Гроза над лагуной (Лузитания - 3)

      Ох, если бы не Джин! Этот Джин старается вывести его из себя, показать его перед Еленой то идиотом, то негодяем... Как-то так у него получается, что берет верх всегда он, а не другой. Или их учат этому там, в Советском Союзе?
      - Можно?
      Майк резко обернулся. На пороге стоял Мангакис.
      - Пришел проведать, - как ни в чем не бывало сказал он. - Ну как вы здесь?
      Майк почувствовал себя неловко.
      - Спасибо, дядя Бэзил, - сказал он и сразу умолк: слишком уж фальшиво прозвучали сейчас слова, с которыми он с детства привык обращаться к Мангакису.
      Тот добродушно улыбнулся.
      - Ну что вы здесь надулись, словно рыба-шар. Знаете такую? Когда на нее нападают, она превращается...
      - А разве на нас не напали? - резко сказал Женя. - Пусть он попробует отложить автомат, и тогда мы...
      Он потер ушибленную Майком челюсть и зло посмотрел на него.
      - И что тогда?
      Майк покраснел, резким движением сдернул автомат и протянул его Мангакису.
      - Подержите, дядя Бэзил, я ему...
      Они стояли грудь к груди - почти одного роста, крепкие парни со стиснутыми кулаками, готовые сцепиться в жестокой мальчишеской схватке.
      - Ну? - вызывающе сказал Майк.
      - Ну? - в тон ему повторил Женя. - Пойдем выйдем!
      - Майк, Женя! - вмешалась Елена, мгновенно очутившись между юношами. Что это такое? Я запрещаю вам, слышите! А ну помиритесь...
      Она не договорила... и вдруг заплакала.
      Первым опомнился Майк.
      Он откашлялся и постарался придать своему голосу как можно больше твердости:
      - Я спущусь на несколько минут вниз. Не попытайтесь что-нибудь выкинуть - дом окружен.
      По лестнице он буквально сбежал и лишь перед дверью в холл на секунду задержался, чтобы перевести дух.
      - Скоро их разобьют и вышвырнут отсюда, - как нечто само собой разумеющееся, сказал Женя, лишь только за Майком захлопнулась дверь.
      - Для того чтобы добиться победы, мало лишь верить в нее, - спокойно заметил Мангакис.
      - Надо перебить их! - Женя возбужденно сжал кулаки.
      - Это не игра в солдатики, Джин, - покачал головой Мангакис. Проигрыш здесь оплачивается слишком дорого!
      - Я не мальчик! - обиделся Евгений.
      Мангакис неопределенно покачал головой. Ну как рассказать этим молодым людям, что творится у него в душе? Как объяснить им, чего ждут от него Корнев и Гвено? Радио молчит: кто знает, что там произошло?
      Дочь подошла к нему и прижалась щекой к плечу, заглядывая в глаза.
      - Ведь ты воевал, папа, - неожиданно сказала она полушепотом. Придумай что-нибудь.
      - Тебе сказала об этом мать? - резко вскинул голову Мангакис.
      Девушка кивнула.
      Отец горько усмехнулся.
      - Я был плохим солдатом.
      - Неправда, мама говорила, что вам не повезло.
      Мангакис подошел к окну. Гроза бушевала над западной частью города, там, где был военный лагерь "Миринда". Пальба в той стороне стихла.
      - Дядя Бэзил...
      - Ну?
      Грек обернулся к юноше. Лицо Евгения было решительно.
      - Вы должны уйти отсюда. Вы должны быть...
      - Вы словно все сговорились! И ты, и твой отец, и Мануэль Гвено!
      Мангакис почти кричал.
      - А Елена? Что будет с Еленой?
      - Но я же не маленькая, папа! Что вы все твердите: Елена, Елена, Елена?..
      - Вы уйдете отсюда вместе, - неожиданно спокойно сказал Женя.
      - Не говори чепухи! - рассердился Мангакис.
      - Отсюда можно уйти!
      Женя осторожно приоткрыл окно: сильный ветер гудел в листве сада.
      - Можно, папа, можно! - девушка вдруг радостно запрыгала, захлопала в ладоши.
