Но его внимание привлекло имя Никиты Брата – из уст телекомментатора прозвучало.

– Вчера вечером был взят под стражу известный предприниматель Никита Брат...

И Лелька уже слушала. Перевела недоуменный взгляд с экрана на Валеру.

– Ты что-нибудь понял? – спросила она.

Они вмиг забыли о своих распрях. Но без грубости Валера обойтись не смог.

– Да помолчи ты! – цыкнул на нее.

Пусть не мешает слушать. Два раза одно и то же для них повторять никто не будет.

– ...Новости, как говорится, из первых рук, – продолжал вещать комментатор. – Не далее как сегодня утром городская прокуратура выдвинула против Никиты Брата серьезное обвинение. Он обвиняется в убийстве Тамары Зайцевой...

Валера не мог в это поверить. Лелька хватала ртом воздух – так разволновалась. И уши у нее шевелятся, в режим радара переведены – боится пропустить хоть слово.

– У прокуратуры имеются серьезные основания для подобного обвинения. Про доказательства его вины говорить не буду – есть такое понятие, как тайна следствия. Вчера вечером господин Брат был доставлен на Петровку, 38, где был помещен в камеру изолятора временного содержания. Следователь, в чьем производстве находится дело, утверждает, что сокамерники приняли Никиту Брата в штыки. Из-за возникших недоразумений вспыхнула драка. Господин Брат был избит. В настоящее время он находится в одиночной камере, ему оказана необходимая медицинская помощь... Мы просим прокомментировать ситуацию адвоката господина Брата...

На экране появился разгневанный адвокат. Лицо в красных пятнах, глаза навыкате, губы трясутся.

– Это безобразие! Это произвол! – сотрясал он воздух. – Если в ближайшее время моего подопечного не освободят из-под стражи, я буду вынужден обратиться в Комиссию ООН по защите прав человека!.. У меня есть все основания предполагать, что моего подопечного господина Брата жестоко избивали во время допроса. Но он не признал свою вину даже под пытками. Потому что он невиновен! Дело против него сфальсифицировано – это однозначно, никаких сомнений в этом нет и быть не может. Я не берусь сказать, кому выгодно вывести господина Брата из большого бизнеса, изолировать его от общества. Но я догадываюсь, кому это может быть выгодно. В настоящее время идет грандиозный передел собственности и сфер влияния в масштабе всей страны. Не так давно мы с вами стали свидетелями беспрецедентной уголовной травли небезызвестного господина Гусинского. Сейчас же примерно подобная история повторяется с господином Братом. Кому-то в правительственных кругах выгодно вывести его из игры...

Речь адвоката оборвала рекламная заставка. «Сникерсы», памперсы, крылатые прокладки в крутом пике...

Все это время Валера и Лелька молчали. Растерянно смотрели в телевизор.

Реклама закончилась. Но тема Никиты Брата была уже закрыта. Передача шла о другом.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила наконец Лелька. – Я в трансе... Никиту обвиняют в убийстве. Это очень серьезно.

– Он убил Тамару. Ты понимаешь, он убил нашу Тамарку...

– Ты веришь в это?

– Нет!

– Я тоже.

– Наверное, дело и вправду сфальсифицировано.

– Не надо забывать, в какой стране мы живем. – Это уж точно, у нас ничему нельзя удивляться...

– Думаешь, он выпутается?

– Не знаю... И что нам без Никиты делать, тоже не знаю...

Без Никиты может закрыться источник финансирования. Но сейчас Валеру это волновало меньше всего.

– Ничего, мы уж как-нибудь выкрутимся. А вот как ему помочь?..

– Ничем мы помочь не сможем... Если, конечно, будем порознь...

– О чем ты?

– Да все о том же...

Лелька подошла к нему, запустила руку ему в волосы, села на колени.

– Нельзя нам быть в ссоре...

– Нельзя, – кивнул он.

– Значит, мир?

– Мир...

Лелька изменила ему. Он изменил ей, отомстил. Получается, они квиты. Не совсем, конечно, квиты. Осадок у него в душе останется навсегда.

Но не могут они расстаться. Они как те два разнополюсных дурака, которых тянет друг к другу, несмотря ни на что.

