– Может помочь тебе в чём-то, Евдокия?

Она повернулась к нему, смеясь и плача, чувствуя себя полной дурой и не чуть не смущаясь при этом:

– Нет-нет. Всё хорошо. Хорошо жить-то! Сау понимающе закивала милой головкой:

– Понятно. Процесс пошёл.

– Какой процесс? – не поняла женщина.

– Выздоровления. Но вы не обольщайтесь: он быстрым не будет. Слишком уж всё запущено.

– Ох! Спасибо тебе милая и на том! Одна мысль приятна, а там будь, что будет.

Чай сели пить все вместе, с пробудившимся лесником. С каждым глотком напитка, настоянного на лесных травах, казалось, возвращались силы. Голова хранительницы снова начинала работать в привычных ритме и русле. Свои ощущения беспокойства она связала с необходимостью срочно отправить в свой мир обоих Сутров и рассказала об этом присутствующим за столом. Ей не возразили, а принялись энергично соображать, как это сделать. Евдокия периодически сокрушалась, глядя на Сау:

– Ты чем, милая, думала-то, когда в портал ныряла? Любопытство и кошку сгубило, а уж более разумного-то быстрее не пощадит.

– Брата всё равно возвращать надо. Если придумаем как, то и я вернусь.

– А сама-то ты, что себе думала? На что надеялась? На помощь мою?

– Да, вообще-то.

– Спасибо за доверие. Постойте-ка. Кошку. Кошку. Кажется, есть! Придумала! Счётчик, говорите, лишь на факт пересечения телом границы реагирует? Размер тела роли не играет?

– Кажется, нет.

– Кажется? Ну да будем пробовать – другого-то выхода не вижу. Ты, Певец, завтра побольше команду собери, постарайся, чтобы плюс-минус один фавн никому в глаза не бросался. А ты, Серёжа, давай срочно в деревню за котом и обратно: одна нога здесь, другая уже там! Сергей Алексеевич удивлённо уточнил:

– За котом? Каким котом? Зачем?

– Ты отдохнул? Выспался? Бегом сможешь? К ночи успеешь?

– Должен успеть. Кот-то откуда?

– Кот у нас в доме, в деревне. Вернее, котёнок ещё. Фёдором зовут. Там ребятишки с ним, они тебе его найти помогут. Если сбежал, то любого кота мне привези, но лучше этого. Он, похоже, умный очень.

Лесничий быстрым шагом удалился в чащу, в направлении дачных участков: он почти бежал к машине, не очень понимая, как кот может спасти ситуацию, но жене предпочитал доверять. Почти на границе таинственного заболоченного пространства и изведанных садоводами мест почувствовался запах дыма. Обеспокоенный, он побежал.

Проведя вместе с Рубиной почти два дня, Сусанины стали чувствовать себя с ней уже вполне комфортно. Сидя за столом с цыганкой, разложившей колоду Египетских карт Таро Эттейлы, Василий, бесцеремонно встревая в магический процесс, задавал вопросы о значении изображённых символов:

– Странно, Рубина! Алхимик – последний аркан, семьдесят восьмой! Последняя точка должна быть переходной на следующий виток спирали в развитии, а, значит, оптимистичной. Безумие, сумасшествие. Слишком трагично.

Рубина терпеливо объясняла кое-что и мудро оставляла широкую возможность для творческого размышления:

– Всё двойственно. Занявший глупую, невыгодную позицию, падая, теряя, погибая, сам приобретает бесценный опыт и даёт материал для анализа всем, кто его наблюдает. Да и факт сумасшествия относителен. Открытость, храбрость, безрассудство в следовании за голосом сердца, доверие – всё это может выглядеть глупостью в глазах не желающих видеть истинную суть происходящего.

Сонечка, получив от матери информацию о гостях в соседском доме, почему-то перестала торопиться в Москву и норовила найти себе занятие на огороде рядом с забором, часто прикладываясь к щели, чтобы разглядеть происходящее за ним.

