Некоторые попались на демагогическую пропаганду Бульбы и вступили в УПА, полагая, что они и впрямь будут воевать с оккупантами. Впрочем, атаман не стеснялся загонять молодых парней в свои банды и силой.

Попытка Бульбы политически балансировать, конечно, не имела ни малейших шансов на успех. Тут уже он не оценил в должной степени коварства своих немецких хозяев. Гитлеровцы вовсе не собирались создавать какую-либо, даже марионеточную, «украинскую державу». На оккупированной территории им нужны были не союзники, а лишь пособники. В военной помощи жалкой, в сущности, «Полесской сечи» вермахт тоже пока не нуждался. Его командование было уверено, что в ближайшие недели оно само разгромит Красную Армию, захватит Москву и Ленинград. «Полесская сечь» была нужна для других целей – она предназначалась на роль немецкой овчарки, держащей в страхе местное население, а также для участия в боевых действиях против партизан, представлявших с каждым днем все большую угрозу тылам германской армии.

Пока атаман Бульба и его старшины играли в самостийность, фашистская служба безопасности хладнокровно разработала план, как надежно привязать «Сечь» к своей колеснице. Такой акцией и стала «просьба» (а на самом деле – безоговорочный приказ), «помочь» оккупантам ликвидировать еврейское население Олевска. После этой акции Бульбе пришлось переименовать скомпрометированное олевской трагедией название УПА «Полесская сечь» на УНРА – «Украинская народно-революционная армия». На самом деле УНРА не были ни народной, ни революционной, ни армией, если исходить из ее фактической численности. Но немцев это не смущало: в названии фашистской партии тоже ведь фигурировали слова и «рабочая», и «социалистическая».

Минул год. Сотни и курени УНРА превратились в то, что, собственно, гитлеровцам и нужно было – дополнительную полицейскую силу. Бульбаши поддерживали «порядок» на контролируемой ими территории, пытались вести вооруженную борьбу с советскими партизанами. С последней задачей, правда, они справлялись не слишком успешно, прямых столкновений с окрепшими, хорошо организованными, сильными соединениями народных мстителей не выдерживали. Бульваши нападали на небольшие группы партизан, перехватывали их связных и разведчиков, выдавали гитлеровцам подпольщиков, если нападали на их след.

Немцы не только санкционировали существование бандитских формирований, но без излишней огласки обеспечивали их вооружением, боеприпасами, снаряжением. По существу, почти весь личный состав УНРА состоял на платной службе у оккупантов. Однако ни один наймит себя таковым никогда не называл и не назовет. И Лавель во Франции, и Тисо в Словакии, и Квислинг в Норвегии, и прочие, им подобные, мнили себя политическими фигурами. Полагал себя таковой и Бульба, любивший представить перед окружающими дело так, будто он чуть ли не равноправный союзник «ясновельможного пана атамана Адольфа Гитлера».

Относительно спокойная жизнь Бульбы в Сарненском округе закончилась осенью 1942 года, когда под Ровно всерьез и надолго обосновался специальный чекистский отряд «Победители» под командованием полковника Дмитрия Николаевича Медведева, будущего Героя Советского Союза. В нескольких боях медведевцы жестоко потрепали подразделения атамана. Бульба спаниковал. Перед ним зримо замаячил призрак близкого разгрома. И тогда он затеял, как ему казалось, хитрую игру. Он решил вступить с партизанами в переговоры, чтобы добиться некоего перемирия.

Опытнейшего чекиста, давно и хорошо знавшего нравы украинских буржуазных националистов, Медведева, атаман, конечно, обвести вокруг пальца не мог. И состоявшиеся переговоры Медведев, разумеется, использовал в интересах советской разведки.

В архивах сохранился документ, отпечатанный на порядком разбитой пишущей машинке с украинским шрифтом. В правом верхнем углу слова: «Абсолютно тайно». Ниже название: «План акций по борьбе с большевистскими партизанами, сконцентрированными в Полесской котловине в пределах Бересто – Минск – Гомель – Житомир».

Этот документ советские разведчики сумели заполучить почти сразу после того, как атаман подписал его 15 марта 1943 года. Из «абсолютно тайного плана» явствовало, что действия советских партизан создали для немцев на оккупированных ими территориях невыносимое положение. Бульба и его воинство поставили перед собой в этой связи задачу ни больше ни меньше как облегчить положение гитлеровцев, ликвидировав советских партизан в названном районе.

