Все остальные люди были настолько уставшими, что, казалось, не заметили их отсутствия. Довольные тем, что ужасные звуки в ночи прекратились, они погрузились в глубокий сон. Никто не выразил желания встать на посту, как часовой: они все полностью доверяли защитному экрану Тируса. Хотя Эрейзан и объявил, что он не нуждается в лекарстве, было ясно, что он очень утомлен прогулкой наружу, слабость быстро охватила его, и он уснул сразу, как только опустил голову на седло, служащее ему подушкой. Тирус накрыл своего друга плащом, который тот сбросил, и решил заняться магией. Его волновал вопрос - обнаружил ли их Врадуир?
      Он провел рукой по груди и почувствовал завернутое в шелковую тряпочку стекло у своего сердца. Стекло пульсировало, его ритм совпадал с биением его собственного сердца. Ошибки в ощущении не было. Это было уже настоящее биение, а не та, еле различимая пульсация, которую он ощущал во время путешествия по южным островам и в самом Куреде. Все ближе и ближе и вот теперь уже совсем близко, так близко, что его сердце и сердце Врадуира бились в унисон.
      Тирус проследил колеблющуюся линию линию экрана над головой, его сияние заменяло беззвездное небо. Изображение Врадуира было на нем, извлеченное из его мозга. Врадуир - в своей цитадели, цитадели Бога Смерти. Цитадели, построенной на крови. Чьей? Крестьян? Крови капитана Дрие и его команды? Певца? Или... Илиссы?
      Тирус очнулся от этих зловещих размышлений. Джателла сидела рядом с ним и испытующе глядела на него. Он откашлялся, постарался принять бодрый вид и изобразил смущенную улыбку. Джателла заговорила:
      - Эрейзан очень много знает о твоем искусстве. Ты говорил, что вы долго были пленниками колдовства Врадуира. Тогда Эрейзан и приобрел свои знания? - спросила она.
      Тирус опять удивился ее способности быстро схватывать самую суть вещей.
      Она распустила свои волосы и теперь они чудесными волнами выкатывались из-под капюшона и захлестывали грудь. Холод окрасил яркими красками ее щеки и губы. Тирус ласкал ее своим взглядом, усталость его сняло как рукой.
      - Ты не можешь мне доверять? - вдруг спросила она. - Я верю тебе. Что бы случилось, если бы я не поверила твоему рассказу там, в лугах Дрита?
      - Произошла бы резня, - угрюмо сказал Тирус. - Резня между твоими людьми и нами, а бандиты Рофа подождали бы конца и забрали бы все, что можно взять.
      - И ты не применил бы свою магию, чтобы победить нас?
      Он отвернулся прочь, ему не хотелось отвечать на этот вопрос.
      - Я никогда не применяю своего искусства, чтобы нанести вред непосвященным.
      - Но я не пошла на это, потому, что я поверила тебе, - напомнила она. Затем, после некоторого колебания, она добавила: - Принц Тирус.
      Он принял этот титул, так как и в самом деле был принцем, но все же поместил себя и Джателлу внутрь небольшого колпака, который скрывал их от чужих глаз и ушей. Они остались вдвоем в замороженной равнине, окруженные измученными спящими людьми.
      - Врадуир - твой родственник, - предположила Джателла. В ее глазах, однако, было не предположение, а уверенность.
      - Мой учитель, - сказал Тирус. Его слова с трудом выдавливались из него. Он так долго хранил их внутри себя, и до сих пор только Эрейзан разделял с ним тщательно скрываемую тайну. - Он научил меня магии и как использовать мои способности в ней. Я очень хотел походить на него и старался перенять от него все. И так было до тех пор, пока он не повернул на те пути, по которым колдун не может ходить. И все, что случилось дальше, мой остров, смерти, похищенные сокровища... это моя вина. Если бы он не чувствовал во мне соперника...
      - Зло в его сердце - это его зло, - сказала нежно Джателла. - Он должен ответить перед богами за свои собственные прегрешения. Ты не позволял мне обвинять себя в похищении Илиссы или смерти Дорче. И я не позволяю тебе казнить себя за черную душу и святотатство твоего отца.
