Самое страшное, что ожидало его здесь, — это бездействие. Бессилие. Ведь не пробьешь голыми руками каменную толщу и не прогрызешь зубами, и не поможет ни пистолет, ни даже артиллерийское орудие — если бы оно и было у него.

И не дай бог Лео полезет вслед за ним и тоже влипнет. Пусть в живых останется хотя бы один... Хотя бы один — из пятерых...

Оставалась еще слабая надежда на это темное непонятное озеро, но Эдвард Маклайн не хотел торопиться с озером, потому что никакой другой надежды не было.

Он продолжал стоять в тишине, опустив руку с фонарем, и все так же сверлил взглядом стену — и даже не заметил, в какой момент в зале стало светлее. Подняв голову, он обнаружил, что в потолке словно зажглись несколько невидимых дополнительных источников освещения, так что все окружающее стало достаточно хорошо различимым и без его фонаря. А вновь взглянув на противоположную стену, он увидел, что на ней появились тени. Черные, глубокие, гораздо темнее камня, резкие тени. Они причудливо извивались, словно исполняли неведомый танец под неслышную музыку... Они замирали на мгновение — то одна, то другая — и тут же претерпевали очередную метаморфозу, меняя и меняя форму... Они метались, складываясь в замысловатые фигуры, и фигуры эти вполне могли быть символами, несущими какую-то информацию, — но Эдвард Маклайн не в состоянии рыл разгадать смысл этих символов. Краем глаза он уловил движение у себя под ногами и, опустив голову, увидел, что тени пляшут и на полу вокруг него. Эти тени отбрасывал он сам, но их было целых пять, и каждая из них, повторяя, в общем, хотя и гротескно, контуры его фигуры, жила своей собственной жизнью, извиваясь и перемещаясь по-своему, не так, как любая другая. Да, тени перемещались, сновали по полу и стене, сливались с черной поверхностью озерка — хотя сам астронавт стоял неподвижно.

Эдвард Маклайн когда-то видел нечто подобное. По телевизору, во время летних Олимпийских игр в Афинах. Виртуальные тени, гуляющие сами по себе. А еще в какой-то телепередаче показывали японский и, кажется, французский «теневые» проекты: там вещи, к которым притрагивался человек, отбрасывали совершенно непохожие на себя тени — тень кухонного ножа выглядела как цветущее дерево, тень обыкновенной чашки — как распускающийся лотос... А у французов силуэт на стене и вовсе вел свою собственную жизнь: работал, ел, спал...

Но в создании таких театров теней были задействованы компьютеры, цифровые проекторы, видеокамеры, инфракрасные датчики... Неужели тут, в глубинах древнего инопланетного объекта, тоже находится всякая сложная аппаратура, не утратившая своих рабочих качеств за тысячи и тысячи лет?

Немного подумав, командир «Арго» сказал себе: «А почему бы и нет?»

Потому что гораздо легче, гораздо привычнее предполагать, что имеешь дело с техническими устройствами, некогда созданными обитателями Марса, чем объяснять всю эту теневую круговерть магией, мистикой и прочими эзотерическими таинствами, лежащими вне пределов обычной науки. Если рассматривать явления действительности с позиции мистики, то вряд ли стоит вообще чем-то заниматься в этой жизни, — так считал Эдвард Маклайн. Зачем прилагать какие-то усилия к достижению той или иной цели, если события все равно будут развиваться по непостижимым законам какой-нибудь Каббалы, соединенные не цепочкой причин и следствий, а совершенно иной связью...

Эдварда Маклайна абсолютно не устраивали такие взгляды на жизнь.

Тени вдали и вблизи все продолжали и продолжали вихляться, разыгрывая безмолвное представление перед единственным зрителем, и командир «Арго» был даже по-своему рад этому. Во всяком случае, наблюдать спектакль с участием многочисленных и разнообразных теней отца Гамлета было гораздо интереснее, чем изнывать от безделья и постепенно повреждаться рассудком от отчаяния и безысходности в пустом, зале.

Если бы еще знать, в чем смысл этой беззвучной игры, что она означает...

В какой-то момент тени напротив, за озерцом, перестали быть тенями. Они отделились от стены, превратившись в четыре черные высокие человекообразные фигуры, застывшие у кольцевой кромки подобно мрачным статуям, — и Эдвард Маклайн незамедлительно вытащил из кобуры «магнум-супер». Он не размышлял, кто или что находится сейчас перед ним и насколько вообще вероятно появление здесь, в чреве Марсианского Сфинкса, высящегося на давно безжизненной планете, каких-то живых существ. Он не размышлял — он готов был стрелять при малейших признаках угрозы. Или того, что он сочтет угрозой.

