Корнат поднялся с постели и взял банку из рук Мастера Карла. На свету он мог заметить, что зеленоватый цвет создавался мириадами блуждающих светящихся точек, скорее золотых, чем зеленых.
      - Броуновское движение? Кое что об этом я помню.
      - Истинное движение молекул, - торжественно объявил Карл. - Ода молекула сталкивается с другой, толкает ее на третью, третья бьет в четвертую. Для этого даже специальный термин имеется...
      - В математике. Как же? Ага, след пьяницы.
      Очень ясно и даже с какой-то любовью Корнат вспомнил все, связанное с этим. Тогда он был студентом второго курса, а преподавателем был старый Уэйн. Аудиовизуальные материалы представляли марионеточного пьяницу, сталкивающегося с кукольными фонарными столбами, и неуверенной походкой идущего в таком же неопределенном направлении. Он улыбнулся, глядя на банку в руках.
      - Так вот. Единственное, чего я хочу, это заставить его протрезветь. Гляди! - Карл втянул в легкие воздух, потом задержал дыхание и застыл на месте. Сейчас он представлял собой истинный образец концентрации. Роден оставил нам лишь грубый набросок, если сравнить с соранностью Карла. - Ну?
      Корнату казалось, что Карл, скорее всего, попытается выстроить все молекулы ровными рядами.
      - По-моему, я ничего не заметил, а может чего-то не понял...
      - Да нет, скорее всего, это я... Ладно уж, - сказал Карл, забирая у него банку. - Даже отрицательный ответ - это тоже ответ. Пока мне еще не удается это зафиксировать. Я рассчитываю на фотографии, если Гринлиз немного поможет. - Он присел на кровать рядом с Корнатом. - Как ты себя чувствуешь?
      - Вы же видите.
      Карл кивнул и продолжил, очень серьезным тоном:
      - Вижу, что ты до сих пор жив. Возможно это потому, что ты шел своим собственным следом пьяницы.
      Корнат покачал головой. Это не означало "Нет", а только "Как я могу сказать?".
      - А как насчет моей идеи относительно того, чтобы поискать жену?
      - Не знаю.
      - А вот эта девушка из столовой, - несколько резковато спросил Карл. Как насчет нее?
      - Лосиль? Господи, Карл, да что я могу сказать относительно нее? Я даже имя ее с трудом вспомнил. Кроме того, похоже, что у нее что-то с Эгердом.
      Карл поднялся и подошел к окну.
      - Лучше всего, если мы отправимся завтракать. Должно быть, туземцы уже приготовлены. - Он загляделся на алый рассвет. - Мадам Сен Анна просила, чтобы помочь доставить ее аборигенов в Вальпараисо, - сказал он, рассуждая о своем. - Думаю, я помогу ей с этим.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      А в десяти тысячах миль от острова, в ранние пополуденные часы Лосиль вовсе не была близка с Эгердом.
      - Извини, - сказала она. - Возможно, это бы мне и понравилось, но...
      Эгерд вскинулся.
      - В чем дело? - сердито заявил он. - Десять недель? Вполне достаточно. Я вернусь где-то в первых числах.
      И он вышел из комнаты для посетителей женского общежития.
      Лосиль вздохнула, но поскольку не знала, что делать с ревностью Эгерда, она ничего и не делала. иногда очень трудно быть девушкой.
      Это Лосиль нынешняя, довольно-таки привлекательная девушка, у которой полно своих, девичьих проблем. Такова уж девичья доля, накапливать проблемы. Такова уж девичья доля - выглядеть любимой, нерешительной. И доступной.
      Это неправда, будто девушки сделаны из сахара и пряностей. Эти таинственные создания, отмеченные комплексами, что колеблются от романтизма покрытых цветами полян до чувственности мускуса, сокращают "здесь" и преувеличивают "там" - все они животные, равно как и мужчины тоже животные, состоящие из трепещущей, частично обработанной ферментами органической плоти; но у них есть множество приземленных проблем, с которыми мужчины никогда не встречаются и понятия о них не имеют: с течкой, с готовыми делиться клетками, с переполняющими, заставляющими куда-то рваться чувствами. Женская половина человечества всегда была триумфом изобретательности по сравнению с животными корнями.
