Шатер затрясло. Поднялся ветер, взметнувший волосы Галеоны и откинувший их назад. Масляная лампа, заморгав, наконец потухла, но на окровавленной груди мертвого солдата возник другой, тусклый, ядовито-зеленый свет.
      Ксазакс продолжал бормотать что-то на своем демоническом языке, в то же время рисуя новые завитки малинового узора. Галеона ощущала входящие природные и адские силы, смешивающиеся в сочетаниях, невообразимых в реальном мире.
      Женщина протянула руку, добавляя штрихи к работе демона. Теперь внутренность палатки трещала от сливающихся и отталкивающихся друг от друга потоков энергий.
      — Говори слова, человек, — велел Ксазакс. — Говори, прежде чем нас засосет созданное нами…
      И с губ Галеоны стали срываться древние слова. От каждого слога кровь закипала у нее в жилах, а вены на туловище жуткого партнера колдуньи пульсировали все ярче и ярче. Ведьма заговорила быстрее, зная, что если запнется, страх Ксазакса может осуществиться.
      Над телом капитана Толоса сгустилось существо цвета плесени с резиновой плотью жабы. Оно билось, извивалось, пыталось кричать не вполне еще оформившимся ртом.
       Дайте… мне… поко-о-о-о-ой!— требовало оно.
      Искаженное, даже по меркам демонов, гротескное существо хотело ударить сперва Галеону, потом Ксазакса. Однако обереги не дремали — чуть только монстр тянулся, вспыхивали голубые искры, очевидно, причиняющие боль твари. Разочаровавшись, создание наконец втянулось само в себя, обернув вокруг туловища-веретена когтистые лапы, словно пытаясь спрятаться и исчезнуть вовсе.
      — Повинуйся нашим приказам, — велела колдунья пленному чудовищу.
       Мне… нужен… покой!
      — Ты его не получишь, пока не выполнишь поставленную перед тобой задачу!
      Глаза ночного кошмара, свободно болтающиеся на ниточках нервов, взглянули на ведьму с открытой, чисто человеческой враждебностью.
       Ладно… пока… все равно. Чего… вы хотите… от меня?
      — Никакая магия не слепит твои глаза, никакие барьеры не мешают зрению. Увидь за нас то, что мы ищем, и скажи, где это.
      Ужас, зависший над остывающим телом Толоса, затрясся, неприятно рокоча. И Ксазакс и Галеона сперва отпрянули, прежде чем осознали, что существо просто смеется над их просьбой.
       Это… все? Ради этого… меня мучают… и будят?
      Придя в себя, ведьма кивнула:
      — Сделай это и вернешься ко сну.
       Покажи… что… вы… ищете.
      Богомол нарисовал маленький круг в середине главного узора. Оранжевая дымка тут же затянула участок, где парило пойманное создание. Глаза уставились в пелену, видя то, что не могла разглядеть даже Галеона.
       Становится… яснее… что вы… ищете. Нужна… плата.
      — Часть платы, — перебил Ксазакс, — ты уже попробовал.
      Пленник взглянул вниз, на тело.
       Принимается.
      И тут разуму Галеоны нанесли удар такой силы, что чародейка рухнула на гору своих подушек.
 
       Она плыла на захудалом суденышке сомнительного предназначения и репутации, на скорлупке, сражающейся со штормом, разразившимся отнюдь не по естественным причинам. Буря уже разорвала паруса, но корабль все еще держался.
       Любопытно, Галеона не видела на палубе никого из экипажа, слово корабль вели призраки. Однако что-то тянуло ее, требуя заглянуть под палубу. Даже не шевельнув ногой, колдунья переменила позицию, и теперь перед ней покачивалась дверь каюты. Галеона подняла прозрачную руку, пытаясь толчком открыть ее.
       Вместо этого она «текла внутрь, оказавшись в каюте подобно воображенным ею привидениям-мореходам. Но единственный обитатель этого жалкого подобия комнаты ничем не напоминал мертвеца. Фактически при ближайшем рассмотрении он выглядел куда лучше, чем можно было ожидать. Настоящий солдат. Настоящий мужчина.