В пункте первом Бульба провозглашал, что «акцию проводят украинские партизаны (читай – бандиты УНРА) под моим командованием на основе тихого сотрудничества с немецкими властями». В пункте втором указывалось, что официальная немецкая власть будет бороться и с советскими партизанами, и с бульбашами, но неофициально будет поддерживать бульбашей и тайно поставлять им военные материалы. Заключительный, шестой пункт этого плана звучит так: «В случае дальнейшего продвижения Красной Армии на запад украинские партизаны остаются для диверсий в большевистских тылах, сотрудничая и дальше с немецкой армией…»

Этот план срывает последний флер независимости и идейности с националистов. Кстати, аналогичные документы-соглашения подписывали с гитлеровцами и бандеровцы, и мельниковцы.

«Абсолютно тайный» план ликвидации партизан Бульба не осуществил только потому, что это ему оказалось не по зубам. Чекистам стало с достоверностью известно, что уже осенью 1943 года, когда если не дни, то недели пребывания немцев на Советской Украине были сочтены, гитлеровское командование тайно передало на станциях Малынск и Антоновка бульбашам четыре эшелона с оружием и боеприпасами.

Люди должны и сегодня знать: когда националисты уже на освобожденной Красной Армией территории убивали наших солдат, партийных и советских работников, колхозных активистов, пытались срывать мобилизацию, они не за самостийную Украину боролись, как сейчас за кордоном уверяют, а задания немецкой разведки выполняли…

Сохранился документ, подписанный ровенским гебитскомиссаром Веером, об отправке одного такого состава. Его охраняли всего двенадцать солдат-мадьяр, осужденных за неблагонадежность. Бульбаши, не встретив, конечно, никакого сопротивления с их стороны, уничтожили обреченных и «захватили», а на самом деле спокойно приняли им предназначенный груз, инсценировав «налет» партизан. Как и полагалось по сценарию, немцы подняли фальшивую тревогу и прислали карателей лишь тогда, когда бульбаши давно уже вывезли в район своих баз последнюю подводу с боеприпасами.

Бульбаши стали уходить в подполье, не дожидаясь появления передовых частей Красной Армии. Столь поспешно, словно и не брали они на себя обязательства защищать Полесскую котловину. Должно быть, и сам атаман позабыл слова своего хвастливого приказа, подписанного им в декабре 1941 года: «Коммуна уничтожена немецкой вооруженной силой. Мы не были пассивными зрителями, а приложили и свою руку к ее смерти».

Единственное, что соответствует истине в этих до смешного самонадеянных строках, – откровенное признание о военном сотрудничестве с фашистскими оккупантами.

После того как Бульба исчез в конце 1943 года из села Пустомыть Тучинского района, где располагался тогда его штаб, следы атамана на время затерялись. Зато то и дело проступали кровавые следы его подчиненных, убивавших тайно, из-за угла, подло и жестоко советских людей.

В самом конце войны чекисты снова услышали о человеке с приметами Боровца. Высокий мужчина лет сорока, блондин, худощавый, с длинным прямым носом, золотым зубом в верхней челюсти, имеющий привычку сильно сдвигать брови, так что на лбу образовывалась глубокая складка, объявился в числе сотрудников фашистского диверсионно-террористического отряда «Ягдфербанд-Ост» входящего в систему СС. Правда, фамилия его была не Боровец, а Коненко.

«Ягдфербанд-Ост» была укомплектована из числа изменников Родины, уроженцев разных республик СССР. Здесь готовились шпионы, диверсанты, террористы, предназначенные для преступной работы в тылу Красной Армии и в глубинных областях страны. Разговоры о создании каких-либо «независимых национальных государств» не допускались. Командовали школой и занимали в ней ключевые посты кадровые немецкие офицеры-разведчики, сотрудники СД и абвера. Они готовили обыкновенных агентов и диверсантов для черновой работы.

Бывшего атамана ввел в команду заместитель начальника «Ягдфербанд-Ост» штурмбанфюрер СС Эбергард Хайнце. Коненко был сразу назначен руководителем подготовки украинской подгруппы, насчитывавшей в своем составе около пятидесяти человек. Сам факт назначения на высокий пост уже говорит о том, что для руководства разведоргана он был своим человеком.

Не за страх, а за совесть готовил бывший атаман в строго охраняемом здании близ городка Альтбургунд на территории нынешней ЧССР диверсионную группу «Майглекхен» («Ландыш»), предназначенную для заброса под его же командованием на советскую территорию в бассейн реки Припять.