      И, как мы уже говорили, такой была и Лосиль. Двадцать лет. Студентка. Дочь инженера подземки и чиновницы системы социального обеспечения, которые сейчас были на пенсии и жили в поселке на сваях. Она молода, достигла брачного возраста. Здоровье такое, что пахать можно. Что могла она знать о тайнах?
      Но она знала.
      В тот вечер, когда должна была вернуться Полевая Экспедиция, Лосиль было приказано отказаться от всех вечерних занятий. У нее был лишь часик, чтобы позвонить родителям в поселок. Она обнаружила, как уже много раз до этого, что ей не о чем с ними разговаривать. Потом она вернулась на Кухню Преподавательской столовой, в самое время, чтобы там заняться своими обязанностями.
      Поводом всего столпотворения было возвращение Экспедиции. И похоже, что оно превратится в грандиозный пир. На нем должно было присутствовать около двух сотен важных типов, практически весь высший преподавательский состав Университета. Кухня гудела усиленной деятельностью. Все шесть кулинарных инженеров были на посту, все при деле. Кулинарный инженер по соусам и приправам первым поймал Лосиль и оставил ее себе в помощь. Инженер, специализацией которого были выпечка и пирожные, тоже знал девушку и потребовал ее себе. Победили приправы, и Лосиль обнаружила, что уже взбивает какой-то соус в громадной металлической посудине. пронзительный вой миксера и стаккато ножей смешались в грохот реактивного двигателя. Девушка и не заметила, когда прибыли члены Экспедиции. Она узнала про это, когда прошла за каким-то ингредиентом в другой конец Кухни, а когда вернулась, увидала Эгерда, подгоняющего перед собой трех низкорослых, неизвестных ей людей с нездоровым, желтоватым оттенком кожи.
      Эгерд тоже заметил ее.
      - Лосиль, - крикнул он. - Иди-ка сюда и посмотри на туземцев!
      Девушка немного помялась и поглядела на К. И., который погрозил ей пальцем: давай-побыстрей-если-не-хочешь-испортить-соус. Лосиль стянула перчатки, установила таймер и режим термостата и пошла мимо тестомесилок, скороварок и духовок Кухни для Преподавателей навстречу Эгерду с его трофеями.
      - Это японцы, - гордо заявил тот. - О Второй Войне слыхала? Их оставили на острове, так они там и жили до сих пор. Скажи...
      Лосиль отвела глаза от туземцев и поглядела на Эгерда. Тот выглядел одновременно и гордым, и раздраженным.
      - Я еду в Вальпараисо, - сказал он. - Имеется еще шесть туземцев, которых надо отправить в Южную Америку. Мастер Карл берет меня с собой.
      Лосиль только открыла рот, чтобы сказать что-то, но тут в комнату забрел Корнат. Было похоже, что он о чем-то задумался.
      Эгерд помрачнел и поглядел вслед за ним.
      - Странно, и зачем это именно я понадобился Мастеру Карлу, - сказал он недовольно, но понимая возложенную ответственность. - Ладно уж, все в порядке. - Он направился к другому выходу. - За шестнадцать дней у него еще есть шанс, - заметил он в спину математику.
      А Корнату было от чего задуматься. Он никогда еще не предлагал заключить брак.
      - Здравствуйте, Лосиль, - довольно официально поздоровался он.
      - Здравсттвуйте, Мастер Корнат, - ответила девушка.
      - Э-э... я бы хотел попросить вас кое о чем.
      Лосиль не ответила. Корнат разгляделся по кухне, как будто до этого никогда здесь не был, что и на самом деле соответствовало действительности.
      - Не были бы вы так добры... э-э... не согласились бы вы встретиться со мной на Наблюдательной Башне.
      - Договорились, Мастер Корнат.