       Ведьма попробовала прикоснуться к лицу человека, но рука ее прошла сквозь плоть. Тем не менее, она немного переместилась и улыбнулась. Взгляд Галеоны скользнул по телу, отмечая, как хорошо сидят на нем латы Бартука.
       Потом ее внимание привлекла тень в углу, тень, внушающая знакомые чувства. Ксазакс.
       Зная, что теперь надо вести себя осторожно, Галеона сосредоточилась на предмете их с демоном поисков. Снова дотронувшись бесплотными пальцами до щеки бойца, ведьма прошептала:
       — Кто ты?
       Он поежился, словно потревоженный.
       — Кто ты? — повторила она.
       На этот раз губы открылись и пробубнили:
       — Норрек.
       Колдунья улыбнулась, радуясь успеху.
       — На каком корабле ты плывешь?
       — «Ястребиный огонь».
       — Куда он направляется?
       Теперь человек начал поворачиваться. По лбу побежали морщины, словно солдат не желал отвечать, даже во сне.
       Твердо решив добиться информации, Галеона повторила важнейший из всех вопросов.
       И снова ответа не последовало. Ведьма подняла глаза и увидела, как напряглась тень Ксазакса. Однако она не доверяла демону. В сущности, само его присутствие уже ставило предприятие под угрозу.
       Внимание колдуньи снова вернулось к Норреку, женщина склонилась над ним и заговорила так обольстительно, как общалась в основном лишь с Августасом:
       — Скажи мне, мой храбрый мужественный воин… скажи Галеоне, куда ты плывешь…
       Рот человека открылся:
       — Лат…
       И в эту секунду тень демона легла на его лицо. Глаза Норрека распахнулись.
       — Ради всего святого…
 
      И Галеона обнаружила, что лежит в своем шатре, глядя в потолок, а тело ее покрыто холодным потом.
      — Недоумок! — взревела она, вскакивая. — О чем ты только думал?
      Жвала Ксазакса щелкнули, открывшись и закрывшись.
      — Думал, что этот сможет найти ответы быстрее, чем растерянная человеческая женщина…
      — Чтобы раскрыть секреты, есть способы запугивания получше! Он почти ответил мне! Еще несколько секунд, и мы знали бы все, что нам нужно знать! — Она на миг задумалась. — Может, еще не слишком поздно! Если… — Женщина запнулась и взглянула вниз, туда, где лежало тело Толоса, или, точнее, должно было лежать.
      Труп и даже кровь, запятнавшая ковер, исчезли.
      — Награду забрали, — отметил Ксазакс. — Капитану Толосу суждено жуткое послесмертие…
      — Плевать на него! Мы должны вернуть Спящего!
      Богомол неистово задергал головой взад и вперед — по-другому покачать ею он не мог.
      — Этот не стал бы бросать вызов Спящему в его собственных владениях. Их царство лежит вне Небес и Преисподней. Здесь мы можем повелевать им, но, когда связь разорвана, они способны взять свое. — Демон подался вперед. — Думаешь, твой генерал поделится еще одной душой?
      Галеона махнула рукой на его вопрос, размышляя, что можно сказать Злорадному. Она знала имя человека, название его корабля, но какая в том польза? Судно может плыть куда угодно! Если бы только человек проболтался о месте назначения до того, как демон все испортил! Если бы…
      — Он сказал «Лат»,- выдохнула ведьма.- Ну конечно!
      — У тебя есть идея?
      — Лат Голейн, Ксазакс! Наш дурень направляется в Лат Голейн! — Глаза женщины удовлетворенно расширились. — Он идет к нам, как я сразу и сказала!
      Желтые глаза чудовища вспыхнули.
      — Ты уверена?
