Последняя ставка

      Стюардесса распахнула дверь и обнаружила мисс Гэммидж. Она оценила вес и габариты агонизирующей пассажирки и бросилась за помощью. Навстречу ей попалась другая стюардесса. Вдвоем им удалось вытащить мисс Гэммидж из койки, надеть на её ноги тапочки и каким-то образом вывести из каюты, при этом они пытались её успокоить. Это была чертовски трудная работа - втащить мисс Гэммидж вверх по трапу. Они совершенно выбились из сил, пока им это удалось.
      На палубе, борясь с дождем и ветром, они добрались до места посадки N 7. Старшая стюардесса решила, что мисс Гэммидж пока присядет на палубу, потому что на ногах ей при такой качке не устоять. Стюардессы побежали, чтобы принести для мисс Гэммидж одеяло, но не успели они удалиться на несколько футов, как услышали позади вскрик и в панике обернулись. Корабль накренился, и мисс Гэммидж поехала к открытому борту судна. Стюардессы бросились спасать её, но когда их разделяли всего четыре фута, мисс Гэммидж с криком соскользнула за борт в бушующее море.
      Американского юриста из Иллинойса, ворчуна - владельца "мустанга" тревога застала в клозете. Жена принялась колотить в закрытую дверь и кричать.
      - Гарри! Гарри! Корабль тонет! Гарри! Выходи!
      Не переставая кричать, она спокойно натянула перчатки и сняла со стены пожарный топорик.
      Гарри высунул голову из клозета, ворча:
      - Какого черта, Гертруда? Неужели и здесь мне нельзя от тебя хоть чуть-чуть отдохнуть?
      Она со всей силы опустила топор ему на затылок, и он рухнул на пол. Загадочно улыбнувшись, женщина отбросила топорик и, уточнив по карточке на стене место посадки, вышла.
      Капитан Паппадакис на мостике "Бенито Хуареса", распорядился запустить сигнальную ракету, чтобы ободрить пассажиров "Бергквист Лауры", дав им знать, что помощь близка. Первые шлюпки были уже на плаву. С борта сухогруза опустили спасательные сети и на девяносто ярдов вокруг было разлито масло, чтобы успокоить волны. На носу и корме горели прожекторы, освещая море вокруг шлюпок, болтавшихся на волнах. Между судами было всего каких-то двести ярдов.
      Рассвет разгорался. В шлюпке N 4 молодая женщина по имени Бренда рыдала на плече у мужа, прижимая к себе одного ребенка.
      - Я потеряла своего мальчика, - всхлипывала она. - Он выскользнул из моих рук в этой толпе. Что мне теперь делать? Что делать?
      - Его найдут, Брен, - успокаивал муж. - Он где-нибудь в другой шлюпке, вот увидишь.
      Бонне и Макгенри играли в карты за штурманским столом на мостике, и Макгенри отчаянно мухлевал. Бонне, обычно внимательный за картами, сейчас был рассеян, потому что из-за качки чувствовал себя неважно.
      - Мсье Бонне, - сказал капитан из-за штурвала, - сходите к капитану судна и троим офицерам, запертым в каюте, и проводите их на посадку. Посадите их в вельбот. Они знают, как спустить его на воду.
      - А что с остальными офицерами? - спросил Бонне.
      - Они по сигналу бегут по своим местам и командуют спуском шлюпок.
      Бонне и Макгенри встали. Макгенри пытался возразить, что вельбот может понадобиться им самим, чтобы добраться до берега.
      - До берега мы доберемся на резиновом надувном плоту. Идите, - ответил капитан.
      Бонне и Макгенри спустились вниз.
      Капитан с мостика смотрел, как пассажиры карабкаются на борт "Бенито Хуареса" по двум штормтрапам и спасательным сетям. Море успокаивалось, ветер стихал.
      Один из механиков дежурил у каюты капитана. Бонне постучал в дверь.
      - Выходите, - приказал он. - Руки за голову. Выходите по одному.
      Громкий голос со скандинавским акцентом выкрикнул:
      - А ты зайди и возьми нас!