– Ты больше не будешь встречаться с этой сучкой?..

– Она не сучка. Но все равно я уже забыл...

Лелька добралась до пуговицы на его штанах. Затем вжикнула «молния».

Но финал этого действия был неожиданным для них обоих.

Валера начал ее раздевать. И тут звонок в дверь. Длинный, настойчивый.

– А вдруг это весть от Никиты? – встрепенулся он.

И пошел открывать дверь.

На лестничной площадке стоял человек в милицейской форме. Старший лейтенант.

– Откройте! Я ваш участковый. Проверка паспортного режима...

Валера послушно открыл дверь. И тут же в квартиру вломились два крепыша в бронежилетах и с автоматами. Не давая ему опомниться, они поставили его лицом к стене, заломили руки за спину. На запястьях замкнулись холодные стальные браслеты.

Участковый так и остался стоять на лестничной площадке.

– Что происходит? – послышался истерический Лелькин вопль. – Это безобразие! Это произвол! Я буду жаловаться в Комиссию ООН...

Ну в точности, как адвокат Никиты.

– Жалуйтесь, – зевнул участковый. – Мне-то что... Мне приказали, я задержал...

– А что я такого сделал? – пришел в себя Валера.

– В отделе узнаешь...

Его вывели из дому, бросили в зарешеченный отсек ментовского «бобика». Отдел милиции был недалеко. Но, возможно, его везли в другой отдел. Или даже на Петровку, 38. Уж больно долго находились они в пути.

Валеру вытащили из машины, провели в отдел. Из дежурной части ему навстречу вышел майор со значком дежурного.

– А-а, доставили крадуна... В «аквариум» его...

С него сняли наручники и швырнули в остекленную кутузку напротив дежурной части. Закрыли за ним дверь. Никто не удосужился даже сказать, за что его так...

В «аквариуме» он был не один. В углу на лавке сидел парень с бритой головой и наглыми глазами Он глянул на Валеру и небрежно сплюнул ему под ноги через дырку в зубах, желтых от табака.

– А по морде? – рыкнул на него Валера.

Парень презрительно скривился.

– А перо в бочину? – на блатной манер протянул он.

И пальцы веером раскинул в подтверждение своей крутизны.

Только не больно-то боялся его Валера. И с удовольствием размазал бы его по стенке. Да ситуация не та. Как бы не усугубить свое и без того незавидное положение.

Он сел на лавку подальше от парня. Может, он псих какой-нибудь. Возьмет и кинется на него с заточкой. Мало ли, вдруг при нем «пика» – при обыске не нашли. Придется челюсть ему ломать.

– Слышь, ты! – снова сплюнул парень. – Ты хоть знаешь, за что тебя сюда впарили?

– Ты будто знаешь, – огрызнулся Валера.

– Я-то?.. Я-то знаю... Лерке спасибо скажи.

– Что-что?

– Швабра в кожаном пальто!.. Бабы до добра не доводят. Ты ее трахнул, а Харлам заяву на тебя накатал...

– Какой Харлам?

– А ты Лерку на его хате драл...

– Ее брат?

– Ага, молочный... – ухмыльнулся парень. – Она Юраса сестра...

Валеру как током шибануло.

– Юраса?!

– Ну да, того, который тебя на Лельку развел. А сейчас тебя Харлам с его сестрой развел...

Вот тебе и на.

– Откуда ты знаешь?

– Я-то?.. Да я все знаю...

– Значит, заяву на меня накатали?..

– Точняк...

– В чем обвиняют? Лерку изнасиловал?..

– Не ссы, с этим все путем. Лерка сама тебе дала. Она-то тебя ни в чем обвинять не собирается. Такое же трухло, как и ее братан... Тебя по другой статье оформят... Ты же, когда от Харлама уходил, двести баксов спер...

– Что?! – вскипел Валера.

– А может, и триста, – хохотнул парень. – Но в заяве Харлам двести указал. Ты чисто его зарплату за месяц смыл. Как тебе это нравится?..

– Ты серьезно?..

– А что, менты тебе не объяснили?

– Нет...

