Глава 29

— Пойдем, друг мой, — сказал Койот. — Пойдем поговорим с Белым Бизоном.

Двое мужчин пробирались через поселение к типи шамана. Теперь оно было самым приметным из оставшихся, единственным большим типи. Снимающий Голову думал о том, что станет с ним после разгрома. Будет ли типи шамана уничтожено вместе с остальными, или его опять защитит непонятный страх врагов перед магией ее хозяина?

«Вполне возможно, — решил молодой вождь, — что после ухода врагов это типи останется единственным нетронутым сооружением, а его обитатели — единственными уцелевшими людьми».

— Дядя! — Койот похлопал по туго натянутой кожаной стенке, — Мы хотим поговорить с тобой!

Ворона отодвинула шкуру, закрывающую вход, и двое воинов, пригнувшись, оказались в тускло освещенном жилище и приветствовали его обитателей. Гости почувствовали слабый запах сушеных трав. Шаман восседал на месте хозяина, прямо напротив входа, и курил. Он кивнул Койоту и Снимающему Голову и жестом пригласил садиться.

— Дядя, — начал Койот, — мы хотим поговорить о Крушителях Черепов.

Белый Бизон вновь кивнул и продолжал сидеть молча.

— Можешь ли ты, — заговорил в конце концов Снимающий Голову, — сказать, что ждет нас в грядущей битве?

Старик повернулся и долго устало смотрел на него. Потом шаман вздохнул и встал, чтобы достать принадлежности для танца, который поможет ему делать прорицание. Ворона погрела над очагом барабан, чтобы тот правильно зазвучал, и начала выстукивать ритм. Застывшее выражение ее морщинистого лица не оставляло сомнений в том, что положение кажется женщине безнадежным.

На Снимающего Голову всегда производили большое впечатление ритуальные танцы и прорицания шамана. Если говорить честно, Белый Бизон был ловким обманщиком. Старик являлся блестящим наблюдателем, подмечавшим поведение животных, птиц и насекомых, равно как и природные явления, например погоду. Он был также знатоком человеческой природы. Благодаря всей этой информации прорицания Белого Бизона оказывались обычно удивительно точными.

Снимающий Голову получал порой подлинное наслаждение, видя, как шаман создает себе репутацию удачными предсказаниями и видениями. Острая наблюдательность Белого Бизона позволяла ему иногда «предвидеть» какие-либо вещи чуть раньше, чем их заметят все остальные. Таким образом, его одобрения или предупреждения выглядели верным предсказанием того, что случится в недалеком будущем.

Так думал молодой вождь, глядя на танец шамана. Сложные приготовления, ритуальная раскраска лица, одеяния, погремушки из высушенных тыкв. Но Снимающего Голову не покидало ощущение, что на душе у старика тяжело. Белый Бизон лучше, чем кто-либо, должен понимать, к чему все идет.

Снимающему Голову стало жаль старого шамана. Люди так долго обращались к нему за советом. Его прорицания обычно бывали хорошими, иногда, если нужно, предостерегающими. Но теперь, когда ясно, что эта осада кончится для клана Лошади трагически, что может сказать шаман? Сегодня его прорицание ничем не сможет их подбодрить. Снимающий Голову даже не был уверен, хватит ли у Белого Бизона духу произнести дурное пророчество.

Может быть, Белый Бизон думал о том же. Были некое отчаяние и безысходность в его движениях, поникших плечах и склоненной голове.

Наконец танец закончился, и Ворона расстелила узорчатую шкуру на полу типи. Возможно, воинам только показалось, что на этот раз заклинание звучало чуть дольше и чуть более страстно, чем всегда. Белый Бизон разжал кулак, и кусочки костей, дерева и камушки рассыпались и запрыгали по гладкой поверхности. Когда они остановились, шаман принялся читать прорицание.

— Айээ! — пробурчал он, бросая быстрый взгляд на остальных.

На лице Белого Бизона отразилось нечто похожее на смесь волнения и изумления.

— Что такое, Дядя?

Шаман, казалось, был озадачен. Он ласково касался ярко раскрашенных камешков пальцем, бормоча что-то себе под нос. Ожидание становилось невыносимым.