      Евгений благодарно улыбнулся, подошел к ней, обнял - впервые в жизни он обнимал девушку, и все получилось удивительно просто и естественно.
      Но Елена слегка оттолкнула его.
      - А как ты?
      - Я останусь здесь.
      - Ты пойдешь с нами, - решительно сказала Елена.
      ГЛАВА 9
      Мангакис не сразу догадался о способе, при помощи которого молодые люди предполагали выбраться из дома. Одно из окон комнаты Елены выходило в боковую часть сада - всего лишь метров десять было между высоким забором, за которым начинался заросший высокой травой пустырь, и стеной дома. Здесь росло мощное дерево-зонт: его ветви тянулись параллельно земле четко различимыми этажами. Еще несколько лет назад Женя, Елена и Майк изобрели для себя своеобразный вид спорта: из окна, в которое почти упирались две мощные ветви, нужно было перебраться на пустырь за стеной сада.
      И сейчас этот путь не был особенно трудным. Главное, чтобы солдаты не заметили, как они будут перебираться из окна на дерево.
      - Староват я, чтобы лазить по деревьям, - проворчал Мангакис, прикидывая в уме предстоящий путь по ветвям. - Ну ладно, рискнем!
      - Но я пойду, если пойдет и Джин, - упрямо заявила Елена.
      Евгений тяжело вздохнул.
      - Хорошо. И я с вами.
      Ветер все сильнее гудел в ветвях. Во дворе возбужденно разговаривали наемники. Потом кто-то затянул унылую, протяжную песню.
      - Тише! - вдруг загремел голос Аде. - Грозы не видали? А ну разойтись по местам! И чтоб больше носа никто во двор не высовывал!
      Пение оборвалось. Наемники, вполголоса огрызаясь на сержанта, побрели по своим местам. Во дворе все стихло.
      Женя решительно выключил свет и подбежал к окну.
      - Я пойду первым, - сказал он и вскочил на подоконник.
      Через минуту он уже стоял на массивной ветви, одной рукой держась за другую ветвь, идущую строго параллельно той, на которой он стоял.
      - Давай руку! - сказал он, протягивая свободную руку девушке.
      Та отрицательно покачала головой.
      - Лучше сам держись покрепче. А я-то уж как-нибудь...
      Она уверенно выбралась из окна.
      - Ну что ты стал? Иди же!
      Третьим выбрался Мангакис.
      Нижняя ветвь пружинила и слегка потрескивала под тяжестью их тел, верхняя, за которую они держались, чуть прогибалась. Но широкие, как у фикуса, листья надежно укрывали их от взглядов снизу. Впрочем, во дворе никого не было.
      Они быстро очутились у могучего ствола - половина пути была пройдена.
      - А ты храбрая! - с уважением заметил Женя, когда они прижались к стволу, переводя дух.
      - Это я от страха, - призналась девушка. - А ты, папа?
      Она замолчала, словно подбирая слово, но так и не окончила фразы.
      - Осваиваю на старости лет цирковую профессию: новый аттракцион - "Под куполом Мангакисы", - пошутил ее отец.
      - А что из-за нас будет Майку? - вдруг забеспокоилась Елена.
      Женя осторожно тронул ее локоть:
      - Пошли!
      - Тише! Смотри!
      Девушка испуганно схватила его руку и кивнула вниз. Сквозь листья было видно, как чья-то тень бесшумно скользнула вдоль стены дома и скрылась за углом. Они подождали еще несколько мгновений и хотели было уже двинуться по ветвям к забору, как вдруг из-за угла грохнуло: один выстрел, второй... Две красные ракеты одна за другой взмыли в черноту ночного неба. И сейчас же еще два выстрела - на этот раз две зеленые ракеты...
      - Стой! - раздался сейчас же резкий голос Аде. - Стой, буду стрелять!
      У Жени перехватило дыхание. А за углом послышался какой-то шум, глухие звуки ударов и короткая автоматная очередь.
      - Сволочь! - громко выругался сержант. - Этот парень кому-то сигналил, господин капитан! Он пытался бежать. Пришлось его...
      - Бежать?