– Ну, вот я тебе объясняю. Ты Харлама обокрал. Потому ты здесь...

– Но я же ничего не брал!

– А кого это гребет?.. Ты в хате у него был? Был. Пальчики там свои оставил? Оставил. Деньги пропали? Пропали... Так что не унывай, братуха, сто пятьдесят восьмая – это твоя статья. Годика на три загремишь как пить дать...

– Ты откуда знаешь?

– Так известно, я ж здесь неспроста. От Харлама я. С деловым к тебе предложением...

Лера – это подстава. Она заманила его на квартиру к какому-то Харламу, отдалась ему. Он ушел, но при этом как бы обокрал хозяина квартиры. Харлам в справедливом гневе пишет заявление в милицию. Держите вора!.. Валеру задержали, будут шить ему дело. Если, конечно, он не примет «деловое» предложение Харлама.

Это шантаж. Самый обыкновенный шантаж.

Хорошо, Лера не хочет идти дальше в этой игре. А то ведь могла в изнасиловании его обвинить. Это вообще труба...

– Так что, Харлам связан с Юрасом? – усмехнулся Валера.

– Лучшие друзья, – хохотнул парень. – Только Юрас – чмо. Он на тебя через ментовку давить испугался. А Харлам – глыба. Если он за что-то взялся, то это железно... А ты, я смотрю, сам до всего допер...

– Не буду я с Юрасом работать. Не буду его липовую группу финансировать...

– Жмот ты. Вот ты кто!.. Мы тебе вариант предлагаем. Ты нам – мы тебе. Ты со своего спонсора в нашу пользу штук пятьдесят баксов скачаешь и в наш карман сольешь. Для твоего Никиты Брата – это пустяк. А нам прибыль, большая прибыль. Мы с тебя полсотни тонн баксов скачаем и отстанем. А ты зато на свободе останешься. Дальше дела свои делай, нам-то что...

– Хитро вы все придумали... Только неувязочка вышла. Господин Брат арестован. Ему грозит солидный срок...

– Да?.. Ну и что?..

– А то, что я не смогу больше получать от него деньги...

В глазах парня отразился мыслительный кризис. Он легко и просто разъяснял вещи, кем-то вбитые в его башку. Но сейчас он оказался в нестандартной ситуации. И, как итог, пробка в мозгах.

Какое-то время он тупо смотрел на Валеру. Затем все же «умная» мысль посетила его.

– Значит, отдашь нам свои бабки...

– Не дождетесь, – усмехнулся Валера. – Вы даже не знаете, с кем связались... С огнем играете, ребята...

– Ты, что ли, огонь? – презрительно скривился парень.

– Поживем – увидим...

– А тут и смотреть нечего. Мы тебя быстро уделаем, только рыпнись...

– Кто это мы?

– Харлам со своими пацанами.

– Передай Харламу, чтобы молебен в церкви заказывал. Для себя и своих пацанов... Я не шучу...

– Мы тоже шутить не будем... Готовь полсотни штук баксов, иначе...

Парень красноречиво провел ладонью по горлу.

Это был предел. Стерпеть подобное Валера не мог. Он уже приготовился к броску. Еще пара мгновений, и парень валялся бы на полу без чувств.

Но ублюдку этому повезло. Дверь «аквариума» открылась, появилась репа дежурного майора.

– Сникин, на выход, – зевнул он.

Парень поднялся, осклабился.

– До встречи! – бросил он.

И направился к выходу. Валера едва удержался, чтобы не подставить ему подножку.

– Встретимся, я тебе шею сверну! – пригрозил он.

Но парень сделал вид, что не услышал.

Валера остался один. Никто не торопился прийти за ним, забрать на допрос. Будто все забыли о нем.

Только не так оно на самом деле. Не забыли про него. Просто чем-то другим менты заняты. Не до него. Но дойдут у них до него руки. И, возможно, не только руки, но и ноги. Повалят на пол и будут пинать ногами в живот – это у них запросто.

Что за напасть такая? Никиту арестовали по обвинению в убийстве. Его самого повязали, кражу шить будут.

