Определенности?
      — А не скажешь ли, куда направляются корабли?
      — Мой в Лат Голейн, но, как я уже сказал, выступим мы не скоро. «Наполис» следует в Кингспорт, путешествие долгое, зато в твои Западные Королевства, а? Доберешься домой быстрее, чем пешком! Это как раз для тебя, так?
      Никаких изменений Норрек у себя не заметил.
      — А как насчет «Ястребиного огня»?
      — Отходит, думаю, завтра утром, но я тебя предупреждал. Недалек тот час, когда эта шлюпка просто не доползет до Лат Голейна!
      Внезапно ноги солдата ожили. Доспехи наконец узнали то, что хотели. Норрек поспешно кивнул матросу:
      — Спасибо.
      — Ты учти, приятель! — крикнул уже вслед моряк. — Лучше подождать!
      Доспехи провели Норрека через маленький городок, направляясь к южной части гавани. Матросы и местные жители глазели на него — выходцы с запада попадались здесь нечасто, — но никто ничего не сказал. В крохотном городишке порт наверняка представлял собой средоточие деловой жизни. Норрек размышлял, стала бы гавань выглядеть более впечатляюще при солнечном свете, но сомневался, что ему когда-нибудь представится возможность увидеть ее такой.
      Добравшись наконец до южной окраины порта, ветеран ощутил какое-то беспокойство. По сравнению с тем, что Норрек видел до сих пор, этот участок выглядел ветхим, а несколько замеченных фигур показались ему такими же отвратительными, как те несчастные дураки, пытавшиеся ограбить его.
      Наихудшим же здесь было то единственное судно, которое треклятые латы выбрали для путешествия.
      Если бы какой-то темный дух извлек давно затонувший корабль из недр морских, а потом потерпел неудачу в не слишком-то скрупулезной попытке придать ему хоть сколько-то приличный вид, — даже тогда корабль не выглядел бы так зловеще, как «Ястребиный огонь», представший перед глазами Норрека. Три мачты торчали как долговязые скелеты часовых, полуобернутые в саваны-паруса. Резную фигуру на носу» когда-то, вероятно, представлявшую собой соблазнительную русалку, так истрепали стихии, что теперь она напоминала уродливого хохочущего водяного. Что до самого корпуса, то его деревянную обшивку покрывали застарелые смоляные пятна и шрамы зарубок. Это заставило Норрека задуматься, не участвовал ли корабль в своем давнем ярком прошлом в войне или, что более вероятно, не ходил ли он под пиратским флагом.
      Экипажа видно не было» лишь на баке стояла одинокая сухопарая фигура в кителе. Несмотря на свою неуверенность в безопасности такого путешествия, Норреку приходилось делать то, что требовали от него доспехи. Не медля, они провели своего бедолагу-носителя по сходням к изможденной костлявой фигуре.
      — Чего надо?
      Скелет оказался пожилым мужчиной с пергаментной кожей, совершенно лишенным плоти под этой тонкой оболочкой жизни. Один глаз невидяще уставился в какую-то точку слева от Норрека, в то время как второй, налитый кровью, подозрительно озирал пришельца.
      — Место пассажира в рейсе к Лат Голейну, — ответил Норрек, пытаясь покончить с этим делом как можно быстрее.
      Если он будет покорно сотрудничать, то, возможно, доспехи Полководца дадут ему немного свободы передвижений.
      — В порту стоять другие корабли! — буркнул капитан с сильным акцентом. Его белые как слоновая кость волосы под широкополой шляпой сходились в косицу. Выгоревший зеленый мундир, китель морского офицера одного из Западных Королевств, вероятно, сменил нескольких владельцев, прежде чем достаться нынешнему. — Нет время на пассажир!
      Стараясь не обращать внимания на зловонное дыхания грубияна, Норрек придвинулся ближе:
      — Я хорошо заплачу.
      Поведение капитана мгновенно изменилось.
      — Ну?
