Это не сон

– Скоро буду готова! – крикнула она в ответ, хватая халат и стыдливо прикрывая наготу.

– Давай поторапливайся. Ты ведь не хочешь, чтобы Тад тебя ждал, не так ли?

К счастью, мать не зашла. Тогда Кэролайн отбросила халат и взялась за кошмарное платье. Она ступила в него, а затем, лихорадочно извиваясь, натянула до бедер. Потом сунула руки в длинные узкие рукава и, изогнувшись, как это умеют только женщины, застегнула сзади молнию. Совершив все эти манипуляции, Кэролайн разгладила складки и только тогда рискнула посмотреть на себя в зеркало.

Боже мой, подумала она, упершись взглядом в торчащие соски, открыто свидетельствующие как об отсутствии лифчика, так и о ее крайнем возбуждении.

Что же до всего остального… Пусть никто под накинутым плащом не заметит отсутствия белья, но она-то сама с невероятной силой ощущала собственную наготу. И когда шла, чтобы надеть золотистые босоножки, а шелковистая ткань платья соблазнительно скользила по обнаженным ягодицам. И когда села на край кровати, чтобы застегнуть ремешки, а ткань словно прилипла к ней…

Ах, коварный и всезнающий Тадео! Ему было абсолютно точно известно, как подействует на нее такой наряд.

Застегнув босоножки, Кэролайн встала и танцующей походкой снова подошла к зеркалу, откуда на нее смотрело видение в сексуальном черном платье, еще более сексуальных золотистых туфельках, с румянцем на щеках и с огнем, сверкающим в прищуренных глазах. Даже прическа была сексуальной. Несмотря на то что Кэролайн подняла волосы вверх, они были закреплены на затылке довольно свободно, и лицо ее мягко обрамляли выбившиеся пряди.

Она выглядела как женщина, только что занимавшаяся любовью и готовая в любой момент заняться этим снова. Она выглядела не совсем как распутница, но уже и не как жена. Она выглядела как любовница богатого человека.

Испытывая невероятный страх, Кэролайн до последней минуты тянула с выходом. К счастью, к этому времени дети уже были уложены в кровать и спали, а мать смотрела телевизор.

Джоан подняла взгляд, когда дочь немного скованно вошла в гостиную, и присвистнула.

– Мам, ты что? – спросила Кэролайн, отчаянно покраснев.

– Нет, правда, дорогая, ты выглядишь потрясающе. И та-а-ак сексуально! Напомни мне, чтобы я купила что-нибудь бархатное, когда мы отправимся по магазинам. Помнишь, ты обещала пойти со мной на этой неделе покупать одежду?

– Ох, я совсем забыла! Тебе нужно было напомнить мне, когда я звонила в понедельник.

– Ну, у нас ведь были более интересные темы для беседы, не так ли? Все эти хорошие новости о Таде и об этой ужасной Рите. Я испытала огромное облегчение, должна тебе сказать. Тад возродил мою веру в мужчин, что весьма кстати, поскольку мне вряд ли удастся и дальше отказывать Генри. Когда он пригласит меня куда-нибудь в следующий раз, я скажу «да». Поэтому не могли бы мы взять детей, когда ты вернешься завтра утром, и пройтись по универмагам? Я наверняка увижусь с Генри в пятницу, и, если буду выглядеть хотя бы на четверть, как ты, он поползет за мной хоть на край света.

– Может быть, тебе следует подождать, пока вы окажетесь за закрытыми дверями? – улыбнулась Кэролайн, которая уже много лет не видела мать такой счастливой.

Женщины понимающе посмотрели друг на друга и рассмеялись… Их остановил звук дверного звонка.

– Это Тад, – полузадушенно проговорила Кэролайн, почувствовав, как внутри у нее все опять сжалось.

Мать строго посмотрела на нее.

– Оставь это самоуничижение, дорогая дочь. Ты больше не котенок. Взгляни на себя. Ты тигрица! Пусть он услышит твое рычание.

