Среди многих сотен цилиндрических печатей жителей Двуречья археологи нашли и несколько квадратных печатей, выполненных протоиндийцами. Это говорило о том, что между двумя древнейшими цивилизациями существовали контакты. В шестидесятых годах нашего века удалось обнаружить «перевалочный пункт» на трассе Двуречье — Индостан. Им были острова Бахрейн, расположенные в Персидском заливе. Здесь несколько тысяч лет назад процветала культура, сочетавшая в себе черты шумерской и протоиндийской культур. С давних пор через эти острова шел культурный и торговый обмен: шумерская цивилизация влияла на протоиндийскую, а протоиндийская — на шумерскую.
      В шумерском городе Ур была обнаружена группа домов из обожженного кирпича, по словам крупного английского археолога Джона Маршалла, «составляющих заметное исключение из общего правила; но они обнаруживают такое поразительное сходство с небольшими и довольно небрежно выстроенными домами позднего Мохенджо-Даро, что трудно сомневаться, под чьим влиянием они сооружены». Влияние это сказывалось и в области религии. В одной из гробниц города Ур археологи нашли статуэтку сидящей на корточках обезьяны, подобную фигуркам обезьян, обнаруженным в Мохенджо-Даро (которые, по всей вероятности, и послужили прототипом для Ханумана, помощника Рамы, воспетого в древнеиндийском эпосе «Рамаяна»). «Так как в древнем цивилизованном мире обезьяна известна как типично индийское животное и поскольку ее едва ли стали бы изображать в скульптуре, если бы она не была священным животным, можно предположить, что страны Западной Азии еще в эпоху бронзового века заимствовали у Индии некоторые религиозные идеи», — пишет индийский археолог С. К. Дикшит. Впрочем, статуэтка могла принадлежать и протоиндийскому купцу, обосновавшемуся в Двуречье, ибо, говоря словами самого Дикшита, «купцы западных стран, вероятно, без колебания признавали законной сделку, заключенную под покровительством священных божеств», чьим изображением являются и «прото-Хануман», и другие животные, изображенные на печатях, найденных в городах Двуречья.
      В руинах одного из шумерских городов найдена расписная ваза. Стиль ее — чисто шумерский; однако сюжет росписи — явно индийского происхождения. Она изображает горбатого индийского быка, зебу, стоящего перед ритуальными яслями, — один из излюбленных сюжетов на протоиндийских печатях. По мнению Гордона Чайлда, крупнейшего специалиста по археологии Древнего мира, шумерский мастер, вероятно, «был очевидцем отправления индийского культа в Месопотамии. В этом нет ничего удивительного, так как в торговле могли участвовать целые караваны или флотилии индийских купцов; возможно, что купцам, во всяком случае во время ярмарок, приходилось задерживаться в Шумере на несколько месяцез, чтобы распродать свой товар и запастись обратным грузом. Если предположить существование колонии индийских купцов с постоянной резиденцией в каком-нибудь удобном для этой цели шумерском городе, это бы вполне совпало с современной практикой и с тем, что нам известно о торговле на Востоке во II тысячелетии до н. э.».
      Все названные выше находки — результат культурного обмена между двумя сложившимися и самобытными цивилизациями. Но — и это самое интересное — целый ряд черт, роднящих протоиндийскую культуру и древнейшую культуру Двуречья, нельзя объяснить заимствованием или культурным обменом. Черты эти свидетельствуют скорей о древнем и глубоком родстве культур и их создателей. Мы уже говорили о том, что дравидийский язык протоиндийцев, вероятно, находится в родстве с языком убаидцев, предшественников шумеров.
      Целый ряд орнаментов и символов, встречающихся на печатях и амулетах протоиндийцев, находит своих «родственников» в орнаментах и символике древнейших обитателей Двуречья и Элама. «В колоколовидных кубках долины Инда и Шумера можно безошибочно усматривать родственное сходство, — пишет Гордон Чайлд. — Серебряная цилиндрическая ваза из Мохенджо-Даро напрашивается на сравнение с алебастровыми сосудами, найденными в Уре».
