Когда диагностический комплекс освободился, события покатились живей. Все жизненно важные параметры Корната были измерены и обследованы машиной, другая машина сделала хроматографию капельки его крови; после этого исследовательская панель повернулась, и он смог выйти. В то время, как он одевался, фотоэлектрический глаз на подвижном штативе следил за ним; потом механизм открыл дверь в коридор и сообщил записанным на пленку голосом:
      - Благодарим вас. Подождите, пожалуйста, в соседнем помещении.
      Здесь его и обнаружил запыхавшийся Мастер Карл.
      - Боже, мальчик мой! Тебе известно, что самолет вот-вот взлетит? А ведь Президент особо подчеркнул, чтобы мы летели первым рейсом. Пошли! Там снаружи ждет машина...
      - Извините.
      - Извините? Черт побери, что должно означать это твое "извините"?
      - Я согласился лететь, - спокойно отвечал Корнат. - И я полечу. Но, как вы видите, может статься, что медики смогут мне помочь с этими моими попытками покончить с собой. И я не собираюсь выйти из этого помещения, пока они не скажут, что мне делать. Сейчас я ожидаю результаты исследований.
      - А, - сказал Мастер Карл и поглядел на настенные часы. - Я понял. Он сел рядом с Корнатом и задумался.
      Внезапно он улыбнулся.
      - Все в порядке, мой мальчик. На это Президент ничего не сможет возразить.
      Корнат расслабился.
      - Ну ладно, Карл, вы можете идти. Не хватало еще, чтобы неприятности были у нас обоих.
      - Неприятности! - Похоже, что это развеселило Мастера Карла. Внезапно до Корната дошло, что его начальник воспринимает эту поездку будто некие каникулы, настроение у него было самое праздничное. - Это почему же должны быть какие-то неприятности? У тебя имеется прекрасный повод опоздать. У меня же имеется прекрасный повод тебя обождать. Помимо всего, Президент настаивал, чтобы я предоставил ему анализы по Вольгрену. Знаешь, а ведь это довольно-таки интересно. А поскольку я не видел бумаг у тебя в комнате, надеюсь, что они в твоем багаже. Следовательно, мне следует обождать твой багаж.
      - Но ведь я еще не закончил работу! - запротестовал Корнат.
      Неожиданно Карл подмигнул ему.
      - А ты думаешь, он в этом разбирается? Будь доволен уже тем, что он захотел поглядеть на твой анализ.
      - Ладно, все в порядке, - ворчливо ответил на это Корнат. - Кстати, какой черт наболтал ему про него, что он так заинтересовался?
      - Конечно же, я. Несколько дней назад у меня появилась оказия поговорить с ним об этом. - Тут Карл несколько приумерил свои восторги. Корнат, - строго начал он, - мы не можем допустить, чтобы все это так и продолжалось. Ты обязан упорядочить свою жизнь. Заведи себе женщину.
      Тут Корнат буквально взорвался:
      - Мастер Карл! Вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь.
      - Поверь мне, мой мальчик, - вкрадчиво сказал старик, - все эти штуки с Эгердом - всего лишь временное средство. Брак на месяц гораздо лучше предохранит тебя от неприятностей, разве не так?
      " Четыре недели", - подумал сбитый с толку Корнат.
      - Честное слово, жена тебе нужна. Для мужчины весьма нездорово идти по жизни одному, - развивал свою мысль Карл.
      Корнат попытался сопротивляться:
      - А вы сами?
      - Я уже стар. Ты молод. Это сколько уже прошло, как у тебя была жена?
      Корнат упрямо молчал.
      - Вот видишь? В Университете огромное множество чудных молоденьких девушек. Они будут горды. Во всяком случае, кое-кто из них.
      - Опять же, она будет рядом с тобой при всех опасных случаях. Эгерд тебе не будет нужен.
      Мысли Корната быстро побежали назад и стали блуждать в таком знакомом и в таком привлекательном лабиринте.
