Diablo - Кроваво наследие

      Мертвый моряк громко вздохнул, словно легкие его вновь наполнились воздухом.
      — О небесные боги! — Джероннан отшатнулся. — Ты вернула его!
      — Нет, — коротко ответила Кара. Она знала, что капитан ошибается. Она никого не воскрешала. Непосвященным никогда не понять все аспекты работы некроманта. Последователи Рашмы не играют со смертью, как полагают некоторые, это против их учения. — А теперь, пожалуйста, капитан Джероннан, позволь мне продолжить.
      Он хрюкнул, но, тем не менее, промолчал. Кара склонилась над матросом, вглядываясь в мертвые глаза. От них исходило слабое золотое сияние. Хороший признак.
      Девушка выпрямилась.
      — Назови мне свое имя.
      С холодных губ сорвалось одинокое слово:
      — Калкос.
      — С какого ты корабля?
      Глоток воздуха, затем:
      — «Ястр-р-р-ребиный огонь».
      — Значит, он с…
      — Пожалуйста! Помолчи! — И к трупу: — Корабль утонул?
      — Не-е-е-е…
      — Любопытно. Тогда отчего люди покинули его?
      — Вы встретились с пиратами?
      И снова отрицательный ответ. Кара прикинула оставшееся время и поняла, что надо поднажать.
      — Корабль оставили все?
      — Не-е-е-е.
      — А кто остался? — Колдунья старалась, чтобы в голосе ее не звенело ожидание.
      И снова труп вдохнул:
      — Каско… капитан…- Рот закрылся как-то не вполне нормально. Тело моряка, словно не желая добавить что-то, в итоге все-таки выдохнуло: — Чар-р-ро-о-о…
      Чародей? Ответ застал Кару врасплох. С учетом отчаянного поступка экипажа она ожидала услышать что-то о ворах, похитивших доспехи, или о двух мстителях, напавших на нее. Наверняка их присутствие могло вынудить стойких матросов бежать, невзирая на опасности моря.
      — Опиши его!
      Рот открылся, но из него не вылетело ни слова. Как и с фантомами, это заклинание позволяло получать лишь простые ответы. Кара тихо выругалась, затем изменила вопрос:
      — Что на нем было надето?
      Вдох, а затем:
      — Дос-с-с-спех-х-х-х…
      Она напряглась:
      — Доспехи? Красные доспехи?
      — Да-а-а-а…
      Вот этого она не ожидала. Итак, по-видимому, по крайней мере, один из выживших в гробнице был чародеем. Мог ли им быть этот Норрек Вижаран, о котором говорил фантом? Она повторила это имя моряку, спросив, знакомо ли оно ему. К сожалению, нет.
      И все же Кара узнала больше, чем рассчитывала. Когда Калкос видел «Ястребиный огонь» в последний раз, корабль не только держался на плаву, но на борту его находились доспехи.
      — Без экипажа, — обратилась она к безмолвному капитану Джероннану. — Корабль же далеко не уплывет, так?
      — Весьма вероятно, они станут кружить, если только хозяин судна и этот колдун останутся там. — Джероннан помедлил, потом спросил: — У тебя есть еще вопросы?
      Вопросы-то были, но такие, на которые труп не ответит. Кара ужасно сожалела об отсутствии кинжала, ведь тогда у нее было бы больше времени и она бы вызвала настоящий дух, который мог бы произносить длинные и более связные фразы. Некромант постарше и поопытнее способен на такой фантастический подвиг без каких бы то ни было орудий, но Кара знала, что пройдет еще несколько лет, прежде чем она достигнет этого уровня.
      — Так что насчет него? — настаивал бывший морской офицер. — Что случилось с ним… и с остальными, если уж на то пошло?
      Ощутив стыд за то, что Джероннан напомнил ей о том, что она забыла, Кара поспешно снова склонилась над телом:
      — Где твои товарищи?
      Нет ответа. Она дотронулась до груди трупа, почувствовав, как та подалась под слабым нажимом ее пальцев. Эффект колдовской жидкости проходил.
