Степан возвращался домой. Настроение – прокисшие щи. Стало окончательно ясно, что раскрытие заказного убийства зашло в тупик. Вернее, оно-то раскрыто. Найдена заказчица, получены признательные показания. Но исполнитель, или, вернее, генеральный подрядчик по заказным убийствам, остался на свободе.
      Как Степан и ожидал, Елизавета Тельцова наняла блестящих адвокатов. Те уже стараются вовсю. Скоро она откажется от своих показаний, прикинется тупой овечкой, которую запугали страшные ментозавры. Дальше все в том же духе. Глядишь, через месяц девочка выйдет на свободу под залог, через годик будет суд, который оправдает ее по всем статьям.
      Впрочем, эта сторона медали Степана волновала мало. Эта идиотка добилась того, чего хотела. Если у Сафрона будет хорошее настроение, от мужних миллионов ей перепадет треть или даже половина. С этими бабками она уберется за границу. Будет жить в свое удовольствие. Ну и пусть живет. Если, конечно, сможет. Коли груз смертного греха оставит ее на плаву в этой жизни, то в загробной – обязательно потянет на дно преисподней. Судьей будет бог, и он спросит с нее по полной программе.
      Черт с ней, с этой Тельцовой. А вот от «генерального подрядчика» отступаться никак нельзя. Этот паук и дальше продолжает вить гиблую паутину. С его подачи произойдет немало новых заказных убийств. Таких уродов нужно искать и уничтожать.
      Степан не сомневался, что заказ Тельцовой исполняла хорошо организованная банда киллеров. Это сволочье и дальше будет убивать. А как их остановишь, если на них нет никакого выхода. Он из кожи вон лез, чтобы дотянуться до этих гадов, но, увы, все мимо. Он разговаривал с сильными криминального мира. Но кто знал, тот молчал. Потому что киллеры – это очень серьезно. В таких случаях перед ментами не откровенничают. Жить-то всем хочется.
      И Степану жить хочется. Но куда больше он хочет покончить с мокрушной бандой, чтобы та не убивала людей…
      Настроение ни в дугу. И его не может поднять даже предвкушение встречи с любимой женщиной. Жанна, как всегда, приготовила на обед что-нибудь вкусненькое. Только вот аппетит он забыл в отделе.
      На пешеходный переход хлынула толпа детей. Степан плавно выжал педаль тормоза, остановил машину. Сзади за ним тормознула красная «девятка» с тонированными окнами.
      Дети еще не прошли, а «девятка» уже нервно засигналила. Давай, мол, двигай, чайник, жми на газ. Дави пешеходов, но дорогу дай!.. Такие ситуации Степана раздражали. Иной раз хотелось выйти из машины, взять такого горе-водителя за грудки и хорошо встряхнуть, чтобы вправить мозги на место.
      «Девятка» сигналила до тех пор, пока его «Волга» не тронулась с места. А метров через сто снова «зебра». И на этот раз по ней медленно бредет древняя старушка. Степан снова остановился. И снова «фа-фа» в спину. Водитель «девятки» жал на клаксон как оглашенный. И наверняка ругал Степана последними словами. Спинной мозг, как антенна, улавливал матерные волны в его адрес.
      Круча заглушил мотор, вышел из машины и с монтировкой во взгляде двинулся к «девятке». Оттуда ему навстречу выбрались два довольно крепких на вид парня. Бритые головы, мятые лица, глаза наглющие. Они явно косили под крутых пацанов из рэкетирской бригады. Но таковыми не являлись. Шушера на понтах. На эти дела у Степана глаз-алмаз. Сейчас ему понадобилось всего мгновение, чтобы понять, кто перед ним.
      Первым открыл рот водитель «девятки». Нужно было видеть, сколько презрения было в его взгляде.
      – Какие проблемы, му…
      Договорить он не успел. Степан стремительно подошел к нему, резко схватил за грудки, оторвал от земли и тут же с ускорением опустил на землю. Парень едва удержался на ногах, в глазах – растерянность и боль.
