— Приветствую Великого Лорда Керна! Освободителя Блотена и Защитника Жителей! Благодарю за гостеприимство!
— Это удовольствие, — усмехнулся тот. — Но пройдем в каюту, там можно беседовать с большим комфортом!
Мариция шла рядом с Голгрином, ее телохранители позади, а Нагрок вышел вперед. И снова Мариция обратила внимание на его странное поведение.
На страже у каюты стояли два гиганта-людоеда из Блотена. По лающему приказу Нагрока они подняли секиры, образуя арку. Голгрин учтиво пропустил Марицию вперед:
— Прошу! Гость всегда проходит первым!
Зашедшая внутрь командующая не смогла не удивиться — в отличие от ее собственной каюты эта блистала роскошью. Стены были задрапированы разноцветными шелками, оттеняя богатые резные панели, прозрачная завеса, свисающая с потолка, придавала каюте сказочный вид. Не было столов и стульев — одни бесчисленные подушки и мягкие ковры, оставшиеся от эльфийского королевства. Сбоку стояли инструменты для письма и маленькая тренога для карт. На пуфиках расположились блестящие кубки и высокая стеклянная бутылка вина. Каюта удивительно походила на комнату Великого Кхана — Мариция все больше приходила к этому выводу, вспоминая единственный визит в Керн.
Внезапное движение в углу каюты поразило Марицию: там на коленях стояла эльфийка-рабыня с завязанными на минотаврский манер волосами. Она была настолько эфемерна, что Мариция с трудом отличала ее от интерьера.
— Присаживайся, — предложил Голгрин.
Командующая устроилась среди подушек, отстегнув меч и кинжал, но держа их в границах досягаемости. Последний восхитил Голгрина:
— Какое изящное лезвие, костяная рукоятка, превосходная сталь... Легион, да?
— Подарок отца в день начала службы. Я очень дорожу им.
— Естественно!
Нагрок попытался помочь господину, но тот прекрасно справился и сам, ловко действуя одной рукой. Телохранители и Нагрок уселись поближе к хозяевам — Мариция видела, как нахмурился Голгрин, но, перехватив ее взгляд, улыбнулся.
— Немного вина? — Людоед щелкнул пальцами, и эльфийка выбежала из своего угла, быстро налив хозяину. Кажущееся благодушие Голгрина немедленно исчезло — Великий Лорд ударил девушку тыльной стороной руки и зашипел на нее по-людоедски. Мариция достаточно знала их язык, чтобы понять — еще одна ошибка станет для нее последней.
— Сначала гостье! — указал Голгрин.
Эльфийка бросилась к командующей и наполнила ее бокал. Но прежде чем Мариция успела глотнуть, рабыня первой отпила, проверяя жидкость на отраву. Когда Голгрин тоже потянулся за бокалом, эльфийка сняла пробу и у него.
— Вся возможная забота должна быть оказана, верно? — глубокомысленно протянул людоед, вертя кубок в пальцах. — А вино превосходное.
Яды были хорошо знакомы минотаврам, а Голгрин имел основания опасаться за свою жизнь.
— Эльфийское? — пригубила восхитительный напиток Мариция.
— Да. Редкое удовольствие, как проходящие года...
Мариция никак не могла понять некоторых фраз Голгрина на всеобщем. Иногда он выражался крайне изысканно, а иногда странно и косноязычно.
— Милорд... — начала Мариция, опуская бокал.
— Пожалуйста, я настаиваю, зови меня просто Голгрином!
— Прекрасно. Я хотела бы пролить свет на нашу миссию. Я знаю, мы оба не из тех, кто...
Отдав кубок рабыне, Голгрин замахал рукой:
— Сначала давай перекусим, а потом поговорим о сложных вещах...
Великий Лорд щелкнул пальцами, но ничего не произошло. Тогда людоед ощерился и оглянулся на Нагрока. Секунда — и тот выбежал из каюты.
Мариция, наверное, слишком долго смотрела на него, потому что Голгрин немедленно пояснил:
— Прости старого бедного Нагрока, его брата Белгрока недавно убили...
