Галактический блиц - Звездный блицкриг. Зовите меня Смерть

В полумраке над столом засветили полторы сотни звезд, в системах которых имелись мало-мальски полезные объекты вроде обитаемых планет, промышленных комплексов, военных баз, перевалочных космодромов или научных станций. Изучив лоцию, Фальконет удовлетворенно заявил:

– Даже штурмана будить и похмелять не надо. Сам справлюсь. Если взять курс на Джангл, завтра мы пройдем мимо Центуриона. С пролета поболтаешь с Крузейрой, договоришься о цене. Послезавтра прибудем на место, еще через день-другой вернемся с охотничьими трофеями.

– Если договоримся, – меланхолично вставил полковник Смерть.

Фальконет опешил:

– Думаешь, мерзавца не устроит такая цена?

– Цена, скорее всего, устроит. – Паланг усмехнулся. – Надо, чтобы на базе нашлось то, что нам нужно.

Опасения оказались напрасными. Генерал Круз привычно согласился уступить королевское имущество. О расценках даже спорить не пришлось. Услыхав о золотых черепах, комендант базы тонко намекнул: дескать, трех комплектов будет вполне достаточно, чтобы набить до отказа крюйт-камеры «Елены». Фальконет выругался и приказал идти на Джангл.

Весь полуторасуточный переход Паланг по мере сил помогал механикам латать изношенный крейсер. Трижды зависала нейросеть, постоянно выходили из строя агрегаты энергораспределения и жизнеобеспечения, то и дело случалась утечка воздуха из внешних отсеков.

За это время полковник познакомился почти со всеми членами экипажа. В людях он разбирался неплохо, так что стало понятно, на кого можно рассчитывать. Зигфрид и оба турка были профессиональными солдатами, Фальконета они недолюбливали за скупость, то есть в случае осложнений поддержат, скорее, квартирмейстера. Штурман держался особняком и, по слухам, сильно пил. Первый пилот Воронцов представлялся полным ничтожеством. Второй пилот Сальвадоре Энцо, старший артиллерист Беннет и оружейник Матвей, не говоря уж о Патрике, в пираты пошли от безденежья и личных неприятностей на родных мирах, разбойничьей жизнью тяготились и тоже не слишком тепло относились к «адмиралу».

Задача-минимум – захватить корабль и отвести на Бахус – представлялась вполне реальной. Теоретически Паланг мог бы рискнуть в любой момент: он не сомневался, что сумеет перестрелять самых опасных сторонников Фальконета, после чего уцелевшие не станут сильно сопротивляться новой власти. От начала решительных действий Паланга удерживало лишь острое желание найти сокровища, вывезенные с Аидаса.

Разговоры на эту тему он заводил при каждом удобном случае, но ничего важного выведать не смог. Ни Патрик, ни Беннет, ни приятели-абордажники о судьбе добычи не имели представления, каковое обстоятельство приводило их в ярость. Возможно, лишь сам Фальконет знал место, где спрятаны трехмиллиардные трофеи. Но не исключено, что и самозваный адмирал не знал этого места – все собеседники восторженно рассказывали, что после успеха на Аидасе началась многодневная пьянка, и другие детали тех дней стерлись из памяти.

Оставался последний выход – восстановить маршрут «Прекрасной Елены» после Аидаса и логически вычислить, где могла остаться добыча. Паланг занялся этим делом, но закончить не успел.

Крейсер прибыл в систему тройной звезды и вышел на орбиту планеты Джангл.

Приборы наблюдения работали на удивление неплохо. После недолгого сканирования нейросеть обнаружила в субтропической зоне солидное стадо хмар. Неподалеку, где река впадала во внутреннее море, расположилось стойбище кочевого племени. Видеосистема показывала, как полудикие аборигены вялят рыбу и мясо мелких копытных, мастерят каменные орудия и размножаются посредством группового секса.

– Я, конечно, не пехотный полковник. – Фальконет захихикал, оскалив желтые зубы. – Но задачу поставить смогу. Я со стрелками устрою засаду возле водопоя. Смерть берет пару абордажников и занимает позицию между нами и дикарями. Будешь отгонять аборигенов, чтобы не мешали. Исполняйте.