Раздался еще один, более долгий, звонок, и Кэролайн поспешила открыть. Если это будет продолжаться, дети проснутся!

Распахнув дверь, она собралась было отчитать Тадео за то, что он так нетерпелив, но слова замерли у нее на губах.

Муж представлял собой поистине впечатляющую картину! Он казался еще более красивым и стильным, если такое только было возможно. Тадео всегда выглядел великолепно, имея безупречный вкус. Но сегодня превзошел себя. Блестящие черные волосы лежали идеально, на подбородке не было заметно даже намека на щетину. Должно быть, он где-то принял душ и побрился не так давно. Интересно, где, на мгновение мелькнуло в голове Кэролайн.

Но более всего привлекал внимание выбор одежды, очевидно новой, поскольку Кэролайн не видела ее раньше. Костюм был сшит по последней моде; угольно-черного цвета и совершенно не стесняющий движений, он выгодно подчеркивал прекрасную фигуру Тадео. Рубашка без воротника была бледно-серого цвета, с маленькими жемчужно-серыми пуговицами, заканчивающимися у загорелой шеи.

Когда он отнял руку от звонка, в свете ламп сверкнул его ониксовый, инкрустированный бриллиантами, перстень.

– Я вижу, запрет на драгоценности не коснулся тебя, – улыбаясь пробормотала она. – И если не ошибаюсь, одежда на тебе с иголочки.

– Я ведь говорил тебе, что сегодня ночью собираюсь презреть все запреты. – Тадео ожег ее долгим томным взглядом, и Кэролайн вдруг почувствовала, что не в состоянии стоять прямо. – Ты выглядишь изумительно, – прошептал он. – Ты сделала так, как я сказал?

Она старалась казаться спокойной, но это было выше ее сил, когда он так смотрел на нее. Тадео улыбнулся.

– Вижу по твоему лицу, что сделала.

– Ужасно развратное ощущение, – прошептала она, и Тадео мягко рассмеялся.

– Так и должно быть. Пойдемте, сеньора Касарес? – сказал он, подхватывая ее сумку, стоящую наготове у дверей.

Глубоко вздохнув, она решила поддерживать его небрежно-игривую интонацию.

– И куда же мы отправимся, сеньор Касарес?

– По памятным местам.

– Звучит интригующе. Я только накину плащ и возьму вечернюю сумочку, – сказала Кэролайн. – Она на столике в прихожей, рядом с чудесными красными розами, которые ты прислал мне. Я поставила их туда, чтобы восхищаться всякий раз, когда прохожу мимо.

– А я поставил твою прекрасную леди на рабочий стол, чтобы, любуясь ею, всякий раз думать о тебе.

Сегодня утром, едва встав, Кэролайн вручила ему вырезанную из дерева женскую фигурку с длинными волосами. В какой-то книге она прочла, что на пятилетнюю годовщину свадьбы нужно преподносить подарки из дерева. Распаковав подарок, Тадео отблагодарил ее долгим поцелуем и сказал, что своих двух подарков ей придется подождать. Первым оказались цветы, а второй еще ждал своего часа.

Очевидно, он собирается вручить его в течение сегодняшнего вечера. Кэролайн попыталась представить, что это может быть, но безрезультатно. В течение всех этих лет Тадео был не очень-то изобретателен по части подарков. Обычно он ограничивался духами и шоколадом.

Когда они вернулись в прихожую, навстречу им вышла Джоан.

– Ба! – восхищенно воскликнула она. – Ну разве эта пара не очаровательна? Желаю вам приятно провести время, мои дорогие. И, Тадео…

– Да, Джоан?

– Не забудь о моем совете по поводу вина.

– Не забуду. Не беспокойтесь.

– Мама давала тебе советы по поводу вина? – удивленно спросила Кэролайн, когда они шли рядом к красному «Эм-Джи».

– Да, разумеется, – протянул Тадео.

– Поразительно. Ты знаешь о вине все, в то время как мама полный профан в этом вопросе.

