Встав, я раскинула руки, чувствуя, как организм заканчивает перестройку. Чуть прогнувшись назад, я выпустила силу, освободила её от оков. Сначала это было пламя, вырвавшееся из лопаток и принявшее форму крыльев, но пламя исчезло, остались словно выточенные из рубинов перья. Кэс попытался дотронуться до одного из длинных маховых, но я зашипела на мага, словно рассерженная кошка. Тот отпрянул.

— Ты думай, что делаешь! Без рук решил остаться?!

— Но я же уже дотрагивался до них…

— До подобия, созданного из обычного пламени, своего рода иллюзии! А сейчас я вызвала ИСТИННОЕ пламя! Стоит мне пожелать, и перья превратятся в самые острые кинжалы, что видел этот мир!

Маг промолчал, но всё же в его взгляде читался страх пополам с уважением. Охотники любили острые игрушки…

— Смотри, какой он милый…

— Милый…

— Милый… И судьба у него интересная…

— Интересная…

— Интересно, откуда он в этом лесу?

— Откуда?

— Он пришёл со мной и со мной же уйдёт, — я вышла на поляну и укоризненно покачала головой. Девы-пауки зашипели на меня, закрывая собой стоящего на карачках Эльмира. Эльф был так опутан волшебной паутиной, что был способен лишь глупо улыбаться и пускать слюни. Скажу вам, незабываемое зрелище. Жалко, художника нет под рукой, а то бы я подарила Эльгору картину…

Прядильщицы были красивы даже по человеческим меркам… до пояса красивы. Прелестные девушки с ямочками на щеках, толстыми косами и огромными наивными глазами, этакие селяночки… Ниже дело обстояло намного хуже — вместо ног у этих фейри были восемь толстых, покрытых шерстью паучьих лап.

— Кто вы, посмевшие придти к нам? — зашипела одна из них, нервно перебирая передней парой лапок. — Кто вы, не побоявшиеся нас, принёсшие с собой сталь и пламя?!

— Я пришла за одним из своей свиты, вы увели его с собой. Отдайте мне эльфа, и я не воспользуюсь своим правом оскорблённой. — Нечего церемониться, прядильщицы считают вежливость аналогом слабости.

— Кто ты такая, чтобы требовать от нас чего-то? — возмущённо зашипела светловолосая красавица с голубыми, словно летнее озеро, глазами и милой родинкой над губой. — Ты княгиня, но не наша повелительница. Ты не в праве требовать что-то от нас!

— Я в своём праве! — Крылья, безвольно висящие до этого момента за спиной и кажущиеся плащом, вдруг распахиваются. Рассвет играет в рубиновых перьях. В глазах прядильщиц я вижу если не страх, то интерес.

— Вы потерянное дитя…

— Вы дитя, с которого всё началось и которым всё закончится…

— Вы — Реи’Линэ, Огнь Осенних Костров.

— Вы… проклятое дитя… проклятого рода… — едва слышно закончили они хором, довольно улыбаясь.

— Возможно, и так, но имеет значение лишь то, что я княгиня, а вы пленили и опутали одного из моей свиты…

— Вы позволили нам увести его…

— Да-да, позволили…

— Мы забрали его, и теперь он наш, мы будем играть его нитью, мы подарим его судьбу нашей повелительнице…

Акир зарычал. Кэс, было, дёрнулся, но Анни ухватила его за руку, останавливая. Правильно, ещё не время переходить к демонстрации силы, пока есть ещё шанс договориться.

— Я знаю вашу силу, Прядильщицы Судеб, но вы должны помнить и мою. Пока я прошу… Потом… Для вас будет лучше, если этого «потом» у нас не будет.

Паучихи переглянулись, не могу сказать, что они испугались, но задуматься мои слова их заставили. Они действительно представляли себе мои возможности, и даже ради такого лакомого кусочка, как Эльмир, рисковать им не хотелось.

— Мы знаем тебя, огненная валькирия…

— Да, знаем, помним, видим…

— Ты в праве, но мы должны получить что-то взамен этой судьбы. Мы хотим знать, что ты достойна… Сразись с нами, сразись, и мы отпустим твоего спутника.