Искренне недоумевая, Паланг осведомился:

– Зачем так сложно? Зверей можно пострелять с авиетки.

Пираты захохотали. Презрительно ухмыляясь, бывалая Люсия объяснила, что хмары могут испугаться летающей штуки, сдуру бросятся бежать, шкуры пропитаются щелочным потом и потеряют товарный вид. Звучало разумно, поэтому Паланг не стал спорить. Наверняка экипаж «Прекрасной Елены» охотился не впервые и знал, как положено валить этого зверя. Тюрбанец лишь поинтересовался, что делать, если аборигены двинутся в сторону охотников.

– Разве не тебя Смертью зовут? – удивился Фальконет. – Мочи их всех.

Атмосфера была ядовитая, вода и почва пропитаны солями тяжелых металлов, радиация тоже не делала планету комфортной. До войны на Джангле работали научная база и автоматизированные рудники. Лет двадцать назад ученые разбежались, а горные предприятия закрылись по причине полной нерентабельности.

Скафандр полковнику достался не из лучших. По размеру был чуть великоват, к тому же пневматика работала хреново: еле-еле удалось подкачать, чтобы скомпенсировать давление атмосферы.

Паланг неловко выпрыгнул из авиетки. От помощи высадившегося первым Зигфрида отказался, сделав вид, будто не заметил протянутой руки. Абдул лихо бросился вслед за ним, но споткнулся, чуть не повалив спутников.

– Рядом со смертью своей ходишь, – недовольно сказал Зигфрид. – Такие растяпы долго не живут.

– Рядом со Смертью… – Абдул хлопнул по плечу тюрбанца, – не страшно.

Пока они зубоскалили, авиетка набрала высоту, направившись к мрачному лесу. Вздохнув, Паланг посмотрел на стойбище через электронные глаза шлемного прибора.

Аборигены, похожие на очень рослых людей, обтянутых толстой и рубчатой, как у крокодилов, шкурой, забеспокоились. Среди хижин застучали барабаны. Потихоньку перед убогими жилищами собрались воины с топорами и копьями, старики-калеки, подростки обоего пола. Решительнее других выглядели женщины, державшие в одной руке грудных детей, а в другой – каменные рубильники. Наконечниками своего оружия дикари показывали на холм, где засела троица абордажников.

– Нас заметили, – прокомментировал Абдул. – Сейчас бросятся.

Зигфрид со знанием дела посоветовал стрелять не раньше, чем аборигены приблизятся на пару сотен метров. Потом деликатно поинтересовался, нет ли у нового квартирмейстера каких-нибудь мозговых вывихов типа того, что нужно беречь дикую природу или нельзя убивать младших братьев по разуму.

– Приятель, большую часть своей жизни я убивал братьев по разуму, – рассеянно поведал Паланг. – И старших, и младших, и всяких других…

Аборигены принялись петь и пританцовывать. На околице стойбища сложились вложенные одно в другое кольца хороводов. В центре этого шоу прыгали, размахивая топорами, бородатые мужики – наверное, вождь и шаман племени.

– Стрельба пока откладывается, – немного разочарованно вздохнул Зигфрид. – В прошлый раз, с полгода назад, они вот так же танцевали перед нашей засадой, но не стали атаковать.

Вероятно, до этого получали уроки в виде лазерного веера на поражение, понял Паланг. Вот и научились не соваться под выстрелы.

Ожидание затягивалось, и выделенные в засаду пираты заскучали.

– Устроить бы настоящую большую охоту. – Абдул мечтательно почмокал. – Взять сотню, тысячу черепов и продать на хорошем базаре.

– Цена сразу упадет, – объяснил квартирмейстер. – Да и ни к чему вам эти деньги. После Аидаса вы все должны были стать миллиардерами.

– Должны были! – Зигфрид талантливо выругался, хитроумно связав воедино каких-то богов, чью-то мать и всякие некрозоофильские ритуалы. – Только не стали.

