ОЛЬГА КЛЮКИНА.
      Улыбка бешеной собаки.
      ГЛАВА ПЕРВАЯ. СТОЮРОДНЫЙ БРАТ.
      Кир свистнул, и посмотрел в окно с распахнутыми ставнями. В стекле отражалась розовая полоска закатного солнца - драгоценное время вечернего клева утекало на глазах.
      Обычно Олька сразу же высовывала из-за занавески свою по-мальчишески коротко подстриженную голову, радостно кивала, и лишь мельком взглянув на удочки в руке друга, тут же, без лишних слов, выбегала на улицу. Но теперь занавеска в мелкий, красный горох даже не шелохнулась.
      Кир разозлился, развернулся, и хотел было уже совсем уйти - что ещё за ерунда? Он не привык заставлять себя ждать. Но потом нахмурился, подумал, и требовательно свистнул ещё раз.
      Они и так не виделись с Олькой весь вчерашний день, и сегодня уже снова почти что до самого вечера - надо сказать, небывалый для нынешнего лета случай.
      И все потому, что вчера к Ольке, а точнее, на голову к её бабушке Симе свалился какой-то мелкий, бледный пацаненок из Москвы, чей-то там дальний родственник, и словно всех сразу же незаметно захватил в плен. Даже трудолюбивой старушки, и то второй день не было видно на её любимом огороде.
      Не говоря уж про Ольку, которая и вовсе сразу же забыла обо всем на свете, даже про своих лучших друзей. Ну ничего - белобрысому шибзику такое даром не пройдет!
      Кир видел этого московского гостя вчера только один раз, издалека, когда тот вдвоем с Олькой (как будто за один день они сделались попугаями-неразлучниками!) заходили в аптеку. Да там и глядеть-то, честно говоря, было не на что!
      Худой как палка, бледный, сутуловатый пацан, и при том на полголовы ниже даже Ольки, которая и среди девчонок не отличалась высоким ростом. Но особенно Киру не понравились у москвича длинные, белые сосульки волос, болтающиеся до самых плеч, и тонкая шея. Да его, как говорится, одним мизинцем уложить можно!
      Кир искоса поглядел на свою черную от загара, мускулистую руку, в которой он сейчас сжимал удочки, и презрительно усмехнулся. Даже имя у троюродного или пятиюродного московского братца Ольки было каким-то дурацким - Ледик, Леонид.
      Сразу видно, что какой-то примороженный. Интересно, а что они забыли в аптеке?
      Наверное, таблетки этому слабаку покупали, или дорогую микстуру от кашля - кто-нибудь дохнул не так по дороге, или у гостя тут же скрутило живот от бабушкиных пирожков.
      Неужто из-за этого дурацкого Ледика он, Кир, должен сегодня снова идти на рыбалку один? Ну уж нет, и так слишком много гостю было оказано чести.
      Но Кир на самом деле и самому себе никогда бы не признался, что просто-напросто немного соскучился за эти два дня без Ольки. Без неё все было как-то не интересно, не так.
      Кир жил на самой окраине города, у реки, где уже начинались частные дома, а возле берега сохранился настоящий лес. То есть можно сказать, что почти что в деревне, хотя адрес на конверте и был городским.
      А Олька проживала с родителями где-то в самом центре города, училась в частном лицее, и приезжала в здешние края к бабушке только на каникулы.
      Это было первое лето, когда они повсюду начали ходить вместе, потому что ещё в прошлом году Кир считал ниже своего достоинства общаться с девчонками: кое-какие дела имел с дворовыми пацанами, старался держаться поближе к старшему брату и его взрослой компании, но основное свободное время проводил в уединенных тренировках, накачивал мускулатуру.
      Но Олька оказалась чем-то сильно не похожа на местных ребят, Киру даже и сравнить её было не с кем. Она все время что-нибудь выдумывала, и умела любую нехитрую затею незаметно превратить в игру. А потом ещё и толково объяснить, что же это такое было, всему найти оправдание и смысл.
      Вот без неё - ловил вчера Кир рыбу, и ловил себе просто. Чуть от тоски не помер.
      Вытягивал из воды одного за другим окуня, и заодно, чтобы было не так скучно, придумывал кару московскому Ледику.
      Можно было бы, например, взять его с собой на рыбалку, сбросить с лодки, и спасти только в самый последний момент, вытащить прямо за белобрысый хвост, когда тот до ушей нахлебается волжской водички. Или же просто в глаз дать без лишних разговоров, чтобы зря не мешался под ногами.
      А что, если подкрасться к Ледику ночью, и побрить наголо?
      Олька, кстати говоря, и внешне даже больше этого столичного заморыша была похожа на настоящего мальчишку. Родная бабушка - и то никогда её Ольгой, или тем более Олей не называла, язык не поворачивался. Обычно Олькой, или даже Олежкой, а то и Лешкой. Особенно когда она нарочно надевала самые рваные джинсы, рубашку клетчатую узлом завязывала на животе, и - привет бабушке Симе, готова бежать куда угодно по первому свисту Кира.
      Но вот теперь, когда откуда-то вдруг появился этот белобрысый уродец ... Неужто Олька теперь сидит рядом с ним, как сестра милосердия, примочки на лоб ставит?
      Ну нет, с этим делом пришла пора как следует разобраться.
      Кир решительно подошел к забору, на котором краской были замазаны какие-то каракули. Первое время, в самом начале лета, местные мальчишки попытались было их с Олькой дразнить. Типа, когда поженитесь? Как детей назовете? Ну, и прочую всякую муть. На заборе что-то там такое начали рисовать, так что Киру пришлось срочно разыскать художников, и навести полный порядок.
      Но потом Кир сделал ещё проще, и объявил в своем дворе официально: мол, отвяжитесь, да, никаких секретов, моя девчонка - ну, как это обычно бывает у взрослых. И все тут же сразу перестали смеяться, а, наоборот, зауважали.
      Потому что несмотря на свои почти что тринадцать, лет Кир по силе и умению драться тянул на шестнадцатилетнего, и связываться с ним лишний раз никому не хотелось.
      Вот и сейчас Кир в сердцах так шарахнул калиткой, что она чуть не сорвалась с петель - немного не рассчитал силу удара.
      Только теперь он понял, почему Олька не услышала, и не отозвалась на его свист. Ну, конечно, она была в саду. Валялась с книжкой в гамаке, который был растянут в тени между двумя старыми яблонями.
      Здесь же был приспособлен, и громко стрекотал большой вентилятор, и по всем грядкам к приоткрытой двери в дом он него тянулись синие провода.
      Ледик сидел тут же, рядом с Олькой, держал в руках ветку, и, несмотря на ветер от вентилятора, то и дело отгонял от себя комаров. При этом он что-то безостановочно говорил, и Олька, отложив в сторону книгу, внимательно его слушала. Прямо-таки рот раскрыла от удивления, как дурочка.
      Кир даже зубами скрипнул от злости, увидев такую картину.
      Хороша подружка - лежит, улыбается, рот раскрыла, и хоть бы хны, несмотря на то, что они уже вчера целый день не видались, вот и сегодня почти что...
      Наверное, у Кира был теперь такой грозный, страшный вид, что Ледик, оглянувшийся на хлопнувшую калитку, и увидев незнакомого мальчишку, вздрогнул от неожиданности, и замер на полуслове.
      Ольга ловко соскочила с гамака навстречу Киру.
      - Привет, а это мой... - начала она было.
      - Да знаю, - скривил Кир одну из своих знаменитых, презрительных физиономий. - Пошли на рыбалку, что ли - чего ты тут зря валяешься?
      Он нарочно сейчас встал перед этой парочкой в одну из основных поз культуристов, немного сместив торс вперед, и незаметно играя по очереди всеми своими мускулами на руках. Тем более сейчас на нем была надета открытая коричневая бортовка с узкими бретельками, а на шее поблескивала металлическая цепочка - недавний подарок старшего брата, который весной ушел служить в армию.
      Совсем недавно Кир из солидарности постригся налысо, и уже отослал братишке в часть свою фотографию, где он тоже очень похож на новобранца. Теперь Кир упорно копил деньги на татуировку - он мечтал сделать её на предплечье, но пока за неимением нужной суммы на этом месте просто скопировал фломастером с одного рисунка череп козла, и внизу подписал: "Меня не пустят даже в ад!"
      Ему нравились всякие жутковатые приколы.
      - Пошли! - снова скомандовал Кир, небрежно кивая на удочки.
      - Ой, ты знаешь, а мы тут разговариваем - так интересно, вообще, словно не услышала его слов Олька. - Чего только наш Ледик не знает - и про мистику, и про всякие древние мумии, и про гробницы. Он в Москве в специальной китайской школе учится, восточные языки зубрит, и даже иероглифы умеет писать. Он меня на целый год младше - а такой умный!
      - Ну уж, - усомнился Кир, и его кривая улыбочка досказала то, что он не всегда мог выразить словами. - А я и гляжу, что китаец - жертва Хиросимы...
      - Хиросима - это в Японии, - тихо подсказал Ледик.
      Кир нарочно сделал вид, что не расслышал, и угрожающе зыркнул на москвича:
      - Чего-чего? Очень умный, да?
      - А вчера Ледик нам с бабой Симой показывал, как правильно надо есть палочками. - продолжала тем временем рассказывать Олька. - У меня теперь стало немного получаться, тут все дело в тренировке. Сегодня мы нарочно попросили бабу Симу, чтобы она снова рис сварила...
      Да, что-то не похоже было, чтобы Олька без него, без Кира, сильно затосковала.
      - Так ты пойдешь - или нет? - перебил её Кир, несколько повысив голос.
      Он всем своим видом показывал, что лично ему нисколько не интересно слушать про всякие там палочки и подобные глупости.
      Хотя на самом деле Кир как-то один раз тоже задумался, после одного интересного фильма: как же это всякие настоящие самураи простыми палочками все подряд умеют уплетать, и обходятся без ложек? Кир тогда тоже выстругал себе похожие по размеру палочки, и попробовал ими есть, долго и без особого результата ковыряясь в какой-то каше. Но не рассказывать же про свои опыты кому попало, всяким тут приезжим?
      Да и потом, давно все это было - год назад, если не больше. В детстве, а это уже не считается.
      - Пошли. Но давай только Ледика с собой возьмем, ему на речке тоже интересно будет, - согласилась Олька, и выключила вентилятор.
      Сразу же сделалось тихо, и как-то не по-доброму тихо.
      - Чего? - угрожающе протянул Кир, и смерил Ледика с ног до головы выразительным взглядом. - Кого-кого возьмем? Вот этого?
      В наступившей тишине сразу же повисла неприятная, многозначительная
      пауза.
      - А что такого? А то ему скучно тут будет одному, бабуля снова поливать свои помидоры заставит...
      Кир несколько раз пожевал во рту язык - так всегда делал его старший брат, прежде чем высказать кому-нибудь вслух пару ласковых слов. Но Ледик посмотрел на Кира с откровенным испугом, и вдруг сказал первым:
      - Нет, я с вами не пойду. Нет уж, спасибочки.
      - Да чего ты? Мы с Киром все места хорошие знаем, где сейчас рыба должна отлично клевать... - начала уговаривать Олька. - Пошли. Чего ты?
      - Боюсь, - ответил Ледик.
      - Батюшки мои! Да кого? Чего боишься? Плавать, что ли, не умеешь?
      - Его боюсь, - проговорил Ледик, кивая на Кира. - Не пойду я с ним.
      Олька так и покатилась от смеха.
      - Его? Боишься? Да ты чего... Ой, не могу, держите меня, люди...
      Она повалилась на гамак, и даже задрыгала в воздухе ногами, замелькала всеми своими блатными заплатками на джинсовых шортах и загорелыми, побитыми коленками.
      Даже Кир не выдержал, и от такого неожиданного заявления тоже усмехнулся. Вот чудак все же этот Ледик, совсем странный человек! Да он, Кир, даже под страшными пытками, и то бы не сознался, что чего-нибудь, а тем более кого-нибудь на этом свете боится. А этот лепит прямо в глаза правду-матку, причем на полном серьезе, и действительно моргает испуганно своими большими, серыми глазками - прозрачными, как две льдинки.
      Одно слово - Ледик.
      - А чего я - кусаюсь, что ли? - покровительственно прищурился Кир. Чего это ты меня вдруг забоялся? Ух, укушу!
      А потом вдруг и впрямь оскалил свои мелкие, желтоватые зубы - он уже давно начал баловаться курением, подражая старшему брату - и принялся громко лаять и рычать, изображая собаку.
      - Р-р-р, гав-гав! Р-р-р - гав! Укушу - р-р-р, гав!
      И к тому же, заодно - рыть носком ботинка землю, храпеть и хрюкать, как будто бы он одновременно ещё и дикий кабан.
      Олька закатилась ещё громче, но Ледик даже не улыбнулся.
      - А я спиной почувствовал, что ты запросто сможешь ударить, - сказал он совершенно серьезно.
      "Смотри, какой чуткий," - удивился про себя Кир, вспомнив, что он и вправду при входе в сад сжал кулаки, чтобы случайно со злости сразу же не заехать столичному гостю в глаз. Вот если бы они были одни, без Ольки, совсем в другом месте...
      - Но ты же сам только что говорил, что так нельзя, - вступила теперь в разговор и Олька. - Сам говорил, что нельзя бояться. Обычно, к тем, кто всего боится, всякие страсти, и плохие случаи словно сами самой притягиваются. Для всякой нечисти трусливые люди все равно, как магнит.
      - А я и есть такой человек, - потупившись, сказал Ледик. - Мама говорит, что у меня вечно все не слава Богу. Я один раз в ванной чуть не утонул по-настоящему. А на физкультуре так боялся через козла прыгать, что тут же ногу сломал, и потом три месяца в гипсе лежал. Я даже и не говорю про всякие там приведения и монстров.
      - Каких ещё монстров? - изумилась Олька. - Из мультиков?
      Ледик помолчал, а потом как бы нехотя произнес.
      - Когда мне ещё только два года было, у меня за шкафом жили два таких типчаки. Но про них никто не знал, потому что они только по ночам оттуда выходили. Говорят, я до школы кричал во сне дурным голосом, до сих пор, вон, голос совсем какой-то не звонкий.
      - Ничего себе: душили они тебя, что ли? И что же это были за привидения?
      - Туб, - тяжело вздохнул Ледик. - Так звали первого. А вторым была его мать.
      - Тубиха, наверное? - снова рассмеялась Олька.
      - Нет, мать звали - Черная.
      - Черная рука?
      - Просто, одним словом - Черная. Так вот, она была ещё даже ещё страшнее, чем Туб. Жуть. Того хоть слышно было, когда он выходил.
      - Они что же, тебе даже представились? На ушко прошептали свои имена?
      - Да ладно, не хочу я про это вспоминать. Ну их, - тихо произнес Ледик,
      и в его серых глазах словно мелькнули отголоски тех, мучительных детских страхов.
      Олька первой почувствовала, что пора, как любил говорить её отец, "сменить пластинку". В таких случаях она обычно уточняла: "Сменить компактдиск, папуля, сейчас пластинки уже давно никто не слушает."
      - Ну ты и завелся - нашел кого испугаться, Кира! - сказала девочка весело. - Но тут я виновата - вы же даже как следует не познакомились, и поэтому начали сразу же всякую чепуху болтать. Это - Кир. Если хочешь Кирилл. Кирилл Худяков.
      - Кирюша? - робко переспросил Ледик.