      Тирус с трудом проглотил комок в горле и сжал кулаки.
      - Только я могу остановить его. Только я имею могущество, достаточное для того, чтобы победить. И если я проиграю...
      - Ты не проиграешь. У тебя сильные друзья, - сказала она, смеясь. Мы идем с тобой и поможем тебе победить его. Ты не должен брать на себя всю тяжесть. Позволь своим друзьям разделить ее с тобой. - Джателла помолчала, глядя на нашего акробата. Затем она осторожно спросила: - Зачем Эрейзан уходил куда-то?
      Прижатый к стене прямым вопросом, Тирус со вздохом сказал:
      - Я не могу вам сказать этого. Он сам сможет, если пожелает.
      - Я думаю, что уже знаю. Я надеюсь также, что он тоже будет мне доверять. Почему он это скрывает? Роф дразнит его и я не дура, мне все понятно. Если Роф знает тайну Эрейзана, то почему я не могу? Чем я хуже этого бандита?
      Тирус был как в дурмане. Затем он прочел теплое чувство на ее лице.
      - Не хуже. Лучше. Много лучше. Это потому, что он очень уважает вас и обожает вашу сестру. Он стыдится этого и поэтому скрывает от вас.
      - На нем лежит заклятье Врадуира, - сказала Джателла, кивнув. - Я подозревала это. Но он неправильно думает обо мне и об Илиссе. Ни она, ни я не можем его презирать за то, что он стал жертвой Врадуира. Мы сестры из рода Фер-Со. В нашей крови нет грубости, черствости и жестокости. Джателла с нежностью посмотрела на спящего Эрейзана. - А это... это, от чего он гак страдает, не может быть устранено твоей магией?
      Тирус покачал головой.
      - Нет. Я пытался сделать это много раз, когда мы были в заточении и потом тоже. Врадуир взял могущество от дьявола для этого, и я не в состоянии снять заклинание. Это рана, которая никогда не будет залечена. Эрейзан живет для того, чтобы отомстить за себя и освободить Илиссу. С того дня, как он впервые встретил ее, его жизнь подчинена этой цели. Он все еще жаждет мести, но теперь на первое место вышло освобождение Илиссы. Вы же можете не сомневаться в его верности и мужестве, Джателла. Он пойдет вперед, что бы ему не угрожало.
      - Я это все время чувствую, - ответила Джателла. - Это очень странно. Он встречался с ней всего три раза, но влюбился в нее с первого взгляда и даже рисковал свой жизнью, когда бросился ее спасать, прыгнув на шею лошади воина-скелета. Он совсем забыл о том, что может погибнуть сам и не отомстить своему врагу.
      - Он готов отдать жизнь за Илиссу, - сказал Тирус, надеясь, что не предает его дружбу. Затем он вдруг ощутил, что эти слова относятся и к его состоянию. Он не мог сопротивляться Джателле, ее красоте, уму и воле. Они были одно целое.
      Джателла наклонилась к нему, отвечая. Ее голос вывел Тируса из Ледяного Леса. Теперь ее прикосновение было огнем, огнем, который не обжигал, а бежал по жилам, волшебная сеть, в которой они оба находились. Ее губы были совсем рядом, и Тирус поддался жару огня, бежавшего по жилам, воспламенявшего его душу, он обнял ее. Это случилось помимо их воли, и тем не менее это случилось. Сразу же они отпрянули друг от друга, испугавшись силы своей страсти.
      Тирус понял, что колпак очень сильно ослаб, когда он позволил себе поддаться человечески желаниям. Поспешно он восстановил экран и проверил, нет ли признаков нападения Врадуира. Когда он обнаружил, что они в безопасности, и что Врадуир еще не подозревает, кто они такие, он с облегчением вздохнул.
      Джателла была очень смущена.
      - Я прошу прощения. Я... я вовсе не хотела подвергать всех опасности.
