Сейчас, в начале 1997 года, расследование истории «Ренессанса» фактически приостановлено, а перспективы дела, материалы которого насчитывают уже более 60 томов, весьма туманны.

В январе 1996 года Василий Новоселов стал фигурантом уголовного дела, которое было возбуждено Управлением по борьбе с экономической преступностью петербургского ГУВД. Сыщики усмотрели в действиях г-на Новоселова признаки преступлений, предусмотренных тремя статьями действовавшего тогда УК России (речь шла о мошенничестве и подделке финансовых документов). Одним из доказательств незаконной деятельности подозреваемого стало липовое платежное поручение на сумму 37 миллионов 590 тысяч рублей, которое тот предъявил в Выборгскую таможню.

Не сомневаясь в том, что, располагая подобными документами, получить санкцию на арест г-на Новоселова не составит труда, сотрудники следственной группы обратились в прокуратуру Петербурга. И получили отказ от самого прокурора города Владимира Еременко. Мотивировка отказа была устной и сводилась к рассуждениям о том, что нехорошо арестовывать «сына такого уважаемого человека». После этого сын уважаемого человека от следствия скрылся, в результате чего уголовное дело пришлось приостановить.

Отец ударившегося в бега коммерсанта, Виктор Новоселов действительно очень уважаемый человек и далеко не последняя персона в Петербурге. Он занимает ответственную должность заместителя председателя Законодательного собрания Петербурга и среди своих коллег известен тем, что пользуется самой большой поддержкой избирателей: в 1994 году, во время выборов депутатов Собрания, он набрал в своем округе наивысший по всему городу процент голосов. При этом ему нисколько не помешало то обстоятельство, что с 1990 по 1993 год он возглавлял не слишком популярный Совет народных депутатов Московского района.

Единодушное восхищение петербуржцев вызвало то обстоятельство, что старший г-н Новоселов выиграл свою кампанию 1994 года как бы заочно, поскольку во время выборов находился на лечении в одной из клиник немецкого городка Хайдельберга. Дело в том, что в ноябре 1993 года уважаемый отец беглого предпринимателя стал жертвой покушения, прямо на дому получив от неизвестных злоумышленников две пули, одна из которых задела позвоночник; с тех пор он передвигается только на инвалидной коляске. Воля к активной жизни, заставившая старшего г-на Новоселова в 1994 году вернуться к политической карьере, вызывает стойкое уважение даже у его политических оппонентов.

Интересно, что сам вице-спикер ЗС не считает чем-то из ряда вон выходящим свое активное участие в политической жизни города, находя аналогии в мировой истории: «Один из президентов США — Франклин Рузвельт ~ провел в каталке четыре срока». Конечно, в сравнении старшего г-на Новоселова с самым популярным президентом в истории США есть доля натяжки, но все-таки он, как волевой и целеустремленный человек, пользуется заслуженным авторитетом у коллег по депутатскому корпусу (говорят, впрочем, что HQ только у них).

Подлинная предыстория таинственного покушения на старшего г-на Новоселова покрыта мраком тайны. Известно, что в середине осени 1993 года, после бесславной кончины возглавлявшегося им районного Совета, он сделался начальником петербургского отделения Федеральной миграционной службы РФ и начал было принимать дела у своего предшественника. Однако завершить начатое ему не пришлось, ибо пасмурным ноябрьским вечером в дверь его квартиры позвонили, а когда он открыл, на пороге возникли таинственные субъекты, поинтересовавшиеся, как его зовут; получив правдивый ответ, субъекты дважды выстрелили в свежеиспеченного чиновника и скрылись.

Покушение наделало в Петербурге немало шума, поскольку неосведомленным наблюдателям логика событий казалась несколько замысловатой. Публика не могла уразуметь, кому потребовалось стрелять в руководителя скромной службы, не располагающей ни большими бюджетными средствами, ни возможностями влиять на распределение недвижимости, ни влиянием на финансовые структуры. Както сама собой возникла версия о том, что чиновнику таким образом отомстили лица, которые желали получить в России статус беженцев, но наткнулись на отказ; версию опровергли подчиненные потерпевшего.