      У колдуньи остался лишь один шанс. Глаза погибшего часто сохраняют последнюю виденную им картину. Если насыпанный в них порошок еще не утратил всю свою силу, то Кара, возможно, сумеет разглядеть в них этот образ.
      Не оглядываясь на капитана, она сказала:
      — Сейчас меня нельзя будет прерывать ни при каких обстоятельствах. Понятно?
      — Да… — Но согласился Джероннан с большой неохотой.
      Кара направила взгляд прямо в слепые глаза покойника и забормотала. Золотистая пелена подхватила ее и потянула к себе. Девушка поборола инстинктивный порыв отшатнуться от мира мертвых и вместо этого полностью окунулась в чары нового заклинания.
 
       И вот уже Кара сидит в лодке посреди бушующего моря, изо всех сил работая веслами, словно за крошечным суденышком гонится вся троица Первичного Зла. Колдунья опустила глаза и увидела свои руки — крепкие, грубые руки моряка, — руки Калкоса.
       — Где шлюпка Пьетро? — окликнул ее бородатый спутник.
       — Откуда мне знать? — выплюнул в ответ ее рот басистым и горьким голосом. — Надо грести! Если будем продолжать двигаться на восток, у нас есть шанс! Должен же этот адский шторм когда-то закончиться!
       — Надо было взять с собой капитана!
       — Он никогда не покинет корабль, даже если эта посудина станет тонуть! Если хочет плыть с хозяином демонов — пускай, дело его!
       — Следи за волной! — крикнул кто-то еще.
       Голова девушки повернулась, и с губ полетели эпитеты, которых Кара и вообразить себе не могла. Вдалеке виднелись еще две шлюпки, плотно набитые отчаявшимися людьми.
       Бородатый матрос вдруг встал — не самый разумный поступок в данной ситуации. Он ошеломленно разинул рот, яростно тыча пальцем, показывая что-то за ее спиной — за спиной Калкоса.
       — Смотрите! Смотрите!
       Колкое скосил глаза, насколько получилось. Моряк продолжал грести.
       В поле его зрения попало вздымающееся из воды огромное, извивающееся щупальце.
       — Поворачиваем! Поворачиваем! — завопил Калкос. — Брагга, садись!
       Бородач плюхнулся на место. Те, кто сидели на веслах, судорожно пытались развернуть лодку.
       Сквозь рев волн и взрывы грома Кара услышала отдаленные крики. Колкое взглянул туда, откуда они неслись, и глазам его открылось ужасающее зрелище — два десятка щупалец овладели одной из шлюпок. Несколько человек барахтались в воздухе, подхваченные кто — присосками на гибких отростках, кто — жуткими цепкими когтями, почти руками — вырвавшими моряков из лодки, будто цветы из земли.
       Кара ожидала, что матросов потащат к зияющей дыре, открывшейся в центре гигантской туши чудовища, похожего на громадного кальмара, но лишь с одним выпученным глазом и отвратительной шкурой, сравнить которую нельзя ни с чем в мире смертных. Однако монстр просто держал людей в воздухе, подхватывая все новых и новых матросов и поднося их к щупальцам с присосками. Жертвы кричали, умоляя своих товарищей в других шлюпках спасти их.
       — Гребите, будьте вы все прокляты! — взревел Колкос. — Гребите!
       — Я говорил, что он нас не отпустит! Я говорил!
       — Заткнись, Брагга! Затк…
       Огромная волна накатила на лодку, сбросив одного из кричавших за борт. Рядом с маленьким суденышком стали подниматься из воды мерзкие щупальца, окружая Калкоса и его спутников со всех сторон и жадно пытаясь дотянуться до каждого.
       — Рубите их! Это всего лишь…
       Но хотя людям и удалось отразить нападение нескольких дьявольских рук, вопящих моряков одного за другим стаскивали с лодки — пока не остался лишь Колкое, орудующий веслом как дубиной.
