Прошло больше часа, а Лат Голейн все еще не выдал доспехи. Командующий Злорадный едва сдерживал свой праведный гнев, размышляя, не нашли ли их уже горожане и не замыслили ли каким-то образом использовать их магию против него. Если так, то они совершают страшную ошибку. Доспехи никогда не подчинятся им, а если на латы надавить, они наверняка ударят по непрошеным исследователям. Нет, наследство Бартука принадлежит ему и только ему.
      Угрозу свою генерал выполнял — орда демонов продолжала натиск на стены. Землю близ Лат Голейна усеивали не только изувеченные останки павших в стычке перед воротами, но и тела упавших с укреплений. Демоны-лучники превзошли меткостью даже тех, чьи тела они теперь занимали. Кроме того, шесть поставленных в ряд катапульт учиняли хаос в самом городе. А защищенным демоническим колдовством осадным машинам ответный огонь Лат Голейна вреда причинить не мог.
      Военачальник наблюдал, как ближайшая катапульта готовит очередной огненный подарок населению.
      Генерал приберегал эти орудия как раз на такой случай — показать неприятелю, что противник не собирается давать ему передышки. Нет, либо они высылают ему то, что он требует, либо даже высокие стены их не спасут — неужели он позволит таким смешным преградам остановить его в самом конце?
      А конец уже очень близок. Командующий решил, что время Лат Голейна вышло. Пусть катапульты выстрелят, а потом он прикажет своему войску ударить в полную силу. Люди в городе думают, что их ворота устоят против захватчиков, но они недооценивают мощи демонов. Его армии ничего не стоит снести преграду на входе в город… а там уж начнется кровавый день смерти, день падения Лат Голейна, о котором еще долгие годы люди других королевств будут рассказывать лишь шепотом.
      И снова доспехи Кровавого Полководца отбросят тень страха на весь мир.
      Внезапно Августас Злорадный напрягся — какая-то тяжесть навалилась на него. Он быстро обернулся, уверенный, что увидит кого-то, приближающегося с тыла.
      Над дюной показался знакомый силуэт — по песку шагал Ксазакс. То, что демон осмелился показаться так близко к Лат Голейну средь бела дня, поразило генерала — пока он не заметил, кто идет рядом с чудовищным насекомым.
      — Доспехи… — почти благоговейно прошептал он.
      Забыв о своих солдатах-демонах, забыв о Лат Голейне, Злорадный рванулся к приближающейся паре. Это была самая восхитительная секунда в его жизни.
      Доспехи Бартука шли к нему. Величайшая мечта наконец-то сбывалась!
      Почему простак, укравший латы из гробницы, все еще жив, сказать мог только Ксазакс. Злорадного поразило, что богомол позволил этому человеку прожить так долго. Наверное, Ксазакс просто не захотел брать на себя заботу о доставке доспехов и велел этому дураку нести их на себе. Что ж, по крайней мере, генерал может даровать этому идиоту, напялившему то, что ему не принадлежит, относительно быструю и безболезненную смерть.
      — Какую добычу ты принес, друг мой?
      Богомол, кажется, был весьма доволен собой.
      — Подарок, доказывающий, что намерения этого под стать Полководцу. Этот дарит тебе Норрек Вижаран — наемник, расхититель гробниц, ныне хозяин достославных доспехов Бартука!
      — Наемник и расхититель гробниц, — хмыкнул Злорадный. — Возможно, я найму тебя по специальности. Конечно же, я должен поздравить тебя с тем, что ты принес мне, наконец, последнюю ступень в моем восхождении к славе!
      — Ты… ты хочешь эти доспехи? — Слова идиота звучали недоверчиво, словно он, таскавший латы так долго, так и не смог постичь их величия, разобраться в их силе…
      — Ну конечно! Только их, ничего больше! — Командующий похлопал по своему шлему и увидел, что Норрек Вижаран внезапно осознал связь между ними. — Я командующий Августас Злорадный, выходец из Западных Пределов, земель, которые тебе, думается, знакомы. Как видишь, я ношу шлем, утерянный в те времена, когда голову Бартука отделили от его тела глупцы, по чистой случайности сумевшие убить его. Боясь — и совершенно правильно! — их огромной силы, они спрятали тело и голову в разных частях света, где, как они думали, никто не сможет найти их!