Сам г— н Новоселов, оправившись от тяжелого ранения, решил увязать случившееся со своей политической деятельностью. В интервью «Часу Пик» в феврале 1994 года он сообщил о нескольких группах лиц, которые, по его мнению, имели основания испытывать недовольство его деятельностью. Во-первых, г-н Новоселов рассказал о том, как «пришел к выводу, что в городе вообще, в принципе, все идет не так» и на сессии Городского совета потребовал объявить недоверие руководству Комитета по управлению городским имуществом; во-вторых, честно признался, что предъявлял такие «жесткие требования к ларькам розницы», что они «не всем нравились». Для вящей убедительности, потерпевший привел слова одного из собственных друзей, который расценил ноябрьское покушение на бывшего районного спикера как «награду» от «местных мафиози».

Однако о некоторых обстоятельствах, предшествовавших покушению, умолчали как сам потерпевший, так и его друзья и бывшие подчиненные. Наверное, не напрасно, поскольку именно эти обстоятельства указывают на существенную разницу между политическими биографиями вице-спикера ЗС и одного из американских президентов.

Если бы тяжелой болезни, которая приковала Франклина Рузвельта к инвалидной коляске, предшествовало его тесное знакомство с кем-нибудь из американских мафиози (вроде Аль Капоне), то в годы второй мировой войны у США наверняка был бы другой президент. Связей с мафией политикам во всем мире прощать не принято. У России же, как известно, во всем особый путь.

Старший г-н Новоселов, как говорят, давно и не понаслышке был знаком с некоторыми авторитетными в преступном мире Петербурга людьми. По сведениям, которыми располагают правоохранительные органы, столь экстравагантными связями он в первую очередь обязан своему сыну, который давно имеет отношение к группировке, подчиняющейся Константину Яковлеву (который гораздо лучше известен под кличкой «Костя Могила»). Именно группировка г-на Яковлева, по сведениям из хорошо информированных источников, контролирует значительную часть торговых предприятий Московского района. Сын уважаемого в городе человека неоднократно пользовался услугами Кости Могилы — в частности, г-н Яковлев в 1993 году якобы принял меры к тому, чтобы погасить долг младшего г-на Новоселова Владиславу Кирпичеву (знаменитому «Кирпичу»).

Любящий отец, судя по всему, никогда не оставлял сына заботами и по мере своих скромных возможностей председателя Районного совета старался помогать отпрыску. В этом, видимо, отчасти кроется объяснение его слов о жестких требованиях «к ларькам розницы», которые «не всем нравились». Своеобразное хобби сына привело к тому, что и старший г-н Новоселов со временем вольно или невольно обзавелся многочисленными знакомствами в среде предпринимателей и криминальных авторитетов. Правда, ни он, ни его сторонники почему-то не любят об этом говорить, когда речь заходит об обстоятельствах, предшествовавших покушению на него.

Воля же старшего г-на Новоселова к активной деятельности проявилась не только в его возвращении после тяжелого увечья в городскую политику. Судя по всему, он вернулся и в круг своих прежних знакомых. Во всяком случае, именно в машине вице-спикера ЗС в обществе его помощника — четырежды судимого Георгия Авдушева — накануне второго тура выборов губернатора Петербурга 31 мая 1996 года был задержан «вор в законе» Аслан Усоян (известный как"ДедХасан"). Впрочем, неполитическая активность старшего г-на Новоселова не вызвала даже удивления среди его коллег по депутатскому корпусу: в конце концов, вице-спикер, в отличие от многих коллег, не засветился участием ни в криминальных разборках, ни в хищениях государственного имущества, ни в развратных действиях в отношении несовершеннолетних. Возможно, именно это обстоятельство и позволяет работникам городской прокуратуры считать его «таким уважаемым человеком».

Что касается младшего г-на Новоселова, то история, из-за которой он стал фигурантом уголовного дела, довольно банальна. В апреле 1995 года он приехал на Выборгскую таможню, представился генеральным директором малого предприятия «Петроградский научно-производственный центр» и заключил договор на покупку у таможенников 31325 бутылок конфискованной ранее индийской водки по цене 1200 рублей за бутылку — якобы для последующей переработки в АО «Красная Бавария» (продавать водку без переработки было нельзя, так как она не отвечала требованиям безопасности изза высокого содержания в ней сивушных масел).