      - Я подумаю, - сказал он наконец, а тут подошел и медик с заключением, несколькими коробочками таблеток и целой пачкой бумаг. Заключение было отрицательным, все параметры оказались в норме. Таблетки? Так, на всякий случай, объяснил врач. Повредить они не повредят, а помочь смогут.
      И еще связка бумаг... На верхнем листке было написано: "КОНФИДЕНЦИАЛЬНО. В КАЧЕСТВЕ ГИПОТЕЗЫ. Исследования склонности к суициду среди преподавателей."
      Корнат закрыл надпись рукой и перебил врача, когда тот попытался было объяснять, что это за досье, закричав:
      - Побежали, Карл! Мы еще сможем успеть на самолет!
      Но так уж сложилось, что они не успели.
      Со всей возможной скоростью примчались они на аэродром, чтобы увидать, как первая группа Полевой Экспедиции оторвалась от земли в гудящем реактивном самолете.
      К огромнейшему удивлению Корната, Мастер Карл совершенно не был этим расстроен.
      - Ну и ладно, - сказал он, - у нас были свои резоны. Не надо считать, будто мы опоздали по своей прихоти. И к тому же... - он опять подмигеул Корнату, уже второй раз за последние четверть часа, - это дает нам возможность полететь на личном самолете Президента, а? Высший класс для таких как мы, рядовых людишек!
      Он даже раскрыл было рот, чтобы рассмеяться, но довести это дело до конца не смог, а может и вообще не делал, кто его знает? Над их головами внезапно прогрохотал ужасный взрыв, небо прорезала вспышка огня. Они задрали головы. Огонь, все небо было в языках пламени, и оно, раскаленными добела каплями, спадало на землю.
      - Господи, - тихо сказал Корнат. - Ведь это же был наш самолет.
      ГЛАВА ПЯТАЯ
      "Сердце красавицы, - задумчиво сказал Мастер Карл, - склонно к измене". Он отодвинулся от иллюминатора, бормоча эту фразу. Все было здорово, только вот как связать все это...
      Его внимание привлекло скопление облаков далеко внизу. карл вздохнул, потому что не чувствовал себя в рабочем настроении. Скорее всего потому, что все пассажиры в самолете спали. А может, только притворялись. Один Сен Сир, сидящий в самом начале прохода и поддерживаемый целой кучей надувных подушек в еаполовину опущенном кресле, выглядел гораздо более бодрым и свежим, чем был на самом деле. Только с ним вступать в разговор лучше было не вступать в разговор. Карл понимал, что рано или поздно он коснется его частных исследований по Теории Чисел. А поскольку он разбирался в ней гораздо лучше, чем большинство живущих на Земле, такие разговоры частенько превращались в лекции. Только с Сен Сиром это не проходило. Карл давно уже понял, что Президент не любил, когда его поучали те, кому он выплачивал жалование.
      К тому же, сейчас Сен Сир был в плохом настроении.
      "Странно, - думал Мастер Карл (правда, в размышлениях его было мало от научного исследования), - но Сен Сир злился на Корната, на него самого, причем, без всякого на то повода. Это никак не могло быть связано с их опозданием на первый самолет; если бы они успели, то были бы сейчас мертвы, как экипаж и четверо студентов-пассажиров." Но Сен Сир по-настоящему взбесился, его механический голос скрипел и запинался, безволосые брови насупленно хмурились. Мастер Карл заставил себя отвести взгляд от иллюминатора и перестать думать о Сен Сире. Ладно, пусть себе дуется. Карлу не нравились проблемы, из которых не было выхода. " Сердце красавицы склонно к измене". Не лучше ли было заняться созданием песен...
      И тут он почувствовал на своей шее отдающее пивом дыхание.
      - Рад, что вы проснулись, Валь, - сказал Карл, повернув свое лицо к антропологу. - Мне нужно узнать ваше мнение. Что легче запомнить: "Сердце красавицы склонно к измене" или же "О, цифра последняя, я квадру вижу"?
      Валь на это лишь пожал плечами.
      - Господи Боже, ведь я только-только проснулся.
