Ночь окутала Аранох покрывалом тьмы, и тогда к Августасу Злорадному вернулся демон Ксазакс. Генерал с нетерпением ждал его вот уже несколько часов, нервно расхаживая взад и вперед по палатке. Он отпустил всех своих офицеров и даже часовым приказал убраться подальше от его покоев. В качестве дополнительной меры предосторожности он запретил ставить вокруг другие палатки в зоне слышимости. То, что произойдет между Злорадным и богомолом, предназначено только для их ушей.
      Даже Галеоне не позволили разместить свой шатер поблизости, но она не слишком возражала, когда командующий так распорядился. Генерал не стал раздумывать над такой покорностью Галеоны, полностью поглощенный предложением своего нового союзника. Пока он занят, ведьма вполне может собрать вещички и сбежать. Если она останется, ему, вполне вероятно, придется уничтожить ее. Между ней и Ксазаксом всегда существовала некая враждебность, а сейчас Злорадный нуждался в демоне куда больше, чем в смертной колдунье, несмотря на все ее другие прелести.
      Женщину легко можно заменить; возможность бессмертия выпадает нечасто.
      Палатку Злорадного освещала всего одна масляная лампа — он сам так решил. Командующий не знал, отбрасывают ли демоны тени, но если и так, тем меньше шансов, что один из его людей что-то заметит. Если бы они знали, что хотят обсудить генерал с богомолом, то предпочли бы сбежать во мрак пустыни, не задумываясь об опасностях, подстерегающих там людей.
      Стремительное, почти неуловимое движение в стороне привлекло его внимание. Августас Злорадный повернулся, заметив, что одна тень перемещается наперекор огоньку лампы.
      — Ты здесь, не так ли? — побормотал он.
      — Этот явился, как и обещал, о великий…
      Тень углубилась, сделалась насыщеннее, она обретала материальность. Несколько секунд — и гигантская фигура адского богомола замаячила над человеком. Однако, несмотря на присутствие чудовища, явно способного разорвать человека на мелкие кусочки, командующий Злорадный чувствовал лишь возбуждение и предвкушение. В Ксазаксе он видел первого из вереницы подобных монстров, которые вскорости неизбежно станут прислуживать ему каждый день.
      — Лат Голейн лежит в дне пути от тебя, полководец. Ты не изменил своего решения?
      Изменить решение о добыче доспехов? Изменить решение о своей судьбе?
      — Ты тратишь мое время на пустую болтовню, Ксазакс. Я тверд в своем выборе.
      Выпученные желтые луковицы-глаза полыхнули. Голова богомола слегка дернулась, словно демон пытался выглянуть за опущенный полог палатки.
      — Мы как-то говорили о ведьме, великий полководец. Этот много размышлял с тех пор и все еще считает, что она не должна быть частью предстоящего… или, возможно, не должна быть вообще.
      Августас Злорадный сделал вид, что тоже думал об этом.
      — Она какое-то время была полезна для меня. Мне не хотелось бы терять ее ценные качества.
      — Она не согласится с тем, что этот предлагал тебе, полководец. Можешь поверить этому…
      Командующий не возражал против непрерывного упоминания Ксазаксом нового титула, и поскольку Злорадному явно нравилось слышать его, демон не упускал случая поиграть на его самолюбии. Злорадный все еще оценивал каждую мелочь с точки зрения выгоды для себя, особенно Галеону.
      — Что лежит между тобой и ею?
      — Дурацкое соглашение, которое этот желает разорвать.
      Не самый внятный ответ, но генерал понял все, что ему нужно. Можно поторговаться о сделке.
      — Ты дашь мне все, что я потребую? Все, что мы обсуждали?
      — Все — и с радостью, полководец.
      — Тогда забирай ее сейчас, если хочешь. Я подожду здесь, пока ты не сделаешь то, что должен.
      Если демоны могут выглядеть смущенными, именно так Ксазакс сейчас и выглядел.
      — Этот благодарит, но отклоняет твое милостивое предложение, полководец… и советует тебе самому взять на себя честь исполнения задуманного.
      Богомол не тронет — или не может тронуть Галеону, как Злорадный и предполагал. Ему же самому вопрос казался спорным. Другие его решения от этого не изменятся.