Вот уже несколько десятков лет средства массовой информации были полны сообщений о явлении людям то в одном, то в другом уголке земного шара неких необычных существ, пришельцев бог весть откуда — из других звездных систем, или из прошлого, или из будущего, или из каких-то иных измерений. Целая армия уфологов кормилась этими то ли действительно имевшими место событиями, то ли порождениями чьих-то воспаленных, перекошенных мозгов. Неопознанные летающие объекты поодиночке и целыми косяками бороздили земную атмосферу, совершая посадки то здесь, то там, уродуя коров и прочую домашнюю живность, то и дело забирая к себе на борт разных людей, проводя над ними всяческие эксперименты, а потом блокируя у похищенных память о контактах... Что тут было правдой, что — иллюзией, а что — вымыслом?..

Командиру «Арго» во времена службы в военной авиации приходилось соприкасаться с проблемой «пришельцев». Военным летчикам предписывалась строго определенная схема действий при встречах с так называемыми НЛО: прилагать максимум усилий для того, чтобы держаться как можно дальше от всяческих летающих тарелок, треугольников, шаров, цилиндров и прочего, а при невозможности уклониться от сближения, а тем более оказавшись в роли преследуемых «тарелками» — открывать огонь на поражение из всех видов бортового оружия. Никаких попыток войти в контакт, никаких попыток пообщаться с «братьями по разуму». Потому что если НЛО и в самом деле летательные аппараты каких-то иных цивилизаций, то эти цивилизации вовсе не обязательно должны быть именно «братьями». Испанцы резали индейцев. Переселенцы-европейцы в Северной Америке резали других индейцев. Татары резали русских. Японцы — китайцев. Белые — черных. Арабы — белых. Террористы — всех подряд... Много ли братьев и сестер у американцев среди китайцев и русских? Да что там русские и китайцы! Может ли он, Эдвард Маклайн, назвать братом какого-нибудь далласского копа или пропойцу-негра из Фриско? А ведь это же американцы, это же — люди. Что уж тут говорить о «пришельцах»... Братья не действуют исподтишка, тайком, не показывая своих карт, братья открыты и без обиняков говорят о том, чего от тебя хотят. Одолжить сотню-другую. Забрать твой дом. Прирезать тебя. Братья не темнят...

А потому хороший брат — это мертвый брат. Отнюдь не отныне, но — во веки веков.

И потому же хороший пришелец — это мертвый пришелец.

Эдвард Маклайн больше многих и многих других знал о той давней истории, произошедшей в начале июля 1947 года в штате Нью-Мексико и получившей известность как «росуэллский инцидент». Тогда местный фермер, направляясь утром проведать своих овец после ночной грозы, обнаружил на земле множество необычных обломков; как потом выяснилось, некоторые из них обладали странными физическими свойствами. Затем в дело вмешались военные с росуэллской авиабазы, где размещался элитный 509-й бомбардировочный полк — единственная в мире на то время атомная авиагруппа. Именно оттуда стартовала «летающая крепость» «Энола Гей», сбросившая атомную бомбу на Хиросиму. Обломки собирали несколько дней, а потом командир полка официально заявил, что найдены куски «разбившегося диска». Переданное по телеграфу сообщение в тот же день попало на страницы трех с лишним десятков газет.

Но уже через несколько часов командующий восьмой воздушной армией опроверг этот пресс-релиз командира 509-го полка и сообщил, что за обломки «разбившегося диска» был ошибочно принят метеозонд с радарным отражателем...

Судя по всему, сообщение командующего армией было наспех составленным прикрывающим документом и неподалеку от Росуэлла действительно разбился НЛО.

Гражданские и военные власти впоследствии изменили официальную версию этого загадочного события. Разбившийся таинственный объект был объявлен уже не метеозондом, а неким секретным беспилотным разведывательным аппаратом, который должен был вести наблюдение за проводившимися Советским Союзом испытаниями ядерного оружия.