Получив водку, сей уважаемый человек и не подумал ее перерабатывать, а пустил в торговую сеть — по цене 7500 рублей за бутылку (о такой мелочи, как лицензия на продажу спиртного, он даже и заботиться не стал). А вот делиться с таможней младшему г-ну Новоселову не захотелось, и вместо денег он оставил таможенникам фиктивное платежное поручение — которое в конце концов и вывело оперативников на его след.

После того как прокуратура Петербурга отказалась выдать санкцию на арест младшего г-на Новоселова, он, не долго думая, укрылся от следствия. Осведомленные люди говорят, что в этом ему помог авторитетный г-н Яковлев. Скрываться, кстати, младшему г-ну Новоселову надо не только от правоохранительных органов, но и от некоторых прежних партнеров по бизнесу, которым он был должен деньги, но не вернул.

Говорят, что г-н Яковлев очень гордится тем, что именно ему выпала честь помогать скрываться от розыска сыну очень уважаемого в Петербурге человека. Ведь уважаемый человек является еще и любящим отцом и ради безопасности своего непутевого отпрыска, наверное, по-прежнему готов в меру своих скромных сил оказывать г-ну Яковлеву разные услуги, в которых тот, безусловно, порой нуждается.

В марте 1996 года бюджетная практика российского муниципального парламентаризма обогатилась замечательным изобретением — резервным депутатским фондом. Безобидное на вид сочетание слов на практике означало, что депутаты петербургского Законодательного собрания впервые получили на нос каждого по 5600 миллионов рублей из городского бюджета. Возможность достаточно свободно распоряжаться крупными суммами денег так им понравилась, что год спустя они уже не сумели отказать себе в удовлетворении понятного желания повторить эксперимент (снизив, правда, до 4324 миллионов рублей сумму, которую предлагалось потратить по собственному усмотрению «на нужды избирателей» каждому конкретному депутату).

Примечательная во всех отношениях идея резервного депутатского фонда родилась, как и большинство идей, в тяжких спорах. В марте 1996 года между собой спорили городская администрация и депутаты ЗС. Дискуссии касались принципов формирования бюджета и основных направлений расходования муниципальных средств. Желания депутатов потратить деньги, как водится, не совпадали с декларируемыми возможностями городской администрации. Спор грозил перерасти в затяжной конфликт с печальным концом: дело вполне могло закончиться непринятием городского бюджета до середины года. Вот тогда-то в светлой голове одного из народных избранников и родилась идея компромисса: депутаты голосуют за бюджет при условии, что каждому из них будет предоставлена возможность по своему усмотрению распорядиться определенной частью его расходов.

Идея подарить депутатам больше чем четверть триллиона рублей (около 2 процентов расходной части бюджета) поначалу не нашла понимания в Смольном. Однако затем мэр Петербурга Анатолий Собчак возжелал перенести первый тур выборов нового руководителя городской администрации с 16 июня на 19 мая 1996 года (при этом г-н Собчак, в свойственной ему манере вольно трактуя факты, ссылался на требование Президента России, имея в виду Указ, который не предписывал, а всего-навсего разрешал проведение выборов в день, приглянувшийся мэру: видимо, таким образом градоначальник рассчитывал застать врасплох своих конкурентов и обеспечить себе преимущество на выборах). В воздухе отчетливо запахло компромиссом. И в конце концов представители Смольного сторговались с представителями Мариинского дворца: депутатам разрешили произвольно распорядиться 274400 миллионами рублей, а депутаты, в свою очередь, согласились на перенос даты губернаторских выборов (что г-ну Собчаку, впрочем, никак не помогло).

Зато депутаты постарались воспользоваться неожиданно открывшимися перед ними возможностями на полную катушку. Благие намерения, которыми была вымощена дорога к резервному депутатскому фонду (разумеется, необходимость нововведения официально была мотивирована тем, что депутаты хорошо знают проблемы избирателей и сумеют с толком потратить деньги на решение насущных проблем в своих округах) были быстро забыты. Единственное ограничение при распределении средств резервного депутатского фонда, в соответствии с которым заказчиком тех или иных финансируемых из этого фонда работ могла выступать только администрация Петербурга или ее подразделения, быстро перестало интересовать предприимчивых избранников. Когда все депутаты распределили «свои» миллиарды, за утверждение бюджета с учетом этих расходов проголосовали, не глядя. Хотя посмотреть было на что.