Я мысленно выругалась. Вот, гады! Знают же, что я не имею права отказаться. Политика фейри — это политика силы. Все спорные вопросы традиционно решались поединками, и проигравший лишался всех прав. Отказаться же было всё равно, что признать своё поражение.

— Один на один?

— Нет, княгиня, мы не могли бы столь унизить вас, предложив такой поединок. Конечно же, вы против нас троих!

Почему мне кажется, что надо мною издеваются?!

— Не стоит, Рей. Они над нами смеются, одна с тремя ты справиться не сможешь, эти монстры это знают, — похоже, кажется так не только мне. Мои спутники пришли к тем же выводам, но предложение Кэса принять я не могла. Проблема в том, что вызов был брошен, не принять его означало проиграть и потерять право на Эльмира. Паучих мы, может быть, и уничтожили бы, но их сёстры не простили бы подобного оскорбления и выбраться из Тёмного леса живыми оказалось бы огромной проблемой, если не сказать больше.

— У меня нет выбора. Не беспокойся, убить меня им не удастся.

Взмахнув руками и крыльями, я создала Круг Права. Огненная дорожка побежала по земле, шагнув в начертанный круг и приглашающе взмахнув рукой, я отрезала пути к отступлению, весь мир сжался до размеров этого пятачка, на котором мне предстояло сейчас защищать своё право.

Право сильного….

Всё слилось — крики моих спутников, шипение огромных пауков, шелест мохнатых лап и треск паутинок, срывающихся с пальцев прядильщиц — всё слилось в протяжный, пронзительный звук, словно кто-то скрёб когтями по стеклу.

Паутинки я легко отбивала выросшим прямо из ладони огненным мечом. Пару раз я и сама пыталась атаковать, но мохнатые лапы встречали меня и отбрасывали назад. Не знаю, сколько тянулась эта игра в кошки-мышки. Мы прощупывали друг друга, пытались отыскать слабые места… я избавилась от иллюзорного меча и теперь посылала навстречу нитям огненные волны. Прядильщицы не без труда, но отбивали и их.

Оружие, мне нужно оружие против них, одной силой я тут не обойдусь. Они слишком сильны, а терпение истинного пламени небезгранично, пока оно открыло лазейку, но скоро сочтёт свой долг выполненным и я останусь против трёх врагов безоружная и измотанная.

— Ты опять пытаешься придать силе материальное воплощение! Ну, скажи мне, зачем ты создаёшь из пламени оружие и сражаешься уже им?!

Я стою перед отцом, старательно отводя глаза, а он продолжает выговаривать мне:

— Порой мне кажется, что тебя при рождении подменили, подсунув смертную! Лишь они столь не уверены в собственных силах, чтобы полагаться на сталь и серебро!

— Лисси, но ведь я не могу отвечать на удар, если у меня нет оружия! Не рукой же мне останавливать меч!

— Так не дай врагу подобраться на расстояние удара!

— Как?! Я ведь пробовала послать в противника огонь, но он его с лёгкостью отбил!

— Этот огонь тоже был оружием, поэтому и не помог тебе! — он хмурится, стараясь сформулировать ту мысль, что я никак не могу уяснить. Наверное, это его вина, учитель из Лисси много худший, чем отец. — Пойми, Реи’Линэ, тебе не нужно создавать оружие, оно у тебя уже есть. Ты — оружие, твоё тело и твоя душа. Ты — самый совершенный, самый приспособленный к сражениям организм, что видели бессмертные земли. Ты создаёшь клинки, пламя и стрелы, а надо лишь захотеть победить, и тело сделает всё за тебя.

Он вновь подзывает одного из низших и что-то шепчет ему. Я судорожно пытаюсь последовать совету отца, но озарение на меня так и не находит. Как это, захотеть и всё?!

Чудовище бросается на меня, выпустив когти и оскалившись. Я понимаю, что не успеваю уже отразить этот удар. Инстинктивно закрываюсь крыльями…

…пытаюсь закрыться…

…крылья живут своей собственной жизнью. Острые кинжалы-перья летят в моего противника, оставляя за собой отчётливый огненный след. Лисси вскидывает руку, ставя щит, спасший моему противнику жизнь… он улыбается.

