Досконально проанализировав ситуацию, Беркутов пришел к выводу, что раскрыть убийства Аристархова и Шмыгова будет крайне трудно, если вообще возможно. Убийца был тертым калачом и, практически, не оставил никаких шансов к нему подобраться. И надо же было ему высунуться с этим делом? Придурок! Это называется — подзалетел. Определенно. Ну и что из того, что он, Дмитрий, доказал, что художник был убит? Это ровным счетом ничего не значит. Следов нет, свидетелей тоже что-то не видно и в ближаейшее время не предвидется. Даже если он и найдет его, то чем докажет вину? То-то и оно. А об убийстве Аристархова и говорить нечего. Пока-что прокуратурой отказано в возбуждении уголовного дела и будет ли оно когда-нибудь возбуждено — на воде вилами писано. Словом, сполшной атас, Определенно. Но именно с дела Аристархова Дмитрий и решил начать. Его смущало автодорожное происшествие, в котором погибли первая жена и сын Аристархова. Ну, очень смущало.

Утром он проснулся бодрым и заряженным на работу. Плотно позавтракав, поцеловал на прощание Светлану, вышел из дома, запрыгнул в своего «Мутанта» и поскакал в Первомайское управление милиции. Его пенсионер сейчас очень напоминал клячу-Росинанда, а он, Дмитрий, самого придурка, всю жизнь боровшегося с ветряными мельницами. Точно.

Ему пришлось полчаса ждать, пока разыскали дело. Получив тощую папку, Дмитрий расписался где положено, поехал к себе в управление и засел за изучение материалов. Скоро картина дорожного происшествия была для него ясна. Со слов соседей по даче Тамары Адреевны Мамлюк и Розы Михайловны Александровской около одиннадцати часов вечера Любовь Петровна вдруг засобиралась домой. Причем, чем-то была заметно встревожена. Примерно в одиннадцать десять она выехала на основную трассу и попала под КАМАЗ. Удар был настолько силен, что Аристархова с сыном умерли мгновенно. Шофер КАМАЗа Борис Карабанов, пояснил, что из-за поворота ему не было видно приближающейся «Тойоты». Увидел он её в последнюю очередь. Дал по тормозам, но предотвратить наезд не смог. Следственный эксперимент подтвердил его показания. Уголовное дело было прекращено. Все вроде правильно и законно. Непонятно только, что заставило Аристархову на ночь глядя ехать домой? Чем она была встревожена? Это так и осталось, так сказать, за кадром. А это имеет немаловажное значение, чтобы сделать вывод: был ли это несчастный случай, или — замаскированное убийство? Рассуждаем логически. Любовь Петровна отдыхает с сыном на даче и совсем не собирается домой. И, вдруг, телефонный звонок. Кстати по делу не выяснено был ли на даче или у самой Аристарховой телефон. Скорее всего, был. О чем могли ей позвонить, что её так встревожило? Допустим, что позвонил ей хороший знакомый, которому она верила, и сообщил, что с её мужем приключилось несчастье. Такое возможно? А почему бы — нет. Она спешно собирается и едет домой. А на дороге её уже поджидает КАМАЗ. Нет, это никуда не годится. Согласно сложившейся дорожной ситуации на момент столкновения, невозможно было с такой точностью все рассчитать. Определенно. А что если?! От промелькнувшей в сознании мысли Беркутов даже подскочил на стуле. А что если Аристархова кого-то подсадила по дороге? И этот кто-то оглоушил сзади её и сына, а затем медленно выкатил машину на шоссе и там оставил. После чего разогнал грузовик и инсценировал автодорожную аварию. Логично? Логично. Нет, каков гусь, этот Беркутов?! Титан мысли! Совсем недаром он носит на плечах эту самую коробченку. Нет, недаром. «Располным-полна моя коробушка». Работает сообразиловка! Будь здоров, как работает! Кстати, надо выяснить — имела ли Аристархова привычку кого подвозить. Допустим, что все так и произшло, как он тут напридумывал. Допустим. А теперь порассуждаем — кому и зачем это нужно? У Аристархова кроме жены и сына никого из ближайших родственников не было. После их смерти на горизонте появляется блистательная Мира Владимировна и становится впоследствии единственной наследницей огромного состояния. Если это так, то «самоубийство» Аристархова планировалось ещё полгода назад. А это может означать лишь одно — веселая вдова заодно с убийцей и он должен быть близким знакомым бизнесмена. Если бы не убийство Шмыгова, то можно было подумать, что это его рук дело — ведь именно он познакомил своего друга с Мирой Владимировной. Но его убийство доказывает, что он к этому не имеет никакого отношения. Скорее всего, он сам стал жертвой лишь потому, что что-то узнал или догадался. Определенно.