      Это уже был голос Майка. Затем последовала пауза, и опять голос Майка - встревоженный, резкий:
      - Сержант! Давно погас свет на втором этаже?
      - Не обратил внимания, господин капитан! - в голосе Аде все еще звучало возбуждение. - А куда этого предателя?
      - Да погоди ты!
      Женя услышал, как захрустел гравий под ногами Майка, бегущего в дом.
      - Бегите! - приглушенно крикнул он, пропуская вперед Елену и ее отца. - Сейчас он все поймет. Быстрее!
      Елена осторожно пошла вперед. Ветвь под ногами была скользкая, толстая: словно отполированная кора не держала ногу. Но девушка крепко держалась за другую ветвь, протянувшуюся почти параллельно той, по которой она шла, вверху.
      Ветви дерева-зонта росли четко обозначенными этажами - метра полтора пространства отделяло один от другого. И Мангакис мысленно возблагодарил природу, создавшую зеленый мост, по которому он шел вслед за дочерью к свободе.
      Оказавшись на самом конце ветви - уже за забором, - Елена секунду помедлила, прыгнула и почти бесшумно упала в густую, высокую траву. Следом за нею тяжело рухнул Мангакис.
      "Только бы не нарвалась на змею", - подумал Женя и повернул назад. Он не боялся того, что его ожидало, и думал лишь об одном - сколько минут он сможет выиграть для беглецов: пять, десять, пятнадцать?
      Небо над головой грохотало. Гроза была уже почти над домом, и Женя знал - тропический ливень поможет уйти и дяде Бэзилу, и Елене.
      Он прыгнул в темноту двора, и в этот момент сноп белого света из окна ударил ему в лицо.
      - Стой! - закричал Майк.
      Женя успел вскочить на ноги, когда к нему подбежал низкорослый десантник. Автомат висел у него за спиной, он вытянул руки.
      Женя ударил его коленом в живот и, когда солдат скорчился головой вперед, обрушил на его шею удар стиснутых вместе рук, как учил их в школе военрук.
      - Молодец, сынок!
      Женя вскинул голову - напротив у стены высилась здоровенная фигура сержанта. Юноша пригнулся, готовясь к броску, но Аде ловко отскочил в сторону.
      Из-за угла к нему бежали двое, трое, четверо наемников. Они рвали из-за спин автоматы...
      - Не стрелять! - закричал сверху из окна Майк. - Не стрелять! Взять их живыми!
      - Здесь только один, сэр! - крикнул в ответ Аде. - Парень.
      "Неужели эта скотина велит гнаться за ними?" - с ненавистью подумал Женя о Майке. Последовавшее молчание показалось ему бесконечным.
      - Ведите его в холл, - глухо приказал Майк, и Женя вздохнул с облегчением.
      Наемник у его ног дернулся и затих.
      - Герой! - насмешливо сказал Аде, и Женя не понял, к кому это относилось - к нему или к неудачнику-солдату.
      - Пошли!
      Этот приказ сержанта относился к Жене уже наверняка. Он шагнул вперед, и солдаты расступились, пропуская его к дому.
      Они молча ввели его в холл, и первое, что бросилось ему в глаза, лицо отца. Он медленно поднимался со стула, не сводя с него глаз.
      - Ничего, папа!
      Евгений старался улыбнуться как можно беспечнее. Это ему удалось, и он вдруг понял, что не боится, ничего не боится - ни того, что происходит, ни того, что может произойти.
      И в этот миг во дворе взревел двигатель автомобиля. Хлопнули дверцы. Хор вошел в холл, опираясь на Джимо.
      Он понял, что произошло, сразу, лишь только взглянул в лицо Майка.
      - Ну?
      Он смерил Женю взглядом с головы до ног.
      - Вы все никак не угомонитесь, молодой человек. Ай-ай! А еще говорят, что в России много занимаются воспитанием молодежи!
      Он перевел взгляд на Корнева-старшего, словно вовлекая его в разговор.
      - Я на свое воспитание не жалуюсь!
      Женя даже сам удивился резкости своего тона. Думал ли он когда-нибудь, что вот так будет стоять перед самым настоящим гитлеровцем - и нисколько его не бояться?