Например, депутат Законодательного собрания Сергей Никешин, возглавляющий строительную корпорацию «XX трест», решил израсходовать более 4 миллиардов рублей на организацию отдыха работников образования и здравоохранения на курорте в Аликанте (Испания). Недоброжелатели поговаривают, что выбор столь экзотического места для отдыха врачей и педагогов был обусловлен тем, что именно в Аликанте «XX трест» владеет гостиницей, которая до наплыва облагодетельствованных гном Никешиным учителей и лекарей терпела изрядные убытки.

Заместитель председателя Законодательного собрания Сергей Миронов направил 150 миллионов рублей центру избирательных технологий. А 400 миллионов рублей от депутата Алексея Ковалева перепали на финансирование научных и проектных работ по археологическому наследию (возможно, избиратели были бы не прочь поддержать эти мероприятия, — но нельзя не заметить, что сам г-н Ковалев участвует в этих программах и регулярно ездит в археологические экспедиции).

Первый опыт непосредственного распределения бюджетных средств так понравился многим депутатам, что они решили сделать подобную практику постоянной — и в конце 1996 года приняли городской закон «О резервном фонде бюджета СанктПетербурга». Судя по всему, постоянной многие избранники собираются оставить и практику распределения денег в соответствии со своими частными (или политическими) интересами и пристрастиями. Во всяком случае, представляя проект распределения денег из резервного депутатского фонда в бюджете на 1997 год, избранники уже куда меньше стесняли себя приличиями и куда более откровенно заботились о том, чтобы бюджетные средства были истрачены не без пользы для самих депутатов.

Господин Никешин, в 1996 году осчастлививший оздоровительным туризмом в Аликанте врачей и учителей, в 1997 году озаботился судьбами журналистов газеты «Санкт-Петербургские ведомости», предложив перечислить 200 миллионов рублей на техническое перевооружение газеты. В преддверии возможных новых выборов подобная предусмотрительность руководителя стремительно падающей в финансовую пропасть компании достаточно актуальна.

Между прочим, в симпатиях к прессе г-н Никешин не одинок. Вместе с ним трогательную заботу об «акулах пера» проявили восемь самых предусмотрительных избранников. А в Аликанте в 1997 году решили оздоравливать ветеранов войны в Афганистане — 2 миллиарда рублей на это благое дело решил выделить Игорь Высоцкий. Коммунист Алексей Воронцов не забыл про крейсер «Аврора», которому в связи с восьмидесятой годовщиной Октябрьского переворота предполагается перечислить 25 миллионов рублей. По воле того же г-на Воронцова петербургская организация ультрапатриотического Союза писателей России должна получить из бюджета 40 миллионов рублей (не всякая общественная организация может похвастаться бюджетным финансированием). А, например, старейший депутат Владимир Гольман, которого коллеги не без оснований считают представителем строительного лобби, без тени смущения распределил «свои» средства на строительство ряда жилых домов, где подрядчиками выступают симпатичные ему строительные фирмы.

Нельзя сказать, чтобы все омандаченныс избирателями обитатели Мариинского дворца дружно сливались в пароксизме довольства по поводу сомнительного бюджетного новшества. Среди депутатов встречаются и его противники — например, Михаил Амосов, который полагает, что подобная практика порочна, поскольку создает неимоверное количество сомнительных ситуаций и дает прекрасные возможности для злоупотребления властью. По мнению г-на Амосова, идея резервного депутатского фонда мало соответствует принципу разделения властей, ибо утверждение бюджета — законотворческая функция, присущая законодательному органу, а не отдельным его представителям, и предусматривающая обсуждение и согласование на всех стадиях бюджетного процесса. Стремление же депутатов присвоить хотя бы часть этой функции является своего рода попыткой растащить власть по частным депутатским кабинетам — чтобы каждому досталось хоть понемногу.