      Следом прогремел выстрел. Пуля пробила дверь и просвистела между Бонне и Макгенри. Бонне отскочил в сторону и выстрелил через дверь, Макгенри побежал в конец коридора, свернул налево и выскочил на верхнюю палубу. Пока Бонне стрелял через дверь, чтобы отвлечь внимание офицеров, Макгенри подкрался к иллюминатору с другой стороны и оттуда двумя выстрелами свалил капитана и одного из офицеров. Двое оставшихся обернулись к нему, и в это время Бонне, ворвавшись в дверь, застрелил и их.
      Для верности он, по обычной методе профессиональных убийц, перезарядил пистолет и хладнокровно всадил ещё по одной пуле в затылок каждой жертве. Макгенри вернулся обратно в коридор, и они заперли трупы в каюте.
      Макгенри посмотрел на часы,
      - Пора выгружать машины, - сказал он. - Пошли!
      Шутт сидел с ногами на койке и читал Винна-Эдвардса: "Требование социальной интеграции в качестве предварительного условия гомеостатического контроля дисперсии является основной причиной издаваемых животными звуков. Особенно важны в этом отношении звуки, издаваемые водными животными".
      24.
      Дистанция между "Бергквист Лаурой" и "Бенито Хуаресом" начала увеличиваться, когда капитан Хантингтон повернул в открытое море, где было удобнее выбросить за борт сто десять легковых машин и грузовиков. Капитан Паппадакис взял курс на запад. Когда волны перестали достигать уровня грузовой палубы, Макгенри позвонил на мостик и сказал, что готов к выгрузке.
      Капитан дал команду "полный назад" и, когда маневр был выполнен, нажал кнопку, открывающую въездную аппарель в носу судна. Аппарель откинулась, застыв на высоте четырнадцати футов над морем. Механики четко работали под руководством Макгенри. Первые в ряду машины заводили специальными ключами и подгоняли к отмеченной линии в четырех футах от края аппарели. Затем механик вылезал, и мощный трейлер "мерседес" сталкивал машину, которая мгновенно исчезала под волнами. Производительность их составляла четыре машины в минуту, по две с каждой стороны.
      Западнее, на палубе "Бенито Хуареса", изможденные пассажиры с ужасом наблюдали, как на глазах у них тонула в море их собственность. Мужчины и женщины плакали. Дети затихли, скованные страхом. Бренда металась среди сотен пассажиров, спрашивая всех, не видел ли кто маленького мальчика. Симпатичная юная новобрачная, чье романтическое свадебное путешествие в Испанию прервалось, дергала за рукав своего мужа, который смотрел в бинокль:
      - Что они делают? Почему они открыли аппарель?
      - Я думаю, чтобы было больше воздуха, - ответил Джереми, - тогда центр корабля станет легче, и он сможет удержаться на плаву.
      - Дай мне взглянуть. Дай бинокль!
      Он протянул ей бинокль. Она поднесла его к глазам и закричала.
      - Они сталкивают машины в море!
      - Не может быть!
      - Да, да!
      - Они, наверное, хотят облегчить корабль.
      - О Боже! Джереми! Только что выбросили великолепный "роллс-ройс"!
      - Какой ужас!
      - Джереми! Джереми! О Боже! Они топят мой чудесный "ягуар"! Вот он! Он падает! - Она опустила бинокль и, зарыдав, рухнула на палубу. Джереми закрыл лицо руками.
      25.
      - Приятно сообщить, что все идет по плану, - сказал капитан своим сообщникам и разложил на штурманском столе новую карту.
      - Кто-то сказал, что один старик умер от сердечного приступа.
      - Наверное, просто упал в обморок. Очевидцы всегда преувеличивают. Я уверен, что он придет в себя.
      - Никаких сомнений.
      - Капитана и офицеров выгрузили без происшествий?
      - Мы их спровадили.
      - Это была мастерская операция, - сказал капитан, - и очень сложная для открытого моря.
      - Больше такое нигде не сделаешь. Еще говорят, что маленький мальчик свалился за борт при посадке в шлюпки.
      - Ради Бога, Бонне! Такого рода мифы всегда рождаются во время паники на кораблях. Если был мальчик, у него должна была быть мать. Если у него была мать, она держала бы его крепко, будьте спокойны.
