В начале 2006 года в США должна появиться в продаже весьма примечательная книга «разоблачительного» жанра - «Одиссея шпиона. Моя жизнь в мире радиоэлектронных операций и моя битва против ФБР» («Odyssey of an Eavesdropper: My Life in Electronic Countermeasures and My Battle Against the FBI», by Martin Kaiser with Robert Stokes, Carroll amp; Graf Publishers, 2006). В американских спецслужбах в 1960-70-е годы об авторе мемуаров Мартине Кайзере слагали легенды, ибо талантливый инженер оказался воистину бесценным кадром.
      Кайзер виртуозно конструировал «жучки», упрятываемые в рамы картин, замочные скважины, авторучки, браслеты часов и наручники, в бейсбольные кепки и подкладку брюк/пиджаков, в музыкальные центры и телефонные аппараты, которые прослушивали комнату, когда вешалась трубка. Кроме того, он разработал множество уникальных для той поры приборов электронного противодействия, обнаруживающих и блокирующих работу «жучков» противника. С помощью этой спецтехники ловили опасных преступников и шпионов, свергали неугодные Белому дому правительства, собирали компромат на видных американских правозащитников. Владея небольшой частной фирмой, Мартин Кайзер делал на своем штучном товаре неплохой бизнес, зарабатывая несколько сот тысяч долларов в год. Его клиентами были ФБР, ЦРУ, Secret Service и DEA (Управление по контролю за наркотиками), разведслужбы Армии, ВМС и ВВС США, а также несколько разведок дружественных Америке государств.
      Однако вся эта яркая и безбедная (пусть и строго засекреченная) жизнь закончилась практически в одночасье - когда в 1975 году Кайзер, выполняя гражданский долг, честно рассказал о своей работе Следственной комиссии Конгресса США, занимавшейся незаконными разведоперациями. После этих свидетельств, проливших свет на многие тайные операции, раздосадованные спецслужбы, в первую очередь ФБР, объявили Кайзеру вендетту. Для начала его обанкротили, лишив заказов, а затем попытались упечь в тюрьму по обвинению в нелегальном прослушивании телефонов, заговоре и транспортировке подслушивающих устройств через границы штатов. Когда суд присяжных полностью оправдал Кайзера, два сотрудника ФБР подали на него личные иски, обвинив в «препятствовании профессиональной деятельности и посягательстве на тайну их личной жизни». Проще говоря, ФБР знало, что у Кайзера есть записи с разговорами сотрудников Бюро, так что прошлые рабочие контакты обошлись инженеру в 300 тысяч долларов штрафа, окончательно подорвав его финансовое положение и репутацию фирмы.
      В середине 1990-х годов создатели известного голливудского блокбастера «Враг государства», где нарисована сильно преувеличенная картина шпионского могущества АНБ США, специально вышли на Мартина Кайзера и построили образ Брилла с его чудо-"жучками" (герой Джина Хекмана) на основе биографии опального конструктора. Сам же Кайзер вплоть до последнего времени хранил молчание, искренне надеясь, что не сделал в своей жизни ничего дурного родине и народу, а потому государство в лице Министерства юстиции рано или поздно его реабилитирует. Но ныне, вплотную подобравшись к семидесятилетнему рубежу, инженер понял, что никаких жестов примирения от властей ему не дождаться. Наоборот, все происходящее в США после 11 сентября 2001 года свидетельствует о том, что незаконные тридцать лет назад операции спецслужб против собственных граждан становятся нормой, освященной новым законодательством. А потому, решил Кайзер, пора рассказать людям о поучительных уроках собственной биографии, и в последней главе книги дал компетентные советы о том, как защитить тайны личной жизни от не в меру любопытного государства и от кого бы то ни было еще. Множество материалов и документов, на основе которых написана книга, можно найти на сайте .