      — Я пошлю разведку в ее шатер убедиться, что она под контролем. Так она, по крайней мере, не сможет помешать нашим планам. Возможно, потом я решу, как поступить с ней. А тем временем, если ты ничего больше не хочешь мне сказать, я предпочел бы начать.
      Глаза демона снова вспыхнули, на этот раз, кажется, от безмерного удовлетворения. Голосом, напомнившим командующему рой умирающих мух, Ксазакс ответил:
      — Тогда… тебе нужно это, полководец…
      В двух костлявых, как у скелета, ручках адский богомол сжимал огромный кинжал с двумя клинками из черного металла, кинжал с рунами, отчеканенными не только на черенке, но и вдоль плоскостей лезвий. На рукояти мерцали каким-то своим, внутренним светом два утопленных в металл камня — красный как кровь и белый как кость.
      — Возьми…- настаивал демон.
      Августас Злорадный охотно послушался, покачав в руке массивный нож и отметив, как он удобен в обращении.
      — Что я должен с ним делать?
      — Проколи кожу. Пусть выступит несколько капель крови. — Богомол по-петушиному наклонил голову. — Простая мера…
      С кинжалом в руке генерал поспешил к пологу палатки. Он крикнул одного из офицеров и бросил через плечо Ксазаксу:
      — Лучше тебе скрыться…
      Но демон, предвидевший подобную просьбу, уже растворился в тенях.
      Из темноты появился худой усатый солдат с серебряными петлицами на вороте. Войдя в палатку, он отдал честь командиру:
      — Да, генерал?
      — Зако. — Один из самых сведущих его помощников. Злорадному будет не хватать его, но грядущая слава перевесила сожаления об одной персоне. — Взять ведьму под домашний арест. Не позволять ей прикасаться ни к одной из ее побрякушек, не позволять даже пальцем пошевелить, пока я не разрешу.
      Мрачная улыбка легла на лицо солдата. Как и большинство офицеров Злорадного, Зако не любил колдунью, которая до сих пор оказывала большое влияние на их военачальника.
      — Есть, генерал! Будет исполнено!
      Командующему пришло в голову что-то еще:
      — Но сперва… сперва приведи охранников, выделенных для этой цели, сюда. Да поторопись!
      Быстро отсалютовав, Зако исчез во мраке, только чтобы мгновенно вернуться с четырьмя крепкими на вид бойцами. Офицер провел их в палатку Злорадного и сам сделал шаг вперед.
      — Все готово, генерал! — объявил он, щелкая каблуками.
      — Отлично. — Злорадный быстро оглядел группку и обратился к ним: — Вы все долгое время служили мне верой и правдой. — Пальцы его огладили рукоять кинжала, на который никто из пяти до сих пор не обращал особого внимания. — Вы не раз присягали мне своей жизнью… и я благодарю вас за это. Однако в преддверии ждущей нас награды я должен попросить еще об одном, последнем проявлении вашей готовности служить мне до смерти…
      Краем глаза командующий Злорадный заметил колыхнувшуюся в стороне тень. Терпение Ксазакса, не понимающего нужды в этой короткой речи, без сомнения, иссякало. Эти люди будут первыми; следовательно, от них распространится по лагерю весть, зачем их лидер требует сейчас от солдат нового доказательства верности.
      — Завтра наступит день славы, судьбоносный день, и каждый из вас сыграет в нем немаловажную роль! Я прошу вас, друзья мои, чтобы сейчас вы подтвердили мою веру в вас, мои на вас надежды этой последней клятвой! — Он выставил вперед кинжал, чтобы все смогли увидеть его. Пара стражей моргнули, но другой реакции не последовало. — Зако! Я предоставляю тебе честь стать первым! Покажи свою отвагу!
      Не медля, усатый офицер сделал шаг и протянул свою руку. Не первый раз давал он своему командиру кровавую присягу, и из всех пятерых только он был твердо уверен, что понимает, зачем Злорадному требуется опять подтвердить преданность людей.
      — Ладонью вверх.
      Зако повиновался, а Злорадный опустил кинжал остриями вниз, занес его над самой мясистой частью ладони у большого пальца — и вонзил нож в руку офицера.
      Зако задохнулся, но глаза его продолжали смотреть прямо перед собой, как от него и ожидалось. Поэтому-то он и не заметил одной странности, произошедшей с кинжалом и его проколотой кожей. Два самоцвета на черенке коротко вспыхнули, когда острия вошли в плоть. И хотя кровь заструилась из крошечных ранок, на саму ладонь пролилось совсем немного — густая струя потекла на черный клинок и мгновенно исчезла, словно впиталась в металл.
