Цитадель бога смерти

      Они шли так быстро, насколько позволял им волшебный колпак. Друзья спускались по пологому склону к северу. Под ногами шуршали листья и влажная трава. Все звуки оставались внутри колпака. Охранники не могли слышать, как Тирус и Эрейзан, задыхаясь, бежали прочь от Куреда.
      Прошло много времени, пока они достигли дольнего конца пустоши и укрылись за заросшим холмом. Тирус посмотрел на Куред. Часовые методично обходили свои посты. Их темные силуэты периодически мелькали на фоне горящих сигнальных огней. На стенах города, выходящих к морю, огни маяков пробивали плотный туман, предупреждая корабли об опасных рифах, которые преграждали путь к берегу, факелы и уличные фонари в городе мягко освещали низкие облака, и их отраженный свет создавал странное освещение стен и пространства вокруг них. Густой туман придавал этому освещению какую-то таинственность. Все было спокойно, мрак и покой царили над городом и его жителями.
      Где-то над Каматом тоже царил покой. Но несмотря на это город был уничтожен.
      Эрейзан вытянулся на травяном склоне холма, как на постели. Тирус с нежностью посмотрел на него, а затем поднял его ноги.
      - Не здесь, мой друг, не здесь. Нам надо найти какое-нибудь убежище, крышу. Тучи сгущаются. Скорее всего, Грос-Донак собирается утром послать дождь. А нам предстоит еще очень долгий путь, если мы хотим загнать Врадуира в землю.
      6. ЖЕРТВА КОЛДУНА
      Тирус нянчился с искоркой, тлевшей в куче сухих листьев и веточек, пытаясь раздуть костер. Пока он возился с костром, Эрейзан лежал под навесом из веток. Акробат уклонился от разжигания костра под предлогом проверки шалаша на способность его защиты друзей от дождя. Но Тирус знал, что после ночной переделки Эрейзан еще не приобрел свою форму. Эрейзан лежал, опираясь на локоть, и смотрел, как Тирус подкармливает слабый огонек. Несколько дождевых капель прошло через навес, но их было не так много, чтобы обеспокоить друзей или загасить костер. Постоянно моросящий дождь усыпил ночных птиц насекомых. Рядом с их хижиной меж камней журчал ручей, создавая умиротворяющий фон.
      Во время своего бегства из города на север страны они видели много красивых деревень и других селений, расположенных на пологих живописных холмах. Но они обходили все селения стороной. После ночного боя на улицах Куреда ни тот, ни другой не имели желания доверять кому бы то ни было. Была уже поздняя ночь и пошел дождь, когда они устали и решили остановиться. Топорами, которые Тирус сотворил из сучьев, они нарубили веток и сделали из них навес от дождя на защищенной от ветра стороне большого холма. Навес должен был защитить их от дождя и спрятать костер от глаз крестьян и пастухов по крайней мере до утра.
      Тирус задумчиво посмотрел на Эрейзана. Он немногое мог сделать с помощью своего колдовства, но их раны были нанесены обычным оружием, а не магией и в этом случае его магия была малоэффективной. Тируса больше беспокоила слабость Эрейзана, его подавленное состояние духа. Он принес ему целебную траву, которая должна была помочь больше, чем все его заклинания. Тирус протянул ему кусок корня растения:
      - Возьми. Не упрямься. У меня нет возможности помочь тебе, ты же знаешь. Этот корень успокоит твой желудок и поможет затянуться твоим ранам.
      - Но не твоим, - сказал Эрейзан. - Этот корень не может мне помочь, потому что я...
      Он не докончил фразу и стал смотреть в потолок, сделанный из веток. При этом он тяжело вздохнул. Затем с неохотой он взял корень и стал жевать острое горькое зелье. Немного погодя он сказал:
      - Я когда-нибудь говорил тебе, что мать моего отца звали Дестрой?