– На корабле сокровищ нет, – сообщил Паланг. – Я проверял.

– Все проверяли, – процедил Абдул, удерживая на прицеле пляшущих дикарей. – На второй или третий день, пока все пьяные валялись, адмирал выгрузил сундуки на какой-то планете.

– Не сам же он контейнеры таскал, – высказался Зигфрид. – Скотина Мюррей должен был помогать. И еще парочка прихлебал, которых мы знаем.

Продолжать разговор было опасно, поэтому Паланг поспешно поинтересовался:

– Вроде бы Люсия спит с Мюрреем?

– И с адмиралом тоже, – Зигфрид хохотнул. – И вообще с кем придется.

Естественно, последовал простой и здоровый солдатский смех. Развеселившись, квартирмейстер связался с «адмиралом».

– Двоих завалили, – похвастался Фальконет. – Еще один ранен, но уходит. Сейчас догоним и добьем.

Дав отбой, тюрбанец передал новость остальным и задумчиво поинтересовался, почему коллекционеров не интересуют черепа местных гуманоидов.

– Маленькие, – объяснил Абдул. – И золота в них совсем мало.

– Понятно, нет спроса.

– Тихо вы! – завопил вдруг Зигфрид. – Смотрите, чего дикие устроили.

Аборигены внезапно прекратили ритуальную пляску и взяли оружие на изготовку. Наставив копья, они осторожно выдвинулись в сторону холма, на котором лежали три человека в скафандрах. Сотнях в трех шагов от засады орда вновь остановилась, растянувшись плотной двойной цепью. С точки зрения пехотной тактики, такой строй годился лишь для обороны. Завывания поющих воинов стали ритмичнее, барабаны звучали громче, дудки визжали все надрывней.

Потом акустические датчики скафандров принесли новые звуки: тяжелый хруст сокрушаемых деревьев и стонущий рев кого-то очень большого и сильного. Голос Фальконета всхлипнул:

– Эй, бездельники в засаде! Тварь бросилась прямо на вас.

Проломившись сквозь рощу, хмара выскочил на пустое пространство. Зверь был хорош: почти два человеческих роста в холке, кошачья голова в метр поперечником, длинная и блестящая темно-розовая шерсть свисала до самой травы. В его беге не было грации, обычной для дикого хищника, – лишь судорожные прыжки с припаданием на правый бок.

– Кто знает, куда ему лучше стрелять? – осведомился Паланг, стараясь удержать в поле зрения и зверя-подранка, и разволновавшихся дикарей. – Ясно, что не в голову.

– Сейчас я его аккуратненько… – пробормотал Абдул, наводя ружье. – Минуточку… дело знакомое… не впервой…

Абордажник выстрелил ракетным снарядиком. Трассер прочертил стремительный зигзаг, угаснув где-то под основанием передней лапы. Словно споткнувшись, хмара повалился на бок, попытался встать, но вновь упал. Громадная туша дергалась, хмара медленно полз, сверкая оскаленными клыками.

Туземная орава дружно заголосила, потрясая оружием. Новая серия торжествующих воплей последовала за выстрелами Зигфрида, добившего хмару. Аборигены прыгали, сбиваясь с мелодии, а самые буйные принялись с размаху втыкать копья в богатую тяжелыми металлами почву.

Шоу дикарской самодеятельности осточертело Палангу и остальным пиратам очень быстро. Тем не менее пришлось наблюдать это безобразие около часа, пока Сальвадоре и Мюррей под понукания Фальконета снимали со зверя шкуру, отделяли череп и очищали трофеи от мяса и жира.

Не раз становилось нестерпимым желание перестрелять вопящую толпу, но гуманоиды благоразумно держались на безопасном удалении, даже не попытавшись сократить дистанцию.

Наконец «адмирал» сообщил, что работа закончена. Авиетка примчалась к холму, и заградотряд вернулся в кабину. Первым делом Паланг заглянул в грузовой отсек. Черепа не производили впечатления, их надо было отмыть кислотой и подшлифовать – вот тогда эти глыбы, на четверть состоящие из золота, засверкают, как настоящее ювелирное изделие. Шкуры тоже нуждались в обработке химикатами.