      - Я надеюсь, что это так. Просто такие вот мелочи обычно особенно нервируют полицию. А ещё они очень огорчают страховые компании, газеты поднимают шум, так что если вас поймают, то ваша песенка спета: суд закончится, не начинаясь.
      - Как там Каллерс?
      - Все в порядке. Я отнес ему полдюжины пива и ливерной колбасы. Его люди работают, как часы.
      - Кстати, я совсем забыл о Франкохогаре.
      - О ком?
      - О моем бывшем поваре Франкохогаре. Он был среди пассажиров, возвращался к себе домой на Пиренеи.
      - Хуан Франкохогар? Да, знаю, - уважительно кивнул Бонне, - он был вашим личным поваром, я помню.
      Форд Макгенри появился, улыбаясь.
      - Я вскрыл билетную кассу, - сказал он, - неплохо. Около четырех тысяч трехсот фунтов, и ещё в барах триста двенадцать фунтов. Ребята там возятся с рулеточной кассой, но в ней много не будет. Сейчас заглотну сэндвич и пройдусь по багажу в каютах, и чтоб я сдох, если не возьму там ещё кусков пять. Все-таки девятьсот пассажиров.
      Капитан извинился и пошел к лифту. Бонне сказал:
      - Мы ещё не смотрели сейф капитана судна. Там должно быть тысяч пятьдесят, а может быть, ещё и камешки какие-нибудь.
      Ключ каюты Франкохогара был вставлен в замок. Капитан повернул его и открыл дверь. Франкохогар застегивал свою белую форменную куртку, явно не подозревая, что всю ночь проспал взаперти.
      - Доброе утро, сэр.
      - Доброе утро, Хуан.
      - Кажется, сегодня очень спокойное утро.
      - Да. Очень спокойное. Ночью был ужасный шторм. Почти все валяются с морской болезнью.
      - Увы, да. Никто не может работать. Я спустился узнать, не можешь ли ты приготовить ланч и обед на семерых?
      - Только на семерых?
      - Да, пожалуйста. Позвони на мостик, когда будет готово, и к тебе кто-нибудь спустится. Сделай в два приема: для троих и для четверых. Я думаю, вино приличное здесь найдется?
      - Да, сэр. В кладовой на камбузе есть прекрасное вино.
      - Отлично. Теперь насчет меню. Для ланча, я думаю, что-нибудь вроде молодого барашка. Ну, и все к нему. Сможешь?
      - Конечно, сэр.
      - Чудесно. А на обед...
      - Как насчет жареного свиного филе с ревенем, сэр? У них в холодильнике есть ревень. Можно также с тушеным сельдереем.
      - Это хорошо пойдет в середине. Больше всего мне хотелось бы начать с твоих чудесных пирожков со шпинатом, хотя я и сомневаюсь, что здесь найдется сычужный сыр.
      - Если сычужного сыра нет, я найду что-нибудь получше.
      - И немножко моркови.
      - На десерт я подам дыню в желе из её собственного сока с черникой и смородиной. Это будет прекрасное сочетание.
      - Тогда мы отдаемся на твою милость. Ланч около часа дня - идет?
      Франкохогар молча кивнул.
      Двое автомехаников принесли еду на мостик и сервировали ланч на штурманском столе. Бонне и Макгенри поглощали пищу с восторгом, переходящим в экстаз, в то время как капитан ел спокойно - для него это была обычная еда.
      - Я получил сигнал от вашего специалиста по сигнализации, Фуше, сегодня в четыре часа дня, когда вы спали. Все идет по графику, и он начнет работать с сигнализацией, - капитан посмотрел на часы, - через семь часов, как только дневная охрана сменится на ночную. Сейчас мы находимся в шести часах хода от устья Жиронды, где возьмем речного лоцмана. Потом понадобится четыре часа, чтобы дойти до Бордо. Сейчас мне необходимо пойти вздремнуть. Пожалуйста, разбудите меня ровно через шесть часов, чтобы я был на мостике при приеме лоцмана, - он встал и направился к выходу. У двери он обернулся и спросил Макгенри:
      - Вы что-нибудь слышали относительно маленького мальчика, упавшего за борт при посадке в шлюпки?