— Предсказание хорошее! — воскликнул наконец старик. Выражение изумления не сходило с его лица, пока он с трудом усаживался на корточки.

— Но, Дядя, — недоуменно произнес Снимающий Голову, — как такое может быть?

Шаман пожал плечами, словно говоря, что объяснить это выше его сил.

— Я знаю только, что знаки добрые!

В голову молодому вождю пришла неприятная мысль: «Что, если рассудок старика попросту не выдержал напряжения? Как могут какие бы то ни было знаки быть добрыми в данный момент?» И все же старый шаман, с его уверенностью, спокойствием и живым блеском в глазах, не походил на спятившего.

Трудно было не поддаться настроению Белого Бизона. Однако узнать от него больше ничего не удалось. Он сказал все, что мог. Таково было его пророчество.

— Знаки добрые.

Ворона убрала магические принадлежности на место. Стало ясно, что беседа окончена. Белый Бизон уселся на прежнее место и вновь раскурил трубку. Койот и Снимающий Голову поблагодарили его, и Ворона откинула перед ними входной полог. Но лицо ее было уже другим, на нем засветилась надежда.

Наверное, именно она разнесла добрую весть по лагерю — в любом случае, слух распространился стремительно, подобно пожару в прерии. К тому моменту, как двое мужчин подошли к своему типи, люди уже передавали друг другу радостную весть.

У входа в типи их поджидала Большая Нога:

— Что случилось, муж мой?

— Белый Бизон говорит, что знаки добрые! — озадаченно объяснил Койот.

Его жена взглянула в сторону вражеского лагеря за изгородью:

— Но как такое возможно?

Оба мужчины снова недоуменно пожали плечами.

Со стороны реки долетел крик — кто-то сообщал приятелю:

— Знаки добрые!

Не поддаться всеобщему оптимизму было невозможно. Даже Снимающий Голову начинал проникаться им, вопреки всему. К ночи вождь уже твердо верил, что каким-то чудом им будет сопутствовать успех. Несмотря на то что на каждого воина клана приходится трое вражеских, люди смогут оттеснить нападающих к изгороди и одержать победу.

Непонятно только, что будет потом. Загадкой оставалось, например, как они смогут вырваться из осады. И все же общее настроение было заразительным. У всех прибавилось сил и решимости, хотя вокруг ничего не изменилось. Простая фраза «знаки добрые» возродила дух целого клана.

В эту ночь у людей появилась надежда, которая отсутствовала на протяжении стольких солнц.

И именно в эту ночь враги подожгли сооруженное Народом препятствие.

Глава 30

Снимающий Голову проснулся, едва раздался первый тревожный крик одного из часовых. Вождь выпрыгнул из-под меховых одеял и, схватив копье, кинулся на улицу, готовясь оборонять типи.

Но атаки не было. Увидев проблески огня в той стороне, где стояла изгородь, Снимающий Голову побежал туда. С юго-запада дул теплый весенний ветерок, и, касаясь лица вождя, он нес такой знакомый запах дыма. Снимающий Голову, огибая типи, побежал на запах и добрался до горловины луга как раз в тот момент, когда кто-то громко закричал:

— Айээ! Они жгут изгородь!

Языки пламени жадно облизывали сухие сучья заграждения как минимум в трех местах. Врагов не было видно. Они все хорошо рассчитали. Улучив удобный момент, под покровом ночи подобрались к барьеру и подожгли его. Справиться с огнем, раздуваемым свежим ветерком, было уже невозможно. На фоне пылающей изгороди вырисовывалось несколько силуэтов.

— Назад! Пусть горит!

Погасить пламя в любом случае не удастся, а выходить на освещенное огнем место — значит нарваться на стрелу, пущенную из тьмы.

Люди собирались кучками и смотрели, как огонь уничтожает их надежду на спасение, держась от изгороди подальше, чтобы не стать мишенью для вражеских лучников. По распоряжению Снимающего Голову несколько воинов бегом устремились в лес, на случай, если враг начнет наступление оттуда. Койот считал, что это вряд ли случится. Всем известно, что Крушители Черепов не любят воевать по ночам. Говорят, они верят, что душа воина, погибшего ночью, обречена вечно скитаться, затерявшись во тьме.