      - Это как раз и сможет быть полезно. Идея как раз и состоит в том, чтобы представить мнемонические упражнения в такой форме, чтобы они запоминались и срабатывали в любых условиях, в том числе, - деликатно прибавил он, - и при недостатках пищеварения. - Карл повернулся к Валю вместе с креслом и щелкнул ногтем по блокноту, указывая на исписанную страницу. - Вы можете прочесть это? Видите ли , вся идея состоит в том, чтобы представить разложение на множители в самой удобной форие. Так, теперь... вам, конечно же, известно, что все числа, являющиеся квадратами другого числа, могут оканчиваться только шестью цифрами. Ни один квадрат не может заканчиваться на двойку, тройку, семерку или восьмерку. Так вот, первая моя идея заключалась в том - правда, я не совсем уверен, что иду по правильному пути - чтобы воспользоваться таким вот выражением: "Нет, сказаны не квадраты". Уверен, что вы-то все уже поняли. Три буквы в первом слове - "нет". Семь - в слове - "сказаны". Две - в "не", и восемь - в "квадраты". Очень легко запомнить, думал я, и решил, что это большой шаг вперед.
      - Да, это так, - согласился с ним Валь.
      - Но, - продолжил Карл, - это, так сказать, пример отрицательный. Ведь "не" неправильно может быть воспринято как "ничто" или "ничего", что будет означать "ноль". Тогда я подошел к этому вопросу совсем с другой, с обратной стороны.
      Квадрат любого числа может заканчиваться нулем, единицей, четверкой, пятеркой, шестеркой или девяткой. Пускай восклицание "О!" обозначает "ноль". И вот я написал следующее: "Последняя цифра? О! Я вижу квадру!" А чтобы все было "ух!", я подложил это под "Сердце красавицы". Достаточно будет этого для мнемонического запоминания?
      - Довольно неплохо, - согласился Валь, потирая вмски. - Лучше скажите, где Корнат?
      - Так вы поняли, что "О!" - это "ноль"?
      - Ага, вот он. Эй, Корнат!
      - Тише, пускай мальчик спит! - Карл уже был выбит из колеи разговора. Он наклонился вперед, чтобы поглядеть на откинутое кресло перед собой, и был рад видеть, что Корнат мирно посапывает во сне.
      Валь поначалу было рассмеялся, потом как-то сразу же замолчал, на его лице появилось выражение удивления, он схватился за голову, потом сказал:
      - Вы о нем так беспокоитесь, будто это ваш ребенок.
      - Ну, повидимому не следует воспринимать это подобным образом.
      - Дитя! Ха! Я кое-что слышал о способности притягивать к себе несчастья, но последний случай - совершеннейшая фантастика! Самолет взрывается, когда он должен быть внутри него, но его там нет!
      Мастер Карл подавил уже готовое выскочить инстинктивное возражение, выдержал паузу, чтобы успокоить свои чувства и стал обдумывать предыдущее замечание. Это и спасло его от неприятностей. Самолет слегка накренился, и далекие тучи повернули к горизонту. Только, конечно же, это были не тучи. Самлоет шел на посадку, направляемый невидимым радаром. Крен был практически незаметным, но Валь по дороге в туалет оступился, зацепился за кресло, и это разбудило Корната. Карл вскочил на ноги как только заметил, что молодой человек пошевелился, и был рядом, не успел еще тот раскрыть глаза.
      - С тобой все в порядке? - сразу же начал допытываться он.
      Корнат замигал, зевнул, затем потянулся.
      - Думаю, что так. Да.
      - Мы уже почти садимся.
      В голосе Карла слышалось облегчение. Он никак не мог объяснить, почему это так. Что такого могло произойти? Только, все равно, чувствовалось, будто произойти может...
      - Я принесу тебе из буфета чашечку кофе.
      - Спасибо, не надо. Не беспокойтесь, ведь мы скоро будем на земле.
      Внизу под ними остров накренился и пополз назад будто спадающий с дерева лист - лист, который падает вверх и очень быстро, во всяком случае, так им казалось. Валь вышел из туалета и стал разглядывать дома внизу.
      - Грязные хибары, - бормотал он.