 

 
       После победы в Канзасе американские «научные креационисты» пытаются закрепить свой успех. Так, благодаря иску против Университета Калифорнии в Беркли получил известность фонд , декларирующий, что его миссия - «обеспечить и отстоять право всех американских студентов на получение качественного научного образования». Достойная цель! Основатели фонда утверждают, что студентов нужно учить тому, «как думать», а не «что думать». Называя цели, под которыми подпишется любой нормальный человек, радетели научности образования переходят к довольно неожиданным выводам.
      Они предлагают включить в образование критику эволюционной теории сторонниками «разумного сотворения» (иное название «научных креационистов»). Как уже писала «КТ», отличие сторонников «разумного сотворения» от эволюционистов состоит в том, что первые заранее знают окончательную истину - ту, которая дана в Писании [Стоит ли учить студентов подгонять свои рассуждения к заданному результату? А опыт рассмотрения предмета дискуссий с разных точек зрения можно получить и оставаясь в научном поле. См., к примеру, обзоры на ]. Впрочем, глава и основатель фонда Ларри Колдуэлл (Larry Caldwell) подчеркивает, что он является просто христианином, а не адептом «разумного сотворения» (ехидные сетевые комментаторы предположили в этой связи, что Колдуэлл допускает неразумное сотворение).
      Фонду удалось выиграть кое-какие судебные процессы - например, заставить одного из эволюционистов признать, что он неточно излагал взгляды самого Колдуэлла. На повестке дня более масштабные задачи. Калифорнийский университет в Беркли поместил на своем сайте материалы, помогающие в изучении . С точки зрения Ларри Колдуэлла, университет нарушил закон, указав, что эволюционное учение совместимо с верой. Возмутившая Колдуэлла мысль высказывалась многими религиозными деятелями (вплоть до Папы Римского), но иск-то предъявлен не Ватикану, а университету. Дело в том, что университет получает государственное финансирование, а Колдуэлл истолковал процитированное суждение как вмешательство в вопросы веры и посягательство на свободу совести.
      В самом эволюционном учении нет ничего, что требовало бы от разделяющих его людей отказаться от веры в Бога (как, впрочем, не найдется и подтверждений библейских сказаний), ведь наука и вера лежат в разных плоскостях. Позволяют ли различные «вероучители» доверять науке - вопрос к ним, а не к университету.
      Существует, однако, критерий, позволяющий сравнивать мировоззрения, не прибегая к оценке их истинности. Разные модели мира отличаются по широте взглядов, с которыми они могут быть совмещены. Если угодно, назовите это отличие числом степеней свободы. Согласно одному из самых широких взглядов, принципу дополнительности Бора, действительность настолько сложна, что не может быть исчерпывающе описана на одном языке. Так вот, с этой точки зрения либерализм шире троцкизма, юнгианство - фрейдизма, а космополитизм - национализма. Взгляды католической церкви имеют больше степеней свободы, чем кредо Свидетелей Иеговы, но меньше, чем буддизм далай-ламы.
      Одним людям нужны широкие взгляды (и свободные рамки), другим - максимально узкие и конкретные. Жизнь в мире, который не может быть понят «до дна», - непростая вещь. Один из способов преодоления онтологического страха - принятие тех или иных узких взглядов, которые дают исчерпывающее описание действительности и предлагают простые рецепты поведения.
      Вернемся к нашей теме. При всей сложности сравнения научного эволюционизма и «научного креационизма» можно увидеть, что эти течения отличаются не только методологией. Первый гораздо шире второго. Помните, как Цезарь психологически переиграл Помпея? Лозунгу Помпея «кто не со мной, тот мой враг» он противопоставил «кто не против меня, тот мой друг». Автор этой заметки, если бы ему пришлось выбирать, скорее всего, оказался бы в лагере Цезаря. А вы?
