Эл от отвращения сморщил нос, но охота подняла настроение, и он чувствовал себя значительно лучше, чем раньше. Нужно бороться с обстоятельствами и побеждать их. Он чувствовал, как уровень адреналина в крови поднимается. Теперь он понимал людей, которые занимались альпинизмом и пересекали океан на крошечных суденышках. Они ощущали радость победы над природой. В тридцать восемь лет он наконец-то понял, что существует другая жизнь, кроме сцены и песен.

Эл медленно поднял револьвер и прицелился в самого маленького кабана, остановившегося, чтобы что-то понюхать.

Пуля попала прямо между глаз. Точный выстрел отбросил кабана на землю, и он яростно задергался. Но всего несколько минут, а потом опрокинулся на спину и подох.

Эл бросился вперед. Тяжело тащить такого.

Но он был полон решимости. От него зависели люди. Сын. Женщина, которую он любит. Брат.

Он снял кожаный пояс и крепко обвязал им шею животного. Так можно будет тянуть его за собой. И Эл медленно двинулся в обратный путь.

Дорога заняла много времени, но он все же добрался до места стоянки. Эван тут же принялся разделывать кабана, а Даллас занялась костром.

Они сжарили несколько кусков и, как звери, набросились на жирное мясо. Пища была не самой привлекательной, учитывая невыносимый запах, жару и комаров. Но это была еда. Они сжарили больше, чем могли съесть, и завернули остатки в одеяло, чтобы взять с собой.

Подкрепив силы, люди двинулись в путь. Впереди Эл и Даллас вели Поля.

– Нужно пройти хоть немного – сказал Эл. Уже было далеко за полдень. – Как бы мало мы ни прошли, это все-таки важно.

Река становилась все шире и шире, они привыкли к крокодилам, отдыхавшим на маленьких островках на середине. Никто не забыл, что случилось с Берни, и все были вдвойне осторожны. Однажды несколько молодых крокодилов, преградили им путь. Они быстро ушли подальше в джунгли, не желая столкнуться с их разъяренной матерью.

Вести Поля было крайне тяжело. Но Эл все время подбадривал Даллас. Она с трудом переставляла ноги, но шла вперед, не обращая внимания на хлеставшие в лицо ветки и позволяя отвратительным мухам и комарам впиваться в открытое тело и откладывать там яйца. Она слишком измучилась, чтобы отгонять их.

Даллас продолжала двигаться только из-за Эла.

Она не имела права подвести его. Он уверен, что они дойдут, уверен, что они спасутся. Вскоре и он поймет – это безнадежно. И тогда разрешит ей лечь и больше не вставать. Скоро… Скоро… Скоро…

– Черт подери! – вскрикнул Эл. – Что это такое?

Даллас посмотрела вперед, но кроме джунглей и реки ничего не заметила.

Эл отпустил Поля, и он всем весом навалился на Даллас, покачнувшись, оба упали на землю.

– Ждите здесь! – взволнованно приказал Эл.

Даллас закрыла глаза. Она не сможет больше подняться.

Эван и Кристина тоже опустились на землю, радуясь передышке.

Эл бросился вперед, разыскивая за извилиной реки то, что увидел. Он не ошибся. В пятнадцати ярдах от берега стояла хижина. Весьма примитивная, насколько он заметил, но сделанная руками человека.

Элу хотелось кричать. Вопить от радости. Они все-таки добрались!

Он поспешил к хижине. Она была пуста. Ее с трудом можно было назвать строением. На четырех подпорках держалась крыша из веток, а пол был из сухой глины. Стен вообще не было, и признаков человеческой жизни тоже. На крыше росла лиана, а с нее свешивалась дохлая змея. Несколько пауков сплели паутину и уютно устроились. В углу замерла ящерица. По полу ползали муравьи.

Эл устало опустился, чувствуя страшное разочарование. Он-то думал… Черт с ним, о чем он думал… Во всяком случае, это крыша на ночь. И наличие хижины доказывало, что они недалеко от людей. Это также подтверждало, что они в джунглях не одни. Когда-то кто-то построил эту лачугу.