      Доверившись латам — не подвели же они его (хотя как сказать…) на постоялом дворе, солдат продолжил:
      — Все, что мне нужно, — это каюта и еда. Если во время путешествия меня никто не потревожит — тем лучше. Просто доставьте меня в Лат Голейн.
      Смертельно-бледная фигура изучала его.
      — Латы? — Капитан потер подбородок. — Офицер?
      — Да.
      Пусть думает, что Норрек дезертир в бегах. Наверное, это повысит цену, зато капитан будет больше доверять ему. Ясно, что Норреку необходимо убраться отсюда.
      Старик почесал заостренный подбородок. Норрек заметил татуировку на худом запястье, прячущуюся в широком рукаве кителя. Уверенность в том, что корабль флибустьерский, упрочилась.
      — Двенадцать драхлин! Спать один; есть один, говорить с экипажем мало! Покинуть корабль по прибытии!
      Норрек был согласен со всем, кроме цены. Как соотносятся драхлины с деньгами его земли?
      Впрочем, тревожиться не о чем. Левая рука разжалась, обнаружив на ладони в перчатке несколько монет. Капитан жадно зыркнул на них и сгреб все разом. Прикусив одну и удостоверившись в подлинности, он ссыпал деньги в потрепанный мешочек на своем поясе.
      — Идем!
      Он проковылял мимо Норрека, только что обнаружившего, что левая нога капитана закреплена в лубке — двух дощечках, тянущихся от бедра до самого сапога. Судя по перевязке и собственному опыту полевой хирургии, ветеран подозревал, что его «гостеприимный» хозяин без этой шины даже стоять бы не смог. Капитану надо бы получше следить за ногой (да и не только), но бинты и лубок выглядели так, словно их когда-то давно наложили, а потом просто забыли.
      Сколько бы ни составляла сумма в двенадцать драхлин на земле Норрека, первый же взгляд на каюту дал ему понять, что с него содрали втридорога. Даже комната в трактире выглядела намного уютнее этой каморки. Размерами она едва ли превосходила чулан, а единственным удобством была лишь шаткая койка, одним краем прибитая к дальней переборке. Простыни, все в пятнах, выглядели словно куски материн, наспех оторванной от парусов, такие они были грязные и грубые. В каюте воняло тухлой рыбой, а на полу были заметны следы насилия. В углах под потолком висела ажурная паутина, трепещущая на сквозняке, тянущемся из открытой двери и щелей в полу, обрамленных зеленоватым мхом.
      Зная, что выбора у него нет, Норрек постарался скрыть отвращение.
      — Благодарю, капитан…
      — Каско, — фыркнул скелет. — Внутрь! Еда по склянкам! Понимать?
      — Да.
      Коротко кивнув, капитан Каско оставил пассажира обустраиваться. Вняв совету, Норрек закрыл дверь и сел на сомнительное ложе. Неприятностей добавляло и то, что в каюте не было даже иллюминатора, а значит, облегчения от зловония не будет.
      Он пошевелил руками, потом проверил ноги. Похоже, за сотрудничество он удостоился свободы движений, только вот надолго ли? Норрек полагал, что на «Ястребином огне» доспехи не доставят ему много неудобств. Чего им было ожидать — разве только что Норрек шагнет за борт и погрузится на дно морское? Хоть проблемы и множились, он не собирался пока сводить счеты с жизнью, особенно таким ужасным способом. Кроме того, Норрек сомневался, что ему удастся даже это, — доспехам он все еще нужен живым.
      Не придумав, чем занять время, он решил попробовать уснуть. Несмотря на вонь — а возможно, именно из-за нее, — Норрек ухитрился задремать. К несчастью, его сны вновь оказались пугающими, ибо большей частью они даже не были его собственными.