— Вот видишь, а ты пытаешься создать подобие… зачем? У тебя уже есть клинки — самые острые в мире…

Я отступила к границе круга, паучихи радостно заулыбались, предчувствуя победу. Они решили, что я увеличила дистанцию между нами из страха.

Я вытянула руки, ладонями вверх, прямо перед собой. Два длинных пера оторвались от крыл и спланировали в подставленные ладони, тут же вспыхнув и превратившись в длинные клинки. Я хищно улыбнулась, наслаждаясь растерянностью прядильщиц, и прыгнула.

Визг… Неподатливая плоть. Мохнатые лапы, пытающиеся встретить, остановить меня, но уступающие, словно сухие ветки, ломающиеся, стоит моему оружию к ним прикоснуться. Я сознательно рубила только по лапам, которые у прядильщиц регенерировали в течение нескольких часов, будь я не столь милосердна, они были бы уже мертвы, стоило лишь отрубить головы.

— Пощади… — безногое тело прядильщицы дёрнулось, в невинных глазах застыл смертельный страх. Я застыла, не опуская, впрочем, руку.

— Вы признаёте моё право… низшие?

— Признаём. — Страх сменила ненависть. Мало кому удавалось победить прядильщиц, но даже перед ними они не склоняли головы, не унижались…

— Вы отдадите мне моего спутника?

— Забирай…

— Вы поклянётесь, что никто и ничто не помешает нам выйти из ваших владений живыми?

Они переглянулись, но всё же неохотно выдавили из себя:

— Клянёмся, что никто и ничто не причинит вам вреда в наших владениях.

— Тогда у меня есть ещё просьба к вам, — я убрала мечи, втянула их в ладони и поблагодарила истинное пламя за его благосклонность. — В качестве компенсации за потерянное мною время, я попрошу вас, видящие полотно, показать мне узор.

Акир и Анни не обращали на нас никакого внимания, хлопоча вокруг приходившего в себя Эльмира. Кэс не двинулся с места, он смотрел на меня по-новому, оценивающе, неправильно. По спине побежал холодный пот. Так могут смотреть только очень старые фейри, но не маг, не перешагнувший ещё тридцатилетия.

Прядильщицы безмолвно совещались. Я нетерпеливо притопывала ногой, ожидая их решения. Понимая, что прошу слишком многого, даже для победителя, я, тем не менее, надеялась на удачу.

— Хорошо, — темноволосая, похожая на цыганку с трудом поднялась. Она пострадала меньше всех, даже все лапы на месте остались. — Только тебе мы узор не покажем, пусть твой спутник согласится пойти с нами, взглянуть на полотно.

— Кто?

— Маг, неправильный маг, у которого вместо души чужая сила… — Я вздрогнула. Кэс? — Маг, в котором борются любовь и ненависть, чья судьба давно оборвалась.

Кэс шагнул к нам, задев меня плечом. Я ухватила его за руку:

— Ты не должен, если не хочешь. Это не столь важно, чтобы ты рисковал.

— Ты бросишь меня, если я не смогу выбраться из-под их чар? — серьёзно спросил он. Я сделала вид, что колеблюсь, но всё же, усмехнувшись, покачала головой. Он удовлетворённо хмыкнул. — Вот видишь, значит, риска никакого. Кажется, я не прогадал, отсрочив твою казнь. Никогда бы не подумал, что мне нравится путешествовать под защитой фейри.

Он протянул руку и дотронулся до одной из мохнатых лап, вытянутых ему навстречу…

Нда, всё страньше и страньше… Маг, признающийся в добрых чувствах к фейри…

«…фейри, беспокоящаяся о маге…» — прошептал ехидный внутренний голосок, — «…как в старые, добрые времена…»

Кэс висел в полной темноте. Он ещё чувствовал, что его ладонь сжимает что-то, но ощущение чужого присутствия медленно исчезало. Прошла минута, и он остался один.

— И что всё это значит? — спросил он у пустоты.

— …значит…

— …ничего…

— Кто здесь?!

— Здесь…

— Здесь? Там? — откликнулась тьма.