      — Хлебни вина, Зако,- предложил Злорадный, выдергивая кинжал.
      И когда его помощник отошел, генерал дал знак следующему и повторил ритуал.
      После того как была пущена кровь всех пятерых, Августас Злорадный отдал солдатам честь:
      — Вы вручили мне свои жизни. Обещаю, что буду обращаться с ними как с самым ценным подарком. Вы свободны. — А когда солдаты удалились, он обратился к Зако: — Прежде чем ты займешься ведьмой, передай капитану Ликониусу, чтобы привел всех людей под его началом в мою палатку, хорошо?
      — Есть, генерал!
      Палатка опустела, и из тени раздался голос Ксазакса:
      — Слишком медленно, полководец. Такими темпами это займет несколько дней.
      — Нет, теперь все пойдет много быстрее. Этим пятерым была оказана честь — так они смотрят на случившееся. Зако скажет Ликониусу, он в свою очередь сообщит своим людям, и так далее. Я прикажу офицерам давать выпивку каждому солдату, который продемонстрирует им, что снова поклялся мне своей жизнью. Темпы ускорятся многократно, обещаю тебе.
      Через пару секунд Ликониус, худощавый светловолосый мужчина постарше командующего, объявил о своем прибытии, прося разрешения войти. Снаружи ждал его отряд. Злорадный пустил кровь сперва ему, затем всем его людям по очереди. Упоминание о порции спиртного после процедуры придало бойцам еще больше пылу.
      Когда в палатку ворвался смятенный Зако, не все солдаты Ликониуса были удостоены кровавой чести Злорадного. Капитан упал на одно колено перед командиром, пристыженно уронив голову.
      Раздосадованный заминкой, командующий Злорадный рявкнул:
      — Говори! В чем дело?
      — Генерал! Ведьма — её нигде нет!
      Злорадный попытался скрыть раздражение.
      — Ее имущество, оно все еще в шатре?
      — Да, генерал, но ее лошадь пропала.
      Даже Галеона не отправилась бы в пустыню посреди ночи. Невольно бросив взгляд через плечо, Злорадный заметил поежившуюся тень демона. Без сомнения, демон находил эти новости малоприятными, но в данный момент ни человек, ни демон не могли позволить себе тратить время на женщину. Если колдунья каким-то образом узнала об их намерениях и решила сбежать, ее бывшего любовника это не слишком волновало. Какой вред она может причинить ему теперь? Возможно, когда он наденет доспехи, то разыщет ее, но сейчас у Злорадного были заботы поважнее.
      — Забудь о ней, Зако. Возвращайся к повседневным обязанностям.
      С облегчением в голосе помощник поблагодарил командира и поспешно покинул палатку. А генерал Злорадный вновь приступил к своей работе, пустив кровь следующему солдату и похвалив его за храбрость.
      Темпы действительно ускорились, как он и обещал богомолу. Сочетание благородства и выпивки выстроило очередь из людей, жаждущих доказать свою ценность для хозяина и его ближайших подчиненных. Они чувствовали, что завтра генерал поведет их к славной победе и богатствам, которые им и не снились, не грезились в самых разнузданных мечтах. То, что их может быть слишком мало для захвата такой твердыни, как Лат Голейн, не приходило им в головы; командующий Злорадный не принимает скоропалительных решений — так они полагали,- если у него не готов план несущей успех битвы.
      И вот глубокой ночью последний солдат доказал свою верность, протянув кинжалу свою беззащитную ладонь:
      Отдав честь командиру, он и приведший его офицер удалились. Снаружи неслись возгласы ликования — получив свою норму спиртного, люди отмечали случившееся событие и провозглашали тосты за будущую удачу.
      — Дело сделано, — проскрежетал Ксазакс, появляясь из темного угла. — Все и каждый испробовали укус кинжала, и кинжал испил из всех и каждого…
      Вертя в руках ритуальное оружие, генерал заметил:
      — Ни единой капли, ни малейшего пятнышка. Куда делась вся кровь?
      — Все там, где нужно, полководец. Каждая капля ушла тому, кому она предназначена. Этот обещал тебе армию, против которой не устоит даже Лат Голейн, помнишь?