По этой ли причине или по какой другой враг ни разу не напал на них ночью. Они могли убить одинокого часового или украсть лошадей, но не затеять битву.

Поэтому люди с ощущением временной безопасности смотрели, как горит их укрепление. Снимающий Голову, однако, наскоро просчитывал последствия случившегося. Придется полностью пересмотреть план обороны. Понятно, что теперь Крушителям Черепов куда проще начать конную атаку.

С первыми лучами солнца вождь с несколькими воинами был уже на вершине холма, заново осматривая позиции. Он сомневался, что атака начнется немедленно. Врагам тоже нужно время, чтобы оценить обстановку.

Барьер был уничтожен начисто. Ветер стих. Там, где стояла изгородь, осталась теперь лишь полоска раскаленных углей. Кое-где еще дымились, догорая, остатки сучьев. Даже острые колья сгорели до самой земли. Теперь ничто не могло остановить смертоносную атаку конных воинов или хотя бы замедлить ее.

— Мы сможем восстановить изгородь? — спросил Серая Цапля.

Вождь покачал головой:

— Нет времени. Они нападут, как только угли остынут, чтобы могли пройти лошади.

Да и запас кустарника истощился. Много сожгли зимой, да еще срубили, чтобы устроить заграждения в лесу.

Словно в довершение всех бед, начался слабый дождь, скрывая вражеский лагерь из виду. Воины возвратились к типи. Никто ничего не сказал, но думали все об одном. Теплый весенний дождик быстрее остудит угли и поможет врагу. Над горячей золой уже поднимался пар, словно призрачный барьер вырос взамен уничтоженного.

Дождь усилился, и люди разошлись по своим типи.

Снимающий Голову увидел все, что хотел. Основной удар, он был в этом уверен, будет нанесен из прерии. Всадники теперь могут беспрепятственно устремиться в сокрушительное нападение. Возможно, будет предпринята отвлекающая атака из леса, но готовиться надо в первую очередь к отражению нападения конных врагов.

Снимающий Голову старался придумать, как это сделать. На некоторых позициях в лесу можно оставить женщин, умеющих обращаться с оружием, но все равно воинов слишком мало. Враг превосходит их в соотношении четыре, а то и пять к одному.

— Дядя, — нерешительно обратилась к нему маленькая девочка, младшая дочь Койота, — может, если натянуть веревки там, где был барьер, это остановит Крушителей Черепов?

Эта мысль в первый момент показалась вождю разумной. Если они свяжут вместе все имеющиеся в лагере сыромятные ремни, то, возможно, сумеют перегородить самое узкое место одной-двумя веревками.

Потом вождь вернулся к действительности. Первый всадник притормозит, может, даже запутается и упадет, но при этом он порвет веревку. Нет, это непрактично. Снимающий Голову погладил ребенка по голове.

— Можно попробовать, Маленький Дрозд, — улыбнулся он, а про себя подумал: «Неужели этой хорошенькой девочке суждено, когда вырастет, украсить собой типи вражеского воина, став его невольницей?»

Дождь шел весь день, но вскоре после наступления темноты показались звезды. Все говорило о том, что с утра будет ясно и тепло. Никто, похоже, не сомневался, что завтра их ждет битва, последняя битва клана Лошади.

Спать никто не ложился. Люди беспокойно бродили по лагерю, приветствуя друзей, чистили оружие, обсуждали планы и делали последние приготовления. Звучали мрачные шутки насчет того, сколько Крушителей Черепов придется на долю каждого воина клана.

Оборонительный план был прост до смешного. Женщины с несколькими воинами и теми детьми, кто уже способен держать оружие, расположатся в лесу и постараются отразить наступление пеших врагов, если таковое последует. Снимающий Голову полагал, что для этого будет достаточно людей, умеющих управляться с луком.