Он схватил шкуру змеи и выбросил в джунгли. Она полностью высохла, должно быть, провисела здесь долго. Прежде чем Эл успел подумать о еде, ящерица убежала. Жареная обезьяна, потом – кабан, так почему бы не ящерица? Жаль, что он не подумал об этом раньше.

Он вернулся и медленно повел людей в найденное убежище.

– Конечно, это не «Беверли Хиллз», – подшучивал Эл. – Но лучше, чем спать на голой земле.

Всем лачуга показалась настоящей роскошью. Они доели кабана, и даже Поль пожевал немного. Приступ малярии проходил, но он еще больше ослаб, хотя ясно воспринимал происходящее.

Они обсудили важность находки. Это определенный плюс. Значит, здесь были люди, и они находятся неподалеку от их поселения.

Ночью они заснули с относительным комфортом. И даже разрешили себе снять носки и туфли и дать ногам отдохнуть.

Но среди ночи их разбудили дикие крики Кристины.

– Мои ноги! Мои ноги! – вопила она. От нее метнулась какая-то черная тень. Эл посмотрел на ее конечности. На них были укусы и кровь.

– Скорее всего, летучая мышь, которая питается кровью, – устало констатировала Даллас – Они высасывают кровь… Но их укусы не ядовиты…

Они пытались успокоить испуганную девушку. Даллас намочила тряпки водой и приложила к ранам.

– Наверное, надо надеть обувь, – предложила она, – но сначала вытрясти ее.

После этого Эл не спал. Он лихорадочно думал. Он доберется быстрее, если пойдет один и оставит их в хижине. Воды хватало. Утром он оставит им еду. И пистолет для охраны. Это единственная возможность. Он – самый сильный… И еще может двигаться быстро… А сейчас важнее всего скорость… Если Полю не дать лекарства… Кристина тоже в плохом состоянии… Даже Даллас ослабла. Только Эван может продолжить путь.

Эл с гордостью думал о сыне. Он превратился в настоящего мужчину. Кровь Кингов течет в его венах. А ведь раньше Эван так расстраивал его.

Утром Эл приготовился идти на охоту. Он тихо разбудил Эвана и объяснил, куда отправляется. Эван хотел тоже пойти, но Эл попросил его остаться.

Он двинулся в джунгли, чувствуя себя, как дома, уверенный, что убьет кого-нибудь. Он вскоре набрел на стадо обезьян и неслышно приблизился к ним. Эл поднял пистолет, чтобы выстрелить, но внезапно его осенила мысль. А что он будет делать, когда патроны кончатся? Тогда убить будет трудно. Но все же выстрелил, думая, что решит и эту проблему, когда придет ее черед. Одна обезьяна упала, на этот раз выстрел был точным, и животное оказалось мертвым. Он взял его за ноги и отнес в хижину.

Невероятно, даже странно, но он почти наслаждался жизнью. А если еще удастся вывести всех отсюда… И он это сделает. Голыми руками. Он нашел им крышу и еду, и скоро, Эл был уверен, найдет для них медицинскую помощь.

Он уже многого достиг. А ведь в прошлом он был испорченным человеком, который мог поднять трубку и потребовать чего угодно. Эл не мог припомнить, когда делал что-нибудь сам. Теперь жизни четырех людей зависели от него. И если это в человеческих силах, он спасет их.

Он рассказал Даллас о намерении идти в одиночку.

Она кивнула, в прекрасных глазах читалось отчаяние.

Эл сжал ее руку, его переполняли любовь и нежность к этой женщине.

– Если за два дня я ничего не найду, то обязательно вернусь. Обезьяны хватит на это время. Все будет хорошо. Продержишься?

Ей удалось слабо улыбнуться.

– Если ты просишь…

– Я оставляю вам пистолет.

– Я люблю тебя, – ласково прервала Даллас. – Что бы ни случилось, я люблю тебя.