– Пока доберемся до Центуриона, будет в лучшем виде, – заверил Мюррей. – Беннет хоть и придурок, но мастер по этой части.

– Он и стреляет неплохо, – меланхолично произнес Зигфрид и тут же уточнил: – Из пушки.

Едва машина поднялась выше деревьев, аборигены начали забег. Кто вприпрыжку, кто прихрамывая, устремились к окровавленной, обезглавленной туше.

– Не спеши, Люсия, – потребовал тюрбанец. – Там что-то интересное намечается.

Сидевшая за штурвалом канонирша переключила движок на нейтральную передачу. Авиетка зависла, чуть отлетев от холма засады. Оптика показала, как туземец, первым достигший горы мяса, с разбегу кинулся в распоротое брюхо и скрылся среди частично размотавшегося кишечника.

– Дикарям полагалось бы ритуал исполнить, – возмутилась Люсия. – Потанцевать вокруг трупа, копьем потыкать.

– Они мыльных сериалов не смотрели, – серьезно проговорил Зигфрид. – Поэтому сразу жрать бросились.

Теперь вокруг хмары столпилось все племя. Мужчины деловито отсекали большие куски свежего мяса, которые передавали старикам и женщинам, а те укладывали дармовой провиант в большие плетеные корзины и тащили в стойбище, где уже дымили, разгораясь, костры.

Лидер этого забега выбрался из брюха, весь перепачканный кровью и нечистотами. В руках он держал сердце хмары и торжественно вручил дымящийся орган девице – рослой, толстой и грудастой. Та благосклонно приняла дар, после чего потерлась обнаженной грудью о спину окровавленного кавалера. Соплеменники одобрительно взвыли.

– Кажется, парнишка отхватил лучшую невесту полуострова, – резюмировал полковник. – Эта дикарка наверняка считается местным секс-символом.

Фальконет отозвался презрительно:

– Дармоеды проклятые. Совсем обленились. Не хотят охотиться – ждут, чтобы мы зверя прикончили.

Снова переключив моторы на горизонтальный полет, Люсия направила машину к точке, над которой висел крейсер. Когда они удалились от места охоты на полторы сотни километров, Зигфрид задумчиво спросил:

– А что будет, когда мы перестреляем всех хмар?

– Сдохнут с голоду, – засмеялся Фальконет. – Или сядут на вегетарианскую диету. Кто-нибудь намерен плакать по такому поводу?

Надрывая двигатель, машина забралась на нижнюю границу стратосферы как раз под «Прекрасной Еленой». Здесь авиетку подхватил узкий луч антигравитации, втянувший охотничью команду в ангар крейсера.

Ждавшие на борту пираты сноровисто подкатили тележки, на которые была уложена ценная добыча. А полковник Смерть, снимая походную амуницию, снова впал в меланхолию. Как обычно бывало в таких случаях, потекли ненужные мысли.

Человечество, подумал он, стало силой почти стихийного масштаба. Океанский прилив выбрасывает на берег много вкусной рыбы, молния зажигает костер, а люди дарят целую гору мяса. Конечно, людей побаиваются, но в общем аборигены приспособились. Если подождать на достаточном удалении, то все будет в порядке. Небесные боги-демоны могучи, однако не наказывают тех, кто не подходит слишком близко. Люди всегда мечтали сравниться могуществом с богами и самой природой, но таким ли странным образом?

Подобные выводы почему-то не льстили.

Повесив скафандр в нишу и поставив карабин в этажерку, он торопливо переместился на камбуз и потребовал положенную пайку. Обеденное время давно прошло, Паланг нагулял аппетит и почти без отвращения разглядывал небогатый выбор пиратских деликатесов.

Он зачерпнул два половника тушеного мяса неизвестного происхождения. Подумав, добавил пюре и зеленого горошка, полил порцию резко пахнущим соусом. Если сильно поперчить, добавить толченого чеснока и не принюхиваться, можно есть почти без отвращения.