      Опять он жил как Бартук, получая удовольствие от чудовищных спектаклей, постановщиком которых и выступал. Поселения, не сразу признающие его господство, пали перед его праведным гневом, а городских старейшин и всех, сделавших неправильный выбор, топили, четвертовали, заживо сдирали с них кожу — в назидание прочим. Вижири, пойманные на шпионаже, превратились в жуткие канделябры, не только освещающие покои Полководца, но заставляющие дрожать даже его демонических слуг. Бил колокол…
      …выдергивая благодарного Норрека из сна. Он заморгал, наконец сообразив, что действительно уснул, а теперь склянки зовут на ужин. Хотя солдат и сомневался, что здешняя еда придется ему по вкусу, чувство голода было так велико, что Норрек не мог больше игнорировать его. Кроме того, он не хотел рисковать — ведь доспехи опять вызовут демонов, чтобы накормить его. Сложно сказать, что они могут посчитать съедобным…
      Закутавшись в плащ, боец шагнул наружу и увидел несколько потасканных угрюмых людей, спускающихся в недра корабля. Предположив, что они тоже собираются поесть, Норрек проследовал за ними в весьма ветхую на вид кают-компанию, где и получил ломоть черствого хлеба и миску с подозрительным мясом, заставившую добром вспомнить похлебку трактирщика-грабителя.
      Один взгляд на сердитую группку убедил Норрека отправиться восвояси. Поднявшись с едой на палубу, он ненадолго задержался у перил, чтобы вдохнуть немного свежего морского воздуха, прежде чем снова спуститься в духоту каюты.
      Ему на глаза попалась фигура, стоящая на окутанном туманом пирсе.
      Миска выскользнула из рук, варево разлилось по палубе, но Норрек не заметил этого.
      Фаузтин. Даже закутанный в балахон — это мог быть только Фаузтин, и никто другой!
      Мертвые глаза бывшего товарища смотрели прямо на Норрека. Даже отсюда воин видел зияющую дыру на шее Вижири.
      — Дурак! — взревел за спиной Норрека Каско. — Грязь! Ты мыть сам! Помощи нет!
      Ошеломленный ветеран через плечо оглянулся на сердитого капитана, затем увидел пролитую похлебку. Пара кусков мяса шлепнулась на носок сапога Бартука.
      — Мыть! Помощи нет! Нет сегодня еды! — И Каско захромал дальше, бормоча на своем родном языке нечто, без сомнения, унизительное для дьявольских чужаков.
      Несмотря на ярость капитана, Норрек немедленно забыл, что остался без пищи, — его взгляд поспешно вернулся к пирсу в поисках…
      Никого. Никакого мертвеца, наблюдающего за ним. Призрак испарился — если он вообще когда-нибудь там был.
      Руки тряслись; солдат, пошатываясь, подался назад, не помня ни о чем, кроме представшего перед ним ужасного образа почти обезглавленного Фаузтина, мертвого Фаузтина с его пустыми осуждающими глазами…
      Забыв о категорическом требовании капитана Каско убрать грязь с палубы (подходящее слово для мерзкого варева), Норрек поспешил в свою каюту, захлопнул за собой дверь и не осмеливался даже вздохнуть, пока снова не рухнул на койку.
      Он проиграл битву. Призрак колдуна — первый очевидный знак этого. Норрек проиграл битву за свой рассудок. Ужас, через который ветерану довелось пройти к проклятых доспехах, наконец, уничтожил последние преграды, защищавшие его разум. Теперь наверняка путь к полному безумию будет короток. Теперь наверняка у него нет надежды спастись.
      Теперь наверняка наследство Бартука потребует не только его тело, но и душу.
      Усталая Кара Ночная Тень осматривала жалкий маленький портовый городок с некоторым отвращением. Привыкшая к красоте лесных дебрей и бережно проложенным по ним тропам, она находила, что этот порт Ги Кул провонял множеством немытых тел и слишком погряз в поклонении материальным ценностям. Как колдунья Кара понимала, что прижизненные деяния определяют существование после смерти, и считала, что оба аспекта заслуживают того, чтобы человек подходил к ним достойно. Но в том, что она увидела здесь за несколько минут, достойного было мало.