      - Я тебе сейчас покажу такого Кирюшу, не обрадуешься! - возмутился ни на шутку Кир. - Терпеть не могу, когда меня называют Кирюшей. Один такой уже двух зубов за это лишился без наркоза...
      - Вот видишь, - пожал плечами Ледик. - Он же все время сам первый начинает.
      - Знаешь что, Кир - имей совесть, в конце-концов, Ледик - наш гость. Или мы идем все вместе, и ты ведешь себя, как человек, или мы тут остаемся, а ты один иди на свою рыбалку, - решительно сказала Олька. - И тем более он мой брат. Хоть троюродный, а все же...И потом - это просто некрасиво. А если бы ты приехал в Москву, а тебя Ледик сразу же с эскалатора в метро вниз головой сбросил? Просто потому, что ты ему чем-то с первого взгляда не понравился? Как бы ты отнесся к такому гостеприимству, а?
      - А что - разве можно сбросить? - усомнился Кир, который хотя и никогда не был в Москве, но тем не менее приблизительно представлял по чужим рассказам устройство метрополитена.
      Непонятно, как там можно сбросить человека вниз головой? Может, подставить подножку?
      Впрочем, пугать труса, кто и без того любого шороха боялся, было все равно как-то неинтересно, и Кир по отношению к Ледику поневоле смягчился.
      - Ладно, хватит дурить, парень, - пошли с нами, - проговорил Кир покровительственным баском. - Я тебя не трону, не боись. А раз ты со мной, то к тебе точно никто не подойдет. Жить будешь. Стопроцентная гарантия.
      - Точно, а у меня и удочка лишняя есть, - оживилась Олька. - Ты хоть наконец-то на речку нашу посмотришь, там и лес есть на берегу хороший, я первый раз сама там чуть не заблудилась.
      - За - за - заблудилась? - переспросил Ледик слегка дрогнувшим голосом, но это выдало его сильнее любых слов и вопросов.
      - Да нет - ты же с нами, а я и то там теперь каждую тропинку знаю, торопливо поправилась Олька. - Да мы и не пойдем сегодня в лес, на берегу посидим... Сбегай, возьми потихоньку в сенях удочку. А то если баба Сима меня увидит, сразу же какое-нибудь дело придумает.
      - Вот трус, - высказался Кир, когда тонкая спина московского гостя скрылась в дверном проеме. - Сроду таких не видел. У нас в школе первоклашки - и то его сразу же за пояс заткнут.
      - И ничего не трус, - вступилась за родственника Олька. - Нет, я ничего не говорю - трус, конечно, но особенный, и ты с малышней его и близко не ровняй. Те всего боятся по глупости, а он, наоборот, потому что слишком много всего знает.
      - От умности, значит?
      - Он трус - от переизбытка информации, и потому что у него энергетика какая-то особенная от рождения. Биополе. Он же не виноват, что только ещё вылупился - а к нему из-за шкафа сразу же стали какие-то черные твари выползать. Да я бы на его месте ещё в коляске от страха окочурилась, а он ничего, только немного заикается, и все...
      - Это точно, - подумав, согласился Кир.
      Олька умела так толково, доходчиво объяснять, что мальчик начинал многие очевидные вещи видеть совсем с другой стороны, и понимать, что на самом деле все не так просто, как кажется на первый взгляд. Про себя Кир давно догадался, что Олька - очень умная, гораздо умнее всех остальных его знакомых девчонок, но вслух никогда ей этого не говорил, чтобы она не чувствовала своего превосходства.
      - Интересно, а какое у меня биополе? - вслух задумался Кир.
      В последнее время он, благодаря Ольке, тоже начал слегка интересоваться гороскопами, тайной своего имени, и прочими вещами, которые старший брат Сергей считал откровенной "мурней". Но Киру все-таки было интересно всякий раз узнавать про себя что-нибудь новенькое, и ощущать собственную неповторимость.
      - У тебя? Биополе? О-го-го! Трактором не перепашешь, - сказала Олька, с явным восхищением поглядев на мощные бицепсы и крепкую, спортивную фигуру Кира.
      И Кир сразу же успокоился: что и говорить, но Ледик явно не мог быть ему ни в чем конкурентом. Да и потом - москвич был на целый год младше Ольки, только поэтому она с ним так и нянчилась.
      Поэтому Кир даже покровительственно улыбнулся, когда по дороге к реке Ледик спросил:
      - А мы как, на хлеб будет ловить? А то я червяков на крючок сильно не люблю насаживать, они всегда так неприятно извиваются...
      - Боишься? Страшно?
      - Убивать всегда страшно. Даже червячков, - тихо, словно бы сам с собой, проговорил Ледик. - Лично мне никого совсем не нравится убивать.
      ГЛАВА ВТОРАЯ. СТАРИЧОК С РУЖЬЕМ.
      Как Кир и предполагал, пока они собирались на рыбалку "как воры на ярмарку", лучшие места на берегу, из тех что поближе, оказались заняты. Пришлось по тропинке вдоль берега протопать до самого леса, и там ещё какое-то время продираться сквозь камыши.
      Кир вел остальных к той самой коряге, с которой почему-то в это время суток особенно хорошо ловились маленькие окушки, и красноперки. А ещё в этом месте водились раки. Он надеялся между делом наловить также и раков, а потом сварить их на костре - в небольшом рюкзаке Кир всегда носил с собой закопченную кастрюлю, спички, коробок с солью. Он даже придумал, как напугает Ледика самым большим, живым ещё раком, незаметно его куда-нибудь подсунув.
      Вот крика и смеха, наверное, будет!
      Бережок с разлапистой, приметной корягой оказался, к счастью, пустынным, хотя было слышно, что где-то за камышами прячутся рыбаки, которые предпочитали ловить рыбу с лодок.
      За стеной из камыша кто-то невидимый греб веслами по воде, поскрипывая уключинами.
      "Ну и фиг с ними, - решил Кир. - А мы все равно первыми это место заняли, пусть только кто-нибудь попробует сюда пристать."
      Дети уже начали мечтать о большом улове, как вдруг стало слышно, что одна лодка - совсем ещё невидимая в камышах - начала двигаться именно к их берегу.
      Неожиданно громко залаяла собака, которая, по всей видимости, тоже находилась в лодке.
      - Сатана, фу! Фу, говорю, нечисть, - раздался где-то совсем близко резкий, какой-то неприятно-дребезжащий голос хозяина, до сих пор все ещё невидимки. - Замолкни, Сатана. Ша, говорю!
      Ледик сразу же перестал смотреть на поплавок, и как загипнотизированный уставился в камыши.
      - Эй, вы нам тут все рыбу распугаете! - громко крикнул Кир. - Возьми немного влево, там тоже есть хороший заливчик. Мы тут рыбу ловим, тормози!
      Но лодка быстро и упорно двигалась именно сюда, к коряге.
      У Ольки как раз начала клевать рыба, но пока она слушала все эти переговоры, маленький окунь успел сорваться с крючка. - Эй, вы там, у нас тут тоже злая собака есть, кавказец, - пригрозил Кир, вспомнив, как только что продемонстрировал упражнение на рычание и лай перед Ледиком. - Р-р-р, ав, ав, ав...Сидеть, Шарик, р-р-р...Гав-гав!
      Олька захихикала и тоже начала из солидарности поскуливать по-собачьи и лаять.
      Наверное, псу в камышах это сильно не понравилось, потому что он залаял ещё громче. Просто начал истерично захлебываться, тем более хозяин его больше не останавливал.
      Наконец, показалась лодка, в которой сидел старичок с седой всклокоченной бородой, и в рыбацком черном плаще из клеенки, блестевшим от воды. Он невозмутимо смотрел перед собой прозрачными, безучастными глазами, и не обращал на детей ни малейшего внимания.
      На носу плоскодонки, грозя её перевернуть, металась и злобно скалилась черная немецкая овчарка, которая по сравнению с хозяином казалась неестественно огромной, и прямо-таки бешеной на вид.
      С невозмутимым видом, незнакомец быстро подгребал к берегу, и словно бы вообще не слышал, о чем его настойчиво просил Кир, и в упор не видел детей.
      - Ой, она же без намордника, - побледнел Ледик, тут же забыв про рыбалку. - Меня всегда собаки кусают. Ой, мамочки! Ой, какая! А-а-а!
      - Куда? Стой на месте! Нельзя двигаться, от собак ни в коем случае нельзя убегать! - закричал Кир. - Замри на месте!
      Но Ледик уже бросил на землю удочку, и в ужасе метнулся в кусты, куда-то по направлению к лесу.
      Лодку со странным стариком от берега отделяла ещё полоска воды, но собака мгновенно преодолела её одним мощным прыжком, и бросилась в кусты за своей жертвой - за орущим Ледиком. Раздался нечеловеческий, леденящий кровь, крик, урчание, страшный собачий рык.
      Кир никогда бы не мог подумать, что маленький, тщедушный Ледик умеет так ужасно орать.
      - Что вы делаете? Скорее возьмите вашу собаку! - закричала Олька что есть силы. - Вы что сидите, дедушка? Вы что, глухой, что ли, совсем? Эй, да что вы за человек такой непонятный?
      Кир заметил, что у неё от страха на глазах тут же появились слезы, и голос тоже сделался подозрительно звонким.
      - Да что же вы все стоите? Сделайте хоть что-нибудь! На помощь!
      Кир молча, сцепив кулаки, бросился в кусты на выручку Ледика, готовясь к решительной схватке с обезумевшим псом. Олька тоже вспомнила, что у неё под джинсовкой есть спортивный свисток, который издает звуки наподобие милицейского, и от бессилия принялась свистеть.
      Громкий свист словно бы вывел старика из странного оцепенения.
      - Сатана, фу! Застрелю, зараза! - спохватился наконец-то престарелый рыболов, причаливая к берегу. - Ко мне! Ша!
      Овчарка сразу же с несколько виноватым видом вынырнула из-за кустов, чуть не сбив Кира с ног и виляя хвостом, но он заметил, что клыки её были перепачканы свежей кровью.
      А что, если она вцепилась Ледику прямо в горло? Ведь чтобы перегрызть такую тонкую шейку, которая имелась у москвича, хватило бы всего одного укуса!
      Старик тем временем тоже выпрыгнул из лодки на берег, довольно ловким, прямо-таки молодецким движением при помощи петли привязал её к коряге, и даже не поглядев в сторону ребят, маленькими, семенящими шагами, как ни в чем не бывало, вместе со своей собакой отправился куда-то в лесную чащу.
      Кир проводил их ошарашенным взглядом.
      Он обратил внимание, что старичок был очень маленького роста, чуть ли не с Ледика, но с квадратным, крепким туловищем. Незнакомец тащил за собой мокрую сеть, и мешок с чем-то тяжелым, то и дело путаясь в длинных полах плаща. Наверное, груз был рыбаку не под силу, и старик волоком тянул мешок со своим уловом по траве.
      - Эй, вы! Куда? Эй, ты! - только и успел крикнуть Кир.
      Но старик, снова притворившись глухонемым, даже не оглянулся. Он быстро нырнул в темноту леса, и тут же скрылся из вида.
      Все это было так странно, что Кир ничего не мог сообразить. Но сейчас самое главное было - узнать, в живых ли остался Ледик, только это.
      Когда Кир нашел пострадавшего среди кустов, Олька была уже тут, и разглядывала не слишком глубокий укус на ноге у Ледика, откуда пока ещё текла кровь. Хорошо еще, что эта черная овчарка не имела привычки сразу же вцепляться в горло первому встречному.
      Кир подумал, что Ледик сейчас точно будет кричать, плакать, жаловаться на свою злосчастную судьбу, но тот, наоборот, выглядел совершенно спокойным, только очень бледным.
      - Ну, ты даешь! - с облегчением вздохнул Кир, увидев, что Ледик, по крайней мере, жив, относительно здоров, и не катается по траве в истерике. - Ты чего побежал? Я же тебя предупреждал, что от собак нельзя убегать, они всегда тут же бросаются вдогонку. У них инстинкт такой - они сами не виноваты, что их тянет труса сразу же цапнуть как следует...
      - Чего ты ещё набросился на человека, ему ведь и так плохо. Испугался? Сильно? А сейчас как? - ощупывала брата Олька.
      - Я потом никогда уже не боюсь, - сказал Ледик. - Ну, потом, когда все уже случается. Хуже всего - предчувствие. Я когда только этого старика увидел, чуть сознание не потерял, а потом ещё сразу же вдруг эта собака...
      - Тю, чумной, да он же коротышка, ещё меньше тебя ростом, - попытался найти слова утешения даже и Кир. - Карлик какой-то дремучий. Старик. Не пойму, откуда он здесь взялся. Сроду такого у нас в районе не видел.
      - Нет, ну какой гадский человек! Смотрите, его собака до крови ребенка
      покусала, а он хоть бы извинился. Может, нам скорая помощь теперь нужна?
      В медпункт надо будет человека отправить, или ещё что. А он...
      - Не нужно никакой "скорой помощи," - ни на шутку сразу же перепугался
      Ледик. - Нет уж, я врачей вообще ещё больше собак боюсь. А особенно зубных и хирургов. Никуда я не поеду. У вас есть ножик?
      - Зачем тебе? Бандитскую пулю, что ли, выковыривать собрался? усмехнулся Кир, который совсем недавно видел какой-то фильм, где раненый ковбой сам себе обыкновенным охотничьем ножом проделал операцию по извлечению из ноги пули.
      Это был единственный эпизод из американского фильма, который Кир хорошо запомнил, а так, вообще, там кажется что-то было про любовь и какие-то семейные разговоры.
      - Легким движением руки брюки превращаются, превращается брюки, - в свою очередь напомнил Ледик с кислой улыбкой фразу из другого кинофильма, и принялся безжалостно кромсать свои светлые брючки, действительно, как в "Бриллиантовой руке", превращая их в неровные и не слишком-то элегантные шорты.
      Окровавленную штанину Ледик отложил в сторону, а чистую стал нарезать на длинные, узкие ленты, и обматывать ими ногу в виде бинта.
      - Сойдет, главное, потом незаметно домой пробраться, и быстро переодеться, чтобы баба Сима ничего не заметила, а то она сразу же в обморок упадет, - пояснил он ребятам свои действия.
      - Молоток. Вырастешь - кувалдой будешь, - похвалил мальчика Кир, подумав про себя, что троюродный братец Ольки все же ещё не окончательно потерянный для общества человек. Хотя все равно с большими странностями. Трус, конечно, но особенный - тут Олька была права.
      Сама девочка тем временем уже тоже вытерла злые, обидные слезы. Теперь её больше интересовал другой, не менее важный вопрос.
      - Послушайте, а вдруг эта собака - бешеная? - спросила она, с отвращением отбрасывая в сторону окровавленную тряпку, которая только что была частью модных штанов Ледика. - И что тогда? С такими вещами шутить нельзя. Чем скорее будут сделаны прививки, тем больше шансов, что ты, Ледик, тоже не заболеешь.
      - Да ладно, чего там - нормальная собака, - отозвался Ледик, стараясь теперь показаться совсем беспечным и веселым. - Видишь, хозяйская, даже команды понимает.
      - А вдруг - бешеная? Ты заметил, как у неё слюни изо рта капали? Вот-вот, а я как раз видела.
      - И потом - нормальные собаки просто так на людей все же не бросаются, - авторитетным басом высказался Кир.
      - Эй, да вы чего? Чего это вы? Но ты же сам говорил - у них инстинкт? И не хочу я совсем никаких прививок.
      - У кого как. У кого - инстинкт, а у кого и бешеная дурь. В любом случае - проверить надо, это точно.