Противники идеи резервного депутатского фонда сильно надеются на то, что депутатская идея не слишком устроят губернатора Петербурга Владимира Яковлева. И он попробует заставить противников отказаться от права самостоятельно распределять частичку бюджетных средств. Однако у г-на Яковлева тоже есть проблемы, которые надо решать по согласованию с обитателями Мариинского дворца, а российская политическая практика уже давно знает такой специфический вид компромисса, когда две ветви власти синхронно закрывают глаза на какието прегрешения в деятельности оппонентов. Так что у резервного депутатского фонда вполне может быть большое и светлое будущее.

На верхушке пирамиды законодательной власти Петербурга уютно восседает человек, которому предъявлены обвинения в присвоении вверенного имущества, мошенничестве, должностном подлоге, нанесшие бюджету ущерб в размере 350 миллионов рублей. Обвинения эти не сняты судом — просто потому, что суда не было: будучи по должности членом верхней палаты российского парламента, он обладает неприкосновенностью, а его коллеги из Совета Федерации не согласились и вряд ли когданибудь согласятся отдать под суд своего.

Спикер петербургского Законодательного собрания Юрий Кравцов в частных беседах признает, что выдвинутые против него обвинения возникли не из пустоты. Правда, он уверяет, что стал жертвой «подставки» со стороны одного злонамеренного человека, который просто-таки уговорил спикера провести за государственный счет ремонт новенькой спикерской квартиры в доме на Зверинской улице. Процесс искушения спикера бюджетными деньгами продолжался почти полгода.

Все началось с того, что 19 июня 1995 года супруга видного петербургского политика Галина Кравцова приобрела в собственность пятикомнатную квартиру 81 в доме N42 на Зверинской улице. Как сообщили следствию сам г-н Кравцов и его супруга, в целом приобретение вместе с расселением прежних обитателей обошлось в довольно скромную сумму — около 36 миллионов рублей (примерно 12 тысяч долларов США по курсу того времени). Вопрос о том, где спикер нашел такую дешевую (раз в десять дешевле реальной рыночной цены) квартиру в историческом здании, показался следствию настолько банальным, что его даже не стали задавать: известно, что в Петербурге в годы правления Анатолия Собчака всяк, приближенный к особе мэра или вхожий в кулуары власти, мог покупать себе такое жилье, какое ему заблагорассудится, и по довольно смехотворным ценам.

В процессе покупки жилья г-н Кравцов прибег к разным маленьким хитростям: например, одна из комнат пятикомнатной квартиры входила в городской обменный фонд — ее специально вывели из состава фонда 18 апреля 1995 года. Решением всех вопросов занимался глава семейства; его супруга, как позднее установило следствие, «лишь подписывала документы, необходимые для оформления договора купли-продажи». Юридические вопросы высокопоставленному лицу совершенно бесплатно помогал решать заведующий одной из юридических консультаций Петербурга Петр Штепан — по словам г-на Кравцова, услуги бизнесмена ответственному политику не оплачивались вследствие существования между ними «доверительных отношений» (иных мотивов в поступках г-на Штепана не нашло и следствие; маячившее было обвинение во взятке отпало).

В купленной квартире обосновались сам спикер, его супруга и дочь. В собственности супруги спикера на всякий случай осталась еще одна двухкомнатная квартира площадью 58 квадратных метров, а г-н Кравцов сохранил за собой однокомнатную квартиру на Пискаревском проспекте, где он жил еще в те времена, когда начинал хождение во власть, баллотируясь в 1990 году в Городской совет. Новое жилье, конечно, было куда более просторным, чем прежние места обитания высокопоставленного семейства. Но было каким-то неухоженным и не производило впечатления вместилища семьи одного из первых людей Петербурга. И тогда в окружении спикера появился тот самый загадочный человек, который, какое-то время поискушав государственного мужа, добился от того согласия на ремонт квартиры за государственный счет.

В договоре между г-жой Кравцовой и ремонтно-эксплуатационным предприятием N1 Петроградского района однозначно указывалось, что «собственники приобретенной квартиры своими средствами оплачивают ее содержание и ремонт, в том числе капитальный». Однако, как полагают в правоохранительных органах, сразу после подписания всех необходимых бумаг г-н Кравцов «грубо нарушил предусмотренные в них условия». И не только их, а и требования ст. 149 Жилищного кодекса РФ, где говорится: «Финансирование затрат на эксплуатацию и ремонт квартир, находящихся в собственности граждан, осуществляется за счет собственных средств владельцев квартир».