      Потребовались большие усилия, чтобы попасть сюда так быстро, усилия, измотавшие ее физически и духовно и весьма истощившие магию. Каре страшно хотелось спать, но поскольку она не вполне понимала, почему оказалась именно здесь, ей нужно было хотя бы осмотреть территорию, и тогда ответы, возможно, найдутся сами собой.
      После исчезновения доспехов Кровавого Полководца, бесценного кинжала и двух трупов юная колдунья воспользовалась всем своим умением, чтобы суметь определить хотя бы местонахождение всего вышеперечисленного,- и вот она здесь, в этом более чем скромном городишке. Как связаны порт и исчезнувшие вещи, Кара сказать не могла, но ничего хорошего это явно не предвещало. Девушка с удовольствием прибегла к помощи своих учителей, но время не ждало, и ее наставляли всегда и во всем полагаться на себя. Медлить было нельзя, иначе могут возникнуть трудности с отслеживанием путей, а этого она себе позволить не могла. Если воры намереваются увезти латы за море, она должна остановить их немедленно.
      А что до возродившихся мертвецов-мстителей… она понятия не имела, что делать с этой беспокойной парочкой. Их действия не имеют ничего общего с тем, чему ее учили.
      Игнорируя липкие взгляды матросов, Кара направилась в первую же обнаруженную гостиницу. Черноволосая колдунья рассчитывала поесть и собрать полезную информацию. Наверняка те, кто похитил доспехи Бартука, тоже не прочь выпить и закусить после столь тяжелого путешествия.
      «Капитанская кухня», так именовалась гостиница, оказалась немного лучше, чем можно было ожидать. Хотя здание выглядело старым и обветшалым, седовласый хозяин поддерживал тут чистоту и порядок. Кара тотчас поняла, что он когда-то служил морским офицером, а черты его лица указывали на выходца из Западных Королевств. Обычно любезный, этот гигант с пышными бакенбардами не спорил с клиентами, возомнившими, что могут уйти, не заплатив. Несмотря на преклонный возраст, хозяин гостиницы легко разбирался с молодыми матросами, не только возвращая причитающиеся ему деньги, но и вышвыривая наглеца вон.
      Именно это он и проделал только что. Вытирая руки о передник, владелец заметил новую гостью.
      — Добрый вечер, миледи. — Он низко поклонился, несмотря на свою необъятную талию, и лицо его засветилось при виде девушки. — Капитан Ханс Джероннан, ваш покорный слуга. Своим появлением вы украсите, мое заведение.
      Непривычная к столь открытой лести, Кара не нашла что ответить. Однако капитан Джероннан, очевидно, осознавший, что обескуражил ее, терпеливо ждал, когда гостья придет в себя.
      — Спасибо, капитан, — наконец проговорила она. — Я бы хотела поесть и получить ответы на некоторые вопросы, если у вас, конечно, найдется время.
      — Для вас, милая крошка, время у меня всегда найдется!
      И он удалился, гудя что-то про себя. Кара почувствовала, что краснеет. Капитан Джероннан, несомненно, сыпал комплиментами без каких-либо далеко идущих намерений, но никакая подготовка темных магов не могла научить девушку тому, как принимать любезности при ее внешности. Кара знала, что некоторые собратья находят ее привлекательной, но среди последователей Рашмы внимание было простой формальностью.
      Присев в боковой нише, Кара оглядела других посетителей. Большинство ели и пили, но кое у кого на уме было явно другое. Женщина в вопиюще-скандальном платье наклонилась к матросу — они должны были договориться о цене. Справа двое мужчин торговались, бубня что-то на незнакомом колдунье языке. Некоторые пялились на нее с нескрываемым интересом, совершенно бестактно, не то что капитан Джероннан. Один, слишком уж, по мнению девушки, засмотревшийся, получил в ответ ледяной взгляд ее серебристых глаз. Заметно дрожа, мужчина быстро отвернулся и с головой ушел в выпивку.