      — Помню… — Мужчина притронулся к шлему, который не снимал с тех пор, как войско разбило лагерь. Он, казалось, стал неотъемлемой частью его самого, и генерал мог бы поклясться, что шлем не снимется, даже если возникнет такая необходимость. — И я повторю, что принимаю условия нашей сделки.
      Тело богомола нырнуло, что могло бы быть кивком или поклоном.
      — Что ж, тогда нет никаких причин не продолжить немедленно…
      — Скажи, что нужно сделать.
      — Нарисуй на песке у своих ног этот символ.
      Скелетообразная рука Ксазакса начертила в воздухе знак. Глаза командующего расширились, когда костяной палец демона оставил за собой полыхающие оранжевый след, контур магического символа.
      — А почему ты сам это не сделаешь?
      — Это должен свершить тот, кто будет командовать. Или ты предпочитаешь, чтобы им стал твой покорный слуга, полководец?
      Рассмотрев предложение Ксазакса, Злорадный нагнулся и начертил на песке точную копию светящегося знака. К его удивлению, когда он завершил работу, с губ его внезапно сорвались странные слова.
      — Не медли! — пылко настаивал богомол. — Он знал слова; они должны быть известны и тебе!
      Его слова… слова Бартука. Августас Злорадный позволил им упасть, наслаждаясь силой, разливающейся по его телу при их звучании.
      — Опусти кинжал в центр. — И когда генерал послушался, демон добавил: — Теперь… назови имя моего адского властелина! Произнеси имя: Белиал!
      Белиал?
      — Кто такой Белиал? Я знаю Ваала, и Мефисто, и Диабло, но не Белиала. Ты имеешь в виду Ва…
      — Больше не упоминай этого имени! — нервно взвизгнул Ксазакс. Богомол замотал своей жуткой головой влево и вправо, словно опасаясь, что его кто-то обнаружит. Очевидно, не найдя ничего, на чем основывался его страх, демон наконец ответил немного спокойнее: — В преисподней нет другого хозяина, кроме Белиала. Это он предложил тебе сей дивный дар! Помни об этом всегда!
      Злорадный знал о магии больше, чем полагал богомол, и был в курсе, что, по описаниям Ада, им правит Троица Первичного Зла. Кроме того, он слышал легенды о троих братьях, ввергнутых на уровень смертных, в прошлом правивших преисподней. В сущности… одна из самых загадочных и невразумительных легенд упоминала о Лат Голейне как о возможном местонахождении гробницы Ваала, хотя даже генерал сомневался в достоверности этой фантастической истории. Кто бы стал возводить город поверх гробницы демона?
      — Как скажешь, Ксазакс. Белиал, пусть так. Я просто хотел уточнить имя.
      — Начни снова! — выплюнуло чудовищное насекомое.
      И опять слова соскользнули с языка Злорадного. Опять он поместил кинжал-вампир над центром нарисованного символа — знака Белиала, как теперь понимал командующий. В конце магической формулы пылкий командир воззвал к имени властелина демонов…
      — Вонзи кинжал в центр — точно!
      Командующий Злорадный воткнул двузубый клинок глубоко в песок, попав в самую середину изображения.
      Ничего не произошло. Он взглянул на возвышающегося над ним демона.
      — Отступи, — велел Ксазакс.
      И когда будущий завоеватель так и сделал, вокруг кинжала сгустилась черная дымка мрака. Человек и демон ждали, а пелена быстро росла, сперва поднявшись над оружием, затем целенаправленно начав ползти к пологу палатки, принимая форму гигантской руки с когтями.
      — Теперь уже недолго, полководец.
      Злорадный с равнодушным видом поискал кубок для своего прекрасного вина. Для этой ночи он выбрал новую бутылку, одну из тех, которые бережно запаковывались для его бесчисленных путешествий но выжженным солнцем землям. Открыв ее, генерал вдохнул аромат содержимого и, одобрив запах, налил себе полную чашу.
      И тут раздался первый крик.
      Рука Августаса Злорадного невольно дрогнула, но не от страха или сожаления. Просто он никогда еще не слышал такого душераздирающего вопля, даже от тех, кого пытал, и лишь внезапность его встряхнула жестокосердного воина. За первым криком последовал второй, третий, четвертый, и Злорадный обнаружил, что теперь они не приводят его в замешательство. Он даже приподнял кубок, будто приветствуя погруженный в землю кинжал и невидимого владыку Ксазакса.