Почти все агенты, заброшенные «Ягдфербанд-Ост» в последние недели войны на советскую землю, были обезврежены чекистами. Некоторые явились с повинной сами. Коненко среди них не было. В 1945 году в числе других ведущих сотрудников школы он очутился в американском плену.

Бывшие союзники по антигитлеровской коалиции прекрасно знали, что ими пленена не какая-нибудь пехотная рота вермахта, а руководящий состав, подлежащий выдаче той стране, на территории которой совершал он свои преступления.

Но именно то, что в глазах всех честных людей, в том числе и простых американских солдат, было отягчающим обстоятельством, стало для Коненко и его коллег фактором спасительным. Не вопреки тому, что он являлся фашистским агентом, а именно поэтому он был передан американскими военными властями не советским, а английским войскам, а те через некоторое время его освободили. Пройдя без хлопот британское «чистилище», Боровец (фамилия Коненко была уже за ненадобностью отброшена) прибыл… снова в американскую зону, в город Миттервальде.

Здесь его с распростертыми объятиями принял уже не раз упоминавшийся нами бывший петлюровский генерал, бывший командир «Украинского полицейско-охранного батальона» в Виннице, затем сотрудник оккупантов в Ровно Омельянович-Павленко. Старый изменник тоже успел перекраситься – теперь он возглавлял шпионскую «украинскую» школу, поставлявшую агентуру, естественно (чья зона-то?), американской разведке.

Борец стал одним из руководителей и преподавателей. Под стать ему был и начальник учебной части – изменник Родины, бывший командир Красной Армии, ставший офицером дивизии СС «Галичина», некто И. Коваль.

Не пошла впрок, однако, слушателям этого сомнительного учебного заведения шпионская наука. В 1947–1948 годах группа бывших бульбашей вместе с прибывшим из-за кордона подкреплением была выявлена и обезврежена чекистами. В пятидесятых годах еще один бульбовский агент, лично им выпестованный и проинструктированный, некто Заядковский, также был арестован.

Один из арестованных в СССР американских агентов рассказал, что его шеф Боровец снова решил подвизаться на националистическом поприще. Генералам «холодной войны» потребовалось возродить сошедшие было на нет различные националистические организации, причем не только украинские. Под крылышком американцев в 1947–1948 годах в Западной Германии из осколков всех окрасок была сколочена так называемая «Украинская национальная гвардия» (УНГ). На втором конгрессе УНГ, который состоялся в 1949 году в Шлейсхгейме близ Мюнхена, Тарас Боровец-Бульба (снова пошел в ход громкий псевдоним) был избран главарем УНГ, а Коваль – его помощником.

Вербуя сторонников, а точнее – пушечное мясо для западных спецслужб, Бульба разъезжает по Европе, встречается и с бывшими бандеровцами, и с мельниковцами, и, разумеется, с бульбашами. Есть данные, что в 1958 году атаман выезжал в США для встречи с тогдашним руководителем американской разведки.

Вскоре Бульба вообще перебрался на постоянное жительство в Соединенные Штаты. Лютый враг Советской страны закономерно стал врагом мира во всем мире. В период американской агрессии в Корее Бульба – инициатор формирования и отправки в многострадальную страну «Украинского батальона», составленного из обманутых им детей украинских эмигрантов, проживающих в США и Канаде. Атаман намеревался сколотить подобный батальон и для действий во Вьетнаме. Развернувшаяся в самих США кампания протеста против «грязной войны» помешала осуществить эту затею.

Тарас Боровец-Бульба умер несколько лет назад. До конца дней лежало на нем проклятие народа.

Характерны судьбы еще нескольких военных преступников, избежавших наказания и неплохо устроившихся после войны за рубежом.

В Канаде продолжал свою журналистскую «карьеру» до последних дней редактор «Волыни» Улас Самчук. В Соединенные Штаты перебрался его предшественник по редакторскому креслу в этой газетенке Скрыпник. Возведенный в епископский сан гитлеровцами, он сохранил свою митру и за океаном. Видно, и там он пришелся ко двору, коль скоро Мстислава избрали епископом так называемой «Украинской автокефальной православной церкви» в США.