Сам он собирался возглавить конный отряд, который живым барьером перегородит не защищенный теперь луг. Когда начнется вражеская атака, конники постараются сбить ее скорость настолько, чтобы лучники, засевшие по флангам, могли вступить в дело.

— Нам надо постараться быстро поразить как можно больше врагов, — сказал Снимающий Голову. — Если их станет меньше, у нас появится шанс. Старайтесь убивать вождей в первую очередь.

Он почти сумел убедить себя, что это возможно. Если им удастся в самом начале столкновения хоть немного уравнять шансы...

Глава 31

В серых предрассветных сумерках люди занимались последними приготовлениями. Старухи собирали младших детей вместе, чтобы увести и укрыть их в расселинах скал. Высокий Тростник поцеловала своих малышей и отдала Сову Вороне. Она обратилась к Орлу, уже достаточно большому, чтобы понимать важность создавшегося положения.

— Сын мой, если тебя схватят, всегда помни, что ты из Народа, и сохраняй достоинство!

Высокий Тростник отвернулась и подняла свои лук и колчан.

Сняв с колышка испанские удила, она надела шнурок на шею мужа:

— Ты должен носить его, Снимающий Голову. Это наш самый сильный амулет.

Высокий Тростник нежно поцеловала его и долго смотрела ему в глаза:

— Теперь иди, муж мой. Помни, Белый Бизон говорит, знаки добрые!

Снимающий Голову уже почти позабыл об этом. Теперь, глядя на то, как развиваются события, он готов был посмеяться над подобным прорицанием.

Койот, вооруженный луком, быстро пожал зятю руку.

— Когда мы тебе понадобимся, мы будем рядом, — просто сказал он. — Знаки добрые!

Снимающий Голову не мог говорить. Он ответил маленькому воину рукопожатием и быстро отвернулся к своей лошади. В глазах его стояли слезы.

Всадники собрались на открытой поляне перед жилищами. Хоть вождь и знал, что их немного, зрелище его потрясло. Люди смогли выставить меньше двух десятков всадников. Снимающий Голову видел в сером утреннем свете, как Лучники расходятся по своим укрытиям.

К серой кобыле приближалась какая-то фигура. Это был Белый Бизон.

— Снимающий Голову, — позвал он. — Я бросал камни еще раз. — Шаман, казалось, опять был растерян. — То же самое! Знаки добрые!

— Благодарю тебя, друг мой, — улыбнулся вождь.

Он развернул Лолиту в сторону открытой прерии. По обе стороны от него Серая Цапля и Высокий Олень сделали то же самое. Лица у всех были ритуально раскрашены. Маленький отряд всадников медленно двинулся вперед, наблюдая за вражеским лагерем. Первые проблески факела Солнечного Мальчика уже показались над краем земли, и видимость быстро улучшалась.

Там, в лагере, царила суматоха. Вооруженные раскрашенные воины садились на коней, перекрикиваясь друг с другом. Их было слишком много даже для того, чтобы попросту их пересчитать.

Снимающий Голову остановил своих воинов недалеко от бывшего заграждения. Очень важно было правильно выбрать место. Они должны успеть набрать скорость, прежде чем сойтись с атакующим врагом. И в то же время столкновение должно произойти точно перед спрятанными в засаде Лучниками, чтобы те могли сделать свое дело.

Итак, воины остановились, кони под ними переминались с ноги на ногу в липкой грязи. Ждать труднее всего, Снимающий Голову всегда так считал. Но люди должны оставаться именно здесь и заставить врага атаковать их, или они лишатся того элемента неожиданности, который должны внести Лучники.

Ждать пришлось недолго. На равнине беспорядочно толкущиеся всадники врага образовали подобие строя и повернули лошадей в сторону осажденного лагеря. Кто-то издал пронзительный вопль. Снимающему Голову показалось, что это тот надменный молодой вождь, которого он видел, но было слишком далеко, чтобы сказать наверняка.

Враги пустили своих коней бешеным галопом и жуткой волной покатились к поселению.

«Отлично, — подумал Снимающий Голову. — Когда мы сойдемся, их кони уже подустанут. А наши еще будут свежими. Им следовало бы поберечь силы лошадей для завершающего удара».

