Нет, все это было явью. Уолтер был вне себя от счастья, когда почувствовал, как король легко коснулся плеча кончиком меча и проговорил:

— Вы доказали, что являетесь человеком удивительной храбрости, и мне приятно отметить, что у вас есть дар предвидения и упорство в достижении цели. Я посвящаю вас в рыцари. Поднимайся, сэр Уолтер Фицрауф!

Наконец у него было собственное законное имя! Он перестал быть Уолтером, Ублюдком из Герни. Его теперь прекратят оскорблять, о нем перестанут сплетничать досужие языки. Он стал сэром Уолтером Фицрауфом, и его посвятил в рыцари сам король. Уолтер поклялся служить этому справедливому и мудрому монарху.

Конечно, новая приставка к имени была нормандской, но с такой приставкой появилось достаточно много фамилий, и к ним уже стали привыкать. Уолтер не сомневался: даже дед, будь он жив, не стал бы придираться к нему.

Уолтер покинул Глориетт, как называлась малая часть замка, где жили король с королевой, и прошел по подъемному мосту к главному замку. Он был так взволнован, что даже не замечал окружавшей его красоты.

Но когда он ступил на зеленую траву внутреннего двора, молодой человек поразился. Перед ним была стена с укрепленными башнями и, кроме того, отдельно стояло пять высоких башен. Он подумал, что внутренний двор был назван так неправильно, потому что оказался просторным садом с чудесными зелеными газонами, лужайками и множеством красивых кустарников и деревьев. Наступали сумерки, и слуги укрепляли на стенах бесчисленные факелы, чтобы вокруг стало светло. Они также расставляли раскладные столы для вечерней трапезы. Стояла великолепная осенняя погода, и из Лондона сюда съехался весь двор. Столовая в Глориетте не могла бы вместить всех присутствующих, и было решено подавать ужин на свежем воздухе.

Во дворе толпились мужчины в роскошных одеждах и их дамы, наряженные в платья самых ярких оттенков. Когда Уолтер сошел с подъемного моста, его оглушил шум их голосов. Он немного пришел в себя и с интересом огляделся.

«Это и есть английский королевский двор, — подумал он. — Странно, но теперь я тоже принадлежу к нему».

Он подошел к присутствующим поближе, невольно распрямив плечи и держа выше голову. Теперь он может взглянуть каждому из этих людей прямо в лицо, не чувствуя себя чужим в их обществе. Уолтер ощутил прилив сил. Теперь они равны. Уолтер принялся расхаживать по лужайке, как вдруг услышал позади себя голос.

— Пожалуйста, милорд… — Это была темноглазая служанка Ингейн. Она низко присела и сказала: — Миледи желает поговорить с вами.

— Где она?

— Милорд может следовать за мной.

У Ингейн была комната в одной из главных башен. Она была такого же размера, как и комната, отведенная Уолтеру, но в остальном сильно отличалась от его временного приюта. Ингейн всегда обладала даром делать любое помещение уникальным, присущим только ей. На темных мрачных стенах висели яркие драпировки, пухлые цветные подушки и различные украшения превратили суровую комнату в красивый благоуханный дамский будуар. Уолтер сразу уловил в воздухе приятный пряный аромат.

Ингейн стояла у бокового окна, и последние лучи заходящего солнца золотили пряди волос под золотой же сеткой. Шею обвивала синяя горжетка с легкомысленными бантами на концах. Синие глаза блестели, было заметно, что она очень рада его видеть.

— Я давно тебя жду, — с укоризной сказала Ингейн. — Я слышала, что ты сюда прибыл днем, но ты не зашел ко мне. Где ты был?

— У меня была аудиенция у короля.

Его буквально распирало от великолепных новостей, но он решил пока промолчать и оставить удовольствие на потом.

— Садись, Уолтер. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Служанка суетилась у дверей, умирая от желания услышать их беседу. На единственном свободном стуле висела интимная деталь дамского туалета, и Уолтер с сомнением покосился на нее.