Тысячи разноцветных нитей вдруг вспыхнули вокруг него, и Кэс понял, что оказался внутри огромной, трёхмерной паутины. Он попытался вызвать силу, но магия молчала. Человек с ужасом обнаружил, что может полагаться только на себя. Поддавшись панике, он чуть не попытался позвать на помощь Рей, но вовремя справился с паскудным липким страхом, загнав его вглубь

Он решил осмотреться и попытался шагнуть. Опоры под ногами не наблюдалось, но ведь это лишь сон… иллюзия?!

Получилось у него только с третьей попытки. Он не шагнул, а переместился, закрыл глаза, а когда открыл, узор и цвет нитей вокруг него изменились.

— Кто ты такой? Что ты делаешь в моих владениях?! — он обернулся на голос, рядом, в переплетении нитей, полулежала девушка…

«Не девушка», — поправил себя маг, — «княгиня».

Она накручивала одну из нитей на палец. Накручивала и снова отпускала, забавляясь. Кэса передёрнуло. Раньше он никогда не задумывался о высших фейри, его делом было убивать неразумных монстров. Кто они? Как их уничтожить? Да и можно ли уничтожить существо, которое так спокойно играет судьбами или повелевает истинной стихией? Он не отказался от мысли убить Рей или умереть от её руки самому, слишком долго лелеял планы мести, она стала его сутью, его целью, его мечтой… Но есть ли смысл рисковать, если нет ни единого шанса?

Подленькая мыслишка вдруг закралась в голову мага. А имеет ли он право мстить? Есть ли вообще у людей право судить тех, кого они не понимают и не знают?

— Тебя привели мои слуги, смертный? — она рванула нить и та с треском оборвалась. — Что ж, надо будет их поощрить. Ты интересный смертный… У тебя нет судьбы… У тебя нет души…

Синеволосая красавица смотрела на него и довольно улыбалась. Её слова были для Кэса пустым звуком. Как можно жить без судьбы? Как можно не иметь души? Возможно, эта княгиня сумасшедшая?

— Скажи, смертный, зачем ты пришёл сюда? Или прядильщицы затащили тебя против воли?

— Меня зовут Кэссар Ветер, Княгиня. Я… спутник… одной из вас, Реи’Линэ. Она попросила ваших слуг показать ей узор, но те отказались, сказав, что его увидеть смогу только я.

— Значит, она вернулась… Я ждала этого. Интересно… Скажи мне, смертный, ты действительно хочешь увидеть узор мира? Я покажу тебе многое, что даже князья предпочитают не знать. Я покажу тебе судьбу твоих спутников и друзей, врагов, родных… Только твою судьбу показать не смогу, ведь нет у тебя нити.

— Скажи, — Кэс решил рискнуть, — ты говоришь, что у меня нет судьбы, ты не раз повторила это. Как такое возможно? Разве не у каждого есть своя нить?

— У каждого, — она нахмурилась и закусила губу, будто сомневаясь, стоит ли продолжать. — Знаешь, я впервые за всё время существования, впервые с того времени, как первые лучи солнца окрасили первый горизонт первого мира в цвет пролившейся осенней крови, вижу такого как ты. Ты странный, но я не понимаю, в чём твоя неправильность. Я вижу, что кровь твоя — смертна, но вместо души в тебе горечь полыни, пламя и бесконечный путь сквозь миры. Ты мне нравишься, хотя я знаю, что ты убийца, ты гибель моего народа — охотник, маг.

— Не понимаю.

— Знаю, даже я не в силах понять. Однажды ты спросишь себя, и ответ придёт.

— Это пророчество?

— Да, ведь я знаю многое: и что было, и что есть, и что будет… Я вижу новый мир, дитя, мир, в котором не будет войны. В этом мире серебро и сталь никогда не скрестятся в бою. Этот мир будет создан на пепелище, из крови, ненависти и любви. Когда пять душ уйдут в хаос, преданные своею сестрой и не останется надежды, ветер станет огнём, и смерть породит новую жизнь… Но это потом, а сейчас…

Кэс едва не ослеп, нити вспыхнули, и он внезапно понял, кому они принадлежат. Вот это толстое сплетение — их команда. Две золотых — Рей и Призрак, зелёная принадлежит Эльмиру, серебряная Кито, суконная — Анни. Они были сплетены в толстый жгут, рядом переплетались тысячи других. Вот Эльгор, вот старый учитель-огневик… А вот толстая золотая нить Осеннего Егеря, которая обвивает жгут пару раз и вновь исчезает…

— Мои слуги не ошиблись, ты действительно смог увидеть, — княгиня улыбнулась, — Ты видел всё, что хотел?

