- Не нужны мне никакие уколы! - взмолился Ледик.
      - А иначе припугнем, что подадим на него заявление в милицию. Я знаю главное, нужно пройти медицинское освидетельствование, а потом завести протокол, и тогда он никуда от нас не денется.
      - А деньги потратим все вместе, - тут же подхватил её мысль Кир, в который раз удивляясь, как приятно все же иметь дело с умным, знающим человеком, который обучается в лицее, причем в специальном классе с юридическим уклоном - Тут и на пепси хватит, и на мороженое, и на снасти новые, на все... Даже мне на татуировку.
      - И на книги, - кивнул Ледик.
      - А ты, укушенный, тоже, что ли, с нами пойдешь? Не забоишься?
      Ледик вздохнул, но потом посмотрел на Ольку, и кивнул. Ему не хотелось перед сестрой, пусть даже и троюродной, выглядеть окончательным трусом и неудачником.
      И особенно показаться больным - а то ведь, чего доброго, и правда его силой потащат в медпункт.
      Согласие Ледика оказалось весьма кстати - втроем на подобные переговоры отправляться всегда было как-то сподручнее. Тогда все будет выглядеть, как положено - пострадавший и свидетели. Тем более, прежде, чем потребовать денег или хотя бы публичных извинений Ледик должен был продемонстрировать деду свою рану, даже если тот начнет притворяться не только глухим, но ещё и слепым, чтобы разговор получился более предметным и деловым.
      Кир прикинул, в какую сторону направился незнакомый старик со своей злополучной собакой, и сразу же догадался, где их можно будет наверняка отыскать.
      Если ещё подальше пройти вдоль берега, а потом слегка углубиться в лес, то вскоре можно наткнуться на бывшую заводскую турбазу "Осинка", от которой давно уже осталась одна облезлая вывеска. Сначала, поговаривали, обанкротился завод, а затем и пустующую турбазу в прямом смысле этого слова дачники растащили по досочкам, так что уцелел там всего один домик - что-то среднее между длинным бараком и шалашом, сложенным из каких-то кизяков, камышей, подручных палок.
      Кир знал, что зимой в этом домишке периодически ютились бомжи, которыми в прибрежном районе теперь стало принято пугать маленьких детей. Раньше малышей пугали волками, а теперь - бомжами, бродягами и ещё наркоманами. Но к лету вроде бы все пьянчужки и прочий сброд переселился поближе к дачным участкам и огородам, где было гораздо больше шансов поживиться чем-нибудь съестным.
      Кир только теперь вспомнил, что недавно пацаны говорили, что в "хате", как они называли между собой последний домик турбазы "Осинка", снова кто-то поселился.
      Но они не смогли ничего толком узнать, потому что там все время надрывно лаяла собака, и поэтому они боялись подойти ближе.
      "Ну точно - этот карлик-старик, и собака, все сходится," - решил про себя
      Кир. А вслух спросил Ледика:
      - А ты собаки снова не испугаешься? Может, я один быстренько сбегаю на разведку? А вы пока меня тут подождете, рыбу половите.
      - Да какая рыба? Какая тут теперь может быть рыба? - возмутилась Олька. - Ну нет, я тоже должна пойти, и все выяснить. Без меня вы все равно ничего не сможете. Такие дела без юриста не делаются.
      Кир должен был согласиться, что язык у него, в отличие от Ольки, не слишком-то хорошо подвешен.
      - И потом - я хочу посмотреть в его наглые глаза, и добиться справедливости. Бросил покусанного человека, всего в крови, и даже не оглянулся. Полнейший беспредел!
      - А мне уже все равно нечего бояться, - ответил за себя Ледик. - Они, эти твари в разных обличиях и шкурах, никогда два раза подряд на одного и того же человека не кидаются. Закон такой. Я его давно изучил. Там много всяких своих законов. Ужас сколько.
      - Где - там? - не понял Кир, который уже обдумывал: какой дорогой лучше всего незамеченным пробраться к "хатке", и слушал речи москвича довольно рассеянно.