 

 
       Хоть «КТ» и российский компьютерный журнал, об отечественных компаниях мы, к сожалению, пишем не часто. По нескольким причинам: и рынок у нас немножко отстает, и сами компании заняты главным образом перепродажей чужих решений (что вполне логично, если внутренний рынок опаздывает на пару лет с хвостиком, а в разных там америках нас не очень-то и ждут). И с точки зрения журналистики это все не очень интересно, потому что отрапортует какая-нибудь наша фирма о запуске уникального на российском рынке продукта, а мы об этом уже писали. Три года назад. Подробно.
      Тем не менее нельзя сказать, что Россия совсем уж на обочине. Многие «импортные» технологические решения разрабатываются как раз у нас (или даже не у нас, но с участием наших - иногда бывших - соотечественников). Однако собственником этих решений являются, естественно, заказчики, а заказчики - это западные или даже чаще восточные компании, что, как правило, означает необходимость согласования публикации с Центральным Офисом, который зачастую согласия на публикацию не дает. Потому что Центральный Офис - это такая волшебная организация, которую, как правило, интересуют цифры продаж и маркетинг уже выпущенных продуктов, а не рассказы об интересных технологиях, которые еще находятся в разработке.
      И если в области программного строительства что-то интересное найти у нас еще можно, то электронная промышленность, потеряв с уходом Бабаяна в Intel последнего яркого персонажа, пребывает в состоянии… В общем, пребывает в куда худшем состоянии, чем остальные области ИТ. И это неудивительно, если вспомнить, что на юго-востоке к России прилегает настырный и трудолюбивый Китай. Редкое исключение - отдельные зеленоградские предприятия, которым удалось найти и удержать свою рыночную нишу. Их продукция вряд ли может поразить воображение (что, в конце концов, интересного в чипах для калькуляторов, например?), однако уже то, что этим компаниям удалось удержаться на рынке и продолжать научные разработки, дорогого стоит…
      Примерно с такими мыслями мы с Сергеем Леоновым ехали (а точнее, стояли, потому что, несмотря на наши логические выкладки, ленинградское направление в три часа дня пятницы оказалось очень загруженным) в зеленоградскую компанию «Телесистемы», которая производит самые маленькие цифровые диктофоны в мире. Попутно мы пытались вспомнить, когда же появились первые телефоны с АОНом - поскольку компания «Телесистемы» утверждает, что является пионером этого рынка в России. Собственно, с этого наш разговор с директором «Телесистем» Игорем Коршуном и начался.
 

АОНизация всей страны

 
      - Ну если старые тряпки ворошить, то давайте вспомним, с чего все началось. А началось все с непонятно кем сделанного АОНа на 580-м процессоре. Была такая большая жуткая схема, плохо работающая и плохо повторяемая. И все же первая.
      Эта конструкция попала в руки ко мне и Сергею Тимакову примерно в 1989 году. Около года нам потребовалось на разработку первого промышленного АОНа на Z80. Никакой документации на сигналы от АТС не было, только смутные слухи. По большому счету, мы знали только, как вызвать АОН, а ответный сигнал разбирали самостоятельно, методом «научного тыка».
      Созданный на основе Z80 АОН мы выпускали под марками «Phon 1990» и «Phon 1991» (эра промышленных АОНов с них и началась). Появившись на рынке, этот АОН был немедленно скопирован. Тогда же дикие были времена, а мы никакой защиты не предусмотрели. Сами, конечно, что-то тоже делали, но производители из нас тогда были фиговенькие (да и сейчас, честно говоря, не очень - разрабатывать нам нравится больше). В общем, рынок наше решение подхватил. В частности, код дизассемблировали, и в итоге это привело к появлению модели «Русь» (не возьмусь утверждать, что там использовался именно наш код, - может, они и свой написали, но вот железо точно было наше).
      А мы тем временем сделали новую модель «Phone PLUS 1992». Мы уже были научены горьким опытом, так что применили определенную защиту и использовали непопулярные, практически заказные индикаторы. Поэтому новая модель рынком подхвачена не была, хотя само по себе устройство очень достойное. Мы ее производили три или четыре года.