      Бонне бросил взгляд на Макгенри.
      - Нет, сэр, - ответил тот, - все прошло гладко.
      - Отлично, - сказал капитан и направился к койке в радиорубке.
      Демонтируя устаревшую систему сигнализации на складах "Крюза", Фуше работал очень медленно и тщательно. Перед этим он принял дозу кокаина. Когда Фуше убедился, что система отключена, он согласно инструкции поставил часовой механизм на срабатывание в одиннадцать тридцать пять на следующее утро, когда он будет уже в поезде, везущем его в Лиссабон, а "Бергквист Лаура" - снова в открытом море.
      Он передохнул два часа, потом по одному снял охранников, забросил их на автопогрузчик и отвез через весь склад к выезду на Рю-Ломбар, где связал им руки и залепил рты и глаза липкой лентой. Склады "Крюза" тянулись под набережной Ка-де-Шартрон от места погрузки на Рю-Ломбар, через Лю-Пелиссон и Рю-Дениз до Кур-дю-Медок. Основным объектом внимания капитана было хранилище марочных вин под зданием правления компании у подъезда N 132 на Ка-де-Шартрон, под улицами Рю-Пелиссон и Рю-Дениз. Это хранилище простиралось на два с половиной городских квартала в длину и на половину квартала в ширину. Выезд из него вел прямо на пирс.
      Связав охранников, Фуше сделал каждому из них инъекцию шприцем, который дал Бонне, и затих на время, пока издалека до него не донеслись звуки, свидетельствующие о том, что операция началась. Он встал и пошел в хранилище марочных вин к выезду на пирс. Там он с помощью связки отмычек вскрыл замок и распахнул ворота.
      Капитан подогнал паром точно к пирсу у склада. На набережной появился грузовик с рабочими и оборудованием. За исключением нескольких телефонных звонков, которые следовало сделать с железнодорожного вокзала, его роль в операции была закончена.
      В то время, когда сухогруз "Бенито Хуарес" направлялся в Атлантический океан курсом зюйд-зюйд-вест, увозя девятьсот двадцать пассажиров и сто семнадцать членов экипажа "Бергквист Лауры", сам паром, имея на борту четырех автомехаников, Форда Макгенри, Шарля Бонне, капитана Королевского флота (в отставке) Колина Хантингтона, а также повара Хуана Франкохогара, не покидавшего камбуз, принял речного лоцмана в трех милях от побережья Франции у острова Ла-Тремблад, севернее Руана. На рейде огромный паром был встречен крохотным лоцманским катером. На мостике стояли Бонне и Макгенри в фуражках судовых офицеров. Лоцман был молод и любопытен. Он знал, какую линию обслуживает этот паром, и никогда прежде не видел его в этих водах.
      "Бергквист Лаура" замедлила ход до самого малого и лоцман отважно прыгнул на поданный штормтрап.
      - Ну, ты и прыгаешь! - сказал Макгенри на своем ужасном французском.
      Лоцман усмехнулся.
      - Зачем ваше судно идет в Бордо в такую рань в воскресенье? - спросил он.
      - Вы же знаете, что такое воскресенье, - ответил Макгенри. - Делать все равно нечего.
      - Я вас не понял.
      - Мы идем в Бордо, чтобы сегодня же вернуться, - пояснил Бонне.
      - Но вы должны будете уплатить портовый сбор за тридцать часов, прежде чем вам разрешат сгрузить хоть один ящик. Очень странный корабль - снаружи, как авианосец, а внутри, как пассажирское судно.
      - Чертовски сложная конструкция - согласился Макгенри.
      Когда они проходили через пустой салон, лоцман удивился, что все спят.
      - Это самое спокойное судно из всех, что я видел!
      Пустынным коридором они прошли к трапу, ведущему на мостик.
      - Доброе утро, сэр, я - капитан Хантингтон.
      - Вы готовы войти в реку, капитан?
      - Если вам угодно, мсье.
      - Отличный у вас эхолот.
      - Да. Ладно. Позвоните мне через три часа тридцать минут, мсье Бонне.