— О Боже, это моя нижняя юбка, — засмеялась Ингейн. — Бланш, растяпа, убери это сейчас же!

Бланш быстро очистила стул, и Уолтер уселся.

— Но с начала аудиенции прошло четыре часа. Неужели ты все время провел с королем?

Уолтер утвердительно кивнул головой:

— Совершенно верно. Мне было нужно ему рассказать о многом, и короля заинтересовал мой рассказ.

— Ну что же, — сказала Ингейн, шутливо сделав ему низкий поклон. — Значит, тебе была оказана большая часть. Его королевское величество был покорен твоим искусством рассказчика, о великий путешественник!

— Мы только и говорили что о путешествии. Король удивительно внимательно меня выслушал. Может быть, когда-нибудь и тебе захочется послушать рассказы о Китае. До сих пор тебе не было до этого дела.

Ингейн улыбнулась:

— Можно сказать, дорогой Уолтер, что я проявила глубокую заинтересованность в одной… стадии твоих путешествий. И должна добавить, что ты не захотел полностью удовлетворить мое любопытство.

Уолтеру стало неловко.

— Король в основном интересовался военными проблемами и особенностями восточного правления, — проговорил он.

— Ну, меня это не волнует. — Ингейн склонилась к Уолтеру. — Здесь при дворе все говорят только о тебе! И желают хотя бы мельком увидеть человека, который во время путешествия забрался на самый край мира. Они восхищенно отзываются о твоей внешности, а все леди королевского двора только и мечтают о высоком и прекрасном незнакомце. Мне придется сильно потрудиться, чтобы ты продолжал обращать на меня внимание.

Уолтер понимал, что она хочет ему еще что-то сказать, и поэтому пока не сообщал ей все свои новости. Он был настолько переполнен радостью, что с трудом заставлял себя вслушиваться в оживленный голос Ингейн.

— Мы нашли золото, и теперь в Булейре много денег, — шепнула Ингейн.

— Я уже начал считать спрятанные сокровища мифическими… Где же вы их нашли?

— Я тебе рассказывала, что мать Эдмонда не позволяла выносить из часовни гроб сэра Рауфа? Мы старательно искали сокровища где угодно, но никто не обращал на гроб никакого внимания. Сокровища лежали там в мешке. — Ингейн радостно улыбнулась. — Ну и скряги же были эта парочка! Но теперь я богата. Удивительно богата! И конечно, мой сын тоже очень богат. Я могу распоряжаться этими деньгами еще долгое время. Часть богатств поступила сюда из Тресслинга, и я считаю, что владею ими по праву.

— Мне кажется, — заметил Уолтер, — что у тебя уже есть какие-то планы.

Ингейн торжественно кивнула:

— Я — весьма тщеславна и хочу, чтобы Лессфорд стал одним из лучших английских домов. Когда мой сын вырастет, он должен обладать властью, как и графы Глостера, Хирефор-да и Арундела. Надеюсь, ты согласен, что это похвальная цель?

— Но политика короля направлена на то, чтобы уменьшить, а не увеличить власть баронов.

Ингейн отмела этот довод величественным жестом:

— Мне это все известно, но я сомневаюсь, чтобы королю удалось этого добиться. Всегда существовало сильное дворянство, и я уверена, что с ним никогда ничего не случится. Нужно завести дом в Лондоне, — продолжила Ингейн. — Мы теперь не будем постоянно жить в Булейре, как это было из-за скупости Эдмонда. Нас должны видеть при дворе. — Ингейн была оживлена, но старалась говорить шепотом, чтобы ее не слышала служанка. — Деньги лучше всего вложить в покупку или строительство дома. Конечно, он должен стоять на Темзе. У дома должны быть сады, до самой Темзы.

Уолтеру не нравились ее планы на будущее, но он понимал, что Ингейн может поступать как ей заблагорассудится. Ей очень подходила жизнь при дворе, и, конечно, она будет счастлива жить в Лондоне, а не в Булейре. О дальнейшем позаботится сам король.