      - Там. Везде, - неопределенно ответил Ледик, и передернул плечами, как будто бы ему неожиданно вдруг сделалось холодно.
      - Ха, а давайте мы ему тоже отомстим - лодку отвяжем, пусть уплывет, вспомнил вдруг Кир про привязанную к коряге лодку старика. - А можно и себе взять, сами будем кататься, рыбу ловить. Как раз, как ты говоришь - за моральный ущерб.
      - Нет уж, я в эту лодку никогда в жизни не сяду, - наотрез оказался Ледик. - И вообще - не трогай её лучше. Я чувствую, что нельзя. А то ещё хуже будет.
      - Оставь как есть, - кивнула Олька. - Это будет называться не компенсацией за моральный ущерб, а примитивным воровством. Нет, мы будем действовать цивилизованными способами.
      - Куда ещё хуже? - проворчал Кир, недовольный тем, что ему помешали осуществить справедливую месть, как ещё в одном, другом фильме, про киллеров, название которого он тоже позабыл.
      Но на всякий случай он все же подошел и заглянул в лодку.
      - Ну и корыто, - презрительно заметил Кир. - Тут у неё днище все в заплатках, кое-как кусками резины залеплено. Наверное, старик свою лодку поэтому так свободно оставляет, что на такую посудину никто не позарится. Больно-то и хотелось связываться...
      По тропинке, гуськом ребята тронулись в лес.
      Первым шел Кир, за ним - Олька, позади всех хромал Ледик, то и дело болезненно морщась, когда ветки кустарника задевали за повязку на его покусанной ноге.
      Дети быстро добрались до территории бывшей турбазы "Осинка", и уже подошли к домику почти что вплотную, но лая собаки почему-то нигде не было слышно, и от этого почему-то всем сделалось ещё больше не по себе.
      Тихо похрустывали под ногами ветки, скрипели деревья, иногда над головой тонко вскрикивали какие-то птицы, но больше - ни звука. Может быть, старик обосновался все-таки не здесь, а совсем в другом месте?
      Дверь хибары оказалась приоткрытой, и оттуда доносился довольно приятный запах сухой, свежескошенной травы - наверное, из неё внутри были сделаны постели.
      Но к нему примешивался и другой, странный, чужеродный запах.
      - Как в аптеке, - прошептал Ледик, шмыгнув носом, и Кир согласно кивнул.
      Действительно, из домика пахло какими-то лекарствами, аптекой, больницей, нашатырем...Всем тем, что Ледик особенно, до содрогания, ненавидел.
      Ребята застыли возле приоткрытой двери, никак не решаясь войти.
      - Знаете что я вам скажу - с любым человеком на самом деле можно договориться по-человечески, - вдруг вслух первой произнесла Олька. - А тем более, нам есть о чем поговорить. Но вроде бы тут и нет никого. Эй, хозяин, есть кто живой?
      - А не живой? - шепотом продолжил её вопрос Ледик.
      - Да ладно, пошли, посмотрим, - сказал Кир, у которого и то неожиданно почему-то затряслись поджилки.
      Но он терпеть не мог состояние страха, и знал, что преодолеть его можно лишь встречным, решительным напором.
      Кир первый вступил в маленькую, темную комнату, и успел заметить внутри ещё одну дверь, кое-как сколоченную из старых, перекошенных досок, за которой вроде бы кто-то тихо охнул, и пошевелился...
      Но больше он ничего не смог разглядеть, потому что за его спиной вдруг громко рявкнула собака, и Кир сразу же отшатнулся назад, на улицу.
      Старик с вклоченной, мокрой бородой стоял под деревом буквально в пяти шагах от детей, наставив на них ружье. В другой руке у него была зажата большая, заостренная палка.
      - Стоять! Всем стоять на месте! - закричал старичок резким, визгливым голосом. - Куда? Убью!
      - Но мы пришли только спросить, выяснить... - попыталась было начать Олька дипломатические переговоры, но незнакомец её тут же перебил.