Марина бродила по саду с блаженно зажмурившимся Фёдором на руках и общалась с деревьями. В самом дальнем углу сада, если смотреть от сельской дороги, казалось, вчера был низенький частокол, за которым располагалось чьё-то заброшенное хозяйство. Девушка видела там старый дом с заколоченными окнами. Сегодня же картина была совершенно другая. Нелепым образом яблоневый сад переходил в сосновый лес, похожий на театральные декорации своей неподвижностью. Однако это обстоятельство не вызвало ни удивления, ни страха. Марина всё в этом же блаженном порыве общения с миром молчащих, но излучающих благодарность, деревьев ступила на мох и, приветствуя высокие стволы, уносящие в небо колючие кроны, медленно пошла вперёд.

За несколько мгновений до того, как кот и его подруга ступили в лес, Сонечка видела дрогнувший воздух, изменивший привычный пейзаж. А когда двоё углубились в лесной массив, которого здесь быть не должно, она, не решаясь кричать о таком странном явлении на всё село, побежала, огибая разделяющий участки забор, к хорошо знакомому дому, надеясь там кого-нибудь застать. На бегу она постоянно оборачивалась и смотрела на заметные, казалось, отовсюду высокие сосны, поднимающиеся сразу за яблонями соседнего участка.

Василий вытянул семнадцатый аркан: «Смерть». Рубина спокойно начала было рассказывать о философском значении освобождения от физических пут бренного тела, но в дверь без спроса влетела девушка с признаками перевозбуждения на лице:

– Тётя Руба! Там лес появился за вашим садом! В него гостья ваша пошла с котёнком! Пойдём быстрее!

Скорее догадавшись, что вбежала именно Сонечка, чем узнав её после пятилетнего перерыва в общении, цыганка хотела сделать замечание неучтивой соседке за отсутствие приветственных слов, но решила всё-таки сначала посмотреть на то, что так могло удивить разумную некогда девочку и пошла на двор в указанном ей направлении. Через минуту все трое были на границе не совместимых в природе зон. Марины уже не было видно. Цыганке вспомнились снившиеся черти, а Василий, сильно обеспокоенный безрассудством жены, ушедшей в никуда, помня выпавшую «Смерть», перескочил на следующий виток спирали своей любви, получив мгновенно эффект обновления подзабытых нежных чувств.

Сонечка зачем-то сделала шаг в сторону спящего, словно неживого, леса и пропала вместе с ним в дрогнувшем воздухе.

Всё произошло так быстро, что не привыкший к такой информации мозг не справлялся с анализом ситуации. Цыганка и покинутый муж тупо смотрели на заброшенный дом, утопающий в буйной растительности за низеньким частоколом. Время приобрело новые свойства: количество его энергии не идентифицировалось.

К озадаченным и заторможенным людям со стороны дома лесничего подходил сам Сергей Алексеевич.

Любовь Рубины к зятю за выгодную непохожесть на известных ей сельских мужиков не очень пострадала от рассказа Марии Петровны, и цыганка бросилась на тонкую шею бывшего интеллигента по-матерински искренне. Она сбивчиво объяснила произошедшее на территории их владений и выжидающе уставилась на уважаемого ей, как образованного и умного, родственника. Навалившаяся ответственность за три дела глобального характера сразу странным образом мобилизовали мозг, тренированный медитацией, на спокойную, собранную рассудительность. Много лет спустя, когда Сергею Алексеевичу удасться с нескольких сторон увидеть происходящее здесь, он должным образом оценит старания Тела и группы сотоварищей. Смотрители пытались проконтролировать и направить в нужное русло события, которые развивались уже по незапланированному сценарию, в том числе и посредством помощи центральной нервной системе его, почти что реализовавшегося, по достигнутым результатам йога.

А пока два больших полушария успешно анализировали поступающие данные с логической и интуитивной позиций. Через пять минут после начала обычного для этого места вселенной хода времени, лесничий выдал свои соображения шокированным слушателям:

– Не смотря на происходящие перемены в пространстве, мне необходимо остаться в зоне досягаемости для начальства. На наших территориях начались пожары, да ещё в нескольких районах сразу. Я нужен здесь больше, чем в каком-либо другом месте вселенной, хотя везде, похоже, становится жарко. Вам придётся мне помочь, а заодно и, возможно, получить информацию о происходящем здесь от. Ну, кто-нибудь из тамошних вам подскажет, я думаю.

Василий с Рубиной молча хлопали глазами, пытаясь не упустить ничего из сказанного.