      Под крыльями их самолета шел дождь, нет, вокруг самолета; и опять не то - сверху. Самолет пробился через дождевое облако, м теперь замеченные Валем "хибары" были совершенно рядом. Из продырявленной тучи хлынул ливень.
      - Куму-лусы орографи-ческого происхож-дения, - без каких-либо модуляций проскрипел прямо на ухо Мастеру Карлу голос Сен Сира. - Над остро-вом небо всег-да покры-то туча-ми. Наде-юсь дождь вам не помеша-ет.
      - Он помешает мне, - заметил Мастер Валь.
      Они приземлились, колеса самолетного шасси тонко запищали, коснувшись мокрой поверхности посадочной полосы. Откуда-то выскочил чернокожий коротышка с зонтиком. Заботливо держа его над головой Сен Сира, он провел его до самого административного корпуса, хотя дождь уже почти закончился.
      Было ясно, что сейчас срабатывают репутация и положение Сен Сира. Вся компания без малейшей задержки прошла таможенный контроль, смуглокожие инспекторы даже не касались их багажа. Один из них кошачьими шажками обошел кучу чемоданов Полевой Экспедиции, включив портативный голосорекордер.
      - Научные инструменты, - пропел он в аппарат, и машинка, щелкнув, сделала запись. - Научное оборудование... научное оборудование...
      - Это мой личный чемодан, - вмешался Мастер Карл. - В нем нет никакого научного оборудования.
      - Прошу прощения, - вежливо согласился инспектор, но, тем не менее, каждый последующий чемодан он снова окрестил "научным оборудованием". Единственным результатом поправки Карла стало то, что инспектор стал петь в свой аппарат еле слышно.
      Для Мастера Карла это было проявлением неуважения, и он решил собщить об этом начальству. Научное оборудование, инструменты! Здесь не было ничего общего с научным оборудованием, если не считать целой коллекции наручников Мастера Валя, взятых на тот случай, если аборигены станут сопротивляться, когда их начнут забирать отсюда. Он подумывал, не обратиться ли с этим протестом к Сен Сиру, но тот разговаривал с Корнатом. Карл не осмеливался перебивать. То есть, Корната перебить можно было без всяких неудобств, но вот Президента Университета...
      - А что это там такое? - обратился к нему Валь. - Похоже на бар. Как вы насчет того, чтобы выпить?
      Карл сухо отказался и прошагал к выходу на улицу. Он не был в восторге от этого путешествия. Хотя, подумал он, в нем есть и свои положительные моменты. Можно было хоть ненадолго сменить надоевшие интерьеры Академических Аудиторий. Уже давно сложилась тенденция утраты контакта с массами, проживающими вне стен Университета. Посему, в течение тридцати лет, как он стал преподавать, Карл ввел в практику хоть раз в год, но входить в контакт с неакадемическим миром. Не всегда встречи эти проходили нормально, но пока сам Карл не задумывался над этим, все происходило даже неплохо.
      Он стоял в дверном проеме, не выходя на жаркое солнце и выглядывая на улицу. "Грязные хибары" были вовсе не грязными; лишь паршивое похмельное настроение Валя могло окрестить их подобным образом. Зачем он так, удивлялся Мастер Карл, дома довольно-таки чистенькие. Не особо привлекательные. Это так. И не очень большие. Но была в них какая-то причудливость, они вовсе не были уродливыми или отталкивающими. Все домишки были на скорую руку сварганены из кусков фанеры, картона и пластиковых упаковок - большей частью местного производства, как вычислил Мастер Карл; их делали пальмовой сердцевины.
      Над улицей закружил, затем опустился и сел на мостовую вертолет. Он сложил лопасти винтов и подкатил прямо к входу здания, где стоял Карл. Из кабины выскочил летчик, обежал машину спереди и открыл дверку с противоположной стороны.
      Нет, что-то здесь было не так.
      Летчик вел себя так, как будто на принадлежащую ей землю должна была ступить, как минимум, Императрица Екатерина. Но из вертолета вышла не леди, а создание, которое на первый взгляд было похоже на самую банальную сорокалетнюю блондинку. Карл сжал губы в тонкую линию, искривившись на ярком солнце. Любопытно, удивился он, но создание помахало ему рукой.