      — Они ошиблись… — пробормотал наемник.
      — Конечно! Дух Кровавого Полководца не уничтожить! Он ждал тех, чья связь с ним разбудит его жизненные силы и поведет его к новым горизонтам!
      — Что ты имеешь в виду?
      Злорадный вздохнул. Он полагал, что убьет дурака сразу, но на душе командующего было так легко, что он решил по крайней мере объяснить то, что этот Норрек, очевидно, совершенно не понимал. Подняв руку, генерал Злорадный осторожно снял шлем. Когда тот покинул его голову, он ощутил легкую потерю, но заверил себя, что скоро шлем снова вернется на место.
      — Я не знал его секрета, но теперь знаю… ибо сам артефакт раскрыл его мне. Даже ты, полагаю, не знаешь всей правды, друг Ксазакс.
      Богомол отвесил шутовской поклон:
      — Этот будет счастлив, если его просветят, полководец…
      — И просветят, и будешь! — Он усмехнулся Норреку. — Держу пари, в той гробнице многие умерли, прежде чем ты пришел туда, а?
      Вижаран помрачнел:
      — Слишком многие… и некоторые из них были моими друзьями.
      — Ты скоро присоединишься к ним, не бойся…- Облаченный в черный панцирь офицер протянул шлем Норреку, позволяя рассмотреть получше. — Полагаю, со склепом, где хранилась голова Полководца, было то же самое. Одна и та же участь ждала всех мелких расхитителей гробниц, пока не появился один, с особой, врожденной чертой, давшей ему преимущество. — Руки Злорадного внезапно затряслись мелкой дрожью. Быстро, но как будто небрежно, он снова водрузил на себя шлем, и облегчение окатило его, хотя ни солдат, ни демон, кажется, ничего не заметили. — Догадываешься, что у тебя и у него может быть общего?
      — Проклятая жизнь?
      — Более внушительное наследство. В вас обоих течет кровь величия, хотя и несколько разбавленная.
      От такого объяснения Норрек только нахмурился:
      — Он и я — родственники?
      — Да, хотя в его случае родословная даже пожиже. Это дало ему право взять шлем, но он оказался слишком слаб, чтобы быть полезным, поэтому погиб. С его смертью шлем вновь «задремал», ожидая кого-то более ценного… — Командующий гордо постучал себя в грудь. — И наконец, нашел меня, как видишь.
      — И в тебе течет та же кровь?
      — Конечно. Но только куда более чистая, чему у того дурака, и, не сомневаюсь, куда более чистая, чем твоя. Да, Норрек Вижаран, можно сказать, что ты, я и тот, кто обнаружил голову и шлем, кузены — дальние, конечно.
      — Но кто?… — Глаза солдата расширились — перед ними наконец забрезжил свет истины: — Это невозможно!
      Ксазакс ничего не сказал, но он, очевидно, ничего еще не понял. Демоны не всегда постигают человеческие браки и их последствия. Сам процесс спаривания кое-кому из их породы действительно известен, вынашивают детенышей они после этого быстро, но плодятся эти создания как животные, безо всякой заботы о родстве.
      — О да, кузен,- широко улыбнулся Злорадный. — Мы — потомки самого великого и благородного Бартука!
      Явно впечатленный, богомол щелкнул жвалами. Он был очень доволен собой и нахваливал сам себя за правильный выбор и присоединение к Августасу Злорадному.
      Что до Норрека, он не был обрадован подобным открытием, словно, как большинство смертных, не осознавал, что едва не совершил Бартук. Сколько людей заслужили уважение и страх не только тех, кто их окружает, но даже Небес и Преисподней? Это немного разочаровало генерала, поскольку, как он и сказал, они двое были как-никак братьями. Но поскольку жить Норреку оставалось всего несколько секунд, разочарование было не так уж велико. Дурак всегда остается дураком, пусть он и дальний родственник.
      — Кровь взывает к крови, — пробормотал Норрек, не отрывая взгляда от песка. — Кровь к крови, она сказала…
      — Точно! Вот почему доспехи благодаря тебе сумели действовать так, как не могли много столетий. В них дремала великая сила, но сила безжизненная. В тебе текут соки, высекшие искру из колдовства. Это словно две половинки, разделенные на долгое время, которые вновь соединились, чтобы создать целое!