Дмитрий встал, в возбуждении прошелся по кабинету. Допустим, что все так и есть. Но как это доказать? Он не знал. Знал лишь одно — если ему удастся раскрутить «автодорожное» дело, он найдет убийцу. С чего же начать? Как с чего? Со знакомства с шофером Борисом Карабановым конечно. Отыскал протокол его допроса. Так, проживает он на улице Островского четыре, квартира 8, а работает в грузовом автотранспортном предприятии N 3. Позвонил на предприятие. Ему ответили, что Карабанов уже полгода, как уволился. Решил снова скатать в Первомайку.

Уже по дороге Беркутов понял, что его официальная встреча с шофером сейчас не только не желательна, но и вредна, может испортить все дело. Надо подкатить к Карабанову как-то иначе, попробовать покорешиться. Это был бы лучший вариант. А там будет видно по обстановке. И он направил своего «Мутанта» к районному управлению — решил побеседовать с участковым шофера.

В райуправлении он разыскал кабинет заместителя начальника по службе, постучал и, услышав: «Войдите», открыл дверь. За столом сидел щуплый подполковник с неавторитетным курносым и веснушчатым лицом. Дмитрий представился.

— Очень приятно! — шустро вскочил подполковник, протянул для приветствия руку. — А я — зам по службе Кизляков Михаил Давыдович. Вы к нам по делу?

— По делу, — кивнул Беркутов, пожимая руку подполковнику. — Мне нужно переговорить с участковым, обслуживающим дом N 4 по улице Островского.

— Чей же это участок? — Кизляков подвел глаза к потолку, будто там хотел найти ответ. — Кажется, капитана Зайчука. Точно. Его. Сейчас надем, если он конечно не на участке. — Снял трубку. — Там Алексея Алексеевича нет?... Пусть срочно зайдет ко мне.

Через минуту в кабинет зашел невысокий, но крепкого телосложения капитан с загорелым обветренным лицом. По всему, любитель подледного лова. У них у всех точно такие лица.

— Здравствуете! — пробасил. — Вызвали, Михаил Давыдович?

— Здесь вот товарищ майор из управления уголовного розыска с тобой хочет переговорить. — Подполковник обратился к Дмитрию: — А я, с вашего разрешения, вас ненадолго покину. Дела, знаете ли.

— Бога ради, Михаил Давыдович.

Подполконик вышел. Беркутов пригласил участкового сесть. Представился. Спросил:

— Алексей Алексеевич, вам знаком Борис Ильич Карабанов?

— Это который на Островского четыре живет?

— Да. Он.

— А кто же этого забулдыгу не знает. Дрянной человек, скажу я вам.

— Это ещё почему?

— Значит, знаю, если говорю. Жадный очень. За червонец мать родную продаст. Трепач. От него правду услышать, как у змеи ноги найти. Точно.

— Вы знаете что-нибудь об автоаварии, в которую он попал полгода назад?

— Ну а как же мне не знать? Конечно знаю. Только так я вам скажу — не все чисто с той аварией.

— Отчего вы так думаете?

— Он, Борька, вечно у парней деньги сшибал до получки. А тут ни с того, ни с сего вдруг девятые «Жигули» купил. Правда, подержанные, но все равно, приличных денег стоят.

— Действительно, странно. А чем он сейчас занимается?

— Колымит на этих «Жигулях».

— Частным извозом, что ли?

— Вроде того. Лицензии-то у него нет. Втихоря колымит.

— Это вечером. А что он делает днем?

— Как раз днем он и колымит. А вечером в пивбаре гужуется. Что днем заработает, вечером все спустит. Я ж говорю — забулдыга!

— А где тот бар находится?

— Так недалеко от переходного моста.

— Он женат?

— Женат на такой же забулдыге, как сам. Его Нинка семечками торгует. Оптом купит мешка два-три, а потом пожарит и стаканами продает. Но тоже все деньги пропивает. Словом. два сапога — пара.

— Спасибо вам, Алексей Алексеевич, за информацию.

— Не за что. А он, Борька, натворил что?

— Вот это мы и пытаемся выяснить.