      - Так, вы Карл. Давайте, влезайте, - сказало создание густым, звучным голосом, совершенно не похожим на голос сорокалетней женщины. - Я поджидаю вашу гоп-компанию уже полтора часа, а мне хотелось бы вернуться в Рио-де-Жанейро еще сегодня вечером. Да, и будьте так добры поторопить этого старого козла Сен Сира.
      К велмчайшему мзумлению Мастера Карла кондрашка Сен Сира вовсе не хватила.
      Президет сам вышел на улицу и приветствовал женщину настолько любезно, насколько позволял ему безжизненный голос. Потом он устроился рядом с ней на переднее сидение, как будто они давно уже были друзьями. Но и это не стало последним поводом для изумления. Приглядевшись к "женщиине" поближе. опять-таки нельзя было не удивиться, потому что она вовсе не выглядела на свои годы. Это была накрашенная старуха с подтянутой на лице кожей, на которой были шорты-бермуды и светлый парик с короткой стрижкой! Ну почему бы в таком возрасте женщине не стареть достойно, как делает это Сен Сир или сам Мастер Карл?
      Но ладно, раз уже сам Сен Сир был с нею знаком, значит она не была такой уж плохой. К тому же у Карла появился еще один повод для беспокойства: исчез Корнат.
      Вертолет уже готов был взлететь, когда Карл вскочил с места.
      - Подождите! Мы кое-кого забыли!
      Его никто не слушал. Бабуля в шортах что-то нашептывала на ухо Сен Сиру. Что она говорила, не было слышно из-за шума винта.
      - Господин Президент, остановите пилота, пожалуйста!
      Но Сен Сир даже не повернул головы.
      Мастер Карл был обеспокоен. Он прижал лицо к стеклу иллюминатора, глядя на удаляющийся город, но тот был уже далеко, чтобы можно было что-либо заметить.
      Да ладно, успокаивал Карл сам себя, никакой опасности здесь нет. Нигде в мире уже не было враждебных наций. Молния не ударит. Корнат оставался здесь в такой же безопасности, как будто был у себя в постели.
      Безопасен настолько, насколько позволит ему собственное сознание, но не более того.
      Суть была в том, что Корнат выпил пива у пыльной стойки придорожной кафешки. Впервые - да и было ли подобное раньше? - его сознание отдыхало.
      Он не думал об аномалиях статистических результатов Распределительного Закона Вольгрена. Он не размышлял о предложенном Мастером Карлом временном браке или даже о досадном перерыве в занятиях, вызванном участием в Полевой Экспедиции. Это не было похоже на успокоенность после множества мелких неприятностей, но это было. Просто спокойствие. Похожее на аромат незнакомого цветка. Корнат испытывал это состояние сначала ушами и решил, что, хотя и непривычное, оно было весьма приятным. В нескольких ярдах от него в воздух поднялся какой-то летательный аппарат, разрушая тишину и спокойствие, но, самое странное, потом это чувство к нему вернулось.
      Сейчас у Корната появилась возможность поглядеть на себя вчерашнего, каким он оставлял клинику в десятке тысяч миль отсюда. Он заказал у официантки с желтоватой кожей следующее пиво и полез в карман за пачкой бумаг, врученных ему врачом.
      Бумаг было гораздо больше, чем он мог ожидать.
      Так о скольких там случаях, происшедших в Университете, говорил аналитик? О пятнадцати или вроде того? Но в бумагах упоминалось более сотни подобных историй. Корнат быстро просмотрел заключение и обнаружил, что эта проблема касается не только одного Университета - происшествия были и в других учебных заведениях, во внеуниверситетских кругах. Было похоже, что эта эпидемия захватывала всех государственных служащих. целая дюжина случаев касалась только одной локальной телесети.
      Корнат читал ничего не говорящие ему имена, изучая такие же, ничего не говорящие ему факты. Один телевизионщик восемь раз восемь раз устраивал короткое замыкание полностью изолированного электроодеяла, прежде чем успешно покончил с собой. У него было все в порядке с семьей, да и карьера развивалась нормально.