      - Прекрасно, - сказал тот вежливо, кивнул и был уже на полпути в обеденный зал, как вдруг до него дошло, что он не сказал девушке, во сколько состоится их встреча. А вдруг она посчитает, будто он ожидает от нее, чтобы он торчала там целый день! Он заторопился назад.
      - Если в полдень?
      - Хорошо.
      - И не стройте никаких планов на вечер, - скомандовал он и тут же сбежал. Все случившееся весьма взбудоражило его. До сих пор он никому и никогда не предлагал замужества, и, скорее всего, так он считал, это ему не удалось. но он ошибался. Он этого не знал, но знала Лосиль.
      Остаток вечера для Корната промелькнул очень быстро. прием имел громадный успех. Аборигены находились в центре всеобщего внимания. Они шатались среди гостей, выкуривая с каждым, кто того желал, трубку мира, и каждый гость выпивал с ними, заканчивая свой тост громогласным Банзай!. Потом они охрипли, потом всего лишь идиотски улыбались - короче, очень скоро аборигены упились в стельку.
      Корнат чувствовал, что и он сходит с рельс. поначалу он еще улавливал взгляды Лосиль. потом потерял ее. Он высматривал девушку, распрашивая о ней официантов, привезенных издалека аборигенов; в конце концов он обнаружил себя, выспрашивающего - или рассказывающего про Лосиль - в вялых объятиях Мастера Валя. Он упился довольно быстро, но пить продолжал. Нет, какие-то моменты просветления у него были5 вот Мастер Карл терпеливо слушает его, пытающегося продемонстрировать броуновскон движение в бокале имбирного пива; потом совершенно уж непонятный момент, когда он обнаружил себя в пустой кухне, выкрикивающим имя Лосиль в медную кастрюлю. Затем, уже Бог ведает каким образом, он пришел в себя в лифте МатБашни; повидимому, было уже очень поздно, и Эгерд в кремовой пижаме пытался помочь ему добраться до комнаты. Он знал, что о чем-то говорил Эгерду, скорее всего, что-то жестокое, потому что юноша повернулся и ушел, даже не протестуя из-за того, что Корнат ломится в его собственную дверь - он только не знал, про что говорил. упоминал ли он Лосиль? Да вроде бы и нет! Хихикая и смеясь, он свалился в постель. Нет, он упоминал Лосиль. Раз тысячу, и он прекрасно знал об этом.
      Потом он погрузился в сон.
      Корнат попробовал было проснуться, боясь за себя, зная, что остается один, беззащитный. только вот остановиться он уже не мог.
      Он не мог остановиться, потому что был иолекулой в целом море мыльного раствора, и Мастер Карл толкал его в объятия Лосиль.
      Потом Мастер Карл снова толкнул его, поскольку Эгерд пихнул его на Мастера карла; Лосиль перекинула его Сен Сиру, а тот, беззвучно хохоча, закинул его в банку.
      Он не мог остановиться, потому что Сен Сир говорил ему:
      - Вы молекула, пьяная молекула. Всего лишь молекула - пьяная, шальная, не знающая пути. Ты пьяная молекула и не можешь останавливаться.
      Он не мог остановиться, потому что самый громогласный во всем мире голос кричал ему:
      ! ТЫ МОЖЕШЬ ЛИШЬ СДОХНУТЬ, ПЬЯНАЯ МОЛЕКУЛА! ТЫ МОЖЕШЬ ТОЛЬКО УМЕРЕТЬ, ТЫ ! НЕ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬСЯ!
      Он не мог остановиться, потому что мир кружился, вертелся вокруг него; Корнат пытался открыть глаза, чтобы остановить это вращение, но мир не останавливался.
      Он был молекулой.
      Он видел то, что превратился в молекулу, и знал то, что не может остановиться.