— А? Ну-ну, — смутился участковый. — Тогда, извините.

Дмитрий решил, не откладывая в долгий ящик, сегодня же познакомиться с Борисом Карабановым. Зашел в паспортный отдел и изучил его фото. Внешности тот был самой, что ни есть зауряднейшей.

В половине девятого, надев свой старый, видавший виды джинсовый костюм, Беркутов отправился на рандеву с Карабановым, лелея себя надеждой, что уже очень скоро сможет надеть на его белые и загребущие руки наручники. Когда уже вырулил на улицу Первомайскую, то в зеркало заднего вида увидел маячивший сзади шестой «Жигуленок» бежевого цвета. Он уже его сегодня видел. Тот сопровождал его от местного райуправления милиции до города. Это не могло быть простой случайностью. За ним следили. Значит, он на правильным пути. Да, но что же делать в данной ситуации? Оторваться на своем пенсионере от «хвоста» нет никакой возможности. Поразмыслив, Дмитрий решил, что ничего не будет менять в программе. А там — будь, что будет. На всякий случай, надо запомнить номер «Жигулей» — И 535 ИА.

Ровно в в девять он вошел в пивбар. В небольшом и грязном зале у высоких металлических столиков с мраморными столешницами толпилось десятка полтора мужиков. Пахло стойким перегаром, сигаретным дымом, пивом, вяленой рыбой и потом. В воздухе стоял неумолчный плотный гул, спресованный из чавканья, хлюпанья, бряцанья кружек о столы, смеха, крепких матов.

Беркутов огляделся. Неподалеку два мужика выясняли отношения, хватая друг друга за грудки. Один предлагал выйти, чтобы продолжить разборку. Другой, вероятно зная по опыту, что это для него ничем хорошим не кончится, упирался, матеря приятеля почем зря. Из-за стойки вышла дородная барменша и неожиданно визгливым голосом закричала на них:

— А ну пошли вон алкаши! — Подошла к мужикам, взяла, как цуциков, за шкирки и вытолкала вон из бара. Хлопнула в ладоши, победно посмотрела на Дмитрия, подмигнула, удовлетворенно проговорила: — Вот так-то вот!

— Поздравляю, мадам! — одобрил он её действия. — Да здравствует матриархат! Феминизация состоялась!

Поняв из сказанного лишь первую фразу, барменша по-свойски добродушно толкнула Дмитрия кулачищем в бок, рассмеялась.

— А как же! С ними иначе нельзя. — И прошла за стойку.

В это время за столиком в дальнем углу Беркутов увидел Карабанова в компании какого-то тщедушного юнца. Перед каждым на столе стояло по кружке пива. Дмитрий подошел к стойке, приветливо улыбнулся барменше,

— Привет, красавица! Лихо ты управляешься с этими «мушкетерами», — кивнул он в сторону зала.

Толстуха громко хмыкнула. По всему, относительно своей внешности она уже давно не заблуждалась.

— А с ними иначе нельзя.

— Это точно, — согласился Беркутов. — Налей мне две кружки и дай вон того леща, — он указал на огромного копченого леща на витрине.

— Ты откуда ж такой будешь? — спросила она, наливая пива и с любопытством его рассматривая. — Что-то раньше я тебя здесь не видела.

— Очарованный странник, — лаконично ответил Дмитрий и, взяв кружки и рыбу, отправился к столику Карабанова.

— Здорово, мужики! Не прогоните? — спросил он, ставя кружки на стол.

Карабанов и юнец встретили его появление хмуро и настороженно, ничего не ответив. Дмитрий постелил на стол газету, достал складной нож и принялся резать леща.

— А что такие смурные? — Не дождавшись ответа, бодро сказал: — Только вы это зря. С такими постными физиономиями вы вряд ли доживете до светлого будущего. Определенно.

Но и на этот раз Карабанов с приятелем не удосужили его ответом, но в их угрюмых глазах при взгляде на леща появился интерес. Нарезав рыбу, Беркутов спрятал нож, достал из внутреннего кармана куртки заранее приготовленную бутылку «Экстры», отвинтил пробку, плеснул в свои кружки.

— Не желаешь? — предложил он Карабанову. В ответе он был уверен. Жадный шофер не сможет отказаться выпить на халяву и станет собутыльником Дмитрия. А собутыльник зачастую — это даже больше чем родня.