       Кара почувствовала, как по телу человека побежали мурашки ужаса, когда влажные щупальца ухватили его — ее — за ноги, обвили руки. Она ощутила, как льнет к коже присоска… Нет! Это все случилось в прошлом! Это произошло с Калкосом, а не с ней!
       Но, Несмотря ни на что, она продолжала переживать панику моряка и новый неминуемый кошмар. Кал-кос чувствовал, что слабеет, чахнет — словно из его тела высасывали саму жизнь. Плоть его съеживалась и усыхала, хотя вокруг было полно воды.
       А потом, когда жизнь украли у него до капли, когда' тело превратилось в пустую оболочку, щупальца внезапно уронили Калкоса в лодку. Колкое знал, что уже слишком поздно и ему не выжить, но лучше провести последние мгновения жизни в шлюпке, чем в брюхе этой адской твари.
       Только когда в его руки впились когти и заставили его подняться, он отступил от края вечности и осознал, что в шлюпке к нему присоединился кто-то еще.
       Нет, не кто-то — что-то.
       Оно говорило голосом, подобным гудению роя умирающих пчел; хотя Кара и старалась разглядеть фигуру перед ней, глаза Калкоса уже не способны были видеть ясно. Колдунья различала лишь жуткий изумрудно-алый силуэт, нависающий над умирающим моряком, формой не напоминающий ничто человеческое. Огромные темно-желтые глаза без зрачков буравили бедолагу Калкоса.
       — Смерть еще не смилостивилась над тобой, — прощелкало оно. — Этот должен знать одну вещь! Где тот дурак? Где доспехи?
       — Я… — Моряк закашлялся. Каким же сухим стало его тело, даже для Кары. — Что?…
       Безжалостный инквизитор тряхнул его. Из ниоткуда появилась пара острых как иглы серпов, прижавшихся к груди Калкоса.
       — У этого нет времени, человечек. Могу обеспечить тебе еще немного боли перед тем, как жизнь покинет тебя. Говори!
       Где-то внутри Калкоса отыскалась сила повиноваться.
       — Ч-чужак… в латах… как кровь… еще на… «Ястребином… огне»!
       — Где?
       Морях ухитрился показать:
       Демон — а Кара понимала, что это демон, — прогудел что-то про себя, а затем потребовал:
       — Зачем сбежали?
       — Он… демоны на корабле.
       Мрачное создание издало звук, услышать который от такого, как оно, Кара совершенно не ожидала, звук, в котором она немедленно распознала испуг:
       — Невозможно! Ты лжешь!
       Моряк не ответил. Кара чувствовала, как он ускользает. Последнее усилие, последний ответ монстру лишил его того малого, что еще оставалось от жизни.
       Полуразмытое чудовище отбросило Калкоса, и колдунья ощутила болезненный толчок при падении тела. Она слышала, как демон забубнил опять, а потом рявкнул одно лишь внятное слово:
       — Невозможно!
       Кара еще успела заметить доски шлюпки, потом пальцы матроса дернулись — и тут видение исчезло.
 
      Тяжело дыша, Кара крепко-крепко обхватила себя руками, все еще не отрывая глаз от зрачков трупа.
      Она чувствовала присутствие капитана Джероннана. Бывший офицер положил руки на плечи девушки, успокаивая ее.
      — С тобой все в порядке?
      — Сколько? — только и пробормотала она.- Сколько?
      — Сколько времени прошло с того момента, как ты начала? Минута, ну, может, две.
      Какая это капля в реальном мире, но как длинны и страшны воспоминания мертвеца. Кара уже пользовалась прежде подобными заклинаниями, но никогда еще не сталкивалась с такой лютой смертью, которая уготована была Калкосу.
      «Ястребиный огонь» опережал их на день или два, и на нем не осталось никого из команды — только капитан и этот колдун, Норрек Вижаран. Последнее прозвище словно предостерегало: «слуга Вижири». Один из ненадежных магов? У него доспехи, он даже имел храбрость — или наглость! — надеть их! Неужели он не понимает опасности?
      Без экипажа даже он вряд ли сумеет держать курс. Значит, у Кары есть шанс перехватить его, если, конечно, ни мстители, ни демонические силы, причастные к гибели Калкоса, не разобрались уже с убийцей.