      - Ничего страшного не произошло.
      Тирус опять потянулся к ней, желая поцеловать еще раз. Но она держала свои чувства в узде, не давая им овладеть собой снова.
      - Мы не должны... Будем благоразумными, - сказала Джателла.
      Голос Тируса был хриплым.
      - Да. Если бы против нас была магия послабее, я мог бы разделить разум и сердце. Против Врадуира это невозможно, связано с большим риском.
      Джателла кивнула и прикусила губу.
      - Я понимаю. Не сейчас. Мы не должны поддаваться слабости... умиротворяться. Пока наш враг не побежден и Илисса не освобождена.
      Когда она говорила, Эрейзан заворочался во сне и пробормотал имя Илиссы. В этом слове, произнесенном в глубоком сне было очень много чувства, чувства, которое Тирус и Джателла знали очень хорошо. Плащ соскользнул с Эрейзана, когда он ворочаются и Джателла пошита к нему, чтобы снова накрыть его. Тирус снял свой маленький колпак, скрывающий их с Джателлой, и снова оказался вместе с остальными. Джателла встала на колени перед Эрейзаном и надежно укрыла его плащом, проявив нежность к влюбленному в ее сестру акробату, которую она не могла проявить к сестре.
      Она оглянулась на Тируса и ее взгляд сказал ему все, что было у нее на сердце и в голове. Понятая Тирусом, она легла у костра рядом с Эрейзаном, укрылась своим меховым плащом и вскоре уснула, охраняемая Тирусом и его магией.
      Тирус еле оторвал глаза от спящей Джателлы. Он не должен себе позволять даже самых мельчайших человеческих удовольствий. Он смотрел в небо, но не видел черных облаков. Он ходил по тонкой паутине, отыскивая резервы своего могущества, которых он еще не черпал. Теперь он уже дошел до своих пределов. Завтра должно рушиться все - его жизнь и жизни тех, кого он любил.
      Джателла... нет! Никаких чувств! Никакой слабости! Она и Эрейзан это его конечности в этой борьбе. Тирус должен оставаться мозгом, он должен забыть обо всем, кроме своего искусства. Он знает свой долг. Все могут спать. Он не имеет права. Тирус снова стал колдуном, собранным, спокойным.
      Завтра, после долгих поисков и скитаний, он вновь встретится с Врадуиром. И он встретится с новым союзником Врадуира - богом, которого смертные боятся больше всего. Завтра Тирус из Камата, принц-колдун, должен победить. Выбора нет. Врадуир вознесся очень высоко, погубил очень многих и он должен умереть, в противном случае должен умереть Тирус.
      13. РАЗБИТОЕ СТЕКЛО
      Несмотря на все клятвы, данные ими по выходе из Ледяного Леса, утром люди были объяты ленью. Никто не хотел покидать тепло волшебного костра. Растаявший снег образовал лужи вокруг мест, где они спали, превратив пространство под колпаком в топкое болото. И все же люди поднимались из болота медленно, кряхтя и растирая спины. Джателла ругала их за лень и делала больше всех, седлая лошадей и собирая вещи в тюки. Иногда она посылала Тирусу улыбку, говорящую о том, что их связывает общая тайна, которой они поделились вчера ночью друг с другом.
      Наконец, разбойники и солдаты заметили два обглоданных скелета зверей Бога Смерти. Они были очень удивлены тем, что кто-то смог убить их. Тирус и Джателла безразлично пожали плечами, а Эрейзан вообще отказался даже смотреть на их замороженные останки. Зловония никакого не было, так как все то, что оставили хищники не съеденным, превратилось в лед. И все же путешественники поторопились отправиться в путь и оставить между собой и местом, где разыгралась ночная трагедия, как можно больше пространства.