Полковник прикончил примерно половину миски, когда крейсер вздрогнул. Обычно такие сотрясения вызывались скоропостижным изменением курса и скорости. То ли резко тормозим, то ли – скорее всего – разгоняемся, да еще выполняя нехорошие маневры.

Тюрбанец отогнал мрачные предчувствия, продолжив подкрепляться. После очередной конвульсии корпуса вдруг включилась на полуслове внутренняя связь. Старпом Мюррей истерично звал кого-то на боевые посты, потом вклинился Фальконет, грозивший расстрелять каждого третьего, если не заработают пушки, а двигатели не дадут форсаж.

– К тебе тоже относится, – лениво сообщил Афанасий, в свои сорок с небольшим успевший побывать коком на десятке кораблей. – Мотай к абордажному шлюзу.

– Думаешь, уходим от погони? – Паланг грузно поднялся и похрустел позвонками. – От кого?

– И думать нечего. – Кок уверенно причмокнул. – Возле Джангла всегда имперские патрули пасутся. Не знаешь, что ли, почему эти черепа такие дорогие? Джангл – заповедник, вся добыча считается собственностью императора.

– Понятно, – буркнул полковник. – Иначе бы не нас за этим дерьмом посылали.

В боевой обстановке квартирмейстер становился командиром отделения абордажников. Так что теперь, хоть и не хотелось воевать с неизвестным противником, надо было готовиться к перестрелке в корабельных катакомбах. Смирившись с неизбежностью, квартирмейстер прошел в арсенал, где натягивали боевые скафандры Кемаль, Даниэль и Катарина. Последние двое числились матросами, но в случае осложнений становились абордажниками и поступали в подчинение Паланга.

– Опаздываешь, Смерть, – озабоченно проворчал Кемаль. – Вот-вот сцепимся.

– С кем? – Тюрбанец открыл свою секцию и достал броню. – Полиция империи?

Даниэль возбужденно выкрикнул:

– Имперский военный корабль! Идет на перехват!

Наномасса мягко обтекала Паланга, соединяя титанокерамические щиты эластичными прокладками. Шлем болтался за спиной. Полковник взял из ниши короткоствольный автомат «КР-42» и пристегнул к цевью подствольник-бластер.

Он собирался принять командование неполным отделением, но в этот момент «Прекрасную Елену» охватила мелкая вибрация. По отсекам пробежала волна визгливого гудения. Похоже, артиллерия главного калибра все-таки заговорила своим нечеловеческим голосом. Происходило что-то серьезное, но никому не пришло в башку информировать экипаж о подробностях инцидента.

– Пошли, – со вздохом сказал Паланг. – Нас ждут в ангаре.

Он выбрал кружной маршрут и оказался возле огневого поста № 1, из которого Беннет командовал всей артиллерией крейсера. Как и следовало ожидать, люк бронированной кабины был нараспашку.

Жутко матерясь, старший артиллерист скрючился в ложементе. Нервно подрагивающие пальцы стремительно бегали по древним – контактного типа – сенсорам. На прицельной голограмме колыхался сигнал, отраженный от цели, спешившей пересекающимся курсом. По верхней части трехмерного изображения дрожали, постоянно меняясь, цифры – дистанция, скорость сближения, азимут.

Орудия пиратского крейсера дали очередной залп. Импульсы, расплываясь от неточной фокусировки, прошили пустоту перед носом мишени, после чего у имперского командира сдали нервы. Мишень резко отвернула, а «Прекрасная Елена» немедленно врубила форсаж.

Зловеще прищурясь, Беннет снова нажал на гашетку. Спустя секунду лицо старшего артиллериста перекосилось, и он простонал:

– Вот дерьмо!.. Нам сильно повезло…

Он объяснил, что пушки снова подвисли, программа наведения ни к черту не годится, опять перезагружать придется, а инсталлировать не с чего – у Патрика кристаллы затерлись. Хорошо хоть имперский фрегат отвязался, а то была бы всем хана без отходного пособия.

– Не будет боя, – резюмировала Катарина. – Зря в это бальное платье наряжались.