— Обязательно должны быть мраморные речные ворота со ступенями, спускающимися до самой воды, где будет плавать баржа с яркой обшивкой. Так приятно плавать вверх-вниз по реке с трубачами впереди и гребцами в свободных ливреях. Ты, наверно, считаешь меня мотовкой и болтушкой, — внезапно с подозрением промолвила Ингейн. — Уолтер, все это ради одной цели. Я не люблю зря тратить деньги и всегда думала о будущем. Власть барона во многом основана на том, как он себя проявит. Я уже тебе говорила, что я весьма тщеславна.

— А сейчас, — прервал ее Уолтер, когда понял, что Ингейн решила сделать паузу, — мне тоже нужно кое-что сказать тебе\

Ингейн откинулась назад, чтобы раздвинуть занавески.

— Уже становится темно, но я вижу блеск в твоих глазах. Уолтер, я понимаю, что ты хочешь мне сказать что-то очень важное. Говори, я с нетерпением жду.

— Ингейн, наконец у меня есть настоящее имя, только не знаю, как оно тебе понравится. Я теперь сэр Уолтер Фицрауф!

— Сэр Уолтер Фицрауф! — Глаза Ингейн засверкали, когда она повторила это имя. — Тебя сделали рыцарем? Уолтер, все так быстро свершилось! Конечно, это прекрасные новости! Я так счастлива, что могу сейчас заплакать!

— Король посвятил меня в рыцари сразу после нашего разговора, и с тех пор мне кажется, что я не хожу, а летаю. Иногда мне все это кажется сном.

Они оба склонились вперед, и их головы почти соприкоснулись.

— Это значит, что ты станешь служить королю? — Ингейн задумалась. — Может, именно тебе удастся завоевать власть, о которой я мечтала? Уолтер, видимо, его королевское величество хорошо к тебе относится. Ты будешь постоянно жить при дворе?

Уолтер покачал головой:

— Нет, он мне этого не предлагал. У меня есть дело в Герни.

— Но теперь ты, конечно, не станешь этим заниматься. Это все так… недостойно рыцаря. Я не хочу, чтобы ты делал бумагу!

— Король считает, что то, за что я взялся, очень важно, и я не собираюсь отказываться от этого. Я уверен, что вскоре по всей Англии станут производить бумагу.

— Уолтер, пусть этим занимаются другие.

Наступила тишина. В комнате стало темно, и Уолтер подвинул свой стул поближе к Ингейн.

— Теперь я тоже могу начать строить планы на будущее, — сказал он. — Пока у меня не было честного имени, я не позволял себе ни о чем загадывать.

Ингейн позвала служанку:

— Бланш, в комнате очень темно. Принеси свечи! Когда девушка вышла, она спросила Уолтера:

— Разве у тебя до сих пор не было планов? Ты мне ничего не хочешь сказать? — Ингейн нетерпеливо тряхнула головой и положила руки ему на плечи. — Поцелуй меня скорей, ты, олух! — прошептала она.

На следующее утро Уолтера снова вызвали в Глориетт. Когда он туда явился, было девять часов, и его поразила суета во дворце. Слуги снимали драпировки и упаковывали их в сундуки. Уолтер заглянул в часовню и увидел, что из решетчатых окон вынули цветные стекла и сейчас их перекладывали соломой в огромных ящиках. Стекло будет так храниться до следующего приезда высоких гостей. Уолтер понял, что двор собирается покинуть замок.

Король сидел у камина, королева Элинор — с ним рядом. Их кресла стояли так близко друг к другу, что королевская чета напомнила Уолтеру двух попугайчиков, которых держала в клетке Мариам в Китае.

Вся Англия говорила о верности короля королеве, по тому что преданность королевской четы друг другу была редкостью в этом, да и в любом другом веке. Уолтер посмотрел на светлый широкий лоб и милые глаза королевы, и ему стала ясна причина такой монаршей привязанности. Она была очень обаятельна. У нее была обнажена стройная белая шейка, и молодая женщина, естественно, этим гордилась. Волосы лежали по плечам. Черты лица были тонкие, движения — грациозные.