      - Ого! Он не боится!
      Хор усмехнулся.
      - А почему я должен бояться? Это вам надо бояться. В любую минуту сюда могут прийти, милиция или армия. И вот тогда...
      - Молчать!
      Хор со стоном опустился в кресло.
      - Пока это случится, я отправлю тебя на дно лагуны!
      - Вы не посмеете!
      Гвено тяжело встал и подошел к Жене.
      Хор передернулся.
      - А ты, черномазая образина, еще можешь разговаривать. Что ж, тем хуже для тебя...
      Он обернулся к солдатам.
      - Возьмите-ка его, ребята!
      - Стойте! - раздалось вдруг за спиной Евгения, и Майк вышел вперед.
      Он вытянулся перед Хором, щелкнул каблуками.
      - Это министр, господин майор. Мануэль Гвено.
      Хор удивленно поднял брови.
      - Ловко!
      Он перевел взгляд на Корнева-старшего, поискал взглядом Мангакиса и не нашел его. Лицо немца налилось кровью.
      - А где?..
      Майк опустил голову.
      - Бежал? - взревел Хор. - И девчонка?
      Молния со страшным грохотом ударила где-то неподалеку от дома. Зазвенели стекла. И тут же обрушился ливень.
      Джимо испуганно прижался к стене: глаза его округлились, толстые губы тряслись. Он бормотал заклинания.
      - Значит...
      Хор понял, что ни один солдат не выйдет сейчас из дома, чтобы броситься в погоню за бежавшими пленниками. И ярость его обратилась на Корнева.
      - Значит, вы все-таки обманули меня! - прошипел он и уставился на Аде: - А вот... что ты мне скажешь, сержант? Ты вроде бы знал господина министра в лицо!
      Аде опустил голову.
      - Виноват, сэр. Я давно не видел его. Тогда он был еще совсем молод...
      - А что скажете вы?
      Майор смотрел на министра.
      - Я Мануэль Гвено, - последовал твердый ответ. Хор откинулся на спинку кресла.
      - Что ж, это меняет дело.
      Он кивнул Майку.
      - Ты подсказал мне одну мысль, сынок! Нет, мы не будем сейчас же расстреливать ни господина министра, ни русского журналиста, они нам, пожалуй, еще пригодятся. Хотя бы... в качестве заложников, а?
      Майк вяло вытянулся. Все, что происходило, виделось ему будто в тумане. Он, Майк, выдал беззащитного человека в руки убийц. И Елена узнает об этом. Она же просила его молчать, а он...
      Он назвал имя Гвено, стараясь любым способом выиграть время, дать Елене и ее отцу хотя бы две-три лишние минуты. Но теперь уже поздно рассуждать об этом.
      - Капитан Браун! - словно издалека донесся до него голос Хора. Возьмите господина, министра и господина журналиста и заприте их в гараж. А с мальчишкой я еще потолкую.
      Гвено и Корнев стояли рядом, плечом к плечу.
      - Держись, Жека, - сказал Корнев и, обернувшись к Хору, предупредил его спокойным, уверенным голосом: - Если с парнем что-нибудь случится...
      - Вы слышите, Хор? - твердо произнес Гвено. - Вы мне ответите за жизнь Джина Корнева собственной головой!
      - Слишком многие хотят, чтобы я расплатился с ними именно этим столь ценимым мною самим предметом, - усмехнулся Хор в ответ. Но лишь дверь за пленниками закрылась, Евгений увидел перед собою искаженное ненавистью лицо немца.
      В холле их теперь было лишь трое: Евгений, Хор и Аде, молчаливо стоящий за креслом майора.
      - Подойди сюда., - Хор смотрев на Евгения пустым, холодным взглядом. Значит, ты меня не боишься?
      Ноги Евгения вдруг стали свинцовыми, тело оцепенело, казалось чужим.
      Ливень прекратился, и наступила тишина.
      Хор говорил тихо-тихо, почти беззвучно:
      - Я бы сам расстрелял тебя...
      Лицо его стало бесстрастным.
      - Аде! Выведи его... к лагуне!