— Да. Мы дойдём до Вольграда и увидим Егеря. Ведь это хотела узнать Рей?

— Рей? А, ты имеешь в виду Реи’Линэ? Да, именно это её интересовало. Ты доволен?

— Да, Княгиня. Я могу уйти отсюда?

— Конечно. Кто я такая, чтобы оскорблять Огненную Воительницу, пленив её слугу?! — она ехидно усмехнулась, будто её слова были шуткой. — Иди, странный смертный. Закрой глаза, я перенесу тебя.

Кэс поступил так, как ему сказала княгиня. Когда он открыл глаза, то лежал на сырой земле, а Рей стояла над ним, озабоченно вглядываясь ему в лицо.

— Мы дойдём, Егерь в Академии, — прохрипел маг. В горле словно застрял колючий комок. Он закашлялся…

Ткачиха Судеб устроилась поудобней в своём странном гамаке. Она всё ещё обдумывала этот странный визит. Этот смертный был неправильным, загадкой даже для неё, знающей всех и всё. Она не понимала, как возможно, что кто-то оказался без нити. Не могла же она банально пропустить его рождение!

Внезапно ей в голову пришла мысль. Ткачиха выругалась сквозь зубы, ведь всё могло оказаться так просто! Она выхватила из воздуха два обрывка и удовлетворённо улыбнулась. Связав их, она подбросила получившуюся нить и та вплелась в узор. Теперь всё встало на свои места.

— Ну, кто бы мог подумать… — княгиня чуть ли не хлопала в ладоши, как маленький ребёнок, добравшийся до сладостей. — Как интересно!

Мы добрались до стоянки где-то через час, Кэс едва переставлял ноги, вот уж не думала, что визит к Ткачихе его так измотает. Последние минут пять мы с Анни тащили его буквально на себе. Акир помощь не предлагал, вся его одежда осталась на стоянке, а перекидываться и бегать по лесу голым ему не хотелось. Эльмир шёл сам, его всё ещё покачивало, глаза были затянуты мутной поволокой. Он был словно пьяный, но я не волновалась. Эти старшие живучи, и не из таких ситуаций выходили не запачкавшись…

Я торопилась, уже чувствуя приближение расплаты за позаимствованную силу. Я знала, что её не избежать, но надеялась, что настигнет она меня уже после того, как мы покинем пределы Тёмного леса. Я не опасалась вероломства прядильщиц или капризов судьбы, просто хотелось быть уверенной в том, что, пока я буду беспомощна, остальные в безопасности от моих родственников, подальше от них. Надо будет сказать им, чтобы не останавливались, чтобы ни произошло. Мало ли…

Призрак и Кито нас дождались. Они кинулись нам навстречу. Единорог на ходу сменил ипостась и повис на шее у едва оклемавшегося Эльмира. Тот, не выдержав, покатился по траве вместе с мальчишкой. Вот оно вечное соперничество, кто бы мог подумать, что эти двое могут хоть минуту прожить, не поругавшись?

— Седлайте лошадей и собирайтесь. Подождём с поздравлениями спасённому, надо ещё выбраться из леса. — Мои спутники разом притихли и заметались по поляне, кидая вещи и жуя на ходу вытащенные из мешка сухари, завтракать времени не было.

Я тяжело опустилась на землю. В голове били колокола, казалось, что череп сейчас лопнет. Сила уходила. Крылья таяли в утренней дымке, растворялись в воздухе, словно истончившаяся иллюзия.

— Ты в порядке, Рей? — Кэс опустился на колени, напряжённо вглядываясь мне в лицо. — Может, тебе попить принести, или ты есть хочешь? Ты не ранена?