       А проблем с продажами не было? Разве не нужно было сертифицировать подобные устройства?
      - Времена, повторюсь, были дикие, и такие нюансы еще никого не волновали (хотя сертификат на АОН мы получили одними из первых). Но больше нас беспокоили другие проблемы. Например, трудно было купить телефонные корпуса. Приходилось ездить на заводы, договариваться, выбивать…
      После «Phone PLUS 1992» мы ударились в разработку АОНов, работающих без внешнего блока питания. Был такой продвинутый калькулятор МК-85, помните? С полноразмерной клавиатурой. В нем используется DEC’овский процессор, в отечественной интерпретации - 1806ВМ2. Вот на нем и на индикаторе с этого калькулятора - грубо говоря, на основе самого калькулятора - был сделан первый в стране телефон без сетевого питания, «Phone Master». Какое-то время мы его производили, но, к сожалению, устройство это оказалось сложным, дорогим и массовой популярности не получило. Поскольку оно непростое и комплектация к нему была редкая, то и конкуренты ничего подобного выпускать не стали.
      А потом началась эра PIC-процессоров и 8051 на КМОП-технологии. На PIC мы сделали несколько моделей, включая «Phone-Easy», но к тому времени на рынке было слишком много производителей, и через несколько лет заниматься этим стало невыгодно. Точнее, если заниматься только производством, то выжить было можно, но мы-то хотели еще и вести разработки. А делать что-то свое - всегда дорого. Тем более, когда делаешь две вещи одновременно, всегда какая-то получается лучше. У нас лучше получается разработка.
       А какой смысл вам заниматься только разработкой?
      - Да никакого. Просто интересно.
       А с коммерческой точки зрения?
      - С коммерческой точки зрения - неинтересно. С коммерческой точки зрения нужно было, наверное, участвовать в чековых аукционах.
       Как же вы с 1991 года живы?
      - Да вот как-то живы.
      (Кажется, Коршун сам этим удивлен. Дальше он не столько отвечает нам, сколько рассуждает вслух, пытаясь обнаружить не замеченные за четырнадцать лет источники доходов.)
      Ничего не перепродавали, только излишки комплектующих. Разработки продавали в самом начале, а сейчас даже смысла особого нет - по-настоящему платежеспособного спроса на них не существует.
      С АОНами массового производства у нас не случилось, поскольку занятие это дорогое, и с рынком конкурировать мы не могли. Весь рынок делал «Руси», мы делали 92-й. Весь рынок опять же делал «Руси», мы делали «Phone Master» - он вдвое дороже, зато без питания. Но так как людей, которые могли себе позволить купить телефон в два раза дороже, не очень много, то массовых продаж у нас и не было. На прокорм хватало, на новые разработки - тоже. Так и жили.
      Сильный толчок в развитии случился, когда появились маленькие дешевые контроллеры все-в-одном - PIC-контроллеры, к примеру. Тут мы заметно расширили сферу деятельности, начали разрабатывать кучу телефонных прибамбасов (мини-АТС, охранные системы и т. п.), опять же перевели телефоны на новую элементную базу, и номенклатура телефонных устройств у нас была довольно большая. Собственно, она и до сих пор широка, хотя с телефонией - если говорить о разработках - мы закончили года четыре назад. Последнее наше достижение в этой области - «Phone Master Gamma+» (АОН, автоответчик, связь с компьютером), но на сем мы остановились.
 

Особенности национальной отвертки

 
      - Почему это вообще стало возможно? Да потому, что, на наше счастье, стандарты нашего АОНа отличаются от общепринятых. У нас протоколы немножко другие, и чужие решения нам не подходят. А делать в России то, что нужно всем, нереально - то, что нужно всем, давно делает Китай. Делает в пять раз дешевле, в пять раз лучше, потому что людей там много и нефти у них нет. У нас же ситуация другая. Все умные, просто так работать не будут, и есть нефть. А это не способствует развитию производства.