— Белгрок мертв?— Она вспомнила младшего брата, командовавшего людоедами во время освобождения Амбеона.
— Да, в Нераке еще неспокойно... Некоторые из Рыцарей Тьмы сражаются до сих пор...
Голгрин говорил безразличным тоном, как о погоде или облаках. А ведь эти двое, Мариции доносили шпионы, были весьма приближены к Великому Лорду.
— Значит, вы исследовали Нераку? — внезапно спросила командующая. — А я и не знала. Не думала, что рыцари активны на востоке, мне докладывали, что они отступили на запад.
— Просто отряд разведчиков. Проверка боем.
Мариция нахмурилась — больше она ничего не знала. Вернулся Нагрок, а за ним семенили четыре раба с подносами. Ноздри Мариции уловили чудесный аромат — на двух блюдах лежала прекрасно прожаренная козлятина. Ее поднесли Голгрину, и тот одобрительно кивнул. Людоед указал на поднос с большим куском, и его подали Мариции. На других блюдах были фрукты и миски с ароматно пахнущим красным супом.
Такой трапезы на борту людоедского корабля она не ожидала. Голгрин удовлетворенно хихикнул:
— Эльфы — повелители еды!
— Давно не ела мясо, так тонко приготовленное. Разве эльфы искусны в этом?
Голгрин уже смеялся:
— Всему можно научить. Они прилежно учатся!
Потом повторился ритуал дегустации, и только тогда все приступили к еде. Мариция накинулась на козлятину, обнаружив, что ее вкус еще лучше, чем запах, но все время исподтишка поглядывала на Нагрока. Тот, казалось, мрачно размышлял, не сводя глаз с минотавров.
Раньше Мариция имела с ним дело, но никогда людоед не выказывал такой открытой враждебности. Она решила быть начеку.
Рабыня помогала Голгрину есть и даже иногда кормила, как маленького ребенка. Сам Великий Лорд в это время говорил об успехах их союза, настоящих и будущих.
— Об Амбеоне все отзываются только в превосходной форме! Крепости выросли за пределами старого Сильванести! Много урсув суурт строят новое королевство, верно?
— Мы стараемся сделать многое. Но мне говорили, людоеды тоже процветают, разве не так?
— Все прекрасно. — Голгрин ответил слишком быстро, поднимая кубок. — И мы еще больше прославим предков делами!
Людоед сделал паузу, поправляя цепь на груди, — это движение Мариция видела часто. Каждый раз под тканью что-то перемещалось. Прикидывая, чтобы это могло быть, она поддерживала беседу:
— Есть ли необходимость в поставках?
— Как мило со стороны минотавров. Но, боюсь, нам ничего не надо.
Еду унесли, и Голгрин расслабился — в чуть неудобной позе, на взгляд Мариции, отчего пролил несколько глотков вина. Он движением руки отослал всех рабов, включая даже служанку.
— Было бы лучше, если бы мы поговорили без свидетелей, — прошептал он пораженной командующей.
— Ты имеешь в виду и телохранителей?
— Это было бы мудро, — сухо сказал людоед.
Мариция немного подумала, а потом повернулась к своим воинам:
— Ждите меня снаружи.
— Но, миледи, тебе не надлежит...
— Вы слышали приказ? Оба. Снаружи.
Голгрин кивнул:
— Я все понимаю и в знак дружбы удалю своего телохранителя первым.
Нагрок с неохотой вышел, следом потянулись и минотавры.
Мариция посмотрела на Великого Лорда и произнесла:
— Не волнуйся, я смогу убить тебя и без их помощи.
— Это была бы забавная битва, без сомнения, — безрадостно сказал Голгрин. — Интересный бой, Мариция. Самый интересный.
Это был первый раз, когда людоед назвал ее просто по имени.
— Продолжим, Голгрин. Нам надо скоординировать планы, ибо мятежники уничтожили слишком многих — и людоедов, и минотавров. Я хочу его голову.