— С чего такая забота?! — я опешила, даже на миг забыла о скручивающей внутренности боли. — Ты, что, беспокоишься о здоровье монстра? Кэс, по-моему, это ты заболел!

Я встала, отметая какие-то нелепые оправдания мага. Дескать, он просто хочет сам меня убить! Нда, верится уже с трудом. Я начинаю сомневаться, что он сможет поднять на меня оружие. Хотя, кто знает, какие у него там в голове зверюшки?

— Едем!

— Рей… — я уже подходила к Пегасу, когда меня настиг оклик Эльмира. — Скажи, а это платье ты специально для меня одела?

Я фыркнула, а неугомонный эльф улыбнулся во все свои белоснежные кусалки:

— Вот теперь Эльгор будет мне завидовать. Для него ты никогда не наряжалась!

Я прикинула, чем бы запустить в этого идиота, но с жалостью отказалась от этой идеи. Ничего столь ненужного у меня под рукой не оказалось. Нет, околдованным Эльмир мне нравился гораздо больше! Может, ещё есть время вернуть его прядильщицам?!

— Моя одежда осталась в каких-то кустах, на обратном пути было не до того, чтобы её искать. Одеть мне больше нечего, так что придётся до ближайшего поселения мне ехать так.

— Вот это будет зрелище! — присвистнул длинноухий. Все, даже Анни, засмеялись. Я тоже, представив себе эту картину. Ничего, переживу…

— Держи, — Кэс покопался в одном из своих тюков и бросил мне плащ, — По крайней мере, не продует, а то ты в своих тряпочках точно простынешь на ветру.

Я кинула его чудовищный наряд обратно.

— Ты, что, думаешь, на осенний выезд мы отправляемся в куртках и брюках?! — я захихикала. — И вообще, зараза к заразе не пристаёт.

Взлетев на Пегаса, я расправила юбку. Ноги оказались обнажены, но меня сейчас это волновало мало, в Тёмном лесу никто не увидит, а дальше… Дальше я сомневаюсь, что смогу ехать сама, скорее меня повезут…

Кэс покачал головой, остальные улыбались. Они все помнили осенние выезды… Да и летние тоже… и зимние, и весенние… Ну, кроме Анни, конечно.

— Так вы готовы? — Пегас нетерпеливо переступал с ноги на ногу, фыркая и всячески выражая недовольство ожиданием.

— Ну, здравствуй, враг мой… — седоволосая девушка довольно улыбнулась, глядя на застывшего в коленопреклонной позе мужчину. — Ты снова пришёл угрожать? Нет, пожалуй, нет. Тогда зачем?

— Я пришёл умолять. Ты же знаешь, что это я виноват, что я не смог, не захотел, не думал даже… Реи’Линэ тут не при чём. Зачем ты преследуешь её, Энне’Деннара?

— Она не при чём, не при чём и остальные. Однако все они платят за твою ошибку, Егерь! Все они исчезнут потому, что ты возомнил себя моим защитником! Я не ненавижу их, я хочу, чтобы страдал ты. Они погибнут, а ты будешь знать, что виноват в этом! Как знала я. Ты будешь рыдать один среди пустого, мёртвого мира!

— Ты уничтожила целый мир, неужели этого оказалось мало?!

— Мало! Мне будет мало, пока есть хоть кто-то, кого ты любишь! Пока у тебя есть сама эта возможность — любить!

— Ты сумасшедшая!

— Знаю. Это всё, что ты хотел сказать мне? Тогда иди, Егерь. Иди в свои сны, не мешай мне наслаждаться своим торжеством. Иди, а я буду представлять себе будущее и делать всё, чтобы его приблизить.

— Ты же любила меня! Реи’Линэ была… Мы были…

— Мы были?! Именно были, пока ты не решил, что я стала слишком близка со смертным, пока не решил уберечь меня от ошибки! Убирайся, Егерь! Убирайся, проклятый мною князь!

Она взмахнула рукой, выталкивая призрак из своего сна, уничтожая саму память о его присутствии. По пепельной щеке скатилась слеза…

— Уходи, враг… — прошептала она. — Ты молишь меня о милосердии, когда сам не знаешь его… Мой… Князь…

«Мой…» — прошептало эхо…

«Мой…» — прошелестели воды озера безвременья.