      А крики снаружи тем временем переросли в хор выкрикивающих проклятия и молящих о спасении. Оскорбительные вопли умирающих бросали вызов командующему, но он не обращал на них внимания. Люди — его люди — не раз присягали ему, что будут служить ему всегда и во всем. Сегодня ночью они приняли эту клятву близко к сердцу, слишком близко, сами того не осознавая,- соглашаясь принести себя в жертву ради успеха предприятия командира.
      Генерал снова повернулся к пологу. Обманувшись реакцией человека, богомол предостерег:
      — Слишком поздно спасать их. Соглашение принято властелином Преисподней.
      — Спасать их? Я просто хотел провозгласить тост за них, отдавших себя во имя моей славы!
      — А-а-а-а…- протянул демон, впервые увидев истинное лицо командующего Злорадного.- Этот ошибся…
      А крики продолжались. Некоторые из них отдалились, словно кто-то из людей пытался бежать, но спасения от того, что поглощает изнутри самую твою душу, не было. Кто-то, очевидно самые преданные, взывали к командирам, моля о помощи. Злорадный налил себе еще один кубок и уселся в ожидании финала.
      Постепенно стихли последние вопли, оставив лишь нервное ржание лошадей, не понимающих, что произошло. Однако и оно прекратилось, словно тяжелая тишина, навалившаяся на лагерь, придавила и их.
      Внезапный лязг металла, ударившегося о металл, заставил человека вновь посмотреть на демона, но Ксазакс ничего не сказал. Звон снаружи усилился, становясь громче, приближаясь. Командующий Злорадный расправился с последним глотком вина и поднялся.
      Шум резко прекратился.
      — Они ждут тебя… полководец.
      Проверив доспехи, особенно, шлем, генерал Августас Злорадный шагнул за полог.
      Они действительно ждали его, выстроившись ровными рядами. Некоторые держали факелы, так что командующий мог видеть лица, — лица, которые он так хорошо знал после стольких лет службы этих людей ему. Они все стояли здесь, Зако, Ликониус, остальные офицеры, и за каждым из них застыли их солдаты.
      Когда он вышел к ним, по войску прокатился приветственный возглас, возглас чудовищный и свирепый. Злорадный улыбнулся, а всмотревшись в их лица, пришел в восторг. Вне зависимости от того, насколько темна или светла была их кожа раньше, теперь все они были бледны, как мутный серый рассвет. Боевой возглас обнаружил в раскрытых ртах превратившиеся в острые клыки зубы и длинные раздвоенные языки. Глаза…
      Глаза их стали абсолютно красными: — кроваво-красными — и горели такой злобой, что мерцали бы даже в ночи. Нечеловеческие глаза, напоминающие скорее желтые шары богомола.
      Внешне напоминающие его верных солдат, эти жуткие воины будут новым легионом, его дорогой к славе.
      Снаружи к командующему присоединился Ксазакс — адскому богомолу не нужно было больше заботиться о скрытности. В конце концов, он стоял теперь среди своих.
      — Слава Злорадному из Западных Пределов! — провозгласил Ксазакс. — Слава Кровавому Полководцу!
      И снова демоническое войско разразилось радостными криками, приветствуя Августаса Злорадного.
      Галеона ничего не слышала — слишком далеко она находилась от лагеря, но благодаря предвещающему заклинанию почувствовала толчок энергии. Давно имеющая дело с темными аспектами своего искусства, она знала, что такой мощный выброс адской магии может означать лишь то, что ее страхи осуществились. Она правильно сделала, что сбежала, а то бы наверняка разделила участь ничего не подозревающих воинов Августаса.
      В последнее время Ксазакс недооценивал ее. Богомолу необходимо было использовать других, чтобы разорвать кровное соглашение, заключенное между ними несколько лет назад. Он избрал генерала своим новым союзником; демон всегда намекал, что его интерес к новому полководцу выходит за рамки охоты на пустые доспехи. Галеона должна была давно догадаться, что он не намерен продолжать поддерживать их альянс дольше, чем то будет необходимо:
      И все же что заставило его так внезапно поменять ее на Августаса? Неужели действительно страх? Еще с той ночи, когда чудовищное насекомое едва не свершило немыслимое — едва не уничтожило ее, несмотря на последствия прямого разрыва их пакта, — ведьма пыталась размышлять о том, что могло так растревожить создание Ада. Какой страх мог заставить его переметнуться к Злорадному?