      — Кровь Бартука…
      Августас Злорадный прикусил губу.
      — Да, это мы уже выяснили… кстати, ты произнес: «она»? Моя Галеона, что ли?
      — Колдунья, полководец, — вставил Ксазакс.- Ныне покойная. — Он поднял одну из серповидных конечностей, демонстрируя причину гибели Галеоны. — А что до ведьмы — ее тоже больше нет.
      — Жаль, но, полагаю, это все равно бы случилось. — Худощавому командующему что-то пришло в голову. — Извини-ка, я на секунду.
      Он повернулся туда, где его адские воины атаковали Лат Голейн, высматривая демона, носящего лицо Зако.
      Вдалеке упырь внезапно оторвался от своей работы у передней катапульты и опрометью бросился к Злорадному. Приблизившись к командующему, он упал на одно колено.
      — Да, полководец… — Тут фальшивый Зако изумленно выдохнул, заметив Норрека и доспехи. — Ваши… ваши приказания?
      — Город больше не нужен. Делайте с ним что хотите.
      Свирепый оскал жестоко исказил лицо мужчины.
      — Вы так милостивы, полководец…
      Командующий Злорадный кивнул и мановением руки отпустил его:
      — Иди! Пусть никого не останется в живых. Да послужит Лат Голейн примером любому другому королевству, любой другой силе, замыслившей пойти, против меня!
      Существо с лицом Зако метнулось прочь, подпрыгивая на ходу от нетерпения передать приказ остальным. Орда разорвет город, покончив со всем, что шевелится. Это немного примирит полководца с тем, что случилось в Виж-жуне.
      Виж-жун. Грудь Злорадного бурно вздымалась от предвкушения. Теперь, когда у него есть доспехи, даже Кешьястан, легендарный оплот Вижири, падет перед ним.
      Рука огладила лису и скрещенные мечи на нагрудной пластине. Давным-давно, когда он зарезал родного отца и сжег дотла дом, который никогда не признавал его, Августас Злорадный решил носить герб семьи на своих доспехах, чтобы напоминать самому себе, что он всегда способен получить то, что хочет. Однако сейчас пришло время поменять этот символ на кое-что получше. На кровавые латы Бартука.
      Он снова повернулся к Ксазаксу и наемнику:
      — Ну что ж, начнем?
      Ксазакс подтолкнул Норрека вперед. Человек споткнулся, потом осмелился взглянуть на демона. Мнение Злорадного о своем дальнем родиче слегка изменилось. По крайней мере, у фигляра крепкие нервы.
      Но горькие слова, слетевшие с губ Норрека, совершенно не понравились новому полководцу.
      — Я не могу отдать их тебе.
      — Что ты хочешь этим сказать?
      — Они не снимутся. Я пытался снова и снова, но они не снимались, даже сапоги! Я совершенно не контролирую доспехи! Я думал, что могу, но это все были их штучки! Сплошной обман! Что мне делать, куда мне идти — решают всегда они!
      Его трагедия явно позабавила командующего Злорадного.
      — Звучит как анекдот! В этом есть хоть доля правды, Ксазакс?
      — Этот должен сказать, что дурень говорит правду, полководец. Он не мог даже пошевелиться, чтобы спасти колдунью…
      — Очаровательно. Значит, проблему не так уж трудно решить.- Он поднял руку, указывая на Норрека. — Ведь в моем подчинении великая сила.
      Заклинание, выплывшее из чужой памяти, могло бы засушить солдата внутри доспехов, оставив лишь ломкую оболочку, которую легко вытряхнуть. Бартук не раз пользовался им во время своего правления, и всегда весьма успешно.
      Но не сейчас. Вижаран стоял, выпучив глаза, но целехонький. Он выглядел так, будто действительно приготовился к смерти, и это делало провал столь сильного заклинания еще более загадочным.
      Ксазакс предположил о причине неудачи:
      — Твое заклинание окружает все тело, полководец. Возможно, доспехи воспринимают его как нападение на себя.
      — Это мысль. Значит, мы просто попробуем индивидуальный подход. — Он простер руку — и в ней появился колдовской клинок. — Обезглавим его — и разорвем связь с доспехами. Им нужен живой хозяин, а не труп.