      — Ну, — продолжил Джероннан, помогая девушке подняться, — ты обнаружила что-нибудь?
      — Немного, — соврала она, надеясь, что глаза не выдадут ее. — О его смерти — ничего. Однако «Ястребиный огонь» определенно остался на плаву с капитаном и тем, за кем я гонюсь.
      — Тогда мы скоро должны настигнуть их. Двоим не справиться с таким кораблем.
      — Уверена, самое большее через два дня мы их встретим.
      Капитан кивнул, затем посмотрел на тело:
      — Ты уже закончила с ним, госпожа?
      Потребовалось немалое усилие, чтобы не вздрогнуть от воспоминаний, которые ей пришлось разделить с Калкосом.
      — Да. Обеспечьте ему достойные похороны.
      — Он их получит… а потом мы отправимся за «Ястребиным огнем».
      Капитан вышел из каюты, чтобы позвать пару помощников, а Кара Ночная Тень завернулась в плащ, все еще не отрывая взгляда от трупа. Разум ее терзался тем, во что она втянула себя — себя и всех оказавшихся на борту «Королевского щита».
      — Это надо сделать, — прошептала колдунья. — Его надо поймать и вернуть доспехи. Неважно, чего это будет стоить… и неважно, сколько демонов тут замешано.
 
      — Ксазакс!
      Галеона ждала, но демон не отзывался. Она оглянулась вокруг, ища знакомую тень. Иногда Ксазакс затевал игры, игры с темными намерениями. А у колдуньи не было времени на игры, особенно такие, которые вдруг оказываются смертельными для партнеров ее спутника.
      — Ксазакс!
      Ответа по-прежнему нет. Она щелкнула пальцами, лампа загорелась ярче, но тень демона так и не обнаружила себя.
      Галеону это не слишком устраивало. В палатке Ксазакса еще можно терпеть. Ксазакс где-то еще обычно сеет проблемы. Богомол порой забывает, кто помог ему тайно гулять по долине смертных.
      Но неважно. У нее слишком много дел. Темнокожая ведьма повернула пылающий взгляд к вместительному сундуку, приткнувшемуся в углу ее пестрого шатра. Сундук никуда не делся — массивный, из крепкого дуба, обшитый железом, он стоял на четырех ножках, сделанных в форме львиных лап; чтобы втащить его сюда, потребовались два дюжих солдата» проливших немало пота. Однако у Галеоны не было сейчас времени на поиски грузчиков, тем более что колдунья знала, что все заняты свертыванием лагеря. Нет уж, она справится сама.
      — Иди!
      Нижние углы сундука засветились. Железные лапы дернулись, львиные когти потянулись, царапая пол.
      Сундук пошел.
      Массивный короб направился к Галеоне, словно верный пес на зов своей хозяйки. В нескольких дюймах от ведьмы он застыл, ожидая следующей команды.
      — Откройся!
      Крышка, визгливо заскрипев, откинулась. Удовлетворенная Галеона повернулась и повела рукой в сторону одного из многочисленных экспонатов своей висящей коллекции. Кусочек сам собой отцепился, мягко упав в ожидающую ладонь. Колдунья опустила его в сундук, потом проделала то же со следующим.
      Так, один за одним, помещала она предметы в сундук. Окажись тут случайный наблюдатель, он бы заметил, что, сколько бы вещиц Галеона ни клала туда, он и не думал переполняться. Ведьма всегда находила местечко для следующей безделушки, и следующей, и следующей…
      Но когда работа уже близилась к завершению, по спине женщины пробежал холодок. Галеона повернулась и после недолгих поисков обнаружила тень, которой раньше тут не было.
      — Ага! Ты наконец-то вернулся! Ну и где ты шлялся?
      Сперва демон не ответил, а его тень утонула в складках шатра.
      — Августас приказал сворачивать лагерь. Он желает отправляться немедленно, как только сборы будут закончены, будь то днем или ночью.