      Квадратные печати, обнаруженные в Двуречье, безусловно, были завезены сюда протоиндийскими купцами. Но и на квадратных печатях, найденных в Индостане, можно увидеть сюжеты и божества, находящие отклик в мифологии и религии Двуречья (причем и форма печатей, и надписи говорят о том, что они созданы в Индии, а не завезены сюда из Шумера). На трех печатях-амулетах, найденных в Мохенджо-Даро, изображен персонаж, борющийся с двумя тиграми. Он поразительно похож на Энкиду, друга героя шумерского эпоса Гильгамеша, помогавшего ему в борьбе с дикими дверями. Среди печатей-амулетов Мохенджо-Даро имеется изображение рогатого человека с ногами и хвостом быка. «Он изображен в борьбе с рогатым тигром, вероятно, злым духом, ведущим постоянную войну с врагами, — пишет Э. Маккей в книге «Древнейшая культура долины Инда». — Этот получеловек-полубык поражает своим сходством с одним шумерским полубогом или героем, что, по-видимому, указывает на существование отдаленного родства между отдельными поверьями этих двух культур. Не исключена возможность, что при этом роль посредника сыграла какая-то третья страна, с которой в отдаленном прошлом население Шумера и долины Инда поддерживало тесную связь».
      О родстве древнейших обитателей Двуречья и протоиндийцев говорят не только данные лингвистики, археологии, истории религий, но и антропологические данные: большинство черепов протоиндийцев идентично черепам убаидцев. В руинах Мохенджо-Даро археологам удалось найти замечательную статую, названную ими «портрет жреца». Лицо этого жреца очень похоже на изображения людей в древней пластике Двуречья, вплоть до отдельных деталей. («Короткая борода и обритая по моде того времени верхняя губа напоминают статуи богов и людей, найденные в Двуречье», — пишет Э. Маккей.)
      Ряд исследователей, в том числе и лучший знаток шумерского языка Самуэль Крамер, полагают, что протоиндийскую культуру создали убаидцы, которые под натиском пришельцев-шумеров покинули свою родину в Двуречье и переселились в долину Инда. Но, быть может, черты древнейшего родства жителей Двуречья и Индостана объясняются тем, что и убаидская, и протоиндийская цивилизации вышли из одного источника — и находился он не в Двуречье и не в Индии, а где-то в другом месте?
      Когда-то древнейшую цивилизацию Индостана именовали «индской», ибо считали, что она распространена только в долине реки Инд. Ныне археологи нашли города и поселения протоиндийцев и в междуречье Ганга и Джамны, и у подножия Сиваликских гор в Пенджабе, и на юг от устья Инда, в современном штате Бомбей. И, что весьма примечательно, возраст «южных городов» не уступает возрасту Мохенджо-Даро и других поселений в долине Инда. А это — свидетельство в пользу того, что колыбелью протоиндийской цивилизации была не долина Инда, а какой-то другой «центр икс». Где он находился, мы не знаем. Во всяком случае, на земле Индостана не удалось найти следов культуры, из которой непосредственно «выросла» протоиндийская цивилизация. И хотя археологи Индии и Пакистана обнаружили несколько различных культур, более древних, культуры эти нельзя считать предшественницами Мохенджо-Даро, Хараппы и других городов протоиндийцев — они не связаны с ними генетически. Вопрос о корнях протоиндийской цивилизации, по словам археологов, остается нерешенным.

      Вполне вероятно, что черты несомненного сходства протоиндийской культуры и культуры Двуречья объясняются тем, что и создатели древнейшей индийской цивилизации, и первые освоители долины Тигра и Евфрата были родственными народами, говорившими на дравидийских языках, — а возможно, и просто одним и тем же народом. Возможно, что дравидийские языки являются общей «платформой» не только для убаидцев и протоиндийцев.
      «Хузистан» — так называется ныне область в Иране, к востоку от реки Тигр. Прежде она называлась Элам. Уже пять тысяч лет назад здесь процветала цивилизация с городами-государствами, со своеобразной культурой и письменностью. В культуре жителей Элама — эламитов — ученые находят много общих черт с культурой Двуречья. И еще больше — с протоиндийской культурой.