      Лицо у него сделалось бурого цвета, седые космы ещё больше растрепались, он топал ногами, и махал в разные стороны своей палкой.
      - Прочь отсюда! Быстро - все прочь, ублюдки! Один шаг - и всех уложу, или спущу собаку. Вам что, мало? Я спрашиваю, вам мало? Мало? Еще хотите? Еще? Куда лезете? Ну, погодите у меня... Сатана, они ещё хотят, ну сейчас я ...
      Не известно, как насчет собаки, но её хозяин и впрямь казался бешеным, совершенно обезумевшим от злости.
      Было похоже, что в таком состоянии он запросто мог кого угодно застрелить из ружья, или же насмерть затравить своей черной немецкой овчаркой.
      - Бе-бе-бежим отсюда, - первый почуял неладное Ледик, и с силой дернул Ольку за рукав рубашки. - С ним сейчас лучше связываться. Я точно говорю.
      Ледик произнес это почти что шепотом, но такое ощущение, что старик его прекрасно услышал. Он засмеялся, и словно в подтверждение этим словам вдруг несколько раз выстрелил в дерево, показывая, что ружье у него и впрямь заряжено.
      Со слухом у него, оказывается, было все в порядке.
      Овчарка по кличке "Сатана" призывно взвыла, ожидая команды хозяина к нападению. Теперь уже и Ким понял, что надо поскорее спасаться.
      Дружно, не сговариваясь, ребята бросились наутек, и даже Ледик на какое-то время вовсе забыл про распухшую ногу.
      Но долго ещё они слышали у себя за спиной странные звуки - то ли заливистый собачий лай, то ли старческий, дребезжащий хохот её определенно бешеного, невменяемого хозяина.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОСИНОВЫЙ КОЛ.
      Не известно, сколько времени дети бежали по сумрачному лесу.
      Но ещё и потом, добравшись до берега реки, они некоторое время шли молча к тому самому месту, где бросили в кустах свои удочки. Как будто бы для того, чтобы вернуть прежнее спокойствие и хорошее настроение, всем нужно было позарез вернуться к коряге, в ту точку, с которой начался отсчет совершенно необъяснимым, дурацким, и на редкость неприятным событиям.
      Кириллу было немного стыдно за то, что он струсил, и побежал вместе с остальными.
      Все-таки он сильнее всех, и мог бы, по идее, что-нибудь предпринять.
      Но это заряженное ружье, выстрелы, дикий, сумасшедший смех старика...Слишком уж все случилось неожиданно, быстро.
      Нет, все правильно: был момент, когда Кир кожей почувствовал, что гадский старичок способен на самое худшее, на все, что угодно, даже на убийство, а с такими людьми связываться с голыми руками было всегда опасно. И потом - не будет же он, Кирилл Худяков, к примеру, драться на кулаках, или сражаться на палках со столетним, выжившим из ума дедом? Вот если бы тот был хотя бы не вооружен, и не держал на поводке готовую бросаться на людей овчарку. Или наоборот - если бы Кир был вооружен...
      Кирилл окончательно запутался в своих мыслях, и разозлился ещё больше. Он и сам как-то не заметил, как его размышления незаметно и привычно переключились на старшего брата в частности, и на службу в армии вообще, где выдают настоящее оружие и учат с ним обращаться, о чем Серега написал в последнем письме.
      И Кир начал представлять, что как будто бы он тоже служит в десантных, или пограничных войсках, и у него есть такая же черная овчарка, как "Сатана", но только своя, послушная, которая слушается его с первой же команды.
      Олька тоже молчала, но совсем по другой причине. То, что произошло сначала на берегу, а потом возле домика турбазы "Осинка", упорно никак не укладывалось в её разумной голове, и противоречило всем законам здравого смысла. До сих пор Ольке никогда не приходилось встречать взрослого, а точнее даже пожилого, да что там греха таить - старого человека, старика, который смог бы равнодушно бросить в кустах истекающего кровью ребенка, покусанного его же собственной собакой, а потом ни с того ни с сего угрожать детям оружием, и при этом ещё так злорадно смеяться.