– Найдите любого уличного котёнка, посадите в сумку, чтобы не убежал, и езжайте к «Мирному». Но. Как же вы доедете-то? Ты автомобиль умеешь водить, парень?

– Не приходилось.

– Хорошо. Я вас довезу. А там сами доберётесь по ориентирам до сторожки. Я объясню как. Ты, теща дорогая, не удивляйся только ни чему. Дочь тебе всё расскажет, если надо. Там существует потребность избежать конфликта в параллельном мире. Зачем-то нужен обязательно кот. Евдокия твоя, только не волнуйся, мать, с этими параллельными мирами на «ты». Она тебе подскажет наверняка чего-нибудь и с вашим лесом в соседнем огороде. Собирайтесь и кота найдите! Кота! Я на пять минут в лесхоз и быстро вернусь!

Ничего не понимающие, но разумно предпочитающие слушать того, кто явно чувствует себя уверенней в новой ситуации, цыганка и крупный юноша ярко выраженной славянкой наружности, не обращая внимания на удивлённых редких прохожих, ловили ошарашенного от их наглости сиамского красавца, вышедшего прогуляться из самого дорого с виду на улице дома.

Кот был пойман. Он отчаянно царапался и кричал дурным голосом, но на его зов никто не отреагировал – ни прохожие, видно, подумав, что так и надо, ни хозяева.

Через полчаса Сергей Алексеевич доставил к «Мирному» тёщу и новоиспечённого сотрудника по службе межмировых взаимодействий на своём «Москвиче». Всю дорогу с ними ехал работник лесхоза, взятый с собой по надобности чрезвычайной ситуации, возникшей во вверенных лесничему угодьях. Он сидел рядом с водителем и удивлённо слушал вопли из кожаной сумки, которые издавал оскорблённый и полупридушенный кот. А когда цыганка в длинной юбке и её, очевидно, молодой прихвостень потащили животное в лес на закате дня, в не перегружавшуюся от рождения голову вечно пьяного труженика села полезли дурные мысли. Лесничий страстно желал паре с недовольным судьбою котом добраться до места засветло, а себе успеть сделать всё необходимое по предотвращению большой огненной беды в лесу.

Евдокию всё ещё одолевало волнение. Она предчувствовала несостыковку в череде своих действий по возвращению гостей в их мир и посвятила-таки фавнов в свой план, не дожидаясь прибытия мужа. Её предложение было признано мудрым, и Сау, успокоившись, стала задавать фее интересующие вопросы относительно энергетического строения людей. Женщина отвечала сбивчиво, комментарии исследовательницы слушала невнимательно, думала о своём: «Дымом пахнет. Или кажется? Вроде торфяники горят. Не хорошо».

В лесу сумерки наступают быстрее и ощущаются заметнее. Когда глаза, перестроившись на вечерний режим, стали уставать от напряжения, вглядываясь в чащу, из леса на поляну выпорхнула радостная Марина с удивлённым и любопытным Фёдором на руках:

– Господи! Как хорошо, что я вас нашла! А я думала, что заблудилась! Лица Евдокии и фавнов уподобились выражением морде недоумевающего кота. Девушка рассказала, как могла доходчиво, о произошедшем с ней, а в ответ на наводящие вопросы сообщила, что лесничего не видела и инструкций от него по доставке животного не получала.

Все решили, что появление девушки с котом – это добрый знак заботы о них Высших и не удостоили сам факт открывшегося перехода в соседнюю зону Земли никакими комментариями. Марина тоже не стала заострять на этом внимания: «Всякое бывает.»

Приняв план Евдокии, как единственно возможное руководство к действию, Сау тут же приступила к налаживанию отношений с Фёдором, по примеру Марины, неловко почёсывая котёнка за ушком. Тем временем ещё двое с кожаной сумкой вышли из леса и приблизились к сторожке.

– Мамочка!

Как маленькая девочка, обрадованная появлением матери, большая и грузная тётя Евдокия, забыв о нестандартных обстоятельствах встречи, распростёрла объятия и зашагала навстречу неожиданным гостям:

– Мамочка! Как ты здесь оказалась? А ты, милый, какими судьбами? За женой никак?