      Но, в общем, это не имеет значения. Если уж на то пошло, Ксазакс и Августас могут использовать друг друга, ей все равно. После того, что она обнаружила во время своего короткого магического экскурса, Галеона решила, что и ей, в свою очередь, не нужен ни один из этих изменников. Зачем устраиваться так, чтобы кто-то вечно заглядывал тебе через плечо, если можно стать тем, кто командует на самом деле?
      Колдунья опустила взгляд на свои руки — не в первый раз. На левой ладони Галеоны лежал маленький кристалл, благодаря которому она поддерживала связь со своей целью. Женщина знала, что, пока кристалл светится, она движется в верном направлении.
      Женщина знала, что, пока он светится, она может найти дурака, которого намеревается сделать своей марионеткой.
      Предав ее, Ксазакс совершил ужасную ошибку. По какой-то причине, в которой ведьма еще не разобралась до конца, сам демон не мог отследить древние доспехи Полководца. Он нуждался в человеческой помощи, и это-то и стало одной из главнейших причин, почему они двое объединились. Вот отчего, решив, что знает, где лежит добыча, проклятый богомол бросил ее и переметнулся к командующему Злорадному. Колдунью это совершенно не удивило, поскольку Галеона сама замышляла сделать то же самое, но Ксазаксу его ошибка обойдется слишком дорого.
      Демон, несомненно, уверен, что доспехи отыщутся в уже недалеком Лат Голейне, месте, которое, как они решили, станет конечным пунктом их путешествия. Даже она так полагала — до последнего колдовства. Где еще они могут оказаться, кроме прибрежного королевства? Одинокому путешественнику либо надо найти караван, который согласится подобрать его, либо дождаться корабля, отправляющегося из Лат Голейна к одной из западных земель. В любом случае Норрек должен оставаться в городских стенах.
      Но его там не было. В какой-то момент он покинул Лат Голейн, возможно, потеряв рассудок и умчавшись в пустыню со скоростью, наверняка убившей его лошадь. Когда Галеона раскрыла его новое местопребывание, она была ошеломлена; ветеран стоял практически под носом Августаса. Если бы генерал позволил ей провести поиск, когда она попросила, доспехи уже сейчас вполне могли бы быть его. Он приближался бы к Лат Голейну, облаченный в кровавые латы Бартука, и верная ему ведьма сопровождала бы его.
      А вместо этого Галеона теперь надеялась убедить того, другого простофилю, что он должен использовать доспехи… под ее чутким руководством, конечно же. Он выглядел деревенщиной, которым легко управлять; такого проще простого обвести вокруг пальца. А еще он обладал внешностью, привлекающей ведьму больше, чем лицо ее прежнего любовника. Что сделает работу по установке контроля над ее новой куклой не такой уж и неприятной.
      Конечно, если Галеона найдет лучший способ обуздать потрясающую силу чар доспехов, она не станет скорбеть, если придется прикончить этого Норрека. Всегда найдутся другие мужчины, другие дураки.
      Она ехала все дальше и дальше, тревожась лишь о том, что Ксазакс может решить прерваться на время и отправиться в погоню за бывшей партнершей. Конечно, это тоже против их договора, который подвергает демона опасности так же, как и ее. Скорее всего, адский богомол пока забудет о ней, удовлетворенный взятым главным призом. Позже он наверняка найдет возможность разрубить связующий их узел, не говоря уже о том, чтобы отрубить голову самой ведьме, а заодно и руки, и ноги.
      Но он опоздает. Как только она заманит свою пешку в ловушку, на земле будут валяться куски Ксазакса, а не Галеоны. Возможно, она даже позволит Норреку принести ей голову насекомого — отличный трофей, с которого можно начать вновь собирать коллекцию, оставленную колдуньей сегодня ночью.
      Она огляделась, разыскивая хоть какие-то следы своей добычи. Чтобы снизить риск и не скакать во тьме практически вслепую, колдунья воспользовалась заклинанием, обостряющим зрение — ее и лошади. Нельзя, чтобы животное споткнулось или сбилось с пути из-за несчастной случайности или хищника, лишив Галеону возможности отыскать солдата.