      Но - почему? Зачем? Что они этому деду сделали плохого?
      Ладно бы, в этот момент они втроем, допустим, пытались украсть грушу из сада этого зловредного старикана. Или тайно проникли на территорию турбазы для "новых русских", которую деду поручили сторожить от посторонних, либо пробрались на какой-нибудь другой стратегический объект. А тут же - заброшенный, никому не нужный домик-развалюха.
      Правда, Кир успел один раз заглянуть за дверь...
      И после этого сразу же откуда-то появился старичок с ружьем.
      Стоп, значит, вполне возможно, что этот седой безумец в домике что-то или кого-то прятал!
      Мысли Ольки закрутились с удвоенной скоростью, и вскоре она уже нисколько не сомневалась, что сегодня им пришлось столкнуться лицом к лицу с самым настоящим преступником.
      Возможно, старик сбежал из тюрьмы, и скрывался от правосудия в здешних краях, в лесу на самой окраине города, где его найти было не так - то легко. Кстати, не исключено, что на самом деле он вообще никакой не старик - просто в бегах у бандита успела отрасти борода - ведь они ни разу не видели его совсем близко.
      А вдруг этот человек только что кого-нибудь убил, попытался спрятаться, и теперь был в ярости от того, что кто-то обнаружил его логово?
      Нужно было срочно действовать, что-то делать дальше.
      Ледик тоже брел по тропинке вдоль берега, погруженный в свои, но совсем другие мысли. Московский гость выглядел молчаливым, бледным, слегка подволакивал покусанную ногу, и со стороны казался ужасно несчастным. Впрочем, сейчас нога болела уже не слишком сильно.
      Или мальчик просто забыл о физической ране, охваченный совсем другим, куда более сильным волнением? А точнее - страхом.
      Ледик кожей, каждым волоском на своем тонком, чувствительном теле ощущал опасность, самый настоящий страх, но боялся выдать себя перед ребятами неосторожной репликой, или случайным заиканием.
      Но больше всего Ледик испугался не собаки, и даже не ружья.
      Он и сам не смог бы толком теперь объяснить, почему именно маленький старик в мокром плаще, этот дедулька с белыми, тусклыми глазами вызывал в нем такой необъяснимый ужас. От этого старика исходила опасность особого рода, из разряда таких, что с младенческих лет таятся за шкафами, являются по ночам в виде теней, дышат из углов холодом, заставляя покрываться все тело липким потом.
      От хозяина собаки пахло лекарствами, болезнями и... смертью, но глупо было рассказывать про это такому сильному, уверенному в себе мальчишке, как Кир, и даже смешливой Ольке.
      Ледик вздохнул, и провел рукой по взмокшему лбу.
      Он знал происхождение такого особенного, липкого пота на лбу, и быстрый бег здесь не при чем. Можно сделать пять кругов по спортивному полю, но так, как от страха, все равно не вспотеешь, когда словно бы все тело покрывается мокрыми мурашками.
      А можно - просто открыть однажды ночью случайно глаза, и...
      И Ледик с тоской вспомнил, что совсем скоро и впрямь наступит ночь, когда он останется наедине с образом старика, прочно засевшем в его воображении, и вот именно как раз тогда для него и начнется самое ужасное, непостижимо тягостное.
      То, что невозможно никому рассказать никакими словами.
      На улице уже заметно темнело, камыши вдалеке казались совсем черными, и были похожи на сказочную стену с острыми зазубринами наверху.
      Наконец, ребята добрались до нужного места, и, не сговариваясь, уселись на берегу, где совсем ещё недавно так мирно начинали ловить рыбу. Правда, теперь у них перед глазами маячила лодка старика, которая то и дело билась на волнах о корягу, издавая неприятные, однообразные звуки:
      - "Тум, тум, тум".
      А потом снова - "тум, тум, тум"...
      Но на нее, на эту лодку, нарочно никто на смотрел, словно бы её и не было.