      Затем, к их изумлению, Тирус повел их прямо по направлению к груде замороженных камней, где ждало их другое, живое создание. Раздались нерешительные протесты, но они были слишком слабы, чтобы открыто выступить против колдуна. Медленно они приближались к ужасному зверю, похожему на дракона. Когда они подошли совсем близко, Тирус сделал какой-то жест и загадочно улыбнулся. Тотчас же дракон начал таять - нет, не таять, а дрожать, они увидели, что ужасное существо, только что стоявшее перед ними, было не что иное, как иллюзия, сотворенная из камней.
      - Я... я думал, что это опять какое чудовище, - сказал пораженный сэр Микит.
      - Нет, это был часовой, оставленный на посту нашим врагом, - объяснил Тирус. - Ночью я спрятал нас от него, а сейчас уничтожил магию Врадуира. Оно ему ничего не сообщит. И нам тоже не сможет угрожать больше.
      Послышались возгласы, восхваляющие могущество Тируса, а затем взрослые люди с азартом начали играть в снежки, как дети, используя только что растаявшее чудовище в качестве материалов для своих снарядов.
      - Ха! Наш колдун сильнее твоего, четырехголовое чудовище, - кричали они. - Сиди здесь и мерзни под ветром!
      Воодушевленные этой маленькой победой, они двинулись дальше, забыв все свои жалобы.
      Несмотря на то, что по времени был день, вокруг была сплошная серость, спускавшаяся с неба, покрытого черными облаками. Воздух был еще холоднее, чем раньше. Температура намного понизилась с тех пор, как они проникли во владения Бога Смерти. Пока они двигались вдоль следующего хребта, их подстерегали в укрытиях за камнями различные чудовища. Но этот путь наверх был гораздо проще, чем предыдущие. Никто из людей не падал, да и лошади добрались до вершины без особых неприятностей. Но хотя и менее опасный, но этот подъем был более утомительным. Тирус хотел поторопить их, но не стал, понимая их состояние. Он уничтожил других стражей, выставленных Врадуиром, спрятал отрад от ужасных творений Бога Смерти. Колдовство срабатывало легко, на это тратилась малая часть энергии, большая часть которой устремлялась за хребты, к злейшему врагу, который был теперь совсем рядом. Больше не было необходимости экономить силы, и он не экономил. Все было им собрано, все силы. Это должно было сработать, а если нет, то день следующий уже для него не наступит.
      Помня потери предыдущего дня, путешественники были осторожны. На равнинах и в тех местах, где они предполагали появление чудовищ, они завязывали глаза лошадям и вели их под уздцы. Животные могли чувствовать опасность, но они ее не видели, поэтому их можно было вести, не опасаясь, что лошади вырвутся из-под колпака.
      И только Тирус знал, что их ожидает другая, гораздо более жуткая, чем была раньше, опасность. Она не пряталась за камнями и не выжидала случая, чтобы напасть на лошадей или всадников неожиданно. Она всегда была здесь, рядом, хмурилась при исчезновении выставленных часовых и удивлялась, кто же эти путешественники, почему они прошли и не погибли.
      Врадуир снова и снова ощупывал колпак Тируса. Его удивление и гнев все время возрастали. Тирус же ехидно улыбался, отражая каждый удар магии Врадуира своим колдовством. Враждебные прикосновения Врадуира производились парой рук, выросших до гигантских размеров. Эти руки постоянно обшаривали внешнюю поверхность экрана, чувствуя внутри него жизнь, но были неспособны добраться до нее. Тирус почти забавлялся, наблюдая возрастающее недоумение Врадуира. Но он не забывал об опасности. Он понимал, что внимание Врадуира все больше и больше отвлекается от других вещей - наблюдение за армией и сделки с богами и злым колдовством оно все больше и больше притягивается к Тирусу и к тем, кого он защищает.
      - Однажды ты меня застал врасплох, очень давно, в Камате, пробормотал Тирус. - Это больше не повторится. Никогда. У меня был блестящий учитель, и я многое постиг с тех пор, как ты обрек меня на смерть.
      - О чем ты говоришь, колдун? - спросил Роф. Тон у него был дружеский и доверительный.
      - О магии, - ответил Тирус.