      Ледик испуганно начал озираться по сторонам - получать сорок уколов в живот от бешенства ему как-то сильно не улыбалось. Однажды в Москве Ледика уже с перепуга заставили проделать нечто похожее, но как потом выяснилось совершенно напрасно, потому что его покусала чья-то комнатная шавка, которая сроду никогда не бросалась на людей, но при виде Ледика на неё словно нашло непонятное наваждение.
      - А пойдемте - и спросим сами тогда у хозяина, чего зря гадать, предложил вдруг Ледик. - Пусть он сам скажет: бешеная она, или - нет?
      Ребята посмотрели на него с удивлением.
      Надо же, никому и в голову не пришла мысль погнаться за явно ненормальным дедом с его ужасной собакой, который своим появлением и без того сразу же испортил всю рыбалку. Но Кир тут же про себя подумал, что этого бородатого, старого коротышку, если вдруг даже придется подраться, он и один запросто сможет проучить, а если понадобиться - то даже и расправиться с его собакой.
      - Мы вправе потребовать от него к тому же возмещение материального ущерба, - высказала новую здравую мысль Олька. - А что? Можно даже добиться, чтобы он заплатил Ледику за лечение - у нас в лицее все уши прожужжали, что надо учиться отстаивать свои права. Сейчас лекарства всякие вон как дорого стоят, особенно уколы...
      - Не нужны мне никакие уколы! - взмолился Ледик.
      - А иначе припугнем, что подадим на него заявление в милицию. Я знаю главное, нужно пройти медицинское освидетельствование, а потом завести протокол, и тогда он никуда от нас не денется.
      - А деньги потратим все вместе, - тут же подхватил её мысль Кир, в который раз удивляясь, как приятно все же иметь дело с умным, знающим человеком, который обучается в лицее, причем в специальном классе с юридическим уклоном - Тут и на пепси хватит, и на мороженое, и на снасти новые, на все... Даже мне на татуировку.
      - И на книги, - кивнул Ледик.
      - А ты, укушенный, тоже, что ли, с нами пойдешь? Не забоишься?
      Ледик вздохнул, но потом посмотрел на Ольку, и кивнул. Ему не хотелось перед сестрой, пусть даже и троюродной, выглядеть окончательным трусом и неудачником.
      И особенно показаться больным - а то ведь, чего доброго, и правда его силой потащат в медпункт.
      Согласие Ледика оказалось весьма кстати - втроем на подобные переговоры отправляться всегда было как-то сподручнее. Тогда все будет выглядеть, как положено - пострадавший и свидетели. Тем более, прежде, чем потребовать денег или хотя бы публичных извинений Ледик должен был продемонстрировать деду свою рану, даже если тот начнет притворяться не только глухим, но ещё и слепым, чтобы разговор получился более предметным и деловым.
      Кир прикинул, в какую сторону направился незнакомый старик со своей злополучной собакой, и сразу же догадался, где их можно будет наверняка отыскать.
      Если ещё подальше пройти вдоль берега, а потом слегка углубиться в лес, то вскоре можно наткнуться на бывшую заводскую турбазу "Осинка", от которой давно уже осталась одна облезлая вывеска. Сначала, поговаривали, обанкротился завод, а затем и пустующую турбазу в прямом смысле этого слова дачники растащили по досочкам, так что уцелел там всего один домик - что-то среднее между длинным бараком и шалашом, сложенным из каких-то кизяков, камышей, подручных палок.
      Кир знал, что зимой в этом домишке периодически ютились бомжи, которыми в прибрежном районе теперь стало принято пугать маленьких детей. Раньше малышей пугали волками, а теперь - бомжами, бродягами и ещё наркоманами. Но к лету вроде бы все пьянчужки и прочий сброд переселился поближе к дачным участкам и огородам, где было гораздо больше шансов поживиться чем-нибудь съестным.
      Кир только теперь вспомнил, что недавно пацаны говорили, что в "хате", как они называли между собой последний домик турбазы "Осинка", снова кто-то поселился.
      Но они не смогли ничего толком узнать, потому что там все время надрывно лаяла собака, и поэтому они боялись подойти ближе.
      "Ну точно - этот карлик-старик, и собака, все сходится," - решил про себя
      Кир. А вслух спросил Ледика:
      - А ты собаки снова не испугаешься? Может, я один быстренько сбегаю на разведку? А вы пока меня тут подождете, рыбу половите.
      - Да какая рыба? Какая тут теперь может быть рыба? - возмутилась Олька. - Ну нет, я тоже должна пойти, и все выяснить. Без меня вы все равно ничего не сможете. Такие дела без юриста не делаются.
      Кир должен был согласиться, что язык у него, в отличие от Ольки, не слишком-то хорошо подвешен.
      - И потом - я хочу посмотреть в его наглые глаза, и добиться справедливости. Бросил покусанного человека, всего в крови, и даже не оглянулся. Полнейший беспредел!
      - А мне уже все равно нечего бояться, - ответил за себя Ледик. - Они, эти твари в разных обличиях и шкурах, никогда два раза подряд на одного и того же человека не кидаются. Закон такой. Я его давно изучил. Там много всяких своих законов. Ужас сколько.
      - Где - там? - не понял Кир, который уже обдумывал: какой дорогой лучше всего незамеченным пробраться к "хатке", и слушал речи москвича довольно рассеянно.
      - Там. Везде, - неопределенно ответил Ледик, и передернул плечами, как будто бы ему неожиданно вдруг сделалось холодно.
      - Ха, а давайте мы ему тоже отомстим - лодку отвяжем, пусть уплывет, вспомнил вдруг Кир про привязанную к коряге лодку старика. - А можно и себе взять, сами будем кататься, рыбу ловить. Как раз, как ты говоришь - за моральный ущерб.
      - Нет уж, я в эту лодку никогда в жизни не сяду, - наотрез оказался Ледик. - И вообще - не трогай её лучше. Я чувствую, что нельзя. А то ещё хуже будет.
      - Оставь как есть, - кивнула Олька. - Это будет называться не компенсацией за моральный ущерб, а примитивным воровством. Нет, мы будем действовать цивилизованными способами.
      - Куда ещё хуже? - проворчал Кир, недовольный тем, что ему помешали осуществить справедливую месть, как ещё в одном, другом фильме, про киллеров, название которого он тоже позабыл.
      Но на всякий случай он все же подошел и заглянул в лодку.
      - Ну и корыто, - презрительно заметил Кир. - Тут у неё днище все в заплатках, кое-как кусками резины залеплено. Наверное, старик свою лодку поэтому так свободно оставляет, что на такую посудину никто не позарится. Больно-то и хотелось связываться...
      По тропинке, гуськом ребята тронулись в лес.
      Первым шел Кир, за ним - Олька, позади всех хромал Ледик, то и дело болезненно морщась, когда ветки кустарника задевали за повязку на его покусанной ноге.
      Дети быстро добрались до территории бывшей турбазы "Осинка", и уже подошли к домику почти что вплотную, но лая собаки почему-то нигде не было слышно, и от этого почему-то всем сделалось ещё больше не по себе.
      Тихо похрустывали под ногами ветки, скрипели деревья, иногда над головой тонко вскрикивали какие-то птицы, но больше - ни звука. Может быть, старик обосновался все-таки не здесь, а совсем в другом месте?
      Дверь хибары оказалась приоткрытой, и оттуда доносился довольно приятный запах сухой, свежескошенной травы - наверное, из неё внутри были сделаны постели.
      Но к нему примешивался и другой, странный, чужеродный запах.
      - Как в аптеке, - прошептал Ледик, шмыгнув носом, и Кир согласно кивнул.
      Действительно, из домика пахло какими-то лекарствами, аптекой, больницей, нашатырем...Всем тем, что Ледик особенно, до содрогания, ненавидел.
      Ребята застыли возле приоткрытой двери, никак не решаясь войти.
      - Знаете что я вам скажу - с любым человеком на самом деле можно договориться по-человечески, - вдруг вслух первой произнесла Олька. - А тем более, нам есть о чем поговорить. Но вроде бы тут и нет никого. Эй, хозяин, есть кто живой?
      - А не живой? - шепотом продолжил её вопрос Ледик.
      - Да ладно, пошли, посмотрим, - сказал Кир, у которого и то неожиданно почему-то затряслись поджилки.
      Но он терпеть не мог состояние страха, и знал, что преодолеть его можно лишь встречным, решительным напором.
      Кир первый вступил в маленькую, темную комнату, и успел заметить внутри ещё одну дверь, кое-как сколоченную из старых, перекошенных досок, за которой вроде бы кто-то тихо охнул, и пошевелился...
      Но больше он ничего не смог разглядеть, потому что за его спиной вдруг громко рявкнула собака, и Кир сразу же отшатнулся назад, на улицу.
      Старик с вклоченной, мокрой бородой стоял под деревом буквально в пяти шагах от детей, наставив на них ружье. В другой руке у него была зажата большая, заостренная палка.
      - Стоять! Всем стоять на месте! - закричал старичок резким, визгливым голосом. - Куда? Убью!
      - Но мы пришли только спросить, выяснить... - попыталась было начать Олька дипломатические переговоры, но незнакомец её тут же перебил.
      Лицо у него сделалось бурого цвета, седые космы ещё больше растрепались, он топал ногами, и махал в разные стороны своей палкой.
      - Прочь отсюда! Быстро - все прочь, ублюдки! Один шаг - и всех уложу, или спущу собаку. Вам что, мало? Я спрашиваю, вам мало? Мало? Еще хотите? Еще? Куда лезете? Ну, погодите у меня... Сатана, они ещё хотят, ну сейчас я ...
      Не известно, как насчет собаки, но её хозяин и впрямь казался бешеным, совершенно обезумевшим от злости.
      Было похоже, что в таком состоянии он запросто мог кого угодно застрелить из ружья, или же насмерть затравить своей черной немецкой овчаркой.
      - Бе-бе-бежим отсюда, - первый почуял неладное Ледик, и с силой дернул Ольку за рукав рубашки. - С ним сейчас лучше связываться. Я точно говорю.
      Ледик произнес это почти что шепотом, но такое ощущение, что старик его прекрасно услышал. Он засмеялся, и словно в подтверждение этим словам вдруг несколько раз выстрелил в дерево, показывая, что ружье у него и впрямь заряжено.
      Со слухом у него, оказывается, было все в порядке.
      Овчарка по кличке "Сатана" призывно взвыла, ожидая команды хозяина к нападению. Теперь уже и Ким понял, что надо поскорее спасаться.
      Дружно, не сговариваясь, ребята бросились наутек, и даже Ледик на какое-то время вовсе забыл про распухшую ногу.
      Но долго ещё они слышали у себя за спиной странные звуки - то ли заливистый собачий лай, то ли старческий, дребезжащий хохот её определенно бешеного, невменяемого хозяина.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОСИНОВЫЙ КОЛ.
      Не известно, сколько времени дети бежали по сумрачному лесу.
      Но ещё и потом, добравшись до берега реки, они некоторое время шли молча к тому самому месту, где бросили в кустах свои удочки. Как будто бы для того, чтобы вернуть прежнее спокойствие и хорошее настроение, всем нужно было позарез вернуться к коряге, в ту точку, с которой начался отсчет совершенно необъяснимым, дурацким, и на редкость неприятным событиям.
      Кириллу было немного стыдно за то, что он струсил, и побежал вместе с остальными.
      Все-таки он сильнее всех, и мог бы, по идее, что-нибудь предпринять.
      Но это заряженное ружье, выстрелы, дикий, сумасшедший смех старика...Слишком уж все случилось неожиданно, быстро.
      Нет, все правильно: был момент, когда Кир кожей почувствовал, что гадский старичок способен на самое худшее, на все, что угодно, даже на убийство, а с такими людьми связываться с голыми руками было всегда опасно. И потом - не будет же он, Кирилл Худяков, к примеру, драться на кулаках, или сражаться на палках со столетним, выжившим из ума дедом? Вот если бы тот был хотя бы не вооружен, и не держал на поводке готовую бросаться на людей овчарку. Или наоборот - если бы Кир был вооружен...
      Кирилл окончательно запутался в своих мыслях, и разозлился ещё больше. Он и сам как-то не заметил, как его размышления незаметно и привычно переключились на старшего брата в частности, и на службу в армии вообще, где выдают настоящее оружие и учат с ним обращаться, о чем Серега написал в последнем письме.
      И Кир начал представлять, что как будто бы он тоже служит в десантных, или пограничных войсках, и у него есть такая же черная овчарка, как "Сатана", но только своя, послушная, которая слушается его с первой же команды.
      Олька тоже молчала, но совсем по другой причине. То, что произошло сначала на берегу, а потом возле домика турбазы "Осинка", упорно никак не укладывалось в её разумной голове, и противоречило всем законам здравого смысла. До сих пор Ольке никогда не приходилось встречать взрослого, а точнее даже пожилого, да что там греха таить - старого человека, старика, который смог бы равнодушно бросить в кустах истекающего кровью ребенка, покусанного его же собственной собакой, а потом ни с того ни с сего угрожать детям оружием, и при этом ещё так злорадно смеяться.
      Но - почему? Зачем? Что они этому деду сделали плохого?
      Ладно бы, в этот момент они втроем, допустим, пытались украсть грушу из сада этого зловредного старикана. Или тайно проникли на территорию турбазы для "новых русских", которую деду поручили сторожить от посторонних, либо пробрались на какой-нибудь другой стратегический объект. А тут же - заброшенный, никому не нужный домик-развалюха.
      Правда, Кир успел один раз заглянуть за дверь...
      И после этого сразу же откуда-то появился старичок с ружьем.
      Стоп, значит, вполне возможно, что этот седой безумец в домике что-то или кого-то прятал!
      Мысли Ольки закрутились с удвоенной скоростью, и вскоре она уже нисколько не сомневалась, что сегодня им пришлось столкнуться лицом к лицу с самым настоящим преступником.
      Возможно, старик сбежал из тюрьмы, и скрывался от правосудия в здешних краях, в лесу на самой окраине города, где его найти было не так - то легко. Кстати, не исключено, что на самом деле он вообще никакой не старик - просто в бегах у бандита успела отрасти борода - ведь они ни разу не видели его совсем близко.
      А вдруг этот человек только что кого-нибудь убил, попытался спрятаться, и теперь был в ярости от того, что кто-то обнаружил его логово?
      Нужно было срочно действовать, что-то делать дальше.
      Ледик тоже брел по тропинке вдоль берега, погруженный в свои, но совсем другие мысли. Московский гость выглядел молчаливым, бледным, слегка подволакивал покусанную ногу, и со стороны казался ужасно несчастным. Впрочем, сейчас нога болела уже не слишком сильно.
      Или мальчик просто забыл о физической ране, охваченный совсем другим, куда более сильным волнением? А точнее - страхом.
      Ледик кожей, каждым волоском на своем тонком, чувствительном теле ощущал опасность, самый настоящий страх, но боялся выдать себя перед ребятами неосторожной репликой, или случайным заиканием.
      Но больше всего Ледик испугался не собаки, и даже не ружья.
      Он и сам не смог бы толком теперь объяснить, почему именно маленький старик в мокром плаще, этот дедулька с белыми, тусклыми глазами вызывал в нем такой необъяснимый ужас. От этого старика исходила опасность особого рода, из разряда таких, что с младенческих лет таятся за шкафами, являются по ночам в виде теней, дышат из углов холодом, заставляя покрываться все тело липким потом.
      От хозяина собаки пахло лекарствами, болезнями и... смертью, но глупо было рассказывать про это такому сильному, уверенному в себе мальчишке, как Кир, и даже смешливой Ольке.