      Ксазакс по-прежнему молчал. Галеона остановилась — тишина эта ей совершенно не нравилась. Богомол вечно бубнил что-то, никогда не держал свой язык на привязи.
      — Что такое? Что это с тобой?
      — Куда направятся поиски? — внезапно спросила тень.
      — Как это «куда»? В Лат Голейн, конечно.
      Демон, казалось, размышлял над ее словами.
      — Да, этот пойдет в Лат Голейн. Да… так, наверное, лучше всего…
      Она шагнула к тени.
      — Да что с тобой творится? Где ты был? — И когда он не ответил, ведьма, свирепея, направилась в угол палатки. — Либо отвечай мне, либо…
      — Прочь!
      Демон вырвался из тени и в полный рост навис над женщиной. Галеона вздохнула, попятилась, споткнулась и упала на валяющиеся повсюду подушки.
      Рядом стояла смерть в образе адского насекомого с горящими желтыми глазами и быстро щелкающими жвалами. Когти и серповидные придатки остановились в дюйме — не больше! — от лица Галеоны.
      — Прекрати болтать и держись подальше от этого! Лат Голейн, как мы и договорились! И разговаривать мы больше не будем, пока я не захочу!
      С этим воплем Ксазакс снова забился в темный угол, его тело растаяло, а тень потускнела. Несколько секунд — и о присутствии демона говорил лишь размытый силуэт на холстине.
      Однако Галеона не пошевелилась, она так и лежала там, куда упала, пока не уверилась, что богомол больше не выпрыгнет. Откатившись подальше от угла, в котором скрылась в засаде тень, колдунья поднялась. Она подошла слишком близко к смерти, к медленной, мучительной смерти.
      Ксазакс больше не издал ни звука, ни шороха. Галеона не помнила, чтобы демон когда-нибудь вел себя так. Несмотря на заключенный между ними договор, он бы с радостью проткнул ее насквозь, если бы она не повиновалась мгновенно, — а уж этого-то женщина никогда не забудет. Разорвать их соглашение было невозможно ни одной из сторон — единственная причина, по которой они так долго терпели друг друга. Если Ксазакс добровольно рискнул последствиями, решив покончить разом и с договором, и с ней, Галеоне надлежит как можно быстрее избавиться от него… а это означает избрать либо генерала, либо придурка. По крайней мере, мужчинами-то она управлять умеет.
      Колдунья продолжила складывать в сундук занимательные вещицы, наполняющие палатку, ни на миг не прекратив обдумывать поступок демона. Кроме того, что теперь она осознала риск разрыва их соглашения, попытка нападения родила вопрос, на который Галеона очень хотела бы получить ответа Он прояснил бы не только причину возмутительной реакции Ксазакса, но и объяснил бы эмоции, никогда прежде не обуревавшие богомола.
      Интересно, что могло настолько напугать демона?

Глава 9

      О том, что Норрек Вижаран все-таки не погиб, ему сообщила мучительная боль, скрючившая тело. К тому же он способен дышать, а значит, не упал в море, а ударился о палубу. Почему он не сломал себе шею, а заодно и все остальные кости? Тут Норрек мог только подозревать вину проклятых доспехов Бартука. Они уже спасли его от демонического чудовища; а уж простое падение для них наверняка что-то вроде детской игры.
      В глубине сердца боевой ветеран почти желал, чтобы латы в этой игре проиграли. Тогда, по крайней мере, он был бы избавлен от ночных кошмаров и прочих ужасов.
      Норрек открыл глаза и увидел, что лежит в своей каюте. Только две силы могли притащить его сюда, и одна из них — доспехи. Однако после расправы с дьявольским кальмаром они, похоже, ослабели и вряд ли способны на такие подвиги. Норрек и сам чувствовал себя выжатым как лимон, и это чудо, что он вообще может шевелиться. Слабость была такая, что вымотанному солдату казалось, что либо доспехи, либо морская тварь каким-то образом высосали из него часть жизни. Тут дверь со скрипом открылась и в крохотную каюту, хромая, ввалился капитан Каско с миской в руках. Из лоханки струился аромат, который Норрек нашел манящим и отталкивающим одновременно.