      — Абсолютно! — Галеона издала гортанный смешок, сводивший с ума многих мужчин, но нисколько не повлиявший на демона. — Я должна тотчас же рассказать Августасу! Это на время придержит его! — Она подумала еще немного. — Возможно, я даже сумею убедить его бросить вызов пустыне. Ему нужен Лат Голейн; вот и еще одна причина захватить его!
      Ксазакс одарил ее тем, что у богомолов считается озадаченным взглядом.
      — Но если человек Злорадный бросит свое войско на Лат Голейн, он наверняка потерпит поражение… А-ах! Этот понимает! Как умно!
      — Я не знаю, что ты имеешь в виду… и у меня нет больше времени спорить с тобой. Я должна сообщить
      Августасу, что доспехи плывут к нам, словно мы же их и призвали.
      Она выскользнула из шатра, оставив демона наедине с его планами. Ксазакс взглянул на пол, где совсем недавно лежало тело несчастного офицера, и вновь посмотрел на полог палатки, за которым исчезла темнокожая колдунья.
      — Да, доспехи плывут к нам,- прощелкал богомол, и его фигура начала расплываться, вновь превращаясь в тень. — Любопытно, что подумает об этом твой генерал, хотя… а если он не достигнет Лат Голейна…
 
      Глаза Норрека мгновенно открылись:
      — Ради всего святого…
      Он остановился, едва не свалившись с койки. Лампа потухла, но Норрек видел достаточно, чтобы убедиться, что остался единственным обитателем каюты. Женщина, склонившаяся над ним, — эту картину он наверняка не скоро забудет, — очевидно, была порождением его сна. Что именно она делала, ветеран сказать не мог, разве что настойчиво хотела поговорить с ним.
      «Прекрасная женщина, желающая лишь поговорить, наверняка является за твоим кошельком», — сказал как-то Фаузтин Сэдану Тристу, после того как последний едва не лишился своего скудного жалованья из-за одной воровки. Но какой вред могла причинить Норреку женщина из сна, особенно с учетом его и без того отчаянной ситуации?
      Жаль, что он проснулся. Возможно, если бы сон продлился еще немного, оказалось бы, что он более приятный. Наверняка уж получше его прошлых ночных кошмаров.
      Подумав о кошмарах, Норрек попытался вспомнить, что же на самом деле разбудило его. Нет, не женщина. Дурное предчувствие? Нет, тоже не совсем точно. Скорее, ощущение чего-то зловещего, наползающего на него, когда темнокожая искусительница склонилась ниже…
      «Ястребиный огонь» жестко тряхнуло, и Норрек таки полетел с койки. Упал он у самых дверей каюты, которые, лязгнув, сами собой открылись.
      Сам бы Норрек никогда не среагировал так быстро, но рука в латной перчатке метнулась по собственной воле, схватилась за дверной косяк и не позволила беспомощному солдату кубарем покатиться к наружным поручням, проломить их и плюхнуться в штормовое море. Норрек подтянулся, переползая на безопасное место, потом тяжело встал на ноги, которые, как и руки, уже снова подчинялись ему.
      Разве капитан Каско больше не командует своим экипажем? Если они не будут осторожны, то закончится все тем, что ветер и волны разорвут «Ястребиный огонь» в клочья!
      Цепляясь за что придется, он начал пробираться к носу. Рев волн и непрерывный рокот грома мешали услышать моряков, но ведь наверняка Каско должен разносить их сейчас за беспечность. Конечно, капитан постарается, чтобы команда…
      На палубе «Ястребиного огня» не оказалось ни души.
      Отказываясь верить своим глазам, Норрек посмотрел на штурвал. Кто-то, воспользовавшись прочным линем, закрепил рулевое колесо в одной позиции, создав, по крайней мере, хоть какое-то подобие управления. Однако на том вся забота о корабле и кончалась. Канаты свободно болтались, повинуясь безумию бури. Один парус порвался, и прореха грозила расшириться, если немедленно что-нибудь не предпринять.