      Трактирщик вернулся с блюдом жареной рыбы и каких-то морских овощей. Поставил его и кружку перед колдуньей.
      — Это сидр. Самый слабенький напиток, который у меня нашелся, миледи.
      Кара намеревалась рассказать ему кое-что о крепких травяных настоях последователей Рашмы, но предпочла снисходительно принять легкий напиток. Она взглянула на рыбу со специями, источающую весьма соблазнительный аромат. Конечно, Каре тут же страшно захотелось немедленно съесть ее. Но все же неплохо было бы узнать, во что это ей обойдется.
      — Сколько с меня?
      — Единственная плата — ваша компания.
      Девушка разозлилась — она вспомнила о женщине, увивающейся вокруг одного из посетителей.
      — Я не…
      Хозяин глубоко огорчился:
      — Нет, нет! Просто не так уж часто ко мне заглядывают прекрасные посетительницы. Я только имел в виду, что посижу здесь и отвечу на ваши вопросы, миледи! Ничего плохого… — Джероннан придвинулся поближе, нагнулся и прошептал: — И я прекрасно знаю, что значит надоедать тому, кто следует путями Рашмы!
      — Вы знаете, кто я, и все же жаждете посидеть со мной?
      — Миледи, я избороздил все моря и весь Великий Океан. Я видел много колдовства, но магами, которым всегда можно доверять, были и остаются приверженцы Рашмы…
      Девушка, слегка улыбнувшись, пристально взглянула на трактирщика, и этого оказалось достаточно, чтобы его и без того румяные щеки вспыхнули маковым цветом.
      — Тогда, возможно, вы тот человек, которому я могу доверить свои вопросы.
      Капитан выпрямился.
      — Только после того, как вы отведаете моих блюд и выскажете свое положительное мнение.
      Кара отрезала маленький кусочек рыбы и осторожно попробовала его. После чего немедленно отрезала второй и отправила его вслед за первым.
      Джероннан просиял:
      — Вам понравилось?
      И правда — понравилось. Восточные леса даруют множество чудесных приправ, но никогда еще девушка не ела такой рыбы. Кара расправилась с солидной порцией куда быстрее, чем ожидала, и наконец-то снова почувствовала себя человеком.
      Капитан Джероннан извинился и занялся другими посетителями, но к тому времени, как прекрасная незнакомка поужинала, посетителей осталось всего лишь двое — парочка суровых на вид моряков, очевидно, слишком уставших, чтобы заниматься чем-то еще, кроме прихлебывания эля и поглощения пищи. Трактирщик уселся за стол напротив Кары и застыл в ожидании.
      — Меня зовут Кара Ночная Тень, — начала она. — Вы знаете, кто я?
      — Еще бы! Но я никогда не видел никого столь привлекательного, госпожа.
      Кара пропустила очередной комплимент мимо ушей, не желая сворачивать на окольный путь любезностей.
      — Капитан, не заметили ли вы здесь кого-нибудь необычного?
      Он хмыкнул:
      — В Ги Куле? Здесь было бы необычно встретить кого-нибудь обычного!
      — А как насчет… как насчет человека, путешествующего с доспехами, возможно, привязанными к спине вьючного животного? — Кара сделала паузу перед следующим предположением. — Или просто человека в доспехах?
      — У нас тут встречаются солдаты. Не так уж и редко.
      — В темно-красной броне?
      Джероннан нахмурился:
      — Я бы помнил… но нет. Таких не было.
      Это была отчаянная надежда. Кара хотела задать другой, более конкретный вопрос, но испугалась, что тогда поведение капитала перестанет быть непринужденным. Может, он и знаком с такими, как она, но некоторые темы могут оказаться слишком пугающими даже для него. Ходячие трупы — наверняка одна из таких тем.
      Кара открыла рот, собираясь переменить тему, но с губ ее слетели не слова, а долгий зевок.
      Хозяин встрепенулся:
      — Простите за грубость и непонятливость, миледи, но выглядите вы куда бледнее, чем, вероятно, обычно. Думаю, вам надо хорошенько отдохнуть.
      Она хотела разубедить его, но только снова зевнула.
      — Возможно, вы и правы.
      — У меня есть пара свободных комнат, госпожа. Для вас — бесплатно, и не возражайте, пусть это вас даже не беспокоит.
      — Я заплачу. — Кара извлекла несколько монет из мешочка на поясе. — Этого хватит?
      Большую часть он вернул ей:
      — Хватит и столько… и не выставляйте напоказ свои деньги. Не у всех тут такая добрая душа, как у меня.
      Колдунья едва могла пошевелиться. Ноги будто свинцом налились. Заклинания, которые они призвала для скорейшего перемещения сюда, почти исчерпали ее темную магию.
      — Думаю, я сейчас же отправлюсь спать, если вы простите мой уход.
      — Дайте мне еще несколько минут, госпожа. Боюсь, мои помощники еще не подготовили комнату. Просто оставайтесь здесь, я скоро вернусь!
      Он исчез прежде, чем девушка успела возразить. Кара потянулась, стараясь не задремать. Заклинания и физические нагрузки вымотали ее, но усталость казалась куда более тяжелой, чем обычно, даже учитывая потраченные силы. Она начала подозревать…
      Оперевшись на стол, она поднялась на ноги, одновременно поворачиваясь к дверям. Возможно, Кара ошиблась в капитане Хансе Джероннане. Возможно, у его обходительных манер есть оборотная сторона.
      Тревожась о том, что мысли ее путаются, колдунья, пошатываясь, направилась к выходу, совершенно не заботясь о том, что подумают два матроса в углу. Когда она окажется снаружи, то, возможно, в мозгах у нее прояснится и она все обдумает заново. Да, несмотря на гнусную вонь порта, морской воздух, без сомнения, поможет вернуть равновесие.
      Кара чуть не выпала в дверной проем, так ослабли ее ноги. И сразу же глубоко вдохнула. Часть тяжести в голове рассеялась, позволив, по крайней мере, воспринимать окружающее, но чернокудрой волшебнице нужно было больше. Она не сможет решить, что сделать с трактирщиком, пока вновь не обретет способности мыслить ясно.
      Вдохнув еще раз, что помогло получше очистить голову, Кара ощутила, как вдруг на нее навалилось чувство невыносимой тяжести.
      Она вгляделась в грязную пелену тумана и увидела фигуру в поношенном дорожном плаще, стоящую всего в нескольких шагах от нее. Лицо скрывалось под капюшоном, но невысокая Кара заметила показавшуюся бледную руку, сжимающую поблескивающий кинжал.
      Кинжал из слоновой кости.
      Кинжал Кары.
      Вторая бледная рука поднялась и плавно откинула капюшон, открывая уже виденное однажды колдуньей лицо. Вижири из гробницы Бартука.
      Горло у Вижири было разорвано.
      — Твои чары… должны были… сработать лучше, — прокаркал голос из-за спины девушки.
      Кара попыталась повернуться, но тело ее все еще двигалось слишком медленно. В то же время она поняла, что все ее тренировки, все искусство волшебства оказались не в состоянии помочь ей заметить даже не одного, а целых двух противников.
      Второе бледное лицо мрачно улыбнулось ей — голова человека неестественно клонилась на сторону, словно не полностью соединяясь с телом.
      Второй труп из гробницы. Жилистый мужчина со сломанной шеей.
      — Ты не оставляешь нам… выбора.
      Его рука поднялась, занося другой кинжал рукоятью вперед. Заторможенный мозг еще только воспринимал этот факт, а рука призрака уже опускалась.
      Удар пришелся Каре Ночной Тени в висок, и она рухнула, наверняка расколов бы голову о каменную мостовую, но нежить, нанесшая удар, поймала ее тело. С поразительной бережностью призрак опустил оглушенную девушку на землю.
      — Ты… действительно… не оставила нам… выбора.
      И Кара потеряла сознание.

Глава 6