– Не думаю. Твоя мама очень опытная и умная леди. И гораздо более рассудительная, чем я всегда думал. А также более проницательная. Нам нужно почаще ходить к ней в гости.

– Это что-то новенькое! Почему вдруг ты так переменил свое мнение?

– Скажем так: я понял, что у нас с Джоан гораздо больше общего, чем я полагал раньше.

– Что? – смеясь спросила Кэролайн. – Отношение к вину?

– Нет, моя дорогая. Наша любовь к тебе, – объяснил Тадео и, взяв ее правую руку, медленно поднес к губам и, легонько прикоснувшись ими к внезапно задрожавшим пальцам Кэролайн, исподлобья посмотрел на нее.

Она никогда не понимала, что находят женщины в подобного рода поцелуях и почему у них при этом слабеют колени. Но теперь, когда Тадео не отрывал от нее взгляда, а его губы касались тыльной стороны ладони легкими как перышки поцелуями, по ее спине пробегал холодок, а между бедрами разгорался пожар, напоминая о наготе и готовности принять его. Уже сейчас.

– Ты… ты хочешь заставить меня помучиться еще? – выдавила Кэролайн.

– Еще, моя любимая? Означает ли это, что ты действительно страдала все это время?

– Ты знаешь, что да, – процедила Кэролайн и попыталась вырвать руку. Но он крепко держал ее.

– В таком случае это касается нас обоих, милая, – сказал Тадео. – Но малая толика эротического томления для нас не смертельна. От этого все последующее будет еще лучше. Поверь мне.

Он помог ей сесть на низкое кожаное сиденье.

Кэролайн охватила паника, когда узкое платье непозволительно задралось, демонстрируя кружевной верх чулок и дюйм-другой обнаженных бедер. Извиваясь, Кэролайн подтянула подол к коленям.

Тадео с сожалением улыбнулся, закрыл дверцу и, обойдя машину, сел на водительское место.

– Должен, однако, признаться, – устраиваясь за рулем, сообщил он, – я рад, что отказался от первоначальной идеи воспользоваться машиной с шофером, чтобы поехать куда-нибудь пообедать. Для меня было бы настоящим счастьем оказаться с тобой в такой момент на заднем сиденье просторного лимузина, в то время как кто-то другой ведет машину. Гораздо лучше, когда мои руки заняты рулем, а глаза устремлены на дорогу.

Говоря это, Тадео включил мотор, и машина, взревев, сорвалась с места и устремилась к городу.

Кэролайн решила, что отвлеченная беседа пойдет на пользу обоим. Еще ни разу в жизни она не чувствовала себя такой возбужденной!

– Итак, мы направляемся в туманную даль? – весело спросила она. Тадео пожал плечами.

– Думаю, больше нет смысла хранить тайну. Я везу тебя в «Гровнор-отель». Мы проведем ночь в нашем старом номере.

– О, Тад. Как это романтично!

Он искоса взглянул на нее и тепло улыбнулся.

– Я и рассчитывал на такую реакцию. К сожалению, теперь он выглядит несколько иначе. Все номера в отеле только что переоборудовали. Я прочел об этом в газете за утренним кофе и решил, что повезу тебя туда. Это показалось мне… уместным. В конце концов, ведь именно там мы провели нашу первую брачную ночь.

– Не говоря уж о каждой ночи предыдущих двух месяцев, – улыбаясь сказала Кэролайн, для которой место, где она было счастлива, таило в себе особое очарование. – Но, я надеюсь, ты не собираешься гнать так, как однажды ночью пять лет назад? – поддела она Тадео.

– О! Ты еще помнишь ту ночь?

– Разве ее можно забыть?

После этого замечания муж почему-то погрузился в задумчивое молчание. Интересно, почему, встревожилась Кэролайн.

– Я что-то не так сказала, Тад? – обеспокоенно спросила она.

Его нахмуренный лоб мгновенно разгладился, и он ободряюще улыбнулся ей.

– Ты? Ты всегда все говоришь так. Я просто на мгновение задумался о своем. Послушай, в той утренней газете я прочел еще кое-что интересное и хочу обсудить это с тобой.