      - Ancora birra?
      Корнат даже подскочил, но это была всего лишь официантка, спрашивающая, не принести ли ему еще пива.
      - Все хорошо... Погодите... - Не было смысла, чтобы ему все время мешали в чтении. - Принесите сразу несколько бутылок и оставьте здесь.
      Солнце уже клонилось к закату, облака были бессильны защитить остров от его палящих лучей; горизонт был совершенно чист. Было жарко, а пиво делало Корната сонливым.
      Только теперь до него дошло, что он отделился от остальных. Скорее всего, они уже уехали без него, и теперь Мастер Карл будет сердиться.
      А еще ему показалось, что здесь чертовски уютно.
      На таком как этот, малюсеньком, острове у него могло бы и не быть всех его неприятностей. Теперь вместо них у него было пиво, его бумаги, и не похоже, чтобы они так уж его беспокоили. Хотя он прочел их от корки до корки, он так и нек обнаружил источника того синдрома, что в течение десяти недель мог довести его до точки. Десять недель! У Корната оставалось еще двадцать дней.
      Мастер Карл твердил свое:
      - Давайте вернемся! Вы не имеете права оставлять бедного мальчика, чтобы он умер.
      Сен Сир изумленно заморгал. Женщина возразила резким тоном:
      - С ним все будет в порядке. В чем дело? Вам охота поломать его кайф? Ну почему вы не хотите дать ему шанс покончить с собой?
      Карл тяжело вздохнул. Он снова возобновил свои призывы, но пользы от этого не было: слишком легко относились все к этой проблеме. Старый преподаватель откинулся на спинку сидения и уставился в иллюминатор.
      Вертолет снизился перед входом в здание, по своим размерам превосходившим все лачуги. В его окнах были стекла, а поверх стекла были закреплены решетки. Блондинка выскочила из кабины будто кукла-марионетка и завизжала:
      - Все выходите! А ну, живо! Я не собираюсь гробить здесь целый день!
      С угрюмым выражением на лице Карл проследовал за нею в здание. Теперь его удивляло, как это он, пусть даже на миг, мог принять ее за молодую женщину. Ярко-голубые глаза под светлыми волосами, так; но глаза эти были склеротическими, с кровавыми прожилками, волосы - желтая пакля парика, натянутая на череп. Ненавидя эту бабу и волнуясь за Корната, Карл поднялся по ступеням, прошел через зарешеченную дверь и увидал комнату с двойными решетками.
      - Аборигены, - бесстрастным голосом сказал Сен Сир.
      Здание было местной тюрьмой, в которой была только одна камера. Сейчас она была заполнена дюжиной, или даже более того, оливковокожих злых мужчин и женщин. Детей не было. Нет детей, раздраженно подумал Мастер Карл, а ведь нам обещали сделать выборку из всего населения! Все здесь находящиеся были стариками! Самому молодому было, похоже, лет сто...
      - Погля-дите на них внима-тельно, - снизив голос, сказал ему Сен Сир. - Здесь нет экземпля-ра моло-же пятиде-сяти лет.
      Мастер Карл даже подскочил. Опять чтение мыслей! С каким-то чувством зависти он подумал, как это здорово быть таким мудрым, все испытавшим и все понимающим; знать, как делал это Сен Сир, что другой человек подумал еще до того, как скажет это вслух. Это был тот род мудрости, что, как считали подчиненные Президента, принадлежит ему по праву, а им - нет! Страшно было даже подумать, какими еще способностями обладает Сен Сир!
      Мастер Карл прошел по коридору, чтобы поглядеть на аборигенов через решетку, через которую был пропущен электрический ток. В двери появился болезненно полный мужчина в цветастых шортах. Он поклонился женщине, поклонился Сен Сиру, слегка склонил голову перед Мастером Карлом, а на остальных поглядел как на пустое место. С его стороны это была показная демонстрация того, как по-настоящему посвященная в тайники власти личность может легко вычислить важность отдельных категорий незнакомых ему людей с первого же взгляда.