      Он говорил, но Тирус не сказал ему этого. Если это может отвлечь друга от печальных мыслей, то Тирус решил выслушать его терпеливо. Эрейзан смотрел в огонь и говорил:
      - Она оставила Деки на Реке, когда вышла замуж за деда. Они всю жизнь плавали в Южном Кларическом море, пока не поселились в Камате. Но все эти годы она не переставала себя звать Дестра, Ашед, поклоняющаяся Арган, богине демонов. Это корень. О, бог молний! Она бы плюнула на меня, если бы видела, что ее внук ест этот корень. Это растение проклято Дестрой. - Он горько, с ненавистью усмехнулся. - Это смешно, что я должен есть его, чтобы вылечиться, да? Проклятое растение для заколдованного человеко-зверя.
      Тирус заставил Эрейзана наклонить голову, чтобы он мог обследовать рану на черепе при свете костра. Он аккуратно смыл запекшуюся кровь и сказал:
      - Ты не Дестра, мой друг. Твои родители, как и мои, рождены в Кларике. Вот наша кровь.
      - Но я заколдован, я зверь, не человек, не внук Деки и Шиидза. Даже ты не можешь снять с меня это заклятье, которое заставляет меня рвать когтями тела, пить кровь, как... - Эрейзан с силой ударил кулаком по сырой от дождя земле.
      - Прекрати. Ты - Эрейзан из Камата, человек. И теперь по полному праву главнейший. Этот почетный титул живет вместе с тобой.
      Глаза Эрейзана заблестели при этих словах.
      - Право выжившего. Единственного выжившего из всех кланов Камата. Мертвецы, погребенные в сером пепле взорвавшейся горы...
      Тирус крепко сжал ему руку и сказал:
      - У тебя снова открылись раны.
      - Раны, которые никогда не заживят, пока жив Врадуир.
      По настоянию Тируса, Эрейзан лег на спину, но продолжал говорить:
      - Он должен быть мертв. Мертв так же, какими он оставил нас.
      - Он мог убить нас на самом деле, мой друг, - заметил Тирус. Кровь заставила его защищать их врага даже теперь. - Его заклинания оставили нас живыми.
      - Зачем? Чтобы он мог смеяться над нами, глумиться над нами, как жестокий хозяин, глумиться над зверем, сидящим на цепи? - Эрейзан не мог согласиться с тем, что Врадуир проявил к ним милосердие, хотя и таким жестоким способом. - Нет, это судьба спасла нас, а не он. Он не проявит жалости, если у него появится шанс убить нас.
      - Конечно. Боги спасли нас в Камате. Они хотят, чтобы мы наказали Врадуира за непослушание богам. Но для этого мы должны быть сильными. Ты должен прийти в себя поскорее.
      - Вернуться из звериного состояния, - закончил Эрейзан со стыдом.
      - Ты не зверь, - горячо возразил Тирус. - Тот, кто меняет облик - не настоящее животное. Ты - человек. Ешь корень. И не давай возможности Врадуиру радоваться, когда ты страдаешь.
      Пристыженный Эрейзан начал жевать корень. Затем он сказал:
      - Мы должны скрываться, пока Врадуир может свободно вершить свое черное колдовство. Ты думаешь, что эти убийцы были его люди, как и команда заколдованного корабля? Человек, который пытался убить нас, показался мне обычным человеком, когда я... - Он зажал рот рукой.
      Тирус подождал, пока прошла тошнота у Эрейзана. Затем он вытянул свои длинные ноги и сложил руки на коленях.
      - Я об этом думал. Мне кажется, что это просто люди Рофа. Он знал о деньгах, которые нам дала королева. Он знал, откуда и куда мы пойдем. К тому же он имеет шпионов, рассеянных по всему Куреду.
      - Не может ли он сам быть шпионом Врадуира?
      - Возможно. - Тирус высказал предположение, которое мучило их обоих. - Роф также знает и то, что королева завтра собирается на охоту. Он говорил об ограблении, о том, что охрана будет малочисленная. Клянусь богами, этот бандит знает чересчур много.
      - Шпионы во дворце? - предположил Эрейзан. Он поморщился и пощупал ребра, которые, вероятно, основательно пострадали во вчерашней схватке. Обаж может быть его шпионом, его глазами и ушами во дворце.
      Улыбка скользнула по губам Тируса.