– Когда выберемся отсюда, мы с тобой все наверстаем. К черту работу, мы с тобой будем отдыхать, заниматься любовью и прекрасно проводить время по крайней мере год. Как тебе это нравится?

– Очень…

Он наклонился и поцеловал ее. Страстно и долго. И внезапно почувствовал, что хочет Даллас. Вот черт! Если он не потерял это чувство после всего того, что пережил, значит, еще не сдается. Он выживет и спасется. И все они тоже.

Он подошел к Полю и сказал:

– Держись, брат! Я скоро вернусь. Мы тебя накачаем таблетками, и ты опять придешь в норму. Ты еще организуешь для меня массу контрактов. Ты же знаешь, что без тебя я пропаду.

Поль схватил Эла за руку и напряженно зашептал.

– Забудь, что я говорил. Я не хотел… Ты сможешь это забыть?

– Я ничего не помню.

Поль кивнул, лицо дергалось, глаза еще больше запали.

– Если я умру… – медленно сказал он. – Я хочу, чтобы ты позаботился о моих детях. Хочу…

– Перестань молоть чушь! Как только тебя подлечат, ты сразу поправишься.

– Конечно, – устало согласился Поль. – Я это понимаю. Но если я умру… дети… обещай, что они будут жить с тобой… Я не хочу, чтобы они оставались с Мелани… Ей на них наплевать… Обещай мне, Эл.

– Обещаю, обещаю. Решено. Но, по-моему, ты никуда не собираешься?

– И Линда… Позаботься о Линде…

– Боже?! – Эл шутливо поднял руки. – Может, лучше продиктуешь завещание?

Поль еще крепче схватил брата за руку.

– Не расстраивайся, – прошептал он.

Эл кивнул, боясь открыть свои истинные чувства.

– Именно это я и собираюсь сделать, братик.

Кристина спала. Эван сидел рядом и отгонял мух от ее неподвижного тела.

– Присмотри за всеми, – строго сказал Эл. – Слышишь меня?

– Да, папа. Можешь на меня положиться.

Эл посмотрел на сына, словно не узнавая его. За двенадцать дней на его глазах Эван превратился в мужчину. Он больше не казался тощим, скорее, худым и мускулистым. Лицо сильно загорело, кожа слезла, а вместе с ней исчезли и прыщи.

Элу хотелось обнять его. Но он сдержался и двинулся по берегу реки, стараясь идти как можно быстрее. Он обязан это делать. Все полагаются на него.

День в хижине прошел, как во сне. Они лежали в сомнамбулическом состоянии, потели днем и дрожали ночью.

Эван освежевал и приготовил часть обезьяньего мяса. Выло плевать, какого оно вкуса, лишь бы оказалось съедобным, и люди заполнили пустые желудки.

У Поля температура то поднималась, то падала. Ему не хотелось есть. Не хотелось двигаться. Начиналась рвота.

Кристина тоже чувствовала себя скверно. Она все время тихонько плакала и стонала от боли в руках.

Даллас страшно ослабла и чувствовала тошноту. Она заставила себя поесть мяса, но потом, корчилась от боли в желудке и была вынуждена выйти из хижины, чтобы заложить два пальца в рот.

Эван следил за всеми. Прижимал пистолет. Он не мог никому помочь, но был готов к любой неожиданности.

Ночь принесла облегчение от жары, но была наполнена пугающими звуками и рычанием животных.

Эван думал об отце, как он там один в кромешной темноте? Он не взял ни пищи, ни пистолета. Как он надеется выжить без всякой помощи? И что тогда случится с ними? Эван старался держаться изо всех сил. Но всю ночь слезы не высыхали у него на щеках.

Отец оставил их одних. Они беззащитны. И умрут один за другим.