      Ледик вздохнул, и провел рукой по взмокшему лбу.
      Он знал происхождение такого особенного, липкого пота на лбу, и быстрый бег здесь не при чем. Можно сделать пять кругов по спортивному полю, но так, как от страха, все равно не вспотеешь, когда словно бы все тело покрывается мокрыми мурашками.
      А можно - просто открыть однажды ночью случайно глаза, и...
      И Ледик с тоской вспомнил, что совсем скоро и впрямь наступит ночь, когда он останется наедине с образом старика, прочно засевшем в его воображении, и вот именно как раз тогда для него и начнется самое ужасное, непостижимо тягостное.
      То, что невозможно никому рассказать никакими словами.
      На улице уже заметно темнело, камыши вдалеке казались совсем черными, и были похожи на сказочную стену с острыми зазубринами наверху.
      Наконец, ребята добрались до нужного места, и, не сговариваясь, уселись на берегу, где совсем ещё недавно так мирно начинали ловить рыбу. Правда, теперь у них перед глазами маячила лодка старика, которая то и дело билась на волнах о корягу, издавая неприятные, однообразные звуки:
      - "Тум, тум, тум".
      А потом снова - "тум, тум, тум"...
      Но на нее, на эту лодку, нарочно никто на смотрел, словно бы её и не было.
      - Вот что я скажу - так это дело оставлять нельзя, - наконец, первой высказалась Олька с обидой в голосе. - Как будто бы дети - это вообще не люди. Как будто бы - если мы слабее, то все можно. И собаками нас травить, и стрелять, и обижать как угодно. Что это ещё за несправедливость?
      - Кто сказал - слабее? - тут же вскинулся Кир. - Это мы-то - слабее?
      Нет уж, фигли-мигли ему - слабее! Я бы этого старикашку одним пальцем так прижал, что он бы и пискнуть не смог. Вот только плохо, что у него было оружие. Мой брат в таких случаях всегда говорил: "Против лома нет приема окромя второго лома." Вот мне бы тоже ружье, и я тогда...
      - Кроме, - привычно поправила Кира Олька. - Нет такого слова - окромя. Нужно говорить - кроме.
      - Так не складно же тогда будет...
      - Да при чем тут вообще ружье? - вдруг тихо проговорил Ледик. - Разве вы не видели в его руке палку?
      - Ха, палку? - удивился Кир. - Подумаешь, нашел чем испугать! Просто нужно взять дубинку покрепче...
      - Да нет же, ведь это была совсем не простая палка. Вы что, разве ничего не заметили?
      Кир слегка задумался, и даже по привычке поскреб щетину на голове. Еще несколько дней назад его лысина была абсолютно гладкой, как у борцов международного класса, а потом волосы начали быстро отрастать.
      Вроде бы старик и впрямь размахивал в воздухе какой-то своей клюшкой. Обычная палка. Что он, Кир, палок, что ли, никогда в своей жизни не видел?
      Олька тоже недоуменно пожала плечами.
      - У него была не простая палка, а осиновый кол, - медленно проговорил Ледик, вглядываясь в близкие и какие-то опасные камыши. - Неужто вы не заметили? Палка была внизу заостренной, и более темной, как будто бы даже перепачкана запекшейся кровью.
      - Может, землей? Копал, или что-нибудь там еще.
      - Копал? Палкой? В лесу? - переспросил Ледик, и поглядел на Кира, как на совсем слабенького умом.
      Хорошо еще, пальцем у виска не покрутил.
      - Ну и чего? Подумаешь! - рассердился Кир. - Ну и что такого, что осиновый кол?
      - Да так, - опасливо отстранился от него Ледик. - Я просто хотел напомнить, что такие осиновые колья издавна принято вбивать в вампиров, причем непременно в самое сердце, чтобы они не вставали по ночам из своих могил. Но это я так, к слову. Так сказать, в порядке полезной информации.
      - Откуда ты знаешь? - вытаращил на него глаза Кир.
      - Вот чудак - про это в любой книге написано. Ты что, книг разве не читаешь?
      Летние сумерки потихоньку сгущались, и на берегу заметно становилось холоднее и темнее.
      - Тум, тум, тум, - снова гулко несколько раз стукнулась о корягу лодка, словно лишний раз напоминая, что странный старичок на самом деле никому не приснился, и находился, в сущности, не слишком-то далеко отсюда, притаившись в лесной чаще.
      Признаться, Кир от такой новой для себя информации, которую, оказывается, знали все, кроме него одного, несколько растерялся.
      Осиновый кол...Вампиры...
      Ну да, кажется, он видел про это в нескольких фильмах-ужастиках про всяких там оживших мертвецов, но там любому было ясно, что все это выдумки, и придумано нарочно, чтобы детей попугать.
      Впрочем, старик и впрямь был чем-то похож на ожившего мертвеца. Может быть, своей спутанной, седой бородой, и странным, отсутствующим взглядом, словно бы он видел перед собой пустоту?
      Но Олька отчего-то рассердилась, и вскочила на ноги.
      На неё страх действовал особым образом - она начала сразу же злиться на себя, за что, что превращалась в трусиху, а также заодно и на тех, кто её напрасно вгонял в дрожь.
      - Послушайте, и чего мы теперь тут расселись, и болтаем всякую ерунду? - проговорила она сердито. - Как будто бы делать больше нечего.
      Во-первых, нужно срочно идти домой, сменить тебе, Ледик, повязку, и как следует залить рану йодом...Рассмотреть при свете, насколько она глубокая
      - может быть, придется скобки ставить...
      - Нет...не глубокая...не надо йодом, - пролепетал Ледик, тут же забыв и
      про вампиров, и про ужасного старика, но Олька даже не стала слушать его возражений.
      - Да, как следует залить ногу йодом, - повторила она твердо. Во-вторых, мы так и не смогли узнать самого главного, за чем пошли бешеная это собака, или все-таки нет? Хотя теперь я думаю, что никакая овчарка не бешеная, а просто очень злая, как и её хозяин. Вы же видели она так и ждала его команды, чтобы снова наброситься на людей. Но теперь дело даже и не в этом. Мы должны срочно обратиться в милицию, и сообщить, что на территории бывшей турбазы "Осинка" скрывается какой-то странный, вооруженный тип. Нужно как можно скорее об этом заявить, я точно говорю. Такой ненормальный дедуля в кого угодно в любой момент может пальнуть. И мы же потом сами будем виноваты, что не предупредили.
      - С милицией связываться - последнее дело, - проговорил Кир, повторяя излюбленное выражение старшего брата, которое он себе тоже незаметно присвоил.
      Хотя, с другой стороны, Кир понимал, что Олька была права.
      Пойдет какой-нибудь случайный грибник мимо домика с корзинкой по лесу, или знакомые пацаны отправятся через турбазу к дальнему порту...
      А тут - трах-бабах из кустов! И укокошит дедуля бедного прохожего ни за что, ни про что.
      И потом, это было не в правилах Кира - оставлять безнаказанными собственные обиды и оскорбления.
      Ведь если как следует, по-справедливости разобраться: только что они мирно ловили рыбу, беседовали, он уже приготовился поискать раков, искупаться, в конце-концов, как все нормальные люди! Сейчас Кир даже с завистью вспомнил небольшой, и не слишком к вечеру многолюдный пляж, мимо которого они прошли, надеясь порыбачить в более глухом месте, где с ним ещё поздоровался Лешка - давний друг Сергея, который сейчас учился в школе милиции, и одновременно работал в охране какой-то частной фирмы. Лешка спокойно лежал на берегу, загорал...
      Кир подумал: а что? Вполне подходящий вариант.
      Алексей всегда носил с собой газовый пистолет, и несколько раз даже потихоньку от всех показывал Киру, как он действует, и каким образом оружие удобнее всего доставать из-за пояса за считанные секунды. Он, Лешка Коротков - вроде бы как милиция, но с другой стороны - и не совсем чтобы милиция, свой человек. Как раз то, что надо.
      - Пошли, я придумал, что нам надо делать, - сразу же оживился Кир. Все за мной.
      По пути к пляжу Кир наскоро изложил ребятам свой план, который не вызвал никаких возражений.
      Кир издалека заметил, что красная "девятка" Лешки стояла на прежнем месте - значит, он ещё отдыхал и купался на пляже после рабочего дня, как любили делать многие молодые люди прибрежного района. Сам Лешка, несмотря на уже полное отсутствие солнца, загорал на цветастой подстилке, развалившись в ленивой позе между двух девушек в таких открытых купальниках телесного цвета, что издалека подружки казались совершенно голыми.
      Девушки подняли головы, и Кир увидел, что они - не подружки, а сестры-близнецы, две совершенно одинаковые на лицо, голубоглазые блондинки. Трудно было догадаться, кто из них была девушкой Лешки - одну из красавиц друг Сереги слегка приобнимал за талию, а зато на другую небрежно закинул свою длинную, загорелую ногу.
      Кир незаметно покосился на Ольку - когда она ещё немного подрастет, то будет выглядеть ещё почище этих красоток. И тем более Олька существовала на этом свете одна, без двойника, что тоже было очень даже неплохо. Уже сейчас она отличалась крепкой, спортивной фигурой, и пружинистой походкой, которая Киру всегда почему-то особенно нравилась. Такое ощущение, что несмотря на свою рассудительность, эта непостижимая девчонка все равно была готова ринуться вслед за Киром куда угодно, завестись с половины оборота на любую авантюру.
      - Послушай, Лех, тут с одним типом срочно разобраться надо, проговорил Кир внушительным баском, подражая говору взрослых парней, когда они подошли поближе к отдыхающим.
      - А что за дела? - спросил Леха, лениво поднимая голову на ребят.
      - Ну, того...
      Но пока Кир обдумывал, как лучше выразить свою просьбу, и в нескольких кратких, емких выражениях передать Алексею переполнявшие его злость, возмущение и негодование, Олька и Ледик, то и дело перебивая друг друга, уже начали рассказывать о случившемся.
      Ледик даже развязал самодельную повязку, и показал полученную рану, после чего девушки в знак соболезнования одинаково принялись качать головами, и цокать языками.
      Алексей заметно оживился.
      Он пошел в школу милиции по собственному желанию, и пока что ему нравилось повсюду наводить порядок, а также демонстрировать свое новенькое удостоверение и нерастраченную силу.
      - А кто хоть такой? Наш? - переспросил Алексей, которого по-прежнему продолжали занимать вопросы также и чисто территориальные.
      Невозможно сосчитать, сколько раз в свое время местным, "прибрежным", пришлось атаковать парней "центральных" или "заводских", когда те пытались приспособить пляж и лесок для своих сборищ, и Лешка со старшим братом Кира в этих воинственных схватках всегда считались одними из главных заводил.
      - Нет, в том-то все и дело, что совсем не наш, - ответил Кир, сразу же улавливая суть вопроса. - Черт его знает, кто такой, откуда взялся.
      - Не наш, - неожиданно поддакнул Ледик. - Мне кажется, он вообще - не наш, не из людей. Не человек, а что-то совсем-совсем другое.
      - В каком смысле? - нахмурился, и повернулся в его сторону Лешка, а девушки сразу же похоже захихикали. - Ты что, думаешь, я собрался тут с вами в игрушки играть? Шуточки шутить? Думаешь, мне делать нечего?
      - Да вы не слушайте его, - привычно вступилась за своего непутевого родственника Олька. - Ему всегда что-нибудь мерещиться. Преступник там засел в домике. Сразу видно, что преступник.
      - Ну, дети, - потянулся, и приподнялся со своего тепленького местечка Лешка. - Эх, вы, цветы жизни. Так бы все лепестки и пооборвал.
      - А у тебя с собой корка? Я имею в виду - удостоверение? - спросил Кир, которому вообще-то не терпелось узнать прежде всего про пистолет, но в
      последний момент он подумал, что про это, может быть, не желательно говорить вслух.
      - Все свое ношу с собой, - кивнул Лешка, которому все равно уже надоело валяться с девушками на медленно остывающем песке, и играть в карты, коротая время до скорой дискотеки. - Ладно, пойду, припугну, что ли,
      вашего злодея с собакой, чтобы малых деток здешних не обижал. Погляжу, кто такой. Может, и правда, задержание придется устраивать...Или штраф возьму. Еще лучше.
      - Заодно пятерку с плюсом получишь, - засмеялась первая девушка. Можно мне с тобой, а то вдруг тебе одному будет страшно?
      - Лучше получить не пятерку - а десятку, чтобы на пиво хватило, улыбнулась её сестра. - Может, и правда с тобой смотаться? А то все равно делать нечего.
      - Женщин на дело не берем, - наконец, поднялся на ноги Лешка.
      - А я - свидетель, мне можно, и даже нужно, - сразу же испугалась Олька, что её тоже могут не взять на задержание.
      - А разве ты тоже уже женщина? Ну-ну! Вот ранняя молодежь пошла, ухмыльнулся Лешка так, что Олька сразу же покраснела, попятилась, и спряталась за спину Кира.
      Что скрывать - присутствие сестренок явно вдохновляло Лешку на подвиги.
      И потом, подскочить на машине к территории бывшей турбазы "Осинка" было все равно делом пяти-семи минут. Лешка хорошо знал все эти места, потому что в свое время облазал в лесу и на берегу каждый закоулок.
      Когда был в таком же беззаботном возрасте, как эти... И его, помнится, тогда несправедливо обижали взрослые, да ещё как!
      - Поехали, покажете дорогу, а то нам скоро на дискотеку, ать-два, скомандовал Лешка ребятам.
      Кир и Олька без лишних слов забрались на заднее сидение "девятки", пока
      Алексей не передумал ехать наводить порядок.
      Ледик обреченно вздохнул, и нехотя сел в машину вместе с остальными.
      Кто бы только знал, как сильно не хотелось ему возвращаться на то самое, злополучное место! Но в какой-то степени Ледик чувствовал себя виноватым перед Олькой и Киром. Ведь это именно он наделал всем столько хлопот. Кто его дернул за язык закричать и драпануть от собаки? И ведь в "Осинку" ребята потом пошли только ради него, чтобы разобраться с хозяином овчарки.
      Конечно, присутствие плечистого, рослого Алексея несколько придавало
      Ледику бодрости. Но не сильно.
      Он знал лучше многих, что на свете существует множество таких странных вещей, и необъяснимых явлений, когда мускульная сила не играет почти что никакой роли, моментально отходит на второй план.
      А точнее не знал - чувствовал, чуял своей пока ещё совсем не загоревшей, гусиной кожей.
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СОБАКА-ДЬЯВОЛ, ИЛИ БЕДНАЯ СОБАЧКА?
      Да, у Ледика почему-то упорно не выходил из головы осиновый кол, и белые, словно незрячие глаза старика.
      И почему-то в особенности - его мокрые, шлепающие шаги, когда тот появился в полной тишине с ружьем из-за дерева. Старик тогда ещё не успел сменить ни свой резиновый плащ, ни мокрые болотные сапоги, в которых противно хлюпала вода.
      - Да его уже и нет, наверное, на том самом месте, - проговорил Ледик негромко, но Алексей расслышал его слова, усмехнулся:
      - Куда он может деться? Испариться, что ли? Ничего, найдем!
      - ...Или под землю провалиться, - добавил Ледик без тени улыбки на бледном, тревожном лице, но Олька незаметно толкнула его в бок.