      Эламиты говорили и писали на языке, родство которого с каким-либо из других языков мира установить пока что не удалось. Лингвисты предпринимали попытки доказать родство эламского языка с туранскими (уральскими, алтайскими, тюркскими, монгольскими), с многочисленными языками Кавказа, с «вымершими» языками Передней Азии (хурритским, касситским и т. д.). Но попытки эти окончились неудачей. «Единственной гипотезой, в пользу которой можно привести некоторые показательные факты, является гипотеза эламо-дравидского родства», — пишет известный советский историк и лингвист И. М. Дьяконов в монографии «Языки Древней Передней Азии» и приводит примеры, говорящие о близости эламского языка и языков, на которых изъясняются дравиды. Корень «кету» в языках дравидов имеет значение «гибнуть», «уничтожаться». В эламском «кету» означает «разрушать». «День» по-эламски — «нан». В дравидийских языках корень «нак» имеет значение «утро», «рассвет», «день». Корень «пари» в эламском значит «доходить», «достигать», а в дравидийских — «бежать», «избегать».
      Конечно, слова могут заимствоваться из языка в язык, а кроме того, возможны случайные совпадения звучаний и значений (и по-английски, и по-кабардински числительное «2» звучит как «ту», хотя между этими языками нет никакого родства). Но — что самое важное — между эламским и дравидийскими языками есть много общего в грамматическом строе, который, как известно, не заимствуется — и это говорит либо о древнем родстве, либо же о длительных контактах носителей языков. И фонетика, и морфология эламского языка обнаруживают его сходство с дравидийскими языками. А местоимения настолько близки, что, говоря словами И. М. Дьяконова, «доходят до полного совпадения».
      Факты, говорящие о близости эламского и дравидийских языков, позволили И. М. Дьяконову высказать предположение о том, что «племена, по языку родственные эламитам и дравидам, в IV–III тысячелетиях до н. э., а может быть, и позже, были распространены по всему Ирану, по крайней мере в его южной части. К этому можно добавить, что следы дравидийской топонимики (правда, не датируемые каким-либо определенным периодом), по-видимому, обнаружены на Аравийском полуострове, а следы примеси дравидоидной (южноиндийской) расы отмечены, как утверждают некоторые исследователи, в ряде районов южного Ирана». Позднее темнокожие дравиды или родственные им по языку и расе народы были вытеснены из Ирана или же полностью растворились среди более поздних пришельцев. Правда, Геродот, живший в V веке до нашей эры, все еще называет жителей Белуджистана, страны, расположенной между Индией и Эламом, «азиатскими эфиопами» (то есть «азиатскими неграми») — а это может означать, что темнокожие люди населяли область между Ираном и Индией каких-то две с половиной тысячи лет назад.
      Вполне вероятно, что и эламский, и «убаидский» языки очень рано отделились от общедравидийского «языка-основы» и этим объясняются черты сходства и различие между этими языками. Возможно и другое решение: и дравидийские языки, и язык предшественников шумеров, убаидцев, и язык эламитов восходят к более древнему общему «праязыку» и являются тремя его «сыновьями».
      Большинство текстов на эламском языке донесли до нас знаки клинописи, которая была заимствована жителями Элама в середине III тысячелетия до нашей эры у своих западных соседей — аккадцев и шумеров. До того времени эламиты пользовались иероглифическим письмом. А еще раньше в Эламе существовало рисуночное письмо, называемое «протоэламским».
      Протоэламское письмо и по сей день остается нерасшифрованным. Но по своему внешнему виду тексты и знаки этого письма очень близки к самому древнему письму жителей Двуречья — протошумерскому. Они также писались на глиняных плитках («таблетках»), также имеют рисуночно-линейную форму и, подобно протошумерским письменам, являются, по всей видимости, хозяйственными и учетными записями.