Эл удивился, как быстро он шел, когда не нужно обращать внимание на других. Он какое-то время не отходил от берега, но потом решил, что легче будет плыть, да и речное течение облегчит путь. Кроме того, вода спасет от невыносимой жары. Конечно, она таит опасности. Нужно не прозевать крокодилов. Но если плыть рядом с берегом и быть осторожным… Он соскользнул в освежающую прохладу и позволил течению нести себя. Так значительно легче. Течение оказалось очень сильным и быстро понесло его. Это было даже приятно. В первый раз, когда он заметил крокодилов, то моментально выбрался из воды. Но они просто отдыхали на островке и не обращали на него никакого внимания. Во второй раз Эл рискнул остаться в реке – крокодилы были на противоположном берегу и не заметили, как он проплыл. С тех пор он все время оставался в воде и выходил только в том случае, если хищники оказывались слишком близко.

К сумеркам Эл уже умирал от голода. Он не ел весь день, и ничего съедобного не попадалось. Он с тоской посмотрел на дерево, увешанное плодами, но тут же вспомнил предупреждение Даллас о ядовитых ягодах. Надо было запастись едой, во всяком случае, иметь при себе хоть какие-то приспособления, чтобы добыть ее. Он ведь не супермен. Нельзя прожить на одной воде. Эл просто не продумал это. Он был слишком уверен, что скоро набредет на людей. Он нашел дерево, под которым можно было свернуться и провести ночь, но заснул неспокойным сном. К утру все кости болели, да и мускулы, о которых он прежде и не подозревал, тоже.

Эл встал и потянулся, стараясь размять конечности. Но зарядка не помогла. Однако нужно было идти. Он придерживался берега реки, пока солнце полностью не взошло, а потом течение опять понесло его.

Все мысли были о еде. Жареный цыпленок. Шипящая яичница с беконом. Телятина на вертеле. Пудинг с говядиной и почками.

Эл на мгновение закрыл глаза и представил себя за огромным обеденным столом. Он бы выпил пивка… Или шампанского… Да, конечно, шампанского… Потому что он за праздничным столом… Он ухмыльнулся и в этот момент сильно ударился головой о ствол огромного дерева, упавшего в реку. Он отчаянно хватался за ветки, чтобы удержаться, но в голове шумело, перед глазами мелькали огоньки. Он чуть не потерял сознание.

С огромным трудом Эл вылез на берег и, обессиленный, свалился в грязь.

Он чувствовал, как распухает место, которым он ударился. Что дальше?

Он лежал очень тихо, почти без движения. А потом, словно во сне, услышал голоса… странные звуки иностранной речи… затем все исчезло, и он потерял сознание.

Наступило утро. До слуха Даллас долетели жужжание насекомых и крики животных. От четырех людей, которые не могли помыться, страшно пахло. От запаха тошнило, но к нему быстро привыкли. Если бы были силы, то она бы поднялась и вымылась в реке. Плевать на крокодилов, но Даллас не могла подняться. Живот сводило, хотя он был абсолютно пуст. Она чувствовала слабость и странную эйфорию. Легкость в голове и онемение конечностей. Она попыталась сесть, по повалилась обратно. Если бы в этот момент в хижину вползла змея и добралась до нее, то Даллас не сумела бы уклониться от укуса.

Эван предложил воды.

– Может, разжечь костер и приготовить мясо? – предложил он. Даллас жадно пила воду.

– Не надо, – пробормотала она. – Мне плохо.

Эван положил ей руку на лоб и испугался, потому что девушка горела. Наверное, тоже подхватила какую-то лихорадку. Он не знал, что предпринять. Кристина тоже была в бреду. У Поля произошло обезвоживание организма, и он потерял сознание, так что Эван не смог даже разбудить его. А теперь и Даллас.

Эвана охватил дикий ужас. Он обещал отцу, что позаботится о них. Но как, если они скоро умрут один за другим?

Ситуация складывалась ужасная. И он был бессилен что-нибудь исправить.

Эл ощутил движение, но оно было приятным. Странное бормотание, которое теперь казалось более отчетливым и более возбужденным.

Эл открыл глаза и увидел, что его несут на примитивных носилках. На минуту ему показалось, что его выносят из самолета и что тринадцати дней, прожитых в джунглях, не было.

