- Послушай, а где эти ценные подарки, которыми нас наградили?
      - Ну, позовут когда-нибудь и вручат.
      - Интересно, какие? - не унимался Вяча. - Может быть, часы, а? Хорошо бы часы... Антон, поедем к Степану Ивановичу. Может быть, он не читал газету и не видел заметку.
      Но Степан Иванович уже прочитал заметку.
      - Ну и расписали! - усмехнулся он. - Будто мы новый полюс открыли или на Марс слетали. И слова-то какие: "рыбные ресурсы", "решительные действия", "отважные школьники", "реквизированы". Тьфу!
      Боцман угостил мальчиков чаем и румяными картофельными шаньгами. Соломбальские хозяйки - мастерицы стряпать всевозможные рыбные пироги и кулебяки, картофельные шаньги и ватрушки с творогом. Такой мастерицей была и жена боцмана Ирина Григорьевна.
      А на другой день боцмана и всех мальчиков пригласили в рыбнадзор и там торжественно вручили подарки.
      Степану Ивановичу подарили карманные именные часы. Инга получила маленький транзисторный приёмник. А остальным матросам "Ласточки" достались небольшие библиотеки. Книги в них были самые разнообразные: художественные и технические, по охоте и рыболовству, по спорту и даже по выращиванию цветов.
      Ребята смеялись. У Вячи в библиотеке оказались "Спутник рыболова" и "Справочник юного техника". Егор с недоумением рассматривал "Историю Древнего Рима" и "Отечественную войну 1812 года". Яну достались книги по кулинарии и о певчих птицах, которые он сразу отложил, ухватившись за небольшую книжечку "Футбол-73" с биографиями знаменитых футболистов и спортивным календарём. А Антон обнаружил в своей библиотеке "Разведение кроликов" и "Комнатное цветоводство".
      Но ошибку рыбнадзорцев было легко исправить. Ребята тут же обменялись книгами. И все остались довольны.
      Праздник на улице
      Перед новым походом боцман Рябов держал речь. Он старался говорить спокойно и весело, но голос его от волнения всё же чуть дрожал.
      - Ну вот, мои доблестные матросы! После этого рейса нам придётся надолго расстаться. Думал, спишут меня на пенсию. Ан нет. Опять пароходство зовёт старого боцмана поплавать. Посылают в дальнее. Я, конечно, согласился. Жалко вас оставлять, но море манит, а годы уходят. Может быть, это будет моё последнее плавание. Пойду прощаться с моряцкой жизнью. Ещё разок посмотрю на белый свет, на чужие дальние страны. А вам нужен новый боцман. Воля ваша, выбирайте, кого сами пожелаете. Только я бы посоветовал вам выбрать Антошу Прилучного. А выберете боцмана - так уж подчиняйтесь ему беспрекословно, без всяких отговорок. Ум хорошо, а два лучше - это верно, но на практике руководить, командовать должен один.
      Ребята приуныли: оставаться без старшего доброго друга, к которому они так привыкли и которого полюбили, было грустно. Но радость за Степана Ивановича, отправляющегося в большое плавание, все же победила. Боцманом своего шлюпа ребята тут же выбрали Антона.
      - Берегите "Ласточку", - напутствовал их Степан Иванович. - Она хорошо нам послужила и послужит ещё. Чуть где заметите неполадку, поломку - сейчас же подремонтируйте, подновите шлюп. Вы теперь и подшпаклевать и подкрасить - всё умеете. Ну хорошо. Егор, Инга, отдать швартовы! Это моя последняя команда. Антон - на руль. Действуй! Отныне я на "Ласточке" пассажир.
      Степан Иванович перешёл с кормы на среднюю банку, а его место занял новый боцман Антоша Прилучный.
      Предстоял последний рейс с бывшим боцманом славных кораблей трёхмачтового парусника "Буревестник" и крошечного шлюпа "Ласточка".
      - Вёсла на воду! - подал первую свою боцманскую команду Антон. - Вперёд! Раз-два, раз-два!
      "Ласточка" быстро набрала ход.
      - Куда вас прокатить, товарищ пассажир? - с улыбкой спросил он Степана Ивановича.
      - Пойдём на взморье, - отозвался Рябов. - Хоть не на взморье, но в ту сторону.
      Шли вблизи правого берега. Северная Двина была спокойна. Только по дрожанию солнечной дорожки была заметна стремительность течения на середине фарватера.
      На рейде за Соломбалой стояли два океанских транспорта-лесовоза. Один советский теплоход, второй - норвежский пароход. Ребята давно научились определять "национальность" судов - по кормовым флагам, по портам приписки, тоже указанным на корме под названием судна, а иногда и по марке пароходной компании на трубе. Норвежский транспорт принадлежал большой фирме, пароходы и теплоходы которой очень часто стояли под погрузкой у архангельских лесных причалов - бирж со штабелями досок, диленов и круглого окоренного леса.
      Ранним утром берега ещё были тихи и безлюдны. Но неожиданно тишину разорвал резкий, хотя и негромкий звук.
      - Ручная сирена, - догадался Степан Иванович.
      На берегу стояли два человека. Конечно, это они вызывали с судна шлюпку. Но стоящие на рейде транспорты не отзывались.
      - Придётся, видимо, помочь морякам, - сказал Рябов. - Антон, ты боцман, тебе и решать.
      - Конечно, - ответил Антоша и круто повернул шлюп к берегу. - Интересно, наши это или норвежцы?
      - Увидим. - Степан Иванович взял бинокль. - Одеты так, что не различишь, кто они. Но помочь надо в любом случае.
      "Ласточка" подошла к берегу, и Антон пригласил незнакомцев садиться.
      - Тюнк ю, тюнк ю! - смущённо поблагодарили они, удивляясь неожиданной помощи.
      - Ноуиджен, - улыбнулся Степан Иванович. - Пожалуйста! Плис!
      Норвежцы прыгнули в шлюп. Они были в отличных костюмах, но по рукам в ссадинах и с въевшейся грязью Степан Иванович сразу определил: это кочегары.
      Боцман знал английский язык, но слабо. Поэтому разговор пришлось вести в основном жестами.
      Когда "Ласточка" подошла к борту норвежского парохода, один из норвежцев сказал:
      - Тюнк ю, мастер! Рюс, Совет, Норвега - дружба!
      И протянул Степану Ивановичу советский рубль. Боцман отстранил руку норвежца:
      - Ноу. Такой дружбы у нас не бывает.
      Иностранцы легко взобрались по штормтрапу на вымерший, казалось, пароход. Сверху, с борта, они махали экипажу "Ласточки" и что-то кричали.
      Ребята, в свою очередь, тоже помахали норвежцам и в знак прощального приветствия подняли вёсла в "стойку". Затем Антон скомандовал:
      - Вёсла на воду!
      И "Ласточка" оторвалась от судна.
      - Вот и в последнем моём рейсе добро людям сделали, - сказал Степан Иванович. - Везёт нам. Только теперь на "Ласточке" - четыре матроса, боцман минус, боцман плюс, капитан в уме. А пятого матроса по судовой роли уже не хватает. Что будете делать?
      - У-у! - воскликнул Егор. - На нашей улице сколько хочешь ребят. Только скажи - они передерутся из-за места на "Ласточке".
      И верно, когда "Ласточка" уходила в поход, каждый раз на берегу собиралось множество соломбальских мальчишек. Они завистливо смотрели на счастливых матросов маленького шлюпа. Конечно, у большинства этих мальчиков имелись свои моторные катера или лодки, и они вдосталь катались по реке. Но ведь куда интереснее ходить в дальние походы в общей команде под началом опытного старого моряка, каким был боцман Степан Иванович Рябов. А тут ещё и грот-парус, и стаксель, и флаг-вымпел!..
      - О, я знаю, что нужно сделать, - загадочно сказал Антон.
      - Что? - как всегда, не удержался Вяча.
      - Пока секрет.
      - Ничего не нужно делать, - буркнул Егор. - Возьмём соседского Славку Хабарова - и всё. Он парень здоровый, ему уже четырнадцать. А батька у него вторым механиком плавает.
      - Вам можно и шестого матроса взять, - посоветовал Степан Иванович. - В три пары вёсел "Ласточка" совсем быстроходной станет.
      - Можно шестого? - обрадовался новый боцман. - Тогда я ещё кое-что придумал!
      - Ну что, что? - пристал Вяча.
      - Не торопись, матрос Полянкин. Узнаешь.
      - Ладно, матросы, двинулись домой, - сказал Степан Иванович. - Сегодня моё судно с моря приходит. А завтра утром я уже должен на нём боцманские дела принять.
      Во дворе домика, где жил боцман Рябов, ребята расселись за столом под тополем, вспоминая, как они пришли сюда впервые и познакомились со Степаном Ивановичем. Вяча Полянкин вытащил из кармана записную книжку в голубой клеёнчатой обложке, раскрыл её и торжественно прочитал:
      - "1973 года июня 7-го в 2 часа 25 минут пополудни на острове Соломбала произошла знаменательная встреча..."
      Воспользовавшись отсутствием Степана Ивановича, который ушёл в дом, ребята стали держать большой совет.
      Слово взял Антон:
      - Мы хорошо провели время со Степаном Ивановичем, и он многому научил нас. В благодарность за всё хорошее, что он сделал для нас, на прощание мы должны нашему бывшему боцману преподнести подарок.
      - Часы? - спросил Вяча. - Так у него уже двое часов, а может быть, и больше.
      - Нет, - прервал друга Антон. - Подарок совсем другой...
      И тут новый боцман поведал экипажу свой план, от которого все пришли в восторг. А Вяча даже заявил:
      - Ты гений, Антон! Спиноза, Аристотель, Гегель!
      - Пустомеля, - проворчал Егор. - Дело нужно делать, раз задумали, а не болтать!
      Вскоре поблизости от дома Степана Ивановича на заборе появилось большое объявление, написанное крупными буквами:
      "Сегодня, 2 августа, в 5 часов вечера, организуется субботник всех мальчиков и девочек этой улицы. Возраст участников субботника - от 10 до 15 лет. Двое лучших, кто отличится на субботнике, будут зачислены в экипаж шлюпа "Ласточка".
      У объявления останавливались не только ребята, но и взрослые. Они читали и недоумевали: какой субботник, если сегодня четверг...
      А матросы "Ласточки" из-за забора втихомолку наблюдали за читающими.
      Задолго до пяти часов у объявления собралось человек двадцать мальчишек. Пришли и четыре девочки. Велико было желание попасть в команду матросов.
      - У кого есть лопаты, топоры, ломики, носилки, - объявил Антон, - тащите сюда! Будем убирать улицу, засыпать рытвины, копать канавы. Вот на этом участке.
      Окраинная улица, на которой жил Степан Иванович, была не замощена. Весной от тающего снега и осенью от дождей дорогу заливало водой, и водители автомашин мучились, когда колёса застревали в непролазной грязи глубоких ухабов.
      Всеми работами руководил Антон. Вяча отправился домой с заданием принести какой-нибудь еды.
      - Мусор из своих дворов тащите сюда и засыпайте ямы. Если есть ненужный песок и земля, тоже несите.
      Часам к девяти вечера улица во всю длину квартала преобразилась. И в это время по обновлённой будто специально для этого дороге к дому боцмана Рябова подкатила легковая автомашина. Первым из неё, к несказанному удивлению экипажа "Ласточки", выскочил Вяча Полянкин. Затем матросы увидели кинооператора Савву Кирилловича и режиссёра Якова Наумовича.
      - Сейчас нам будут показывать кадры из кинофильма "Сказание об Иване Рябове"! - крикнул Вяча. - Готовьте экран!
      Яков Наумович, здороваясь со Степаном Ивановичем, и сразу обрушился на него с вопросами:
      - Когда же вы преподадите мне урок рыбной ловли?
      Но Савва Кириллович перебил его.
      - Сейчас вы увидите себя на экране! - сообщил он Степану Ивановичу. Приглашайте смотреть ваших друзей!
      Так неожиданно начавшийся на улице субботник ещё неожиданнее закончился кинопросмотром.
      Ребята и взрослые переполнили большую комнату в доме Рябовых. Стульев и табуреток, конечно, не хватило, и люди стояли, притиснутые друг к другу от двери до самого экрана. А экран получился превосходный: для этого Ирина Григорьевна достала самую большую снежно-белую простыню.
      Окна занавесили, и в комнату вступили полумрак и тишина. Щёлкнул и мягко заверещал киноаппарат. На экране некоторое время мелькали прыгающие полосы прямые, зигзагообразные, потом похожие на проливной дождь. Но вот появилась Северная Двина и мчащийся по реке стремительный глиссер.
      - При монтаже это будет вырезано, - сказал кинооператор.
      Затем появились низкие песчаные берега Заостровья и знакомая матросам "Ласточки" просторная зелёная поляна. Перед зрителями развернулась праздничная петровская ассамблея. Пышно разодетые кавалеры в париках в медлительном танце вели не менее пышно разодетых дам с самыми немыслимыми причёсками. А посередине стоял сам Пётр Первый - высоченный, широкоплечий артист Мелкишев.
      Затем на экране возникла грозная Новодвинская крепость - грозная и неприступная для врага.
      - А ведь всё это раскрашенные доски и фанера, - зашептал Вяча. - Мы же видели...
      - Декорации, - отозвался Антоша. - Но здорово!
      Фанерные стены крепости с бойницами и пушками на экране действительно выглядели внушительно.
      Наконец, к всеобщему ликованию экипажа "Ласточки", на экране пошли кадры, где на скамье у замшелой избы, рубленной на углах "в крест", сидел не кто иной, как Степан Иванович Рябов, но не боцман, а посадский помор.
      Послышались возгласы:
      - Да это же Степан Иванович!..
      - Встань-ка, сосед, пройдись! Посмотрим на тебя.
      - Теперь и на нашей улице свой киноартист. Ребята, берите скорее у Степана Ивановича автографы!
      Потом кинооператор показал зрителям захват шведами в плен кормщика Ивана Рябова, и на экране крупным планом возник шведский фрегат.
      - Степан Иванович, - закричал Вяча, - смотрите, ваш "Буревестник"!
      - Он самый, - взволнованно произнёс боцман. - И узнаю и не узнаю. Вот ведь как всё перекроили у моего парусника. И всё же узнать можно. Столько лет на нём плавал! Он самый - "Буревестник"...
      - Мы показали вам только малую часть фильма, - сказал Савва Кириллович. У нас же заснято очень много. И в Москве ещё будут съёмки. А потом монтаж. Ну, а месяцев через семь-восемь вы, конечно, увидите и всю картину целиком.
      Режиссёр и кинооператор уехали, но жители улицы ещё долго не расходились, обсуждая необычное для их жизни событие.
      А матросы "Ласточки" снова держали большой совет, но на этот раз пригласив и Степана Ивановича.
      - Я считаю, Егор прав, - заявил Антон. - Пожалуй, лучше всех работал Слава Хабаров. Я тоже предлагаю зачислить его в экипаж "Ласточки". А шестым матросом мы в каждый рейс будем брать по очереди всех остальных, кто сегодня работал. У меня все записаны. В первый поход предлагаю взять Риту Саврасову - она лучше многих мальчишек работала. Да и у Инги подружка будет.
      "Добро" - слово моряцкое
      Степан Иванович получил назначение боцманом на большой океанский теплоход "Капитан Кучин".
      Александр Иванович Кучин, онежский моряк, сопровождал норвежского путешественника Амундсена в экспедицию к Южному полюсу, а также участвовал в экспедиции русского полярного исследователя Владимира Александровича Русанова на судне "Геркулес". Из последней экспедиции Кучин не вернулся, но северяне хорошо помнят своего знаменитого земляка. В честь его и назван теплоход, на котором Степан Иванович должен был идти в плавание.