      А потом
      молекула
      - остановилась.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      Эгерд ломился в запертую дверь почти целых пять минут и только потом ушел. Он мог оставаться и дольше, но не собирался. Он посчитал, что все равно это ни к чему не приведет, это во-первых, к тому же, он сделал все, что было ему поручено. А если учесть факт, что Корнат предложил Лосиль замужество, это вообще отменяло всяческие предыдущие соглашения. Во-вторых, он уже и сам опаздывал.
      Корнат проснулся только через час после этого.
      И он был жив, с интересом отметил он.
      Ему приснился очень странный сон. Впрочем, он даже и не был похож на сон. Вечерние лекции Корната с Опоссумом Пого, одетым в клетчатую, синюю с белым рубашку и разъясняющим гнусавым голосом правило факториализации больших чисел были гораздо фантастичнее в сознании молодого профессора, чем сцены из сновидения, где он сам наблюдает за собой же, с бутылкой в руках, пьяным, запутавшимся в ловушках броуновских зигзагов. Он знал, что единственная возможность остановиться для молекулы - это умереть, но самое смешное было в том, что он сам не умер.
      Корнат поднялся с кровати, оделся и вышел из комнаты. В голове еще гудело от похмелья, но на дворе было так прекрасно. Утро было просто замечательным, к тому же Корнат ясно помнил, что на сегодня у него назначено свидание с Лосиль.
      Сегодня в его расписании были только послеобеденные лекции, так что все утро было в его распоряжении. Корнат бесцельно брел по кэмпусу, оставляя за собой зеленую сталь и стекло Стадиона, мимо раскидистых изумрудных газонов, а затем пошел к нижней части университетского городка, к Мосту. Корнату очень нравился Мост, его дерзкий изгиб над водами Залива, нравилось то, что Мост был подвешен всего лишь к одному пилону на острове, где и расположился Университет. Ему нравился и сам пилон - Наблюдательная Башня.
      Повинуясь импульсу, а так же мысли, что утро вполне можно посвятить и самому себе, он зашел в Клинику, чтобы взять новую упаковку тонизирующих таблеток. В такое время в Клинике не было много посетителей, кроме тех, кто пришел по срочной необходимости, но, раз уж Корнат пришел, его направили к диагностическому автомату. Впечатления от исследования были весьма сходны с теми, которые он испытал три дня назад, за исключением того, что здесь не было живого врача. Механические пальцы ввели в руку Корната иголку толщиной с волосок и взяли кровь на анализ; затем результаты анализа сравнили со сделанной ранее хроматографией и тщательно оценили произошедшие изменения. Через несколько секунд загорелись розовые буквы "Анализ произведен", раздался щелчок, и в ладонь профессора вложили пластиковую коробочку с таблетками.
      Корнат проглотил одну. О, чудесно! Она действовала! Ощущение было одновремено и странным, и восхитительным. Что бы там не содержалось в этой пилюле, но вялость она сняла мгновенно. Он даже мог четко проследить путь этой таблетки от гортани до самого желудка. Этот путь был отмечен прекрасным самочувствием. Корнат чувствовал себя очень хорошо. Да чего уж там, превосходно! Он снова вышел на свежий воздух, напевая под нос.
      На Смотровую площадку надо было подниматься очень долго, но Корнат преодолел весь подъем пешком, все время чувствуя себя отлично. Посасывая вторую таблетку и запасясь прекрасным настроением, он стал ожидать Лосиль.
      Из аудитории она вышла быстро.
      Подойдя к основанию пилона, она глянула наверх, на Смотровую площадку, что располагалась в двухстах футах над ее головой. Даже если Корнат и был там, все равно она не могла его видеть. Девушка побежала к внешним эскалаторам, дважды опоясывающим шестигранную башню. Так было предусмотрено ради вентиляции и ради вида. А вид и вправду был чудесный - белоснежные призмы биофабрик, купол Клиники под широко расставленными столбами пилона, блестящие на солнце здания Университета, зелень газонов и две сливающиеся синевы: неба и моря. Прелестно...
      Но девушка нервничала. Она сошла с эскалатора, обошла столб пилона и вышла на Смотровую площадку.