Перед королем на столе громоздилась гора документов, и он недовольно смотрел на них, когда в комнату вошел Уолтер. Королева завтракала, причем Уолтера поразило, что в комнате не было слуг, хотя за ширмой можно было заметить голову предупредительной служанки. Завтрак королевы состоял из отбивных котлет и стакана молока. Она ела очень изящно, используя странный инструмент с четырьмя изогнутыми зубцами. Позже Уолтер узнал, что этот инструмент называют вилкой, королева привезла с собой эту новинку из Испании. На столе стояла прекрасная посуда — серебряные кубки с чудесной насечкой и такие же солонки. Красивая круглая плетеная шкатулка, где хранились кубки и тарелки, стояла неподалеку.

Король отодвинул документы в сторону и позвал придворного, стоявшего в углу:

— Достаточно на сегодня. Теперь я желаю заняться более интересными делами.

Придворный собрал документы и удалился. Король вежливо наклонил голову:

— Простите, что вас вызвали так рано. Мы сегодня покидаем замок, как вы уже, наверное, слышали. Нам, конечно, не хотелось уезжать из такого чудесного места, но торопят неотложные дела. Мы живем в одном месте, пока не закончится продовольствие, а потом двигаемся дальше. Нет такого места, где бы я мог прокормить мое голодное окружение более двух недель. — Он повернулся к королеве: — Это сэр Уолтер Фицрауф, знаменитый путешественник, о котором, моя дорогая, вы слышали столько замечательного.

Королева Элинор улыбнулась и протянула Уолтеру руку для поцелуя.

— Мне приятно встретиться с таким храбрым и предприимчивым человеком, — сказала королева. Она говорила на нормандском французском с мягким акцентом, и Уолтеру было приятно слушать язык двора. Затем королева обратилась к королю: — Моя малышка Эстелла показала мне сэра Уолтера вчера вечером, и я его хорошо разглядела. Вы и я побывали на Востоке, поэтому мне особенно интересно познакомиться с сэром Уолтером. Но я была не одинока в этом стремлении. Я обратила внимание, что глаза многих людей внимательно рассматривали сэра Уолтера.

Король жестом указал Уолтеру на кресло:

— Прошу вас, садитесь. Моей дорогой королеве и мне не нравится, когда наши придворные постоянно нам кланяются. От этого сильно устаешь.

Уолтер нерешительно сел в кресло, и король сразу перешел к делу:

— Я узнавал насчет вашего великого Роджера и получил самые разные ответы. Многие считают, что он в сговоре с дьяволом, и мои серьезные епископы хмурятся и говорят, что к нему плохо относятся в Риме. Но могу сказать вам по секрету, что о нем не все так плохо отзываются. Мне рассказали о его необычных методах обучения. Говорят, что из ореховых прутиков он получает гром и может творить различные разрушения. Это, видимо, тот самый зажигательный порошок, о котором вы мне вчера рассказывали. Видимо, мне нужно с вами согласиться, — продолжал король, — что подобный смелый ум не может томиться в темнице. Я попытаюсь кое с кем связаться и постараться освободить Роджера Бэкона, но говорю это только вам.

— Мой король, у меня нет слов, чтобы выразить вам благодарность! — воскликнул Уолтер. — Я видел Роджера Бэкона всего дважды, но уверен в его удивительном уме и громадных знаниях. Я с нетерпением жду того дня, когда смогу ему все рассказать о том, что мне довелось видеть в Китае.

Король рассмеялся:

— Боюсь, что вам придется долго ждать. Письма через моря идут долго, возможно, пройдут годы. Но вы можете быть абсолютно уверены, что ваш монах со временем выйдет из темницы.

Королева Элинор закончила завтрак. Она вымыла маленькие белые ручки в чаше с водой и тщательно их вытерла. Король нежно улыбнулся ей.