Мы выехали из Тёмного леса только под вечер. Задержек в пути было много. Сначала кэсов Серый подвернул ногу, и Кито почти час колдовал над ней, потом Акир отправился на разведку и занозил лапу. Вытаскивали мы её со слезами, оборотень, спокойно переносящий рваные раны, хлюпал мокрым носом и вырывался из цепких эльфийских ручонок. В результате лапа распухла, пришлось ему ехать в человеческой ипостаси, поминутно жалуясь нам на свою нелёгкую судьбинушку.

Я почти не слушала болтовню товарищей, колокола били всё громче и громче, словно невидимый звонарь поставил себе цель оглушить меня навсегда. Хорошо, что я не согласилась одеть плащ, свежий ветер, дувший в лицо, хоть как-то притуплял боль…

Внезапно Кэс вспомнил о том, что на его лбу всё ещё красуется знак связи. Если вначале он был невидим, то теперь проявился. Не долго думая, он мазанул по лицу ладонью, стирая контур.

Бом…

Я всхлипнула. Нужно было попросить его остановится, но из горла вырвался только рык-стон. Анни, которая ехала рядом со мной, испуганно вскрикнула, привлекая внимание остальных, но было уже поздно. Последнее, что я помню, призрачные магические руки, выхватывающие меня из-под копыт…

Бом!

А потом была пустота…

Мы сидели в глубоких креслах, потягивая из высоких бокалов рубиновое сладкое вино. Я знала, что это не просто сон, ведь Изменчивый никогда не видел грани между реальностью и воображаемым миром иллюзий.

— Скажи, Валькирия, ты довольна?

— Чем? — я инстинктивно чувствовала, что здесь и сейчас Изменчивый для меня не опасен. В конце концов, даже высшим силам иногда становится одиноко и хочется услышать хоть чей-нибудь голос, а не только свой собственный.

— Ну, ты выяснила, что найдёшь Егеря, а, следовательно, остановишь войну. Разве не это твоя мечта? Или я не прав? Ты прости, мне сложно разбираться в ваших стремлениях, я, всё же… не-живой…

— Всё может случиться. Вот, например, Грань прорвётся… — я пытливо смотрела в чёрные омуты, заменявшие этому странному существу глаза. — Может, скажешь по старой дружбе, когда планируется нападение?

— А почему нет? — он усмехнулся и взмахом вновь наполнил наши бокалы. — Ты успеешь, если поторопишься. Кстати, я ведь не просто так тебя пригласил в гости, договор хочу предложить.

— Договор? Ты? Презирающий любой порядок?

— Ну, не совсем договор, скорее дружеское соглашение, в память о старом знакомстве. Твоя предшественница запала мне в душу, сильна она была… Сильна и умна. С ней интересно было поговорить. У неё на всё был свой, особенный взгляд.

— Ну-ну, хватит тут осанны распевать! Лучше скажи, что за соглашение? В гостях у тебя, конечно, хорошо, но меня ждут. Боюсь, если долго пробуду в отключке, Кэс уговорит моих так называемых телохранителей меня добить, чтоб не мучалась, с него станется.

Он встал и подошёл к окну, нарисованному на стене. Рисунок был живым — по ту сторону шумел осенний лес.

— Я хочу предложить честное сражение. Дело в том, что Грань уже истончилась так сильно, что я могу прорвать её в любой момент, но я не нападаю. Это было бы слишком легко, пока фейри неразумны, я сотру порядок с лица бесконечности и не запыхаюсь.

— Так почему…

— Почему я медлю? Эх, дитя… Так было заведено — эта война длится с начала времён. Пока есть хаос, будет существовать порядок, пока я нежив, живёте вы. Однако, если я нападу сейчас, всё закончится. Исчезнет сам… смысл… моего существования. Не создай я себе разум, я бы не задумался об этом, но сейчас я не хочу победы, я просто хочу, чтобы всё вернулось на свои места, шло своим чередом.

— Соглашение… — напомнила я ему. — Ты хотел предложить мне соглашение.