      - Вот что я скажу - так это дело оставлять нельзя, - наконец, первой высказалась Олька с обидой в голосе. - Как будто бы дети - это вообще не люди. Как будто бы - если мы слабее, то все можно. И собаками нас травить, и стрелять, и обижать как угодно. Что это ещё за несправедливость?
      - Кто сказал - слабее? - тут же вскинулся Кир. - Это мы-то - слабее?
      Нет уж, фигли-мигли ему - слабее! Я бы этого старикашку одним пальцем так прижал, что он бы и пискнуть не смог. Вот только плохо, что у него было оружие. Мой брат в таких случаях всегда говорил: "Против лома нет приема окромя второго лома." Вот мне бы тоже ружье, и я тогда...
      - Кроме, - привычно поправила Кира Олька. - Нет такого слова - окромя. Нужно говорить - кроме.
      - Так не складно же тогда будет...
      - Да при чем тут вообще ружье? - вдруг тихо проговорил Ледик. - Разве вы не видели в его руке палку?
      - Ха, палку? - удивился Кир. - Подумаешь, нашел чем испугать! Просто нужно взять дубинку покрепче...
      - Да нет же, ведь это была совсем не простая палка. Вы что, разве ничего не заметили?
      Кир слегка задумался, и даже по привычке поскреб щетину на голове. Еще несколько дней назад его лысина была абсолютно гладкой, как у борцов международного класса, а потом волосы начали быстро отрастать.
      Вроде бы старик и впрямь размахивал в воздухе какой-то своей клюшкой. Обычная палка. Что он, Кир, палок, что ли, никогда в своей жизни не видел?
      Олька тоже недоуменно пожала плечами.
      - У него была не простая палка, а осиновый кол, - медленно проговорил Ледик, вглядываясь в близкие и какие-то опасные камыши. - Неужто вы не заметили? Палка была внизу заостренной, и более темной, как будто бы даже перепачкана запекшейся кровью.
      - Может, землей? Копал, или что-нибудь там еще.
      - Копал? Палкой? В лесу? - переспросил Ледик, и поглядел на Кира, как на совсем слабенького умом.
      Хорошо еще, пальцем у виска не покрутил.
      - Ну и чего? Подумаешь! - рассердился Кир. - Ну и что такого, что осиновый кол?
      - Да так, - опасливо отстранился от него Ледик. - Я просто хотел напомнить, что такие осиновые колья издавна принято вбивать в вампиров, причем непременно в самое сердце, чтобы они не вставали по ночам из своих могил. Но это я так, к слову. Так сказать, в порядке полезной информации.
      - Откуда ты знаешь? - вытаращил на него глаза Кир.
      - Вот чудак - про это в любой книге написано. Ты что, книг разве не читаешь?
      Летние сумерки потихоньку сгущались, и на берегу заметно становилось холоднее и темнее.
      - Тум, тум, тум, - снова гулко несколько раз стукнулась о корягу лодка, словно лишний раз напоминая, что странный старичок на самом деле никому не приснился, и находился, в сущности, не слишком-то далеко отсюда, притаившись в лесной чаще.
      Признаться, Кир от такой новой для себя информации, которую, оказывается, знали все, кроме него одного, несколько растерялся.
      Осиновый кол...Вампиры...
      Ну да, кажется, он видел про это в нескольких фильмах-ужастиках про всяких там оживших мертвецов, но там любому было ясно, что все это выдумки, и придумано нарочно, чтобы детей попугать.
      Впрочем, старик и впрямь был чем-то похож на ожившего мертвеца. Может быть, своей спутанной, седой бородой, и странным, отсутствующим взглядом, словно бы он видел перед собой пустоту?
      Но Олька отчего-то рассердилась, и вскочила на ноги.
      На неё страх действовал особым образом - она начала сразу же злиться на себя, за что, что превращалась в трусиху, а также заодно и на тех, кто её напрасно вгонял в дрожь.
      - Послушайте, и чего мы теперь тут расселись, и болтаем всякую ерунду? - проговорила она сердито. - Как будто бы делать больше нечего.