Когда Паланг со своими чудо-богатырями притащился в ангар, Фальконет объявил по трансляции: мол, непосредственной опасности нет, но всем абордажникам оставаться в готовности. Через час пришел Мюррей, накричавший, чтобы не топтались тут бездельники, а расходились по местам штатного расписания.

Еще через два часа заглох дублирующий контур двигателя, и скорость дряхлого крейсера упала втрое.

3

Золотые черепа генералу Крузейро понравились. Милостиво потупясь, комендант базы вызвал дежурного и приказал отвести дорогих гостей в хранилище подлежащего списанию барахла. Насколько было известно полковнику Агабекову, при необходимости Круз не побрезговал бы списать все имущество и весь личный состав вверенного ему хозяйства.

Складские отсеки орбитальной базы ломились товаром – пусть не первоклассным, но вполне пригодным и, главное, готовым к употреблению, как женщина бальзаковских лет. Крузейро деловито перечислил, чего и сколько могут получить пираты. Для порядка Фальконет поторговался, но генерал уступил лишь ящик снарядов малого калибра. Роботы-докеры повезли груз в ангар, где стояла «Прекрасная Елена».

Разумеется, первым делом были куплены контейнеры с торпедами среднего класса – послабее, чем современные модели великих держав, однако их мощности с избытком хватало для любых ситуаций, в которых могли рассчитывать на успех пираты Внешних Зон.

– От нормального крейсера вы один хрен не отобьетесь, – резонно пояснял Круз. – А любого пассажира или грузовоза напугаете даже малыми торпедами.

Кроме того, артиллеристы набрали много громоздких ящиков со снарядами к пушкам – под оболочкой дремали упакованные силовыми полями кристаллы псевдовещества, которые разворачиваются после выстрела, выбрасывая узкие сверхсветовые пучки разрушительной энергии. На остатки денег механики приобрели кое-какие запчасти для своих машин.

– Адмирал, позарез нужен свежий пакет программного обеспечения, – в сотый раз канючил Патрик. – Это недорого, но без них опять облажаемся.

– Лучше свежие трусы тебе купим, – блеснул остроумием Фальконет. – Совсем дешево, и тебе не так обидно будет облажаться.

Пираты разразились гомерическим хохотом, к которому охотно присоединился персонал базы. На парнишку-электронщика жалко было смотреть. Из этой ситуации Паланг сделал деловой вывод: за черепа Круз больше ничего не даст, а наличными платить «адмирал» не собирается. Это не радовало: тюрбанец как раз нашел игрушку, которой ему так не хватало для полного счастья.

Индивидуальный боевой комплект «Охотник» поступил на вооружение пехотных частей под самый конец войны, когда полковника уже называли Смертью. Очень удобная штука – надежная в работе и простая в управлении.

– Кредит исчерпан, – отрезал Круз. – А подарков я, сам знаешь, не делаю.

– Жалко игрушку, – искренне огорчился Паланг. – Разве что у меня на счету деньги завелись… У тебя есть банкомат?

– В хорошем супермаркете есть все, – похвастался комендант базы.

Банкомат стоял в каптерке среди автоматов, продающих напитки, сигареты, презервативы, инъекторы и прочую дребедень для личного состава. Не слишком надеясь на удачу, Паланг вставил карточку. К его радости, машина показала, что полковник Смерть вновь платежеспособен.

Братва выпучила глаза, увидев, как лихо тюрбанец выложил немалую сумму за покупку непонятного назначения. Даже по божеским расценкам базы «Центурион – Дальняя» приобретение «Охотника» и винтовки «Трезубец» с боекомплектом исчерпало его счет наполовину.

Обиженно хлюпая курносостями, Патрик промямлил:

– Может, и программы купите?

– Извини, пацан, меценаты в пиратах не служат. – Полковник развел руками, одновременно вешая на плечо футляр с винтовкой. – Лишних денег никогда не бывает. По крайней мере, у меня.

– Деньги у тебя откуда-то появились, – угрожающе прошипел Фальконет. – Темнишь, квартирмейстер.