«Это слишком слабое утешение, попытка ухватиться за соломинку», — понял молодой вождь в следующий миг.

Несущаяся лавина вселяла ужас. Из сотен глоток рвалось пронзительное «йип-йип-йип» — боевой клич Крушителей Черепов.

Снимающий Голову бросил быстрый взгляд по сторонам — не готовится ли кто-нибудь из его молодых воинов к бегству. Никто, похоже, даже не помышлял об этом. Они крепко сжимали оружие, готовые по сигналу рвануться вперед, а вопящая орда неслась прямо на них.

— Айээ, — тихо пробормотал Высокий Олень.

Теперь пора. Снимающий Голову мягко толкнул коленями серую Лолиту, заставляя сделать шаг вперед. Остальные рассыпались веером по обе стороны от вождя, перекрыв живой стеной узкую горловину луга.

Раньше здесь стояла стена из ветвей и бревен. Теперь лагерь защищала стена из плоти и крови, из людей и лошадей. И какой же хрупкой она казалась перед накатывающейся лавиной.

Теперь надо точно рассчитать момент. Снимающий Голову послал кобылу рысью. Та насторожилась в предвкушении скачки. Ей это было знакомо. Лошадь попыталась встать на дыбы. Ее седоку часто казалось, что Лолита получает удовольствие и от стремительных бросков, и от толчка, когда копье находит свою цель. Эта пара — человек и лошадь — справилась со множеством бизонов и с несколькими людьми тоже. Для кобылы разницы не было. Она просила команды, натягивая узду из сыромятных ремней, до тех пор, пока Снимающий Голову, выкрикнув боевой клич, не послал ее вперед.

Две шеренги кричащих всадников помчались навстречу друг другу. Они сошлись почти точно в том месте, которое выбрал Снимающий Голову. Враги сгрудились у узкой горловины луга, пытаясь прорваться, а воины клана старались перекрыть им дорогу.

Пожалуй, Лучники выпустили свои первые стрелы на доли секунды раньше, чем следовало, но это было уже неважно. Передние всадники врага были уже близко, достаточно близко, чтобы войны клана смогли увидеть изумление на их лицах, когда стрелы засвистели вокруг. Несколько наступающих из первого ряда попадали с лошадей. Вот заржала от боли лошадь, а другая тяжело рухнула и покатилась, а скачущие сзади налетели на ее тело.

И тут в эту свалку врезались всадники Снимающего Голову. Он быстро вознес краткую молитву, чтобы Лучники получше выбирали цели для своих стрел в этой сутолоке. Потом вождь налетел на здоровенного Крушителя Черепов, и ему стало некогда думать.

Враг был быстр и опытен. Он отбил копье щитом и взмахнул дубинкой, но был сбит с коня копьем Серой Цапли. Снимающий Голову развернул лошадь в поисках другой мишени. Высокий Олень то ли потерял, то ли сломал свое копье, и теперь на беззащитного молодого воина несся вражеский всадник. Снимающий Голову устремился на помощь, но ловкий юноша спрыгнул на скаку с лошади и, перекувырнувшись, приземлился на ноги. Он не раз проделывал этот трюк, к немалому удовольствию старших воинов. Теперь это спасло ему жизнь. Дубинка противника просвистела в воздухе над холкой коня юноши.

Высокий Олень бежал, петляя и уворачиваясь, а вражеский всадник гнался следом. Снимающий Голову ринулся вперед. На этот раз его удар был точен. Враг тяжело рухнул в грязь и замер.

Снимающий Голову быстро огляделся. Один Крушитель Черепов помогал раненому соплеменнику забраться на круп своего коня. Другой, далеко впереди, колотил пятками бока лошади, торопясь удрать. Враги отступали по всей линии обороны. Лучники, вновь получившие возможность целиться, осыпали их градом стрел. Кое-кто из молодых членов клана устремился было вдогонку убегающему противнику, но Снимающий Голову остановил их.

— Вернитесь! — скомандовал он.

Вождь не мог позволить разделить и без того слабые силы. На равнине воины будут беззащитны.