      И сейчас налицо тенденция сворачивания отверточного производства электроники в России. Еще недавно несколько больших фирм делало отверточную сборку компьютеров, телевизоров, DVD-плейеров у нас, но выяснилось, что русские ручки только вредят процессу, и сейчас все эти затеи потихоньку сошли на нет. Ну сами посудите: вот у меня стоит ноутбук как бы российского производства. Никаких претензий к нему нет. Сделан, конечно, на Тайване. И единственное, что в нем неправильно, - лейбл якобы производителя прикреплен вверх тормашками. Понятно, что это делали уже у нас.
      Чтобы выжить, нужно найти свою нишу, в которой нет конкурентов. Нужно ориентироваться на узкие рынки. Так родилась идея диктофонов. Хотя их полным-полно, мы решили: давайте-ка сделаем самый маленький, вдруг кому-нибудь да пригодится. Самый красивый сделать не сможем - технологий нет. Самый дешевый тоже не сможем - не те люди живут в России, да и вообще снег полгода идет. Сделать самый надежный - опять же не те люди. А вот сделать самый маленький - вполне реально. Конечно, я не говорю, что это супердостижение…
      (- Ну да, чего там, пара микросхем, - тактично соглашается кто-то из нас.)
      - Нет, все не так просто. Нам же из этой пары микросхем нужно выжать максимум. И программу соптимизировать до последнего байта, чтобы потребление было минимальным, и количество компонентов ужать до минимума. Вот, к примеру, у нас диктофон в зависимости от модели потребляет от 2 до 4 мА, а обычные - порядка 20 мА и больше. Естественно, все написано на чистом ассемблере. А не так, как делает товарищ Билл, - когда компилятор пишется на бейсике, бейсик еще на чем-то и так далее, а в результате получаем Hello World размером в два мегабайта. Здесь совершенно другая работа. Оценивали каждый дополнительный компонент - а нужен ли он, а можно ли как-то обойтись другими средствами, чтобы его не ставить и освободить место. Каждый такт процессора был на счету, потому что маленькие батарейки много тока не дают… Четыре мегагерца PIC - это всего один MIPS, но нам этого хватает, чтобы делать ADPCM, общаться с флэш-памятью и пр. На обычном наладоннике для этого потребовалось бы 5-10 MIPS (с соответствующим энергопотреблением). Так что задача вполне достойная.
      Качество наших наработок подтверждается тем, что основа диктофона была разработана пять лет назад, и за эти годы у нас не появилось конкурентов. Конечно, нас не скопировали еще и потому, что рынок узкий и не совсем понятно, кому это устройство продавать. Да и вообще оно довольно сложное, мозгов в него заложено много. Наши диктофончики даже в книгу рекордов Гиннесса попали как самые маленькие в мире.
      Так что раскопали мы себе нишу и уже пять лет в ней живем. У нас куча разных модификаций диктофонов, в зависимости от потребностей. Но в любом случае акцент делается на экстрахарактеристики - или он самый маленький, или длительность записи высокая (до 600 часов), или от одного заряда батареи может работать очень долго (до 420 часов). По большому счету, это все старая модель, которую мы разработали еще пять лет назад, просто с вариациями на тему емкости памяти и типа батареи. Сейчас вот запускаем две новые модели - одна с ЖК-индикатором, а вторая - попроще и поменьше, чем те, что есть сегодня.
 

Люди в белых халатах

 
      Производство идет буквально в нескольких метрах от кабинета нашего собеседника. В просторном зале расположились и конструкторы, и «линия сборки» - строгие дамы в белых халатах.