— Да, можно, — хрипло проговорил тот. завороженно глядя на бутылку. Острый кадык на его жилистой шее несколько раз дернулся вверх-вниз.

Беркутов налил ему в пиво грамм сто водки. Насмешливо взглянул на юнца.

— Молодежи не предлагаю. Это может пагубно отразиться на будущих наследниках.

— Перебьется, — заверил его Карабанов, пренебрежительно махнув рукой на приятеля.

— Зря я тебе купил пива, — обиделся тот.

— А ну вали отсюда, паскуда! — взъярился Карабанов. Очень не хотелось ему прослыть перед новым знакомым круглым халявщиком.

— Ну, что ты на него покатил, — успокоил его Дмитрий. — Пусть себе. — Обратился к парню: — Угощайся рыбкой, земеля.

— Ага. Спасибо! — поблагодарил тот, моментально завладев хвостом леща.

Беркутов протянул руку Карабанову.

— Дима.

— Боря, — ответил тот, скрепляя знакомство крепким рукопожатием.

— Ну, вздрогнули за знакомство, Боря, — сказал Беркутов, поднимая кружку.

Выпили.

— А ты вроде как нездешний? — спросил Карабанов.

— К приятелю приезжал. Нам послезавтра в рейс, а он, как сквозь землю. Загулял, наверное, по черному. Ни его, ни его шалавы. Валька Шумских. Не знаешь его?

— Нет. А ты кем работаешь? — заинтересовался Карабанов.

— "Дальнобойщиком".

— Водилой?

— Ну. Шоферю на «Татре». Езжу в Среднюю Азию за фруктами.

— Здорово! — очень обрадовался Карабанов. — Я ж тоже шофер. Работал на КАМАЗе, а теперь калымлю на своей.

Дмитрий нарисовал на лице удивление.

— Вот как! Может быть ты со мной съездишь? А то боюсь, как бы Валька меня не подвел. Если он ушел в запой, то это надолго. Ну, как?

— А как у вас платят?

— Да нормально платят. По две штуки за ходку.

Борис подвел глаза к потолку, что-то подсчитал в уме. Вероятно, подсчеты его вполне удовлетворили.

— Можно попробовать. Сейчас сильно разбойничают на дорогах? — спросил опасливо.

«А кореш-то трус, — подумал Дмитрий. — Где-то это — минус, а в нашем деле ба-а-альшой плюс. Определенно.»

— Об этом не волнуся. У нас все схвачено. За все заплачено. Зеленый нам обеспечен по всей трассе. Понял?

— Тогда другое дело, — приободрился Карабанов.

И в это время Беркутов увидел, как в зал вошли двое качков. Их загорелые дебильные и невозмутимые рожи жаждали развлекаловки, а натренированные тела совсем непрочь были поразмяться. Они огляделись и, увидев Дмитрия, направились прямиком к их столику. Один из них задержался у стойки, а второй — более рослый и массивный, подошел, оттер плечем юнца, проговорил угрожающе:

— А ну линяй отсюда, огрызок!

Тому долго не нужно было объяснять. Сразу сообразил что к чему, забрал так полюбившейся ему хвост леща, кружку и отошел вглубь зала. Качек нахально сграбастал кружку Дмитрия, сделал добрый глоток, поморщился.

— Фу, гадость! Вы что, «с прицепом» что ли пьете, алкаши несчастные?! — спросил возмущенно.

Начало было многообещающим. Чем оно должно закончиться — не надо было и к бабке ходить. Беркутов по опыту знал, что все подобные встречи заканчивались одним и тем же — мордобитием. На этот раз этим дело может не ограничиться. А потому решил сам подтолкнуть развитие событий и попытаться перехватить инициативу. Нарочито ласково проговорил:

— Поставь на место кружку, дорогой. Это поило не для маменькиных сынков, да? А то описаешь трусики и получишь от мамки а-та-та по голой попе.

Тупое лицо боевика выразило удивление и недоумение одновременно. Он даже не нашелся, что ответить, и лишь нехорошо усмехнулся.

— Это твои кореша, что ли? — дрожащим голосом спросил Борис Беркутова, прядя, будто заяц, ушами.

— А ты что, Боря, меня не узнаешь? — с наглой ухмылкой спросил боевик, в упор, не мигая глядя на Карабанова.

Тот совсем сник под этим взглядом, руки заходили ходуном.

— Но я, извини... Я не того... В первый раз и все такое.