Через тридцать два года после этого случая, скрытого завесой секретности и молчания, бывший офицер разведотдела 509-го полка заявил в интервью о том, что объект, обломки которого были найдены под Росуэллом, «не был ни метеозондом, ни самолетом, ни ракетой». По поводу необычных свойств некоторых материалов он сказал: «Он отказывался гореть... тот предмет ничего не весил и был очень тонким, не толще станиоля на пачке сигарет. Я попробовал согнуть его. Но он не гнулся. Мы даже пробовали сделать на нем вмятину с помощью шестнадцатифунтового молота. И все равно на нем не осталось и следа от удара». Обломки, по его словам, были «не с этой Земли». Возвращаясь на базу, он остановился возле своего дома, чтобы показать обломки жене и одиннадцатилетнему сыну. Поверхность одного из обломков покрывали странные символы, похожие на иероглифы. Сын офицера разведотдела, ставший впоследствии военным врачом, хорошо помнит тот случай...

Другой причастный к этой истории военный в 1990 году говорил: «Были проведены всевозможные испытания, включая химические анализы, на разрыв, на сжатие, на изгиб. Результаты заносились в специальный протокол испытаний. Некоторые из подобранных материалов легко разрывались или деформировались... были и другие части — из очень тонкого, но очень прочного материала, который невозможно было деформировать даже тяжелыми молотами... Общее мнение было такое, что предметы — из космоса».

Значительно рассеяло туман, покрывавший «росуэллский инцидент», свидетельство Гленна Денниса, работавшего в 1947 году директором одного из похоронных бюро, который имел контракт с росуэллской авиабазой на выполнение услуг по обработке и хранению тел умерших. В июле 1947 ему несколько раз звонил по телефону офицер с авиабазы, занимавшийся вопросами похорон. Он спрашивал, есть ли в похоронном бюро маленькие, герметично закрывающиеся гробы, и интересовался, как подвергнуть консервации тела, несколько дней находившиеся на воздухе. Вопросы касались возможного изменения химического состава тканей.

В тот же вечер Гленн Деннис по своим делам поехал на авиабазу, в военный госпиталь. И там у черного хода он увидел две военные машины «скорой помощи» с открытыми задними дверцами. Машины были заполнены множеством каких-то крупных обломков. Зайдя в здание, Деннис встретил знакомую медсестру и собрался с ней поговорить, но тут к нему направились служащие военной полиции и, нисколько не церемонясь, буквально вытолкали его из госпиталя.

На следующий день Гленн Деннис все-таки побеседовал с той молодой медсестрой, и она рассказала ему о том, что происходит в госпитале авиабазы. Она была просто потрясена случившимся... Сбиваясь от волнения, девушка говорила Деннису, что ей приказали ассистировать двум медикам, производившим вскрытие нескольких маленьких нечеловеческих тел. Стоял ужасный запах... Одно тело находилось в хорошем состоянии, другие были покалечены. Она говорила о том, что строение этих тел сильно отличается от строения человеческого тела.

А через несколько дней медсестру в спешном порядке перевели на одну из военных баз, расположенных за океаном, в Англии...

Как спустя много лет выяснили исследователи, расспрашивая очевидцев, основная часть корабля «пришельцев» упала на некотором расстоянии от полосы обломков, обнаруженной фермером. А неподалеку от основной части были обнаружены тела членов экипажа «летающего диска».

Военные неоднократно угрожали свидетелям физической расправой, если те скажут хоть слово о том, что им довелось увидеть. Фермера, первым обнаружившего обломки, держали взаперти в течение недели, пока он не присягнул молчать. Осенью того же 1947 года его сын нашел еще несколько маленьких обломков. Он хранил их в коробке из-под сигар, но в конце концов и эти материалы были конфискованы военными. Угрожали и Гленну Деннису, и шерифу, которому фермер в тот день, третьего июля, показал собранные обломки. Именно шериф известил командование росуэллской авиабазы об этом инциденте...

После происшествия близ Росуэлла пошли слухи о строжайше охраняемом ангаре 18-А авиабазы Райт-Паттерсон в штате Огайо, где якобы собрана захваченная инопланетная техника, и о так называемой «Голубой палате» на той же авиабазе — своеобразном музее, хранящем предметы из «летающих тарелок» и трупы, подобранные в окрестностях Росуэлла.

Уфолог Леонард Стрингфилд получил информацию о «Голубой палате» через осторожного посредника, отставного армейского офицера, который пользовался не менее осторожным источником. Этот источник поведал о любопытных вещах.