      - Я, - представился он, - ваш переводчик. Вы желаете поговорить с вашими туземцами, сэр. Можете начинать. Тут имеется один малый, так он немного говорит по-английски.
      - Благодарю вас, - ответил Мастер Карл.
      Этот малой был угрюмым типом, одетым как и большинство туземцев в камере. На всех, как правило, были рваные шорты и куртки с короткими рукавами и совершенно неуместными стоячими воротничками. Вся одежда выглядела совершенно старой; не столько поношеной, как именно старой. И мужчины, и женщины были одеты одинаково. Разница была только в воротничках и нарукавных нашивках. Похоже, что это были обозначения военных рангов. Например, у одной женщины на воротнике была красная суконная нашивка с пересекающей ее золотой полосой. Нашивка была потертая, золото потускнело, но когда-то все это было весьма ярким. Поверху золотистой полосы помещалась желтая пятиконечная звезда из материи. Самый маленький ростом мужчина, оглянувшийся, когда заговорил переводчик, на своей нашивке имел золота побольше, плюс три звезды из позеленевшего металла. У другого мужчины было три матерчатые звезды.
      Эти трое, двое мужчин и женщина, вышли вперед, встали по стойке смирно и резко поклонились. Тот, у кого звезды были металлическими, сказал, пришепетывая:
      - Тай-и Масатура-сан. Я капитан, сэр. А это из моя команда: хейко Икури, йото-хей Сёкуто.
      Тут же Мастер Карл отступил назад. От этих людей в о н я л о !
      Они не выглядели как-то особенно грязными, но даже на первый взгляд с ними было плохо: болезненный цвет, кожа вся в рубцах и язвах; и еще запах застарелого пота.
      Мастер Карл взглянул на переводчика:
      - Капитан? Это что, армейский ранг?
      Переводчик усмехнулся.
      - Никакой армии, - заявил он. - Нет, нет. Уже давно не имеется. Но они все хранят воинские звания, понимаете? Передают от отца к сыну, от отца к сыну, так и тут. Вот этот парень здесь, тай-и, он мне говорил, что все они - часть японского Имперского Экспедиционного Корпуса, что будет брать штурмом Вашингтон, округ Колумбия. Тай-и - это капитан, как мне кажется он командует всеми ими. Хейко - эта женщина - это, как рассказывал капитан, нечто вроде младшего сержанта. Это гораздо выше остальных, что называют себя ефрейторами.
      - Я не понимаю, что такое "сержант" или "ефрейтор".
      - А кто понимает? Но для них, похоже, это очень важно. И еще, переводчик помялся, потом усмехнулся. - Они все родственники. Тай-и - это отец, хейко - мать, а йото-хей - их сын. Все носят фамилию Масатура-сан.
      - На вид они ужасно грязные, - прокомментировал это Мастер Карл. Слава Богу, что мне не надо идти к ним.
      - Надо, - раздался у него за спиной замогильный голос. - Да, так. Это на вашей ответствен-ности, Карл. Вы обяза-ны просле-дить, как медики будут их обсле-до-вать.
      Мастер Карл насупился и хотел было высказать свое недовольство, но назад пути не было. Сен Сир отдал приказ, и этот приказ был отдан ему.
      Медики видели в аборигенах кучу недорезанных трупов. "Тоже мне, врачи, - с отвращением думал Карл, - Как они будут их обследовать?" Но те быстро принялись за дело. Они раздели всех: женщин и мужчин, прослушали легкие, ощупали животы, разделив потом то ли по оттенкам оливковости кожи, то ли по количеству нашивок на воротниках, а может, заплат на шортах. Карл тоже, по возможности, занимался этим, а потом ушел, оставляя за собой кучу голых тел и кучи тряпья, в то время как медики остались бормотать себе под нос и снова перещупывать туземцев будто недовольные торговцы.
      Нельзя сказать, чтобы возня с аборигенами сильно его утомила, нет, математика они волновали меньше чем ноль. Гораздо сильнее ему хотелось найти Корната.
      На небе уже висела полная луна.