      - Тебе, парень, лечиться надо, - добродушно улыбнулся Лешка, заводя мотор, и приветственно махая рукой оставленным на пляже сестричкам. Чумурудный ты какой-то. А для начала - постричься. Терпеть не могу у мальчишек длинных волос. Ты чего, с малых лет у нас такой весь из себя нетрадиционный?
      - Ну да, нетрадиционный, - спокойно ответил Ледик.
      - Чего-чего? Вот это откровенные заявочки!
      - У меня уши очень сильно торчат, нетрадиционно, - пояснил Ледик. - За длинными волосами не так видно...
      Но Лешка был неумолим:
      - Ладно зубы мне заговаривать: ещё раз увижу тебя с хвостиком - сам подстригу. Терпеть не могу неформалов.
      Почему-то Кир тоже был уверен, что старик за это время мог успеть куда-нибудь смыться, и заранее переживал, что из-за этого может не получиться ему отомстить, или хотя бы как следует припугнуть.
      Поэтому он почти что удивился, издалека увидев ненавистного деда спокойно сидящим на пороге хибарки, и выстругивающего какую-то палочку. Кажется, старик был уверен, что после всего, что произошло, дети сюда больше не вернутся, и теперь уже испугаются его всерьез и надолго.
      Знакомая черная овчарка, теперь привязанная цепью к дереву, что-то жадно лакала из большой жестяной миски.
      Алексей сумел так рассчитать, что машина подкатила на полной скорости чуть ли не к самой двери домика, и вооруженный пистолетом водитель, точнее - милиционер, словно в эффектном боевике, на ходу выскочил прямо навстречу преступнику.
      - Ни с места! Стоять! Сидеть! - громко прокричал Лешка, несколько запутавшись в человеческих и собачьих командах. - Милиция! Бросай оружие руки вверх!
      Немецкая овчарка сразу же свирепо, заливисто залаяла, и начала рваться с цепи, визжа от боли, потому что ошейник больно впивался ей в шею.
      - Ась? Ты чего загоношился? Я ведь и так сижу, сынок, - спокойно прошамкал старик, но руки все же поднял, и при этом с пристальным, злобным прищуром поглядел на детей, которые высунули из машины свои любопытные головы.
      Он смерил притаившуюся в салоне троицу таким откровенно ненавистным взглядом, словно ребята были его личными, заклятыми врагами.
      - Ваши документы! Живо!
      - Ась? У меня со слухом плохо. Да я и не вижу почти что ничего. Чего напрасно шумишь? Сижу я - куда мне спешить? Я, ведь, сынок, давно уже на пенсии. Вот и сижу.
      Ледику показалось, что на нем старичок дольше всех задержал взгляд своих мутных, то незрячих, а то наоборот как будто бы чересчур зорких глаз, и мальчик невольно вздрогнул.
      Кажется, Алексей тоже от неожиданности несколько смутился.
      Он привык иметь дело с молодыми людьми, и как-то не ожидал, что обидчик детей окажется таким дряхлым, и тому же слепым и глухим стариком. Но Алексей Коротков не имел также привычки слишком сильно поддаваться всяческим эмоциям и лирическим отступлениям, и потом он слишком торопился назад к девушкам, чтобы вместе пойти на дискотеку.
      - Предъявите ваши документы, - продолжал он действовать по инструкции. - Паспорт, документы на право носить оружие. Все показывайте.
      - Ась? Чего ты там сказал? А ветеранское удостоверение пойдет, сынок? - ласково спросил дедушка, откладывая в сторону свою палочку.
      - Пойдет, - кивнул Лешка, и с милицейской строгостью заодно поглядел в сторону затаившихся в машине ребят.
      Старик пошарил в кармане своего плаща, и извлек оттуда целлофановый пакетик, скрепленный большой булавкой, в котором хранились какие-то бумаги.
      Алексей тут же углубился в их изучение, и обнаружил, что придраться ему было совершенно не к чему.
      У старика был паспорт с пропиской в деревне соседней губернии, разрешение на охотничье ружье, а также лицензия на отстрел диких уток и ловлю рыбы в реках и водоемах в установленных для этого местах.
      - Я, того, сынок, приехал отдохнуть. Поохотиться, порыбачить тут у вас, - проговорил задумчиво старичок, предупреждая лишние вопросы. - Здесь хорошие места для рыбалки. Я отдыхал тут на турбазе много лет назад, друг-покойник как-то приглашал. И вот чего-то тоска замучила, захотелось вспомнить. Дай, думаю, поеду, небось, найду где приткнуться. А тут вон один домик все же ещё остался, мне больше не надо...
      - Значит, отдыхать? - переспросил глуповато Лешка.
      Доброжелательный, миролюбивый вид и интонация старичка совершенно не соответствовали рассказу детей, и сильно сбивали Лешку с толка.
      Он даже потихоньку, про себя, начал заводиться, злиться. Не на себя, а на Кирилла, разумеется, который втянул в такую глупейшую историю. Нет, не любил Алексей Коротков, когда его перед всеми выставляли дураком, сильно не любил.
      Овчарка по-прежнему рвалась с цепи, и захлебывалась от лая, а временами переходила на какой-то утробный рык. Но лаяла она почему-то вовсе не на стража порядка, а на детей. И даже не просто на детей - на исключительно на Ледика, который смотрел на неё не мигая, как загипнотизированный.
      Алексей Коротков сразу же вспомнил, что имеется реальный, неоспоримый факт нападения на ребенка, покусанная нога, факт нарушения порядка в общественном месте - в наличии были и свидетели, и пострадавший, правда, нездешний и на редкость чудаковатый пацан.
      - А документы на собаку? - спросил Алексей, строго кивая на разбушевавшегося пса. - Почему отпускаете без намордника? Предъявите документы на собачку.
      - Ась? Чего говоришь? Нету, - вздохнул хозяин собаки. - Что хочешь делай, хоть стреляй: нет на Сатану никаких документов. Не выправил. Чего нет - того нет.
      - Как это нет? - повысил голос Лешка. - Извини, дедок. Твоя псина искусала мальчишку. А вдруг она бешеная? А? Чем докажешь, что это не так? И вообще - на всякий случай я должен произвести у тебя обыск, и тебя с собакой доставить в участок, хотя с другой стороны ты можешь...
      - Да не бешеная она, нормальная, собака как собака, просто озорная очень, с ребятишками играть любит... - быстро перебил его старик.
      - Ничего себе - игрушки! Чуть полноги пареньку не отгрызла, я своими глазами видел, - не хотел сдаваться Алексей.
      - Не бешеная она, не бе... Заткнись, Сатана! - громко, раздраженно прикрикнул старик на собаку. - Когда же ты уймешься, глупая нечисть?
      Но овчарка и не думала слушаться хозяина - она никак не могла смириться с появлением на своей территории машины, но в особенности детей, и хрипела от злости.
      "Хорошо, хоть она на цепи, а не на веревке, - опасливо покосился в её сторону Алексей. - А то запросто может снова сорваться..."
      - Нет, придется мне с тобой, дед, разобраться особо, - сказал Лешка вслух, и шагнул по направлению к домику.
      Но старичок неожиданно бодро вскочил навстречу, и преградил начинающему стражу порядка дорогу.
      - Не бешеная она, сынок, ну, чем хочешь могу поклясться, - продолжал он жалобно канючить. - Не серчай, просто голодной тогда была слишком. Но я это дело уже поправил...И детей она чего-то у меня недолюбливает, тут я слукавил маленько, особенно болезных с виду, худощавеньких - халактер у Сатаны такой необычный...
      - Да уж, халактер... - усмехнулся Алексей, но тут же строго сдвинул брови.
      Когда старик поднялся на ноги, стало видно, что он доходил Лешке ростом чуть повыше пояса, и зрелище это со стороны показалось настолько комичным, что смешливая Олька с трудом удержалась от улыбки.
      - А чем докажете, гражданин? - усмехнулся также и Лешка, смерив старичка оценивающим взглядом сверху вниз, и прикидывая, сколько с него можно взять штраф. - Чем вы все-таки сможете доказать, что собачка ваша не болезненная, в смысле - не больная бешенством?
      Если бы не настойчивое желание подзаработать немного перед дискотекой на пиво, Лешка бы давно отступился от деда, но сейчас он чувствовал, что здесь может получиться хоть чем-нибудь поживиться.
      Алексей уже собрался перейти непосредственно к обсуждению денежной суммы, и сделал ещё один шаг к домику, подразумевая, что лучше всего затевать торг все же в помещении, без свидетелей, но тут произошло нечто вовсе неожиданное.
      - А вот и докажу! Что же поделаешь? Эх, ладно - прощай, Сатана! вдруг прокричал старик, быстро схватил ружье, которое стояло возле двери, и несколько раз со снайперской сноровкой пальнул в собаку.
      Овчарка дико взвыла, и замертво повалилась в траву.
      Олька тоже громко закричала от неожиданности, и теперь замерла, зажав рукой рот, но её крик ещё долго раздавался по лесу гулким эхом в жутковатой, внезапно наступившей тишине.
      - Вот видите, теперь она точно не бешеная, - первым нарушил тишину старичок, странно улыбаясь. - Теперь она у меня - мертвая.
      Кир выскочил из машины, подбежал к окровавленной собаке.
      Он никак не мог поверить, что можно вот так, ни за что, ни про что убить животное, которое, если разобраться, никому не причинило особого вреда, и было таким мощным, красивым и сильным?
      Ну, цапнула за ляжку Ледика от голода или неприязни - так что с того? Сам виноват: нечего было визжать, как резаному, и кидаться от неё в кусты.
      Может, овчарочка тоже не терпеть не может, когда мальчишки носят белобрысые крысиные хвостики? Но это же не значит, что её можно вот так...наповал... насовсем...
      Кир подбежал у старику, и еле-еле сдержался, чтобы не начать его трясти за грудки, как будто бы теперь это хоть что-то смогло бы изменить.
      - Да вы...да как вы могли...ты...гад...За что? Отдали бы кому-нибудь, если вам не нужна...Зачем так?
      Он никак не мог подобрать нужных, убедительных слов, и от этого мальчику было ещё обиднее.
      Даже Алексей не мог сразу же придумать, что сказать старику.
      - Ты че-чего, дед? - выговорил он, наконец, слегка заикаясь. - Да я же просто, ты чего? Сговорились бы как-нибудь. Ты зачем угробил, собачку-то свою?..
      - Все? Больше ко мне нет вопросов? - спросил старичок невозмутимо. Или ещё что-нибудь?
      - Нет... Ну, да. Как же, собака-то? - попятился от него Лешка, и спиной наткнулся на Ледика, который от перепуга даже выскочил из машины, и замер на полпути в какой-то неестественной, нелепой позе.
      - Неужто - убил? Как же... - прошептал и Ледик.
      Мальчик почувствовал, что от страха его спина покрылась ледяными мурашками, как будто кто-то всесильный взял его за шиворот, опустил в невидимую ледяную прорубь, и поставил под дерево - обсыхать и дрожать на ветру.
      - А вы ещё сомневаетесь, что ли? - пожал плечами старик, и шлепая сапогами, подошел к дереву, возле которого была привязана собака. - Да сдохла уже, я бью без промаха. Хотя можно на всякий случай и проверить.
      В руке старика со всклоченной, седой бородой откуда-то снова появился знакомый острый кол.
      Он подошел к дереву, и ткнул палкой в ещё не остывшее тело собаки. Сатана последний раз вздрогнула, но уже не издала не звука.
      Зрелище такого надругательства над убитым животным было настолько отвратительным, что все теперь старались не смотреть друг на друга, не то что на собачий труп.
      - Угомонилась, бестия. Теперь точно - все, - сказал старик, оглянулся на сгрудившуюся возле машины компанию, чему-то про себя усмехнулся, и не спеша протопал на свое прежнее место.
      В тишине снова стало слышно, как в его сапогах захлюпала вода.
      Старичок подошел к домику, снова удобно устроился на ступеньках, и молча развел в разные стороны руками, показывая, что теперь точно сделал все, что только было в его силах, чтобы исправить первоначальную оплошность.
      Но после такой зверской выходки с ним все равно никому совсем не хотелось разговаривать. Было слишком мерзко, противоестественно беседовать с этой нелюдью как ни в чем не бывало, как будто бы с нормальным человеком.
      - Пойдемте, поехали, скорее поехали отсюда, - прошептала Олька, вцепившись в руку Кира. - Я больше не могу. Поехали. Мне...даже плохо.
      - Поехали, - поспешил ретироваться также и Алексей, быстро усаживаясь за руль, и хлопая дверцей.
      Ему и самому неприятно было смотреть в сторону мертвой собаки, словно он тоже оказался невольным соучастником жестокого, бессмысленного убийства.
      Алексей сразу же забыл и про штраф, и про пиво, и даже про дискотеку.
      Кир тоже пошел к машине, но когда проходил мимо места преступления,
      зачем-то приподнялся на цыпочки, чтобы получше разглядеть убитого пса.
      У мертвой овчарки была немного приоткрыта пасть, и со стороны казалось, что собака улыбается, не скрывая своей радости от того, что наконец-то ей удалось окончательно вырваться на свободу, избавиться от собачьей жизни вообще, и от своего ужасного хозяина в частности.
      Кир никогда прежде не видел такой улыбки, и у мальчика вдруг непривычно, но, к счастью, ни для кого не заметно, задрожали коленки.
      Лешка высадил ребят на пляже, быстренько поменяв пассажиров на двух заждавшихся на берегу девушек, которые тут же принялись приставать к нему с вопросами. Но Алексей в ответ только что-то недовольно гаркнул - он был теперь отчего-то сильно не в духе.
      - Все, пацаны, - сказал он сердито, обращаясь при этом к одному Киру.
      И больше не впутывайте меня в вашу чушь. Такое животное из-за вас пришлось уложить...
      - Да при чем тут мы? - удивился Кир. - Старик просто такой попался, совсем ненормальный.
      - Это вы - ненормальные балбесы, - зло сверкнул черными, цыганскими глазами Лешка. - Болтаетесь без дела. Видите, человеку из-за вас пришлось даже свою собаку ухлопать. Подумаешь, ну, не доглядел маленько, с кем
      не бывает? А вы сразу... Эх, Кирюша, если бы ты не был братом Сереги, надавал бы я тебе как следует. Но так - ладно, живи пока...
      Кир не стал даже на этот раз возражать, что его назвали ненавистным "Кирюшей", лишь проводил отъезжающую машину недовольным взглядом.
      - Ну что же, и нам пора тоже домой, - сказала Олька. - А то баба Сима меня сейчас загрызет. Скажет - сама шлендра, и Ледика с собой увела. Лаять начнет, ещё похуже той собаки.
      - И не вспоминай про нее. Не надо, - попросил Ледик, не трогаясь с места.
      Дети с задумчивым видом сидели на песке, и почему-то никто после случившегося не спешил домой.
      - Знаете, а я вот что думаю: почему, если человек убивает животное собаку там, или кошку - его за это не наказывают? Ведь говорят же: собака друг человека, правильно? Хорошенький друг, если его можно запросто убить и ничего не будет.
      - Ты к чему это? - пожал плечами Кир.
      - А к тому, что когда я вырасту и стану юристом, то придумаю такие законы, чтобы человек, убивший собаку, тоже получал какое-нибудь наказание, чтобы не мог вот так...запросто.
      - Для того, чтобы придумывать законы, нужно стать не просто юристом, а каким-нибудь министром юстиции или депутатом... - сказал Ледик.
      - А что - и стану. Министром. Думаете не смогу?
      - Ты сможешь, - согласился Кир, подумав.
      Дети не отрываясь смотрели, как на другом берегу, и на многих близлежащих островах, один за другим уже появлялись ночные огоньки, а кое-где можно было различить и пламя костров.