Какой-то ублюдок Харлам Валеру подставил. Шантажом, гад, решил поразвлечься. Куш в пятьдесят тысяч долларов сорвать. Губа не дура.

А вот какая падла Никиту за решетку засадила?.. Какой-то Харлам?.. Даже смешно думать. Не по зубам этому подонку Никита...

И все же, по чьей вине арестован Никита?..

Валера не сомневался в том, что Никиту оклеветали. Не мог он убить Тамару.

Неизвестно, выпутается Никита из этой истории или нет. То же нависло и над Валерой – и ему грозит срок. И, что самое обидное, они не в силах помочь друг другу...

3

Снова громыхнула дверь «аквариума». Опять появилась кислая репа майора. И сержант в «бронике», с автоматом. Он вывел Валеру из камеры и повел на второй этаж здания. А там кабинет оперуполномоченных уголовного розыска. Опера сидят за своими столами, исподлобья смотрят на Валеру и чего-то ждут.

Наверное, он должен упасть на колени, в слезных мольбах о пощаде протянуть к ним руки. И во всем хорошенько признаться. Хорошенько – это не только в краже двухсот долларов признаться. Это на себя еще с десяток других нераскрытых краж взять.

– Валерий Михайлович Маркин, правильно? – спросил один опер.

Здоровенный дядька лет сорока с добродушным лицом. Но взгляд тяжелый, жесткий. Он держал в руках паспорт Валеры.

– Вы же видите... – усаживаясь на стул, буркнул Валера.

– Видим... А еще слышим, – кивнул второй опер.

Совсем еще молодой парень. Года на два старше Валеры.

– Певицу Лелю слышим... Между прочим, хорошо поет, мне нравится. А ты ее продюсер, так?..

– Что-то вроде того, – мрачно усмехнулся Валера.

– Почему «вроде»?

– Да потому что козлы какие-то на мое место лезут...

И, не мудрствуя лукаво, Валера рассказал про Юраса, про то, как тот пытался нагреть на нем руки. Его слушали, не перебивали. Никто не остановил его, когда он дошел до Леры, до квартиры Харлама. И про встречу в «аквариуме» с неким Сникиным тоже рассказал.

– Не врешь? – только и спросил его молодой, когда он закончил.

– А чего мне врать? Я еще в здравом уме, чтобы из-за каких-то паршивых двухсот долларов на преступление идти...

– Ну, не паршивых... Двести долларов по нынешним временам – большие деньги...

– Для кого как. Я вот из Чечни этой весной почти десять тысяч привез.

– Воевал?

– Ага, в спецназе. Орденом «Мужества» награжден.

– Впечатляет, – кивнул молодой.

– А еще тебя Никита Брат финансирует, так? – спросил опер в годах.

– Не меня он финансирует. А наш совместный проект. Раскрутка певицы больших денег стоит...

– А некий Харлам позарился на эти деньги. Сначала через некоего Юраса пытался на тебя давить. Потом сам за тебя взялся, так?

– Я понимаю, вы мне не верите. У вас заявление этого Харлама. И ему вы верите больше, чем мне...

– Да нет, ошибаешься, сынок... Мы-то как раз тебе больше верим. Не потому, что ты такой хороший. А потому, что уж больно хорошо гражданина Харламова знаем. Сволочь редкостная. Уличный «отморозок». Житья от него нет... Но заявление мы обязаны рассмотреть. Харламов, конечно, подонок. Но при всем при том гражданин России, на которого распространяется действие Конституции. И мы обязаны ему верить...

– Да не брал я эти двести долларов!

– Но в квартире-то был?

– Был.

– Не отрицаешь?

– Не отрицаю.

– И говоришь, что двести долларов – для тебя не такие уж и большие деньги?

– Ну, по крайней мере, я бы не стал рисковать из-за них... Я вообще никогда в жизни ничего не украл...

– Да мы верим тебе, – подмигнул ему молодой опер. – Знаем, что подонки в Чечне не воюют... Но деньги придется вернуть. Двести долларов, Харламову...

– Но я же говорю, что не брал...

– А кто говорит, что брал? Ты просто верни их. И все...

– И вы меня отпустите?..

– Конечно!