      - Мастер Корнат?
      Ветер трепал ее волосы и блузку. Корнат стоял, замечтавшись, у самой ограды. Его коротко стриженные волосы ветер пытался завернуть на лоб. Он медленно повернулся и улыбнулся, сонно мигая.
      - О, - сказал он. - Лосиль. - И тут же кивнул, как будто она уже ответила - но ведь этого же не было. - Лосиль, - сказал он. - Мне нужна жена. Вы мне подходите.
      - Спасибо, Мастер Корнат.
      Он лишь небрежно взмахнул рукой.
      - Насколько я понимаю, вы ни с кем не помолвлены?
      - Нет. (Если не считать Эгерда, но она не считалась с этим.)
      - Можно предположить, что вы и не беременны?
      - Нет, я никогда не была беременной.
      - О, впрочем, это неважно, - тут же засуетился Корнат. - Я ничего не хотел сказать. Надеюсь, нет и каких-либо проблем физического свойства?
      - Нет.
      На этот раз она отвела глаза. Кое-какие проблемы физического характера имелись. Без мужчины ни о какой беременности не могло быть и речи. Она же всегда сторонилась этого.
      Лосиль ожидала, что Корнат скажет еще что-нибудь, а он долгое время все ходил и ходил вокруг нее. Краем глаза девушка заметила, что он берет из коробочки какие-то таблетки и глотает их как леденцы. Ей было интересно, он хоть знает, что ест? Тут ей вспомнилось лезвие ножа у его шеи, вспомнились истории, рассказанные Эгердом. Какая чушь, ну зачем ему пытаться убить себя?!
      Наконец Корнат собрался, откашлялся, глотнул еще одну таблетку.
      - Позвольте мне объясниться, - отрешенным голосом сказал он. - Никакой юридической ответственности, никаких физических контактов, никакой близости. Видите ли, я всего лишь большой ребенок. Я все обдумал, Лосиль. Мы можем поговорить сегодня вечером, после занятий? - Внезапно он нахмурился. - Может у вас имеются какие-то возражения?
      - Нмкаких.
      - Хорошо. - Он кивнул, но оставался таким же хмурым. - Лосиль, - снова заговорил он, - возможно вы уже слышали истории обо мне. Я... в общем, раньше у меня бывали... несчастные случаи. И жену я хочу иметь лишь затем, чтобы она охраняла меня перед возможными несчастьями. Вы понимаете это?
      - Я понимаю, Мастер Корнат.
      - Это хорошо, замечательно.
      Он вынул следующую таблетку из коробочки, потом застыл и уставился на нее.
      Глаза его полезли на лоб.
      Ничего не понимая, Лосиль стояла, не шевелясь; она не знала, о чем только что подумал Корнат.
      Это была последняя таблетка. А ведь там, в коробке, их было по меньшей мере двадцать! Двадцать штук меньше чем за сорок пять минут! Целых двадцать!
      - Еще один несчастный случай, - прохрипел он.
      Это было так, как будто все таблетки подействовали только сейчас и мгновенно. Сердце Корната молотом застучало в груди; голова запульсировала в бешенном темпе. Окружающий мир побагровел. Рот наполнился горечью желчи.
      - Мастер Корнат!
      Поздно уже кричать! Он знал об этом и потому стал действовать. Сначала он отшвырнул коробочку и, багровея лицом, следил за ее кружением в воздухе, потом же, без всяческих церемоний перегнулся через ограду.
      Лосиль завизжала.
      Она подскочила к Корнату сзади, ухватилась за его одежду, но тот нетерпеливо стряхнул девушку с себя. Потоми она увидала, что он не собирается прыгать вниз - Корнат лишь засунул два пальца глубоко себе в глотку, без всякой романтичности, без всяческих хороших манер. Мастер Корнат всего лишь пытался избавиться от проглоченного им яда, побыстрее и подейственней...
      Извергнуть все изнутри.
      Лосиль. ничего не говоря, стояла рядом и ждала.