      Хор пристально всматривался в лицо Евгения, стараясь найти в нем страх. А юноша, упрямо склонив голову, шагнул к двери
      ...Через несколько минут над лагуной разорвалась короткая автоматная очередь.
      ГЛАВА 10
      ...Елена почувствовала резкий толчок - не удержалась на ногах и упала в траву лицом вперед на вытянутые руки. И сейчас же услышала стон.
      Отец лежал на боку, подвернув левую ноту, и тщетно пытался подняться: каждое движение причиняло ему боль.
      - Нога... - сказал он.
      - Папа!
      Девушка вскочила, подбежала к отцу. Он оперся на ее плечо, с трудом встал.
      - Не везет... как всегда, - попытался улыбнуться он.
      И в этот момент по ту сторону забора послышались крики, треск ломающихся ветвей и шум борьбы.
      - Джина схватили, - вырвалось у Елены. - Я вернусь туда! - девушка решительно кивнула в сторону виллы. - Это все из-за меня...
      - Нет, - покачал головой отец. - Беги! Беги, дочка, сейчас все зависит от тебя...
      - А ты?
      - Мне не привыкать, - Мангакис старался говорить как можно спокойнее.
      Елена оглянулась. Вокруг стояла высокая густая трава.
      - Пошли, - решительно сказала девушка.
      - Беги, - задыхаясь, повторил Мангакис. - Они не пощадят тебя...
      - Держись за шею, - приказала девушка. - Я потащу...
      Ливень, обрушившийся на них, был словно небесное благословение. В секунду они оказались промокшими - холодный водопад, казалось, закипал на разгоряченной коже. Дышать стало легче, и оба судорожно глотали воду, хлещущую прямо в лицо.
      Они пересекли шоссе. Ливень прекратился.
      Девушка упала на колени: сил больше не было.
      - А теперь... оставь меня и беги... к Кэндалу...
      Голос отца умолял, Елена никогда не слышала его таким.
      - Приведи солдат, милиционеров, кого хочешь. Ведь там... ведь на вилле остались...
      Он недоговорил.
      Елена встала, всей грудью вобрала воздух и побежала по шоссе. Она не пряталась - мысль об этом не пришла в голову, она бежала изо всех сил, и сердце ее стучало: скорее, скорее, скорее...
      - Стой!
      Какая-то тень вдруг метнулась ей наперерез из кювета. Крепкие руки схватили ее...
      - Пустите! - испуганно закричала Елена.
      - Ого! - послышался удивленный голос, и сейчас же она почувствовала, что ее отпустили. Вокруг нее стояли, люди в маскировочных куртках десантников, настороженные, с автоматами наизготовку.
      Человек, державший ее, отступил на шаг, потер себе щеку.
      - Кто вы? - спросила Елена.
      Человек, терший щеку, нажал кнопку фонарика, висевшего у него на груди, и широкий круг синего рассеянного света окутал девушку с головы до ног.
      - Мисс Мангакис? Дочь экономического советника?
      - А вы?
      Голос человека с фонарем был знаком Елене.
      - Я Кэндал.
      - Мистер Кэндал?
      Да, теперь Елена определенно вспомнила этот голос: Кэндала она часто видела в городе, он как-то раз даже заезжал к ее отцу. В городе Кэндал был популярен.
      Все знали, что Кэндал - не его настоящее имя. В переводе с английского это означало "свеча". Как же его звали в действительности - не знал никто. Даже в Анголе, в португальской тюрьме, где он очутился в четырнадцать лет за участие в забастовке сельскохозяйственных рабочих, уже и тогда его знали под именем "Кэндал".
      Сейчас ему было лет тридцать шесть - тридцать восемь. У него была густая, черная, с легкой проседью борода, закрывавшая всю нижнюю часть его широкого, круглого лица. Большие и очень живые глаза все время лукаво блестели. Он любил пересыпать свою речь шутками, пословицами и поговорками, и казалось, что у него вообще не может быть дурного настроения.