Марина уже бежала следом за феей, и Василий, узрев свою меньшую по весовой категории физической оболочки духа половину, согласно закивал головой и молча опустился на землю благодарить про себя проведение за благоприятное стечение обстоятельств. В сумерках не разобрав из-за слабеющего к старости зрения, кто окружал дочь, Рубина радовалась свиданию с ней и торопливо причитала, поспешно наставляя Евдокию на путь истинный:

– Живёшь, как отшельница, доча, за собой не смотришь, постарела, подурнела, растолстела, мужа, почитай, потеряла. Нельзя оставить тебя и на пять лет! Как маленькая, ей Богу!

Фавны подошли поближе, заинтересовавшись молодой и красивой мамашей бабушки Евдокии. Теперь цыганка разглядела их во всех деталях и, подобно крупному русичу, замолчав, присела на землю подумать. Хранительница удовлетворённо подвела чёрту:

– Я тоже тебя люблю, мама. Отдыхай пока с дороги. Сау! Останешься с ними.

Евдокия показала на сидящих в траве: Василия, пристроившуюся с объятиями к мужу Марину и собственную родительницу, снова потерявшую навык соображать левым, ответственным за логические выводы, полушарием мозга.

Выловив из полевых цветов весело знакомящегося с новыми местами котёнка, фея направилась в сопровождении двух мохнатых нижними половинами тел мужчин вглубь леса. Вечно активная, Рубина нашла-таки себе применение: она уже молила Бога о сохранении разума ей и о прощении всяческих грехов всем присутствующим.

Молитва дала результат незамедлительно, и через пять минут сиамский кот, зашевелившись на дне кожаной сумки в вялой попытке выбраться на волю, переключил на себя внимание всей оставшейся у лесной сторожки команды и вернул нервной системе каждого желанный тонус. Вполне зрелый, не менее года возрастом, красавец, оказавшись на земле и не будучи ограниченным в движении, теряя в ужасе от новой обстановки достоинство, повёл себя, как заурядный, подзаборный тип, суетливо забравшись на ближайшее дерево – единственную высокую берёзу в царстве безусловного преобладания мощных сосен.

По дороге к переходу Евдокия давала рекомендации обоим попутчикам по кормлению котов и их гигиене на случай, если четвероного друга придётся надолго задержать в их мире. Фёдор недоумевал, но предпочитал довериться человеку, которого знал вечно по меркам Земли: Кирун отподличал своё уже очень давно, и к сознательному предательству склонен не был. Сделав вывод о неизбежном переходе в помощь большим, похожим и на людей и лохматых коров, существам, кот предпочёл сразу смириться с этим и, любопытно вертясь на руках хозяйки, стал благосклонно изучать двоих с голыми торсами. Как и у людей, эфирные тела этих новых для Фёдора форм жизни были многоэтажными. Кот знал, что чем более организован, выше Духом, мудрее человек, тем многослойнее и стабильнее его энергетика. Видимо, у тех, кто головой и туловищем был похож на человека, дело обстояло аналогичным образом. Первый слой эфирного поля, прикреплённый непосредственно к физическому плану, то есть, составляющий наполнение плотного объекта, абсолютно повторял его форму во всех деталях и выглядел нежноголубым свечением. Второй этаж, поглощающий формоопределяющий слой, был более высокочастотен для принимающего зрительного анализатора, то есть глаза, и потому менее заметен. При имеющемся навыке настройки Фёдор быстро проявлял этот уровень излучения и мог сравнить яйцеобразные заслоны индивидуальности людей от разрушения с куполами фавнов, приближающимися своей формой к шару. Третий этаж, а для большинства народонаселения Земли и последний из-за отсутствия стремления к жизни в высоком её понимании, проявлялся неохотно и не всегда. Здесь, в экологически чистых условиях заповедной во всех отношениях зоны, прекрасно просматривалось строение и женщины, и обоих мужчин, которых про себя кот называл самцами. Тонкая нить, упругая, как натянутая струна, зацепившись, заякорившись об основание туловища, между ногами, устремлялась ввысь, теряясь из виду в бесконечных просторах вселенной. Если бы вечный кот пожелал продолжить свои наблюдения в абсолютной тишине и, если бы ему повезло с такими условиями эксперимента, то он обязательно услышал бы своим чутким ухом уникальное, неповторимое звучание каждой струны, разделяющееся при упорной настройке на целый спектр отдельных тонов, будто входящих друг в друга и утончающихся. Но он довольствовался видимым, которое давало ему массу информации для обработки мозгом, задействованным, в отличие от среднего человека, на все сто процентов. Кот видел и тем, что люди горделиво окрестили бы третьим глазом, и, не предполагая даже, что это зрение аномально, проникал в суть вещей ещё глубже, видимо, задействовав и четвёртый, и пятый анализатор. Успешно настроившись на следующий, поддерживающий натяжение светящейся струны, этаж эфирного плана, Фёдор успел обратить внимание на разницу в этом отделе структур людей и тех, кто верхней частью тела был им подобен. Потом, много веков спустя, когда его удивлённо спросит старый и мудрый друг: «Скажи, вечный кот, как ты ухитряешься видеть закрытое?», – предпочитающий не менять вид своего тела, ответит: «Никто не прячется от кошачьего взгляда».