      - Обаж просто хлыщ, и маловероятно, что он союзник Рофа. - Но его оживление пропало, когда он добавил: - Но они оба могут быть инструментами в руках Врадуира, задумавшего какой-то дьявольский план против королевы.
      Встревоженный Эрейзан сел и посмотрел на друга.
      - Что? Против принцессы Илиссы и королевы? Ты думаешь, что он хочет сделать им что-нибудь плохое?
      - Я чувствовал какую-то странную зловещую силу, когда мы были во дворце, мой друг. Это было что-то новое для меня - прикосновение Врадуира и что-то еще. Я не ощущал этого до прихода во дворец и после ухода оттуда. Но в королевском обеденном зале оно было чудовищно сильным, зловещим, пугающим. Оно на некоторое время ошеломило меня до потери речи.
      - Я не заметил. Может, это другой колдун, более сильный, чем Врадуир? Может, он вошел в союз с кем-нибудь таким же, как он? - предположил Эрейзан.
      - Думаю, что нет, и я уверен, что нет на свете колдуна, который мог бы превзойти Врадуира - кроме меня.
      Тирус взвешивал все возможности, и Эрейзан терпеливо ждал. Он ценил и опыт знания Тируса в делах магии и колдовства. Он непрерывно жевал корень, и краса постепенно возвращалась на его лицо.
      После длительных раздумий Тирус полез в карман туники и достал стекло. Эрейзан встревожился, и Тирус поспешил объяснить другу:
      - Я должен. И я уверен, что надежно защищу нас.
      - Но твоя магия уже много раз была в действии за последнее время! запротестовал Эрейзан. - Ты сделал так, что шпионы его не смогут узнать нас при встрече. Ты сделал нам новую одежду. - Он жестом показал на свою тунику. - Оружие, которое ты сотворил...
      - Я сделал все это без напряжения и усилий. И мы должны узнать, где он и что планирует, мой друг. Я сделаю специальный колпак, который будет охранять вас, когда мы будем пользоваться стеклом.
      - Стекло - это же такое сильное оружие. Ты мне часто говорил об этом! У Врадуира есть такое же. Ты говорил, что нам нужно его использовать только в тот момент, когда мы будем рядом с ним, готовые ударить. Теперь ты собираешься искать его вслепую. Почему? - воскликнул Эрейзан.
      Очень медленно, с предосторожностями и некоторой нежностью Тирус размотал тонкий шелк и открыл черное стекло. Он положил его на ладони.
      - Потому что я думаю, что мы близко от Врадуира, рядом с ним. И потому, что королева и ее сестра в большой опасности. Когда мы были в Атее или в Серса-Орнайле, я пытался найти его с помощью стекла, но видел только слабое отражение. Расстояние до него было слишком велико, чтобы почувствовать его силовое поле. Теперь, после того, что я чувствовал во дворце, я знаю, что могу своим стеклом встретиться с его стеклом. Пришло время использовать это оружие, Эрейзан.
      Его друг смело положил руки на стекло. Но тем не менее он дрожал.
      - Но если он совсем рядом, то насколько сильнее будет его контакт. Если ты можешь дотронуться до него, то и он может дотронуться до тебя... Убить тебя!
      Он не упомянул об опасности, которая угрожала ему. Он не думал об этом, он готов был заплатить своей жизнью за то, чтобы помочь Тирусу покончить с Врадуиром, остановить его.
      - Они в опасности, - повторил Тирус, подчеркивая всю важность его решения. Эрейзан обдумывал все сказанное и страдал от тревоги и беспокойства. Тирус знал, что идет на большой риск, но его опасения были чересчур велики.
      - Может, королева и Илисса - это его следующие жертвы, как певец из Атея.
      - Нет!
      - Если мы хотим спасти их, нам надо действовать.
      Тирус владел стеклом и был колдуном. Он мог бы действовать без согласия Эрейзана. Но они были связаны узами дружбы и долга. Тирус не мог действовать, если Эрейзан не согласится. Упоминание об Илиссе, как предположил Тирус, должно было убедить Эрейзана. Эрейзан с тяжелым вздохом согласился и сделал знак Тирусу, чтобы тот начинал.