      - Монтаж у нас ручной, - говорит Игорь Коршун, - так как мы занимаемся в основном мелкосерийными изделиями. Платы, конечно, заказываем на стороне. Если нужно изготовить большую партию, тогда используем автоматический монтаж у контрагентов. В месяц делаем порядка двух тысяч диктофонов, так что пока справляемся. Всего у нас работает около пятидесяти человек, из них двенадцать - непосредственно разработчики.
       А продукция в основном идет на экспорт или продается у нас?
      - Экспорт, несмотря на все проблемы, составляет 30 процентов. Где-то две трети продается под нашей маркой, а треть - это ребрэндинг. На выставке Milipol во Франции наша продукция была представлена на пяти стендах, не считая нашего.
 

Porsche vs Toyota

 
      Мы возвращаемся в кабинет директора. Игорь Виталиевич, похоже, разочарован нашей вялой реакцией. На самом деле, мы просто устали - уже вечер, нам пришлось обедать в «Макдональдсе», а потом протискиваться по Ленинградке, а скоро ехать домой (хотя обратная дорога наверняка окажется быстрее - кто же, кроме нас, поедет из Зеленограда в Москву поздно вечером?). Коршун снова возвращается к диктофонам.
      - Наша продукция специфическая. Когда я говорил, что мы работаем на узкую нишу, то имел в виду не только относительно высокую цену и какие-то уникальные особенности, но и потребительские качества. Мы делаем продукт не для каждого. Ничего ведь даром не дается. Минимизируешь один параметр - что-то нехорошее случается с другим. Тут как с автомобилями - увеличиваешь скорость, уменьшается проходимость. Если у тебя Porsche, то на дачу холодильник уже не отвезешь, да и садиться в него неудобно. Похожая ситуация и у нас. Каждую продукцию нужно рассматривать в контексте ее применения.
      Наши товары, может, не очень удобны в использовании. Но свою функцию в пределах заданных экстремальных характеристик они выполняют хорошо. Вот, к примеру, у нас не делается предварительная обработка звука перед записью. Все пишется как есть, и несведущий человек, послушав запись в наушниках, возможно, скажет, что пишут наши диктофоны плохо. А это не так - потому что есть специфика применения. Кто покупает такую продукцию? Ну, первое, что приходит в голову, - спецслужбы или органы правопорядка. У нас в стране это редко практикуется, а, допустим, за рубежом принести запись какого-то разговора в суд - обычное дело. Но - неотредактированную, необработанную запись. Мы могли бы и уровень регулировать, и шумы вычищать, однако при этом пропадет ценная информация, которая заложена в записи (например, оценить дистанцию до собеседника будет уже трудно). Если кому-то нужна чистая запись - всегда можно сделать шумоподавление или выровнять уровни на компьютере.
      Если взять автомобилестроение, то хорошее сравнение - это Porsche и Toyota. Toyota делает автомобили для каждого, а Porsche - нет. Это не значит, что Porsche лучше. По многим параметрам он заметно уступает. Например, он и дороже, и на порядок чаще ломается, и управлять им сложнее, и багажник маленький. Но как ездит, как ездит!
      Что мы еще производим? Видеорекордеры. Тоже самые маленькие, хотя подтверждения от редакторов книги рекордов Гиннесса пока нет. Мы послали запрос, но на экспертную оценку им обычно требуется полгода. Еще делаем системы охраны и контроля с оповещением через GPS. И телефоны, хотя, как я говорил, телефонную тему мы немножко задвинули, производим остатки, пока есть какой-то спрос.
      Недавно занялись светодиодными светильниками. Это не высокая технология, просто под настроение пришлось. Но оказалось, что светильники - очень хороший товар для привлечения посетителей на выставках. Народ постоянно толпится, все светится, весело.
       Неужели китайцы эту нишу прошляпили?
      - Мы же не простые светильники делаем, а тоже какие-то особенные. Сделали, допустим, акустическое управление - в ладоши хлопнул, и световой рисунок изменился. Тоже получается эдакая нишевая штука.