Голова разрывалась от боли, он поднял руку и потрогал лоб. Что-то липкое и теплое. Потом поднес руку к глазам и увидел, что она в крови. Эл, наверное, застонал вслух, потому что носилки мгновенно опустили, и три лица уставились на него. Три молодых индейских мальчика, лет шестнадцати. Они были довольно темнокожие, с черными прямыми волосами, расчесанными на прямой пробор. Ребята были совсем голые, за исключением набедренных повязок. Но отсутствие одежды компенсировалось яркой раскраской тела.

Они, не отрываясь, смотрели на Эла и болтали на языке, которого он никогда в жизни не слышал.

– Английский, – медленно произнес Эл, но внезапно вспомнил, что его нашли без чувств, и закричал во весь голос – Английский! Вы говорите по-английски?! – орал он.

Мальчики от неожиданности подпрыгнули.

– Боже! Как я рад видеть вас! – он поднялся на одной руке. Подростки смотрели на него с подозрением.

– Самолет, – отчетливо произнес Эл, – небо, – он показал на небо, – разбился.

Юноши обменялись взглядами.

– Другие люди, – Эл точно артикулировал каждый звук, – остались там, – он показал назад и только теперь заметил, что они идут по лесу.

Спасители взволнованно заговорили между собой. Они явно не понимали ни единого слова, потом один из них сделал шаг вперед и произнес небольшую речь. Он жестом показывал, что нужно идти куда-то дальше. Потом похлопал рукой по носилкам, чтобы Эл лег на них и продемонстрировал, что они понесут его к человеку высокого роста.

Эл решил, что тот, к кому они направляются, поймет его, и лег на носилки.

Юноши легко подняли их и продолжили путешествие через душный лес. Они быстро двигались по высокой траве.

Через несколько минут они дошли до большой поляны и поставили носилки на землю.

Эл сел и понял, что его уже ждали. Почти целая индейская деревня вышла из жилищ, чтобы поглазеть на него. Женщины, дети, мужчины, молодые и старые. Они показывали на него пальцами и болтали на непонятном языке.

Женщины были абсолютно нагие, а мужчины носили набедренные повязки. Их хижины напоминали ту, в которой Эл оставил дорогих ему людей. Грубые постройки состояли из четырех опор и крыши, покрытой пальмовыми листьями.

Подростки, завершив путь, отошли от носилок и затерялись в толпе любопытных. Несколько детей не побоялись и подошли поближе. Их глаза были похожи на блестящие пуговки, а тела сильно разрисованы.

Наконец появился высокий человек. Он вышел из хижины, и все расступились, чтобы дать ему дорогу. Он действительно был очень высокого роста и явно выделялся среди толпы. Волосы были смазаны жиром и зачесаны наверх в форме башни. Из них торчал красивый гребень. Его грудь была покрыта чем-то вроде кольчуги. На нем было больше бус, браслетов и украшений, чем на остальных.

Мужчина подошел к носилкам, с достоинством посмотрел на Эла и заговорил низким монотонным голосом.

Но беда была в том, что говорил он не по-английски.

– Эй, – сказал Эл. Несмотря на облегчение от встречи с людьми, растущее беспокойство не покидало его, – может быть, хоть немного поговорим по-английски?

Вождь ответил на своем языке. Он не отрывал взгляда от Эла, явно ожидая ответа на огромное количество вопросов.

Эл попытался встать, думая, что производит смешное впечатление на индейцев и показал на себя пальцем.

– Англичанин, – ясно произнес он. – Эл Кинг.

Он думал, что его имя вызовет хотя бы какой-то интерес, ведь его знали во всем мире. А об исчезновении много передавали по радио. Эл надеялся, что известия долетели и сюда.

Но внезапно ему захотелось рассмеяться. Кого он обманывает? Он в центре джунглей и ждет, что его узнает племя голых индейцев! Как он все же зависит от своей славы! Эл вспомнил, как когда-то мечтал попасть туда, где его никто не знает. Вот это как раз такое место. Ну и дела! Не то место и не то время.