      Все знали, что именно он несколько лет назад повел горстку повстанцев, вооруженных дробовиками, на полицейский участок португальцев, чтобы освободить арестованных накануне товарищей. В тот день началось восстание, которое португальцы так и не сумели подавить. Организация "Борцы за свободу", поднявшая восстание, освободила уже значительные территории. Штаб ее находился пока в Габероне.
      Но никто никогда не знал, где бывал Кэндал в тот или иной момент: в Богане, где его партизаны проходили военную подготовку, или в джунглях, на базах партизан. Он внезапно исчезал из города и возвращался так же внезапно. Португальцы предлагали за его голову довольно крупную сумму. В него дважды стреляли - один раз в Лондоне, другой в самом Габероне. В Париже его пытались похитить. Его личный секретарь погиб от взрыва мины, вскрывая посылку "с медикаментами", поступившую якобы от швейцарского Красного Креста.
      Кэндал с интересом посмотрел на Елену:
      - Так куда же вы спешите, мисс?
      У нее перехватило горло:
      - Там... мой отец...
      - Господин советник? Что с ним?
      - Он сломал ногу.
      Елена заплакала.
      - Ну вот! - Кэндал поморщился. - Слезы...
      - Скорее, а то они всех там перебьют! Там Джин Корнев, его отец, мистер Гвено.
      - Гвено?
      Кэндал схватил Елену за плечо и резко тряхнул.
      - Ну! Прекратите истерику! Мануэль Гвено у вас на вилле?
      - Да, - вытирая мокрые щеки, ответила девушка. - А отец около шоссе, неподалеку отсюда... Кэндал нетерпеливо кивнул.
      - Лейтенант Овусу! Возьмите людей и быстро вдоль шоссе.
      - Есть!
      Великан в маскировочной куртке и каске с подвязанными к ней ветками что-то сказал на местном языке, и несколько партизан побежали вдоль шоссе.
      Сквозь кольцо "борцов за свободу" протиснулся юноша, почти мальчик.
      - Радио передало, что власть... в стране...
      Он заикался от волнения.
      - Ну?
      Мальчик опустился на траву и закрыл лицо руками. Наступила глубокая тишина.
      Кэндал запустил руку в широкий карман своей куртки и выхватил оттуда маленький, меньше ладони, транзисторный приемник. В тишине раздался легкий щелчок, и все сразу же услышали мужской голос:
      -...ционное правительство страны приказывает остаткам бывшей республиканской армии и людям Кэндала прекратить ненужное сопротивление и сложить оружие. Членам народной милиции вернуться домой. Добровольно сдавшимся будет объявлена амнистия...
      Голос диктора был необычен: он говорил с легки"! иностранным акцентом. Затем загремел победный марш. Кэндал выключил радиоприемник.
      - Встать! Смирно! - неожиданно рявкнул он на мальчишку-радиста. Тот послушно вскочил и вытянулся.
      - Марш к рации и немедленно свяжись со штабом, - уже спокойнее продолжал Кэндал. - А теперь слушайте!
      Кэндал поднял руку, и бойцы встали вокруг него еще теснее. Было слышно их тяжелое дыхание.
      - Враг способен на любую провокацию, - твердо чеканил Кэндал фразу за фразой. - Сейчас он предлагал вам амнистию. Вы знаете, что значат такие обещания, вы дрались с португальцами в буше. И каждый раз, когда вы громили их, они обещали вам амнистию...
      Бойцы загудели, послышался смех.
      - Значит, все ясно, - удовлетворенно продолжал Кэндал. - Мы продолжаем выполнять наше задание. По местам!
      "Борцы за свободу" словно растворились в черноте ночи.
      На шоссе со стороны виллы послышались шаги. Потом они стихли, и вдруг в темноте раздался жалобный крик какой-то птицы. Раз, другой... Неподалеку от Елены отозвалась такая же птица. И тяжелые шаги заспешили прямо на ее крик.
      - Ваш отец, - сказал Кэндал девушке, вглядываясь в темноту. - Они нашли его.
      Елена вскочила. Впереди замаячили тени, и через минуту рядом с Кэндалом опустился великан Овусу, аккуратно сгрузивший со своей спины Мангакиса.
      Елена молча обняла отца.
      - Хэлло, Бэзил! С прибытием!