      Недавно занялись автоинформаторами для транспорта (объявление остановок, реклама и т. п.). Удивительно, что и эта ниша почему-то оказалась свободна. Раньше информаторы были ленточные, а сейчас подошло время смены поколений устройств, и мы удачно на этот рынок вписались. Кроме того, мы сейчас разрабатываем автоинформаторы для системы автоматической привязки к остановкам. Идея следующая: на каждой остановке маршрута ставится радиомаячок, бьющий метров на 10-15. К автоинформатору в автобусе добавляется приемник, который принимает сигнал от маячка и понимает, на какой остановке находится автобус. Исходя из этой информации выбирается соответствующее объявление. Приехали на «Площадь металлургов» - объявили «Площадь металлургов». Туда же можно забить график движения и сигнализировать водителю - «прибавь газку» или «притормози». Вот у нас в Зеленограде к концу дня как выглядит движение автобусов? Ходят паровозиком по основному круговому маршруту. Это происходит из-за того, что они друг друга не обгоняют, а за равномерным распределением машин на маршруте никто не следит. Как едет человек, так и едет.
      Ну и, разумеется, информацию о проходе остановок можно записывать, а по возвращении в парк - сливать в диспетчерскую. Где, мол, ты сегодня ездил и почему не был в рейсе?
       Это вы сами попытаетесь внедрять или получили госзаказ?
      - Я не люблю связываться с государством в любой форме, поэтому мы все делаем на рынок. Вот мы сделали какую-то штуку - нравится? Берите. Не нравится - не берите. Политика такая. А всякие тендеры и прочие крысиные гонки - это не по мне, менталитет не тот… Наверное, при определенном складе ума можно денег государевых поиметь, но мне это не интересно.
      Понятно же, что все не просто так происходит - необходимо прилагать неприятные усилия (откаты, знакомства), чтобы получить государственные проекты. А я предпочитаю работать с рынком. Тут честнее. Иногда бывает непросто, но кто сказал, что свобода - дешевое удовольствие?
      По заказу военных мы делали контроллеры для записи сейсмических воздействий, но тоже не напрямую. У них очень запутанные требования к документации, поэтому формально нашу работу передавала другая - буферная, скажем так - компания, хотя фактически весь объем сделали мы. Нам проще было отдать им оформление всех бумажек, потому что это отдельная работа, которой нам заниматься не интересно.
       Но проект с маячками - он же не дешев, да и в любом случае его нужно согласовывать с городом. Разве нет?
      - В том-то и дело, что это недорого. Маячок - это три транзистора. Ну выдает какой-то код, делов-то? Конечно, от согласования с властями никуда не денешься. Идея с маячками у меня давняя. Я даже в «КТ» писал об этом (#296), но тогда я рассуждал более масштабно. Я придумал маячковую систему отслеживания трафика, но практической реализации она не получила, потому что нужно связываться с государством, а я этим заниматься не хочу. А идея какая? Вместо всех этих GPS в автомобилях - что довольно дорого - нужно обвесить город маячками. Вот, допустим, Москва. Пять тысяч перекрестков. На каждый повесить по маячку, который бьет, скажем, метров на пятьдесят - по сути, как охранка у автомобиля. А цена маячка - полста долларов за глаза. В автомобиль ставим бортовой компьютер. Простейший. Коробочка с двухстрочным индикатором, больше и не нужно. В нее загружается векторная карта Москвы - отображать ее не нужно, так что это тоже не проблема.
      И каждый раз, когда мы проезжаем мимо маячка, компьютер привязывается к его координатам и передает ретрансляторам информацию о скорости автомобиля, скажем, на последних десяти отрезках пути или за последние десять минут. Ретранслятор накапливает информацию, полученную от многих автомобилей, и по GPRS передает ее в ВЦ, где она обрабатывается, усредняется и транслируется бортовым компьютерам в виде информации о средней скорости движения на каждом отрезке дорог города.