А в день благословения Высшими авантюристических мероприятий на Земле он, видевший великое многообразие форм и содержаний, впервые в своей уникальнейшей жизни, был посажен под правую ягодицу на лохматое бедро рыжему, напоминающему многим человека, существу со следующими наставлениями хозяина: «Держись крепко. Слезешь только, когда снимут! Слушайся Певца, он – твой хозяин на время». Коготки мягко вошли в крепкую кожу, покрытую шёлковой каштановой шерстью. Фавн достойно перенёс вживление чужеродного тела, доставляя коту истинное удовольствие от взаимодействия с таким покорным и качественным подопытным материалом.

Певец вошёл в переход, оставив на счётчике показание «Один». Евдокия уже привычно оседлала Сутра, и благородный фавн, незаметно для себя вошедший в поле, которое люди бы окрестили альтруизмом, расширился тонкими своими телами от удовлетворения выполняемой миссией и сосредоточено зашагал к избушке.

Сонечка ступала по мягким кочкам, утопая старенькими шлёпанцами во влажном, нежном мхе. Длинные сосновые иглы и мелкие веточки кололи открытые пальцы ног, набивались под стопу, отвлекая, мешая сосредоточиться на чём-то очень важном, витающем в воздухе. Как только исчез соседский сад вместе с его старой хозяйкой, бабушкой Рубой, и неизвестным молодым парнем, стало почему-то необыкновенно хорошо и спокойно. Пространство дышало своим расположением, даже, казалось, доверием.

При том, что девушка выросла в деревне, рядом с сосновыми борами, ей случалось как-то больше бывать в смешанной зоне местных природных заповедников, чем бродить по болотистой местности. Этот лес точно был не знаком, не изведан. Возможно, ноги сами во время походов за грибами и ягодами уносили хозяйку подальше от затаившейся неподвижности, играющей в отсутствие жизни.

Сосны с огромными, высокими кронами, чёткостью распределения тусклого света и сочных теней, упорядоченностью и неестественной чистотой похожие на театральные декорации, казались введёнными в анабиоз. Страха не было. Наоборот: не смотря на неподготовленность к встрече с подобными пространственными аномалиями, Соня испытывала то, что можно назвать ощущением судьбы, предопределённости. Наконец-то удалось чётко сформулировать давно просившуюся мысль: «Всё правильно. К этому всё и шло. Со мной должно было что-то произойти. Что-то такое, как это. Не знаю, что это, но знаю, что всё к лучшему». Девушка потопталась на пышном, пружинящем под ногами мхе, соображая в каком направлении идти дальше. Вдруг ей показалось, что послышались голоса, и она почему-то разволновалась, затаила дыхание, прислушиваясь. От усердного напряжения вместо голосов раздался звон в ушах, который, меняя постепенно тон, становился выше и пронзительней. Этот феномен внутренней музыкальности насторожил своим неожиданным проявлением, и Сонечка обеими руками крепко сжала голову, надавливая на ушные раковины, интуитивно стремясь изменить внутреннее давление мозга.

Увлёкшись своим состоянием, она не сразу заметила приближающихся Евдокию и фавнов. Первое, что узрели юные очи, – это торс красивого мужчины плавно переходящий в нечто, напоминающее нижнюю часть хорошего маскарадного костюма. Первой реакцией на увиденное оказалось желание спрятаться. Она резко присела на корточки и стала медленно, стараясь не хрустнуть случайной веточкой, укладываться в мох, высокий, хорошо проминающийся, нежносалатового цвета, как раз под старенький сарафанчик, неизвестно почему одетый именно сегодня.