      Кэндал приветствовал Мангакиса, словно они встретились на теннисном корте городского клуба.
      - Боюсь, что спринтера из меня не выйдет, - грустно ответил Мангакис. - Во всяком случае, от твоих парней мне удрать не удалось.
      - Господин советник пытался помериться со мной силой...
      Лейтенант Овусу гордо расправил широкие плечи.
      - Это было нелегко, - охотно признался грек, и сразу же его голос стал серьезным. - Мне хотелось бы поговорить с вами, Кэндал, наедине...
      Партизанский командир кивнул, потом вдруг замер и бросился на землю, увлекая за собой девушку. Овусу распростерся рядом с ними.
      - Вот они...
      Кэндал замер, чуть приподнявшись над землей. Елена слегка приподнялась тоже. Сначала она ничего не заметила. Потом до нее донесся слабый шорох. Расплывчатые серые тени почти бесшумно скользили вдоль шоссе по обеим его сторонам.
      - Хорошо, - удовлетворенно сказал Кэндал сам себе. - Это те, кто ушел от нас у виллы премьер-министра. Высокий, по-моему, майор Лео.
      Тени исчезли так же быстро, как и появились. Подождав минуты две, Кэндал тихо свистнул. Трава зашуршала, подполз один из бойцов его отряда.
      - Где радист?
      - Связь со штабом пока установить не удается. Идут сплошные помехи, доложил боец. Кэндал обернулся к Мангакису.
      - Только что "Голос Габерона" заговорил вдруг чужим голосом. Теперь помехи на наших волнах.
      - "Пятая колонна" есть и в армии, - спокойно заметил Мангакис.
      Кэндал хмыкнул.
      - Мы тоже знали волны, на которых работают португальцы. Если бы мы не перехватили разговор майора Лео с Сарычем, мы бы не были сейчас здесь. Сарыч приказал ему отходить на вашу виллу, к майору Хору. И если нам удастся захватить сразу двух таких крупных преступников...
      - Они будут драться жестоко, - с сомнением покачал головой Мангакис. Я знавал таких... когда-то.
      Кэндал свистнул опять.
      - Замкнуть кольцо, - жестко приказал он. - Быстро и без шума!
      ГЛАВА 11
      - Опять ракеты?
      Хор передернулся в нервозном ознобе. Пожалуй, впервые в жизни он не чувствовал в себе полной уверенности. События развивались явно не так, как было спланировано в штабе десанта, и Хор понимал, что они направляются уже не Сарычем, а отсюда, из Боганы.
      "Подонки, - думал Хор, - подонки - и те, кто организовал высадку, и те, кто в ней участвовал. Никому из них нельзя верить, никому!" Эх, было бы у него десятка полтора таких парней, как этот сержант...
      Аде ел глазами начальство. Казалось, он понимал все, что творится в душе у командира, и майору стало от этого неприятно.
      Хор опустил голову, закрыл ладонью глаза. Сержант терпеливо стоял рядом.
      - А что же дальше, сержант? - неожиданно тусклым голосом спросил он. Чего мы здесь ждем?
      - У нас есть заложники, сэр, - ответил сержант.
      - Ах да! Русский и его превосходительство господин министр. Сейчас... Дай мне сосредоточиться...
      Аде шагнул к столу, налил полстакана виски. Майор поспешно протянул руку. Он пил виски как воду, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, и зубы его стучали о край стакана.
      Но вот лицо его порозовело, черты стали жестче, он мотнул головой, словно стряхивая с себя остатки слабости.
      - Кто у рации?
      - Я сам, сэр!
      На этот раз Аде позволил себе слегка улыбнуться.
      - Так надежнее.
      Хор не заметил, или, скорее, решил не заметить улыбки на плоском лице наемника.
      - Что Сарыч?
      Голос его становился все увереннее. Он опять был самим собой жестоким, решительным, тем самым Хором, кого во многих странах называли "майор Смерть" и разыскивали как преступника.
      - Сарыч приказал майору Лео пробиваться сюда. Нам предложено организовать оборону и ждать подхода подкреплений. На рейд вошла еще одна группа судов. В долине реки Кири два батальона полковника Генри перешли границу. У них танки и броневики...