По версии следствия, в середине лета 1995 года бес попутал спикера ЗС обратиться к руководителю Департамента по содержанию жилищного фонда Александру Клименко с предложением за государственный счет отремонтировать квартиру 81 в доме N42 по Зверинской улице. В обвинительном заключении указано, что, «понимая незаконность расходования государственных денег на ремонт только что купленной частной квартиры, Кравцов сознавал, что подстрекает Клименко к хищению государственного имущества» (с точки зрения уголовного права, которое, кстати, г-н Кравцов знает достаточно хорошо, это говорит о наличии вины в форме умысла — что противоречит утверждению самого г-на Кравцова о том, будто бы он стал жертвой чьей-то злонамеренной провокации).

У г— на Клименко были свои причины для того, чтобы с теплотой откликнуться на просьбу спикера. По его словам, вступив в новую должность, он обнаружил «катастрофическое положение дел в жилищном хозяйстве города». Беды, разумеется, происходили от недостатка денег, а деньгами в Петербурге, как известно, ведает ЗС, утверждающее бюджет. Г-н Клименко обратился к главному депутату с просьбой посодействовать увеличению финансирования городского жилищного хозяйства, и спикер пообещал ему приложить для это все свое влияние на коллег.

В начале августа 1995 года г-н Клименко посвойски зашел в гости к спикеру ЗС, и тот изложил ему свои мысли о том, каким именно должен быть ремонт в его новой квартире. Как установило следствие, главное пожелание г-на Кравцова сводилось к тому, чтобы ремонт был «не советским», то есть не таким, какой обычно производят государственные ремонтные организации. Речь, в частности, шла о том, что при ремонте спикерской квартиры негоже использовать российские материалы и технику. Таким образом стокер, как считает следствие, «подстрекая Клименко к хищению государственного имущества, влиял на увеличение суммы похищенного». И г-н Клименко согласился с предложениями спикера — пообещал оказать ему дорогостоящую услугу за государственный счет.

Интересно, что пути г-на Кравцова с путями г-на Клименко пересекались и прежде. В 1993 году, когда спикер был еще просто депутатом Городского совета и руководителем Комиссии по законодательству, он требовал от г-на Клименко, работавшего тогда управляющим одного из трестов жилищного хозяйства Калининского района, произвести за государственный счет капитальный ремонт дома N10 по Пискаревскому проспекту (того, где г-н Кравцов и обитал). Однако тогда г-н Клименко указал на то, что дома ЖСК по закону могут ремонтироваться только за счет кооператива, и отказал г-ну Кравцову в его просьбе. А вот в 1995 году отказать уже не смог.

Ремонт в квартире спикера начался прямо в августе 1995 года, и только за первый месяц субподрядчику — ТОО «Строй-Сервис» — удалось освоить 86 миллионов 265 тысяч рублей; в сентябре работы пошли еще интенсивнее — сумма затрат за первый осенний месяц составила 109 миллионов 350 тысяч рублей. Фирмы для осуществления ремонта в частной квартире важного человека подыскал заместитель г-на Клименко Константин Серов, сделавшись, таким образом, по мнению следствия, соучастником преступных действий своего шефа.

Г— н Кравцов постоянно проявлял живой интерес к процессу ремонта собственного житья. Как установило следствие, он сам выбирал материалы и оборудование, которые ему хотелось использовать при ремонте. А хотелось ему многого. Например, по его инициативе квартиру украсила металлическая дверь за 3,5 миллиона рублей с электронным замком с автономным питанием за 806 504 рубля. А импортные подвесные потолки обошлись бюджету 10 297 548 рублей.

Истинным украшением спикерской квартиры стали шведский унитаз «Gustaw» за 574 648 рублей и ванна с гидромассажем за 7 966 647 рублей. При этом при выборе унитаза спикер неожиданно проявил истинную скромность, ибо, по существу, ничто не мешало ему выбрать сантехнику подороже. За государственный же счет г-н Кравцов обзавелся стиральной машиной за 2 838 676 рублей, четырьмя десятками галогеновых светильников общей стоимостью 1 287 243 рубля, замками на двери (помимо электронного) общей стоимостью 1806253 рубля. Мебели и зеркал в спикерской квартире в процессе ремонта установили на 7 585 061 рубль. Всего же в актах расходования материалов на производство работ фигурируют затраты на общую сумму 145 371685 рублей.