В это время подошел второй качек с четырьмя кружками в руках, со стуком поставил их на стол, спросил:

— О чем базар, мужики?

— Хамят, — ответил его приятель.

— Да ну! — страшно удивился боевик и, наклонившись к Карабанову, елейным голосом проговорил: — Ты пошто, Боря, такой невежливый, а? Почему нам хамишь?

И Дмитрий понял, что боевики здесь оказались совсем не из-за него. Умные хозяева этих волкодавов сразу догадались по какой причине Дмитрий оказался в Первомайской ментовке и точно рассчитали его дальнейший шаг. Их подручные получили задание — настолько напугать Карабанова, чтобы он не только напрочь вычеркнул из анналов своей памяти событие полугодовой давности, но и имя свое забыл. А это совсем не входило в планы Беркутова. Надо было срочно что-то предпринять.

Он выхватил питолет из наплечной кобуры, передернул затвор и заорал на стоящего рядом нахала, совсем недавно нагло завладевшего его кружкой:

— А ну брось нож, сука! Брось нож!! — и выстрелил в потолок.

— Да ты что?! Ты что?! — оторопело пробормотал тот, отступая. События развивались явно не по их сценарию.

— Ах, ты, сука! — Дмитрий со всей силы добанул боевика рукояткой пистолета по голове. Он тихо охнув свалися на пол. Беркутов направил пистолет на его приятеля. Тот помертвел лицом и, завороженно глядя в черный пистолетный глазок, будто кролик на удава, залопотал:

— Все нормально, м-мужики! Все путем, м-мужики!

— Если ты, сученок, пойдешь за нами, пристрелю, как собаку! — угрожающе проговорил Дмитрий.

— Нет проблем, м-мужики! — с готовностью закивал боевик, пытаясь изобразить улыбку. Но из этого ничего не получилось. Это не улыбка, а черт знает что. Плачут и то с более оптимистичным выражением лица.

— Бежим! — сказал Дмитрий, хватая Карабанова за руку.

Они выбежали из бара. «Жигули» боевиков стояли рядом с его «Мутантом». Беркутов достал перочинный нож и для верности проколол шину у «Жигулей». Порядок!

— Кто они такие? — спросил Борис.

— А ты их не знаешь? — с сомнением в голосе спросил Дмитрий.

— Никогда раньше не видел. Честно! А кто они?

— Киллеры. Неужели неясно?

— Кто? — прохрипел еле слышно Карабанов. Его голос от страха окончательно сел. — Ты хочешь сказать, что они хотели?!...

— Да, они пришли тебя убить, — завершил Дмитрий начатое, но так и не произнесенное Борисом. — Где-то ты, Боря, здорово прокололся.

— Что же теперь делать?! — спросил тот, чуть не плача.

То, что он не стал отрицать прокола, было хорошим признаком.

— Шут его знает. Одно знаю, что домой тебе сейчас нельзя ни в коем случае. Они там тебя обязательно найдут и определенно прикончат.

— Вот, елки! — захлюпал носом Карабанов. — Что же делать?!

Смотреть на него было неприятно. Несчастный. Сопливый. Карикатура, а не мужик. Тьфу!

— Что-нибудь придумаем, — пообещал Беркутов открывая дверцу «Мутанта». — Садись.

Карабанов послушно сел. Дмитрий завел мотор и вырулил на Первомайскую. Как бы не был затюкан Борис, свалившимися на его голову несчастьями, автомобилист в нем все же взял верх, он оглядел салон, заинтересованно спросил:

— Что это за машина?

— Это не машина — зверь. Мутант называется.

— Никогда не слышал о такой марке.

— И не услышишь. Она единственная в своем роде.

— А ты когда едешь в Среднюю Азию? — спросил с надеждой в голосе Карабанов.

— Послезавтра.

— Жаль! — с сожалением вздохнул Борис.

— Почему?

— Хорошо было бы слинять на время отсюда.

— Это, Боря, не выход. Они тебя и после поездки достанут. Проблему надо решать в корне. Понял?

— Это конечно, — согласился тот. — А у тебя есть где заточки?

— Что-нибудь придумаем, — вновь пообещал Дмитрий.

— А сейчас куда мы едем?

— Ко мне в гараж. Поживешь пока там.

— Спасибо тебе, Дима! — заметно приободрился Карабанов. — Если бы не ты, мне бы был уже каюк.

В гараже Беркутов включил спрятанный в кармане диктофон и напрямую спросил Бориса: