7

Интересно, почему я вела себя так, будто должна ему кучу баксов? – недоумевала Эйвери. Почему робко спросила, когда увидит его снова, вместо того чтобы потребовать ответа?

Мэйтаун – город небольшой. Все всех знают, так что придется давать объяснения, как только станет заметно, что она беременна. И надо знать, что говорить, дабы не попасть впросак. Да и от Джуди с Черил не удастся долго скрывать свое состояние.

Однако тема ее беременности всплыла в разговоре гораздо раньше, чем Эйвери предполагала, – уже на следующее утро. Молодая женщина проснулась очень рано, разбуженная приступом дурноты. Не завтракая, она приняла душ и решила спуститься в магазин – подготовить все к началу рабочего дня.

В последнее время ей вообще часто случалось обходиться без еды по утрам из-за токсикоза. Кроме того, сегодня она не выспалась – полночи думала про разговор с Кристианом. Так что когда пришла Джуди, завезя перед работой сына в школу, бледная Эйвери с трясущимися руками сидела за столом в подсобном помещении.

Умудренная жизненным опытом старшая подруга бросила на нее один лишь взгляд и немедленно сказала:

– Полагаю, ты не хочешь чаю.

– Нет, – поморщилась Эйвери.

– Бедняжка! Может, тебя просто пожалеть?

– Жалость – это прекрасно, – вздохнула Эйвери. – Но она ничего не изменит.

– Не изменит, – согласилась Джуди, – зато ты почувствуешь себя лучше.

– Вряд ли.

– Почему же? Все никак не можешь смириться с тем, что скоро станешь матерью?

Эйвери изумленно воззрилась на свою помощницу.

– Откуда ты знаешь?

– Как откуда? – рассмеялась Джуди. – Ты забыла, что я сама мать? Я давно подозреваю, что и тебя ожидает та же участь… Если так можно выразиться, конечно. Скажу честно, беременность скрыть куда труднее, чем ты думаешь. Особенно от другой женщины.

– Боже мой, – простонала Эйвери, обессиленно кладя голову на руки. – Что же мне делать?

– Какой у тебя срок? – спросила Джуди и тут же сама себе ответила: – Думается мне, что не меньше двадцати недель.

– Чуть больше.

– Стало быть, выбора у тебя нет. Так или иначе придется родить ребенка, а потом…

Эйвери резко выпрямилась.

– Ну разумеется, родить, как может быть, иначе! За кого ты меня принимаешь? За бессердечную детоубийцу?

– Шшш… – успокоила ее Джуди. – Я тебя не обвиняла ни в чем. Просто многие женщины в твоем положении…

– Даже и не заикайся об этом! – прервала ее Эйвери, потом помолчала и переспросила: – Что значит – в моем положении?

– Ну… без мужа. Я ведь верно понимаю ситуацию?

– Неужели это настолько очевидно?

– Да.

– Ах, Джуди, я чувствую себя дурой! И как я оказалась в такой ситуации?

– Не более дура, чем другие, – вздохнула ее собеседница. – Это случается нередко, сама знаешь. А ему ты сообщила? Отцу ребенка?

– Да.

– И как он?

– Сказал, что мы должны все обсудить.

– Очень мило с его стороны, – сухо заметила Джуди. – И нет ни малейшего шанса, что вы…

– Нет, – твердо заявила Эйвери. – Ни малейшего. Он дал это ясно понять. – Она взяла из вазы на столе румяное яблоко и принялась рассеянно вертеть его в руках, но тут накатил новый приступ дурноты, и яблоко отправилось обратно в вазу. – Ты не спросила, женат ли он.

– А зачем?

– Разве не логично предположить, что, если моего любовника никто не видел, значит, он человек женатый?

– Но я и так знаю, как обстоят дела в действительности, – медленно произнесла Джуди. – Ведь отец твоего ребенка – Кристиан Харлоу, да? Чтобы догадаться об этом, не надо обладать сверхъестественными способностями. Черил тоже подозревает, что ты беременна.

– Вот как! – изумилась Эйвери, стараясь не думать, что подчиненные обсуждают ее личную жизнь. – Но я ведь давно не встречалась с ним.

– Да, но, когда он зашел к нам после презентации, ты то бледнела, то краснела, а потом еще несколько недель при каждом телефонном звонке хватала трубку и, выяснив, что это всего лишь заказчик или поставщик, очень огорчалась. Это было видно по твоему лицу. Хотя потом, конечно, ты надевала маску безупречной любезности. Ты твердо решила не расстраиваться из-за того, что этот ублюдок тебе не звонит.

– Он не ублюдок.

– Возможно, его родители были женаты, но ведет себя он как самый настоящий ублюдок.

– Я с тобой не согласна.

– Ты просто слишком добрая, чтобы это признать.

– Нет. Его можно было бы назвать ублюдком, если бы он звонил и приходил. Многие мужчины так и поступили бы, знай они, что могут без лишних проблем переспать с женщиной. А Кристиан не притворялся, будто испытывает ко мне нечто большее, чем простое желание.

В этот момент пришла Черил.

– Так она тоже знает? – спросила Эйвери.

– Да. Причем сама догадалась. Ты уже несколько недель носишь очень свободную одежду.

– Я бы вам все равно рассказала. Но сначала я даже себе боялась признаться в том, что беременна, а потом чувствовала, что прежде должна поговорить с Кристианом. Пожалуйста, не говорите никому, пока я окончательно не выясню с ним отношения.

– Конечно, дорогая, – заверили ее помощницы.

Зазвонил телефон, и Черил поспешно сняла трубку. На лице ее появилась странная улыбочка.

– Угадайте, кто?

– Из налоговой инспекции? – предположила Джуди.

– Кристиан Харлоу!

Эйвери изо всех сил постаралась не броситься к телефону со всех ног, но все равно слегка запыхалась.

– Почему у тебя такой голос, словно ты пробежала милю? – удивился Кристиан.

– Потому что у беременных женщин легко сбивается дыхание!

После непродолжительного молчания он спросил:

– Не хочешь сегодня поужинать со мной?

– Поужинать?!

– Неужели это так ужасно? Или, может быть, неприлично? Особенно учитывая сложившуюся ситуацию.

Действительно, уж если она намеревалась изображать из себя неприступную даму, надо было делать это, когда он пришел ее соблазнять, а не теперь, когда приглашает поужинать!

– Да нет, все нормально, просто я удивилась. А где и когда?

– У меня дома.

– Ресторан – слишком людное место, да?

– Дело не в том, о чем ты подумала.

– А откуда ты знаешь, о чем я думаю?

Кристиан вздохнул, сдаваясь.

– Понимаешь, в любом ресторане на нас будут смотреть, оценивать…

– Оценивать, насколько я беременна, да?

– Эйвери, – терпеливо сказал он, – я не могу понять, каким образом беременность, которая еще вчера для всех была тайной за семью печатями, сегодня станет очевидной с первого взгляда.

– Потому что сегодня я чувствую себя беременной!

– Возможно, дело в том, что ты с кем-то поделилась новостью. Так, значит, ты принимаешь мое приглашение? В семь тебя устроит?

– Да.

– Зайти за тобой?

– Нет уж, я как-нибудь пройду пять минут пешком самостоятельно.

– Если ты уверена…

– Еще раз повторяю: я не инвалид, а беременная женщина. Будь так добр, запомни.

– Ладно. Ты женщина, носящая под сердцем моего ребенка.

Эйвери так и не смогла понять, гордость или страх перед будущим изменили голос Кристиана.

В день, когда она обедала с Брэнданом, Эйвери очень долго выбирала одежду. Но по сравнению с сегодняшними мучениями это было ничто. Отправив помощниц домой и закрыв магазин, она принялась размышлять, что ей надеть. Учитывая обстоятельства, выбор предстоял нелегкий.

Шелковое платье и жакет были отвергнуты как слишком официальные. Более того, ей скорее всего уже не влезть в них. Как и в узкие брюки, и в прямые юбки… Мелькнула мысль о джинсах и рубашке, но джинсы тоже не налезли.

Будучи подростком, она порой надевала мокрые джинсы, лежа на полу, при помощи вешалки для одежды. Но в данных обстоятельствах подобный метод никак не годился. Похоже, придется приобрести побольше одежды свободного покроя.

В конце концов Эйвери остановилась на шелковом брючном костюме, купленном три года назад в Нью-Йорке. Костюм был из дорогих и до сих пор выглядел на удивление хорошо. К тому же широкие брюки были не на ремне, а на резинке!

Заплетя косу и слегка подкрасившись, чтобы скрыть бледность, Эйвери отправилась в путь, накинув шубу.

Кристиан жил неподалеку от собственного магазина в добротном доме с довольно большим садом, где летом зеленел аккуратно подстриженный газон и пестрые цветы роняли лепестки на посыпанные гравием дорожки. Зимой же сад походил на рождественскую сказку, тем более что хозяин не расчищал дорожки, считая это делом бесполезным и никому не нужным.

Кристиан открыл дверь, стоило ей только потянуться к звонку. Значит, ждал, смотрел в окно. Приятно. Дело, конечно, не в том, что он хотел с ней поскорее увидеться, а в том, что волнуется. Хотя на него это не похоже.

Он посторонился, пропуская ее внутрь, и поспешно закрыл дверь, чтобы не пустить зиму за порог. Глядя на Эйвери, Кристиан подумал, что она выглядит самой беременной женщиной на свете, а ведь вчера подобное ему бы и в голову не пришло.

– Привет, – поздоровался он, помогая ей снять шубу. – Рад, что ты смогла прийти.

– Спасибо.

Что он такое говорит? Смогла прийти? У них что, деловая встреча? Хотя в некотором смысле все именно как.

Эйвери огляделась. От внимания ее не ускользнули ни широкая лестница на второй этаж, ни просторный холл, ни дорогая мебель. Она почувствовала себя слегка неуютно.

– Что-то случилось? – спросил Кристиан, видя, что она поежилась.

– Нет, просто испытываю странное ощущение: неужели я допущена в святая святых – в твой дом? Я же никогда не была у тебя за все время работы, да и потом тоже, что, впрочем, неудивительно. Меня никогда не приглашали, да и не пригласили бы, не приключись… такая история.

– Мне кажется, – начал Кристиан, – что нам следует поделить ответственность за «такую историю», как ты, с присущим тебе тактом, назвала собственную беременность. А также за то, что ты у меня впервые. Но тогда, девять лет назад, тебе здесь нечего было делать.

– Ты, как всегда, прав. Жизни хозяина и уборщицы не должны пересекаться, тем более что твоим миром был магазин. За его пределами ничего стоящего для тебя как бы и не существовало.

Действительно, Кристиану пришлось тогда нелегко. Отец болел долго, несколько лет, но не хотел выпускать из рук бразды правления и предоставить право заниматься семейным делом сыну, хотя должен был бы понимать, что уже не годится в бизнесмены. После его смерти Кристиан вынужден был очень много работать, чтобы поправить дела «Харлоу Букс».

– Я был хорошим боссом?

Да, только от работы отвлекал своим существованием.

– Казалось, ты никогда не уходишь домой.

Эйвери вспомнила, как однажды утром пришла убраться в его кабинете и увидела спящего за столом Кристиана. Сварив кофе, она разбудила любимого начальника – да, именно тогда Эйвери поняла, что влюбилась, – и он, еще не до конца проснувшись, улыбнулся ей так, что сердце в груди затрепетало.

– Ты был трудоголиком, – продолжала вспоминать молодая женщина.

Кристиан смотрел на нее и думал, что просто не может оставить без ответа такие слова.

– Знаешь, мне просто не хотелось идти домой. Твое присутствие делало работу куда привлекательнее… И конечно, надо было выбираться из неприятной финансовой ситуации, – поспешно добавил он. – Ну, пойдем же, – Кристиан указал направление, – в столовую.

Столовая оказалась просторной комнатой, соединенной с кухней. Здесь было так чисто, что казалось, будто пользуются ею редко. Но большой деревянный стол из сосны и такие же стулья, стеклянная посуда в шкафчиках, вазочки создавали ощущение уюта… Видно, что некогда в этом доме жила большая семья…

– Очень уютно, – заметила Эйвери.

Окна выходили в сад, и молодая женщина могла полюбоваться заснеженными деревьями и кустами, подсвеченными фонарями. Не хватает только детских голосов и елки с гирляндой… Стоп, об этом думать не надо!

Эйвери резко отвернулась от окна.

– Что будешь пить? – спросил ее Кристиан. – У меня полно фруктовых соков. Разных. И конечно, минеральная вода. В доме тепло, так что даже зимой можно пить прохладительные напитки.

– А что, если я захочу выпить? Например, бокал вина или бутылочку пивка?

– Я скажу, что, хотя в первый триместр беременности можно позволить себе немножко выпить, однако врачи рекомендуют воздерживаться…

– Кристиан, – возмущенно воскликнула Эйвери, ставя сумочку на один из стульев и усаживаясь спиной к окну, чтобы собеседник не мог разглядеть выражения ее лица, – прекрати!

– Прекратить – что?

– Пытаться мною руководить! Ненавижу, когда мне дают ценные советы.

– Но я вовсе не даю, – начал оправдываться он. – Я только хотел…

– Неправда! Ты пытаешься мне указывать! А это мое дело, что пить, а что не пить, ясно?

– Но ты носишь моего ребенка.

Они уставились в глаза друг другу, хотя тут Эйвери имела преимущество, ведь фонарь за окном светил ему прямо в лицо… Но Кристиан быстро исправил ситуацию, включив яркий свет в столовой…

Этой ночью он спал очень мало, поскольку пытался осознать новость. Поначалу разозлился, но с утра залюбовался занесенным снегом садом, освещенным восходящим солнцем, и увидел ситуацию другими глазами.

Ребенок…

Пока Кристиан не мог представить, что зачал новую жизнь и через несколько месяцев на свет появится его отпрыск. Должно быть, для Эйвери все более реально – ведь именно она вынашивает малыша. Так какое право он имеет ей указывать?

– Выпей вина, если хочешь.

– На самом деле я не хочу, просто не люблю, когда мне не оставляют выбора. Видишь ли, я очень ценю собственную независимость.

– Понятно. – Поднявшись, Кристиан налил им обоим минеральной воды, добавив туда лимона. – Тогда за что мы пьем? За ребенка?

– За ребенка? – Эйвери с удивлением посмотрела на его спокойное лицо. – Кажется, ты смирился с тем, что скоро станешь отцом. Или только притворяешься?

– А выбор у меня есть? – Он поднялся, поставив стакан, положил в тостер ломтики хлеба и принялся нарезать салат. – А когда у тебя нет выбора, следует поступать наиболее достойным образом. Этому меня научила жизнь.

Да, мысленно согласилась с ним молодая женщина. Она сама считала так же еще с тех пор, как достигла подросткового возраста. Эйвери собралась было поведать ему об этом, но он понял ее без слов.

Кристиан положил нож на стол и улыбнулся ей одновременно нежно и грустно.

– Ах, Эйви. – Вот и все, что он сказал.

Он был настолько хорош в этот миг, что она едва не забылась: так захотелось коснуться его щеки, провести пальцем по линии подбородка, чувственному изгибу губ! Но Эйвери понимала, что не должна касаться его. Более того, не должна даже мечтать об этом.

– Что с тобой? – заботливо спросил Кристиан, увидев, что она побледнела. – Тебе нехорошо?

– Нет. Просто именно в этот момент мне пришлось заставить себя смириться с горькой правдой.

– Какой? – Он снова принялся за салат.

– То, что я оказалась здесь совершенно случайно. На самом деле мы даже не партнеры, Крис, по крайней мере, в полном смысле этого слова. И даже не любовники. И я для тебя не гордая мать твоего ребенка, а всего лишь сосуд, в котором…

– Не смей так говорить! – Кристиан отложил нож и взял ее за руку.

– Не сметь говорить правду?

– Это только твоя версия правды, – нетерпеливо покачал он головой. – Кроме того, негативное мышление никому еще не приносило добра и не принесет. Ни тебе, ни ребенку. И не поможет разобраться в проклятой ситуации.

Он придвинулся ближе, пристально глядя на нее. И Эйвери на мгновение показалось, что этот человек видит ее насквозь, заглядывает в потаенные уголки ее души.

Интересно, чувствует ли он, как ей хочется коснуться его лица, притянуть к себе, снова прижаться к губам и слиться в страстном поцелуе? Эйвери с трудом сглотнула, стараясь подавить желание.

– Давай будем мыслить позитивно, – прошептал Кристиан. – Мы оба.

– Хорошо.

– Тогда для начала я хочу сказать: не беспокойся ни о чем. Действительно ни о чем. Понимаешь?

Желание оставило ее так же быстро, как нахлынуло. Его сменила обида: почему Кристиан разговаривает с ней так, будто она слаборазвитая?

– Да я и не беспокоюсь. Честное слово!

Кристиан покачал головой, словно не веря ей, и продолжил:

– Зато я беспокоюсь.

– Беспокоишься?

– Да.

– Но о чем?

– Ты живешь над собственным магазином на втором этаже. В этом нет ничего хорошего.

Эйвери возмущенно посмотрела на него. Как любовью заниматься, так квартира была ему всем хороша!

– А что не так с моей квартирой?

– Лестница очень крутая, и не дело бегать по ней вверх-вниз.

– Я и не бегаю.

– Бегаешь-бегаешь, не рассказывай мне, кроме того, я прекрасно знаю тебя. Представь, что будет, если, не дай Бог, закружится голова и ты упадешь. Нет, тебе следует внимательнее относиться к себе.

– А что, если ты свалишься? У тебя тоже лестница будь здоров! Или попадешь под машину? Мир, знаешь ли, вообще полон опасностей.

– Я не хотел сказать…

– И к твоему сведению я хожу очень аккуратно! Ты что, предлагаешь мне переселиться в магазин?

– Кстати о магазине. Ты слишком много работаешь. Ты и сейчас выглядишь утомленной, а что будет, когда срок родов приблизится? Как ты будешь карабкаться по лестнице с огромным животом, когда пройдет сорок недель?

– Ужасно! Судя по твоему описанию, я буду похожа на слона или на кита. – На самом деле Эйвери удивилась, что он знает о сроках беременности, обратила она внимание и на замечание насчет «первого триместра». – Кстати говоря, с каких это пор ты стал экспертом по части деторождения?

– Нашел в собственном магазине книги по этой теме и просмотрел.

– И много их было?

– Порядком. Я прочитал четыре книги по беременности, а по уходу за ребенком на первому году жизни оставил на потом. Еще…

– Пожалуй, я уже услышала все, что хотела.

– А вот здесь ты ошибаешься! – Кристиан поднялся и налил им еще минеральной воды. Казалось, он тянет время. – И как бы ты мне ни возражала, на самом деле ты знаешь, что я прав.

– Как скажешь.

– И хотя твой магазин совершенно замечательное заведение, особенно читальный зал – он вообще выше всяких похвал, – нельзя перегружать себя в период беременности.

– Спасибо большое за оценку моих трудов. Что же касается моей беременности, то…

– Беременная женщина не должна делать некоторые вещи, а новорожденному будет мешать шум снизу. Иными словами, я предлагаю тебе переехать ко мне.

8

Слова Кристиана так поразили Эйвери, что несколько секунд она не могла ничего сказать, только смотрела на него, приоткрыв рот в изумлении. Должно быть, она неправильно его поняла.

– Кажется, я не расслышала. Что ты сказал?

Он ответил улыбкой человека, который всегда получает от жизни все, что захочет.

– Я предложил тебе переехать ко мне. Мой дом – твой дом.

– Говоря «переехать к тебе», – Эйвери подавила нарастающую панику и попыталась подыскать способ выразить свою мысль помягче, – что именно ты имеешь в виду?

– Мне кажется, – Кристиан непонимающе воззрился на нее, – что это и так прозвучало достаточно прямолинейно.

– Для меня – недостаточно. Я хочу понять, какую роль мне придется играть в твоем доме.

– Какую еще роль?

– Вот и я спрашиваю: какую? Будем ли мы спать в одной постели и заниматься любовью. Или просто станем сосуществовать бок о бок. В последнем случае не огорчатся ли твои подружки, постоянно встречая в доме женщину, носящую твоего ребенка? А что, если я случайно войду в комнату, когда ты будешь соблазнять кого-нибудь на диванчике?

– Эйвери!

– Что – Эйвери? – Она с удовольствием отметила его возмущение. – Или тебе трудно ответить на мои вопросы?

– Ты всерьез полагаешь, что я привел бы в этот дом женщину, в то время как…

– Конечно, куда лучше крутить романы на стороне…

– За кого ты меня принимаешь? – воскликнул Кристиан, бросая на нее яростный взгляд.

– Ну, раз ты сам спросил… – Эйвери безбоязненно встретила его взгляд. – За человека, который спит с женщинами, когда ему захочется, а потом и не думает с ними встречаться. Узнаешь знакомые черты?

– А, теперь понял.

Лицо его стало непроницаемым. И Эйвери подумала, не слишком ли далеко она зашла.

– Тебя оскорбило, что мы занимались любовью только один раз, да? – спросил Кристиан. – Именно поэтому ты злишься?

– Мне казалось, что я скорее мыслю конструктивно, чем злюсь, – ответила молодая женщина, твердо помня, что ярость – признак уязвимости. – Я научилась самостоятельно справляться почти со всем. Жизнь заставила. Всякое может случиться.

– Особенно с нами. Кажется, мы просто специализируемся на отношениях на одну ночь. – Он протянул руку и убрал выбившуюся из косы прядку.

Как ни странно, этот простой жест тронул сердце Эйвери. Она снова почувствовала себя ранимой, а ей требовалась сила, чтобы справиться. Интересно, он нарочно это сделал?

– Ты так и не ответила на мое предложение жить здесь, – заметил Кристиан. – Согласна?

Эйвери внезапно поняла, что ужасно хочет есть. Оказывается, беременные женщины находятся буквально в плену у потребностей собственного тела.

– Я не смогу ответить на пустой желудок. Давай поедим. А то я в голодный обморок упаду. Кажется, ты говорил что-то про ужин.

Кристиан ответил понимающей улыбкой. Неужели он в самом деле полагал, что она с легкостью согласиться жить в его доме? Так же, как с легкостью согласилась с ним спать…

– Ужин так ужин. – Он добавил в салат тунца и перемешал, потом вынул хлеб из тостера. – Поедим здесь или перейдем в гостиную? Оттуда отличный вид на сад, хотя сейчас, конечно, темно.

– Давай лучше здесь. Не перетаскивать же все это.

– Хорошо.

Кристиан положил гостье щедрую порцию салата и с удовольствием наблюдал, как она ест. Сейчас Эйвери напоминала ему ту девушку, с которой он познакомился. Но желание защитить и обогреть, испытанное им тогда, и в сравнение не шло с тем, которое наполняло его сердце сегодня.

– Ты теперь всегда так много ешь?

Эйвери подобрала с тарелки остатки салата, доела хлеб и только потом ответила:

– Нет. Только с тех пор, как забеременела.

Кристиан откинулся на стуле, и Эйвери уже в который раз обратила внимание на его длинные и мускулистые ноги.

– Тогда расскажи мне об этом. Я имею в виду о беременности.

Она отодвинула пустую тарелку и отпила воды из бокала.

– Иногда меня сильно тошнит. Тогда я даю себе слово никогда больше не есть, чтобы не было так плохо.

– А потом?

– А потом ребенок, должно быть, посылает какое-то сообщение в мозг, или в желудок, или куда-то там еще, и я неожиданно понимаю, что готова съесть все имеющиеся в доме продукты и еще чуть-чуть. Порой мне кажется, что я превратилась в гигантскую саранчу, ту самую, которая съедает листья, оставляя обнаженными ветви…

Да, не самый удачный выбор слов! И зачем она это сказала?

– Ну, Эйви, не стесняйся, обнажай все, что захочешь, – с улыбкой предложил Кристиан.

– Было бы очень мило с твоей стороны воздержаться от подобных комментариев.

– Прости. Но так уж ты на меня действуешь. – И он с виноватым видом развел руками.

– Я же ничего не делаю.

– Нет, делаешь. – Похоже, она могла бы зачитывать телефонный справочник, а он все равно находил бы ее соблазнительной. – Неужели сама не понимаешь, как обольстительно выглядишь?

– Обольстительно? – Эйвери изумленно оглядела себя. Все, что она увидела, – это округлившийся живот, который к тому же раздулся от съеденной еды так, словно она вот-вот собирается родить.

– Обычно я не переношу ложной скромности, но в данном случае ты, кажется, говоришь вполне искренне. – Кристиан покачал головой. – Ты действительно выглядишь потрясающе. Цветешь как роза жарким летом. Твоя кожа как шелк, а глаза как звезды. Более соблазнительного тела, чем твое, я никогда не встречал, а от беременности оно стало только краше…

На этом он решил закончить. Не стоит описывать, как потрясающе выглядит ее грудь, если он произнесет это, то, наверное, не сумеет удержать себя в руках. Кристиан порадовался, что сидит, и не видно, как влияет на него сидящая напротив женщина.

Однако Эйвери заметила, что он прикусил губу, и догадалась, в чем дело. Кристиан слегка покраснел, отчего стал только привлекательнее. Больше всего ей хотелось коснуться возлюбленного – атласной кожи, мягких волос… Вдохнуть знакомый запах…

Очень просто было бы откинуться на стуле и прикрыть глаза, вроде как отдыхая. Тогда он наверняка подойдет и их губы сольются в поцелуе.

Но между тем, чего хочется, и тем, что должно быть, лежит пропасть, которую не стоит преодолевать.

– Так ты собираешься жить со мной здесь или нет?

Голос ворвался в ее сознание, как жужжание пчел жарким полднем, как журчание воды или шелест травы.

Девять лет назад Эйвери с восторгом ухватилась бы за его предложение. Неужели сам мистер Харлоу предложил ей, и так далее… Но ей уже не восемнадцать. И она оказалась в довольно непростой ситуации из-за собственного безрассудства. Совершенно незачем ее усугублять.

– Нет. Более того, мне кажется, что это самая глупая идея на свете. Я никак не могу привыкнуть к мысли, что всего через четыре месяца стану матерью и у меня будет беспомощный, пищащий малыш. Так что сейчас неподходящее время для экспериментов. Да и жить с кем-то – очень непростое занятие. Особенно на неопределенных условиях.

Кристиан выпрямился.

– Предлагаю в первый и в последний раз.

– Ах, тогда я упустила свой шанс навсегда! Ах, какая жалость! Но ничего, как-нибудь переживу.

Кристиан посмотрел в окно, за которым было бы совсем темно, если бы не фонари. Он не мог ее понять. Казалось бы, все так просто…

– Расстроился? – поддразнила его Эйвери. – Не можешь смириться с тем, что женщина сказала тебе «нет»?

Он был нежен с ней из-за беременности, но сейчас без малейшего колебания подошел, склонился и приник к ее губам, одновременно вынуждая подняться. Чувствуя, как бешено колотится его сердце, он ласкал податливые губы, стараясь доставить Эйвери удовольствие.

– Просто я надеюсь, что ты передумаешь, – пробормотал Кристиан, не отрываясь.

Он всего лишь целовал ее. Не шарил руками по телу, не пытался расстегнуть одежду или увлечь в гостиную на диван. Только запустил пальцы в густые волосы цвета меда и касался ее губ нежно и требовательно.

Кристиан не был настойчив, но и не отпускал Эйвери. Прикосновения его, с одной стороны, были достаточно невинны, с другой – невероятно соблазнительны. Молодая женщина была не готова к такому.

Оба предыдущих раза их с Кристианом охватывало всепожирающее пламя страсти. Казалось, мир рухнет, если их тела не сплетутся в танце любви. Эйвери и предположить не могла, что он может быть таким деликатным и мягким.

Она прижималась к возлюбленному. Но желание ее сейчас было подобно не гигантской волне, как прежде, а скорее неторопливому приливу, которому, однако, ничто не в силах противостоять.

Кристиан понимал, что надо немедленно остановиться. Такого с ним еще не бывало, и он чувствовал, что снова теряет голову. Еще немного, и…

Эйвери была разочарована, когда волшебный поцелуй прервался, и Кристиан отступил на шаг, отпустив ее. Она медленно села на стул.

– Эйви…

– Да у тебя перехватило дыхание!

– Не у меня одного. И у тебя совсем растрепалась прическа.

Эйвери откинула со лба прядь и поняла, что волосы слегка влажные от пота. Она одернула одежду и отпила минеральной воды.

– Можно мне сходить с тобой к врачу? Я бы хотел узнать, как протекает беременность, и послушать, как бьется сердце малыша, – неожиданно спросил Кристиан.

– Я была у него недавно.

Он напомнил себе, что не имеет права чувствовать себя обездоленным.

– И?

– Все отлично. Просто отлично! – Эйвери неожиданно одарила его солнечной улыбкой.

Он ответил тем же. И, будь у них нормальные отношения, Кристиан подхватил бы ее на руки и закружил. Но отношения их трудно было бы назвать нормальными. И они не обсудили несколько очень важных моментов.

– Окружающие скоро начнут обращать внимание на мой внешний вид, – заметила Эйвери.

– Кто-нибудь уже обратил?

– Да, Джуди и Черил. Но обе обещали молчать.

Кристиан пристально посмотрел на будущую мать. Она вроде бы советовалась с ним и в то же время как бы не считалась с его мнением. Они занимались любовью и в результате зачали ребенка. Пять минут назад они целовались, а когда он предложил жить с ним, эта женщина отказалась.

– Крис… – В его мысли ворвался голос Эйвери. – Что мне сказать людям?

Он почувствовал затапливающую его холодную ярость и отвернулся.

– Говори, что хочешь.

Эйвери с трудом сдержала раздражение. Неужели этому человеку доставляет удовольствие заставлять задавать унижающие ее достоинство вопросы?