– Вот как? И что же это было?

– Интервью с приехавшим на днях из Аргентины писателем Роберто Олимой. Он с такими знанием и любовью говорил об аргентинской литературе, что это произвело на меня неизгладимое впечатление. Говорил он и о желании издавать журнал, который даст представление о ней читающей английской публике. Я не мог устоять против своего желания и встретился с ним сегодня днем.

– Сегодня! – Кэролайн испытала потрясение.

– Да, сегодня. Меня захватили идеи Олимы, поэтому я предложил ему сделку. Он весьма стеснен в средствах. Я поддержу его финансами, и мы станем партнерами.

Кэролайн была изумлена.

– Но, Тад… Журнал ведь очень дорогостоящая затея, и к тому же такой специфический… Он кривовато улыбнулся.

– Думаешь, я не добьюсь успеха?

– Я думаю, ты добьешься успеха во всем, чем бы ни занялся.

Его улыбка стала шире.

– Я надеялся, что ты ответишь именно так. Я достаточно поработал на отца, Кэрри! У меня хватит денег, для того чтобы начать собственное дело. Я унаследовал приличную сумму от бабушки, когда мне исполнилось двадцать пять, и без ложной скромности должен заметить, что очень удачно вложил ее. А посему я вполне могу позволить себе воспользоваться этим шансом, и мы не обанкротимся независимо от того, будет ли начинание удачным или нет. Издательский дом Касареса не пострадает, лишившись меня. Это солидная уважаемая компания, с прекрасными менеджерами и сотрудниками во всех своих филиалах. У меня на примете уже есть человек, которого я назначу на мое место в Лондоне. Он великолепно справится с работой.

– Но что скажет твой отец? Тадео пожал плечами.

– Должен же я когда-то стать самостоятельным. Если он пожелает, я буду лично контролировать работу компании и решать возникшие проблемы, когда это потребуется. Но в остальное время я хочу заниматься чем-нибудь еще, чем-нибудь более… захватывающим.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Кэролайн. – Плохо, когда работа вызывает у тебя скуку.

Он бросил на жену задумчивый взгляд.

– Это навело меня еще на одну мысль…

– Какую же?

– Я хочу, чтобы ты помогла мне осуществить задуманное.

Нельзя было больше ошеломить и обрадовать Кэролайн. Ей очень хотелось снова начать работать.

– Каким же образом?

– Любым. В журнале помимо публикации литературных произведений можно освещать и проблемы воспитания детей. В Аргентине существуют весьма оригинальные и дельные теории на этот счет… И женские вопросы тоже. А ты у нас специалист и в том и в другом. Знаешь испанский язык. К тому же и опыт работы в журнале у тебя есть.

– Ну какой там опыт, Тад!

– Ничего, ты у нас талантлива и способна. Ну и что ты обо всем этом думаешь?

– У меня просто дух захватывает!

– Но тебе нравится сама идея?

– Я в восторге от идеи. Но…

– Я знаю, что ты хочешь сказать: но как быть с детьми? Начнем с того, что тебе совсем ни к чему целые дни торчать на работе. Ты можешь все делать дома. Конечно, тебе потребуется помощь, поэтому я позвонил в Аргентину и спросил у Исидоры, не хочет ли она приехать и поработать у нас.

Кэролайн не верилось, что Тадео столько всего успел за один день! Но это вполне согласовывалось с его новым обликом. Не только из-за одежды муж кажется сегодня иным, поняла Кэролайн. Он полон энергии и энтузиазма. От него так и веет воодушевлением и жизненной силой. В каком-то смысле Тадео напомнил ей мать.

– И что же ответила Исидора? – спросила Кэролайн, хотя догадаться было нетрудно. Разве возможно отказать Тадео, когда тот просит?

Он усмехнулся.

– Исидора горит нетерпением. Говорит, что готова вылететь ближайшим рейсом.

– Но где она будет спать?