      Во-первых, нужно срочно идти домой, сменить тебе, Ледик, повязку, и как следует залить рану йодом...Рассмотреть при свете, насколько она глубокая
      - может быть, придется скобки ставить...
      - Нет...не глубокая...не надо йодом, - пролепетал Ледик, тут же забыв и
      про вампиров, и про ужасного старика, но Олька даже не стала слушать его возражений.
      - Да, как следует залить ногу йодом, - повторила она твердо. Во-вторых, мы так и не смогли узнать самого главного, за чем пошли бешеная это собака, или все-таки нет? Хотя теперь я думаю, что никакая овчарка не бешеная, а просто очень злая, как и её хозяин. Вы же видели она так и ждала его команды, чтобы снова наброситься на людей. Но теперь дело даже и не в этом. Мы должны срочно обратиться в милицию, и сообщить, что на территории бывшей турбазы "Осинка" скрывается какой-то странный, вооруженный тип. Нужно как можно скорее об этом заявить, я точно говорю. Такой ненормальный дедуля в кого угодно в любой момент может пальнуть. И мы же потом сами будем виноваты, что не предупредили.
      - С милицией связываться - последнее дело, - проговорил Кир, повторяя излюбленное выражение старшего брата, которое он себе тоже незаметно присвоил.
      Хотя, с другой стороны, Кир понимал, что Олька была права.
      Пойдет какой-нибудь случайный грибник мимо домика с корзинкой по лесу, или знакомые пацаны отправятся через турбазу к дальнему порту...
      А тут - трах-бабах из кустов! И укокошит дедуля бедного прохожего ни за что, ни про что.
      И потом, это было не в правилах Кира - оставлять безнаказанными собственные обиды и оскорбления.
      Ведь если как следует, по-справедливости разобраться: только что они мирно ловили рыбу, беседовали, он уже приготовился поискать раков, искупаться, в конце-концов, как все нормальные люди! Сейчас Кир даже с завистью вспомнил небольшой, и не слишком к вечеру многолюдный пляж, мимо которого они прошли, надеясь порыбачить в более глухом месте, где с ним ещё поздоровался Лешка - давний друг Сергея, который сейчас учился в школе милиции, и одновременно работал в охране какой-то частной фирмы. Лешка спокойно лежал на берегу, загорал...
      Кир подумал: а что? Вполне подходящий вариант.
      Алексей всегда носил с собой газовый пистолет, и несколько раз даже потихоньку от всех показывал Киру, как он действует, и каким образом оружие удобнее всего доставать из-за пояса за считанные секунды. Он, Лешка Коротков - вроде бы как милиция, но с другой стороны - и не совсем чтобы милиция, свой человек. Как раз то, что надо.
      - Пошли, я придумал, что нам надо делать, - сразу же оживился Кир. Все за мной.
      По пути к пляжу Кир наскоро изложил ребятам свой план, который не вызвал никаких возражений.
      Кир издалека заметил, что красная "девятка" Лешки стояла на прежнем месте - значит, он ещё отдыхал и купался на пляже после рабочего дня, как любили делать многие молодые люди прибрежного района. Сам Лешка, несмотря на уже полное отсутствие солнца, загорал на цветастой подстилке, развалившись в ленивой позе между двух девушек в таких открытых купальниках телесного цвета, что издалека подружки казались совершенно голыми.
      Девушки подняли головы, и Кир увидел, что они - не подружки, а сестры-близнецы, две совершенно одинаковые на лицо, голубоглазые блондинки. Трудно было догадаться, кто из них была девушкой Лешки - одну из красавиц друг Сереги слегка приобнимал за талию, а зато на другую небрежно закинул свою длинную, загорелую ногу.
      Кир незаметно покосился на Ольку - когда она ещё немного подрастет, то будет выглядеть ещё почище этих красоток. И тем более Олька существовала на этом свете одна, без двойника, что тоже было очень даже неплохо. Уже сейчас она отличалась крепкой, спортивной фигурой, и пружинистой походкой, которая Киру всегда почему-то особенно нравилась. Такое ощущение, что несмотря на свою рассудительность, эта непостижимая девчонка все равно была готова ринуться вслед за Киром куда угодно, завестись с половины оборота на любую авантюру.