      Лишь по диагонали от берега, где сейчас находились ребята, темнел островок, казавшийся совершенно безлюдным, чернее ночи.
      - А там что? - спросил Ледик, кивая в ту сторону.
      - А, ничего - это затопленный остров, там одно болото, даже и пристать некуда, - пояснил Кир с видом хозяина, который хорошо знал все здешние владения.
      И усмехнулся, глядя на согнувшуюся, зябкую фигурку москвича.
      - А что, хочешь туда сплавать? Давай, смотайся топориком...Может, хоть там нет собак. Один лягушки.
      - Нет уж, - потряс головой Ледик. - Но я почему-то думаю, что таких собак, которую мы сегодня встретили, нигде больше нет.
      - Ага, понял, сейчас ты скажешь, что это была какая-нибудь не простая собака. Ну давай, мы слушаем, начинай травить свои сказки!
      - А чего мне выдумывать? - возразил Ледик. - Если про это уже и так написано. И без нас люди давным-давно разобрались.
      - И чего же там написано, в твоих дурацких книжках?
      - Да так...
      - А ну давай, говори! - вскипел отчего-то Кир, которому давно хотелось сорвать на ком-нибудь злобу, но не мог же он отыгрываться на Алексее или
      Ольке.
      - Это мое дело - молчать или говорить, - пробурчал Ледик. - Вы снова только смеяться будете.
      - Говори, я сказал, - потряс Кир Ледика за плечо, но тот сбросил руку.
      Кир толкнул москвича снова, но Ледик в ответ вдруг с неожиданной ловкостью набросился на Кира, и начал молотить его своими хилыми кулачками.
      Мальчишки крепко сцепились, и кубарем покатились по теплому песку.
      - Да ты чего, эй, шмокодявка, взбесился, что ли? - задыхаясь выговорил
      Кир, укрываясь от слабосильных, каких-то не настоящих ударов Ледика, и боясь ненароком его покалечить. - Слушай, может, собака и по-правде была бешеная? Да ты у нас, вроде, тоже никак бешенством уже заболел...Олька, вызывай скорее "скорую" - он взбесился!..
      Кир хотел ещё что-то сказать в этом же духе, но вдруг задохнулся от боли, и даже не смог понять, что с ним такое приключилось. Он схватился за грудь, и перегнулся пополам.
      - Ой, что, больно? Очень больно, да? - не на шутку испугался Ледик. Погоди, как же так - да ты вздохни поглубже, распрямись...
      - Это ты, что ли? Ну, ты даешь...
      От удивления Кир на какое-то время даже перестал чувствовать боль.
      - Да я так, случайно получилось...Нас в школе учат всяким восточным единоборствам, недавно болевые точки показывали. У меня как-то само-собой получилось.
      - Во, бешеный, - встал, отряхиваясь Кир. - Я же только спросил, что ты там вычитал, мне-то чего. А он сразу в болевую точку.
      Ледику стало немного совестно за свою непривычно воинственную выходку.
      - Да я просто, хотел сказать, что читал в одной книге про собаку-дьявола,
      - сказал он уже примирительно. - Я не говорю, что как у нас. Просто такие тоже водятся на свете, их ещё называют ирриньями. Они тоже всегда голодные, неожиданно бросаются на людей, а потом прячутся в песок, и притворяются мертвыми. Еще они могут нарочно превращаться в людей и обратно, и вообще - их на самом деле никакими пулями не возьмешь, они нарочно притворяются, а потом...Но это я так, к слову. Так сказать, в порядке полезной информации.
      - Ой, мама, - сказала Олька, и с опаской посмотрела в сторону чернеющего леса. - Слушайте, люди, нам домой пора...Я точно говорю.
      Кир вспомнил странную улыбку собаки, и на мгновение ему показалось, что в описании Ледика было какое-то сходство, что-то такое промелькнуло...
      Но он быстро взял себя в руки, и сказал почти что весело:
      - Да, дружище - тебя послушаешь, то вокруг одни только вампиры, да дьяволы. А ведь тут, в этой истории все ясно, как днем...
      - Тебе ясно? - тут же спросила Олька. - А что тебе ясно? Я, например,
      пока вообще ничего не понимаю, просто голова идет кругом.
      Кир задумался - вообще-то ему тоже было ровным счетом ничего пока что не ясно. Но не мог же он в этом теперь перед всеми признаться публично.
      - Все ясно, но прежде, чем вам объяснить, мне нужно кое-что проверить, сопоставить факты, - придумал он хорошую отговорку. - А то чего я зря буду трепаться? Нужно, чтобы все было четко, без промашки... Я вам завтра все расскажу.
      - Завтра... - недоверчиво протянул Ледик, думая о том, что совсем скоро уже наступит ночь, и ему придется остаться наедине со всеми своими жуткими предположениями и болезненными фантазиями.
      - А ты вон как вцепился, горло даже поцарапал, - сказал Кир, нащупывая у себя на горле свежую царапину.
      Этот Ледик вообще не умел драться, а только царапался и щипался, словно девчонка.
      Кир вдруг добродушно улыбнулся:
      - Смотри, Олька, ты сегодня ложись спать от этого типа подальше, в другой комнате. А то он, может быть, тоже в какого-нибудь вампира теперь у нас превратился. Набросится ещё на вас с бабой Симой среди ночи, и давай кровь высасывать.
      Ледик тоже нервно рассмеялся такой шутке.
      Ребята медленно побрели по направлению к прибрежному поселку - пора было расходиться по домам.
      - А я вот что вам скажу - он что-то там прячет, - вдруг проговорила Олька.
      - Ты чего? - не понял сразу Кир.
      - Старик в домике что-то, или кого-то прячет, это факт. Разве вы сами не заметили? Стоило хоть кому-нибудь сунуть нос к нему за дверь, как он сразу же становился совсем невменяемым, вообще голову начинал терять. Сначала нам ружьем угрожал, а теперь вот даже и собачку свою не пожалел. Бедная собачка, даже если она и эта самая...ирринья. все равно. Тут что-то не то. А ты, Кир, прав - милицию, или вообще кого-то из взрослых в это дело лучше не впутывать. Только все зря испортят. Слишком темная история.
      - Да, черная, - печальным эхом отозвался Ледик.
      - Я сказала - темная, - строго поправила его Олька. - Не нагоняй зря тоску, а то и без того...как-то не по себе.
      - Я же говорил, что все из-за меня. Потому что притягиваю. Предупреждал ведь. Но я ведь тоже не виноват.
      - А я что-то в последнее время по рыбалке прикололся, - помолчав, сказал
      Кир, при этом незаметно в темноте дернув Ольку за край куртки. Сегодня рыбу не получилось ловить - завтра получится...
      Олька сразу поняла, что Кир имел в виду, но для порядка тут же принялась отказываться.
      - Да ну, если судить по закату, завтра дождь будет...Да уже сейчас что-то такое начинает накрапывать, и ветер...Нет, за мной лучше не заходи.
      И Олька незаметно тоже дернула Кира за карман трико, давая понять, что прекрасно поняла его мысль и полностью разделяет план с утра пораньше потихоньку проверить "своего" старичка. Но пойти туда лучше все-таки без Ледика, который только и умеет, что наводить напрасную панику.
      Или, наоборот, предупреждать об опасности?
      Кто знает, кто знает...
      ГЛАВА ПЯТАЯ. КАВАКО - ВОДНЫЙ ОБОРОТЕНЬ.
      Утро выдалось пасмурным, сереньким.
      Ночью пролился мелкий дождик, и когда Олька, услышав тихий свист Кира, выбежала из дома, и случайно задела за ветку вишни, на неё вылился сверху целый поток воды. Бр-р-р, вода попала ей даже за шиворот!
      Получились одновременно и зарядка, и бег - точнее, побег из-под зоркого ока бабы Симы, плюс бодрящие, водные процедуры.
      Но как только Олька и Кир торопливо, стараясь держаться поближе к забору, отошли от калитки, то услышали, что их кто-то окликает и догоняет. Как ни странно, но это был Ледик.
      Он так торопился, что не взял с собой теплой одежды, и даже не успел как следует завязать свой хвостик, и его белобрысые волосы свисали до плеч, и делали его особенно похожим на девчонку.
      Кир сердито смотрел, как москвич подбегал к ним на своих тонких ножках, то и дело прихрамывая на скаку, и презрительно сплюнул в траву.
      Кто бы только знал, как ему надоел весь этот детский сад, и необходимость общаться с Олькиным стоюродным родственником!
      - Тебе чего не спится? - спросил Кир, когда Ледик, запыхавшись, остановился рядом.
      - Я тоже. Хочу. С ва-ва-вами, - выговорил Ледик, с трудом справляясь с зевотой, и дрожа от холода.
      - Куда это - с нами?
      - Куда вы - туда и я, - пояснил Ледик простодушно. - Вы, вроде, вчера на рыбалку собрались. А мне с вами везде нравится.
      Олька строго посмотрела на братца.
      - Вот что, тебе сегодня лучше не злить бабу Симу. Слышал, как она меня вчера ругала, что я тебя на речку взяла, а ты, оказывается, ещё и плавать к тому же не умеешь. Пригрозила, что скоро тебя назад в Москву к мамочке и папочке отправит.
      - Не раньше, чем через месяц. Это она так просто. Они сейчас в Египте, родители, только через месяц вернутся, так что никуда наша бабушка не денется.
      - Ты только о себе думаешь, эгоист! - возмутилась Олька. - Тогда баба
      Сима меня домой отправит... У тебя-то нет младшей сестры, ты не знаешь, что это такое её везде за собой водить...
      - А я все равно с вами.
      - Вот упрямый, заладил! А мы тебя звали, что ли? - начал возмущаться Кир.
      Он тоже терпеть не мог таких откровенных прилипал. Сам Кир был человеком гордым, и никогда бы вот так ни за кем не побежал без особого приглашения.
      Но Ледик словно бы никого не услышал, и уходить назад все равно не собирался.
      Он смотрел на Ольку большими, умоляющими глазами, и тяжело вздыхал.
      - Всю ночь, что ли, не спал? - улыбнулась Олька. - Нас караулил?
      - Не спал, - подтвердил Ледик. - Никак не мог заснуть. Нет уж, лучше я с вами буду рыбу ловить. А бабушке я записку написал, что мы скоро вернемся.
      - А ты в этом так уверен, что скоро вернемся? - усмехнулся Кир. - А если снова какие-нибудь вампиры, дьяволы?
      Кир и Олька незаметно, со значением переглянулись между собой.
      Делать было нечего - приходилось тащить с собой на разведку и москвича.
      - Смотри, только потом не говори, что ты не хотел идти, - сказал Кир.
      Сам сказал: куда мы - туда и ты. Пока ещё не поздно вернуться. Как бы потом плакать не пришлось.
      Они двинулись по направлению к реке, и Ледик, стараясь не отставать, молча пошел рядом с ребятами. Кир тоже ничего не говорил, и сейчас это означало молчаливое согласие снова взять в компанию третьего.
      Конечно, без этого Ледика было бы гораздо лучше, но Кир успел уже убедиться, что троюродный братец Ольки хотя бы не был абсолютным нытиком. Молчал бы побольше, и не сочинял всяких глупостей - тогда совсем было бы хорошо.
      Кир взглянул на бледное, возбужденное лицо Ледика, и спросил покровительственным тоном:
      - А чего не спал - то? Небось, про старика с собакой вспомнил, и сразу же всю кровать от страха обмочил...
      - Наверное, нога сильно болела? - участливо спросила Олька, несколько смягчая насмешливый тон товарища.
      - Да нет, нога заживает. А про старика думал, это и правда, помолчав, проговорил Ледик. - Даже заснуть никак от этих мыслей не мог. Понять хочется. А все равно - ничего пока не понятно. Не знаю, как вам, а я что-то совсем запутался.
      - Это точно. Не понятно. Пока. - отозвалась Олька.
      Кир только пожал плечами.
      Он не желал признаваться вслух, что ему история со стариком тоже никак не давала покоя. Все же Кир был вовсе не из таких людей, чтобы из-за кого-то всю ночь таращиться в потолок, и воображать черт знает что.
      Нужно было не рассуждать, а действовать. И теперь Кир в общих чертах рассказал Ольке, что вчера, наскоро перекусив, и выслушав привычное выступление матери, он ещё успел быстренько сбегать в клуб, где проходила дискотека, и отыскать там Лешку, чтобы кое-что у него разузнать. Все же Лешка полчаса изучал документы странного дедушки. Может быть, запомнил, как его зовут? Или хотя бы из какой он приехал деревни.
      - Почему это не запомнил? Я все запомнил? - даже несколько обиделся на такой вопрос Лешка. Знаешь, какая у меня память? Алмаз! Нет, это глаз алмаз, а память, как стеклышко...
      Лешка уже успел выпить пива, и начал слегка заговариваться. Наконец, поднял вверх указательный палец, и сообщил, что старика по документом звали не иначе, как Иваном Сергеевичем Петровым.
      Имя оказалось простым, поэтому он его сразу же и запомнил.
      Впрочем, вполне возможно, что имя у деда было - Сергей Петрович Иванов. Нет, скорее даже так - Петр Иванович Сергеев.
      Ну, в общем, что-то в русском духе - простое и приятное.
      - Вот вспомнил, теперь точно: Иван Иванович Иванов. Именно так дедушку и звали. Я ведь даже печать на свет как следует проглядел, - похвалился Лешка.
      - А деревня?
      - Ивановка, конечно. Тьфу ты, или Петровка...
      - Петровка тридцать восемь - это улица в Москве, по телевизору ещё такой фильм недавно показывали, - усомнился Кир. - Наверное, ты её запомнил.
      После такого никчемного и долгого разговора Кир по пути домой свернул к пляжу, немного посидел на берегу, пожег спички.
      Он всегда успокаивался, когда глядел на ночную воду и далекие огни на противоположном берегу.
      На темнеющем неподалеку заболоченном острове вдруг тоже мигнул нетвердый огонек. Странно как-то...Кир подумал, что ни один нормальный рыбак не стал бы устраиваться на ночлег среди болотных кочек, в компании тучи комаров.
      Олька бурно отреагировала на рассказ Кира про разговор в духе "диско".
      - Еще бы: Иван Иванович Иванов! - воскликнула она. - Все понятно когда человек не хочет называться настоящим именем, то он всегда обзывает себя Иваном Ивановичем Ивановым, Степаном Степановичем Степановым, или Василием Васильевичем Васильевым. Знаем мы такие штучки. Но лично мне это ни о чем не говорит. А твой Лешка - лопух, от него вообще никакой пользы не дождешься. Ни на кого нельзя надеяться, только на себя. Хотя этот Водяной как пить дать какой-нибудь преступный элемент.
      - Как ты его сейчас назвала? - вскинул голову Ледик. - Ну, старика этого?
      - Водяной...Он какой-то весь был мокрый. Фу, ужасно противный.
      - Не просто водяной. Он - кавако, - вдруг многозначительно произнес Ледик.
      - А ты чего у нас вдруг заквакал? К дождю, что ли? - засмеялся Кир.
      И несколько раз передразнил, очень похоже изображая кваканье лягушек:
      - Ква-кв-а-а, ква-а-а...
      Кир почему-то никак не мог расстаться с детской привычкой к передразниванию, и спохватывался, что это в его возрасте выглядит совершенно не солидно, но только после того, когда гавканье, хрюканье, кваканье или мяуканье уже вырывались у Кира наружу.
      Но Ледик остановился, и посмотрел на товарища совершенно серьезно.