— Нам еще представится возможность сражаться, — пообещал Снимающий Голову вернувшимся молодым воинам.

Глава 32

Воины клана Лошади поспешно собрались на лугу, чтобы оценить обстановку. У них было трое убитых и один раненый. Высокий Олень поймал своего коня, и по нему было незаметно, что он только что чудом спасся от смерти.

Несколько мертвых врагов остались лежать в прерии, там, где было горячее всего. Лучники сыграли во всем деле решающую роль, и среди них не было даже ни одного раненого. К сожалению, теперь враг станет остерегаться возможной засады.

В лес отправили верхового гонца, и женщины сказали ему, что не видели никого из врагов. Очевидно, в отсутствии организующей силы все Крушители Черепов предпочли принять участие в большой атаке, которая должна была стать последней.

Теперь ситуация изменилась. Врага поняли, что стойкие воины клана Лошади не собираются сидеть сложа руки и покорно ждать, пока их перебьют. Теперь Крушители Черепов будут тщательнее рассчитывать свои действия. Скорее всего, они одновременно нападут со стороны реки и из леса. Ясно было, что их предыдущую атаку, только что отбитую, никто тщательно не планировал. Теперь все будет по-другому.

Снимающему Голову ужасно хотелось повидать жену, но это было невозможно. Он должен руководить своими воинами здесь, на равнине. Вождь боялся, что без него они, молодые и неопытные, станут легкой добычей врага.

— Айээ, они опять идут! — показал Серая Цапля.

Снимающий Голову едва успел развернуть своих всадников веером, как на них налетели Крушители Черепов. Их было гораздо меньше, чем во время предыдущего наступления.

Такой ход событий озадачил вождя. Он полагал, что у врага не было времени разработать план атаки.

Пронзительно кричащие всадники приближались, и люди начали узнавать кое-кого из них. Теперь Снимающий Голову понял. Это были те самые молодые хвастуны, что ежедневно выкрикивали угрозы и насмешки возле изгороди. Взбешенные провалом первой атаки, они поскакали в бой на свой страх и риск, вероятно, против воли своих вождей.

Стрелы и копья, преградившие им путь, заставили врагов притормозить, ломая строй, еще до того, как люди Снимающего Голову ринулись в контратаку. Спустя несколько мгновений Крушители Черепов поспешно отступали, а на поле остались лежать новые тела.

Некоторое время Снимающий Голову ликовал: им удалось отбить еще одно нападение. Но вскоре благоразумие взяло верх. Они потеряли еще двоих воинов, и в этой атаке, остановленной сравнительно легко, участвовали далеко не все силы противника. Главный бой еще впереди.

Для защитников поселения время тянулось медленно. Солнечный Мальчик почти дошел до самой верхней точки своего пути, когда трое Крушителей Черепов не спеша выехали из лагеря и двинулись к поселению клана.

В центре, сопровождаемый двумя воинами, ехал тот самый молодой вождь, которого Снимающий Голову заприметил прежде. Они подъехали и остановились в нескольких сотнях шагов от защитников. Вождь Крушителей Черепов жестом показал, что хочет говорить.

— Это обман, Снимающий Голову, — предостерег Высокий Олень.

Вождь кивнул в знак согласия:

— Возможно. Но мы должны поговорить с ними. Пошли. — Он жестом позвал Серую Цаплю и повернулся к остальным: — Будьте внимательны!

Снимающий Голову махнул Лучникам, давая им знак также быть начеку, и медленно выехал вперед. Двое молодых воинов ехали бок о бок с ним, настороженно высматривая признаки возможного вероломства врага. Две маленькие группки остановились в нескольких шагах друг от друга, подозрительные и готовые к любому подвоху, но старающиеся казаться спокойными и уверенными. Снимающий Голову полагал, что им предложат сдаться. Мысленно он уже успел отвергнуть это предложение. Если они сложат оружие, для врагов будет слишком велик соблазн нарушить данное слово.

— Приветствую тебя, вождь, — сказал Крушитель Черепов на языке жестов. Он улыбался и казался настроенным миролюбиво. — Мы просим разрешения забрать своих мертвых.