Потом он заговорил на другую тему:

— Ваши края очень тревожат меня. Вилланы бунтуют. Конечно, в этом виноваты не только они. В Булейре не признают королевских законов и собираются даже вводить собственные законы. Этого мы более не намерены терпеть! — вскричал король.

— Мой король, все здравомыслящие люди выражали надежду, что вы вмешаетесь в это дело!

Король внимательно взглянул на Уолтера:

— Булейру нужна твердая мужская рука, чтобы восстановить там справедливость и порядок. Нам было бы полезно, если бы графиня снова вышла замуж. Сэр Уолтер, до меня доносились некоторые слухи. Я рад, что мне представилась возможность сказать вам, что нам был бы желателен брак между вами и леди Ингейн.

— Эдуард! — нежно вмешалась королева.

— Да, моя дорогая! — В голосе короля можно было различить виноватые нотки.

— Вы мне кое-что обещали, мой господин!

— Я ничего не забыл, дорогая.

— Знаю. — Королева взяла пяльцы и занялась вышиванием. — Возможно, вы спешите выказать расположение, а люди могут это расценивать как приказ.

— Дело не только в моем расположении или нерасположении. Эта леди — вдова, и только она сделает окончательный выбор. Я уверен, мое сердечко, что вы со мной согласны по поводу выгоды подобного брака. Вам нравится графиня.

— Она очень красива, — тихо сказала королева. Эдуард ждал, что она продолжит. Королева промолчала, и тогда он спросил:

— Вы больше ничего не желаете добавить?

Казалось, королева была полностью поглощена вышиванием. Она подняла пяльцы к свету и начала изучать рисунок.

— Чудесный рисунок, и какая задумка! — заметила она. — Но боюсь, что я различаю кое-какие дефекты и их будет очень трудно исправить. — Она спокойно взглянула на мужа: — Простите меня, мой господин. Вы меня о чем-то спрашивали?

Эдуард невольно рассмеялся.

— Королева Англии неизлечимый романтик, — сказал он, обращаясь к Уолтеру. — Ее поразила история вашей женитьбы на восточной девушке. Я ей обещал, что вы сами поведаете ей об этом.

— Может, я не права, мой господин и муж, но я бы предпочла выслушать эту романтичную историю до того, как начнется обсуждение… другого брачного союза. — Королева улыбнулась Уолтеру, продолжая вышивать. — Мне бы очень хотелось выслушать ваш рассказ, более подходящего случая, наверно, не представится.

Эдуард поудобнее уселся в кресле и вытянул длинные ноги. Он сдался.

— Сэр Уолтер, приступайте.

Королеве пришлось приложить много усилий, чтобы заставить Уолтера разговориться. Поначалу он запинался, но потом с помощью ее вопросов рассказал о побеге Мариам из каравана, и как она долгое время изображала слугу в его палатке, и, наконец, как странные обстоятельства вновь свели их. Ему не очень хотелось ей рассказывать об их жизни в Приюте Вечного Блаженства, но королева вытянула из него все. Она подробно расспрашивала его об их жизни в императорском дворце, так что не осталось никаких сомнений в том, что они были счастливы и любили друг друга.

Забытые пяльцы лежали на коленях королевы, она не отрывала взгляда от Уолтера.

— Она красива?

— Да, моя королева. Конечно, она меньше ростом, чем англичанки. У Мариам темные волосы и синие глаза, доставшиеся от отца-англичанина.

— Мне нет нужды расспрашивать вас об ее сердце. Ее смелость и настойчивость говорят сами за себя. Это удивительно романтичная история. — Она быстро искоса взглянула на короля: — Вы со мной согласны, мой повелитель?

Эдуард кивнул головой без всякого энтузиазма. Королева задала вопрос, который, видимо, вертелся у нее на кончике языка с самого начала.

— Если вдруг ваша Мариам чудом окажется в Англии, что тогда?

— Она — моя жена, ваше королевское величество.

— Вы считаете себя с ней связанным? Вы не станете пытаться отказаться от нее, чтобы заключить другой брак? Более выгодный брак?