— Прекрасно тебя понимаю.
— Не думаю, что понимаешь. Я имею в виду, что хочу лично распотрошить Фароса. Видеть дергающееся тело, вспороть ему брюхо и отрубить рога. Ясно?
Голгрин широко улыбнулся, обнажив клыки:
— Звучит по-людоедски, Мариция, очень по-людоедски!
— Он убил моего брата, и я требую мести!
— Тут мы солидарны. Но мне Фарос тоже нужен. — Великий Лорд выставил вперед обрубок руки.
— Ты потерял только руку, а я...
Голгрин прервал ее:
— Для урсув суурт рука важна?
Мариция вспомнила колонны инвалидов... неполноценных минотавров, не годных к войне. Потеря руки способна ужасно понизить жизненный статус имперца.
— Безусловно да.
— А людоедам без нее — смерть. — Он сорвал повязку, показывая прижженную рану. — Однозначная смерть.
— Но ты выжил...
Снова последовала безрадостная усмешка:
— Но я же — Голгрин.
Здоровой рукой Великий Лорд потянул цепочку на шее, вытаскивая непонятный сверток.
— Я выжил, Мариция, но еще и многое запомнил. Потому ношу это у сердца — для освежения воспоминаний.
Он дернул шелк на свертке, и перед Марицией закачался ужасный талисман — мумифицированная рука. Рука Голгрина.
Кто-то старательно высушил и набальзамировал отрубленную конечность. Сохранились даже ногти.
— Помню каждый сон, каждый час. Я выживаю, Мариция, но все это в моем сердце. Запомни это и передай остальным — Голгрин больше, чем рука!
Он отшвырнул цепочку и ударил себя здоровой конечностью в грудь.
— Голгрин — власть! Голгрин — сила! Голгрин — Блотен и Керн!
Глаза людоеда фанатично блестели, и Мариция мудро решила его не прерывать. Тон Голгрина внезапно сменился на интимно-товарищеский, он мягко повесил цепочку на шею и спрятал свой талисман под мантию.
— Ладно, все не так уж важно! Фарос еще далек от нас, решим, кто его убьет, когда поймаем.— Голгрин растянулся на подушках, предварительно вытащив из под них скатанную карту. — Итак, готов выслушать твой великий план!
Вздохнув, Мариция начала излагать. Весть об уходе Фароса из Керна застала ее перед самым отъездом, и командующая была удивлена, когда Голгрин сообщил ей об убежище на севере от острова Картай. Она спросила, откуда у людоеда такие источники, но тот лишь улыбнулся и сменил тему.
Разговор затянулся до самого вечера. Когда последний вопрос был решен, Мариция вздохнула и потянулась за мечом с кинжалом.
— Нет никакой необходимости уезжать так быстро, — вежливо заметил Голгрин.
— Мне надо многое передать офицерам и капитанам. Думаю, тебе придется заняться тем же самым.
— Я бы хотел... поговорить с тобой о Бастиане.
— О Бастиане? — заколебалась Мариция. — Но почему?
— Я знаю, как вы были близки, у тебя, кроме него, никого не было, если не считать великого Хотака... понимаю твою жажду мести...
Командующая безучастно слушала.
— До меня доходили слухи... — Великий Лорд налил себе еще вина. — Слухи о Бастиане, сражающемся рядом с Фаросом...
— Я тоже слышала. Пустая болтовня.
Людоед пригубил вино:
— Но он жил в Керне тайно...
Рука командующей напряглась на эфесе.
— Он был хорошим легионером. Поэтому выжил.
— Но какая жалость... Он был рядом, а вы так и не встретились...
Мариция старалась ничем не выдать волнения:
— Да, очень жалко.
Голгрин наклонился вперед, и Мариция впервые заметила, как он вертит нечто в здоровой руке. Маленький предмет. Ее больше не интересовала беседа — внезапно захотелось обратно на корабль.
— Ты всегда была верной брату...
— К чему все эти намеки?
Он пожал плечами:
— Чтоб получить ответы, не более того.