      Наконец его спина перестала спазматически подергиваться, но Корнат все еще не оборачивался. Когда же он поднялся, его лицо представляло собой образ падшей души.
      - Извините. Спасибо вам.
      - Но ведь я же ничего не сделала, - мягко заметила девушка.
      - Сделали, конечно же сделали. Вы пробудили меня.
      Она покачала головой.
      - Вы сами сделали это и прекрасно об этом знаете. Вы сами.
      Он глядел на нее поначалу раздраженно, потом во взгляде появилось сомнение. И наконец, через минуту он глядел на девушку совсем иначе, в его глазах светился проблеск надежды.
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      Церемония была очень простая. В качестве официального лица выступал Мастер Карл. Потом был дружеский ужин, и после него молодоженов оставили одних. Согласно закона, представителем которого был начальник отделения, Корнат и Лосиль были объявлены мужем и женой.
      Они пришли к нему в комнату.
      - Может ты ляжешь отдохнуть? - предложила Лосиль.
      - Хорошо.
      Он улегся на кровать и стал смотреть на девушку. Он чувствовал, как та изучает обстановку, задавая себе чисто женские вопросы относительно его нет, уже их комнаты. Лосиль была совершенно не привлекающей внимания, насколько может быть такой особа из плоти и крови, но очень живой и быстрой. Правда, в ней мог быть внутренний жар и голос сирены, нечто, что и привлекало его к ней.
      Потом он поднялся и, не глядя на девушку, стал одеваться.
      - Но ведь пора спать, ведь так? - сказала она, удивленно глядя на него.
      - Разве? - неуверенно ответил он. Правда, часы тоже подтверждали ее слова; еще вчера он и сам ложился в это же время. - Ну и что? - храбро отвечал он, как будто это было самой банальной вещью в мире, и нечего было из этого строить трагедию. - Да, это так, время ложиться. Но я пройдусь по городку. Лосиль, мне это необходимо.
      - Ну конечно же, - согласно кивнула она, и продолжала ждать, вежливая и спокойная.
      - Возможно я вернусь еще до того, как ты заснешь. - Он направился к двери. - А может и нет. Может я... - Он растерялся, потом кивнул, откашлялся, взял свой плащ и вышел.
      В коридоре никого не было, в холле тоже ни души.
      Раздалось лишь тихое " биип" ночного дежурного автомата, но с этим было всё нормально. Мастер Корнат не был студентом, чтобы проползать под лучем, сканирующим проход на уровне живота. У него имелась привилегия входить и выходить когда угодно.
      И он решил: выйти.
      Корнат шел по Университетскому городку, на небе спокойно светила жёлтая Луна, а над головой призрачно серебрился мост. Странно, ведь не было же никакого повода так переживать, тратить столько эмоций, как будто пришел крайний срок. Лосиль была всего лишь студенткой.
      Но факт оставался фактом. Корнат и вправду очень переживал.
      Вот только почему? Студенческие браки были хороши для студентов, для преподавателей; обычаи санкционировали их, и сам Мастер Карл, данной ему властью, освятил его.
      Потом пришла неприятная мысль об Эгерде.
      Достаточно было одного взгляда на молодое лицо Эгерда, чтобы понять, что его так взволновало. Мастер Корнат еще не так много лет носил свою мантию, чтобы не понять, что творится в душе студента. С одной стороны существовали обычаи, привилегии, законы, но, с другой стороны, оставался и факт, что студенты довольно часто ревновали к прерогативам преподавателей. Будучи студентом, Корната любовные связи не волновали абсолютно, и он не вступал в них. Но другие студенты - вступали. Так что не было никаких сомнений, что из-за своей незрелости, из-за того, как все студенты воспринимали порядки в Университете, Эгерд мог испытывать ревность.
      Вот только в чем здесь была суть? Его ревность волновала только его самого. Это в средние века никакой виллан, в глубине души возмущающийся "правом первой ночи", не имел возможности выразить свои чувства. Эгерд мог. И временами Корнат сам чувствовал это.