— Ах да, извини, отвлёкся. Итак, я предлагаю тебе своеобразный поединок. Ты единственная из князей, кто сохранил свою силу, остальные сейчас не обладают и половиной прежних возможностей, звуки Рога наложили печати. Именно поэтому я выбрал тебя. Я приду в день твоей силы, и ты встретишь меня. Собирай до этого времени армии, пытайся вернуть Рог, верни фейри разум… Справишься — всё останется по-прежнему. Так, как должно быть…

Я задумчиво покусывала губу, пытаясь скрыть удивление. Не было ещё такого, чтобы Хаос предлагал честный бой, он никогда не давал шанс слабым. Что стоит за его предложением? Чего он хочет взамен? Это я и высказала ему, внутренне ожидая гнева.

— Чего я хочу? Не знаю, скорее всего, я хочу чтобы всё вернулось на свои места. Я буду нападать, фейри защищать. По крайней мере, это избавит меня от скуки. Я убедился, что это чувство не из самых приятных, что я обрёл… Но я ещё не сказал, что будет, если ты проиграешь… Если ты не успеешь…

— И что будет?

— Ты согласишься уйти со мной, стать моей наперсницей, разделить со мною вечность, принять не-жизнь… Ты не дашь мне скучать.

Я рассмеялась, поражаясь чувству юмора Изменчивого, но вдруг поняла, что он это серьёзно…

— Решай, Валькирия. Если откажешься, мои армии сейчас же пройдут сквозь Грань… Ты знаешь, что некому их встретить. Решай…

Я открыла глаза, удивлённая отсутствием боли.

— Ты как? — Анни бросилась ко мне. — Ты в порядке, Рей?!

Я с удивлением обнаружила, что лежу на мягкой кровати, а на лбу у меня ледяной кусок холстины. Сняв ненужную больше тряпочку, я села. Комната перед глазами плыла, но чувствовала я себя совсем не плохо, можно даже сказать — замечательно.

— Где мы? — шёпотом спросила я и поняла, что дико хочу пить. Во рту было так сухо, что язык почти отказывался шевелиться.

Схватив со столика кувшин, я в несколько глотков его ополовинила и удовлетворённо икнула.

— Мы в Подпсховках.

Я мысленно припомнила всё, что знала об этом местечке. Стоп! Это же совсем рядом с Тёмным лесом!

— Сколько я была без сознания?

— Неделю, — она отвела взгляд.

— Сколько?!

Я едва не свалилась с кровати.

— Неделю, — повторила девушка. — Мы хотели везти тебя так, но Кэс устроил скандал и заявил, что тебе нужен нормальный уход и неизвестно, не угробим ли мы тебя, если продолжим путь. Что самое странное, Призрак встал на его сторону. Вот мы и остановились здесь.

— Ладно, — чуть остыла я, решив, что после такого у меня рука на мага не поднимется, сама виновата, надо было предупредить. — Собирай всех, мы должны немедленно отправляться, времени почти не осталось.

Она молчала, нервно сглатывая и старательно пряча глаза.

— Что ещё?!

— Понимаешь, мы не можем уйти, пока не вытащим Кэса…

— Откуда?!

— Его схватили селяне, мальчики пошли с ними договариваться, но тоже пропали…

Я схватилась за то место, где у меня предположительно находилось сердце. Ну ни на час нельзя их одних оставить! Обязательно вляпаются в историю!

— Что хоть произошло? За что Кэса взяли?

Когда мы привезли тебя, староста принял нас очень радушно, комнату выделил, накормил, знахарку позвал. Мы пять дней у него жили, когда его жена заболела. Он и прибежал, уговорил Кэса помочь, вылечить магией. Тот отнекивался, говорил, что целительство не его профиль, что он ничего не обещает. Знахарка старосте уже сказала, что ничего сделать не сможет, вот он и цеплялся за нашего мага как за последнюю соломинку…

— И?

— Кэс не справился, а староста объявил его чернокнижником и его всей деревней повязали. Наши-то пытались вмешаться, так и им досталось, еле выбрались. Хорошо, что Кэс соврал, будто бы мы всего лишь случайные попутчики…