      Тирус не стал разыгрывать театрального представления со стеклом, как он это делал во дворце. Там он его использовал как декорацию для своего представления, как источник ведьм, эльфов, старца-пророка. Здесь же, в шалаше, вдали от зрителей, он держал светящееся стекло перед собой. Без всяких таинственных жестов он вглядывался в его бездонную глубину. Эрейзан неспокойно сидел рядом, разделяя опасность и желая увидеть, что откроет им стекло.
      Четко выговаривая слова, Тирус произнес мощное заклинание. Он давно научился этому заклинанию от Врадуира. Он был очень прилежным учеником, он восхищался своим учителем, и он много работал, чтобы постичь искусство мастера-колдуна из Камата и стать во всем равным ему.
      - Дух Расвен, ты, кто первый прикоснулся к миру изнутри и снаружи, введи меня в это. Пошли сюда танцоров Раб, чтобы стянуть магию вокруг нас. Защити нас от контрколдовства. Мы будем колдовать по воле богов, для торжества добра...
      Тирус полностью отрешился от всего. Он не замечал потрескивания костра, шума дождя, боли ран, близкого присутствия Эрейзана. Он был наедине со стеклом, все его существо странно вытянулось во все стороны и смутно светилось, став частью черной поверхности. Два стекла, порождения одного и того же волшебного куска обсидиана. Врадуир выманил колдовские камни из огнедышащего жерла вулкана в Камате и подарил сыну один из этих камней. Стекла были связаны между собой, как отец и сын связаны узами крови и таланта.
      - Что он делает сейчас? Я узнаю волшебное стекло. Я увижу, что Врадуир видит, и услышу, что он слышит. Если он близко, в своем убежище, общается с демонами или заколдованными, порабощенными жертвами, я буду с ним. Открой его мне. Позволь мне быть невидимым рядом с ним, где бы он ни был. Приблизь меня к нему, возьми меня с собой, возьми меня к нему...
      Черная поверхность казалась бездонным ночным небом. Бесчисленные цветные звезды проносились в мозгу Тируса и Эрейзана. В стекле появилось отражение Тируса и Эрейзана. Затем они исчезли, и Тирус вошел в само стекло. Пройдя сквозь него, он очутился где-то в другом месте. Окно было открыто, и он полетел быстро и стремительно, как метеор, пронизывающий небеса. Он летел сквозь обсидиан, сквозь огонь, который родил камень, но Тирус не ощущал ужасающего жара огнедышащей горы.
      Какие-то черные слои пропускали его через себя, один за другим, двери за дверями, входы... входы...
      Тирус сузил свое зондирование, и его стремительное движение замедлилось, но не прекратилось. Перед ним вырос еще один черный барьер, на нем появилось живое изображение. Тируса охватила внутренняя дрожь. Рядом с собой он услышал, как Эрейзан выдохнул какую-то ужасную клятву.
      Врадуир!
      Больше года они не видели его. Иногда во время своих поисков Тирус рисовал его у себя в памяти, подогревая жажду мести. Раньше, когда он обращался к волшебному стеклу, он мог видеть только какие-то неясные тени. Но теперь, после долгих скитаний лицо Врадуира было таким четким, что казалось, он сидит перед ними в их жалкой хижине и не обращает внимания на них.
      Как утверждал Эрейзан, его лицо не было похоже на лицо Тируса. На висках и на лбу волосы стали тоньше, лицо чисто выбрито, в то время как Тирус отрастил бороду, чтобы изменить внешность. Врадуиру бояться было некого. Он был уверен, что самый серьезный его соперник мертв. Единственное, что изменилось в нем, - это глаза. Но они сделали весь его облик каким-то неузнаваемым. Когда-то эти глаза были очень похожи на глаза Тируса. Они были полны мудрости и желания помочь своему народу. Утонченная интеллигентностью сейчас светилась в его глазах, но основное их выражение - это жажда власти, холодное высокомерие, которое заставило Тируса внутренне содрогнуться. Алчность, отличная от алчности Рофа и во много раз худшая. Тирус помнил очень хорошо, когда начались эти перемены, день, когда он изучил и освоил одно из самых сильных заклинаний, когда Врадуир понял, что его сын больше не ребенок, а мужчина, равный по способностям и могуществу ему самому. То, что основной причиной во Врадуире был он сам, его успехи, было для Тируса незаживающей раной.