      Улыбка Тируса исчезла. С ним можно было бы поболтать, он был неплохим собеседником, умным, много знающим, но только до тех пор, пока речь не заходила о колдовстве. Любое упоминание об этом искусстве полностью его подавляло, гасило его энтузиазм и делало его очень осторожным.
      Тирус спросил себя, а что бы подумал Роф, если бы узнал, что в игру вмешалась другая сила, гораздо более грозная, чем черная магия? Кроме сил Врадуира он теперь отчетливо ощущал что-то ужасное, что он впервые почувствовал, когда сошел на берег в куредской гавани. Он и Эрейзан знали источник этого. Они видели в волшебном стекле Врадуира его ужасного союзника. Присутствие Нидила ощущалось везде: вечные облака, снег и лед, все серое, зловещее, угрожающее, не знающее пощады.
      Когда они поднимались на последний перевал, на них обрушилась новая волна чудовищ и иллюзий. Возможно это был последний и самый опасный барьер. Тирус, однако, действовал с полной уверенностью в себе: он уничтожал творения Врадуира, а создания Бога Смерти держал под покрывалом. Помощь Эрейзана прошлой ночью помогла ему сохранить запас сил, и теперь он уже чувствовал, что приближается к тому пределу, дальше которого он не мог зайти. Этот предел должен был быть достигнуть во время открытого столкновения, когда их охота будет закончена.
      Тирус приложил свою энергию, чтобы успокоить стихию и облегчить им спуск. Он был особенно труден для лошадей. Отряд остановился в относительно закрытом от врага месте, чтобы закрепить разболтавшиеся грузы. Трех лошадей пришлось прикончить, чтобы избавить от страданий. Разбойники, как обычно, чуть-чуть отдохнув, начинали жаловаться и хныкать. Роф переносил тяготы лучше своих людей, но он должен бы быть их рупором, если желал оставаться их лидером. Он покачал головой, глядя на убитых лошадей, так как теперь им приходилось ехать по двое. Он пробормотал:
      - Я не уверен, что какая-нибудь награда сможет нас удовлетворить после таких мучений.
      Джателла сверкнула в его сторону глазами.
      - Ни слова больше! Я уже предупреждала, никаких разговоров о плате, пока Илисса не будет на свободе.
      Раздраженный Роф нашел другую мишень, на которую он мог излить свою злость. Он обратился к Эрейзану:
      - Ты не хочешь поесть мертвую лошадь? Правда, нет огня, чтобы ее сварить или изжарить, но ведь для тебя это не имеет особого значения.
      Тирус помогал упаковывать груз, большая часть его мозга обдумывала возможность новой атаки Врадуира. Он расслышал слова Рофа, но не ответил ему тотчас же. И тут же он почувствовал ярость Эрейзана и повернулся вовремя, чтобы увидеть его прыжок через огромное пространство на Рофа. Роф был сбит и покатился по льду и снегу.
      Нападение застало Рофа врасплох. Он и Эрейзан покатились в яростной схватке. Хотя Эрейзан и был охвачен гневом, но он управлял своим превращением. Поэтому он оставался человеком. Задыхаясь, Роф попытался достать нож. Эрейзан крепко держал его за горло. Они отчаянно били друг друга руками и ногами.
      Тирус бросился в самую гущу схватки. Он оттащил Эрейзана от бандита, освободив его горло от железной хватки акробата. Люди Рофа были готовы вмешаться, но Тирус повелительным жестом остановил их, а затем и Роф присоединился к его предупреждению, опасаясь колдовства Тируса. Эрейзан все еще бился в руках Тируса, пытаясь броситься на обидчика, но Тирус оттащил его и прижал к скале.
      - Остановись! Этим ты только помогаешь Врадуиру! - кричал он.
      Эрейзан бился, стараясь вырваться.
      - Он все время задевает меня, старается разозлить...
      - Слова! Ветер! Врадуир наш враг! Забудь о Рофе! Он кидает тебе крючок, чтобы позабавиться, а ты хватаешь его, как глупая рыбешка.