      Карл направил свои стопы туда, где черным силуэтом в серебристой пыли стоял вертолет. Пилот дремал в своем кресле, и Карл с решительностью и настойчивостью, сохраняемой, в основном, для критических заметок в "Math. Trans.", резко скомандовал: - А ну, подымайся! Я не собираюсь торчать здесь всю ночь!" Изумленный пилот уже только в воздухе понял, что это не его хозяйка, старо-моложавая блондинка, и даже не древний дед Сен Сир.
      Но делать было нечего. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Когда Карл приказал пилоту возвращаться в город, где приземлился самолет, тот поворчал, но подчинился.
      Где потерялся Корнат, выяснить было нетрудно. Полицейский на мотороллере рассказал Карлу о придорожном кафе; тамошний кассир послал их в забегаловку рядом; ее хозяин видел, что Корнат, управившись с кофе и сэндвичем, опять вернулся в аэропорт. Диспетчеры башни слежения видали, как тот заходил, пытаясь как-то переправиться к остальной группе, потом плюнул на все и, пошатываясь, побрел по проселочной дороге в джунгли.
      Диспетчер добавил, что глаза Корната все время закрывались.
      Карл заставил полмцейского помочь ему. Он был в ужасе.
      Маленький мотороллер петлял по дороге, световое пятно фары прощупывало обочины. Карл молился про себя и повторял: "Ведь я же обещал ему..."
      Завизжали тормоза, и мотороллер остановился будто вкопанный.
      Полицейский был малорослым, худым, хотя и полным энергии юношей, но Мастер Карл первым спрыгнул с сидения и был первым у свернувшейся калачиком фигуры, лежащей под хлебным деревом.
      Впервые за несколько недель - по вполне понятной причине - Корнат спал без своего ангела-хранителя. Тот момент беспомощности между сном и явью, то мгновение, что уже несколько раз чуть было не довело его до смерти, застал его на обочине пустынной дороги, посреди буйной тропической зелени.
      Карл осторожно придерживал безвольно падающую голову.
      - Господи... - сказал он, молитва застряла в горле. - да он всего лишь напился. Эй, вы, идите сюда! Помогите доставить его в кровать!
      Корнат проснулся. Голова гудела, а во рту будто кошки ночевали. Тем не менее, он улыбался. Мастер Карл сидел возле раскладного столика, и его голова затеняла свет.
      - А, ты уже проснулся. Хорошо. Я попросил портье разбудить меня пораньше, на тот случай...
      - Да. Благодарю.
      Ради эксперимента Корнат подвигал челюстью, но впечатление было не из лучших. Но все равно, настроение было превосходным. Давно он уже не напивался, так что даже само похмелье было для него интересным ощущением. Он сел еа кровати, свесив ноги. Мастер Карл дал портье и другие указания, потому что рядом стоял оловянный кофейник и кружка. Корнат отпил глоток.
      Какое-то время Карл глядел на него, затем повернулся к столу. Там стояла банка с зеленоватой жидкостью и лежала пачка фотографий.
      - Что скажешь, - спросил Карл, показывая один снимок. - Похоже это на звезду?
      - Нет.
      Карл положил снимок в кучу к остальным.
      - У Беккереля было не лучше, - таинственно заявил он.
      - Извините, Карл, - сказал Корнат, улыбаясь. - Вы же знаете, что я не слишком-то интересуюсь псионами...
      - Корнат!
      - Ох, простите. Вашими исследованиями по паранормальной кинетике.
      Тут же позабыв сказанное Корнатом, Карл, с некоторым сомнением, сказал:
      - Мне показалось, что Гринлиз навел меня на какой-то след. Знаешь, я попытался манипулировать молекулами с помощью паранормальной кинетики, используя фотопленку для регистрации. Я рассуждал, что раз уж под воздействием малейшего щелчка молекулы переходят в иное состояние, то понадобится совсем немного энергии, чтобы привести их в состояние возбуждения. Так вот, Гринлиз рассказал мне о броуновском движении. Вот как здесь. - Он поднес банку с мыльным раствором поближе к свету. - Видишь?