      Частью своего существа Тирус чувствовал, что Эрейзан трясется от гнева.
      - Если бы только... Так близко! Если б я смог схватить его за горло, я бы заплатил ему за все колдовство сотни раз и еще, еще!
      Тирус не слушал. Он был сконцентрирован на пении заклинания и на том, чтобы закрепить изображение на стекле. Сделав это, он вернулся на вершину своего сознания, как пловец, вынырнувший из-под волн, чтобы глотнуть воздуха.
      - Наконец я нашел его. О, мой друг, как я ждал этого. Спокойней, спокойней! Ошибки не должно быть. Вокруг нас колпак, предупреди меня, если заметишь, что он поворачивается вокруг нас, Эрейзан.
      Акробат кивнул и наклонился к стеклу, очень заинтересованный движущимся изображением на стекле.
      - Он что-то делает, Тирус. Что-то держит.
      На заднем плане он мог рассмотреть эльфов и демонов, а также какие-то странные существа, должно быть заколдованные мужчины и женщины - рабы Врадуира. Они перемещались туда и сюда, выполняя какую-то работу. Эрейзан вгляделся, стараясь рассмотреть, что же держит Врадуир. Вдруг он охнул, как будто получил удар в живот.
      - Тирус, это... это его собственное стекло!
      - Тогда мы увидим, что же он видит, - сказал с холодной самоуверенностью Тирус, хотя в душе он не чувствовал уверенности. Он твердо, чтобы обрести равновесие духа, сказал: - Эти стекла близнецы, от одного камня. Пусть один близнец увидит, на что смотрит другой.
      Черная поверхность опять задрожала. Слои разделились. Один остался изображение Врадуира. Это изображение было слабым и расплывчатым, но оно не позволяло рассмотреть изображение в стекле Врадуира. Тирус сосредоточился, и наконец-то то, что рассматривал Врадуир, стало резким и отчетливым.
      - Комната! - возбужденно сказал Эрейзан; такое же возбуждение испытывал и Тирус. - Прекрасная комната с коврами и гобеленами... дворцовые покои!
      В возбуждении Эрейзан сжал руку Тируса. Затем он вспомнил, как это опасно, и быстро отпустил его.
      - Тирус, ты прав, когда волнуешься относительно королевы и принцессы Илиссы. Врадуир смотрит на дворец в Куреде. Видишь эмблему на кресле? Это королевский символ. Мы видели его над воротами и в обеденном зале.
      - Да! - Тирус разделил свой мозг, используя малую часть его, чтобы общаться с Эрейзаном. - Ты видишь, изображение очень четкое и неразмытое расстоянием. Это значит, что он совсем рядом с нами. Если бы он был в Ирико или Серса-Орнайле, то мы бы его не могли увидеть так хорошо, да и он бы с трудом разбирал изображение в стекле.
      - Смотри, комнаты, - сказал Эрейзан, показывая на поверхность стекла. - Соседние комнаты во дворце.
      - Твои глаза лучше моих. Теперь нам нужно узнать, что он делает, глядя на эти комнаты.
      Тирус мягко снял стекло, осматривая комнаты и глядя в лицо Врадуира на их фоне. Он пытался проникнуть сквозь слои, защитив себя мощным заклинанием, и обследовать мысли и эмоции Врадуира, прочесть, что у него в мозгу.
      Стекло Врадуира бродило, изучая комнаты во дворце в Куреде. Невидимые наблюдатели Тирус и Эрейзан смотрели и изучали вместе с ним. Они видели различные предметы женской одежды, лежавшие на полках и висевшие на вешалках. За ширмами стояли кровати для персональных служанок, которые должны спать поблизости от своих хозяек, готовые проснуться, когда в них возникнет необходимость. Две комнаты. Два набора одежды и украшений. Тирус рассматривал эти вещи и видел, что уже приготовлена одежда на выезд, охотничьи костюмы. Соколиная охота! Все, что они видели сейчас, приготовлено слугами, чтобы сестры могли одеться рано утром, быть готовыми выехать в луга Дрита!