      - Послушай, Лех, тут с одним типом срочно разобраться надо, проговорил Кир внушительным баском, подражая говору взрослых парней, когда они подошли поближе к отдыхающим.
      - А что за дела? - спросил Леха, лениво поднимая голову на ребят.
      - Ну, того...
      Но пока Кир обдумывал, как лучше выразить свою просьбу, и в нескольких кратких, емких выражениях передать Алексею переполнявшие его злость, возмущение и негодование, Олька и Ледик, то и дело перебивая друг друга, уже начали рассказывать о случившемся.
      Ледик даже развязал самодельную повязку, и показал полученную рану, после чего девушки в знак соболезнования одинаково принялись качать головами, и цокать языками.
      Алексей заметно оживился.
      Он пошел в школу милиции по собственному желанию, и пока что ему нравилось повсюду наводить порядок, а также демонстрировать свое новенькое удостоверение и нерастраченную силу.
      - А кто хоть такой? Наш? - переспросил Алексей, которого по-прежнему продолжали занимать вопросы также и чисто территориальные.
      Невозможно сосчитать, сколько раз в свое время местным, "прибрежным", пришлось атаковать парней "центральных" или "заводских", когда те пытались приспособить пляж и лесок для своих сборищ, и Лешка со старшим братом Кира в этих воинственных схватках всегда считались одними из главных заводил.
      - Нет, в том-то все и дело, что совсем не наш, - ответил Кир, сразу же улавливая суть вопроса. - Черт его знает, кто такой, откуда взялся.
      - Не наш, - неожиданно поддакнул Ледик. - Мне кажется, он вообще - не наш, не из людей. Не человек, а что-то совсем-совсем другое.
      - В каком смысле? - нахмурился, и повернулся в его сторону Лешка, а девушки сразу же похоже захихикали. - Ты что, думаешь, я собрался тут с вами в игрушки играть? Шуточки шутить? Думаешь, мне делать нечего?
      - Да вы не слушайте его, - привычно вступилась за своего непутевого родственника Олька. - Ему всегда что-нибудь мерещиться. Преступник там засел в домике. Сразу видно, что преступник.
      - Ну, дети, - потянулся, и приподнялся со своего тепленького местечка Лешка. - Эх, вы, цветы жизни. Так бы все лепестки и пооборвал.
      - А у тебя с собой корка? Я имею в виду - удостоверение? - спросил Кир, которому вообще-то не терпелось узнать прежде всего про пистолет, но в
      последний момент он подумал, что про это, может быть, не желательно говорить вслух.
      - Все свое ношу с собой, - кивнул Лешка, которому все равно уже надоело валяться с девушками на медленно остывающем песке, и играть в карты, коротая время до скорой дискотеки. - Ладно, пойду, припугну, что ли,
      вашего злодея с собакой, чтобы малых деток здешних не обижал. Погляжу, кто такой. Может, и правда, задержание придется устраивать...Или штраф возьму. Еще лучше.
      - Заодно пятерку с плюсом получишь, - засмеялась первая девушка. Можно мне с тобой, а то вдруг тебе одному будет страшно?
      - Лучше получить не пятерку - а десятку, чтобы на пиво хватило, улыбнулась её сестра. - Может, и правда с тобой смотаться? А то все равно делать нечего.
      - Женщин на дело не берем, - наконец, поднялся на ноги Лешка.
      - А я - свидетель, мне можно, и даже нужно, - сразу же испугалась Олька, что её тоже могут не взять на задержание.
      - А разве ты тоже уже женщина? Ну-ну! Вот ранняя молодежь пошла, ухмыльнулся Лешка так, что Олька сразу же покраснела, попятилась, и спряталась за спину Кира.
      Что скрывать - присутствие сестренок явно вдохновляло Лешку на подвиги.