– Я понимаю, что со многим нужно еще разобраться. Но ведь Рим не за один день строился, Кэрри, и с осуществлением моего проекта тоже придется немного подождать. Роберто Олима должен еще закончить книгу, на которую заключил контракт в Англии. Поэтому я сказал Исидоре, что в ближайшее время она не потребуется. Затем я пригласил на ланч представителей фирмы, которая реконструировала наш дом, и заказал им надстройку над гаражом. Они сказали, что сделают ее за два месяца. Значит, через три месяца все будет готово.

– Боже мой, Тад, ну и пришлось же тебе сегодня побегать!

– Ты не знаешь и половины. Проклятье, ты только посмотри на эти пробки! Я заказал столик в ресторане отеля на половину девятого, но с такими темпами мы опоздаем.

– Давай обойдемся без шикарного обеда, Тад. Если ты и в самом деле голоден, закажи что-нибудь в номер.

– Ты правда не имеешь ничего против? – Он ослепительно улыбнулся, и Кэролайн вдруг ужасно захотелось поцеловать его. Прямо сейчас.

Когда они затормозили перед светофором, она наклонилась и сделала то, что хотела.

– В моем меню, Тад, – пробормотала она ему в губы, – значишься сегодня только ты…

Тадео выругался. По-испански. Когда он бывал по-настоящему взволнован, то переходил на родной язык.

– Думаю, тебе нужно перестать быть тигрицей и снова превратиться в голубку, – процедил он. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не окажемся в отеле.

Зеленый свет зажегся как раз в тот момент, когда Кэролайн, чья рука лежала на бедре Тадео, начала провокационно поглаживать его ногу. «Эм-Джи» резко рванул с места, и Кэролайн со смехом упала на спинку сиденья.

– Все, с меня достаточно! – прорычал Тадео и, резко перестроившись перед самым носом зеленого «форда», заставил ее сердце биться еще быстрее, чем минуту назад, хотя это казалось невозможным.

Кэролайн возблагодарила судьбу за то, что верх машины поднят. Помимо того, что было холодно, ее прическа в таких условиях не продержалась бы и минуты.

Глава 9

Тадео вел себя не так безрассудно, как в схожей ситуации пять лет назад. Да при таком интенсивном уличном движении это было и нереально. Скорость он тоже не превышал. Но вел машину целеустремленно, пользуясь любой возможностью сэкономить хоть несколько секунд, ныряя в боковые улицы, срезая повороты. Вскоре они были уже в центре Лондона и приближались к «Гровнор-отелю».

Кэролайн не могла взять в толк, почему владельцам пришло в голову перестраивать его. Но предположила, что вещи, очевидно, быстро ветшают, если ими постоянно пользоваться.

Тадео пробормотал «наконец-то», и, проехав по полукруглой подъездной дорожке, затормозил перед огромными стеклянными вертящимися дверями.

Выключив мотор, он тут же взял себя в руки и протянул ключи от машины служителю стоянки с обычной спокойной небрежностью. Тем временем швейцар открыл дверцу перед Кэролайн и уже собирался помочь ей выйти, когда вмешался Тадео.

– Я сделаю это сам, – сказал он и велел швейцару взять сумку из багажника и отнести ее в номер. – Фамилия Касарес, – добавил Тадео, прежде чем переключить все свое внимание на жену.

Он был образцом галантных манер. Выходя с ним в свет, Кэролайн всегда чувствовала себя королевой. Нынче вечером она ощущала себя еще и богиней любви в придачу. Тадео помог ей выбраться на широкий тротуар, не отводя от нее такого горячего взгляда, что по спине ее побежали мурашки.

– Я так рад, что ты решила не обедать в ресторане, – прошептал он, проводя Кэролайн сквозь вертящиеся двери в просторный холл и на миг красноречиво прижимаясь к ней сзади. – Мысль о том, что и другие мужчины смогут любоваться тобой, пусть даже издали, для меня совершенно непереносима. Сегодня вечером ты предназначаешься только для моих глаз. Как и всю остальную нашу совместную жизнь.