      Получив в пароходстве назначение, он сразу же направился на борт своего нового судна, представился, как положено, вахтенному штурману, потом капитану и быстро принял от предшественника всё палубное хозяйство.
      Теплоход "Капитан Кучин" встал под погрузку у лесобиржи соломбальского комбината, и Степан Иванович изредка мог бывать дома, навещать жену.
      Команда "Ласточки" единодушно решила в походы не ходить, пока их бывший боцман, а теперь боцман большого теплохода Степан Иванович не уйдёт в море. А об отходе "Капитана Кучина" Антона должен был известить Егор-Беломор.
      И вот Егор приехал к Антону.
      - Завтра в десять ноль-ноль "Капитан Кучин" отходит.
      На другой день утром "Ласточка" с экипажем в полном составе вышла из речки Соломбалки на Северную Двину и взяла курс к лесобирже. Были на борту шлюпа и новые матросы: Слава и Рита.
      Когда "Ласточка" подошла совсем близко к борту "Капитана Кучина", ребята увидели Степана Ивановича. Боцман сбежал по трапу с полубака и наклонился через борт.
      - Шесть матросов плюс боцман Антон, капитан в уме. Добро, друзья!
      - Мы пришли вас проводить! - крикнул в мегафон Вяча.
      - Спасибо, дорогие!
      На мачте теплохода вился отходной флаг. Команда, судя по всему, готовилась к отплытию.
      Нежданно-негаданно подошёл буксирный пароходик "Белуха". На нём всё ещё был капитаном уже знакомый экипажу "Ласточки" Карпыч.
      - Ого, здорово, старик! - приветствовал Карпыча боцман. - На одном конце четыре узла. Всё ещё плаваешь?
      - Да куда же я брошу свою дролюшку?! А ты в рейс собрался? Ну, да ты ещё молодой. Счастливо плавать! Семь футов под килем! - закончил Карпыч добрым моряцким напутствием.
      "Белуха" прошла, не застопорив ход. Да и ход-то у неё, у "старушки", был самый черепаший.
      Боцман ещё с минуту поговорил с матросами "Ласточки" и поспешил на полубак, на своё место при отходе. Капитан и вахтенный штурман уже были на капитанском мостике.
      Послышалась команда: отдать швартовы. Нос теплохода стал медленно отдаляться от причальной стенки - знакомые всем ребятам минуты.
      Степан Иванович был занят, и юные матросы снизу его не видели.
      - "Кучин" отойдёт, тогда и увидим, - сказал Слава.
      - Давайте споём на прощанье дяде Степану песню, - предложила Рита. -Только какую?..
      - Ясно какую - "Вечер на рейде", - сказал Вяча.
      - Так ведь там поётся "Уходим завтра в море", а тут сегодня, сейчас.
      - Это ничего, - успокоил Антон. - Запевай, Рита! Только, ребята, погромче подпевайте, чтобы на палубе "Кучина" было слышно.
      Рита запела звонко и высоко:
      Споёмте, друзья...
      Песня ожила над большой рекой и, подхваченная всеми матросами "Ласточки", набирала силу.
      За фальшбортом показался Степан Иванович. Он неистово махал фуражкой.
      Услыхав песню, к борту собрались все не занятые на вахте члены команды "Капитана Кучина". Они дружно подхватили:
      Пусть нам подпоёт
      Седой, боевой капитан.
      Капитан стоял на крыле мостика и улыбался. Он не был ни седым, ни боевым. Он был совсем молод и войны не видел.
      А тем временем теплоход уже вышел на фарватер и лёг на основной курс. "Ласточка" сопровождала его. И казалось, словно крепкими швартовыми канатами соединяет огромный теплоход и маленький шлюп моряцкая песня.
      Провожая Степана Ивановича в далёкое плавание, члены экипажа "Ласточки" желали ему счастья и семь футов под килем. Семь узлов на одном конце, минус старый боцман, плюс новый боцман, капитан, как всегда, в уме!
      Добро, боцман Рябов! Добро, маленькие матросы!