      Взгляд Врадуира тоже пробегал по всем этим вещам, пропуская драгоценности и украшения без всякого интереса. Затем его мысль повела стекло поперек комнаты и остановилась у постели, стоящей здесь.
      Коротким вскриком Эрейзан выразил возмущение свое и Тируса, хотя его возмущение было гораздо сильнее. Стекло Врадуира следило за принцессой Илиссой.
      Она спала, красивое, милое, невинное дитя. Улыбка играла на ее розовых губах, нежные волосы разметались по шелковым подушкам. Ее прелестное лицо не было спрятано под вуалью. Ведь здесь, в своих комнатах, ей было не от кого прятаться и прятать свою красоту: ее могли видеть только сестра и служанка. Да еще Врадуир и Тирус с Эрейзаном! Тирус был очень смущен, когда стекло Врадуира бродило по телу женщины, останавливаясь в тех местах, где сбилась ночная одежда, обнажив нежную грудь или прелестное бедро. Ее невинность возбуждала Врадуира, заставляя его с вожделением рассматривать ее. Тирус ощущал его грязные эмоции и с гневом воскликнул:
      - Сладострастный зверь! Как смеешь ты подсматривать за ней и оскорблять память моей матери!
      - Ч-что это? - спросил Эрейзан, боясь за Илиссу. - Что он хочет?
      Но он и так знал ответ. Эрейзан закрыл глаза, вся кровь бросилась ему в лицо. Как и Врадуир, он наслаждался исключительной красотой Илиссы, которая не была прикрыта ничем. Но, в отличие от Врадуира, они с Тирусом чувствовали себя виновными и хотели бы просить прощения у Илиссы за это невольное вторжение.
      Тирус затаил дыхание, поборол свою робость и постарался опять сконцентрироваться на стекле. Мотивы Врадуира были очевидны. Хотя контакт был необходим, чтобы убедиться, что Врадуир был рядом, Тирус пожалел, что установил связь между стеклами.
      Безжалостное стекло колдуна обследовало тело и лицо Илиссы. Магический инструмент был как невидимая и неощущаемая рука, ощупывавшая стройные ноги, нежные груди, тискавшая божественные формы принцессы. Наконец, Врадуир оторвался от этого пленительного наслаждения и, отставив Илиссу, направился через дверь в соседнюю комнату. Его целью здесь тоже была постель.
      Теперь наступила очередь Тируса испытать глубокую боль и стыд, чувство огромной вины перед Джателлой. Джателла, как и ее нежная сестра, спала и не догадывалась, что является объектом пристального осмотра. Она была не так обольстительно прекрасна, как Илисса, но для Тируса она была более желанной. И та сила духа, которая привлекла его в ней, была видна даже сейчас, когда она спала.
      Тело ее было сильнее, грудь полней и не такой идеальной формы, как у сестры, кожа была темнее от загара. Эрейзана привлекли нежность и беззащитность Илиссы. Тирус был очарован гордостью, независимостью и силой духа Джателлы. Он хотел защищать Джателлу и, в частности, от грубых взглядов других мужчин.
      Врадуир, однако, не рассматривал Джателлу с вожделением. Тирус распространил свои мысли дальше и начал слышать комментарии Врадуира, когда тот рассматривал Джателлу:
      - Послать патрули для охраны границы, да? Ты еще не знаешь меня, моя маленькая королева, но тебе действительно нужно защищать свое государство от меня. Ты беспокоишься о каких-то ничтожных крестьянах! Что они для тебя, зачем ты суешь туда свой нос? Черт бы тебя побрал...
      - Так же ты поступил и с Каматом! - закричал Эрейзан. Страх обнаружить себя уступил место ярости. Но затем он понял, чем рискует, и зажал рот руками, не в силах сдержать себя.
      Врадуир, к счастью, ничего не услышал. Он продолжал рассматривать Джателлу и обдумывать вслух свои планы.