      — Проснуться! Добро! Не пропадать еде! — Не дожидаясь, когда солдат поднимется, подобный мумии моряк пихнул ему миску.
      Норрек с трудом сел.
      — Спасибо.
      В ответ капитан буркнул что-то неразборчивое.
      — Долго я был в отключке?
      Каско задумался над вопросом, вероятно, разбираясь, правильно ли понял его.
      — День. Чуть больше.
      — А как корабль? Эта тварь сильно повредила его?
      Снова пауза.
      — Корабль всегда повредить… но может плыть, да.
      — А как мы сможем плыть в шторм, если никого из команды не осталось?
      Капитан нахмурился. Норрек решил, что наконец задал вопрос, на который у Каско нет подходящего ответа. Конечно, без экипажа много не наплаваешь. Вероятно, «Ястребиный огонь» будет кружить, подгоняемый случайными ветрами и волнами. Пусть они пережили нападение левиафана, но это не значит, что они доберутся до Лат Голейна.
      Левиафан… Воспоминания Норрека о случившемся были столь шокирующими, что солдат даже спросил у Каско, правда ли то, что он видел.
      Капитан пожал плечами:
      — Видеть ты падать… видеть падать Морской Ведьм.
      Моряк-иноземец, очевидно, решил, что то, с чем они столкнулись, было легендарным чудовищем, истории о котором часто рассказывают матросы. Норрек же был уверен в обратном — после его столкновений с бесами и крылатым монстром в таверне он знал, что тут тоже проявила себя демоническая сила, но на этот раз вызванная не его магическими доспехами.
      Легенды о черной славе Бартука гласили, что сперва он был пешкой в игре адских сил, затем колдуном, которого те же силы уважали и боялись; и вел он легион демонов, дабы подчинить своей власти все и вся. Но нигде не говорилось, что могут чувствовать великие демоны, когда захватывают их силу. А что, если они заметили исчезновение доспехов из гробницы и испугались, что призрак Бартука захочет восстановить свою власть над их родом?
      Нелепые мысли колотились в голове, но все же лучше озаботиться своим положением. Корабль без команды продолжит дрейфовать по Морям-Близнецам, обрекая двоих несчастных на медленную смерть, либо наконец затонет при одном из порывов этого бесконечного шторма.
      — Я не моряк, — сообщил Норрек Каско между двумя глотками. — Но покажи мне, что я могу сделать, и я помогу. Нам надо вернуть корабль на курс.
      Каско фыркнул:
      — Сделать и так довольно! Что еще? Что еще?
      Отношение капитана не только задело Норрека, но и разозлило его. Он знал, что в случившемся есть его вина — или, скорее, его доспехов, — но свою помощь он предлагал искренне. Норрек сомневался, что латы помешают ему в этом; в конце концов, это ведь именно им очень нужно попасть в Лат Голейн.
      — Слушай! Мы погибнем, если не сумеем взять под контроль «Ястребиный огонь»! Если нас не накроет шторм, мы наверняка умрем с голоду, когда припасы закончатся или испортятся, или, что куда более вероятно, врежемся к какую-нибудь скалу и камнем пойдем на дно! Такой судьбы ты хочешь своему кораблю?
      Долговязый капитан затряс головой,
      — Дурак! Падать ломать черепок? — И он решительно схватил Норрека за руку. — Идти! Идти!
      Отложив почти пустую миску, солдат последовал за Каско в бурю. Неустойчивые ноги сделали несколько шагов по качающейся палубе, но капитан был наготове и в случае чего подхватил бы. Каско метался между ненавистью, уважением и страхом перед своим пассажиром. Он не предлагал помощи, но и не пытался заставить Норрека шагать быстрее, чем мог ослабевший человек.
      Добравшись до верхней палубы, моряк позволил Норреку обогнать себя. Ветеран покрепче ухватился за остатки поручней, всматриваясь в густую пелену ливня, пытаясь разглядеть то, что показывал ему Каско. Кругом было пусто: по канатам не сновали матросы и у штурвала не стоял рулевой.