      Его дружок уже смекнул, что к чему. И даже вякнуть на Степана не рискнул, не то что ринуться на него с кулаками.
      – Руки бы тебе переломать, – зло процедил сквозь зубы Степан. – Какого беса сигналишь?
      – Я… Да я просто так…
      – Ну и я просто так… Еще раз пикнешь, руки повыдергиваю. Ты меня понял?
      – Да понял…
      – Тогда живи.
      Степан вернулся в машину и продолжил путь. Зато парни из «девятки» остались на месте. И еще долго и оторопело смотрели ему вслед. Уж больно сильное впечатление он на них произвел.
      Рабочий день уже закончился. Но это вовсе не значит, что пора домой. Из отпуска вернулся Рома Лозовой. Он отдыхал в Сочи. Правда, вместе с женой. В ограниченном, так сказать, пространстве существовал. Но впечатлений все равно масса. И он так жаждал ими поделиться. Всего две бутылки хорошей водки на пятерых – и все готовы были слушать его с раскрытыми ртами. Можно и до утра. Но для этого Роме придется еще пару раз сбегать в магазин.
      Рома рассказывал весело, с энтузиазмом. А после пятой стопки вдруг приуныл.
      – Мужик один у меня на глазах утонул. Плыл, плыл, а потом раз – и камнем на дно пошел. Своими глазами видел, как было. Будто кто-то за ногу его потянул. Я сразу за ним погреб. Только не успел. Далеко было. Да и все слишком быстро произошло…
      – Жаль мужика, – невесело вздохнул Федот. – И тебя жаль. Без медали остался. А то бы медаль получил. «За спасение утопающих»…
      – А так только «За неспасение…», – с тем же видом добавил Кулик.
      – Вам смешно, а мне, если честно, не очень… Говорят, вы тут без меня за киллерами охотились.
      – Это называется ответный ход, – усмехнулся Эдик. – Мы тебе медаль «За неспасение утопающих», а ты нам – «За дохлый номер»?
      – Да ладно, буду я мелочиться… Я вот подумал: а что, если того мужика киллеры замочили? Натурально замочили. Подплыл добренький дядя водолаз, любезно схватил мужика за ноги и вежливо так на дно потянул… Мужик тот, кстати, директором какой-то коммерческой фирмы был…
      – Откуда? – спросил Федот. – Из Битова?
      – Нет, откуда-то из Саратова.
      – Ну вот пусть саратовские и мучаются этим вопросом. Нам и своих заморочек хватает.
      – И Сочи – это слишком далеко, – кивнул Кулик.
      – А не скажи, – покачал головой Эдик. – Водяной-то – он один на всех. Он и в Черном море водится, и у нас на Глубоком озере. А у нас на озере, между прочим, купальный сезон…
      Еле слышно звякнул телефон без наборника номера. Звонили из дежурки. Степан снял трубку.
      – Да.
      – Товарищ подполковник, тут это, с Глубокого озера звонили, со спасательной станции. У них два трупа. Утопленники…
      Степан положил трубку. И обвел укоризненным взглядом подчиненных.
      – Дозвизделись, что называется. Двух утопленников накаркали. Со спасательной станции звонили. Сразу два трупа…
      – Это все Рома. Это он водяного с собой привез…
      Шутка не удалась. Никто даже не улыбнулся.
      – Не знаю, как насчет водяного. Но с водкой придется завязать. На озеро поедем. С собой беру Лозового, а остальные – по желанию.
      На озеро поехали все.
      Пляж на Глубоком озере так себе. Метров двести по песчаному откосу. Тенты, раздевалки, лежаки – этого маловато, и все в первобытном состоянии. А вот всевозможных торговых лотков хоть отбавляй. Оно и понятно, народ сюда валом валит. Озеро большое, а песчаный пляж всего один.
      Спасательная станция – одно название. Деревянная будка на берегу с шаткой вышкой и старая лодка без мотора. Всего два спасателя. Один штатный, а второй просто поклонник сериала «Спасатели Малибу».
      Они оба подошли к машине, в которой приехал Степан со своими помощниками.
      – А мы думали, «Скорая» раньше будет, – сказал один.