Конечно, затраты надо было каким-то образом оформить для того, чтобы у всяких проверяющих организаций не возникло вопросов о том, почему из государственных средств финансируется ремонт частной квартиры. Поэтому деньги, предназначенные для ремонта спикерской квартиры, переводились коммерческой фирме через структуры администрации Петроградского района без указания истинной цели финансирования. Деньги были переведены в два приема — 31 августа 1995 года «для ремонта аварийного жилфонда» на счет Петроградского районного управления жилищного хозяйства и благоустройства ушли 150 миллионов рублей, а 29 сентября 1995 года туда же и с теми же целями отправились еще 200 миллионов рублей. Из районной структуры деньги переводились на счет ТОО «Терес» для ремонта «аварийных квартир» в доме N42 по Зверинской улице. Все средства дошли до счетов коммерческих фирм к 2 ноября 1995 года. Ремонт в спикерской квартире к тому моменту благополучно завершился.

В марте 1996 года деятельностью ТОО «Терес» заинтересовалась налоговая инспекция. Узнав об этом, г-н Кравцов проявил неподдельное беспокойство о том, что обстоятельства ремонта в его квартире перестанут быть тайной. Снова встретившись с гном Клименко, он, как полагает следствие, склонил директора департамента к изготовлению комплекта подложных документов, которые должны были свидетельствовать, что квартира, купленная гном Кравцовым, была в аварийном состоянии и срочно требовала ремонта за государственный счет.

Пачка «липы» открывалась датированным задним числом заявлением от имени г-жи Кравцовой с просьбой обследовать состояние квартиры 81 в доме N42 по Ззерикской улице. Заявление украсила также датированная задним числом резолюция г-на Клименко с предписанием обследовать квартиру. По требованию г-на Клименко сотрудница его департамента Наталья Стерлинг зарегистрировала заявление, как поступившее 5 июня 1995 года. Потом член экспертной комиссии Евдокия Павлова составила подложное заключение о состоянии спикерской квартиры, указав, в частности, на то, что в кухне прогнили балки, а в ванной комнате имеется провал пола; заключение по ее настоянию подписали еще три члена экспертной комиссии. Следствие сочло, что в действиях практически всех участников изготовления «липы» есть состав должностного подлога, однако позднее уголовные дела в отношении создателей фальшивок по разным причинам были прекращены.

Сам г— н Кравцов тем временем тоже не дремал. В марте 1996 года он задним числом изготовил еще одну «липу» -подложный договор подряда с ТОО «Терес» на выполнение работ по ремонту квартиры на сумму 12,25 миллиона рублей. Возможно, он надеялся на то, что свидетели истории с ремонтом квартиры будут молчать и ничего никому не расскажут о том, откуда на самом деле взялись деньги для ремонта спикерского жилья.

Скандал вокруг ремонта квартиры г-на Кравцова развернулся после того, как документы, рассказывающие об обстоятельствах ремонта, попали в «Час Пик». Материал в ежедневной газете стал основанием для возбуждения уголовного дела. К работе подключились оперативники Управления по борьбе с экономическими преступлениями петербургского ГУВД, и уже 21 апреля 1996 года г-ну Кравцову было предъявлено первое обвинение. Редакцию обвинительного заключения несколько изменили и перепредъявили обвинение 27 июня 1996 года. Г-н Кравцов свою вину отрицал.

Один из заместителей г-на Кравцова заявил, что весь скандал вокруг ремонта в квартире спикера является элементом «грязной политической игры накануне выборов губернатора Петербурга» и «рассчитан на то, чтобы в своем развитии рикошетом ударить по верхушке как представительной, так и исполнительной властей». Примерно так же расценили происходящее и многие осведомленные депутаты ЗС — правда они полагали, что спикер оказался в эпицентре событий если не по своей вине, то явно вследствие собственных ошибок и просчетов.