      Экипаж, должно быть, внизу. Какой же безумец покинет вполне пригодный корабль, пусть даже такой, как «Ястребиный огонь», посреди свирепого шторма? Каско уж точно собрал всех в кают-компании, чтобы обсудить какие-нибудь сильнодействующие меры. Наверняка все именно так…
      Спасательная шлюпка, которая должна была висеть как раз там, где он сейчас стоял, исчезла.
      Норрек быстро бросил взгляд за перила, но увидел только бьющиеся о корпус тросы. Нет, тут поработал не несчастный случай — кто-то намеренно спустил шлюпку на воду.
      Он перебегал от перил к перилам, и страх его только усиливался. Команда оставила «Ястребиный огонь», бросив и судно и Норрека на милость шторма…
      Но почему?
      На этот вопрос он уже знал ответ. Солдат вспомнил выражения лиц экипажа после того, как доспехи призвали демонов для починки мачты. Страх и ужас, направленные вовсе не на латы, а на человека, носящего их. Команда испугалась силы, которой, как они решили, обладает Норрек. С самого начала путешествия их охватывало беспокойство, стоило ему спуститься за похлебкой. Даже тогда они понимали, что он не обычный пассажир, а случай с мачтой лишь подтвердил правильность догадок.
      Не обращая внимания на дождь и ветер, боец снова вернулся к перилам, пытаясь рассмотреть за завесой пенных брызг шлюпку. К сожалению, они наверняка отчалили уже несколько часов назад, воспользовавшись его изнеможением после вызова слизней. Неважно, что тем самым они скорее всего обрекли себя на смерть в бурном море; моряки больше боялись за свои вечные души, чем за смертные тела.
      Но что теперь делать Норреку? Ведь бессмысленно надеяться доплыть до земли на «Ястребином огне» самому, а тем более придерживаясь курса на Лат Голейн!
      Треск за спиной заставил отчаявшегося солдата резко повернуться.
      Грязный и, кажется, совершенно недовольный встречей с Норреком с нижней палубы появился капитан Каско. Раньше видом своим он напоминал мертвеца, теперь же больше походил на привидение.
      — Ты… — пробормотал он. — Демон…
      Норрек шагнул к капитану, стиснул его костлявые плечи:
      — Что случилось? Где команда?
      — Уйти! — выплюнул капитан, освобождаясь. — Лучше тонуть в море, чем плыть с хозяин демон! — Он оттолкнул Норрека. — Слишком много работы! Прочь!
      Смятенный солдат наблюдал, как Каско подтягивает некоторые канаты. Весь его экипаж покинул судно, но капитан, кажется, твердо решил не только удержать «Ястребиный огонь» на плаву, но и следовать намеченным курсом. Задача была безумной и бессмысленной, но Каско явно не намеревался отступать. Последовав за стариком, Норрек окликнул его:
      — Что я могу сделать?
      Промокший насквозь моряк одарил его презрительным взглядом:
      — Прыгнуть!
      — Но…
      Каско, игнорируя пассажира, захромал к следующим тросам. Норрек сделал шаг, но осознал, насколько тщетной окажется попытка заставить капитана выслушать его. У Каско были причины бояться и ненавидеть солдата, и ветеран не мог его за это винить. Из-за Норрека Каско наверняка потеряет и свой корабль, и саму жизнь.
      Полыхнула молния, на этот раз так близко, что Норреку пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть. Подавленный невозможностью сделать хоть что-нибудь, он направился к двери, ведущей на нижнюю палубу. Возможно, там лучше получится подумать.
      Спуск в недра «Ястребиного огня» еще освещало несколько ламп, но их огоньки не спасли Норрека от тревожного ощущения пустоты вокруг. Все, кроме Каско, оставили судно, предпочтя неминуемую смерть соседству с хозяином демонов. Вероятно, если бы они считали, что могут убить его, то попытались бы, но демонстрация силы доспехов, несомненно, убедила их в обратном.
      Норреку оставалось только прикидывать, сколько еще продержится «Ястребиный огонь» под напором волн и ветра.
      Он взглянул на латные перчатки, часть доспехов, в наибольшей степени ответственную за его нынешнее положение. Если бы не чертовы латы, он никогда бы не влип в такую переделку.