      - Ты молишься на нее, как будто она твое дитя. Но это не принесет тебе ничего хорошего. Ни один смертный не может противостоять мне! Я убью тебя, если ты попытаешься сделать это, королева Куреда! Что ты для меня? Если ты выступишь против меня, я выброшу твои кости бродячим собакам. Она будет моей. Я хочу ее, это божественное создание, о котором ты так нежно заботишься. Она уже перестала быть слабой и болезненной, какой была много лет назад. Она стала женщиной и готова выполнять свои женские обязанности, женщина-богиня, достойная того, чтобы разделить ложе с богом!
      Наконец, Врадуир покинул дворец, покинул город и прекратил свою постыдную слежку. Второй слой задрожал и растворился. Перед Тирусом и Эрейзаном осталось только лицо Врадуира. Хотя Врадуир отложил свое стекло в сторону, оно было все еще связано со стеклом Тируса, и они могли смотреть с его помощью.
      Тирус расширил обзор, увеличив риск обнаружения, следуя по колдовской нити от своего стекла к его двойнику.
      В черной глубине он видел поля и леса, деревни и скалистые холмы. Они проплывали назад под ним. Казалось, что Тирус, легкий и невидимый, парит над страной Куредом. Он приближался к границе, летя быстрей, чем любой сокол, быстрей, чем молния небесных богов. Он пролетал над суровыми землями, где человеческие поселения встречались очень редко, затем за пустошью показалась стена огромных деревьев, которая ограничила известный мир. В лесу Тирус ощутил присутствие каких-то существ, скорее зверей, чем людей, и какие-то злые магические силы, которые заставили бы его остановиться, если бы он шел по земле. Но он был в воздухе, он летел и смог пересечь этот барьер без затруднения. Его мозг мог свободно перемещаться там, где его тело не смогло бы пройти без оружия и без сильных защитных заклинаний. За лесом вся страна была покрыта льдом и снегом. Низко нависало темное небо. Там был холод независимо от времени года. Это была страна, принадлежащая Богу Смерти, и звери, давно вымершие на остальной земле, здесь были возвращены к жизни и скрывались в мрачных скалистых ущельях. Колдовство Тируса перенесло его над этой проклятой, замороженной, ледяной, обдуваемой ветрами равниной и понесло его по направлению к угрюмой цитадели. Огромная крепость вырисовывалась в темноте ужасного района Вечной Ночи. Следуя по следу своего волшебного стекла, Тирус проник сквозь толстые стены, мимо ужасных монстров, охраняющих вход, и попал в убежище в самом центре этого мрачного сооружения.
      - Я вижу его! - воскликнул Тирус. - Я вижу его! Я знаю, где он сейчас и как к нему добраться, мой друг! На север! Туда, где в бухте прячется его корабль и откуда все время грозит опасность. За Ледяной Лес в запретную страну и...
      Эрейзан громко вздохнул.
      - Ледяной Лес? Запретная страна? Тирус, но это территория Бога Смерти.
      Тирус приник к волшебному стеклу.
      - А! Здесь цитадель, дворец или крепость. Это творение людей, а не богов! Как мог Врадуир сделать это? Рабы! Это единственное объяснение! Какой там холод! Я моту его ощущать даже на таком расстоянии через стекло.
      Внезапно он замолчал. Его охватила паника. Тирус увидел Врадуира, который медленно шел по мраморным плитам холла. Его голова была гордо поднята, глаза сверкали, как ясное безоблачное небо, роскошный плащ из драгоценного меха грира величественно спускался с плеч на бесценный мраморный пол. Его шаги гулко отдавались эхом. Звук был холоден. Тирус не мог подобрать другого названия для этого ощущения. Все в холле было холодным, кроме Врадуира. Он один был полон жизни и теплой крови в этом ледяном убежище. По углам обширного зала смутно виднелись какие то вещи. Тирус не мог приблизиться и рассмотреть их, зная, что может разрушить заклинание, оберегающее его, если он будет неосторожен. Эрейзан собрал все свое мужество и склонился над плечом Тируса, чтобы заглянуть в стекло. Он был охвачен тем же ужасом, что и Тирус.