      Роф наклонился и искал в снегу свой нож, который он выронил. Тирус сказал ему зловещим тоном:
      - Помни, вы - союзники.
      Нарочито небрежно Роф достал свой нож и сунул его в ножны. Его улыбка была зловещей.
      - Конечно, колдун. Делай свою магию. Я не принесу вреда никому. Этот парень просто очень горяч.
      Люди собирались вокруг них, расспрашивая, что произошло. Тирус, как будто вокруг и не было никого, кроме Рофа, сказал, пристально глядя на него:
      - Союзник, ты слышишь меня? Если мы выживем, то все. Ссоры только на руку врагу. Помни: тот, кто оскорбляет моего друга, будет моей жертвой.
      Роф поспешно сказал:
      - Никаких оскорблений. Я только...
      Эрейзан опять рванулся из рук Тируса в ярости и Тирус прокричал:
      - Мы знает, что ты хотел сказать. Больше ни слова, если тебе дорога твоя шкура.
      Джателла смотрела на все это молча, а когда случайно встречалась глазами с Тирусом, то в них вспыхивали теплота и понимание. Ссора уже начала затихать, когда Обаж спросил:
      - В чем тут у вас дело?
      Тирус обратился к Эрейзану, не обращая внимания на дворянина:
      - Он придержит свой язык, а ты придержи свой гнев. Согласен?
      Акробат неохотно кивнул. Тирус отпустил его и направь подальше от Рофа.
      - Я спросил, что здесь произошло? - настаивал Обаж. - Если мы союзники, то я имею право знать.
      Эрейзан вздрогнул, его кулаки сжались.
      - Хочешь я покажу тебе, что здесь произошло?
      Тирус вздохнул и встал между Эрейзаном и Обажем.
      - Это личное дело, сэр Обаж. Какой бы ни была ссора между Рофом и Эрейзаном, она закончилась. Пусть они остынут оба. Нам пора двигаться.
      Он махнул другу и его друг повиновался, как и все остальные, хотя и ворча про себя.
      Когда взволнованных и испуганных лошадей приготовили для похода, Джателла подошла к Тирусу и спросила:
      - Почему ты не остановил их своей магией?
      - В этом не было необходимости. Обаж, может быть, и дурак, но это не причина воздействия на него моим искусством.
      - Ты опять доказал, что не похож на него, - сказала Джателла и Тирус понял, что она сравнивает его с Врадуиром. - Я не думаю, что он бы думал о том, как сохранить тайну друга от окружающих или не старался сохранить жизнь друга.
      - У Врадуира нет друзей, - бей выражения сказал Тирус. - Он предал друзей и родных за власть. Другими словами, он убил всю любовь, которую мог дать или получить.
      - Ты дал ему однажды любовь, - сказала Джателла. - И твоя любовь была отвергнута. Но твоя собственная любовь полностью разбита?
      Этот вопрос был очень неприятен для Тируса.
      - Мы... нам нужно торопиться. День и ночь неразличимы здесь, во владениях Бога Смерти, но время идет и время играет на руку Врадуиру.
      К их удивлению спуск за хребтом был довольно плоским. Впереди не было крутых утесов, которые им пришлось преодолевать до этого. Даже ветер и снег стихли и их заменил влажный туман. Туман был очень странный: испарения льда, собравшиеся тут и там в плотные скопления, от которых отражались звуки. Сам холод тоже изменился: он стал сухим и спокойным. Это все принесло им некоторое облегчение, но этот спокойный холодный туман и неподвижный воздух беспокоили их больше, чем резкий порывистый ветер со снегом и льдом.
      Туман не позволял им видеть далеко вперед и о скорости спуска они могли судить только по своему положению на седлах. Они чувствовали, что постепенно приближаются к равнине. Тирус взмахнул рукой, используя свою магию как нож, чтобы прорезать туман и во мраке полудня очистить дорогу от тумана. Все в изумлении остановились, гладя на невидимое лезвие колдуна, заставляющее отступать ледяную влажность. Туман клубился над ними, хотя ветра не было. Под этим призрачным покровом перед ними раскинулась огромная ледяная равнина, которая простиралась с востока на запад на сколько хватало взгляда.