      — Ну? — чуть не выплюнул Норрек. — И что вы собираетесь сделать теперь? Мы что, начнем плыть, если корабль утонет?
      Сперва он пожалел о своем высказывании, испугавшись, что доспехи сочтут возможным поступить именно так. Норрек не хотел даже в воображении рисовать картину, как тяжелые латы пробуют оставаться на плаву. Ему, в своих походах редко когда сталкивавшемуся с морем, утопление казалось самой жуткой участью. Задыхаться, чувствовать, как легкие заполняет вода и мрак моря поглощает тебя… легче уж всадить клинок себе в брюхо!
      «Ястребиный огонь» затрясло на этот раз так свирепо, что судно зловеще застонало. Норрек взглянул на потолок, убежденный, что капитан Каско потерял ненадолго обретенный контроль над своей посудиной.
      И снова корабль содрогнулся; доски обшивки беспомощно выгнулись. Несколько таких секунд — и солдат поверит, что все его самые мрачные опасения скоро воплотятся в жизнь. Или в смерть? Он уже чувствовал, как его поглощает вода…
      Решив не поддаваться панике, Норрек кинулся к лестнице, пытаясь при этом твердо держаться на ногах. Что бы там ни думал о нем Каско, Норрек попробует хоть как-то помочь моряку восстановить управление кораблем.
      Он слышал, как капитан кричит что-то на своем родном языке — судя по всему, нескончаемую литанию проклятий. Норрек огляделся в поисках капитана.
      И он увидел Каско, а вместе с ним гигантский ужас, поднимающийся из моря.
      Чудовище с сотней щупалец и единственным огромным красным глазом нависло над «Ястребиным огнем», стискивая его в сокрушающих объятиях. Монстр напоминал кальмара-великана, с которого некая грозная сила содрала кожу, а на ее место насадила отвратительные шипы. Кроме того, тварь обладала множеством маленьких щупалец без присосок, а скорее с крошечными, похожими на птичьи лапки ручонками, хватающими и тащащими к себе все, до чего они могли дотянуться на корабле. Часть поручней сдалась сразу, а вместе с перилами отошел и кусок палубы. Ручки и щупальца шарили в поисках жертв.
      Капитан Каско бегал но палубе, уклоняясь от одних отростков и колотя по другим длинным багром с внушительным крюком на конце. Рядом с ним забился оторванный конец щупальца, разбрызгивая вокруг черную сукровицу. Презрев опасность, моряк продолжал отгонять от своего корабля чудовищную морскую тварь. Зрелище было настолько же нелепым, насколько и ужасающим, — одинокий человек, пытающийся предотвратить неизбежное…
      И снова Норрек взглянул на перчатки и заорал им:
      — Сделайте же что-нибудь!
      Доспехи не ответили.
      Норреку предстояло действовать самому, и он огляделся, ища оружие. Заметив еще один багор, он поспешно схватил его и бросился на подмогу Каско. И как раз вовремя, ибо в этот миг пара когтистых лапок потянулась к спине капитана. Одна ухитрилась впиться в костлявое плечо Каско, заставив капитана вскрикнуть от боли.
      И тут в игру вступил багор Норрека, погрузившись острием в лапу чудовища и рванув со всей мочи.
      К изумлению солдата, рука твари оторвалась, упав на палубу. Однако второй отросток с растопыренными когтями повернулся к Норреку. Вдобавок два щупальца с присосками метнулись к опытному бойцу справа.
      Новый взмах багра вынудил одно из них отпрянуть. А вот лапка дотянулась. Длинные, как пальцы, когти пытались вонзиться в лицо Норрека. Он хотел смахнуть ее древком багра, но промахнулся.
      Что за монстр поднялся из глубин? Норрек мало знал о подводной жизни в Морях-Близнецах, не доводилось ему слышать и рассказов о подобных отвратительных богомерзких созданиях. Тварь эта скорее напоминала существо из сказок, какими пугают детей, да и взрослых тоже, тварь, место которой рядом с демонами-бесами, которых он вызывал раньше.