      – А что, «Скорая» нужна? – спросил Федот.
      – Да нет, не нужна. Но тела-то в морг надо везти. Хоть и вечер уже, но жарко…
      – Тела где? – спросил Степан.
      – Да вон там, в тенечке под деревом лежат… Мы их сами вылавливали.
      – Раньше надо было вылавливать. Пока живы были…
      – А вы думаете, мы бы успели? – обиженно протянул парень с выгоревшими волосами. – Они ведь не на пляже купались. Мы их увидели, когда они тонуть начали. Далеко заплыли. Метров семьсот-восемьсот от берега. А там вода знаете какая холодная…
      – Знаем, – кивнул Степан.
      – Мы бы еще могли что-то сделать. Да только лодка у нас без мотора. Одно название, что лодка…
      – А у нас страна такая. Не можем мы без трудностей. Так неинтересно, – на философской ноте заметил Рома.
      И вместе со всеми отправился смотреть трупы.
      Под деревом в траве лежали два парня. Степан узнал их. Отчего ему стало немного не по себе.
      Это были те самые здоровяки из «девятки». Еще каких-то несколько часов назад он учил их жизни, а сейчас они лежат бездыханные. И уже ничего их в этой жизни не волнует.
      Вряд ли после встречи со Степаном им расхотелось жить и они решили наложить на себя руки. Их смерть – несчастный случай, не более того. И все равно Степан чувствовал себя неловко – будто был в чем-то перед ними виноват.
      – Значит, вы видели, как они тонули? – спросил он, уточняя, у спасателей.
      – Видели, – кивнули оба. – Мы как раз на лодке шли. Эти двое девчонку догоняли…
      – Догнали?
      – Ну, мы сначала думали, что догонят. Они быстро плыли. Догоняли. А потом уставать стали… Мы поняли, что они тонуть сейчас начнут. И давай к ним грести. Только не успели. Сначала один под воду пошел, затем второй…
      – А девчонка?
      – А девчонка уплыла. Развернулась как ни в чем не бывало и снова к берегу погребла…
      – Вы бы ее остановили.
      – Ну, мы сначала утопленников искали. Выловить хотели. Но они на дно сразу ушли. Не достать. Решили дождаться, когда сами всплывут. Ну и за девчонкой погребли. Чтобы она не утонула.
      – Где она?
      – Да она с нами даже разговаривать не захотела.
      – И в лодку не села?
      – Нет. Сказала только, что она мастер спорта по плаванию и что ей наши заботы по барабану…
      – А вы сказали ей, что из-за нее два парня утонули?
      – Сказали.
      – А она?
      – Сказала, что ей очень жаль… Только ей все по барабану было, я же видел. Глаза стеклянные. Ни капли жалости. Я бы даже сказал, какое-то злорадство в глазах было. Ну да, злорадство…
      – Где она сейчас?
      – Не знаю… Плавает она здорово. Мы посмотрели и подумали, что она не утонет. И точно, до берега без проблем догребла. Вышла, оделась – и будь здоров…
      – Вы ее знаете?
      – Я знаю, – кивнул один из парней. – Место тут одно есть. Километра два отсюда. Там спуск, как и везде, плохой. Зато полянка отличная. Трава зеленая, мягкая, солнца много, а вокруг деревья. Она там одна загорала. Голышом, я видел. Фигурка у нее класс. Да и сама она красотка…
      – Как зовут?
      – А вот этого, извините, не знаю.
      – А жаль. Жаль, что вы не догадались ее остановить.
      – А надо было?
      – Сами же говорите, что она злорадствовала.
      – Ну, может, нам показалось…
      – Все равно надо было остановить.
      – А если она не останавливалась? Нам что, силой нужно было ее в лодку затащить?.. Не имеем права. Вот если бы мы видели, что она этих пацанов нарочно топила, тогда да. А так они сами утонули…
      Логика железная. И ничем ее не перебьешь.