      Приближаясь, генерал заметил, как борется наемник в доспехах, отчаянно пытаясь заставить их двигаться. Злорадный воспринял бездействие лат Бартука как признак того, что на этот раз он выбрал правильный метод. Один быстрый удар — и все. В некотором смысле Вижаран может считать, что ему оказывают честь. Разве много людей великий полководец зарубил собственноручно? Возможно, Злорадный сохранит его голову как трофей, напоминание об этом чудесном дне.
      — Я всегда буду помнить тебя, Норрек, мой кузен. Помнить все, что ты дал мне.
      Командующий Августас Злорадный занес черный меч, целясь точно в шею своей жертвы. Да… один быстрый удар. Куда элегантнее, чем рубить до тех пор, пока голова не упадет.
      Улыбаясь, он нанес смертельный удар…
      …натолкнувшийся на совершенно такой же клинок, выросший в левой руке Норрека.
      — Именем Ада, что это?
      Наемник выглядел столь же пораженным, как и сам Злорадный. Позади Норрека Вижарана чудовищный демон трещал и щелкал, не скрывая испуга.
      Норрек — или, скорее, доспехи — принял боевую стойку, второй эбеновый меч изготовился к атаке на генерала.
      Лицо солдата выражало смущение и потрясение одновременно. После секундного замешательства он даже дерзнул заговорить со Злорадным:
      — Я полагаю, они не думают, что ты для них правильный выбор, генерал. Полагаю, мы вынуждены будем сражаться. Из-за них и за них. Я сожалею, правда сожалею.
      Злорадный подавил нарастающий гнев. Теперь ему становилось все труднее обуздывать свой темперамент. Он ответил как можно холоднее:
      — Значит, будем сражаться, Норрек Вижаран. И когда я заполучу доспехи, победа покажется мне после боя лишь слаще.
      И он сделал выпад.
      Ксазакс опасался, что совершил ужасную ошибку. Сейчас перед ним стояли два смертных, одетые в части доспехов Бартука, два смертных, способные в некоторой степени владеть древней магией Полководца. Богомол держался Злорадного, который до сих пор казался предопределенным преемником. Панцирь же доспехов, однако, явно видел отличие, решив защищать своего невольного хозяина.
      Демону пришлось немало потрудиться, чтобы убедить своего адского властелина, Белиала, пожертвовать столькими своими подданными. Белиал согласился лишь потому, что тоже считал, что новый Бартук сможет дать ему не только оружие против соперников, но и возможность возвращения в мир Первичного Зла. Если Ксазакс ошибся, если Норреку Вижарану каким-то образом удастся победить, дело повернется так, словно подчиненный Белиала полностью провалил предприятие. А Белиал не терпит некомпетентных слуг.
      И теперь, наблюдая за двумя людьми, готовыми к бою, он чувствовал, что доспехи одурачили его. Они покорно пошли за ним, словно желая воссоединиться со шлемом и согласные с мотивами демона. Однако теперь богомол был уверен, что они искали лишь шлем — не более.
      Они должны были знать, что это Ксазакс вызвал водяное чудовище в мир смертных, что это он, после допроса умирающего моряка, послал монстра в атаку на корабль. Тогда Ксазакс считал, что может ускорить дело, забрать доспехи еще до того, как они даже достигнут суши. Галеона указала очень приблизительное место, где можно будет найти Норрека Вижарана. А ведь адской твари так просто разбить в щепки непрочное суденышко, потом сорвать доспехи с тела мертвеца…
      Только… только латы не просто дали отпор морскому титану, но и уничтожили демона без видимых усилий. Результат оказался столь поразительным, что Ксазакс в панике бежал. Он и не ожидал, что магическая броня проявит столь ошеломительную силу. Богомол сверлил взглядом спину наемника, решая для себя важный вопрос. Стань Злорадный Полководцем, Ксазаксу будет что показать своему хозяину — союзника, с которым можно сокрушить Азмодан, а то и, если необходимо, троих. Если же носителем станет Норрек Вижаран, Белиал явно не выразит удовольствия.
      А когда хозяин недоволен… те, кто разочаровал его, дорого расплачиваются за это.
      Демон поднял смертоносное жало лапы-серпа, выжидая благоприятного момента. В пылу битвы потребуется всего лишь один удар. Пусть генерал жалуется на потерю славы — он скоро снова придет в благожелательное расположение духа. А потом они вернутся к уничтожению Лат Голейна.