      И все же… рулевое колесо поворачивалось. Его больше не держали тросы. Норрек прищурился, уверенный, что штурвал вот-вот начнет бешено вращаться, но нет, он едва двигался то в одну, то в другую сторону, словно в умелых руках какого-то невидимого матроса.
      В стороне что-то зашевелилось. Присмотревшись, Норрек сперва дико испугался, что один из главных канатов вдруг развязался, но линь на его глазах сам собой свернулся петлей, затянув новый узел.
      И всюду вокруг себя солдат стал замечать незначительные перемещения, легкие изменения. Тросы приспосабливались под нужды парусов. Паруса сами поворачивались под ветер. Руль продолжал бороться с пенными волнами, твердо ведя «Ястребиный огонь» по прямой; несмотря на безумие бури, Норрек полагал, что прямая эта ведет точно на запад.
      Экипаж на судне отсутствовал, но «Ястребиный огонь», кажется, совсем не нуждался в людях.
      — Что происходит? — прокричал он капитану.
      Каско лишь одарил его понимающим взглядом.
      Доспехи! Снова их сила поразила его. Они расправились с огромным демоном, а теперь уверяют, что путешествие продолжится, несмотря на предательство экипажа. «Ястребиный огонь» достигнет порта — так или иначе.
      Норрек, шатаясь, побрел вниз в кают-компанию. Каско хромал позади без определенной цели. Оба человека стряхивали с себя дождевые капли. Каско порылся в сундуке и извлек на свет пыльную бутыль, не предложив ее содержимое своему компаньону. Норрек хотел было попросить выпить — видят боги, он нуждался в хорошем глотке, — но решил, что все же не стоит. Голова и так трещала, и он предпочел оставить ее ясной.
      — Скоро ли мы доберемся до порта? — спросил он наконец.
      Каско лишь слегка оторвался от бутылки.
      — Три. Четыре дней, может.
      Норрек скривился. Он надеялся на меньший срок.
      Еще три, а то и четыре дня на этой посудине, где штурвал и канаты движутся сами по себе, а твоя единственный спутник — капитан, настроенный не очень дружелюбно и считающий тебя дьяволом в человеческом обличье, — это весьма неприятно. Он поднялся.
      — Я буду в своей каюте, пока не придет время подкрепиться.
      Каско не попытался остановить его — колченогий моряк совсем не прочь был остаться наедине с бутылкой.
      И Норрек вновь оказался во власти шторма. Он бы предпочел остаться на куда более просторном и желательно сухом участке под палубой, но в присутствии капитана Каско Норрека мучили угрызения совести за несчастья старика. Солдата несколько удивляло, что Каско не перерезал, глотку его бесчувственному телу. Конечно, после того как капитан насмотрелся на все, что сделал Норрек, и даже падение не убило беспокойного пассажира, капитан, вероятно, заподозрил, что любая попытка покушения закончится трагически для самого Каско.
      И он, вероятно, не так уж и ошибался.
      Дождь продолжал и продолжал поливать и без того уже насквозь мокрого Норрека, словно стараясь пригвоздить его к палубе. В те годы, когда он сражался то за одного, то за другого хозяина, ветерану доводилось встречаться со всякой суровой погодой, включая пургу и снежные бури. Однако с этим штормом ничто не могло сравниться. И оставалось только молиться, чтобы все поскорее закончилось и «Ястребиный огонь» прибыл в порт Лат Голейна.
      Если, конечно, предположить, что корабль вообще доберется до порта.
      Нескончаемый ливень сильно ограничивал видимость, и ни на борту, ни за бортом среди волн практически ничего разглядеть было невозможно. Тем не менее, Норрек продолжал смахивать капли с лица, смутно различая предметы в нескольких ярдах перед собой. Хорошо еще, что о ржавчине на доспехах беспокоиться не нужно — чары, наложенные Бартуком, несомненно, сохраняли латы такими же, как в первый день, когда они только что вышли из-под молота демона-кузнеца. Но вот металлические пластины весили словно вдвое больше обычного.