Боже! Голова разрывается от боли, живот тоже, но нужно позаботиться о тех, кто остался. При помощи жестов он начал описывать события. Летящий самолет, падение с неба, люди, поход по джунглям. Он старался подчеркнуть необходимость вернуться назад по реке.

Вождь, казалось, понял его и точно так же мимикой попытался ответить.

Эл понял, что скоро стемнеет, а ночью идти нельзя. Вождь показал, что они двинутся в путь рано утром. Потом он обратился к соплеменникам. Вышли две женщины и увели Эла в хижину.

Он последовал за ними, хотя ему хотелось задать множество вопросов. Вождь показал, что о ране на голове позаботятся, а потом они поедят.

Интересно, как далеко они от цивилизации? От радиостанции? От аэропорта? Сколько они пробудут здесь, пока привезут остальных?

Женщины раздевали его, разговаривая и хихикая между собой. Они положили его на циновку, и появились другие с глиняным кувшином, наполненным жидкостью, с виду похожей на молоко. Они вымыли порезы и ссадины. Раствор оказался прохладным и принес облегчение. Голову промыли особенно тщательно.

Эл попытался лечь и расслабиться, но слишком беспокоился о других и предпочел бы сразу отправиться обратно.

Девушки были все похожи друг на друга. Полноватые, с гладкими телами и твердой, торчащей грудью. С сальными волосами. С множеством украшений. Они носили бусы и браслеты, нижняя губа была проколота, и с нее свисала нитка с несколькими белыми бусинками. То, как деликатно они отнеслись к нему, напомнило Элу те времена, когда они с Полем побывали в японском публичном доме. Они забрали его грязную одежду, чтобы выстирать, и принесли ему набедренную повязку. Вид был глуповатый, но какого черта! Что-то же надо надеть!

Потом последовал ужин с вождем. Они расположились полукругом, вместе с другими мужчинами племени, и женщины подали вкусные блюда в глиняных мисках.

Эл не знал, что ел, да это и не имело значения. Он проглотил все с волчьим аппетитом: от каши, которая пахла бананами до твердых лепешек. Конечно, это не бифштекс с шампанским, но значительно лучше, чем ничего!

Вождь пустился в дружеские объяснения о летающих железных птицах и глупости людей, которые летают в них. Он много раз удивленно кивал головой, и Эл заметил, что члены его племени полностью повторяют все движения.

– Телефон, – повторял Эл на плохом английском, показывая, что ему нужно позвонить.

Вождь кивал, улыбался, но ничего не понимал.

Когда стемнело, Эла отвели в хижину, и впервые за тринадцать дней он лег спать в нормальном месте – в очень удобном гамаке. Он раскачивался в нем и думал о Даллас и всех оставшихся. Эл не мог дождаться утра, чтобы отправиться на их спасение.

Эван решил, что ему следует поесть, хотя другие не хотят. Он достал остатки обезьяны, которые аккуратно завернул в полотенце, и с ужасом увидел, что мясо кишит червями. Он с отвращением выбросил его. Еды не осталось, но был пистолет. Эван любовно погладил его. Он пойдет в лес и поохотится, как отец. Это нужно сделать.

Эта мысль подняла настроение, заставила подняться и размять усталые ноги. В хижине стоял ужасный запах, хотя стен не было. Эван старался не смотреть на лежавших, боясь, что кто-то из них уже умер.

Он не знал, который час, но если он достанет свежего мяса, то уговорит остальных поесть. А утолив голод, они почувствуют себя лучше.

Теперь у Эвана была цель. Лучше делать что-то, чем просто сидеть здесь.

И подросток отправился в джунгли, предвкушая приключения. Он чувствовал себя таким же сильным, как отец. Победителем.

Он увидел обезьян, но решил, что они вряд ли вызовут аппетит. Глупо стрелять в первое попавшееся животное. Это слишком легко.