      Сходство со знаками протошумерского и протоэламского письмен обнаруживает и третья «протописьменность», знаки надписей, найденных в древнейших городах Индостана — Хараппе, Мохенджо-Даро и др. Древнейшие тексты Двуречья, как убедительно показали недавние исследования советского ученого А. А. Ваймана, написаны на шумерском языке (хотя первыми обитателями долины Тигра и Евфрата были, как вы помните, не шумеры, а убаидцы, говорившие на языке, который, возможно, родствен дравидийским языкам). Язык протоэламских текстов — по всей вероятности, это древнейшая форма эламского языка — отличен от языка протошумерских надписей. Протоиндийские тексты скрывают дравидийский, а не шумерский или эламский язык. Так что послужить «ключом» к расшифровке неразгаданных письмен Индостана и Элама протошумерская письменность не может (тем более что и последняя до конца не дешифрована: ученые могут читать лишь 250 из 800 различных знаков протошумерского письма). И все-таки сходство знаков трех «протописьмен» заставляет думать, что они вышли из одного общего источника (ведь и поздней клинопись, изобретенная шумерами, использовалась для передачи аккадского, эламского, урартского, хеттского и других языков, не имеющих ничего общего с шумерским!). Среди знаков протошумерского, протоэламского, протоиндийского письмен можно выявить некий общий «основной фонд» сходных знаков.
      Лингвисты, изучающие языки, топонимисты, изучающие географические названия, употребляют термин «субстрат» по отношению к более ранним языкам или географическим названиям, которые предшествовали изучаемым языкам и названиям. И здесь, исследуя знаки древних письмен, мы также можем говорить о «субстрате», некой первоначальной системе рисуночных знаков, которая предшествовала появлению протошумерского, протоэламского и протоиндийского письмен. А так как протошумерские тексты по возрасту самые старшие и первыми жителями Двуречья, предшественниками шумеров, были убаидцы, можно употребить слово «убаидская», называя древнейшую систему письма (скорее всего это было не письмо в полном понимании этого слова, а «язык рисунков», пиктография, предшествующая архаичным формам письма). Система эта существовала в Двуречье еще до прихода сюда шумеров, которые, восприняв ее, создали свое протошумерское письмо (подобно тому, как они восприняли и развили другие достижения убаидцев в области культуры, как материальной, так и духовной).
      Вполне возможно, что такая же ситуация была и в Индостане, и в Эламе. И сходство протоиндийского, протоэламского и протошумерского письма вновь получает объяснение на «дравидийской основе» — ведь язык убаидцев, очень может быть, находится с ними в родстве, так же как и язык эламитов и создателей протоиндийской цивилизации! Вполне возможно, что в глубочайшей древности существовало дравидийское «письмо-основа», подобно тому как имелся общедравидийский «язык-основа». Рисуночные знаки убаидцев, протоиндийцев, эламитов являются ответвлениями от этого «письма-основы»; убаидский же, эламский и протоиндийский языки — это ответвления от древнейшего дравидийского «праязыка».

      Где и когда сформировался дравидийский «праязык»? И в какие времена начался его распад, обособление, отделение «ветвей» от общего ствола (затем, развиваясь самостоятельно, эти «ветви» становились самостоятельными языками, которые в свою очередь могли давать начало новым языкам и т. д.)? Современная лингвистика, взяв на вооружение математику, смогла определить то время, когда от единого дравидийского языка (его правильней было бы именовать «протодравидийским») начали отделяться и обособляться отдельные языковые «ветви». Первым отделился язык брагуи, единственный дравидийский язык, на котором говорят не в Южной, а в Северной Индии. Произошло это на рубеже или в самом начале IV тысячелетия до нашей эры, то есть примерно 6000 лет назад. Но, к сожалению, ни математика, ни лингвистика не могут пока что показать, где, в каком месте нашей планеты сформировался «протодравидийский» язык, была ли его родиной земля Индостана или же «протодравиды» пришли в Индию откуда-то извне.
      На территории Республики Индии и Пакистана насчитывается чудовищно большое число языков, диалектов и говоров — более полутысячи. Но все это многоязычие может быть приведено лишь к трем «знаменателям», сведено в три большие группы языков: индоевропейскую, мунда-кола и дравидийскую. В настоящее время ни у кого из серьезных исследователей не вызывает сомнений тот факт, что носители индоевропейских языков, легендарные «арьи» не являются аборигенами Индостана, они пришли сюда во II тысячелетии до нашей эры (другой вопрос — откуда они пришли; вопрос этот и по сей день не решен окончательно, а тремя наиболее вероятными «адресами» являются Средняя Азия, Причерноморье и Малая Азия). Долгое время считалось, что темнокожие племена, говорящие на языках мунда-кола, являются самыми древними обитателями «страны чудес». Но в свете новейших лингвистических работ оказывается, что это далеко не так. Носители языков мунда-кола появились в Индии лишь 6000 лет назад; родина их — на востоке, в Индокитае, где и поныне говорят на языках, родственных языкам и диалектам мунда-кола.