      И потом, подскочить на машине к территории бывшей турбазы "Осинка" было все равно делом пяти-семи минут. Лешка хорошо знал все эти места, потому что в свое время облазал в лесу и на берегу каждый закоулок.
      Когда был в таком же беззаботном возрасте, как эти... И его, помнится, тогда несправедливо обижали взрослые, да ещё как!
      - Поехали, покажете дорогу, а то нам скоро на дискотеку, ать-два, скомандовал Лешка ребятам.
      Кир и Олька без лишних слов забрались на заднее сидение "девятки", пока
      Алексей не передумал ехать наводить порядок.
      Ледик обреченно вздохнул, и нехотя сел в машину вместе с остальными.
      Кто бы только знал, как сильно не хотелось ему возвращаться на то самое, злополучное место! Но в какой-то степени Ледик чувствовал себя виноватым перед Олькой и Киром. Ведь это именно он наделал всем столько хлопот. Кто его дернул за язык закричать и драпануть от собаки? И ведь в "Осинку" ребята потом пошли только ради него, чтобы разобраться с хозяином овчарки.
      Конечно, присутствие плечистого, рослого Алексея несколько придавало
      Ледику бодрости. Но не сильно.
      Он знал лучше многих, что на свете существует множество таких странных вещей, и необъяснимых явлений, когда мускульная сила не играет почти что никакой роли, моментально отходит на второй план.
      А точнее не знал - чувствовал, чуял своей пока ещё совсем не загоревшей, гусиной кожей.
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СОБАКА-ДЬЯВОЛ, ИЛИ БЕДНАЯ СОБАЧКА?
      Да, у Ледика почему-то упорно не выходил из головы осиновый кол, и белые, словно незрячие глаза старика.
      И почему-то в особенности - его мокрые, шлепающие шаги, когда тот появился в полной тишине с ружьем из-за дерева. Старик тогда ещё не успел сменить ни свой резиновый плащ, ни мокрые болотные сапоги, в которых противно хлюпала вода.
      - Да его уже и нет, наверное, на том самом месте, - проговорил Ледик негромко, но Алексей расслышал его слова, усмехнулся:
      - Куда он может деться? Испариться, что ли? Ничего, найдем!
      - ...Или под землю провалиться, - добавил Ледик без тени улыбки на бледном, тревожном лице, но Олька незаметно толкнула его в бок.
      - Тебе, парень, лечиться надо, - добродушно улыбнулся Лешка, заводя мотор, и приветственно махая рукой оставленным на пляже сестричкам. Чумурудный ты какой-то. А для начала - постричься. Терпеть не могу у мальчишек длинных волос. Ты чего, с малых лет у нас такой весь из себя нетрадиционный?
      - Ну да, нетрадиционный, - спокойно ответил Ледик.
      - Чего-чего? Вот это откровенные заявочки!
      - У меня уши очень сильно торчат, нетрадиционно, - пояснил Ледик. - За длинными волосами не так видно...
      Но Лешка был неумолим:
      - Ладно зубы мне заговаривать: ещё раз увижу тебя с хвостиком - сам подстригу. Терпеть не могу неформалов.
      Почему-то Кир тоже был уверен, что старик за это время мог успеть куда-нибудь смыться, и заранее переживал, что из-за этого может не получиться ему отомстить, или хотя бы как следует припугнуть.
      Поэтому он почти что удивился, издалека увидев ненавистного деда спокойно сидящим на пороге хибарки, и выстругивающего какую-то палочку. Кажется, старик был уверен, что после всего, что произошло, дети сюда больше не вернутся, и теперь уже испугаются его всерьез и надолго.
      Знакомая черная овчарка, теперь привязанная цепью к дереву, что-то жадно лакала из большой жестяной миски.
      Алексей сумел так рассчитать, что машина подкатила на полной скорости чуть ли не к самой двери домика, и вооруженный пистолетом водитель, точнее - милиционер, словно в эффектном боевике, на ходу выскочил прямо навстречу преступнику.