      - Есть, сэр! - ответил Бонне. Капитан снова удалился на койку в радиорубке. Бонне и Макгенри уселись играть в карты. Лоцман взялся за ручки машинного телеграфа.
      Гектор Шрам закончил последние приготовления к пожару в здании номер три и осторожно покрутил часовой механизм, потому что, к сожалению, не мог находиться в трех местах одновременно. Он не любил эту скучную работу, за которую брался единственно из-за денег. С таким же успехом можно было служить клерком в банке.
      Он любил поджигать ради искусства, своими руками - эти поджоги требовали подлинного артистизма и вдохновения.
      Огромный трейлер медленно переехал мост Пон-де-Пьер, свернул на набережную Людовика XVIII, а затем на Ка-де-Шартрон. Когда он подъехал к пирсу, гигантский паром как раз швартовался. Капитан Хантингтон управлял швартовкой. Форд Макгенри и четверо автомехаников на пирсе заводили швартовы.
      На мостике лоцман сказал Шарлю Бонне:
      - А теперь, когда мы отшвартовались у складов Крюза в час сорок пять ночи в воскресенье, что вы собираетесь делать?
      - Отдохнем, - ответил Бонне, ударив его по голове рукояткой пистолета. Лоцман упал без чувств. Бонне оттащил его в радиорубку, бросил на койку и запер дверь. Затем взял бинокль и принялся разглядывать подходы к складам, чтобы не прозевать полицейскую машину.
      Восемнадцать рабочих начали сгружать и устанавливать погрузочные механизмы и транспортеры. Ленты транспортеров протянулись из глубины хранилища через аппарель на грузовую палубу парома. Капитан Хантингтон с карманной радиостанцией ушел в хранилище руководить погрузкой вина.
      Автомеханики выгнали на берег с парома четыре микроавтобуса "Фольксваген" и один автофургон "шевроле" и поставили их на набережной. Фуше попрощался с Бонне на мостике. Автомеханики сели за рычаги автопогрузчиков и въехали на паром. Макгенри стал в тени возле ворот, поглядывая на Бонне на мостике в ожидании сигнала.
      Капитан Хантингтон расположился на складном стуле между тремя транспортерами.
      Он руководил погрузкой ящиков с вином на бегущие ленты транспортеров, которые уносили их в чрево парома, где четыре автопогрузчика принимали ящики и размещали их на грузовой палубе.
      Рабочие по радио сообщали названия и срок выдержки вин, обозначенные на ящиках, и капитан давал или не давал "добро" на погрузку.
      - Да, да! Грузите весь "Лафит" тысяча девятьсот шестого года, который найдете. Нет, не надо. Бросьте это. Посмотрите через один ряд. Там будет "Кло-дю-Воже". Прием. Слушаю, третий! Нам нужно это "Хоспис де Бон". Нет, нет. Ничего моложе шестьдесят первого года, клареты и бургундское - моложе шестьдесят четвертого.
      На другом конце города Гектор Шрам взглянул на часы, глаза его сияли. Он посмотрел через улицу с летней веранды кафе, где сидел.
      Раздался приглушенный взрыв и нарастающий гул. Из окон здания вырвалось пламя. Шрам был возбужден, но держал себя в руках. Он встал, вошел внутрь кафе и крикнул "Пожар"! Хозяин выглянул в окно, выругался и схватился за телефонную трубку. Шрам, стараясь не оборачиваться, вышел из кафе, сел за руль машины, припаркованной в шестидесяти футах от входа, завел мотор и уехал.
      Бонне с мостика заметил полицейскую машину через ночной бинокль. Машина свернула с Рю-Араго на Рю-Аршар. Он дал гудок. Макгенри вышел из тени и махнул ему рукой. Бонне бросился к лифту, доставившему его на грузовую палубу.
      На Бонне была фуражка убитого капитана парома, темносиний свитер и светлый пиджак.
      Он чуть-чуть подождал, потом спустился по аппарели, держа руки в карманах.