Эван продолжал углубляться в лес. Он совсем не боялся и не обращал внимания, в каком направлении идет.

Пейзаж менялся. Растительность становилась редкой, а земля более чистой. Он заметил огромную черно-зеленую змею, которая обернулась вокруг ствола дерева. Это было настоящее чудовище, и Эван отошел подальше от нее.

Но внезапно в пятнадцати ярдах впереди появилась огромная черная пантера.

От страха Эван прирос к земле. Животное тоже остановилось. Несколько мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга. Потом одновременно двинулись: Эван вытянул пистолет, а пантера приготовилась к прыжку.

Индейцы разбудили Эла до рассвета. Все уже собрались в дорогу.

Интересно, как они планируют привезти сюда четырех человек, о которых он рассказал. Эл заставил их понять, что эти люди слишком больны и не смогут идти, но индейцев это не беспокоило. Они протянули ему пару сандалий, таких же, какие носили сами, а поскольку единственной одеждой была набедренная повязка, то Эл начинал чувствовать себя своим.

Они двинулись сквозь джунгли, ожидая, что Эл пойдет также быстро. Но это было невозможно. Индейцы корчили гримасы и смеялись, но все-таки замедлили шаг. Вождь послал восемь молодых мужчин, и они оживленно болтали между собой на родном языке, радуясь, что в их обычную жизнь внесено разнообразие.

Эл объяснил как только мог о хижине, в которой он оставил больных. Индейцы, казалось, поняли его, и вождь сказал, что путь займет лишь один день. Эл потратил два дня, чтобы добраться сюда, но он не спорил. Индейцы, наверное, лучше знали.

Они дошли до реки и показали Элу, почему нашли его. Огромное дерево было специально подрезано индейцами и преграждало дорогу по реке. Так никто не мог пройти мимо этого места незамеченным.

Они принесли три каноэ из травы, спустили их на воду и несмотря на то, что путешествие шло против течения, двигались очень быстро. Индейцы прекрасно управляли маленькими деревянными веслами. Они не обращали внимания на крокодилов и объезжали островки и камни с величайшим умением.

Солнце палило, но Эл заметил, что мухи и комары оставили его в покое с тех пор, как тело помыли белым раствором. Индейцев они вообще не кусали.

В середине дня они остановились примерно на полчаса и пожевали фрукты, которые взяли с собой. Потом опять тронулись в путь. И хрупкие каноэ двигались удивительно быстро.

Индейцы точно знали, где остановиться, подтащили лодки к берегу и с любопытством побежали к хижине.

Эл пошел за ними. Он отсутствовал три дня и две ночи – в джунглях это вечность. Но он оставил им еду, воду и Эвана, который обещал позаботиться. Они не должны быть в очень плохом состоянии.

Индейцы молча окружили хижину. Эл выскочил вперед и ужаснулся тому, что увидел. Три тела и насекомые, ползающие по ним.

Он сначала подошел к Даллас и пощупал пульс. Она была жива. Кристина и Поль тоже чудом дышали. Но все трое были больны.

Воды в двух фляжках не было, люди умирали от жажды.

Эл подтолкнул индейцев, чтобы они, вместо того чтобы стоять и пялиться, принялись помогать. Кто-то побежал за водой, а остальные смахивали насекомых с неподвижных тел.

– Эван, – закричал Эл. – Где Эван?

Он осмотрел хижину, пистолета не было, и Эл решил, что сын пошел на охоту. Но как он оставил их без воды? Такого быть но могло.

Эл наклонился к Даллас. Лицо было покрыто укусами. Веки и губы невероятно опухли.

– Слышишь меня? – прошептал Эл. – Эй, красавица, слышишь меня? Она бормотала что-то невнятное. Девушку трясло от лихорадки.

Эл повернулся к индейцам и жестами объяснил, что одного человека не хватает.

Один из юношей кивнул. Казалось, что он понял Эла. Он повернулся к одному из своих друзей и заговорил на своем языке, а потом они бросились в лес.