      Даже если эта пловчиха нарочно загнала парней на середину озера, в убийстве ее не обвинишь. Парни-то сами утонули. Она же не тянула их на буксире и руки им не связывала. Она даже могла не знать, что они утонули. Как ей предъявишь обвинение?
      – На какой поляне эта красавица загорала? – спросил Степан.
      – Так это ж далеко. Если по берегу, километра два отсюда. Если на машине, то быстро… По озеру-то ближе. Но грести долго.
      Степан выбрал машину. И скоро был на месте. Сразу же наткнулся на красную «девятку» в кустах. Та самая машина, можно не сомневаться.
      Значит, пловчиха и парни отдыхали на одном пляже. Скорее всего они были знакомы. Или даже приехали на одной машине…
      Степан напряг память.
      Водитель «девятки» вышел из машины. Тогда он и взял его за грудки. Окна в машине были затемнены. Но была открыта дверца. И он механически заглянул в глубь салона. На заднем сиденье никого не увидел. Получается, никакой девчонки там не было.
      Но это ведь не значит, что они не могли взять ее чуть позже.
      – А «девятку» эту вы раньше никогда не видели? – спросил он у спасателя.
      – Нет, не видел. Да ее с озера и не видно. Она вон как спрятана…
      – Эта машина тех парней, которые утонули. Вы их раньше видели?
      – Нет… Девушка здесь одна загорала. И пацанов этих с ней не было. По крайней мере, я их не видел…
      А может быть, эта красотка даже незнакома с потерпевшими. И, возможно, совсем не хотела с ними знакомиться. А они скорее всего настаивали. Уж не спасения ли от них она искала в воде?
      Машина стояла открытая, в салоне разбросанные вещи. В багажнике обнаружился пакет со спиртным и закуской. Рядом лежало покрывало, на которое можно было выставить это богатство. Но парни сделать этого не успели. Видно, очень спешили познакомиться с одинокой красоткой, которая к тому же загорала голышом.
      По мятой траве Степан нашел то место, где она могла загорать. Ни окурка рядом, ни бутылки от «Фанты», ничего, что указывало бы на недавнее присутствие человека. Или эта девочка была очень аккуратная, или она нарочно уничтожила все следы своего здесь пребывания.
      Как же теперь найти эту плавучую красотку?

      – Степаныч, я не пойму, чего ты с этим делом тянешь? – удивленно смотрел на Кручу Хлебов. – Криминала здесь никакого нет. Чистой воды несчастный случай…
      – Может быть, и несчастный случай. Только вода здесь мутная…
      – Ну, допустим, эта девчонка нарочно потянула за собой Клюхина и этого, Ляпцева. Но ведь это не факт, что она хотела их утопить…
      – А хотелось бы разобраться.
      – У тебя что, других дел нет?
      – Других дел хватает. Но не хочу, чтобы на меня еще одно убийство повесили.
      – Так ты сам его на себя вешаешь.
      – Да не вешаю я ничего. Дело об утопленниках, можно считать, закрыто. Не сегодня-завтра уйдет в архив… Тут другое дело. Я узнавал насчет Клюхина и Ляпцева. Слова доброго никто про них не сказал. Идиоты отмороженные, вот как про них говорят. Рэкетом они не занимались, ларьки не грабили, прохожих на гоп-стоп не брали. А вот статья за злостное хулиганство – это их статья. На дискотеках мордобои устраивали, к случайным прохожим приставали. А еще есть информация, что за ними два изнасилования…
      – Отморозки они, ну и что? Ведь их уже не привлечешь, правда?
      – Ты думаешь, их двое таких? Да нет, их четверо. Дикая компашка…
      – Это понятно. Только не пойму я, к чему ты клонишь?
      – А к тому, что если из четырех отнять двоих, то еще двое остаются. И эти двое, по моим сведениям, ищут пляжную девчонку. Чтобы за своих дружков рассчитаться. Как думаешь, что с ней будет, если ее найдут?
      – А ты ее сам нашел?
      – Нет.
      – То-то и оно… Если ты не нашел, куда им тогда.
      – Мне вот не повезло, а им, глядишь, повезет. Всякое бывает.