      А затем… затем и всего остального царства смертных.
      Норрек не чувствовал ни капли уверенности, пытаясь противостоять командующему Злорадному. Пусть его слова о нежелании доспехов расставаться с ним и были правдой, это не означало, что он верил в способность магических лат победить офицера в шлеме. Честно говоря, Злорадный выглядел так, словно связь между ним и шлемом была намного прочнее, чем сомнительный альянс Норрека с панцирем. Злорадный не только разделял знания и умения Кровавого Полководца, но обладал и собственными отнюдь не малыми способностями. В сочетании с тем, что предлагая ему шлем, даже доспехи, вероятно, не выстоят долго против опытного и защищенного магией командира.
      Генерал наступал с такой яростью, что доспехам пришлось пятиться, чтобы спасти Норрека. Снова и снова сталкивались волшебные клинки, каждый раз выбрасывая в воздух снопы пламени. Если бы они дрались не в песчаной пустыне, вокруг уже давно начался бы пожар. Норрек больше всего боялся, что случайная искра запутается в его волосах или попадет в глаз. Плохо уже то, что он вовлечен в безнадежную битву, лишенный выбора защищаться или нападать, к тому же солдат быстро увидел, что в знаниях доспехов о фехтовании имеются существенные пробелы. Конечно, они отражали выпады Злорадного, но Норрек заметил, по крайней мере, одну упущенную генералом возможность покончить с соперником. Неужели Кровавый Полководец не умел толково управляться с клинком?
      — Немного похоже на драку с самим собой, а? — усмехнулся противник. Августас Злорадный явно наслаждался поединком и был уверен в победе.
      Норрек ничего не ответил. Если уж ему суждено погибнуть, пусть тому виной будет его слабость, а не ошибка заколдованного панциря.
      Меч Злорадного просвистел в дюйме от головы солдата. Норрек выругался и тихо прошипел доспехам:
      — Если вы не способны на большее, главенствовать должен я!
      — Ты правда так думаешь? — отпарировал командующий; битва больше не развлекала его. — Думаешь, простак вроде тебя достоин носить титул и получить великое наследство?
      И броне пришлось отражать серию быстрых как молнии ударов Злорадного. Норрек безмолвно проклял исключительный слух генерала; командующий счел, что наемник насмехается над ним.
      Он служил под командой многих опытных офицеров, сражался со многими талантливыми неприятелями, но Норрек не мог припомнить никого с такой способностью приспосабливаться, как Августас Злорадный. Только то, что генерал применял умения Бартука наравне со своими, позволяло доспехам предугадывать большинство его движений. Но и при этом, если бы не дополнительная защита брони, Норрек был бы уже дважды мертв.
      — Твое счастье, что колдовство оберегает тебя, — сказал ловкий командир, на миг отступая. — Иначе мы бы уже покончили с нашим маленьким дельцем.
      — Но если бы я умер слишком быстро, это означало лишь то, что доспехи не такие уж особенные.
      Злорадный хихикнул:
      — Воистину! Все-таки ты кое-что соображаешь. Посмотрим, как они будут выглядеть, рассыпавшись на песке.
      И он ударил снова, обводя защиту Норрека. Дважды нагрудник Бартука едва не подвел солдата. Норрек стиснул зубы; древний Полководец был хорошим фехтовальщиком, но приемы его оставались приемами Вижири. После стольких лет в компании с Фаузтином — который умел держать в руках меч, несмотря на то что был магом, — ветеран знал больше о преимуществах и недостатках их боевого стиля, чем даже сам командующий. Злорадный явно считал, что слияние его мастерства с умениями Бартука родило еще лучший сплав, и все же если бы Норрек сражался сам, он бы имел возможность угрожать жизни Злорадного как минимум дважды.
      Внезапно он вскрикнул — правое ухо словно охватило пламя. Удар командующего Злорадного наконец-то достиг цели, хотя и вскользь. К несчастью, магический меч даже так наносил мучительные раны. Ухо сильно пульсировало, однако Норрек, слава богам, мог слышать им. И все же еще один такой удар…
      Если бы только он мог вступить в бой сам. Если бы только доспехи сумели понять, что его шансы выше. Он знал слабости западного стиля генерала. Он знал несколько фокусов, о которых командующий в шлеме наверняка не осведомлен. Будучи наемником, он собирал подобные трюки, пополняя ими обычный арсенал приемов,- и они уже не раз спасали бывалого бойца.