      - Гетания, защити нас! - воскликнула в изумлении Джателла. Ее слови прокатились многократным и усиленным эхом.
      Все ледяное поле было покрыто костями и обломками различных вещей. Валялись старые корабли, повозки - все разломано на куски. Военные доспехи и колесницы лежали вперемежку с крестьянскими телегами. Пораженные путешественники смотрели в ужасе на эту ледяную арену конца человеческих надежд.
      Невдалеке над грудами костей и обломков возвышалось огромное строение, доминировавшее над ледяной равниной. За ним больше не было ничего - только бесконечный лед и вечная чернота северного неба. Бастионы и башни были закрыты угрюмым туманом. Цитадель была огромна, больше, чем любые города, она была крепостью на краю света, она внушала благоговейный страх.
      Навстречу путешественникам из тумана выплыли какие-то прозрачные создания. Некоторые из этих печальных существ были светло-серого цвета, у других вместо голов были оскаленные черепа, а кости завернуты в останки сгнившей одежды. Лошади хрипели и косили безумными глазами при приближении этих жутких созданий. Люди старались сдержать их. Им приходилось преодолевать свой собственный страх при виде этой картины.
      - Они... мертвые, - воскликнул Роф.
      Морозные воздух ответил ему:
      - ...мертвые... мертвые... мертвые...
      Главный из этих привидений сказал дрожащим голосом:
      - Да, мы мертвы. Вы нас не можете увидеть средой живых, мы служим теперь другому хозяину.
      Все эти прозрачные создания, бывшие некогда мужчинами и женщинами, зашевелились и начали брезгливо говорить:
      - Мы были королями и проститутками, крестьянами и моряками, ворами и солдатами, священниками и пиратами. Теперь мы все принадлежим Нидилу, Тому, Кто Замораживает Дыхание.
      Эрейзан стиснул руку Тируса и показал на группу привидений - людей, чья одежда еще сравнительно мало пострадала от губительного действия времени. Их плоть также еще не было тронута тлением. Ритуальные шрамы на лбах указывали на то, что они были моряками. Лица их были искажены смертью, но Тирус с Эрейзаном сразу узнали их.
      - Капитан Дрие, - прошептал Эрейзан. - Мой... мой родственник.
      Как долго они мечтали о мести этим предателям, которые сбежали из Камата и спасли Врадуира от уничтожения, которое он сам приготовил. Под командой Врадуира они грабили, похищали и убивали, как пираты. Их корабль был защищен колдовством врадуира и они могли спокойно плавать по всей Кларике. Затем корабль был покинут ими у маленькой деревушки возле озера. Теперь же было ясно, что и капитан Дрие вместе со всей командой был покинут их хозяином.
      Тирус и Эрейзан с жалостью смотрели на моряков, жажда мести постепенно таяла у них. Народ Камата умер ужасной смертью, но все они попали к воротам Кета, к богам Кларики. Капитан Дрие и его люди были здесь - привидения, мертвые, но не мертвые, им было суждено бродить по этой ледяной равнине с несчетным числом других трупов, которые были прокляты в своих странах.
      - Мой народ, - вдруг сказала Джателла, указывая на нескольких крестьян среди толпы привидений. - Мой несчастный народ.
      Очень встревоженный Тирус покачал головой и сказал:
      - Предатели и проклятые находятся здесь за грехи в своей жизни. Эти крестьяне просто рабы. Даже после смерти они являются рабами Врадуира и не могут обрести покой.
      Джателла застонала, стиснула в отчаянии руки. Она страдала, что не может помочь своему бедному народу. Некоторые из привидений тянули с мольбой к путешественникам руки и уговаривали их:
      - Живые люди, идите назад. Это владения Бога Смерти. Спасайтесь, пока можете, живые люди, идите назад!