Лёжа, утопая в высоком мхе, рассматривать происходящее всего в нескольких шагах, было не удобно, однако, Евдокию не узнать было невозможно, тем более что та, не таясь, громко говорила странные вещи:

– Тело его имеет температуру как раз такую, как ваша. Если размеры датчиками не контролируются, то счётчик зафиксирует пересечение перехода объектом с вашей температурой, то есть, фавном. Насколько я понимаю, приборы ваши реагируют на тепловое излучение?

– Совершенно верно. Ты-то всё это откуда знаешь, Евдокия?

– Муж в армии служил, рассказывал. Я просто творчески пользуюсь поступающей информацией. Так вот. Фёдор – просто подарок судьбы. Он умный, спокойный: вот у меня на руках смирно лежит и на тебе посидит, думаю. Ты главное, по-доброму с ним.

Голоса стали удаляться, и девушка осторожно поднялась на ноги. Стволы сосен не позволяли видеть сразу всех спутников, но, следуя за ними от дерева к дереву, Сонечка смогла как следует рассмотреть архитектуру тел двоих, которых про себя стала назвать мальчишками. Она хотела было удивиться увиденному, но помешала стойкая уверенность: «Это точно уже было со мной. Мне знакомы откуда-то мальчики с хвостиками. Откуда-то. Ай да мальчики! Я же вас уже видела!»

Ощущая азарт, понимая теперь, что оказалась в этом лесу именно для встречи с хвостатыми красавцами, окрылённая новой идеей, собранно и целеустремлённо, девушка шла за судьбой, стараясь быть незамеченной.

Воздух и само пространство подрагивали, очевидно, меняя свои свойства. Это было подобно уже происходившему сегодня в деревне, но будто бы глубже, мощнее, масштабнее. Идущие впереди Сонечки остановились, и девушка решила продвинуться в сторону, чтобы видеть не спины, а лица. Она не заметила, увлёкшись процессом осторожного перемещения, как рядом с загадочной троицей изменилось качество пространства, и оно стало похожим на колышущуюся ртуть. Когда место для наблюдения было выбрано, один из хвостатых парней просто, буднично шагнул в подобие круглого экрана и исчез там, а второй, посадив себе на спину дородную женщину, легко зашагал в обратном направлении.

Сонечка словно притянулась к экрану озорным любопытством и сделала решительный шаг внутрь. Лес снова принял стабильное сонное состояние, и стал похож на картинку своей неподвижностью и слишком яркими для сумерек контрастами света и тени.

Великолепный экземпляр сиамской породы всё ещё сидел на роскошной берёзе. В опускающейся на землю ночи его уже не было видно, но местоположение безошибочно угадывалось по шевелению ветвей и раздающимся периодически жалобным подвываниям, которые очень отдалённо напоминали кошачьи. Относительно пришедшая в себя Рубина, суетливо пыталась систематизировать всю полученную за день информацию и, следуя как тень за Сау, бесконечно задавала вопросы:

– Кот-то ей, кот-то зачем? Детка, ты объясни мне, что происходит-то здесь? Ты-то кто, милая? Красавица такая, такая вся ухоженная да нарядная, что ты здесь в лесу рядом с моей Евдокией делаешь? Объясни мне, старой, а то в мои шестьдесят голова уже соображает плохо.

Сау сочувственно посмотрела на потерявшую упругость кожу цыганки и заметила:

– Мне, вообще-то, тоже шестьдесят, уважаемая! А голова соображает плохо не от возраста, а от нежелания соображать. Простите за дерзость.

– Что ты! Что ты, милая! Сколько угодно! Только поподробнее, пожалуйста, о возрасте и желании соображать.

Неподдельная любознательность новой знакомой подкупила уважающую революционные перевороты устроительницу новой жизни своего мира. Красивая, кареглазая, безупречно, со вкусом одетая, нежно относящаяся к украшениям и мелочам всякого рода, Сау была похожа на Рубину и внешне, и по сути своей. Женщины почувствовали симпатию друг к другу и присели за пустой обеденный стол, стоящий под открытым небом, для обстоятельной беседы. Рядом тихонько пристроились Сусанины.