Мариция сделала шаг к двери.
— Как печально было не поговорить с ним в последний раз. — Голгрин тоже встал.
Кровь бросилась командующей в лицо.
— Я уже сказала, да, печально. А теперь прости, милорд...
— Не хотелось бы тебя отпускать без этой вещички, — твердо произнес людоед.
Когда Мариция обернулась, Голгрин швырнул предмет в нее. Тот полетел чуть в сторону, но инстинкт заставил Марицию поймать его на лету.
Она раскрыла ладонь.
Кольцо с печаткой.
Ее кольцо, отданное Бастиану для Фароса в знак добрых намерений.
Доказательство лжи.
Недавние вопросы Великого Лорда приняли зловещий оттенок. Мариция схватилась за меч, но тот уже был в руках Голгрина. Рука командующей метнулась к кинжалу, но меч легко выбил маленький клинок из ее руки.
— Как предписывает мне твой брат-император, я должен взять тебя под стражу, Мариция Де-Дрока.
— Ты сошел с ума! Под стражу?! Меня?!
Клинок кратким извивом выбил кольцо из ее руки и остановился у горла. Глаза Голгрина превратились в щелочки.
— За сговор с братом и мятежниками, кровь Хотака... За предательство империи, конечно...
Колыбель Зебоим
Леди Нефера создала новый список — не похожий на остальные. В нем не было подозреваемых в инакомыслии — он целиком был посвящен одному врагу.
Главному врагу империи — Саргоннасу.
Первый Рогатый, Бог-кондор, Бог Мести — как бы его ни звали и под каким бы именем ни почитали, именно он виноват в растущих беспорядках, распространяющихся в государстве. Сначала он бросил рогатую расу, а затем, незваный, вернулся и подарил благословение Фаросу. Саргоннас постоянно вмешивается. Нефера убедилась, что надо навсегда защитить умы и души минотавров от его влияния.
Ее собственная власть росла благодаря Моргиону. С помощью темного Бога, ликовала верховная жрица, она способна нанести Саргоннасу сокрушительный удар. Нефера пролистала первые страницы нового списка — она перечислила главные стратегические места империи, крупные города и области, заполненные Защитниками, новые Храмы Предшественников (и Моргиона), строящиеся и законченные.
— Есть только один Бог, — прошептала Нефера символу на груди. — Ты, милорд!
— Ее святость что-то сказала? — прошелестела серая фигура позади Неферы.
Верховный Канцлер Лотан поднял голову от пыльного пергамента.
— Нет, друг мой, просто испрашивала благословения Предшественников. — Жрица медленно встала из-за стола. — Есть ли вопросы по голосованиям в Круге?
Старый минотавр вновь уткнулся в страницы, затем посмотрел на свою повелительницу:
— Не вижу трудностей. Иолин проголосует против, Негариус воздержится, а остальные поддержат меня. Народ увидит очередной пример независимости Высшего Круга, а нужные средства будут размещены по мере надобности, хвала Предшественникам!
Нефера кивнула и милостиво протянула Лотану руку, к которой тот благоговейно припал.
— Ступай с моим благословением.
Жрица нетерпеливо ждала, пока Лотан прошаркает вон. Старик успешно справляется с имперской администрацией, но теперь ей надо было послать весть за пределы Митаса. Однако смертные гонцы слишком медлительны, потому придется воспользоваться милостью Моргиона...
— Такир!
Давно пришедший в себя фантом немедленно возник рядом. Черный плащ шевелился, раздуваемый невидимым ветром.
«Повелительница?»
— Доставь по назначению.
Нефера показала ему сообщение вместе с составленным списком мест — Такир молча запоминал. Потом призрак замерцал, вокруг него возникла гнилостная зеленая аура, и из распахнутого черепа выплыл мертвец, закутанный в саван. Он завыл и рванулся сквозь потолок, исчезая с глаз. Из пасти Такира выплыл следующий призрак, на этот раз с оружием и в шлеме. Мертвый так же взвыл и исчез в другом направлении.