      – Ну так сделай так, чтобы тебе повезло. Найди девчонку.
      – А вот возьму и найду.
      После разговора с начальником отделения Степан поехал домой. Но в самый последний момент свернул с дороги и направился в сторону «дикого пляжа». Ему вдруг показалось, что в прошлый раз он недостаточно хорошо все осмотрел. Что, если от его внимания укрылась какая-то важная деталь?
      Он с ходу нашел эту деталь. Она лежала на ярко-синем покрывале у самого берега и грелась в лучах жаркого солнца.
      Девушка была одна. И загорала в одних тонюсеньких трусиках. Она услышала шаги, быстро перевернулась на живот, глянула на Степана поверх солнцезащитных очков и как ни в чем не бывало отвернула от него голову.
      Степан сел прямо на траву рядом с ней.
      – Я вас не сильно смущаю? – спросил он.
      Он старательно отводил взгляд от почти обнаженной натуры. Но глаза плохо слушались и тянулись к ней, как железные опилки к магниту.
      – Нисколько, – не поворачивая к нему головы, ответила девушка.
      Голос у нее мягкий, приятный.
      – Почему?
      От Степана не укрылось, что плечи у нее достаточно развитые и руки сильные. Похоже, эта девушка всерьез занималась плаванием. Неужели это та самая роковая красотка?
      – Потому что обнаженное женское тело – это прекрасно. Или вы не находите?
      – Для картины – да. А для жизни – не знаю…
      – Почему?
      – Потому что картины не насилуют.
      – На что вы намекаете? – встрепенулась она.
      Дотянулась рукой до большого полотенца, ловко завернулась в него как в тунику. И только после этого настороженно посмотрела на Степана.
      – А вот этого я вам делать не советую! – грозно предупредила она.
      Девчонка в самом деле красивая. Правильные черты лица, большие красивые глаза, пышные волосы. В глазах светилась угроза.
      – Интересная вы девушка, – усмехнулся Степан. – Сами провоцируете мужчин, а потом показываете когти…
      – Я никого не провоцирую. И имею полное право загорать топлес… Вам не все равно?
      – Мне-то, можно сказать, все равно. Я-то морально устойчивый. А могут попасться озабоченные. Вы понимаете, о ком я говорю?
      – Очень хорошо понимаю… Знали бы вы, как мне надоели эти озабоченные…
      – До такой степени, что вы их стали топить?
      – Топить?!
      – Ну да. Вы же не станете отрицать, что из-за вас утонули два парня?
      – Два парня?! Утонули?! Из-за меня?!
      – Вы плохо стараетесь. Не очень хорошо разыгрываете удивление. Глаза вас подводят. Будто что-то изнутри их колет. Уж не правда ли наружу лезет?
      – Какая правда?
      – Из-за вас утонули два молодых человека. И вы это знаете.
      – Знаю, что позавчера два парня утонули. Говорят, они плыли за мной. Но я-то здесь при чем? Я свободный человек. И могу плавать где хочу и когда хочу. А если кто-то плывет за мной, это его личное дело…
      – Значит, вы не отрицаете, что позавчера в послеобеденное время вы находились здесь, на этом самом месте.
      – Не отрицаю.
      Девушка смело смотрела в глаза Степану. Ни страха, ни просто растерянности. Похоже, она основательно готовилась к этому разговору.
      – И красную «девятку» вы видели. Она стояла вон под тем деревом…
      – Видела. И двух парней видела. Что было, то было.
      – Как вы с ними познакомились?
      – Я с ними не знакомилась… Вернее, они лезли ко мне знакомиться. Но мне-то это не нужно. Я здесь, чтобы загорать и купаться.
      – И вы пошли купаться?
      – Да… А собственно, кто вы такой, что задаете мне столько вопросов?
      Степан достал красные «корочки», развернул.
      – Подполковник Круча, уголовный розыск.
      Он пристально смотрел на нее. Таким вот рентгеновским взглядом он видел человека насквозь. И при этом убивал всякое желание врать.
      – Только не говорите, что вы этого не поняли. Я вам не поверю… Вы меня здесь ждали?