      Позвольте мне драться… или, по крайней мере, позвольте драться наравне с вами!
      Доспехи игнорировали его. Они отразили последнюю атаку Злорадного и попытались перейти в нападение, немедленно узнанное солдатом, — Фаузтин изредка упражнялся с мечом. Однако Норрек также был в курсе, что люди Вижири искушены и в парировании этих ударов — и секундой позже Злорадный подтвердил это, не позволив доспехам добиться успеха.
      До сих пор командующий вел бой, как хотелось ему. Долго так продолжаться не могло. Панцирь Бартука, может, и ценит Норрека как простого покладистого хозяина, но если он будет продолжать драться так же, как сейчас, то вскоре и доспехи, и их носитель падут перед мощью командующего Злорадного и его волшебного шлема.
      Погруженный в мрачные мысли, Норрек едва не пропустил выпад противника, направленный ему прямо в лицо. Ветеран немедленно вскинул меч, в последний момент успев оттолкнуть клинок Злорадного. Если бы ему это не удалось, оружие генерала вонзилось бы в переносицу, пробило череп и вышло с другой стороны.
      И тут до Норрека дошло, что он, он сам, а не доспехи, только что парировал смертельный удар.
      Времени обдумывать внезапную перемену не было — Злорадный не мешкал. Предполагаемый будущий Полководец снова и снова наседал на Норрека, вынуждая его пятиться в направлении наблюдающего Ксазакса.
      И все же, несмотря на шаткость положения, надежда Норрека возродилась. Если он погибнет, он погибнет как человек, а не как игрушка доспехов.
      Августас Злорадный попытался провести новую серию ударов — наемник сталкивался с подобным в одном из первых своих походов. Прием требовал мастерства и умения и зачастую приносил победу, но взявший бой в свои руки Норрек знал, как обратить преимущество соперника — в свое преимущество.
      — Что? — Злорадный разинул рот, приводя в восторг Норрека Вижарана, — его внезапная контратака на удар генерала, который должен был заставить ветерана отступить или и вовсе лишить его головы, едва не обернулась смертельной для самого командующего.
      Не теряя времени, Норрек хотел оттолкнуть генерала, чтобы тот споткнулся или, лучше, упал, но в последний момент Злорадному удалось вновь поставить дуэль в патовую ситуацию.
      — Что ж,- выдохнул человек в шлеме. — Кажется, доспехи способны учиться. Я не ожидал, что они знают последнее движение.
      Норрек не стал сообщать ему правду. Он должен использовать любое, пусть даже маленькое, преимущество. И все же он не смог сдержать угрюмой улыбки, на миг мелькнувшей на его усталом лице.
      — Ты улыбаешься? Думаешь, одного-двух новых фокусов достаточно? Сейчас поглядим, как вы с броней преуспеете, если мы немного изменим правила…
      Свободная рука Злорадного резко взлетела — и перед глазами Норрека взорвалась ослепительная вспышка.
      Он отшатнулся, ухитрившись пару раз парировать удары генерала, а потом чудовищная сила вырвала у него меч. Норрек отступил, нога его подвернулась — и он рухнул, на песок.
      Глаза еще застилала пелена коварного заклинания Злорадного, но упавший боец увидел нависшую над ним темную фигуру торжествующего противника. В каждой руке командующий Злорадный сжимал по черному мечу.
      — Бой окончен. Скажу тебе, ты неплохо дрался, кузен. Мне даже показалось, что в конце ты проявил чуть больше пыла, словно сам присоединился к дуэли. Ты решил, что если станешь сотрудничать с доспехами, это тебя спасет? Мысль хорошая, только вот пришла она к тебе слишком поздно.
      — Не теряй времени! — выпалил Ксазакс откуда-то из-за спины Норрека. — Бей! Бей!
      Не обращая внимания на демона, Злорадный взвесил в руках оба меча, восхищаясь ими:
      — Отличны оба. Я могу владеть ими без страха, что они не подчинятся мне. Кстати, забавно, что твой все еще существует. Я думал, он исчезнет тотчас же, едва выпав у тебя из рук, но, полагаю, поскольку я тут же подхватил его, все изменилось. Колдовство Бартука полно сюрпризов, не так ли?