      Демоны? Может ли это создание представлять собой некую демоническую силу? Объясняет ли это бездействие доспехов? Хотя все равно слишком многое тогда остается необъясненным…
      Еще дюжина гибких щупалец — одни с причудливыми когтистыми лапками, другие с присосками — вырвались из моря, атакуя Каско и Норрека со всех сторон. Более искусный в обращении с багром, тощий капитан отразил нападение тошнотворных отростков ловкими выпадами, лишив чудовище еще двух конечностей. Норрек оказался не так удачлив, он смог лишь оттолкнуть несколько щупалец, но ни одного не повредил.
      Внезапно один отросток ухватился за багор Каско и вырвал его из рук с такой силой, что капитан упал на палубу — раненая нога, в конце концов, подвела старика. Несколько когтистых щупалец скрутили капитана и потащили к чудовищу.
      Норрек, конечно, помог бы, да только его неприятности оказались едва ли не хуже. Щупальца обвились вокруг обеих ног, потом окольцевали грудь. Еще два вырвали из рук солдата багор. А потом боец обнаружил, что взмывает в воздух и уже не может дышать, несмотря на магическую броню.
      Острые когти пробороздили царапины по левой щеке, и он закричал. Где-то слышалась приглушенная, ругань Каско — видимо, смерть уже приготовилась поприветствовать обоих гостей.
      Вьющаяся спираль захлестнула шею Норрека. В отчаянии он вцепился в щупальце, хотя и был уверен, что всей его силы будет недостаточно, чтобы вырваться.
      Латная перчатка налилась алым жаром.
      Щупальце немедленно развернулось, отпуская горло, но перчатка не разжалась. Другая рука Норрека, тоже яростно полыхающая, взметнулась и схватила отросток за верхнюю часть.
      Остальные конечности чудовища отпрянули, оставив ошеломленного солдата висеть высоко над «Ястребиным огнем», крепко держась руками за его щупальца. Ураганный ветер хлестал Норрека, но латы Бартука отказывались отпустить гигантского монстра, даже когда тварь сама решила освободить захваченные щупальца. Норрек закричал, чувствуя, что руки его вот-вот оторвутся от туловища.
       — Косори нити!— вопил рот. — Лазарай… лаза-рай!
      И в левиафана ударила молния.
      Создание содрогнулось, пытаясь избавиться от Норрека. И хотя перчаткам все же удалось удержаться, было ясно, что доспехи Полководца еще не закончили своей работы.
      — Косори нимш!— повторили губы солдата. — Лазарай декадас!
      Вторая молния угодила морскому чудовищу прямо в жуткий глаз, пронзив его, будто игла. Он лопнул, обдав Норрека и корабль душем горячих липких брызг.
      — Декадас!
      Щупальце под пальцами Норрека становилось серым. Змеевидный отросток цепенел, превращаясь в камень, с поразительной быстротой.
      Левиафан отвердевал; многочисленные конечности застыли в тех же положениях, в каких их застали последние магические слова. Болезненно-серый цвет разлился по двум пойманным злополучным солдатом щупальцам, а потом перетек на тело, за секунды перекрасив гигантскую тушу со всеми ее бесчисленными отростками.
      — Косори нимш!— воскликнул Норрек в третий и, как он подозревал, в последний раз.
      Сполох молнии, еще более яркой, чем прежде, поразил морского демона в пустую уже глазницу.
      И жуткое чудовище раскололось. Вдребезги.
      Перчатки разжались, выпуская крошащиеся щупальца, одновременно возвращая Норреку контроль над руками. Внезапно лишенный всякой поддержки, недоумевающий боец судорожно схватился за одну из массивных конечностей, которая тут же рассыпалась в пыль.
      И он вверх тормашками полетел на корабль, надеясь лишь, что погибнет, сломав шею о твердую палубу, а не утонет, погрузившись в свирепые воды.

Глава 8