      Но, что самое удивительное, дравидийские языки также являются «пришлыми», хотя они и появились в Индостане раньше, чем индоевропейские языки, и даже раньше, чем языки мунда-кола! «Дравидийские народы и племена не являются аборигенами Индии и появились там, по-видимому, не позже IV тысячелетия до н. э., — пишет крупнейший советский дравидолог М. С. Андронов. — Вопрос об их происхождении и внеиндийском периоде их истории остается открытым, хотя уже были высказаны некоторые предположения о возможных доисторических связях этих племен с древними племенами восточного Средиземноморья, а также со многими другими народами».
      О чертах сходства языков убаидцев и шумеров с дравидийскими языками мы уже говорили. Географические названия не только в Двуречье, но и в Иране, Афганистане, даже на Кавказе, по мнению индийского ученого Т. Б. Наяра, могут быть истолкованы, если исходить из дравидийских языков. Другой крупный авторитет, румынский лингвист Н. Лаховари, в книге «Происхождение дравидов и Запад» показал, что много общих черт есть между кавказскими и дравидийскими языками. И Наяр, и Лаховари полагают, что племена дравидов проникли в Индию приблизительно в IV тысячелетии до нашей эры.
      Но, собственно говоря, когда речь заходит о такой древности, не следует употреблять термин «дравиды», здесь более точен термин «протодравиды» (так же, как и термин «протодравидийский язык» более точен, чем просто «дравидийские языки»). Многие антропологи полагают, что протодравиды существенным образом отличались внешним обликом от современных дравидов: у них была более светлая кожа, более высокий рост и т. д. В центре Южной Индии, у Голубых гор, обитает племя тода, одно из самых загадочных племен Индостана. Есть факты, говорящие о том, что тода, много веков живущие почти в полной изоляции, лучше всего сохранили черты древних протодравидов. В 1969 году вышла книга «Тайна племени Голубых гор», написанная советским этнографом Л. В. Шапошниковой, изучавшей тода. Язык тода относится к дравидийским. Кроме того, жрецы этого племени употребляют и особый ритуальный язык — «кворжам», или «кворшам». И названия многих богов тода на «кворжаме» удивительно совпадают с названиями древних богов Двуречья!
      Впервые это отметил принц Петр Греческий и Датский, исследователь с дипломом антрополога и королевским титулом, проведший среди тода несколько месяцев. Вывод Петра Греческого был таков: очень давно, в IV–III тысячелетии до нашей эры возле Голубых гор существовала колония торговцев, прибывших сюда из Двуречья. В конце III тысячелетия до нашей эры контакты колонистов со своей родиной были прерваны, и они навсегда остались в Южной Индии. Их прямыми потомками и являются загадочные тода.
      Американский лингвист и антрополог М. Эмено выступил с критикой гипотезы греческого исследователя. Он показал, что названия богов тода могут быть объяснены, если исходить из законов дравидийских языков, — колонисты из Двуречья к ним никакого отношения не имеют. Но, замечает в этой связи Л. В. Шапошникова, если «учесть, что вопрос о происхождении дравидийских народов еще остается открытым и вместе с тем существует ряд доказательств взаимодействия культур дравидийской Индии и Двуречья, то не исключено, что отрицание Эмено со временем может превратиться в одно из подтверждений возможной языковой общности дравидов и отдельных племен и народностей древней Месопотамии».
      …Шумер, Элам, Иран, Кавказ — в этих местах различные ученые помещали прародину дравидов. Вполне возможно, что все эти гипотезы могут быть объединены одной, более «масштабной» — в глубочайшей древности Двуречье, Иран, Кавказ, а возможно, и часть Средней Азии были населены племенами, говорившими на дравидийских языках. Но был ли этот обширный район родиной дравидов — вот в чем вопрос?