      - Что это? - спросил Эрейзан. Его голос дрожал.
      Они застыли, глядя, как нечто поднимается и заполняет всю центральную часть зала в цитадели. Был ли это зверь, птица или человек? Это было все вместе и ничего в отдельности. Врадуир обратился к колеблющемуся расплывчатому существу, кланяясь ему, его манеры разительно отличались от тех, с которыми он глумился над Джателлой и Илиссой. Он был знаком с этим... существом и тем не менее он пресмыкался перед ним, вся его гордость испарилась и перешла в угодничество, низкопоклонство.
      Существо было все время в движении, оно непрерывно меняло форму. И все время оно излучало проникающие сквозь пространство, через волшебное стекло холодное сияние, которое охватывало ледяными пальцами Тируса и Эрейзана. Оно было всемогущим, оно находилось вне человеческого понимания, человек не мог постичь его.
      Душа Тируса дрожала, разум трепетал от благоговения, вызванного присутствием божества. Он не мог совладать с собой. Ничего не сознавая, он увидел, как Врадуир повернулся и посмотрел прямо на него, как будто он следовал по пути этих ледяных пальцев, протянувшихся на огромное расстояние, разделявшее цитадель от Куреда, где Тирус смотрел в свое волшебное стекло.
      - Он почувствовал, что мы смотрим на него, - закричал Эрейзан. Сейчас он увидит нас!
      Этот крик вывел Тируса из состояния прострации. Автоматически он прервал связь, создал могучий экран множестве помех, которые должны были сбить Врадуира с пути. Сцена в стекле растаяла, и его поверхность снова стала черной, блестящей и пустой. Эрейзан сжался в комочек, обхватил руками голову, ожидая удара колдовства, смертельного удара, ожидая неминуемой и мучительной смерти.
      Тирус остался спокойным, решительным и действовал с безумной скоростью. Он продолжал разбрасывать фальшивые следы и помехи, создавать дополнительный непроницаемый, как он надеялся, барьер, усиливая тот, что он создал ранее. Тирус использовал почти все свои резервы. После этого он сидел, затаив дыхание, готовый к отражению атаки Врадуира.
      Шло время. Тирус проверил внутреннюю часть защитного экрана, готовый отразить любой удар враждебного колдовства. Но все было в порядке. Все еще не веря тому, что все обошлось, он держал свои чувства на максимуме еще в течение длительного промежутка времени. Наконец, совершенно ослабев и обливаясь потом, он убрал наиболее тяжелую часть экрана, оставив только его ядро для защиты. Дождь на улице почти прекратился. Птицы и насекомые возобновили свой вечный шум. Тирус ничего, кроме этого, не слышал и, что более существенно, не ощущал никакого прикосновения колдовства, ничего!
      - Мы... спасены, - сказал он, отдуваясь с облегчением.
      Эрейзан сказал виновато:
      - Мне нужно было что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе.
      - Ты ничего не мог сделать. Все это дело колдунов. Ты хорошо сыграл свою роль раньше, и тебе еще предстоят трудные дела, - сказал Тирус и признался: - Опасность была совсем близка.
      Теперь, когда опасность была позади, Эрейзан поинтересовался:
      - Но если боги выбрали нас своим оружием, то они не дадут нам погибнуть, пока дело не будет сделано.
      - Не обольщайся, мой друг. Если то, что было там, союзник Врадуира...
      - Нидил, Бог Смерти, - прошептал Эрейзан. Его ужас был таким же, как и ужас Тируса. - Неужели он опять собирается богохульствовать с помощью своего колдовства?
      - Боюсь, что да.
      Теперь его подозрения, ужасные подозрения, которые у него были во время поисков врага, и которые непрерывно усиливались по мере того, как обнаруживались пропажи бесценных предметов и людей во всей Кларике, подтвердились.
      - Все люди и животные, которых он заколдовал в Камате, должны служить дьяволу. Теперь он заключил сделку с еще более ужасной силой. Мы должны остановить его теперь, прежде, чем он приведет в действие свой план, пока не поздно.