      Патрульная машина остановилась прямо напротив него. Сержант Бюро Общественной Безопасности направил ему в лицо мощный фонарь. Другой полицейский выскочил из машины и схватил Бонне за локоть. Сержант с фонарем рявкнул:
      - Какого черта вы здесь делаете?
      - Мы грузимся, - ответил Бонне.
      - Погрузка в два часа ночи в воскресенье? Нас никто не предупреждал.
      - Вас не предупредили?
      - Отвечайте! Немедленно! - полицейский ткнул Бонне под ребро кулаком.
      - Все очень просто, - сказал Бонне. - Мы грабим винные склады "Крюза".
      Полицейский глупо уставился на него. Макгенри вышел из тени, приставил пистолет к голове сержанта и на своем ужасном французском сказал:
      - Вели этому ублюдку заткнутся, или башку разнесу.
      Полицейский, стоящий возле Бонне, обернулся и все понял. Сержант окаменел. Полицейский повернулся к Бонне и недоверчиво спросил:
      - Вы грабите "Крюза"?
      Макгенри приказал третьему полицейскому, водителю, выйти из машины и поставил всех троих рядом. Затем сел за руль полицейской машины и загнал её на грузовую палубу.
      Потом Бонне и Макгенри оглушили полицейских, связали и запихнули в машину.
      - Отлично, - сказал Бонне, - теперь иди взгляни, что там у капитана. Мне нужно кое-что сделать с этими фургончиками.
      Капитан Хантингтон наблюдал, как мимо него проплывают тысячи ящиков прекраснейших вин. Он знал, что с полицией вопрос улажен, поскольку все идет нормально. Он ощущал некоторую неловкость оттого, что семейство Крюзов всегда хорошо к нему относилось и, конечно, заслуживало лучшего к себе отношения. В глубине души он надеялся, что они допустят какую-нибудь ошибку. Если их схватят на этом этапе операции, пока никому ещё не нанесено никакого ущерба, это будет смягчающим обстоятельством. Бетси будет плакать на суде, а Папочка обеспечит самого лучшего адвоката, которого только можно нанять за деньги. Бетси поймет, что он пошел на это единственно ради спасения своей чести и её денег, и все ещё может кончиться благополучно... Но тут он вспомнил обвинение в пиратстве и встречные иски девятисот с лишним пассажиров о возмещении ущерба. Нет, подумал капитан, пусть уж лучше все идет своим порядком. Размышляя, он не забывал отдавать команды по радио и прикидывать в уме стоимость грузимого вина. Впрочем, был ещё один момент в этом деле: если верить компьютерам, партнеры попытаются его убить, чтобы завладеть деньгами. А это была уже игра, увлекательная и опасная. Он воспрянул духом. Все было не так уж плохо.
      Анри Фуше, специалист по электронике, читал газету в зале ожидания железнодорожного вокзала. Он взглянул на часы. Потом встал, сложил газету и отправился в туалет, где, запершись в кабине, втянул дозу кокаина. Затем прошел к телефону-автомату в зале ожидания.
      Закрывшись в будке, Фуше набрал первый номер из списка, данного ему Бонне.
      - Полиция? - сказал он. - Это мое первое и последнее предупреждение. Со мной поступили несправедливо. Я собираюсь сжечь Бордо.
      Он повесил трубку, взял ещё один жетон и набрал другой номер, второй из списка.
      - Полиция? - сказал он. - Это мое первое и последнее предупреждение. Со мной поступили несправедливо. Я собираюсь сжечь Бордо.
      Он повторил свой звонок ещё по двум телефонам и вышел из будки.
      Когда Фуше вернулся на скамейку, где сидел до этого, сумка, оставленная там, пропала. Он кинулся к выходу на платформу. Все в нем клокотало.
      - На три минуты всего отлучился! - закричал он на дежурного по перрону. - И уже украли сумку!
      Дежурный пожал плечами.
      - Обратитесь в "стол находок", - сказал он устало, - может быть ваша сумка найдется через пару недель.
      - Что? - воскликнул Фуше, пораженный несправедливостью.
      - Желаю удачи.