Мощным волевым усилием Паланг сдержал готовую выскользнуть колкость: дескать, кому-то деньги приходят, а кто-то теряет бесценную добычу. Однако полковник все-таки промолчал, потому что не стоило прежде времени обострять отношения. Удобный момент вскоре настанет – в этом он не сомневался.

Понимающе подмигнув, комендант, которого Паланг помнил отчаянным майором-танкистом, быстро сказал, чтобы сгладить напряжение:

– Ты по-прежнему любишь рисковать?

– Не люблю, но привык. – Тюрбанец сентиментально заулыбался. – Это совершенно необычное чувство, когда корабль зависает над планетой, и ты шагаешь из люка, а навстречу стреляет все, что способно стрелять, потому что крейсера подавили не все огневые точки…

– И не надоело подставлять шкуру под пули? – спросил Круз.

– Знаешь другой способ заработать на жизнь?

– Я-то знаю. – Круз самодовольно хохотнул. – Но тебе не предлагаю – это место уже занято. Для тебя и всей вашей банды можно подыскать другое дело.

Этот разговор явно не понравился Фальконету, и «адмирал» холодно заявил: дескать, пора возвращаться на корабль. Проигнорировав его намек, генерал настойчиво продолжил:

– Кажется, назревает война. Адмиралтейство разослало приказ: вербовать пиратов на военную службу. Кто согласится, получат соответствующие звания, денежное довольствие, амнистию и тому подобное.

– Это не для нас, – гордо заявил Фальконет.

Последний транспортер с покупками уже уполз по коридору в направлении ангара. Адмирал-самозванец матерно показал на выход, и пираты послушно потащились предписанным курсом.

– Все-таки подумайте, – крикнул им вслед Круз. – Джереми Голд уже привел на Динго свой «Томагавк».

В столовом отсеке было пусто. Из-за неплотно прикрытой двери камбуза доносились унылые шорохи – наверное, кок загружал продуктами кухонные агрегаты.

– Хозяин, – громко позвал Паланг. – Угостишь?

Невидимый Афанасий крикнул в ответ:

– Ужин через три часа.

– Не жрать мне хочется. Пить.

– Горячительного нет. – Кок частично появился в дверном проеме. – Мюррей последнюю бутылку виски умыкнул.

– Мне бы чего-нибудь прохладительного. Жарко, влажно и душно.

Афанасий глубокомысленно посетовал, что система кондиционирования начала загибаться в прошлом месяце. При этом кок набрал код на пульте. Порция концентрата смешалась с положенным количеством воды, и в бокал потекла пенящаяся амброзия.

– Мало порошка остается, – вздохнул Афанасий. – Да и не пиво это, суррогат. Давно не устраивали налетов на хорошие продовольственные склады. Ведь на Аидасе как было… Думали ограбить транспорт с провиантом для рудника на внешних планетах. А когда сели на космодроме, оказалось, что на какой-то корабль грузят музейную коллекцию. Сокровища-то взяли, а жратвой так и не обзавелись.

Вошел Жан-Луи. Осмотрев отсек мутным взглядом, пилот потребовал бренди, но получил тоже пиво. Удрученный Граф сел через столик от квартирмейстера и стал массировать виски.

– Куда курс держим? – вежливо поинтересовался Паланг.

– В нейтральное пространство. – Граф говорил совсем тихо, словно суррогатное пиво не смогло отогнать приступ головной боли. – Капитан, старпом и штурман решают, куда двигать дальше.

– И какие у них идеи на этот счет?

– Вариантов немного. – Пилот осклабился. – Либо устроить налет на хорошую добычу, а можно где-нибудь отлежаться и лишь потом искать новый объект для ощипывания. Но поскольку Адмирал делает вид, что казна пуста, наверняка пойдем на дело.

Все разговоры сами собой возвращались к интересующей Паланга – и, видимо, не только его – теме. К сожалению, развить сюжет не удалось: в отсек неторопливо втянулся пожилой экс-командор Хасан Родригес.