Нужно ждать. Ничего другого не оставалось. Эл поил водой Даллас, Поля и Кристину и надеялся, что они проживут еще день.

Один из индейцев присел около Кристины и принялся вытаскивать червяков из рук. Она была настолько слаба, что даже не плакала от боли.

Другой достал магическую белую жидкость и обтер лицо Даллас.

Они все время переговаривались между собой, явно обсуждая то, что произошло, и недоумевали, как эти люди не погибли.

Они пошли к реке и поймали рыбу голыми руками. Потом почистили ее и приготовили на костре. Она оказалась очень вкусной. Эл сожалел, что другие не могли попробовать. Он оставил кусочек, надеясь, что Эван скоро появится из леса. Но он не появился.

Двое индейцев вернулись, когда стемнело. Они печально кивали головами и опускали глаза. Эти люди принесли пистолет, который Эл оставил Эвану, и рубашку мальчика, разорванную на клочки и покрытую кровью.

– Где он? – кричал Эл, не понимая их языка.

Индейцы попытались объяснить. Они жестами обрисовали огромное злобное животное.

– Онка, – повторяли они. – Онка нигра.

Эти слова ничего не значили для Эла. Но юноши продолжали объяснять. И наконец-то до Эла дошла суть их рассказа. Эван мертв. Его убила «онка нигра».

Он не мог поверить в это. Пройти столько… Это неправда…

– Тело, – сказал Эл. – Где тело?

Индейцы поняли его. Они посмотрели друг на друга и подняли руки к небу. Ничего другого сказать было нельзя.

Эл понял их. Кетти. Берни. По закону джунглей тела, которые сразу не захоронили, пожирают хищники.

И впервые в жизни Эл заплакал. Они не были слишком близки с сыном, но за последние дни научились доверять и любить друг друга. Будущее обещало им отличные отношения. Эл обнял руками голову и рыдал, как ребенок.

Индейцы смущенно отводили глаза. Так прошла ночь.

Утром они отнесли Даллас, Кристину и Поля в каноэ и быстро поплыли.

Путешествие заняло меньше времени, так как лодки плыли по течению.

Эл ехал в каноэ с Даллас, он положил ее голову себе на колени. Он винил себя в смерти Эвана. Если бы он не бросил их… Тогда бы они все умерли.

Как жестока жизнь. Если бы Эван оставался на месте, то все было бы нормально. Он явно пошел, чтобы добыть пищу… И погиб, стараясь спасти других.

Возвращение в индейскую деревню было похоже на возвращение домой. Вождь пришел к реке, чтобы поприветствовать их и посмотреть на других белых людей. Увидев, в каком они состоянии, он чмокнул языком и отдал приказания. Троих отправил в джунгли, а еще троих – на каноэ по реке.

Потом Даллас, Кристину и Поля на носилках отнесли в деревню. И женщины принялись хлопотать вокруг них.

Элу ничего не оставалось, кроме как попивать чай из трав с вождем. Они уже научились объясняться жестами.

Он чувствовал усталость. Напряжение прошедших четырнадцати дней начало сказываться. Сколько они здесь пробудут? Кто еще умрет, прежде чем они доберутся до цивилизации?

Эл пытался разузнать об этом у вождя, но тот только кивал и улыбался.

Все происходило, как в кошмарном сне.

Эл выпил чай и пошел, чтобы повидать Даллас. Женщины раздели ее и мыли истерзанное тело белым раствором.

Люди входили и выходили из хижины, чтобы поглазеть на нее, и Эла внезапно охватило яростное чувство ревности.

– Убирайтесь отсюда! – закричал он двум мужчинам, которые вежливо улыбнулись в ответ, насмотрелись в свое удовольствие, а потом побрели к хижине, в которой находилась Кристина.

Проклятые дикари! Через сколько дней они выберутся из этой дыры? Через сколько?

Это заняло три дня. Но Даллас, Кристина и Поль чуть поправились и смогли продолжить путешествие.