      - Они нас не видят, - предположил Тирус. - Колпак закрывает нас. Они только глаза и уши Врадуира. Они могут видеть и говорить только по его приказу.
      - Мои несчастные люди, - снова сказала Джателла. В голосе ее была теплота и нежность. Она пошла прямо к ним.
      Тирус схватил ее за руку и вернул обратно в убежище, а привидения продолжали свои предупреждения. Имен они не называли. Диалект был тот, который они использовали при жизни, но слова были словами Врадуира. Это он использовал этих мертвых марионеток, чтобы напугать вторгшихся сюда людей. Это представление постепенно надоело Тирусу. Он попытался заткнуть им речь, чтобы не слышать эти крики. "Живой человек" - этот термин, который употребляли куредские крестьяне по отношению к людям из города.
      - Я ваша королева, - с надеждой сказала Джателла. Реакции не было. Она в отчаянии опустила голову, поверив тому, что ей сказал Тирус:
      - Они потеряны уже для нас, они его подданные.
      - Живые люди, среди вас есть кто-нибудь, кто намеревается выступить против нашего хозяина?
      Этот вопрос заставил призадуматься Тируса. Он ощущал попытки Врадуира проникнуть под колпак. Магия и слова - все это его нападение. Тот, кто спрашивал их, повернулся и указал рукой в туман, по направлению к цитадели.
      - Не ходи дальше, колдун. Иди назад. Это цитадель Бога Смерти. Наш хозяин построил ее для бога. И раствор для нее замешан на нашей крови. Она еще не достроена. И никогда не будет достроена. Возвращайтесь назад, иначе твоя кровь и твоя магия будут укреплять каменные стены крепости.
      Тирус повернулся к Джателле, солдатам и разбойникам, не обращая внимания на привидения.
      - Доля правды во всем этом есть. Оставайтесь здесь. Я оставлю вас под защитным экраном. Мы с Эрейзаном пойдем в цитадель одни. Это нас Врадуир опасается.
      - Нет. - Джателла уже оправилась от шока и встретила предложение Тируса с таким свирепым несогласием, которое одновременно и восхитило, и испугало его. - Илисса здесь, в этой цитадели, так что не пытайся оставить меня позади.
      - И меня тоже, - сказал Обаж, удивив Тируса своей неожиданной искренностью Тирус вспомнил безудержные похвальбы этого дворянина, но сейчас, видимо, был один из редких моментов, когда в нем проявилось благородство души.
      - Никто не отнимает у тебя права на твою месть, колдун. Но королева и я тоже должны мстить. Илисса ждет свою сестру и своего жениха и она не должна ждать напрасно. Мы пойдем к ней и выведем ее снова на свет. Это наше право. Таковы обычаи у куредцев и разиланцев, и у всех других пограничных родов.
      Джателла одарила Обажа за эту речь признательной улыбкой.
      - Мы сделали выбор. Мы принимаем риск. Позволь нам идти с тобой.
      Тирус встретился с ней взглядом и выдерживал его несколько мгновений. Затем он признал свое поражение.
      - Благодарю тебя, - сказала Джателла, а Обаж ахнул в изумлении, глядя на нее. Его благородные манеры, так поразившие Тируса минуту назад, уже исчезли. Он побледнел, когда королева объяснила: - Я знаю, что ты мог бы заставить нас остаться с помощью колдовства. Но ты очень учтив и вежлив.
      - Иногда учтивость только вредит, - пробормотал Эрейзан, вызвав улыбку на лице Тируса.
      - Терпение, мой друг, ты меня недооцениваешь, - сказал Тирус. Затем он твердо продолжал: - Нам здесь нужно оставить лошадей. Они могут испугаться и будут помехой для нас. Тратить силы на борьбу с ними будет некогда. У нас и без них будет много хлопот.
      Роф и его люди шептались, непрерывно озираясь. Судя по их бегающим глазам, они с ужасом осматривали армию привидений. Солдаты внимательно наблюдали за ними.
      - Они украдут лошадей, королева, - с тревогой сказал Утей, показывая на бандитов.