      И тогда он чувствовал себя виноватым.
      Корнат не был логиком, он занимался математикой. Но вся эта концепция " права", рассуждал он, прохаживаясь по берегу, требовала более ясного изучения. То, что санкционировал весь мир, было ясно как день. Права высшего класса вытесняли права класса нижнего, как атом фтора вытесняет атом кислоррода в соединениях. Только вот должно ли было всё происходить таким вот путём?
      Такой путь имелся, и именно он был ответом на данный вопрос.
      Все разделения на классы, распределение привилигей и законов вели, похоже, к производству единственного предмета потребления - продукта, который среди всех товаров в мире был уникальным из-за того, что никогда не был в недостатке на рынке, более того, он всегда имелся в изобилии: Дети. Куда не посмотри - дети. В яслях женских общежитий, в игровых комнатах, примыкающих к жидищам преподавателей - дети. Все происходило так, будто планировалось заранее: все обычаи и законы уже определяли тот факт, что большая часть взрослых человеческих особей тратит большую часть своего времени на то, чтобы способствовать появлению как можно большего количества детей. Зачем? Что это за движитель, производящий такое множество детей?
      Причем, все это не было только лишь вопросом секса - нет, это был именно вопрос детей. Занятия сексом были возможны и доставляли удовольствие как раз при условиях, делающих появление детей невозможными. Наука предоставляла такую возможность в течение нескольких десятилетий, да что там, веков. Но сам принцип контрацепции был - как бы это выразить - ошибоч^ ным. И вот почему по всему миру эта несложная практика производства детей прибавляла к населению Земли как минимум два процента после каждого оборота планеты вокруг Солнца.
      Два процента в год!
      Сейчас на Земле проживало более двенадцати миллиардов человек. В следующем году переписи населения покажут прибавку более чем на четыреста миллионов.
      Но почему?
      Что делает детей такими популярными?
      В голове у Мастера Корната завертелась безумная мысль: Все было заранее запланировано.
      Но кем, удивлялся он, возвращаясь с долгой, полной раздумий прогулки, пытаясь уловить, промелькнувшую было мысль...
      Только он ее не поймал, потому что глянул вверх и увмдал, что ноги привели его к общежитию. Его ноги знали гораздо лучше окончательный ответ на вопрос о детях.
      Он находился у входа в МатБашню, где его ожидала девушка по имени Лосиль.
      Вопрос заключался в кровати.
      У Лосили была собственная кровать, перенесенная из ее прежней комнаты, так что, вроде бы, не о чем было и говорить, но здесь же находилась и кровать Корната, побольше и пошире, так что...
      Ладно, так в чьей кровати она будет?
      Корнат глубоко вздохнул, кивнул невидимому ночеому дежурному и открыл дверь в свою комнату.
      Грохот сигнала тревоги разорвал ночную тишину.
      Мастер Корнат стоял с совершенно глупой миной, вытаращив глаза, в то время как ночной дежурный-студент опасливо выглянул из-за угла, привлеченный шумом. А звонок все продолжал трезвонить. Потом до Корната дошло, что звуковой сигнал подключен к двери; это был его собственный автоматический сигнал тревоги, устроенный по его же просьбе. Но он знал, что сегодня вечером его не подключал.
      Он быстро вскочил в комнату под вопросительным взглядом дежурного и захлопнул дверь. Звонок замолчал.
      Лосиль села в кровати - его кровати.
      Ее волосы были распущены, глаза потуплены, но все же блестели. Она не спала.
      - Должно быть, вы устали. Не желаете, если я на скорую руку приготовлю что-нибудь поесть? - спросила она.
      - Лосиль, - строгим голосом спросил Корнат, - зачем ты подключила дверной сигнал?
      - Затем, чтобы проснуться, когда вы прийдете. Звонок уже был там, я его только включила.
      - Но зачем?
      - Зачем? - переспросила она. - Мне так хотелось. - Тут она зевнула, но это вовсе не выглядело неприятно; потом она заставила себя улыбнуться и стала приглаживать покрывало на кровати.