Оба опера располагали к себе. Спокойные, рассудительные, добродушные. И они готовы отпустить его. Если он вернет Харламу двести долларов.

– Но у меня при себе нет денег... Все забрали...

– Вот, здесь все твои деньги... – опер постарше открыл ящик своего стола, показал бумажник. – Все в целости и сохранности. Можешь проверить.

– Да ну что вы, я вам верю...

Он верил им. Хорошие мужики, таким не то что деньги, себя доверить можно.

Валера взял бумажник. В одном отсеке у него хранились двадцати– и пятидесятидолларовые купюры. Он отсчитал двести баксов и протянул их оперу.

Тот добродушно улыбнулся, взял деньги, спрятал их в стол.

– Ну вот и все! – весело подмигнул он Валере. – Инцидент исчерпан. Можете идти домой, господин продюсер.

– Как? Я могу вот так просто уйти?..

– Конечно!..

Валера поднялся.

– Ах да, – будто вспомнил молодой опер. – Небольшая формальность... Вот здесь, пожалуйста, распишитесь...

Он пододвинул к Валере бланк какого-то документа. И ручку.

Валера взял ручку, приготовился писать. Даже не посмотрел, что за документ ему подсунули. Так спешил поскорее убраться из этого неуютного места.

Он уже начал писать под диктовку опера, когда распахнулась дверь. И в кабинет вошли двое.

– Привет, мужики! – послышался знакомый голос.

Валера оторвался от бумаги. И глянул на вошедших.

Так и есть, это майор Светлов и майор Вершинин, неутомимые борцы с организованной преступностью. Оба опера поднялись им навстречу, протянули руки для пожатия. Видимо, они не просто знали рубоповцев, но и крепко уважали. Ничего удивительного: Светлов и Вершинин – настоящие, не кабинетные менты. И на службе не первый десяток лет.

– Авдеич, мы за этим охламоном, – показал Светлов на Валеру.

Оба этих мента покровительствовали Никите. А после недавних событий и Валера с ними немного сдружился. И Лелька их знает... Стоп, а не Лелька ли позвонила им?..

– Здравствуйте, Игорь Павлович, здравствуйте, Лев Семенович! – бодро поприветствовал их Валера. И так же бодро сообщил: – А меня уже выпускают...

Только почему-то ни молодой опер, ни тот, который в годах, не торопились подтверждать правоту его слов. И оба почему-то смутились.

– Выпускают? – подозрительно глянул на них Вершинин. – А ну-ка, что за бумага у тебя там?..

Он взял документ, который Валера уже почти подписал. Вчитался в строки.

– Выпускают, значит, – усмехнулся. – Ты хоть знаешь, что это такое?.. Садовая твоя голова, это ж протокол допроса. И ты во всем признаешься...

– Авдеич, ну ты даешь! – хмыкнул Светлов. – Пацана, как последнего лоха, развел...

– Старого мента голова кормит, – вздохнул тот. – Сам знаешь, Игорь, с нас же за раскрываемость спрашивают.

– Да знаю... Но парня отпустить надо. Я за него ручаюсь.

– Тут всего двести баксов каких-то, – вмешался Вершинин. – Даже под стражу брать не обязательно.

– Ну так, если начальник разрешит...

– С начальником мы договоримся.

– Договоритесь – забирайте, мне-то что...

Уже через час Валера сидел на заднем сиденье «Ауди» Светлова. Вершинин восседал на переднем.

– Значит, говоришь, к деньгам Никиты козлы эти подбираются? – спросил он.

– Точно... А как вы меня нашли?..

– Подруга твоя запомнила номера машины, на которой тебя увезли. Нам позвонила. Попросила содействия. Номер отдела мы вычислили. И за тобой. Вовремя подоспели. Ты уже голову в петлю сунул...

– Авдеич – он такой, хитрый лис и битый волк в одном лице, – кивнул Светлов. – Скажи спасибо, что мы с этим отделением дружим, иначе бы тебе такого вставили...

– Но дело твое не закрыто, – сказал Вершинин. – Если с козлами теми не разберемся, мозги тебе парить будут.... А с ними мы разберемся. Харлама этого за жабры возьмем. Прямо сейчас...