Не успел Уолтер ответить, как король поднялся из кресла и взволнованно сказал:

— Моя дорогая, вы так хорошо умеете всех защищать. Но вы так стараетесь помешать исполнению моих планов!

— Эдуард, мне они не по душе. — Королева вновь взялась за работу. — Я прочитала ответ в глазах нашего нового рыцаря.

— Вы хотите, чтобы я рассказал кое-что, но это только ваши догадки. Хорошо, хорошо, дорогая, я сейчас это сделаю.

— Да, Эдуард.

Уолтеру показалось, что король вел себя как пойманный на шалости мальчишка. Он ласково потрепал королеву по руке.

— Моя Элинор, как вы твердо верите в святость брачных уз! Возможно, вы правы, как обычно. Придется мне выполнять свой долг… — Он поднялся из кресла и подошел к Уолтеру. — До моих ушей донеслись странные слухи. Прошлой ночью из Лондона с документами прибыл курьер, который и привез нам эту историю. Возможно, в ней нет ничего особенного, и все это простое совпадение, но вам все равно следует об этом знать. Моя дорогая жена считает, что… — Он улыбнулся королеве. — Сначала я должен вам рассказать эту историю. В течение последних трех дней по улицам Лондона ходит женщина и выкрикивает мужское имя. Она ни слова не говорит по-английски. Весь Лондон говорит о ней, и целые толпы бродят за ней по улицам.

Уолтер вскочил на ноги. В ушах у него звучали слова королевы: «Если вдруг ваша Мариам чудом очутится в Лондоне…» Неужели действительно случилось чудо? Могла ли Мариам добраться до Лондона и там его искать? Это казалось совершенно невероятным, но тем не менее у него сжималось сердце от безумной надежды.

— Мой король, — заикаясь, начал Уолтер, — похоже, что она приехала с Востока?

— Люди так думают…

— Какое имя она произносит?

— Это может быть всего лишь совпадением, но моя дорогая королева считает, что это не так. Женщина выкрикивает имя «Уолтер».

Уолтер позабыл о том, как следует вести себя при дворе, и закричал:

— Это Мариам! Я в этом уверен! Наконец свершилось чудо! Клянусь Богом и святым Эйданом, это чудо!

Королева кивнула головой и лучезарно улыбнулась молодому человеку:

— Я тоже в этом уверена. Ваша Мариам в Лондоне и вас ищет.

Королю не очень хотелось в это верить.

— Клянусь распятием, в Лондоне живут многие сотни мужчин по имени Уолтер. И женщины, которые могут их искать. Боюсь, что напрасная надежда приведет к разочарованию. Но все равно следует все подробно разузнать. Конечно, это нарушит мои планы, но я подумал, что, наверно, это неплохо, что ваша жена с Востока… Тогда будет гораздо легче предпринять все необходимые меры.

— Эдуард! Эдуард! — упрекнула королева. — Неужели вы не верите в постоянство настоящей любви? Успокойте храброго рыцаря. Расскажите ему все остальное, чтобы он был абсолютно во всем уверен.

— Остальное? О чем еще можно сказать, кроме того, что с женщиной постоянно находится черный слуга.

— Теперь я точно уверен, что это моя Мариам, — заметил Уолтер. — Черный слуга — это не кто иной, как наш верный Махмуд, который следовал за нами из Антиохии в Китай!

Королева Элинор взглянула на короля, а потом на Уолтера. Глаза ее блестели от слез.

— Значит, у вашей истории все-таки будет счастливый конец. Мой дорогой муженек, мне кажется, что ваши планы потерпели фиаско…

Эдуард медленно покачал головой:

— Я — король Англии, но мне ясно, что иногда мой авторитет бессилен! Моя жена права, и я чувствую себя побежденным ее логикой и любовью. — Он захохотал и похлопал Уолтера по плечу. — Мне кажется, я тут не смогу вмешаться. Но вожжи власти все еще в моих руках. Я вам приказываю немедленно отправляться в Лондон.

— Король прав! — подтвердила королева. И после некоторого колебания добавила: — Не говорите об этом… никому…