      По мнению некоторых ученых, протодравиды, кочевавшие «от границ Шумера и Элама до Амударьи и Сырдарьи и Кавказа», используя удобные горные проходы в Северо-Западной Индии, около 6000 лет назад пришли в Индостан. Тот факт, что дравиды хотя и древнее, но пришлое население «страны чудес», пожалуй, не вызывает сомнений. Убедительны и доказательства родства дравидийских и некоторых древних языков Двуречья, Элама, Кавказа. Но отсюда вовсе не следует, что протодравиды пришли в Индию именно из этих мест. Напротив, данные той же лингвистики говорят, что распространение дравидийских языков шло не с северана юг, а с югана север! Сошлемся на советского индолога Г. А. Зографа, который в обзоре языков Индии, Пакистана, Цейлона и Непала отмечает, что в последнее время все большее признание получает теория, согласно которой продвижение дравидийских народов шло с юга на север, а не наоборот (так, например, у племен, говорящих на дравидийском языке курух и живущих в северо-восточной части Центральной Индии, есть предание о том, что их предки обитали раньше в Южной Индии, и т. д.).
      Получается странная картина: ведь к югу от Индостана простираются воды Индийского океана, в которых уж никак не могли сформироваться протодравиды и двинуться затем на север — в Индию, Двуречье, Элам. Но картина не будет такой уж странной, если вспомнить, что именно в этой части океана, разделяющей Индостан и Африку, находилась, по мнению ряда геологов и океанографов, Лемурия, впоследствии затопленная водами Индийского океана. И древние предания дравидов говорят о том же самом — о прародине, находившейся к югу от мыса Коморин, самой южной точки Индостана, несколько тысяч лет назад ушедшей на дно океана!

      Индия была обитаема со времен палеолита. И дравиды, и мунда-кола и арьи, то есть носители всех трех больших семей языков современной Индии, являются населением пришлым. Первыми из них — с юга?! — появились дравиды, затем, с востока, — мунда-кола и, наконец, с северо-запада два-три тысячелетия спустя в Индостан вторглись племена кочевников-арьев, говоривших на индоевропейском языке (или, скорее, на нескольких близких друг другу диалектах). Нет никаких сомнений в том, что арьи двигались сухопутным путем, ведя за собой свое главное достояние, богатство и гордость — крупный рогатый скот (ему посвящено немало прекрасных поэтических строк гимнов «Ригведы», эпоса, сложившегося во времена прихода арьев в Индостан). По суше проникали из Юго-Восточной Азии и племена, говорящие на языках мунда-кола, — навыки мореходства им абсолютно чужды. Однако этого нельзя сказать о дравидах.
      Племя тода, которое многие ученые считают наиболее «чистым» представителем протодравидов, занимается скотоводством. Но у них сохранилась древняя песня о кораблях — возможно, воспоминание о «морском пути», которым тода попали в Индию. В городах Двуречья археологи обнаружили множество «дравидийских товаров». Они же приведены в перечне редких предметов, доставленных библейскому царю Соломону (сандаловое дерево, растущее на Малабарском побережье Южной Индии — и более нигде в мире, и т. д.). Вначале считалось, что товары из Южной Индии попадали на запад при посредничестве шумерских торговцев, что именно жители Двуречья были хозяевами вод Индийского океана и освоили трассу Персидский залив — Аравийское море — Индийский океан. Однако последние исследования говорят, что это не так: скорее всего, право именоваться первыми мореходами в Индийском океане имеют жители дравидийской Индии.
      Еще при первых раскопках протоиндийских городов в Мохенджо-Даро были обнаружены изображения судов с мачтой. Один из первооткрывателей древнейшей цивилизации Индии, английский археолог Э. Маккей предположил, что «жители городов долины Инда широко пользовались морским путем в Шумер; на негостеприимных берегах Белуджистана есть все же несколько мест, куда можно было бы заходить для пополнения запасов воды. В наше время значительная часть торговых сношений осуществляется с помощью судов, плавающих от различных западных портов Индии до Персидского залива и даже до Адена. Такие же путешествия могли совершаться и в древности, так как едва ли корабли, которыми пользовались в те времена, были значительно меньше или примитивнее, чем некоторые корабли, совершающие эти рейсы теперь».