Один за другим призрачные гонцы устремлялись по адресам. Все они являлись душами, пожранными Такиром по приказу Неферы, и были обречены томиться внутри странной бездны, заключенной в фантоме. Лишь сейчас души получали краткую свободу, чтобы, исполнив приказ, вернуться в ужасное узилище.
Нефера наблюдала за ними налитыми кровью глазами. Если для гибели фаворита Рогатого хватит и такого оружия, то с самим Богом предстоит битва другого рода.
Ее приказ требовал привлечения всех свободных минотавров к строительству и совершенствованию Храмов. Не только верующие, но и
каждыйжитель империи были обязаны посещать службы три раза в день, молясь и восхваляя Предшественников и Моргиона. За любое упоминание других Божеств полагалось строгое наказание. Теперь единственным Богом минотавров станет Моргион — скоро верующие сами назовут его имя в Храмах. Как поведет себя Саргоннас, когда лишится любимых почитателей? Он ослабеет, превращаясь в мелкого божка, известного немногим. А потом вечный мрак поглотит Рогатого полностью...
Слабо улыбаясь, Нефера коснулась секиры на груди.
— Сначала я убью его смертную собаку, милорд, — прошептала она, — а потом, ради твоей славы, я уничтожу и самого хозяина...
Призрачные гонцы с криком и стенаниями неслись в небесах, достигая самых дальних уголков империи. Они опускались в колониях в поисках минотавров, которым было адресовано послание верховной жрицы.
В Мито, Амуре, даже в Амбеоне мертвецы являлись посвященным, могущим их увидеть. Командующий Защитник на Дасе едва не вывалился из седла, когда мертвый ребенок повис перед самым его носом. Другой офицер на Тууме как раз распекал провинившегося легионера, прилюдно обругавшего императора. Но вместо благочестивой проповеди Защитник разразился еще худшими проклятиями, увидев рядом полуистлевший труп минотавра.
Для Второго Командира Приаса посещение призрака, наоборот, стало величайшей наградой. Бледная тень женщины, еще сохранившей остатки красоты, умоляюще смотрела на него, но Защитника волновало лишь сообщение.
— Верные, услышьте мои слова, — затянул дух голосом верховной жрицы. — У меня было новое видение. Я осознала новые задачи, достижение которых навсегда изменит наш мир...
Приас запоминал, покачивая головой. Для командующего-прокуратора Амбеона не было лучшего момента, чем этот, — наверняка сами Предшественники следят за его судьбой. Спустя лишь час все свободные всадники унеслись в дальние части Амбеона, неся весть Неферы. Еще через полчаса в кабинет Приаса ворвался разъяренный Баккор.
— Что это означает? — крикнул командующий Вивернами, размахивая перед лицом Защитника копией сообщения, размноженного писцами.
Приас внимательно изучил документ, содержание которого знал наизусть, и сказал:
— Здесь указаны твои обязанности, командующий, и, пользуясь случаем, предупрежу тебя последний раз на предмет богохульных высказываний. У меня сегодня прекрасное настроение, иначе пришлось бы тебя наказать немедленно.
— Во-первых, сейчас в Амбеоне мы занимаем равное положение, — сердито ответил Баккор,
—а, во-вторых, если следовать этому приказу, погибнет весь Амбеон. Ты оставишь западные крепости без рабочих рук, а людоеды неспокойны и давно точат зубы на эти области...
— У нас полно рабов для строительства.
— За каждым нужно присматривать в четыре глаза, или они просто разбегутся! Это касается и рабов в карьерах!
Судя по равнодушному выражению лица, командующий-прокуратор не был впечатлен подобными аргументами.
— Мы начинаем проект более важный, чем Амбеон! Он касается будущего всех минотавров!
— Какое тут будущее, если мы выпустим из рук ход запланированных работ! Империя развалится, я не позволю...
Приас ударил кулаком по столу. Немедленно рядом выросли четыре массивных воина.