Кэролайн не могли не взволновать столь страстные слова, даже если они звучали немного собственнически. Но сегодня вечером она простила бы мужу что угодно.

И все-таки Кэролайн считала сегодняшний вечер не совсем настоящим, несмотря на то что Тадео утверждал обратное. Он осуществлял романтическую фантазию, воссоздавая время, когда они только что познакомились, когда Тадео казался ей непревзойденным мастером секса, а она с охотой подчинялась всем его требованиям.

Но то, что было чудесно для того времени, больше не устраивало Кэролайн. Она жаждала иных отношений с мужем, настоящего партнерства как в спальне, так и вне ее. Он, несомненно, уже начал осознавать это, поскольку смягчил свою шовинистическую позицию, предложив ей сотрудничество в новом журнале.

Однако на самом деле Кэролайн ждала от него гораздо большего. Она хотела быть не только женой и деловым партнером, но и лучшим другом Тадео. Хотела полного его доверия, эмоциональной близости, а не только физической.

Увы, такие перемены не случаются за одну ночь, Кэролайн это понимала. И уж во всяком случае, не за сегодняшнюю ночь.

О, сегодня она будет щедрой и податливой и не станет затрагивать рискованных тем. Честно говоря, ей все еще казалась невероятно возбуждающей мысль о полном подчинении Тадео в постели. Ей только не хотелось, чтобы так происходило постоянно. Она должна обладать правом как отказаться, если будет не в настроении, так и взять иногда инициативу в свои руки.

На некоторое время, пока Тадео забирал ключи и заказывал еду в номер, Кэролайн оказалась предоставленной самой себе. Она старалась не замечать, как смазливая рыжеволосая девица за конторкой строит глазки ее мужу.

Девица и впрямь очень симпатичная, отметила Кэролайн, и Тадео уже задерживается дольше, чем нужно. Ревность заставила ее крепко вцепиться в золотистую вечернюю сумочку, которую она держала в руках. Кэролайн уже готова была взорваться, когда мужчина в полосатом костюме, материализовавшийся из неоткуда, завел старую песню: а не встречались ли мы где-нибудь раньше?

Она смерила наглеца холодным яростным взглядом, и в этот момент Тадео отошел наконец от конторки. Нахмурившись, он поспешил к жене и, завладев ее локтем, повел к кабинам лифта.

– Я оставил тебя одну всего лишь на минуту, – проворчал он раздраженно, – а эти псы уже бегают вокруг, принюхиваясь.

Кэролайн возмутило такое в высшей степени несправедливое замечание.

– Вот как? – выпалила она. – Тебе придется привыкать к этому, Тад, если ты и впредь намерен выводить меня в свет одетой подобным образом! На самом деле это я должна возмущаться тем, как женщины все время увиваются вокруг тебя. Стоит тебе оказаться на расстоянии трех футов от них, и они начинают вести себя как самые настоящие сучки! Если бы у них были четыре, а не две ноги, они бы без конца подставляли тебе зад. Но поскольку они лишены этого преимущества, им остается только хлопать ресницами и бессмысленно улыбаться.

Тадео замер и недоуменно уставился на нее. Кэролайн ответила ему непримиримым взглядом. Наконец уголок его рта дрогнул и стал приподниматься в медленной ироничной улыбке.

– Твоя мать была права, – произнес Тадео. – Я даже не представлял, на ком женился. Но начинаю понимать. Пойдем, тигрица, – пророкотал он. – Спрячь когти до тех пор, пока мы не найдем им лучшего применения.

К сожалению, в лифте они поднимались не одни, и Кэролайн не могла спросить, в чем именно права Джоан. Но она хорошо представляла, что сказала Тадео мать. Должно быть, предупредила о носящихся в воздухе переменах и посоветовала отнестись к этому с известным смирением, дабы не навлечь на свою голову больших неприятностей.

О да, она была права!

Кэролайн улыбнулась, припомнив, какое ликование охватило ее только что, когда она дала себе волю. Да, это просто великолепно – вот так иногда выпустить пар.