      Руки Фуше начали самопроизвольно сжиматься в кулаки. Его правая рука скользнула в карман и вытащила длинную опасную бритву. В глазах потемнело. Дежурный страшно закричал. Фуше сгреб его за волосы и одним взмахом перерезал ему горло. Жандарм, стоящий в пятнадцати футах, не веря своим глазам, смотрел на происходящий кошмар. Наконец, он опомнился, закричал и вытащил пистолет. Фуше побежал к залу ожидания. Жандарм трижды выстрелил. Все три пули вошли в затылок Фуше.
      Гектор Шрам прижался к стене, дрожа от возбуждения. В уголках рта его появилась пена. Где-то рядом бушевало пламя, бросая отблески на его лицо. Раздался ещё один взрыв. Он обернулся и бросил взгляд на большую бронзовую доску с названием горящего здания" "Больница святого Юстиниана".
      Шрам не мог заставить себя уйти, потому что в глубине сознания гнездилась мысль, что это самый замечательный пожар в его жизни. Здесь были не только пламя и взрывы, внутри горящего здания оказалось много, очень много живых людей.
      Гектор находился сейчас далеко-далеко отсюда, в глубинах своей памяти, где он был маленьким мальчиком, и молодая красивая фрейлейн держала его за то место, за которое она всегда брала его, когда они оставались в детской одни, и она рассказывала ему снова и снова одну и туже историю об огне в мастерской по изготовлению восковых фигур. Это было ещё до того, как она стала нянькой. Она рассказывала, продолжая работать рукой, о том, какой восторг доставляло ей зрелище того, как гудящее пламя пожирает фигуры величайших воинов, императоров и кардиналов - все они оказывались бессильными перед мощью и величием Огненного Царя.
      Вот и конец его долгим поискам Огненного Царя, решил он, глядя на пылающую больницу "Святого Юстиниана". Шрам пошел по направлению к ней, вслед ему раздались крики, тогда он побежал. Он бежал, что есть мочи, на своих коротких ножках к парадному входу, через стеклянные двери, прямо в распахнутые объятия Огненного Царя.
      Автопогрузчики сновали, словно танцоры, принимая двойные штабеля ящиков с вином, каждый высотой четырнадцать футов, и сгружали их на палубу. Свободного места оставалось все меньше и меньше. Макгенри позвонил на мостик Бонне и доложил, что места не осталось. Бонне вызвал по радио капитана Хантингтона и сказал ему, что пора завершать погрузку.
      Издалека доносились сирены пожарных машин. На левом берегу все было тихо.
      Капитан Хантингтон вытащил из кармана боцманский свисток и трижды свистнул. Поток ящиков на ленте транспортера прекратился. Капитан остановил один из проезжающих автопогрузчиков, влез на него и поехал к выходу на Рю-Ломбар. Там он остановил автопогрузчик в пятнадцати ярдах от лежащих охранников, достал магнитофон, установил его на полу и включил на воспроизведение. Раздавшийся звук был звуком отъезжающих одного за другим тяжелых грузовиков. Затем послышался грубый мужской голос, который громко сказал по-французски с бруклинским акцентом:
      - Уберите к черту эти грузовики! Эй вы, первый и третий, куда вы едете?
      - Готово, босс! - донесся другой голос. - Мы едем в сторону испанской границы.
      - Тогда пошевеливайтесь! Второй, четвертый и шестой - в Швейцарию!
      Капитан заметил, как напряглись тела четверых охранников при этих звуках, которые звучали очень натурально. Послышался затихающий звук удаляющихся на первой передаче тяжело груженных машин. Затем капитан сделал каждому охраннику инъекцию морфия, чтобы они проспали до прибытия полиции.
      Выключив магнитофон, он поставил его на автопогрузчик, влез сам и поехал в сторону выезда на набережную.
      Двигатели двух микроавтобусов "фольксваген" и автофургона уже работали. Рабочие и автомеханики рассаживались по машинам. Капитан попрощался с каждым за руку, поблагодарив за прекрасную работу.
      - Вы хорошо потрудились. Теперь можете отдохнуть, - сказал он. Некоторые из вас уедут в Лиссабон поездом, некоторые автобусом или самолетом. Места в отелях заказаны, и у всех, я знаю, есть деньги на расходы. Мы встретимся с вами в Лиссабоне через три с половиной дня и посмотрим, трудно ли ходить по улицам с полными карманами денег.