— Баккор, сделаешь, как приказано! — Защитник кивнул стражам. — Сопроводите командующего до его лошади.
— Не беспокойся, я и сам счастлив уйти! — Баккор тяжело затопал к выходу.
Приас подозвал помощника:
— Талак, недавно я послал указ Арднора об аресте леди Мариции. И не получил никакого ответа. Что происходит?
Талак нахмурился:
— Ну, я донес его только до восточных ворот, а потом его забрали легионеры...
— Из Виверн, без сомнения... Вмешательство в дела трона... явный признак измены. Держу пари, указ попал в руки Баккора! — Приас нахмурился. — Подними по тревоге Хрустальный легион... Скоро нам предстоит важная работа...
Лицо Талака расколола злобная усмешка:
— Будет исполнено, брат!
После ухода помощника Приас тоже позволил себе улыбнуться — верховная жрица будет довольна. Никто не встанет на пути Храма. Раса минотавров возвеличится, а такие, как Баккор, скоро обнаружат себя на другом плане бытия — раньше, чем планировали...
Новый шторм разразился перед рассветом и теперь столько усилился. Хоть корабли и успели бросить якорь в безопасных водах, течение и порывы ветра рассеяли их.
Ближайшее от Фароса судно пострадало первым — корабль налетел на рифы, и с низким стоном корпус начал разламываться пополам. Моряки бессильно посыпались в воду, захлестываемые могучими волнами.
— Они не последние, если мы ничего не предпримем! — крикнул Ботанос.
— «Чемпион с Дума» и «Мститель Каррака» сейчас столкнутся! — крикнул кто-то с кормы.
Корабли действительно швырнуло друг на друга, нос «Чемпиона» проскочил в паре ярдов от борта «Мстителя». Команды пробовали избежать столкновения, но якоря, держащие суда, теперь запутались под водой. В итоге более мощный «Чемпион» навалился на борт соседа, грозя его потопить. Оставались считанные мгновения до катастрофы.
— Восстание закончится тут, если ничего не предпринять! — закричал Фарос. — Поднимайте парус, отец всегда говорил, лучше выдерживать ураган, чем пытаться заткнуть ему рот.
— Мы потонем в открытом море! — возразил Ботанос.
— Хочешь ждать и молиться?
Кивнув, капитан кинулся к корме, передать огнями приказ для всего флота. Моряки «Драконьего Гребня» уже поднимали паруса.
На тонущем корабле быстро спускали лодки и мастерили плоты. Через некоторое время он, оставшись пустым, медленно погружался в воды, а флот мятежников уже покидал остров, уходя в открытое море.
— Ненастье усиливается! — показал Ботанос вперед. — Нам долго не продержаться там, придется уходить в сторону Куранского океана.
— Надолго?
— Кто может сказать, сколько будет лютовать шторм... Может, часы, может, дни.
Выругавшись, Фарос кивнул — даже он видел, какой ужас творится к юго-западу от Картая. «Драконий Гребень» лег на новый курс, содрогаясь от раскатов грома.
— Зажгите больше огней! — скомандовал Ботанос. — Хочу, чтобы корабль сверкал, словно Великая Арена во время фестиваля.
Остальные корабли не должны потерять флагман из виду — опасность потеряться в океане пересилила возможную угрозу от имперцев.
«Гребень» теперь шел на север Куранского океана, но шторм и не думал стихать. Волны вздымались выше мачт, дозорный в «вороньем гнезде» спустился вниз, опасаясь быть смытым.
— Придется вернуться в гавань! — подбежал Ботанос к лидеру мятежников. — Мы идем слишком быстро, некоторые уже отстают! Если их потерять сейчас...
Огромная волна перекатилась через палубу, опрокинув Фароса к швырнув его на планшир борта. Когда она схлынула, минотавр едва смог отдышаться, тяжело отфыркиваясь.
Ботаноса же вал унес за борт. Моряк попытался плыть обратно, но в шторме его усилия ни к чему не привели.
Фарос бросился к бухте каната, крича во все горло:
— Скорее! Капитан за бортом!