      - Да нет же, я не квакал, а сказал - кавако. Это такие японские гоблины, злые божества пресноводных рек, которые пожирают людей, и вообще много чего вытворяют нехорошего. Чаще всего они являются к людям в виде старых обезьян с морщинистой кожей, или стариков. Кстати, вы заметили, что этот старичок был чем-то как раз похож на обезьяну - сам маленький, руки длинные...Но это я так, к слову. В порядке полезной информации.
      - Ну, ты даешь! Неужели тебя в твоей восточной школе и этому тоже учат? - удивилась Олька. - Я бы тоже так хотела.
      - Что ты болтаешь? Какая у нас тут Япония, а? Ты же на Волгу приехал, балда китайская. Или ты совсем спятил? - рассердился почему-то Кир.
      - Оборотни не знают границ, и они везде одинаковые, - уверенно пояснил Ледик. - Вот только называются по-разному: у нас - Водяные, у них - Кавако, но суть от этого не меняется. Кстати, у японских кавако есть одно главное отличие: на черепах у этих тварей, в волосах имеется маленькая невидимая воронка, которая все время наполнена речной водой - при помощи воды поддерживается их жизненная сила. А вы заметили, что с этого старика, сколько бы раз мы его не видели, почему-то тоже вода ручьями лилась, и в сапогах хлюпало? Верный признак, что он - кавако, только здешний. Ну, а по-нашему - Водяной.
      Выслушав новое, оригинальное известие Кир пришел про себя в тихую ярость.
      Нет, это уже было как-то слишком - через край, через воронку.
      - Это ты ночью, что ли, удумал? - спросил он угрюмо. - Про твоих квак?
      - Ночью. Ну, да.
      - Нет такого слова - "удумал", - поправила Олька.
      - А по-другому и не скажешь.
      Мальчишки как раз стояли напротив друг друга под большим, раскидистым вязом, и вдруг Кир отпрянул на шаг в сторону, а потом ловко подпрыгнул вверх, и потряс на Ледика мокрую ветку, так что на того пролился целый водопад холодной воды.
      Причем сам Кир успел отскочить в сторону, и остался совершенно сухим.
      - Что, мокро? Ква-ва-ва, - снова передразнил москвича Кир. - Смотри, у тебя самого в голове вон воронка - вода через край уже выливается...
      Ледик стоял под деревом совершенно мокрый, печальный, и не говорил ни слова.
      - Но их и правда так зовут по-японски: кавако, - повторил он тихо и настойчиво. - Разве я виноват?
      - Ну ты и дурак, все-таки, иногда бываешь, Кир, - высказалась вместо троюродного брата Олька. - Тоже гоблин, только приволжский. Я тебя порой просто не узнаю. И что теперь будем делать? Видишь, ребенок из-за тебя мокрый совсем, дрожит от холода. Домой, что ли, из-за тебя возвращаться?
      Ясно было, что если он будет продолжать в том же духе, Олька может всерьез обидеться за брата, и прямо сейчас вернуться назад домой. А потом ещё целую неделю с Киром не разговаривать. Это было бы все-таки слишком... - Как ты не поймешь? Ледик сейчас просто выдвигает предположения, накидывает разные версии - это называется мозговой атакой, - сказала девочка. - Лично я ничего смешного в этом вообще не нахожу. Чтобы докопаться до истины, знаешь, сколько всяких попутных версий приходится перебирать? А у тебя самого, раз ты у нас такой умный, есть какое-нибудь объяснение случаю с собакой? Ну, мы тебя слушаем? Ты же сказал, что сегодня расскажешь.
      Кир смутился - что он мог сказать такого особенного?
      - Да...злодей какой-то старый, - пробормотал Кир. - Сумасшедший совсем.
      - Ого, оригинальная версия! - насмешливо заметила Олька. - Невменяемый дедушка со своей бешеной собакой сбежал из дурдома - так и запишем в протоколе. Правда, для сумасшедшего, слепого, глухого, и немощного старикашки он вел себя что-то слишком резво, ты не находишь? Когда ему было нужно - и видел, и слышал, а когда не нужно - ну, просто вылитый слепой и глухой. Вот только заметь, умный ты наш, что этот сумасшедший на порог своего домика так никого и не пустил, и тайну свою от нас четко сохранил...
      - Ну...похоже на то, - нехотя согласился Кир, который уже жалел о своей детской выходке.
      Но как всегда - уже после того, как что-нибудь натворил.
      Олька умела убедить его в чем угодно - наверное, она обладала особым талантом воздействовать на мозги Кира, и заставлять их шевелиться гораздо шустрее и в нужном направлении.
      - А теперь извинись перед человеком, - закончила свою речь Олька, показывая рукой на мокрого Ледика, который уже вышел из-под дерева, надеясь побыстрее обсохнуть на проблеснувшем сквозь тучи солнышке.
      - Да не нужно, - сказал Ледик. - Я - ничего. Пусть как будет.
      - Нет - надо!
      Снова назревал конфликт.
      Олька прекрасно знала, что для Кира нет ничего труднее, чем выговорить вслух слова извинений, или каких-нибудь признаний. Но Кир нашел выход.
      Он зашел под дерево, и молча потряс над собой ветку, окатывая и себя тоже холодным душем с таким выражением лица, словно бы находился в бане. Даже ни разу не поморщился.
      - Хорошо искупнулся, - сказал Кир удовлетворенно, двигаясь дальше по направлению к реке. - Норамалек.
      Отмщенный Ледик чему-то тихо улыбался, и хотя сильнее всех дрожал от холода, но не подумал возвращаться назад, несмотря на то, что с неба снова посыпался неприятный, мелкий дождик.
      Олька посмотрела на небо, и натянула на голову капюшон вездесущей джинсовой куртки. Ледик сорвал возле дороги широкий лист лопуха, и теперь нес его над своей головой, наподобие зеленого зонта, который хотя бы немного защищал от холодных капель дождя. А Кир, наоборот, снял рубашку, разделся до пояса, и всем стало заметно, как красиво отлетали дождинки от его гладких, загорелых плеч.
      И особенно это было заметно идущей рядом с ним Ольке.
      Во-первых, Киру приятно было лишний раз покрасоваться перед ребятами своими накаченными мускулами.
      Ребята дошли до пляжа, и сразу же свернули в камыши, к "своему" месту.
      Вода в дождливую погоду казалась особенно теплой, и шлепать по отмели босиком было довольно приятно. Даже Ледик, и тот перестал отстукивать зубами чечетку.
      Удочки оказались на прежнем месте - они лежали в кустах, слегка присыпанные травой, там, где дети их припрятали накануне.
      Лодки старика возле коряги уже не было. Зато на песке виднелся след от её носа, слегка размытый сверху дождем, но ещё совсем свежий.
      - Уплыл, - коротко сказал Кир, рассмотрев этот след. - Совсем недавно. Может быть - только что.
      И впрямь, дождь ещё не успел смыть вмятину на песке.
      - Наверное, минут пятнадцать назад, - подтвердила Олька, любящая во всем точность.
      Ей нравилось время от времени строить из себя настоящего профессионала сыскного дела.
      - Уехал только что, значит, и вернется не сразу...
      Кир внимательно поглядел на Ольку, а потом продолжил свою мысль:
      - Тут пока сквозь камыши к пойме продерешься, минут пятнадцать пройдет. И потом сразу же слышно будет, когда вернется.
      - Пошли, - кивнула Олька.
      Ледик по своей городской привычке сидел на берегу на корточках, и с задумчивым видом смотрел на круги на воде, которые оставлял дождик, как будто силился их все до одного пересчитать. Но скорее всего, он просто думал о чем-то своем.
      - Пузырей нет на воде, значит, дождик скоро закончится, - сказала Олька. - И следы ещё можно будет почитать. А ты, Ледик, пока тут посиди хочешь с удочкой, а если боишься - в кустах. На стреме. Если что - сразу свистнешь...Я тебе свой свисток на время дам.
      - Вы что - туда? - сразу же вскочил с места Ледик.
      - Да мы быстренько, только кое-что проверить, уточнить.
      - Я с вами.
      - Ну уж нет, тебе там точно нечего делать, - начала было Олька, но Ледик её перебил.
      - Надо всем вместе. Никогда нельзя по-одному, я точно знаю, что в таком деле нельзя по-одиночке. Я с вами. Пусть даже туда, где...собака.
      Серые глаза Ледика при упоминании про собаку сразу же сделались большими от страха, и Олька тоже невольно почувствовала, как у неё по спине пробежали холодные мурашки, словно за шиворот снова попала вода, хотя она теперь была неплохо упакована под капюшоном.
      Девочка внимательно посмотрела на Ледика, и поняла, что оставлять его одного на берегу тоже было никак нельзя. Пожалуй, ещё даже опасней, чем взять с собой. Троюродный братец со своими феноменальными способностями мог запросто притянуть к себе из реки ещё какую-нибудь нечисть.
      А вдруг он просто куда-нибудь исчезнет, бесследно пропадет?
      Что тогда Олька скажет бабе Симе, и вообще - как потом его искать? Все, что угодно - но только не это.
      ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЗОЛОТАЯ НИТОЧКА.
      - Ладно, и правда - пойдемте все втроем, как вчера, - сказала Олька, чутко прислушиваясь на всякий случай к звукам в камышах. - Чем больше глаз - тем больше шансов, что мы все-таки что-нибудь обнаружим, эдакое... Как говорится, одна голова - хорошо, а три...
      - А три обычно бывает у драконов, - уже весело добавил Ледик. - Не даром же они сильнее всех.
      Кир приложил палец к губам, показывая, что ребятам пора прекращать напрасную болтовню, и первым двинулся по направлению к бывшей турбазе "Осинка".
      На крайний случай в кармане у Кира имелся охотничий нож, и теперь он чувствовал себя более уверенно.
      Припугнуть старика, если что, было не так уж и сложно. Разумеется, если этот дед - и вправду не оборотень с воронкой на макушке. Но тогда нужно просто быстро перевернуть этого коротышку вверх ногами, и потрясти как следует, чтобы вся его живительная влага вылилась на землю.
      На всякий случай Кир запланировал про себя и такой приемчик, если вдруг ничего другое не даст нужного результата.
      - Нужно идти след в след, чтобы не затаптывать другие следы, встречные, - проговорила Олька, которая шла, низко опустив голову, и вглядываясь в мокрую дорожную глину.
      Неожиданно Олька остановилась, и тихо, по-мальчишески присвистнула:
      - Ба, глядите - тут как будто остановились двое. Вот ещё следы от кроссовок. И кроссовки почти такие же, как у меня.
      Олька приложила свою ногу к земле - следок оказался немного покороче.
      - Тридцать пятый, или даже тридцать четвертый размер. Интересно, но потом до самой реки он шел один...
      - Ничего не понятно, - пробормотал Кир. - Раздвоился, он, что ли?
      И посмотрел на Ледика - что тот снова скажет новенького про вампиров, привидения, или теперь про каких-нибудь двойников?
      Но Ледик ничего не сказал, и лишь тихонько вздохнул.
      После ледяного душа он про себя решил, что ему следует вообще держать язык за зубами, и не высказывать вслух своих мыслей. Точнее так - говорить, только когда его об этом напрямую попросят, захотят посоветоваться по какому-нибудь затруднительному, конкретному вопросу. А в остальное время молчать, как рыба.
      Увы, он должен был навсегда оставаться наедине со своими страхами, и только молчать.
      Наконец, то и дело похрустывая под ногами прошлогодними желудями (по идее, турбаза должна называться не "Осинкой", а какими-нибудь "Дубками"), дети крадучись подошли к знакомому домику. Место, где лежало мертвое тело собаки, было кое-как, наскоро присыпано землей и прелыми листьями. Из-под листьев выглядывал черный, пушистый хвост бедного, убитого животного.
      Убийца даже не потрудился отвязать пристреленную им собаку от ржавой цепи, при помощи которой овчарка была прикована к толстому стволу дерева.
      Другой конец цепи теперь уводил в неведомое подземное царство мертвых.
      Рядом в землю был воткнут знакомый уже кол, вероятно, для отметины места захоронения "Сатаны".
      Ледик взглянул на небрежно сооруженный холмик, и чуть было не потерял от страха сознание - неожиданно ему показалось, что собачий хвост слегка пошевелился, и на могилке начала потихоньку осыпаться земля.
      Создалось ощущение, что собака вот-вот может встать, чтобы отомстить за свою невинную гибель. Ледик был вторым после хозяина, в кого "Сатана" имела полные основания снова запустить свои острые клыки.
      Но потом мальчик догадался, что он испугался всего-навсего просто порыва ветерка, который пошевелил на холмике листья, и теребил шерсть на собачьем хвосте.
      Кир первым вошел в домик, и убедился, что там действительно никого не было.
      Мало того, внутри домика не оказалось вообще никаких вещей, кроме подстилок из травы и камыша, да каких-то старых веников по углам из пучков полыни. Считается, что полынь отгоняет комаров, и мать Кира тоже обычно вывешивала такие веники у себя в сенях.
      Было похоже, что старик спешно и навсегда покинул хибару, оставив после себя мелкий сор в виде обрывков газет, папиросных окурков, рыбьей шелухи.
      Впрочем, теперь невозможно было понять, что тут было разбросано ещё до появления загадочного деда прежними обитателями "Осинки", многочисленными рыбаками и бомжами, а какие предметы помогли бы хоть что-то рассказать про неведомого Ивана Ивановича Иванова.
      Кир первым делом оглядел маленькую, темную комнатку без окон за камышовой дверью. Его по-прежнему не оставляло впечатление, что тогда, когда он в первый и единственный раз сумел заглянуть в домик, в дальнем уголке, за приоткрытой дверью, кто-то вздохнул и пошевелился.
      По-крайней мере, Кир хорошо помнил, что там мелькнуло что-то белое. И ещё - неприятный запах больницы, который сейчас совершенно выветрился и исчез.
      Но теперь маленькая темная комната, больше похожая на клетку, была совершенно пуста. Правда, подстилка из камыша и полыни здесь оказалась почему-то более влажной, можно даже сказать - мокрой, и пружинисто зачавкала, когда Кир на неё наступил.
      "Интересно, кого старик держал в таком болоте?" - недовольно подумал Кир.
      Впрочем, в домике при желании могло разместиться и пять человек, и десять - как теперь узнаешь, кто тут совсем недавно гостил и скрывался? А самое главное - зачем, от кого?
      Кир достал из кармана спички, и внимательно осмотрел подстилку, а потом ещё как следует прощупал её руками. Ничего...В углах тоже было пусто.
      Мальчик собрался уже было уходить, когда под ногой у него что-то еле слышно хрустнуло. Нагнувшись, и снова посветив себе спичкой, Кир разглядел мелкие, острые осколки от какой-то ампулы.
      К сожалению, тонкое стекло очень сильно раскрошилось, и Кир не смог прочитать названия лекарства, и определить на нюх, что там содержалось раньше. Но Кир почему-то с первой же секунды не сомневался, что эта ампула была из-под морфия.
      Ну конечно - здесь прятались наркоманы!
      Да и старик, похоже, тоже находился все время под кайфом - по-крайней мере, тогда его странное поведение можно было хоть как-то объяснить.
      Наверное, именно поэтому он и не хотел, чтобы кто-то, а тем более сотрудник милиции, вошли и обнаружили его притон.
      Но, с другой стороны, Кир прежде никогда не слышал, чтобы наркотиками баловались древние старики, тут получалась какая-то несостыковочка...