      - Это же всего в ста милях отсюда! Чего же ты молчал?
      Он на секунду задумался.
      - Сколько осталось людей?
      - С теми, кто вернулся с вами...
      Аде поднял глаза к потолку. Губы его шевелились, шевелились и пальцы: он считал про себя.
      - Одиннадцать рядовых, один сержант, два офицера, четыре базуки, пять пулеметов, семь гранатометов, одна рация...
      Хор облегченно вздохнул.
      - Выберемся!
      Аде опустил глаза.
      - Если повезет, сэр, - сказал он хмуро.
      - Повезет! Мне всегда везет!
      Хор остановил свой взгляд на раненой ноге.
      - Даже и сейчас - пуля в ногу, а не в лоб!
      Аде кивнул.
      Хору действительно везло. Он вспомнил об этом сейчас, сидя в кресле у камина, в котором догорали тяжелые бруски красного дерева, и довольно улыбнулся: счастье не изменило ему. Ведь точно так же, почти чудом, ему удалось избежать "котла" в Сталинграде много лет назад. И тогда раненый Хор проскочил по дороге на изрешеченном БМВ - по дороге, которую уже несколько минут спустя перерезали русские. Но тогда он был молод, силен, решителен... Хор усмехнулся - молодость ушла, но на смену ей пришел опыт.
      И все же он завидовал молодости. Он завидовал юности Майка Брауна, его неопытности и тому, что называл "сопливым идеализмом". В конце концов, он, Хор, сходит со сцены, а на смену ему приходят люди типа Майка Брауна. И что из того, что парень немного сентиментален - с годами это проходит.
      - Прибыл майор Лео, сэр! - доложил с порога один из наемников.
      - Точно! - пробасил и сам майор Лео, отстраняя солдата со своего пути.
      Он вошел тяжелым, усталым шагом, прислонился к стене у самой двери, кивнул Хору и обвел тяжелым взглядом холл.
      - Однако вы здесь неплохо устроились! - хмыкнул он. - Со стаканом у камина...
      Пестрая куртка его была изорвана, закатанные рукава обнажали тяжелые, поросшие рыжей шерстью руки. Он был высок, широкоплеч, и лишь рост скрадывал тяжелую полноту.
      Лео вытер мясистое лицо о свою волосатую руку, перевел дух.
      - Почему Сарыч приказал нам пробиваться к тебе? - спросил он Хора, направляясь к столу.
      - У меня здесь пока тихо, - пожал плечами немец. - Место удобное для высадки. Мы сами не знали, что высадимся здесь, потому не знали об этом месте и черномазые...
      Он внезапно вспомнил об Аде, спокойно стоявшем за спинкой его кресла.
      - Сержант! Идите и примите под свое командование людей майора Лео!
      - Слушаюсь, сэр!
      Аде вышел, печатая шаг, и Хор с удовольствием проводил его взглядом. Лео перехватил его взгляд, усмехнулся.
      - Все играешь в солдатики?
      Он налил себе стакан виски, понюхал жидкость, посмотрел на свет.
      - Везет тебе! Хор махнул рукой.
      - Как всегда. У меня тут кое-что есть про запас. Не поверишь - сам министр экономики Гвено!
      - Ого!
      Лео выпил, с интересом посмотрел на Хора, шутливо погрозил ему мясистым пальцем.
      - Ах ты, старый лис! Думаешь, габеронцы согласятся выпустить тебя из мышеловки в обмен на неиспорченное здоровье его превосходительства? Или ты уже начал торговаться за свою шкуру?
      Хор пропустил это замечание мимо ушей.
      - Если все идет по плану, вторжение в долину реки Кири уже началось, сказал он сухо. - Армия Боганы будет скована, там ведь наступают танки. А с милицией и горсткой бродяг Кэндала мы тут управимся. Главное для нас удержать плацдарм.
      - А стоит ли?
      Лео поднял мохнатые рыжие брови, напряжение, до сих пор не сходившее с его лица, ослабло.
      - Дай-ка мне виски. Дьявол, ногу мою они все-таки зацепили.