«В 1955 году, — писал Леонард Стрингфилд, — он в качестве научного исследователя-аналитика работал в Техасе, осуществляя надзор за работами по повышению качества радарных установок и полевыми испытаниями нового оборудования.

Однажды вечером военный полицейский предложил ему идти с ним. Ему не позволили собраться и не проинформировали о месте назначения или продолжительности поездки. Его доставили на местную авиабазу. Там были другие специалисты, причастные к различным сферам технических исследований. Он знал многих из них. Их было около 25 человек. Сначала им приказали подписать бумаги о неразглашении государственной тайны. Все это было привычно, так как за время военной службы он принимал участие в секретных операциях. Им сказали, что цель миссии будет раскрыта только по прибытии на место и что им не позволяется разговаривать даже друг с другом, пока не разрешат. Их обыскали и, изъяв содержимое карманов, поместили его в маркированные конверты. Потом проводили в самолет и усадили по одному с вооруженным охранником возле каждого. Мой источник рассказал мне, что на униформе охранников не было никаких знаков различия, кроме номеров. Ни один из охранников не имел идентификационной бирки и не разговаривал с пассажирами на протяжении всего полета.

Перед посадкой каждому дали черный капюшон и предупредили, что если кто-то попытается его снять до того, как скажут, то его „больше никогда не увидят". На вопрос, не шутка ли это, отдающий приказы генерал сказал просто: „Попробуйте мне". Самолет приземлился, и им приказали надеть капюшоны и положить руку на плечо впереди стоящего. (Он мог только гадать о времени полета, потому что часы у них забрали перед взлетом, но чувствовал, что прошло около четырех часов. Потом он добавил, что они могли просто летать кругами некоторое время.) Когда их вывели из самолета, он мог видеть взлетно-посадочную полосу под ногами, наклоняя голову. Потом местность стала „песчаной", и в воздухе ощущалась прохлада ночной пустыни. Тени, которые он видел на земле, давали понять, что действительно время ночное, так как тени были от искусственного освещения. Он рассказывает, что, когда их вели, двое из них, видимо, сняли капюшоны и им сказали: „Вам не следовало этого делать". Он услышал, как щелкнули наручники, и их увели. (Двух аналитиков, с которыми он работал и которые были в аэропорту, действительно больше никогда не видели, а их семьи были переселены в неизвестное место еще до возвращения группы.) Любые вопросы относительно их местонахождения наталкивались на ответ: „Вы тоже туда хотите?" Немного пройдя пешком, они почувствовали бетон под ногами и, когда остановились, услышали, как сзади опускается дверь. После приглушенной беседы двух неизвестных голосов им разрешили снять капюшоны. В этом месте голос моего источника постоянно вздрагивал (он рассказывал мне это пять раз без изменений и, насколько я знаю, больше никому об этом не говорил).

Когда они сняли капюшоны, то увидели, что находятся внутри переделанного ангара, пол и стены которого были покрашены в голубой цвет. В помещении было множество столов, полок и приборов с тысячами искусственных предметов, ни один из которых нельзя было сразу распознать. Им сказали, что от них требуется изучить каждый объект и определить его назначение, эксплуатационные параметры и возможность сделать с него копию. Он вспоминает многие вещи, такие как лазеры, интегральные схемы, печатные платы теперь уже банального дизайна (включающие микропроцессоры, поверхностные компоненты и т. п.).

Они провели на месте около четырех дней, там же обедали и спали. Им позволялось задавать любые вопросы, необходимые для выполнения их задачи, а „куратор" (как он сам себя называл) был рад, когда один из них в конце концов спросил, откуда эти предметы. Их провели в маленькую опечатанную комнату, в которой они еще не были, и показали четыре огромных аквариума, заполненных розовым раствором, каждый из которых содержал маленькое тело с серой кожей и большой безволосой головой с огромными глазами. В конце комнаты были металлические части — от мелких кусочков до очень больших скрученных обломков. Потом куратор рассказал историю росуэллской катастрофы. Когда их отпустили, то сказали, что они могут вернуться в любое время и обсуждать объекты с кем угодно в гипотетическом смысле, не распространяясь об идентификационных данных.

Год спустя он контактировал с этой группой и спросил, остается ли предложение в силе. Ему сказали, что, конечно, остается и что коллекция значительно выросла. Расчет был на то, что никто не поверит в эту историю без соответствующих доказательств и что ее разглашение приведет к плачевным последствиям».