      Норрек споткнулся уже не в первый раз. Проклиная погоду, он выпрямился и снова протер глаза, чтобы определить, далеко ли еще до двери его каюты.
      Чья-то мрачная фигура смотрела на него с кормы.
      — Каско? — окликнул солдат и тут же сообразил, что капитан просто не смог бы оказаться здесь, да еще и раньше него, — с его-то раненой ногой.
      К тому же фигура была выше моряка и куталась в широкополый плащ, напоминающий облачение колдуна-Вижири…
      Напоминающий облачение Фаузтина.
      Он шагнул вперед, пытаясь разглядеть фигуру получше. Человек казался вылепленным из тумана, и Норрек подумал, не результат ли это его больного воображения.
      — Фаузтин? Это ты, Фаузтин?
      Фигура не ответила.
      Норрек сделал еще шаг, и волосы у него на голове внезапно зашевелились.
      Он резко обернулся.
      Вторая фигура, пониже, то появлялась на носу корабля, то исчезала из виду — такая гибкость подобала бы акробату или, скорее, вору. На ветру трепыхалось нечто, похожее на дорожный плащ, мешая разглядеть саму фигуру, но Норрек представил себе голову, слегка вздернутую из-за сломанной шеи, и мертвое, все еще ухмыляющееся лицо.
      — Сэдан… — выдавил солдат.
      Руки вдруг стало покалывать. Норрек опустил глаза и обнаружил слабую красноватую ауру вокруг них.
      Молния ударила так близко, что осветила весь корабль, и ошеломленный боец мог поклясться, что она врезалась в «Ястребиный огонь», хотя ничуть не повредила судно. Слепящее сияние окутало Норрека, на миг заставив его забыть о двух призраках.
      Наконец зрение Норрека восстановилось. Моргая, он посмотрел сперва на нос, потом на корму, но не увидел и тени зловещих фигур.
      — Сэдан! Трист! — закричал взбешенный боец. Повернувшись к носу, он взревел снова: — Фаузтин!
      Ответил лишь шторм, яростно взвывший с новой силой. Не желая сдаваться, наперекор ветру Норрек направился в сторону бака, снова и снова выкрикивая имя Сэдана. Он пробирался по открытой палубе, лихорадочно озираясь по сторонам. Почему он жаждал встретиться лицом к лицу с двумя мертвыми товарищами, Норрек Вижаран и сам не мог точно сказать. Попытаться попросить прощения? Объяснить? Но как это сделать? Ведь, даже зная, что в их гибели виновны доспехи, бывший наемник все еще винил себя за то, что не внял совету Фаузтина и не снял перчатку. Послушайся Норрек тогда, он бы не оказался сейчас здесь.
      Послушайся Норрек тогда, его друзья были бы сейчас живы.
      — Трист! Проклятие! Если ты настоящий, если ты тут — выходи! Прости меня! Прости!
      На плечо его опустилась рука.
      — Кого звать? — сурово спросил Каско. — Кого звать теперь?
      Даже в темноте, за завесой дождя Норрек увидел поднимающийся в водянистых глазах капитана страх. Видимо. Каско решил, что его пассажир совершенно свихнулся, раз замыслил вызвать новых демонов. Ни то ни другое, очевидно, не вдохновляло моряка.
      — Никого… ничего!
      — Больше нет демоны?
      — Нет. Больше нет. — Он протиснулся мимо Каско, не желая ничего, кроме покоя, но и тесная каютка его больше не привлекала. Оглянувшись на недоумевающего моряка, Норрек спросил: — Койки экипажа внизу?
      Каско угрюмо кивнул. Наверное, он спал в каюте рядом с этими койками, и ему не понравилось куда клонит пассажир. Делить корабль с заклинателем адских тварей — это ужасно, но теперь этот хозяин демонов вознамерился спать поблизости. Без сомнения, Каско полагал, что если такое произойдет, по нижней палубе будут бродить толпы чудовищ…