– Ну и чему ты улыбаешься теперь? – спросил Тадео, ведя ее по коридору к двери их бывшего номера.

Кэролайн взглянула на озадаченного мужа с вновь обретенной уверенностью.

– А… теперь мое дело – знать, а твое – мучиться догадками. Позже, – с озорством добавила она и, встав на цыпочки, провокационно лизнула его в губы.

Глаза Тадео сверкнули, и он, возможно, сжал бы ее в объятиях здесь же и сейчас, если бы в конце коридора не появился официант, катящий по направлению к ним тележку. Он остановился рядом и сказал:

– Служба доставки для мистера Касареса. Кэролайн удивленно захлопала глазами.

– Ух ты, – пробормотала она под нос. – Вот это скорость!

– Как договаривались, – объявил Тадео и протянул юноше пятидесятифунтовую банкноту. – Не нужно ввозить в номер. Мы сами справимся.

Официант просиял.

– Спасибо, сэр! Если вам еще что-нибудь потребуется, только позвоните. – Он усмехнулся и, насвистывая, зашагал по коридору.

– Ты дал ему на чай пятьдесят фунтов! – ошеломленно воскликнула Кэролайн.

– Просто удивительно, какие чудеса способны творить разумные финансовые вливания. Внизу мне сказали, что заказ смогут доставить не раньше, чем через полчаса. Поэтому я сам позвонил на кухню и пообещал пятьдесят фунтов тому, кто привезет еду в мой номер через пять минут. Им не пришлось ничего готовить. Я заказал только устрицы и салат, шампанское и клубнику.

Открыв дверь, Тадео жестом предложил Кэролайн войти, а сам занялся тележкой.

– Значит, ты в общих чертах подтвердил теорию твоего отца, – заметила она, входя и с любопытством оглядываясь.

Реконструированный номер теперь соответствовал самым высоким стандартам, приобретя роскошный и современный вид взамен былого, уютно-деревенского. В оформлении присутствовали только три цвета – черный, белый и серый, в то время как раньше комнаты были выдержаны в голубых и зеленых тонах. Строгие четкие линии, никаких излишеств или небрежности. Серый пушистый ковер, белые стены, мебель, обтянутая дорогой матовой черной кожей.

– Что за теория? – спросил Тадео, вкатывая тележку.

Он остановился у большого, во всю стену, кожаного дивана, перед которым на черно-белом коврике стоял длинный низкий кофейный столик из стекла и металла.

– Которая гласит, что за деньги можно купить все, – ответила Кэролайн и, завершив осмотр, замерла перед окном, у которого когда-то испытала самый эротичный опыт в своей жизни.

Вид остался прежним. И хотя стекло было зеркальным, а улицы города находились далеко внизу и ее никто не мог увидеть, Кэролайн не оставляло ощущение, что она выставлена в витрине.

– За деньги можно купить любую вещь, Кэрри, кроме таких непреходящих, как любовь, талант, счастье… Однако прекрасную еду и самое лучшее французское шампанское они способны обеспечить.

Кэролайн бросила взгляд через плечо как раз в тот момент, когда Тадео сдернул салфетку с подноса, открыв взгляду соблазнительные яства и не одну, а две бутылки шампанского, стоящие каждая в отдельном ведерке со льдом.

Ей вдруг стал понятен смысл недавнего обмена репликами между матерью и Тадео о вине. Джоан посоветовала зятю заказать шампанское.

Кэролайн относилась к шампанскому несколько настороженно – с тех самых пор, как друг семьи подарил ей на восемнадцатилетие огромную бутылку, которую она и выпила практически в одиночку. Ну и повеселилась же она! Ее тогдашний приятель – тоже, как выяснилось наутро.

– Тебе не кажется, что шампанского многовато, Тад? – робко спросила она, медленно поворачиваясь к нему. – Ведь мой предел, когда я с тобой, – два бокала.

Тадео вздохнул.