      Девушка попыталась возмутиться – видно, это было частью заранее разработанного сценария. Но возмущение с самого начала было перенасыщено фальшью. Она сама это поняла, поэтому решила сдаться Степану на милость.
      – Ждала, – призналась она. – Не вас именно. Но кого-нибудь из милиции…
      – Зачем? Вы могли бы сами к нам прийти.
      – Еще чего! Прийти к вам – это все равно что признать свою вину.
      – А вы ее не признаете.
      – Конечно же, не признаю. А в чем я виновата? В том, что удирала от этих двух уродов, которые хотели меня изнасиловать?.. Да, я понимаю, я загорала голышом, но это же не дает им права меня насиловать? Или вы считаете, что дает?
      – Этого я не говорил… Они вас изнасиловали?
      – Нет… Но могли бы изнасиловать, если бы я от них не удрала…
      – Откуда такая уверенность?
      – Это не уверенность. Это предположение.
      – Я слышал, вы мастер спорта по плаванью?
      – Если точнее, кандидат в мастера.
      – Вы бы легко могли от них уйти. Для этого вам вовсе не обязательно было загонять их на середину озера…
      – А мне было страшно. И в этом состоянии мне было все равно, куда плыть…
      – Парни кричали, когда тонули. Или нет?
      – Кричали.
      – Вы бы могли их спасти?
      – А если они притворялись, чтобы заманить меня в ловушку?
      – Но они не притворялись.
      – Это я сейчас знаю, что не притворялись. А в тот момент я думала по-другому… В общем, вы можете думать что угодно, но я не хотела, чтобы они утонули…
      – Я могу думать что угодно. Но вы хотите, чтобы я думал так, как этого хотите вы.
      – Может быть. Может быть, поэтому я сегодня здесь. Чтобы вы не думали, что я скрываюсь. Если хотите, можете меня арестовать.
      Похоже, девчонка эта хитрая штучка. И скользкая. Как ни загоняй ее в угол, обязательно вывернется.
      – Ни арестовывать, ни задерживать я вас не стану. Нет оснований… Но вот установить вашу личность не помешало было.
      – Пожалуйста. Меня зовут Тамара. Можете звать просто Тома…
      – Боюсь, Тома, что этого мало. Я бы хотел посмотреть ваш паспорт.
      – И это всегда пожалуйста. Мне нечего от вас скрывать…
      Тамаре было двадцать лет. Место жительства – Битово.
      – С родителями живете?
      – С матерью.
      – Она в курсе, какая беда с вами приключилась?
      – Нет. Я ей ничего не говорила.
      – А учитесь где?
      – А разве это обязательно? – удивилась она. – Разве обязательно учиться?
      – Ну не знаю, вам видней…
      Больше Степан ничего не спрашивал. Не хотелось морочить голову ни себе, ни Томе.
      Он записал ее данные. И предложил:
      – Вы можете поехать со мной.
      – Куда, к вам в милицию?
      – Я могу подвезти вас домой. Здесь я бы не советовал вам оставаться. Дело в том, что вас ищут дружки наших утопленников.
      – Тоже утопленники?
      – В общем-то, нет. Но вас они хотят видеть утопленницей.
      – Они хотят мне отомстить?
      – Совершенно верно… Вам повезло, что я первый вас здесь нашел. Хотя и не надеялся…
      – Вот видите, вы не думали, что я вернусь сюда. И они так не думают…
      – Но я же приехал. И они могут приехать. Так что вам, Тома, лучше здесь не появляться.
      – Да, наверное, вы правы.
      Она не заставила себя долго ждать. Быстро собралась и вместе со Степаном села в машину. Интересно, что сказала бы Жанна, если бы увидела их сейчас вместе.
      Он старался не тянуть время. Быстро довез ее до Битова, высадил возле крупнопанельного дома в районе новостроек. Дежурно-вежливым голосом пожелал ей всех благ, оставил возле подъезда и спешно уехал.
      Он очень торопился домой. Но будто какая-то сила тянула его обратно. Он смог перебороть себя. Вернулся и зашел в подъезд вслед за ней. Четвертый этаж, квартира, где должна жить Тома.