Адрес Харлама они взяли в отделении. Поэтому не спрашивали у Валеры, как и куда ехать.

– В курсе, в какую историю Никита влип? – спросил Светлов.

– Слышал. По телику передали... А потом за мной пришли... А как у Никиты дела?

– Плохо... Его в убийстве обвиняют. Уже Генпрокуратура его дело в производство взяла. Очень серьезно все. Ствол с отпечатками его пальцев, отсутствие алиби, косвенные улики. Крепко он попал. Это с тобой все просто, а с ним у нас проблемы...

– Но мы стараемся, – добавил Вершинин. – Сделаем все, что в наших силах... Только против наших сил – еще большая сила. Со всех сторон Никиту обложили, не прорвешься... Но тебя мы выручим, не сомневайся. А пока едем, ты нам всю эту историю по полочкам разложи...

Валера рассказал и про Леру, и про ее брата. Не скрыл, что Юраса с третьего этажа сбросил. Только про измену Лельки ни слова. Это его личное горе.

Машина въехала во двор дома, где жил Харлам.

– Ты, Валер, оставайся здесь, – сказал Светлов. – А мы к этому придурку сходим...

– Точно, придурок, – ухмыльнулся Вершинин. – Полный дебил, ни одной извилины в голове... Нашел, урод, с кем тягаться...

Все правильно. Харлам должен был хотя бы примерно знать, какая сила за плечами Никиты Брата. Так нет, дернулся против него. И автоматически попал под пресс. Светлов и Вершинин – тому подтверждение. Сейчас они его за жабры возьмут, быстро мозги вправят.

Из машины выходить никому не пришлось. Светлов уже открыл дверцу, когда из подъезда вышел сам Харлам. Бритоголовый мордоворот в длиннополой кожаной куртке. С ним тот сосед Валеры по «аквариуму». Сникин его фамилия.

– Это они, – показал на них Валера.

– Ну и уроды, – высказал свое мнение Вершинин. – Если честно, я на них уже смотреть не могу. До тошноты надоели...

– Хочешь не хочешь, а надо, – пожал плечами Светлов.

– Будем брать?

– Не сейчас... Кажется, эти голубчики куда-то очень спешат...

Харлам и его спутник прошли через весь двор. И сели в древний «БМВ» с помятым крылом.

– Давай глянем, куда это они лыжи навострили...

«БМВ» с ревом тронулся с места. За ним потянулись черные клубы дыма.

– Сами убогие, и тачка у них полное убожество, – хмыкнул Вершинин.

Далеко машина не уехала. Свернула в какой-то гаражный кооператив. И Светлов туда же свое авто направил.

«БМВ» остановился в дальнем тупике гаражно-кооперативного лабиринта. Пришлось и Светлову остановить свою машину.

Парни из «БМВ» почуяли неладное. Один из машины выполз, второй. Медленно направились к «Ауди». На лицах настороженность, в глазах подозрение, руки в карманах – а вдруг там стволы? Валера почувствовал себя неуютно. Но страха не было.

– Похоже, мы засветились, – сказал Светлов.

И первым выбрался из машины. За ним поспешил Вершинин, на ходу доставая служебное удостоверение.

– Главное управление по борьбе с организованной преступностью!.. – только и успел выкрикнуть он.

Этого хватило, чтобы парни бросились бежать. Пути назад у них не было – за спиной тупик. Оставалось одно – идти на прорыв.

Харламу прорваться не удалось. Светлов ловко подставил ему подножку. Вершинин навалился на него. Вырубил его, заломил руки за спину, защелкнул на них наручники.

Валера тоже не зевал. Вылетел из машины и вдогонку за Сникиным. Нагнал его, толчком в спину сбил с ног. Навалился на него, взял руку на прием.

– Сука!!! – зло шипел парень. – Отпусти, падла, или тебе не жить!.. Ты слышишь меня, я тебя урою!.. А-а, падла!.. А-а-а!..

Валера сделал ему очень больно. Пусть лучше орет, чем сотрясает воздух пустыми угрозами. Можно было его вырубить, но тогда тащить за собой. Пусть своим ходом идет к Харламу.