А вот имя, которое с особой ненавистью вспоминают и сегодня жители Ровно старшего поколения, – Петр Грушецкий. Провокатор и каратель с юных лет. Только в полицейской форме чувствовал он себя значительной фигурой. Ему доставляло прямо-таки физическое наслаждение ощущать себя распорядителем судеб других людей, их имущества, впрочем, тоже.

В двадцатые и тридцатые годы Грушецкий служил в польской полиции в Ровно, вел провокаторскую деятельность среди членов Компартии Западной Украины. Его лживые показания стали основанием для вынесения суровых приговоров нескольким коммунистам-подпольщикам. Для самого же Грушецкого они стали ступенькой служебной лестницы, и вот уже он старший полицейский следственного отдела. На некоторое время следы его затерялись.

Вынырнул Грушецкий в Ровно уже при немецких оккупантах. Вначале он работает старшим инструктором в школе, где обучают будущих полицейских, потом переходит в криминальную полицию. Грушецкий лично организует и осуществляет расстрел многих тысяч ровенских жителей еврейской национальности в Сосенках. Садист и убийца оказался, к тому же, крепко нечист на руку. При аресте своих жертв он изымал у них ценности и, в нарушение инструкций, прятал их, в первую очередь золотые вещи, в своем доме.

Кровавые «заслуги» Грушецкого не остались незамеченными: в сентябре 1943 года гитлеровцы назначили его комиссаром полиции Ровно и всей Волыни. Если учесть, что Ровно был «столичным городом», в котором располагались рейхскомиссариат Украины и сотни важных учреждений оккупантов, то следует признать – назначение означало высшее доверие со стороны фашистов и лично Эриха Коха.

В этой должности Грушецкий арестовывал, пытал, посылал на смерть сотни и тысячи жителей Ровно и окрестностей. На его совести гибель многих патриотов, в том числе героев ровенского подполья.

В конце 1943 года, когда гитлеровцы спешно готовились к эвакуации, Грушецкий сделал попытку ограбить Ровенский музей. Но тут ему не повезло – на особо ценные картины наложили лапу сами немцы. Однако награбленное золото Грушецкий сумел сохранить и вывезти.

Одним из близких друзей немецкого полицейского Грушецкого был епископ Мстислав. Не исключено, что, встречаясь с епископом, Грушецкий и пришел к выводу, что духовный сан может прикрыть человека с его репутацией надежнее, чем любой иной маскхалат. Похоже, он получил не только добрый совет, но и поддержку Мстислава. Как бы то ни было, но когда через много лет после окончания войны в Ровно стало известно, что Грушецкий жив, то оказалось, что бывший комиссар полиции является… священником собора в городе Аделаида, что в далекой Австралии! Интересно, ведомо ли прихожанам, что святой отец, отпускающий им регулярно грехи, имеет на своей совести такие преступления, как массовые убийства советских людей?

Прихожане, конечно, могут об этом и не подозревать. Но высшие церковные власти не знать этого не могли.

Вот несколько имен карателей и убийц, проживающих на Западе.

Ефим Симончук, 1924 или 1925 года рождения. Уроженец села Симонов Ровенского района Ровенской области. В период фашистской оккупации служил в СД. После войны поселился в Западной Германии.

Эдвард Тимм, 1920 года рождения. Уроженец села Курганы Костопольского района. Служил в войсках СС. Проживает в ФРГ.

Николай Петренчук, 1924 года рождения. Уроженец села Корчевье Костопольского района. Служил в войсках СС. Проживает по адресу: ФРГ, Гамбург, Август-Крогманштрассе, 42-в.

Андрей Тарасюк, 1920 года рождения. Уроженец села Хринники Млыновского района. Служил в специальном полицейском железнодорожном батальоне, принимал участие в карательных экспедициях против мирных жителей, потом перешел в оуновскую банду. Проживал во Франции, ныне живет в ФРГ.

Ананий Никончук, 1920 года рождения. Уроженец села Вийнице Млиновского района, образование высшее. Был комендантом полиции в селе Вийница, затем служил в немецком карательном батальоне в Тернопольской области. Проживает по адресу: США 11510, Маккей Детройт, 12, Мичиган.

Дмитрий Фурманец, 1921 года рождения. Уроженец села Птича Дубновского района. В составе банды оуновцев-мельниковцев принимал участие в карательных экспедициях. Ныне проживает в Нью-Йорке.

…Люди, которые живут с ними рядом! Не спешите пожать при встрече протянутую соседом руку! Она обагрена кровью невинных!