      Дверь была приоткрыта. Из квартиры доносился какой-то подозрительный шум. Вот это номер!
      Лето, жара, пиджак не поносишь, а без него пистолет под мышкой не спрячешь. Но «ствол» можно носить в кобуре под штаниной. Такой вариант предусмотрен. То есть вариант существует, а вот с самим пистолетом проблема. Но не бежать же за ним в отделение?
      Степан как можно тише открыл дверь, мягким, но быстрым шагом вошел в квартиру. Он еще не заглядывал в комнату, но уже знал, что там происходит.
      – Тебе, сука, что, в прошлый раз мало было? – услышал он грубый мужской голос. – Ничего, мы тебя еще раз надуем…
      Тома лежала на расправленном диване. Один грозный хлопец правой рукой держал нож у нее под горлом, левой закрывал рот. Она не сопротивлялась, но с ужасом смотрела на второго урода. Тот был без штанов и уже втиснулся меж ее ног. На полу валялись порванные трусики.
      – А меня третьим не возьмете? – спросил Степан.
      Тот, который с ножом, ошалело уставился на него. Правая рука поднялась, острие клинка нацелилось на него.
      Степан этого только и ждал. Мощным выпадом он бросил свое тело вперед, крепко вцепился в руку с ножом. Еще одно движение – и нож отлетает далеко в сторону. Еще одно – и хлопец врезается головой в кресло.
      Со вторым было проще. Степан просто швырнул его на пол и придавил ногой. Снял с пояса мобильник, позвонил в отделение, вызвал наряд. И только после этого схватил щенка за голые ноги, перевернул вверх тормашками и вознес высоко к потолку.
      – Отпустите! – взвыл несостоявшийся насильник.
      – Если я тебя отпущу, ты сломаешь себе шею. Отпускать?
      – Не-ет…
      – Или все-таки отпустить?
      – Не надо…
      – Тогда один вопрос. Только с ответом не тяни, а то у меня устают руки.
      – Да спрашивай ты!
      – Ты с Томой уже… сексом с ней занимался?
      – Да!
      – Насильно?
      – Да.
      – Еще кто?
      – Птаха еще. И Клюха с Ляпой.
      – Клюха и Ляпа – это Клюхин и Ляпцев, так?
      – Они самые… Они классные пацаны. Были. А эта тварь…
      Степану пришлось поднапрячься. Он отпустил этого морального урода, но не просто, а с подбросом. Бедолага с грохотом упал на живот. Так и застыл на полу, не в силах ни подняться, ни пошевелиться. Только слышно было, как сильно и часто он икает.
      – Ты, может, этого не слышал, щенок, но Дума закон утвердила. Теперь за изнасилование расстреливают прямо на месте без суда и следствия. Так что молись…
      Парень лягушкой подпрыгнул вверх. Как это у него получилось, он и сам вряд ли понял. Но он смог развернуться в воздухе и шлепнулся на спину. В глазах страх неандертальца перед надвигающимся мамонтом. Как бы разрыв сердца не случился.
      – Что такое, в штанишки навалил? Втягивай свое дерьмо обратно. Не было никакого закона насчет расстрела. Это я пошутил. Чтобы икота твоя прошла. Прошла ведь икота?
      Парень кивнул. Икота в самом деле прошла. Только ему от этого не было легче. Он взирал на Степана с непреодолимым ужасом – будто перед ним возвышался кровожадный людоед с разделочным ножом и слюнявчиком под подбородком.
      Степан посмотрел на Тому. Она уже не лежала, а сидела на диване, подобрав под себя ноги и закутавшись в покрывало. И ей страшно. Но при этом в глазах восхищение. Она смотрела на Степана как на своего освободителя и палача в одном лице.
      Второй насильник уже пришел в себя. Но даже не косился на нож, который продолжал лежать в шаге от него. Птаха забился в угол комнаты, где с трепетом ждал решения своей участи.
      – Ну а ты, выкидыш, что скажешь? – грубо спросил его Степан.