– Ага, еще одного взял, – одобрил его действия Светлов.

Раз, и на руках парня защелкнулись наручники.

– Менты, падлы, ненавижу!!! – визжал тот.

– Заткни пасть, мразь! – вызверился на него Вершинин.

В мгновение ока он выхватил табельный ствол и сунул парню под нос.

– Еще слово, мудила, башку снесу!..

Парень побледнел. Понял, что его и в самом деле могут грохнуть. Слишком резкие попались менты. Вся показная крутость вмиг ушла.

Харлам пришел в себя. И вперил взгляд в Валеру. В глазах появилось узнавание.

– Что, удивлен? – спросил Светлов. – Тебе же говорили, не связывайся с этим парнем. А ты связался...

– Кто говорил? – буркнул Харлам.

– А Юрас разве тебя не предупреждал?

– Так это Юрас меня сдал?

– Я слышал, что ты идиот. Но не до такой же степени... При чем здесь Юрас?.. Ты на нашего друга заявление в милицию подал. В краже его обвинил. Юрас тебя не сдавал. Ты сам себя сдал. Парня ни за что под статью подвел. Думал, тебе все с рук сойдет... Предупреждали же тебя, недоделка, что не надо на рожон лезть...

Светлов умеет давить не только физически, но и морально. Знает, как разговаривать с такими ублюдками.

– Ну, предупреждали, – Харлам отвел в сторону взгляд.

– Ты, конечно, не совсем дебил. Валеру сумел подставить. Только момент один не учел. Зря ты с ним связался. Сила за ним. Не по зубам он тебе...

– Сила, – презрительно скривился Харлам. – Чхать я хотел на эту силу. Вашего Брата за мокруху засадили. Значит, он такой же, как все...

– Баран ты, – с осуждением покачал головой Вершинин. – Ты так ничего и не понял... Игорь, – посмотрел он на Светлова, – надо бы глянуть, что у них в тачке...

Харлама всего перекосило. Он дернулся, хотел лягнуть Светлова. Но получил ладонями по ушам. Оглушающий удар и очень болезненный. Харлам взвыл и волчком закружил по земле.

В багажнике «БМВ» лежали еще не распечатанные коробки с новенькими автомагнитолами.

– Ух ты, красота-то какая! – Вершинин подошел к Харламу и бросил на него одну коробку.

– Откуда товар? – спросил он.

– Из магазина...

Харлам сильно нервничал. И дураку было ясно почему.

– Значит, из магазина сперли, – усмехнулся Светлов.

– Почему сперли?.. Купили...

– Ну да, так тебе и поверили... Короче, – Вершинин посмотрел на часы. – Мы предлагаем тебе вариант. Ты сейчас едешь с нами в отделение, забираешь свое поганое заявление... А мы оставляем все как есть.

Харлам соображал долго и напряженно. Трудно даются мысли, когда извилин мало.

– Хорошо, я согласен, – кивнул он.

В глазах отчаяние загнанного в ловушку волка.

Харлам сделал все как надо. Забрал заявление. Сказал, что нашлись деньги – никто их не воровал, мол, за шкаф завалились.

На этом инцидент вроде был исчерпан.

– Пошел отсюда, щенок! – погнал его прочь Вершинин. – И не попадайся мне больше на глаза...

Харлам зло посмотрел на него, в глазах угроза. Только Вершинин не придал взгляду Харлама никакого значения. Как и Светлов. Видимо, они привыкли иметь дело с такими отморозками. Привыкли не придавать их угрозам какое-то значение. Видимо, им угрожали не раз, а они все живы.

А вот Валера остался под впечатлением. Харлам на свободе. Он псих. Он способен на любую мерзость. И он знает, как добраться до него и до Лельки.

– Жаль, отпустили подонка, – глядя вслед Харламу, сказал Светлов. – Точно, склад какой-то грабанул...

– Банда у него своя, – кивнул Вершинин. – Между прочим, наша компетенция... Надо будет заняться им вплотную...

Глава 4

1

– Брат, на выход! – грозно возвестил надзиратель. – С вещами!..