      Корнат наблюдал за ней со спины, как будто никогда не видел ее и спереди, и вдруг отметил два совершенно невероятных факта.
      Первым был тот факт, что эта девушка, Лосиль, была красивой. На ней было немного одежды, только ночная рубашка и халатик, так что вся фигура была прекрасно видна. На лице не было ни следа макияжа, так что и в лице не было никаких сомнений. Прекрасное, чудное личико, говорил сам себе Корнат, осознавая, что внутри него происходят какие-то перемены. А еще, он страстно хотел эту девушку.
      И вот это и подвело его ко второму факту, совершенно уже удивительному.
      Корнат выбрал ее, как, возможно, покупатель выбирает среди нескольких кусков мяса на ростбиф. Корнат предупредил ее, что ей следует делать. Кор-нат планомерно и методично своим поведением с нею разрушил все те страстные желания и радость, которые могли еще у нее оставаться. Это была его особенная, несчастная судьбина, из-за которой все у него и окружающих летело кувырком.
      Теперь же он глядел на нее и видел то, что никогда не входило в его собственные расчеты. Ему никогда не приходило в голову, что Лосиль сама может со всей страстью желать его самого.
      Тук-тук.
      Девушка потрясла его за плечо, но он уже и сам проснулся - совершенно.
      - Что вам надо? - заорал Корнат по направлению к двери. Лосиль лежала рядом, и ее лицо было сладким и самодовольным, нежная карикатура на его собственное лицо, Поэтому, когда дверь заскрипела, и в комнату заглянул утренний дежурный, Корнат встретил его улыбкой. "Чудеса", - подумал дежурный и робко сказал:
      - Мастер Корнат, уже восемь утра.
      Корнат прикрыл одеялом обнаженные плечи Лосиль.
      - Уматывай, - скомандовал он.
      Дверь закрылась еще до того, как в нее полетела скомканная розовая ночная рубашка. Девушка села в постели, Корнат схватил ее за руку, тихо засмеялся, она же повернулась к нему, но не засмеялась, а поцеловала, и тут же убежала.
      - И не спи, - предупредила она его. - Мне уже пора на учебу.
      Корнат откинулся на подушки.
      Ну зачем, думал он, утро такое чудесное, наверное, и весь мир тоже. У него было удивительное чувство , что свежесть и яркий блеск разлиты по всему свету; с ним давно не было подобного, а может, просто, он забыл об этом. Он следил за девушкой, по велению чуда ставшего частью его собственной жизни, каким-то сегментом, заменившим нечто утраченное. Она кружила по комнате и время от времени посылала ему взгляды. Нет, она не скалила зубы как обезьяна, потому что и повода для подобных смешков не было.
      Этим утром Корнат был самым довольным в мире человеком.
      Она оделась очень быстро, даже слишком быстро.
      - Что-то слишком быстро ты хочешь сбежать, - заметил Корнат.
      Лосиль подошла к нему и присела на край постели. Даже в форменной одежде она была прекрасна. И это было следующее удивительное открытие, как будто знаешь, что под эмалью чаши - чистое золото; вроде бы и цвет самый банальный, и форма, но вдруг то, что было конвейерной, фабричной продукцией, превращается в произведение искусства - только лишь из-за того, что ты знаешь, что находится под поверхностью.
      - Я тороплюсь потому, что спешу вернуться, - сказала Лосиль. Она поглядела на Корната и спросила: - Больше ложиться не будешь?
      - Конечно же нет!
      Она слегка нахмурилась, с нежностью заметил Корнат, напомнив ему о причине, истинной причине, почему они оказались вместе.
      - Хорошо.
      Лосиль снова поцеловала его, поднялась с кровати, нашла свою сумку и учебники на стуле у двери, там же, где оставила их вчера. Она стала тихонько напевать: "Чтоб в Решете Эратосфена число просеять нам, сначала нужно поделить его скорей на два..."