Командир «Арго» Эдвард Маклайн тоже слышал о «Голубой палате» и совершенно определенно знал, что стало причиной «росуэллского инцидента». Тот дискообразный объект, который видели пролетающим над Росуэллом в северо-восточном направлении вечером второго июля 1947 года, упал на землю не из-за технических неполадок и не из-за ошибок пилотирования. Он был просто сбит снарядами, выпущенными из бортовой пушки истребителя Р-51 «Мустанг», ВВС США. Да, этот «Мустанг» кроме обычных пулеметов, был оснащен и пушкой. Ни имя пилота, ни база, с которой взлетел истребитель (точнее, сразу два истребителя), не назывались, но сама причина «росуэллского инцидента» преподносилась военным летчикам, в числе которых был и Эдвард Маклайн, как не подлежащий сомнению запротоколированный факт. Разумеется, предавать его огласке было запрещено.

Никаких попыток вступить в контакт — сразу стрельба на поражение.

Другой случай, связанный с пришельцами, был известен Эдварду Маклайну со слов Роберта Фиша, непосредственного участника событий, сослуживца будущего командира «Арго» на флоридской авиабазе. Эта история относилась к так называемым «черным вертолетам» — аппаратам без опознавательных знаков, которых не раз видели летевшими рядом с НЛО; зачастую такие неопознанные вертолеты появлялись поблизости от тех мест, где наблюдались «летающие тарелки», — и именно в то время, когда это происходило. Складывалось впечатление, что они вели наблюдение за ходом событий. Иногда загадочные вертолеты летели так близко друг к другу, что, казалось, их винты сливаются воедино...

Много слухов ходило про эти вертолеты — они то ли гонялись за НЛО, то ли сами были «тарелками», замаскированными под земные летательные аппараты. Они распыляли над стадами какие-то химикаты, что иногда приводило к падежу скота... Они расстреливали овец из пулеметов и пушек... Там, где фермеры находили своих животных со следами необъяснимых увечий, из черных вертолетов выходили таинственные «люди в черном», представлялись государственными служащими и, требуя сохранения тайны, увозили трупы с собой.

Весной 1997 года в районе городка Игл в штате Колорадо пропал военный самолет А-10 «Фандербо-улт». Связь с летчиком прервалась над границей между штатами Нью-Мексико и Колорадо, когда на экране радара рядом с самолетом появились еще две неизвестные точки. Над Колорадо все три объекта исчезли с экрана.

В ходе поисков на склоне горы нашли мертвого пилота «Фаидербоулта». Расследование этого инцидента показало, что водители нескольких автомобилей видели промчавшийся на небольшой высоте военный самолет, следом за которым, на некотором удалении, летели два черных вертолета. «Создавалось впечатление, — рассказывали свидетели, — что они преследовали самолет». Ни взрыва, ни выстрелов никто не слышал...

В 2003 году газеты запестрели сообщениями о том, что тайна черных вертолетов раскрыта. Оказывается, это вполне земные летательные аппараты! В открытую, на глазах у всех, эти вертолеты типа «Блэк хок» начали патрулировать воздушное пространство Нью-Йорка с целью предотвращения возможных атак террористов с воздуха.

«Черные ястребы» с экипажем из четырех человек были оснащены радарами, способными засечь посторонний летательный аппарат на расстоянии до четырехсот километров. Единственное оружие на их борту — мощный прожектор «Ночное солнце». Непереносимый для зрения ярчайший луч, направленный на кабину чужого самолета, должен заставить пилота свернуть в нужную сторону. Если же чужак не подчинится радиокомандам или не свернет в сторону, то на перехват будут подняты реактивные истребители с гораздо более серьезным оружием...

Прочитав одно такое сообщение в «Ю Эс Эй Тудэй», Эдвард Маклайн не смог удержаться от скептической усмешки: приступившие к патрулированию в Нью-Йорке «черные ястребы» вовсе не были теми самыми таинственными черными вертолетами из историй об НЛО.

Флоридский однополчанин Эдварда Маклайна Роберт Фиш был когда-то обстрелян таким вертолетом в небе над Невадой и ответным залпом завалил чужака. Катапультировавшись из горящего истребителя, он раньше всех добрался до того квадрата, где рухнул в пустыню загадочный летательный аппарат. И обнаружил тела двух существ, которых никак нельзя было причислить к отряду приматов семейства гоминид рода гомо вида сапиенс. По классификации уфологов, эти существа относились, как выяснил потом Роберт Фиш, к классу гуманоидов, типу короткие серые...