На этот раз иллюзий у Никиты насчет свободы не возникло. Его выводят из одиночной камеры с вещами только с одной целью – перевести в следственный изолятор. В Бутырку, в Лефортово или в «Матросскую тишину». Выбор ментовского начальства пал на последнее...

Два дня уже он в «Петрах». После победы над уголовниками из «пресс-хаты» его перевели в одиночную камеру. Под орех он этих мерзавцев разделал. Но ментовское начальство на всю ивановскую растрезвонило о ночной драке. Мол, Никита Брат подвергся избиениям сокамерников. Теперь попробуй докажи, что синяки и ссадины на его лице – результат жестокой пытки.

На следующий день появились адвокаты, представители прессы. Никита сделал заявление – его пытали, силой выбивали из него показания. Но он ни в чем не признался. Потому что ни в чем не виновен.

А потом его пытались обвинить в убийстве Павла Юсупова. Будто бы он подложил ему патрон с замедлителем. Чтобы избавиться от своего конкурента в нефтяном бизнесе. У следствия ни единого доказательства его вины. Но это обвинение само по себе усугубляло положение Никиты. Делало его еще более опасным преступником. Как итог, от него отвернулись многие высочайшие покровители.

Напрасно адвокаты пытались изменить меру пресечения. Не выпустили его из-под стражи ни под залог, ни под подписку о невыезде. Генеральная прокуратура и суды ополчились на него. И общественность тоже была убеждена в его виновности.

Но не все против него. В своей Марте, например, Никита уверен на все сто. Только одна беда. До сих пор она в тяжелом состоянии. Результат сильнейшего нервного потрясения. В больнице она. О том, чтобы к нему на свидание приехать, и речи быть не может. А его к ней не отпускают...

И адвокаты за него. Делают все, что в их силах. Но не в состоянии они помочь Никите. Зато Сапунов со своей службой безопасности может многое. И Вершинин со Светловым не собираются сидеть сложа руки. Все вместе – они действенная сила. Они на все пойдут ради него. Даже на то, чтобы уничтожить главное доказательство его вины – злосчастный ствол с его пальчиками. В принципе это возможно...

У Никиты есть надежда. Поэтому он не унывает. Сегодня его перевезут в следственный изолятор. Светлов и Вершинин сделают все, чтобы он попал в одиночную камеру. Не обязательно с холодильником и телевизором. Лишь бы никто его не доставал.

Кто-то ведет против Никиты игру. Этот кто-то – очень серьезный противник. Никита мысленно называл его Врагом. Счет в его пользу. И если не переломить ход игры, противник выиграет и получит приз – голову Никиты. Вряд ли Враг удовлетворится лишь обвинительным приговором. Он сделает все, чтобы Никита расстался с жизнью.

Ни Сапунов, ни Светлов с Вершининым пока не могут вычислить неведомого противника. Но ничего, у них все впереди.

А пока нужно держать удар...

Никиту вывели во внутренний двор изолятора. Обшмонали и бегом загнали в автозак – специальную машину для перевозки заключенных. Веселая прогулка для миллионера – ничего не скажешь...

Он слышал, за границей любители острых ощущений платят деньги, чтобы оказаться в подобной ситуации. Нервы себе пощекотать. На часик, на два, максимум на сутки себя за решетку сажают. Но это все ненастоящее. Ведь они знают, что скоро их выпустят. А у Никиты все по-настоящему. И бесплатно...

* * *

«Матросская тишина». Мрачный гулкий коридор, темные шершавые стены, железные двери. Тяжелая поступь конвоира. И его грозный окрик:

– Стоять! Лицом к стене!..

Никита выполнил команду. А что оставалось делать?..

Лязг отпираемого замка, скрип железной двери.

– Пошел!

Никита оказался в камере. Остановился на пороге, осмотрелся.

Ничего необычного. Просторная камера. Железные койки в два яруса. Мест много, но все они заняты. Свободное место только у параши. Классический вариант.

Запашок соответствующий. Немытые тела, вонючие носки. Атмосфера угнетающая. Спертый воздух, чей-то чахоточный кашель в углу возле окна. Десятки пар глаз – взгляды злые, равнодушные, сочувствующие.