Матросы увидели, как предводитель мятежников торопливо обвязывается канатом.
— Милорд, ты не должен рисковать! — крикнул один. — Позволь нам!
— Нет времени, не упустите другой конец!
Фарос отчаянно греб в сторону Ботаноса — силы капитана явно были на исходе, мех намок и тянул ко дну. Накатывающиеся волны ударяли, как каменные стены, но Фарос уже почти добрался до терпящего бедствие. Новый вал сначала помог, швырнув его к Ботаносу, но потом утащил в сторону, намотав канат вокруг тела.
Теперь пришлось бороться с веревкой — но та внезапно скользнула в глубину и исчезла. Фарос подплыл к капитану, бессильно лежащему на волнах, и потряс его:
— Ботанос!
Моряк не отвечал.
Их понесло вниз, под накатывающийся вал невероятных размеров. Весь мир застила стена воды, погребая минотавров под собственным весом и прорываясь в легкие...
Внезапно Фароса окружило странное спокойствие. Шторм, кипящие волны — все исчезло. Удивительное зеленое сияние наполняло мир вокруг. Впереди мягко покачивался Ботанос. Фарос попытался подплыть к нему, но тело налилось каменной тяжестью.
Одна гигантская рука с длинными пальцами схватила Ботаноса и медленно повлекла, другая подхватила старающегося отбиться Фароса. Кисть чуть расслабилась, давая ему возможность оказаться на ладони, и минотавр заметил странные перепонки между пальцами. Кожа переливалась перламутром, хотя, возможно, это была просто игра света.
Минотавру пришло в голову, что они уже наверняка умерли, — ведь никто живой не может так долго находиться под водой.
Женский смех, напоминающий мягкий утренний бриз, раздался со всех сторон. Фарос обернулся, но сначала ничего не увидел. Затем заметил двух существ, плывущих к нему, — ему показалось — это магори, но потом минотавр узнал огромных серых черепах. Животные темнели, наливались клубящимся светом, превращаясь в странные огромные зрачки.
Женские глаза!
Фарос уже не сомневался, что к нему приближаются очаровательные, но при этом зловещие очи некой женщины. Вокруг начало формироваться бледное лицо и громадная фигура, непохожая на эльфийскую или человеческую. Прекрасные волосы цвета несущейся пены кружились в ритме морских глубин... Но Фарос не поддавался очарованию — в приближающемся существе ощущалась смерть.
Собрав силы, он неуклюже поклонился Зебоим — ужасной хозяйке морских глубин. И снова вокруг раздался смех. По легенде, Зебоим была капризной Богиней, склонной похищать моряков с кораблей и скармливать своим острозубым любимцам. Морская Королева, как ее часто называли, постоянно сражалась с Хаббакуком, Королем-Рыбаком, за власть над водами Кринна.
Поняв, что пока его не тянут в глубину, Фарос рискнул посмотреть Богине в глаза. В ее взгляде смешивались любопытство, презрение и желание развлечься. Он почувствовал к Зебоим странное влечение — она словно стала долгожданным берегом и клокочущими глубинами одновременно.
Зебоим баюкала обоих минотавров на груди, как мать — малышей. Морская Королева был облачена в сине-зеленое платье, растворяющееся по краям в морской воде, и медленно скользила сквозь океан.
Богиня сделала знак рукой, и из черных глубин показалось огромное существо — настолько большое, что затмило размерами Зебоим. Видимо, это была рыба — у нее обнаружились жабры и плавники, а рот заполняли острые зубы.
Фарос отчаянно рванулся, но едва он соскользнул с призрачной руки, как легкие мгновенно заполнились водой, и он начал тонуть.
«Ах, какой непослушный!» — раздался мелодичный голос в сознании Фароса. Глаза Зебоим потемнели, и она, легко поймав минотавра, потрясла его за шкирку, как нашкодившего щенка. Задыхаясь, Фарос видел, как Морская Королева указала огромной рыбе на виднеющиеся вдали корабли мятежников.