Фиш знал, в какую неприятную историю может влипнуть, если его застанут на месте катастрофы, поэтому счел за благо убраться подальше оттуда до прибытия военных. И все-таки не удержался от того, чтобы не прихватить с собой инопланетный артефакт — узкий черный растягивающийся браслет, снятый им с переломанного запястья одного из «серых». Браслет казался единым целым, и время от времени проплывали в глубине его матовой поверхности цепочки каких-то символов. Эти символы почти никогда не повторялись, говорил Роберт Фиш Эдварду Маклайну в прокуренном офицерском салуне флоридской авиабазы. Браслет он, по его словам, хранил в доме родителей и не собирался показывать его никаким комиссиям.

Потом Роберта Фиша перевели на север, а несколько лет спустя Эдвард Маклайн совершенно случайно узнал, что коллеги, скорее всего, больше нет в живых. Автомобиль Фиша нашли на обочине шоссе возле моста, а тело, несмотря на все усилия водолазов и отряда национальной гвардии, прочесавшего оба берега ниже по течению, так и не обнаружили...

Полковник Фиш тоже не пытался вступать в контакт — а немедленно и без раздумий ответил ударом на удар, потому что населяющие космос существа вовсе не обязательно должны были являться братьями или друзьями землянам...

Весь этот вихрь воспоминаний пронесся в голове командира «Арго» за те несколько секунд, в течение которых он переводил дуло «магнума» с одной человекообразной фигуры на другую. Хотя статуи не двигались, астронавт взмок от напряжения, в каждый момент ожидая неблагоприятного для себя изменения обстановки. Страха у него не было — а была предельная концентрация внимания и готовность к немедленным решительным действиям. Эдвард Маклайн намеревался сражаться за свою жизнь с какими угодно инопланетными чудовищами. Он не думал о том, откуда они взялись на этой вымершей планете: если тебе явился дьявол, в которого ты не веришь, — отбрось свое неверие и стреляй в дьявола!

Но оказалось, что он все-таки готов не ко всему. То, что он услышал в напряженной тишине, заставило его вздрогнуть и резко повернуться.

— Спокойно, Эд, никто тебя не тронет, — раздался негромкий голос справа от него.

Профессиональный военный летчик и профессиональный астронавт Эдвард Маклайн никогда не страдал галлюцинациями и не видел причины, по которой вдруг ни с того ни с сего начал бы галлюцинировать. Значит, то, что находилось сейчас неподалеку от него, не было галлюцинацией.

Вернее, не «что находилось», а «кто находился».

У кромки озерца сидел на каменном полу, опустив ноги в маслянистую субстанцию, человек в пурпурном одеянии, похожем на тогу сановников Древнего Рима. Обеими руками человек упирался в колени и, развернувшись вполоборота, смотрел на астронавта. Лицо человека — или существа, похожего на человека, — было очень хорошо знакомо Эдварду Маклайну, потому что было его, Эдварда Маклайна, лицом.

Командир «Арго» был твердо уверен в том, что у него нет никаких марсианских братьев-близнецов, и потому на мгновение ощутил себя персонажем малобюджетного фильма. Но только на мгновение — для галлюцинаций не было причин, в кинофильм он тоже попасть никак не мог, — значит, перед ним действительно находился марсианин, очень способный по части мимикрии. Как тот тип из «Марсианских хроник», которые читала вслух Флоренс, принимавший облик людей. Сидевшее неподалеку существо тоже было телепатом — вряд ли оно имело возможность изучать здесь, в этих берлогах, англо-американский...

У Эдварда Маклайна был выбор: или стрелять немедленно — или чуть позже. Добрые братья-марсиане давно бы уже пришли к «консервной банке» с букетами местных цветов. В первый же день. Если они этого не сделали, значит, были не добрыми и не братьями. Хотя, возможно, просто не могли высовывать нос за пределы Сфинкса.

Командир «Арго», не опуская пистолет, отступил к стене, чтобы держать в поле зрения и черные фигуры, и этого марсианского Эдварда Маклайна. Статуи по-прежнему неподвижно стояли у самой кромки, словно и впрямь были не более чем статуями, и взявшийся невесть откуда — из озера? — марсианин тоже не шевелился.