– А теперь, Кэрри, об этом…

– Да?

– Прости, что взял на себя смелость указывать тебе, что пить и сколько пить. Я был не прав. Мое единственное оправдание – это то, что ты становишься немного… э-э-э… игривой, когда выпьешь, и я, должен признаться, ревную. Обещаю больше не быть таким дураком. И обещаю, что теперь, выезжая куда-нибудь, мы будем вести машину по очереди.

Кэролайн задохнулась от удивления при столь неожиданном и поразительном признании.

– Ради Бога, что же наговорила тебе мама?

– То, что должна была сказать пять лет назад, но о чем я уже и сам начал догадываться. Я хочу, чтобы ты была счастлива замужем за мной, Кэрри. Я больше не собираюсь ни подавлять, ни контролировать тебя. Я полагал, что оберегаю тебя, наш брак, но делал это не правильно.

Разумеется, я перенял некоторые дурные привычки у отца, имеющего старомодные представления о браке. Однако я, честное слово, до прошлой недели не догадывался о твоем недовольстве.

Кэролайн вздохнула.

– Это отчасти и моя вина, Тад. Мне нужно было раньше научиться отстаивать свое мнение. Я тоже думала, что оберегаю наш брак, во всем с тобой соглашаясь. Но я действительно порой не чувствовала себя счастливой. Только притворялась ею.

– Поверь, я всякий раз замечал, когда тебе плохо со мной в постели. И мне это было невыносимо. Ты должна обещать, что отныне будешь говорить «нет», если чего-то не хочешь, в том числе и секса. Пожалуйста… не притворяйся. Никогда.

Кэролайн поспешила сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы. Сегодняшняя ночь – не для них.

– Я… я обещаю, Тад. Наверное, я просто боялась, что если буду оставаться самой собой, то превращусь в подобие…

– Твоей матери. Да, знаю. Сегодня Джоан мне все рассказала. Мы хорошо поболтали, твоя мама и я. Она открыла мне глаза и на многое другое.

Кэролайн испугалась, что мать проболталась о подозрениях дочери по поводу Риты, о ее поездке в Кордову и о поспешных выводах, которые она сделала, увидев машину Тадео у дома его невестки.

– Н-на что… например? – с трудом выдавила Кэролайн.

– Взять хотя бы имена детей. Я уперся как осел и бессовестно пренебрег твоим мнением на этот счет, Кэрри, о чем сейчас искренне сожалею. С моей стороны это был чудовищный эгоизм. Но теперь ведь уже поздно менять им имена, верно?

– Да, конечно, – поспешила сказать Кэролайн, тронутая новыми признаниями мужа, но немного обеспокоенная направлением, которое принял их разговор. Она жалела, что вспомнила о Рите. – Ты даже не представляешь, как много значат для меня твои слова! Но давай перестанем говорить о таких серьезных вещах. Сегодня мы будем только праздновать. Почему бы нам не открыть одну из этих чудесных бутылок и не поднять тост за наше будущее счастье?

Тадео, казалось, тоже был рад перестать каяться.

– Ты удивительная женщина, Кэрри, – сказал он, вытаскивая пробку, наполняя высокие узкие бокалы пенящейся жидкостью и протягивая ей один, а другой поднимая сам. – За нас!

– За нас! – эхом повторила она. Бокалы мелодично звякнули, и супруги выпили до дна.

– Еще! – потребовал Тадео, снова наполняя бокал Кэролайн.

В течение следующего получаса они наслаждались восхитительной едой и поистине божественным шампанским. Быстро прикончив одну бутылку и принявшись за другую, они поставили пластинку с удивительно красивой мелодией и удобно устроились на мягком диване. Время от времени Тадео склонялся и целовал жену долгими, глубокими поцелуями, от которых кружилась голова. Или это уже действовало шампанское?

Как бы то ни было, но Кэролайн чувствовала удивительную легкость на Сердце, которой не испытывала уже давно. И невероятное сексуальное возбуждение. Она не могла дождаться, когда муж покончит с едой.