Чудовище изогнулось в знак понимания. Вновь подняв руку к лицу, Зебоим посмотрела в глаза Фароса. Очи самой Богини уже стали лазурными.
«Для моего отца... — раздались странные слова. — И за ваше, маленькие минотавры, уважение к Королеве Вод...»
Зебоим рассмеялась и швырнула обоих к огромной рыбе. Фарос закувыркался, изо всех сил сдерживая дыхание, но уже почти ничего не видел перед собой. Рядом промелькнул Ботанос и, судя по сжатому рту и хлопающим глазам, старый капитан еще не погиб.
Существо распахнуло пасть и выстрелило длинным языком, обхватив минотавров и потащив Фароса и Ботаноса к себе в рот.
Дуэль
Два флота дрейфовали рядом, несмотря на отвратительную погоду. Минотавры имели преимущество в числе судов и оснащенности, людоеды превосходили противников свирепостью. Кроме того, у них был ключ, заставляющий повиноваться минотавров.
Марицию никто не тронул, страдала она совсем не физически. Голгрин запер ее в удобной каюте, даже телохранители остались в живых, хоть и томились в худших условиях — изысканную пищу и мягкие подушки получила только командующая.
Голгрин сделал клеткой для Мариции собственную каюту. Она пыталась найти лазейку для побега, но людоед все продумал.
Заключение не могло продолжаться вечно — Голгрин рано или поздно решит, как с ней лучше поступить. Если он повернет к Керну, то флот минотавров воспрепятствует ему.
Но почему он ее «арестовал»? Разве Мариция ослушалась мать или Арднора? Нет, никогда, им самим хотелось отомстить за смерть Бастиана не меньше.
Так почему?
Голгрин не любил шероховатостей. Все шло прекрасно — людоеды подчинялись, титаны находились под полным контролем, союзник — минотавры по команде леди Неферы могли помочь продвижению в Нераку. И теперь из-за той же Неферы все могло рухнуть...
— Джахара я ду ф'хан Мариция'н, — пробормотал сзади Нагрок.
— Ф'хан Мариция'н?— резко обернулся Голгрин, впиваясь взглядом в подручного. — Киал нур ф'хан и'Нагроки ке?
Людоед из Блотена опустил голову.
— Нги, — бросил в пустоту Великий Лорд.
Сам он теперь вынужденно жил в каюте Нагрока, казавшейся после его рая нищенской халупой. Воин спал на старых шкурах в углу, по полу были раскиданы куски мяса и подсыхали лужи вина. Освещала все маленькая лампадка, которая лишь радовала Голгрина, не давая возможности рассмотреть мелкие детали интерьера. Тяжелый дух казармы въелся в дерево — сам Голгрин пытался противостоять запаху пота если не купанием, то ароматическими маслами. Но даже бочка духов не смогла бы ничего сделать с каютой Нагрока. Сотни насекомых завершали картину.
Великий Лорд уже которую ночь ждал возвращения призрака Колота. Мертвецы умели перемещаться на далекие расстояния почти мгновенно, и времени, чтобы вернуться с ответом, было предостаточно.
Значит, верховная жрица колеблется с решением судьбы дочери?
Сидящий напротив Нагрок злобно прошипел что-то себе под нос. Голгрин не разобрал слов, но все было ясно — людоед жаждал рога леди Мариции, обвиняя ее в смерти брата.
— Гхай, — рявкнул Голгрин, раздражаясь.— Рох гэхай!
Нагрок угрюмо поклонился и вышел. Великий Лорд понял, что его разозлил не только помощник... Здоровой рукой людоед потрогал висящий на шее «талисман», вновь рассматривая возможные варианты будущего...
«Великий Лорд...»
Единственным признаком удивления людоеда стали чуть напрягшиеся мышцы. Голгрин посмотрел через плечо, но увидел там не младшего сына Хотака. Скрывая любопытство, он молча наблюдал за закутанным фантомом. «Вот так, шавка повелительницы... теперь и ты подождешь...»