      Рабочие рассмеялись.
      - Счастливого пути! - сказал капитан. Отдали швартовы. Капитан взбежал по аппарели на паром и поднялся на мостик.
      Огромное судно медленно двинулось по пустынной реке. Орудуя рукоятками машинного телеграфа, капитан услышал, как отъехали микроавтобусы и автофургон. "Бергквист Лаура" шла вниз по реке, огибая ответвление Гаронны, затем через слияние Дордони и Жиронды и далее, под покровом ночи, в сторону Атлантического океана.
      - Приведите лоцмана из радиорубки, пожалуйста, - сказал он Бонне. Бонне ушел и через пару минут вернулся один.
      - Лоцман мертв, - сказал он.
      - Мертв?
      - Череп оказался слишком хрупким.
      - Наверное, он умер от сердечного приступа, - настаивал капитан. Умер во сне.
      - Конечно. Вполне возможно.
      - Вы когда-нибудь раньше били людей по голове пистолетом?
      - Конечно. Много раз.
      - И кто-нибудь умирал?
      - Никогда. Я сказал бы, что при моем опыте это вообще невозможно.
      - Это ужасно. До сих пор все шло замечательно, ни сучка, ни задоринки. Это был несчастный случай, конечно, но он бросает ужасную тень на все, что мы делаем.
      - Вы сможете вести судно без лоцмана?
      - Да. Я внимательно изучил реку до того, как узнал, что лоцмана брать обязательно. Принесите, пожалуйста, карты, мсье Бонне. Они там, в библиотеке. На них крупно написано: "Река Жиронда".
      Бонне вернулся с пачкой речных карт.
      - Благодарю вас, - сказал капитан, - теперь все в порядке. Через четыре часа мы выйдем в Атлантический океан. А сейчас, извините, прошу мне не мешать.
      Бонне спустился в пустой салон. Ему не терпелось узнать, где и каким образом состоится передача вина и будут получены деньги, чтобы забрать их себе и вернуться в Париж. Последние две недели он пытался найти покупателя для вина через мафию в США и Южной Америке. Вино было коллекционным и, чтобы в дальнейшем его не опознали, когда поднимется тревога, он задумал трюк с переклеиванием этикеток или с переливанием вина в большие емкости с последующим разливом в Канаде. Но решить проблему сбыта Бонне не удалось. Он сидел в салоне и пытался представить себя на месте капитана Хантингтона. Как бы он решил вопрос с реализацией такого количества вин, которые любой специалист опознает так же легко, как эксперт узнает полотно великого мастера? Он бы организовал передачу вина часов через десять-двенадцать и сделал бы это в открытом море. Ничего другого Бонне на ум не приходило. Надо было следовать первоначальному плану: позволить капитану передать вино и получить деньги, потом убить его, затем избавиться от Макгенри, сесть с деньгами в капитанский вельбот и вернуться во Францию. Важнее для него сейчас ничего не было.
      Он посмотрел на берег реки. Судно проходило мимо башни с часами. Часы показывали два часа сорок восемь минут утра воскресенья, 17 июля.
      26.
      Сигнализация в префектуре полиции города Бордо сработала в одиннадцать тридцать пять утра, воскресенье. Полицейские машины заполонили Ка-де-Шартрон. Ворота на набережную, были закрыты, как и в конце дня в пятницу. Но ворота, ведущие на Рю-Ломбар, стояли настежь. Река даже не рассматривалась в качестве возможного маршрута бегства преступников, потому что охранники, освобожденные от пут, в один голос утверждали, что грабители уехали на шести грузовиках через ворота на Рю-Ломбар.
      - Приведите сюда директора складов, - сказал инспектор полиции. - Он, вероятно, где-нибудь за городом с семьей, но без него мы не сможем разобраться, что же здесь произошло сегодня ночью. Нужно уточнить, сколько и чего украдено, чтобы знать, сколько машин ловить по дорогам.
      Тем временем полицейский врач оказывал помощь охранникам, которые все ещё находились в полуобморочном состоянии.