Со штурманом Паланг толком познакомиться не сумел, но Родригес произвел на тюрбанца впечатление крайне замкнутой и нелюдимой личности. В общих пьянках не участвовал, в карты не играл, обедал обычно в одиночестве – когда остальные покидают камбуз. Как-то Зигфрид обронил, что в войну Родригес дослужился до флагманского штурмана эскадры, симпатизирует Семперу, а пиратом стал от безденежья и лютой ненависти ко всей Метагалактике.

Взяв кувшин пива и вакуумную упаковку соленой рыбы, штурман сел в углу лицом к входу. Отхлебнул, не глядя на остальных, закусил кусочком воблы, глотнул еще и равнодушно объявил:

– Идем на трассу. Будем ждать цель, достойную потрошения.

Вечно пребывавший в пессимизме Жан-Луи торопливо допил свою кружку, после чего проворчал:

– Значит, будет работа для абордажников.

– Давно пора немного размяться. – Паланг зевнул. – Я, братцы, уже пятый день хочу выяснить, как на корабле насчет баб?

– В смысле? – меланхолично переспросил Граф.

– В смысле – все девки крейсера уже расписаны по мужикам или по рукам ходят?

– Ходят, ложатся и снова ходят, – обрадовал его пилот. – Но не все и не по всяким рукам. Люсия спит по очереди с Адмиралом и Мюрреем. Мотористы обычно спят вместе, но иногда ссорятся, и тогда можно попробовать завалить Гондолу. Катарина – лесбиянка, у них вроде бы большая и светлая любовь с Люсией. Так что держи на примете Жаннет. Баба суровая, но примерно раз в месяц ломается и выбирает себе партнера на ночь-другую.

– Жаннет – это которая? – всерьез заинтересовался тюрбанец. – Механик? Она ведь страшненькая.

– А ты, полковник, еще и эстет, – осуждающе протянул штурман. – В нашем деле привередничать не приходится. Если хочешь бесплатно, выбирай из того, что имеется в наличии.

Снова щелкнул замок, и начала открываться дверь. Все немедленно замолчали: еще войдет легкая на помине Жаннет, может неудобно получиться. Однако вместо несимпатичной женщины-механика ввалился, покачиваясь, Фальконет.

Вслед за оставшимся без эскадры адмиралом-барбарийцем переступили порог верные Мюррей и Люсия. Оглядев собравшихся мутным взглядом, Фальконет грозно вопросил:

– Собрались, понимаешь, белые воротнички, интеллигенция корабельная… Чего притихли? Небось измену замышляли?

– О бабах говорили, – лениво сообщил пилот. – Новенького сперматоксикоз замучил.

– Надо сказать доктору, чтобы дал ему таблетки успокоительного, – мрачно заявил «адмирал». – Жаль, нет у нас доктора… Для тебя, квартирмейстер, свободны только Жаннет и Катарина, но этих я только врагу пожелаю.

Никто не засмеялся: видимо, слова командира были не шуткой, а банальной истиной. Шаркая подошвами, Фальконет прошел к своему креслу во главе длинного стола, за которым уже сидел Хасан. Рядом пристроились Мюррей, Люсия и Граф.

Камбуз продолжал наполняться. Сидячих мест на всех не хватило, опоздавшие расположились, стоя вдоль переборок. Пришел чуть ли не весь экипаж, кроме стоявших вахту второго пилота и двух механиков.

Когда хождение свелось к минимуму, встал старпом, провозгласивший торжественным голосом:

– Общая сходка считается открытой. Послушаем великого корсара, нашего дорогого непобедимого командира, непревзойденного межзвездного авантюриста, которому всегда светит звезда удачи.

Большинство недружно рявкнуло: «Слава великому Фальконету!» Наверное, таков был местный ритуал, повторявшийся уже много лет, несмотря на все неудачи пиратской шайки, равно как изменения в личном составе.

Говорил Фальконет не вставая. Словно боялся – как бы кто-нибудь не занял его место. Говорил негромко, но было слышно, потому что остальные сохраняли гробовую тишину. Очень жестокую сволочь уважали и попросту боялись.