Эта вполне разумная просьба застала представителей клана врасплох. Снимающий Голову кивнул, поспешно соображая.

— Хорошо. Мы не станем нападать, когда вы будете забирать их.

Что-то здесь не так. Просьба была законной, но почему-то показалась неуместной. Как жаль, что рядом нет Койота. Тесть разобрался бы в этих тонкостях.

Вражеский вождь бросил взгляд на солнце.

«Ага, — подумал Снимающий Голову, — он беспокоится о времени. Что бы они ни задумали, это как-то связано с Солнечным Мальчиком».

Эта мысль придала вождю уверенности, и он решил немного затянуть переговоры. Может, удастся узнать еще что-нибудь.

— Сегодня славный день для битвы, — бодро заметил он.

— Сегодня славный день для смерти, — парировал Крушитель Черепов.

— Да, — согласился Снимающий Голову. — Ваши молодые воины удостоверились в этом.

Лицо вражеского вождя гневно вспыхнуло. Насмешка достигла цели, напомнив об отсутствии дисциплины среди Крушителей Черепов. Но он быстро взял себя в руки.

— Это еще предстоит узнать вашим людям, — угроза, однако, была произнесена спокойно и даже дружелюбно. И снова Крушитель Черепов беспокойно взглянул на солнце. — Так мы можем забрать своих мертвых? — Он явно спешил окончить разговор.

Снимающий Голову кивнул и тронул поводья в знак окончания переговоров. Не спеша он бесстрашно повернулся к врагам спиной, стараясь показать, что доверяет им. Он знал, что Высокий Олень и Серая Цапля начеку и предупредят его об опасности.

Уголком глаза Снимающий Голову уловил какое-то движение. Пеший воин проскользнул среди валунов на склоне холма слева от них. Вглядевшись пристальнее, вождь заметил еще одного, прячущегося среди невысокого кустарника.

Теперь Снимающий Голову знал, зачем врагу понадобились эти переговоры.

Обычно враги не обмениваются телами погибших до конца боя. Это просто способ отвлечь внимание защитников, чтобы воины смогли занять нужные позиции. Пока Крушители Черепов будут забирать своих мертвых, а клан — следить за ними, пешие воины врага проберутся в лес, за холмы и рассеются по берегу реки. И следующее нападение начнется со всех сторон сразу, а не только в лоб.

«По крайней мере, — подумал Снимающий Голову, — мы об этом узнали. Нас не застанут врасплох».

Двух молодых всадников вождь отправил предупредить Лучников, а сам поехал к лесу, чтобы сообщить защитникам о планах врага. Для вождя это был последний шанс повидаться с женой. Снимающий Голову спрыгнул с лошади и торопливо обнял ее, понимая, что должен возвращаться на луг. Молодая женщина быстро поцеловала мужа.

— Помни, знаки добрые!

Вождь улыбнулся и кивнул, подумав, что те знаки, которые видел он сам, добрыми никак не назовешь. Он развернул Лолиту в сторону луга.

Группа вражеских воинов поднимала тела своих соплеменников и укладывала их на спины специально приведенных для этого лошадей. Крушители Черепов что-то пели, наверное, свою Песнь Скорби, предположил Снимающий Голову, а его собственные воины зачарованно следили за ними.

— Вы сказали им, что должно за этим последовать? — спросил он Высокого Оленя.

Тот кивнул:

— Мы будем готовы, Снимающий Голову.

Лучники занимали позиции вдоль поросшего ивняком берега реки. Всадникам клана Лошади на этот раз придется обходиться без их поддержки. Теперь враги знают, что, даже считая женщин и детей, у клана просто не хватит воинов, чтобы защищать лагерь сразу со всех сторон.

Последний мертвый воин был помещен на лошадь, и участники скорбной процессии вернулись в свой лагерь. Затем Крушители Черепов стали садиться на коней, — значит, вот-вот начнется атака. Кое-кто уже начал издавать пронзительный боевой клич, а к толпящимся всадникам присоединялись все новые и новые. Во всяком случае, несмотря на потери, понесенные во время двух неудачных нападений, кажется, их стало даже больше, чем прежде.