— Ну? — сказал Эдвард Маклайн. — Будешь предъявлять мне претензии по поводу изъятия местного золотого запаса? Тогда это не ко мне — я просто выполняю свою работу. Все вопросы задавай нашему правительству. — Он говорил, чувствуя какую-то наигранность, неестественность своих слов, но не знал, какими другими словами можно заменить эти. — Где мои люди?.. Те, что прилетели сюда... Они живы?

— Спокойно, никто тебя не тронет, — повторил марсианин вместо ответа на вопросы, и губы его исправно шевелились. Он не менял позы и только слегка похлопывал себя ладонью по скрытому под древнеримской тогой колену. — Давай лучше я расскажу тебе про отца. Про то, что на самом деле произошло с ним во Вьетнаме.

Внутри у Эдварда Маклайна будто разорвался снаряд, но внешне это никак не проявилось, и кисть его руки с пистолетом продолжала совершать равномерные движения вправо и влево, не упуская ни одной из пяти целей.

— Зачем? — спросил он, и голос все-таки выдал его состояние, чуть дрогнув на этом коротком слове.

— Это была не контузия, Эд, — вновь не реагируя на вопрос, произнес двойник-близнец. — Он просто угодил в лагерь, и там его сильно били. Заставляли их стрелять друг в друга. А он попытался выстрелить во вьетконговца. Там были и русские, Эд, вместе с вьетконговцами, и они тоже его били...

Астронавт сглотнул тугой комок. Марсианин не мог извлечь такую информацию из его, Эдварда Маклайна, сознания — такой информации там просто не было. Или когда-то, давным-давно, он делал такое предположение? Отец очень мало рассказывал о той войне, почти ничего...

— Зачем ты мне это говоришь? — задал он вопрос, не очень рассчитывая на ответ.

Так и оказалось: древнеримский марсианин не слышал его — или же делал вид, что не слышит. Но цель? Какая цель?..

— А никакой, — с усмешкой сказал марсианин. — Просто демонстрирую свои возможности. Хочешь, расскажу тебе кое-что про Линду? Когда вы с ней были еще во Флориде, и ты улетал...

Эдвард Маклайн перестал водить пистолетом из стороны в сторону и взял на прицел собственное отраженное (скопированное? или все-таки кажущееся?) лицо.

— Только попробуй — и останешься без головы, — нисколько не блефуя, пообещал он.

И этот марсианский говорун услышал!

— Хорошо, оставим Линду, — сказал он и поболтал ногами в озерце, словно парил ступни в тазе с водой. — Тогда позволь несколько слов о Роберте Фише и о том, что стало с его матерью...

— При чем тут Роберт Фиш? — сдерживаясь, произнес командир «Арго». — Лучше скажи несколько слов о Флоренс Рок. Об Алексе Батлере. О Свене. Иначе я для начала отстрелю тебе яйца, — он сделал движение дулом «магнума», — если они у тебя есть, конечно. А если нет — отстрелю что-нибудь другое. Ну?!

Марсианин перестал болтать ногами, сгорбился, и лицо его скривилось в жалобной гримасе — подобных гримас Эдвард Маклайн никогда не видел в зеркале!

— Я ничего об этом не знаю, — сказал он со вздохом. — Откуда мне знать?

— А о моем отце ты откуда знаешь? А о Роберте Фише? Выудил из моей головы?

— Вон там, — марсианин кивком указал на озерцо, вновь уклоняясь от ответа, — целый город. Город есть, а никого нет. Они ушли, а я остался. Но функции свои не выполняю. Как я могу выполнять свои функции, если никого нет?

— И какие же у тебя функции?

Марсианин вполне по-человечески пожал плечами:

— Функций много. Но никто не ставит никаких задач...

— Так ты, выходит, подчиненный? — Эдвард Маклайн незаметно для себя втягивался в этот странный разговор, но пистолет по-прежнему держал наготове. — Выполняешь чужие приказы? Из рядовых, что ли?

Некто в пурпурной тоге выпрямил спину и отчеканил, глядя на астронавта:

— Я не из рядовых. Я — система.

— Система, — повторил Эдвард Маклайн, осмысливая услышанное. — То есть механизм, машина? Робот?

— Да, что-то в этом роде, — подтвердил псевдо-Маклайн. — Многофункциональная система.

«Говорящий пылесос, — с легкой оторопью подумал командир „Арго". — Человекообразный холодильник...»