      Маккей оставлял открытым вопрос о том, какой народ совершал эти плавания, — жители Двуречья, протоиндийцы или, может быть, арабы «были главными мореплавателями на Индийском океане уже в древности». Новейшие археологические раскопки позволяют решить этот вопрос. Индийские ученые открыли древнейший порт в мире — Лотхал, расположенный неподалеку от современного крупнейшего порта Бомбея, на полуострове Катхиавар. В восточной части города археологи обнаружили выложенную кирпичом верфь правильной прямоугольной формы. Ее размеры были довольно внушительны — 218 на 37 метров. Специально прорытый канал шириной 7 метров связывал верфь с рекой, впадающей в Аравийское море. И, что самое замечательное, хотя Лотхал расположен далеко на юг от долины Инда, его возраст не уступает возрасту Мохенджо-Даро, Хараппы и других протоиндийских городов — он равен примерно 40 столетиям!
      Интересные данные были получены учеными, изучающими страны, лежащие на другом конце древней трассы — в Двуречье. Вавилонские клинописные тексты говорят о странах Маган и Мелухха, связывая эти страны и товары, привозившиеся из них (черное дерево и другие ценные породы деревьев), с Восточной Африкой. Но, замечает советский ассириолог и шумерслдг И. М. Дьяконов, следует учитывать, что «начиная со И тысячелетия до н. э. все товары из расположенных к востоку стран не довозились до Ирака, а переваливались на Бахрейнских островах. Вследствие этого вавилоняне могли утерять правильное представление о местоположении АЛагана и Мелуххи». Значит, мы должны обращаться не к вавилонским, а к более древним шумерским текстам.
      В шумерских надписях возрастом около 4000–4500 лет нередко встречается упоминание о Магане и Мелуххе. Из Магана привозились ценные породы дерева, а из Мелуххи, расположенной еще дальше в Индийском океане, — золотой песок, жемчуг, ляпис-лазурь. Она именуется «черной страной», очевидно, по цвету кожи ее обитателей. И, что очень важно, не шумеры плавали в Мелухху, а жители этой страны прибывали в Двуречье вести торговлю. Тексты говорят о «людях кораблей Мелуххи», а археологи даже нашли шумерскую печать переводчика с мелуххского языка («еме-бал Ме-лух-ха» — гласит надпись на печати; «еме» по-шумерски означает «язык»).
      Шумерские источники повествуют об огромных размерах «магулим» — кораблей жителей Мелуххи. Некоторые ученые склонны видеть в этом слове дравидийское «манджи» — название большого судна для перевозки грузов весом 10–40 тонн, которое и по сей день сохранилось в языках каннада, малаялам, тулу, тамилов — дравидийских народов, населяющих западное и южное побережье Южной Индии. «По-видимому, в шумерский период под Мелуххой разумелась дравидская Индия», — делает вывод И. М. Дьяконов, а другие востоковеды даже склонны видеть название этой страны в названии «млечха» (или «милахх), которое применялось пришельцами-арьями по отношению к более древним жителям Индостана, включая и дравидов (клинописное написание Мелуххи может быть прочтено и как «Ме-лух-ха» и как «Ме-лах-ха»),
      Вполне возможно, что корабли из Мелуххи совершали плавания не только к берегам Персидского залива, но и достигали иных стран — Аравии и даже Египта. Среди многочисленных наскальных рисунков, найденных в Верхнем Египте, в районе, примыкающем к Красному морю, имеются изображения судов, непохожих на те, на которых плавали по Нилу древние египтяне. В местечке Джебель эль-Арак на берегу Красного моря, как раз в том месте, где начинается путь в долину Нила вниз по ныне, высохшему руслу Вади-Хаммамат, найдена рукоять ножа с изображением настоящего «морского боя» — причем бой этот идет между людьми на нильских лодках из папируса и людьми на судах с высоким носом и высокой кормой.