      Кир подозвал Ольку, и шепетом поделился с ней своей находкой, и попутными соображениями. Олька тоже деловито обнюхала осколки, попыталась вычитать на них хоть какие-то буквы, но у нее, разумеется, ничего не получилось.
      Потом она опустилась на колени, и принялась сантиметр за сантиметром прощупывать подстилку, но уже через некоторое время выпрямилась и лишь разочарованно развела руками.
      Больше не удалось отыскать ничего интересного. Пустые гвозди на стенах, сырой, затхлый дух заброшенного дома, куда, казалось бы, сто лет не ступала нога человека.
      Трудно было поверить, что не далее, как вчера, в этих самых стенах ютились какие-то загадочные личности, что-то делали, разговаривали, а сегодня с утра спешно удалились, практически не оставив после себя никаких следов.
      Адью, Иван Иванович Иванов! Или - Петр Петрович Петрович.
      Или - эй, как вас там по батюшке? Пишите письма мелким почерком.
      На улице вдруг еле слышно вскрикнул Ледик, и Кир с Олькой поскорее поспешили на его зов.
      Они нашли Ледика возле остывшего костровища, но сейчас мальчик смотрел вовсе не на угли, а на яму, которая находилась рядом.
      - Там...Вон там, - показал Ледик пальцем в сторону ямы. - Там...Там кости какие-то... Может, человечьи?
      В яме для мусора, которую старик второпях забыл забросать землей, действительно белели какие-то мослы.
      - Балда, это же коровьи, - засмеялся Кир, заглядывая в яму. - Пса, наверное, своего кормил, покупал по дешевке. Видите, тут и рыбьей чешуи полно - наркомашки, похоже, и рыбкой часто питались, уху себе варили...
      - И йогурты каждый день ели, - добавила Олька, с отвращением разглядывая содержимое мусорки.
      И правда, среди обглодков и костей виднелось несколько разноцветных пластиковых стаканчиков из-под йогурта - ярко-красный, синий, белый.. Среди мусора и глиняной слякоти они казались неестественно нарядными, живописными, прямо-таки выходцами из детской сказки.
      - Фруттис, мой любимый, - вздохнула Олька.
      - И не только твой, - сказал Кир. - Говорят, все наркоманы сладкого много едят. Вот видишь, моя версия подтверждается.
      - Похоже на то, - кивнула Олька, тоже на корточках присаживаясь к костровищу, рядом с Ледиком. - И одновременно - не похоже. Лично я никогда прежде не слышала про стариков-наркоманов. Ведь говорят, они живут совсем мало. А этот...
      - А, может, он только что начал? - продолжал отстаивать свою версию Кир.
      Но не сказать, чтобы слишком уверенно.
      Кир достал сигаретку, прикурил. Вообще-то, он курил очень редко, больше "для понта", но сейчас Киру было особенно приятно выпускать из себя кольца дыма, и ощущать себя почти что Шерлоком Холмсом. Если, конечно, на миг представить, что великий английский сыщик курил не превосходный трубочный табак, а сигареты без фильтра марки "Прима" второго сорта.
      - Ха, а ты, наверное, подумал, что тут какой-нибудь людоед поработал, - весело проговорил Кир, обращаясь к Ледику, и кивая в сторону ямы. - Вон сколько людишек обглодал...
      Но Ледик сейчас пристально, не отрываясь глядел на Ольку, которая, воспользовавшись минутной передышкой, принялась стряхивать со своей куртки и джинсовых брюк налипший сор.
      - Погоди, не трогай, что это у тебя? - вдруг схватил её за руку Ледик. - Что это такое? Откуда?
      И он осторожно отсоединил от её брючины длинный, рыжий волос, и рыбью чешуйку.
      - Понятия не имею, - сказала Олька, растерянно разглядывая волос.
      Он был очень длинным, размером не меньше человеческой руки, и казался тончайшей золотой нитью - поэтому Ледик и сумел его зорко разглядеть на темном фоне джинсовой ткани.
      - Вообще-то я там, в комнате, на коленках ползала, может быть, прилепился...
      Кир тоже с интересом поглядел на волос и чешую.
      Он сразу опытным взглядом рыбака определил, что чешуя была от какой-то крупной речной рыбы, вроде как от леща. Ну, и что тут такого особенного?
      Ледик молча держал на вытянутой ладони обе находки, словно бы предлагая каждому сейчас по этому поводу высказаться.
      - Может, девушку какую-нибудь прятал, наркоманку? Или бабку свою? неуверенно сказал Кир. - Но я из местных никого с такими рыжими волосами не знаю.
      - Ну да, бабка! А волосик - нисколечко не седой, словно из золота, возразила Олька. - Тогда уж принцессу какую-нибудь прятал...И то больше похоже.
      И они оба с интересом поглядели на Ледика - интересно, что он на этот счет скажет?
      Но Ледик все ещё долго, задумчиво разглядывая свои трофеи.
      - Я думаю... - начал он, но тут же слегка покраснел и потупился. - Да ну, вы снова сейчас начнете смеяться...
      - Да ладно уж, давай, вали до кучи, - усмехнулся Кир, выпуская из уголка рта кольцо дыма. - Лично меня ты уже ничем не сможешь удивить. Мы привыкли.
      - Ну, давай же, не томи душу... - Олька поежилась, и честно призналась:
      - Мне что-то вообще ничего в голову не приходит. Как говорится, наука оказалась бессильна перед загадками природы...
      Олька и впрямь никак не могла понять, почему так все складывалось, что одна тайна тут же покрывалась следующей, и следующая - новой загадкой, словно кто-то нарочно путал следы, и не хотел, чтобы они наконец-то добрались до истины. Событиям, которые начались вчерашним вечером, пока что не получалось найти вообще никаких объяснений - ни простых, ни сложных, ни логических, ни черт знает каких... Этот старик с белыми глазами как будто бы всех дразнил, все дальше и дальше увлекая за собой в жуткий, таинственный мир.
      - А вы не будете смеяться? - снова недоверчиво переспросил Ледик.
      - Да нет же - мы уже сказали...
      - Поклянитесь.
      Кир и Олька переглянулись между собой, с трудом сдерживаясь от улыбок. Зато
      Ледик выглядел сейчас до комичного серьезным и даже торжественным.
      - Клянусь.
      - Клянусь. Гадом буду, - хмыкнул Кир, делая вид, что поперхнулся дымом.
      Ледик зажал волос в кулаке, а потом сказал, глядя на остывшие угли:
      - Такие волосы бывают у русалок. Во всех описаниях русалки отличаются от обыкновенных людей очень бледными, белыми лицами, и ещё у них длинные, до земли рыжие волосы, ну, а вместо ног - рыбий хвост, это вы и без меня знаете. Скажете, не похоже?
      И Ледик снова раскрыл ладонь, демонстрируя русалочий длинный волос, и чешую.
      - Ой, русалка! - всхлипнул Кир, и вдруг не выдержал - повалился на мокрую траву, и начал громко смеяться. - Нет, не могу... Он её за хвост цоп, и в мешок, помните, тогда тащил, наверное, только что выловил, а тут мы, как назло, подвернулись...
      Олька тоже больше не смогла сдерживаться от смеха, и, несмотря на только что данное обещание, звонко рассмеялась.
      - Русалка - он её йогуртами кормил, из ложечки...Да тут сладкая парочка жила - водяной, как там - ква-ква-ква, и русалочка.
      На них с Киром напал какой-то необъяснимый, прямо-таки истерический приступ смеха.
      Кир валялся на траве, и, показывая на свои ноги, силился хоть что-нибудь выговорить, наверное, насчет русалочьего хвоста, но у него в который раз ничего не получалось.
      Ледик встал, развернулся, и молча пошел домой.
      Его никто не стал останавливать. Кир и Олька ещё долго хохотали возле костровища, и хотя понимали, что это не честно, ничего не могли с собой поделать.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КОЛ - ЭТО ТРОЙКА.
      На следующий день Ледик неожиданно заболел - по всем признакам, простудился.
      Сразу же после того, как московский гость прогулялся под дождиком, искупался под холодным душем под вязом, и к тому же был осмеян друзьями, у него под вечер резко поднялась температура, и так сильно заболело горло, что трудно стало даже разговаривать.
      Получалось говорить только шепотом, да и то через силу. Впрочем, Ледику и говорить было не с кем, потому что с Олькой и Киром он старался больше не общаться, а баба Сима была из породы людей, которые сами не давали собеседникам лишний раз вставить в свой монолог хотя бы словечко. Как только у Ледика поднялась температура, баба Сима так сильно перепугалась, и столько раз произнесла один и тот же вопрос, что она скажет матери и отцу москвича, когда подойдет время отчета за здоровье ребеночка, что больному в следующий раз пришлось потихоньку постучать по градуснику, чтобы столбик ртути опустился до нормального состояния.
      Правда, Ледик щелкнул по градуснику слишком сильно, и тот стал показывать пониженную температуру, тридцать пять и четыре, и баба Сима все равно не разрешала своему "московскому внученочку "вставать с постели, и зорко следила за каждым его шагом.
      Но у Ледика и самого пока не было ни желания, ни сил куда-либо идти.
      Он снова не спал всю ночь, слушая, как за окном капал дождь, и невольно, сквозь жар, и внезапный температурный озноб вспоминая, как медленно стекали мокрые капли с плаща старика с белыми глазами, и хлюпала вода в его насквозь промокших сапогах.
      Время от времени Ледику казалось, что он и во дворе слышит похожее чавканье, и медленно приближающиеся к дому шаркающие, старческие шаги. Иногда от ветра у кого-то из соседей хлопали слабо привязанные ставни, и Ледик сразу же представлял берег реки, и лодку старика, которая с равномерным стуком билась о корягу - тум, тум, тум...
      Ну, конечно, все сходилось - старик снова вернулся, привязал свою лодку, и уже в темноте приближался к дому Ледика. А если к тому в этот момент же за окном начинала лаять какая-нибудь собака! В общем, Ледик знал, нутром чуял, что на самом деле старик никуда не ушел, не исчез, и просто куда-то временно спрятался.
      Водяной по-прежнему находился где-то рядом, совсем близко, и скоро они снова должны будут встретиться. Да и черная собака, его "Сатана"... Кто докажет, что старик на самом деле её прикончил?
      Неспроста же он так демонстративно тыкал в неё колом. И вообще - разве возможно окончательно уничтожить собаку, если она обладает сверхъестественной силой?
      И потом - эта русалка...
      Длинный золотистый волос и чешуя по-прежнему никак не выходили у Ледика из головы, тем более теперь он ни с кем не мог поделиться своими страхами и переживаниями.
      Он поклялся себе снова начать разговаривать с Олькой и Киром только в том случае, если они хотя бы извинятся за свой обман и нарушение клятвы, другими словами
      за вчерашний хохот.
      Но ребята, как назло, словно бы и не замечали настроения Ледика, или объясняли его только болезнью.
      Ледик многое отдал бы за то, чтобы снова нормально, как и прежде, общаться с Олькой и Киром, но они ничего не хотели сделать, чтобы исправить свою вину, хотя ненароком извиниться, или просто вскользь намекнуть...
      Но Олька и Кир сидели сейчас в саду под деревом, и от нечего делать, чтобы скоротать время, играли вдвоем в карты, перекидывались в "дурочка".
      Ничего более умное сегодня почему-то не лезло в голову.
      Ребята больше не заговаривали между собой про случай на бывшей турбазе "Осинка", и казалось, что вовсе забыли про старика и собаку.
      Каждый думал об этом - но про себя, мысленно пытаясь решить непосильную загадку. Но теперь - хоть думай, хоть не думай. Старик собрал свои вещички, и скрылся в неизвестном направлении, уплыл в своей дырявой лодке, и увез свою тайну с собой.
      А они как раз остались в "дурачках".
      К счастью, баба Сима хотя бы пока не приставала к Ольке с садово-огородными работами. К ней с утра заглянул в гости сосед-старичок, Григорий Степанович, и они устроились на скамейке перед домом, сразу же начав в два голоса обсуждать способы борьбы с колорацким жуком, неурожай в нынешнем году на вишню, и прочие насущные житейские проблемы.
      Олька прислушалась к их бубнежу, отвлеклась от игры, надеясь услышать что-нибудь интересное, смешное.
      Кир много раз слышал в потешном пересказе Ольки истории, которые откуда-то извлекала на свет божий баба Сима, причем одну невероятнее другой.
      Например, как к каким-то её знакомым в сад прилетали инопланетяне брать пробы на землю, и мало того, что изрыли весь сад, но и понадкусывали на деревьях все яблоки. То про говорящую кошку, которая называла свою хозяйку "мамой".
      Но сейчас ничего такого не было - баба Сима монотонно обсуждала с соседом способы борьбы с колорадским жуком.
      Но Олька отчего-то напряглась, и даже приложила палец к губам, чтобы Кир не мешал ей подслушивать.
      - Ты чего? - удивился Кир.
      - Слушаю. Что дед Гриша говорит.
      - Подумаешь - ну, дед, как дед...
      - Вот и я о том - нормальный дед, - загадочно отозвалась Олька, и ещё некоторое время послушала, о чем на лавочке беседовали старики. - Очень, вполне даже нормальный. То-то и оно!
      Кир ещё раз зачем-то прослушал рассказ бабы Симы про то, как с колорадским жуком нонешним летом никакого сладу нет, потому что как только она побрызгает картошку какой-нибудь отравой, тут же начинается дождь, и смывает все подчистую.
      Кир зевнул, и нетерпеливо подтолкнул Ольке карты.
      - Во-во, и я говорю - как дождь, так всякая нечисть откуда-то сразу же вылезает, - поддакнул дед Гриша. - А поганок в лесу - не видела сколько? Пропасть! Под каждым деревом, и все лезут, да лезут... Не пойму, чем мы только Водяного прогневили, что он нас измочил нонешним летом совсем?
      Кир с Олькой переглянулись.
      - Знаешь, а я вот о чем все время думаю, - сказала Олька. - Зря мы с тобой так с Ледиком обошлись. Ну, я имею в виду, посмеялись тогда напрасно. Все же он был во многом прав. А мы с тобой - дураки безмозглые.
      - Скажешь, тоже.
      - И скажу. Если бы мы Ледика с самого начала внимательнее слушали, то не упустили бы того старика, и не обвел он бы нас вокруг пальца. А так старичок раз - и словно сквозь землю провалился. Никаких следов. Скажешь, не так?
      - Может, так. И чего теперь? - никак не мог понять Кир. - При чем тут твой братец? Вот делов-то.
      - Во-первых, не делов, а дел. И потом - чем больше я про этот случай думаю, тем сильнее убеждаюсь, что мы имели дело все-таки с необыкновенным стариком, - сказала Олька, многозначительно кивая на скамейку, где мирно беседовали теперь уже о ценах на картошку старики обыкновенные, земные.
      - Ты про Водяного, что ли?
      - А про кого же еще? Вот дядя Гриша, посмотри на него - вполне нормальный старикан, ничего не скажешь, - продолжала девочка. - Дед как дед. И все остальные, кого я знаю - тоже такие же. Нет, все же Ледик был прав, когда говорил, что тут что-то не то, какая-то собака зарыта...Тьфу, и правда ведь теперь зарыта...
      Олька невольно передернулась, вспомнив про мертвую собаку.
      А Кир вдруг с неприятной отчетливостью увидел перед собой странный собачий оскал, наподобие прощальной улыбки.
      Признаться, вся эта история тоже никак до сих пор не выходила у него из головы. Но он ни за что бы не начал про неё говорить, если бы не Олька.
      - Мы допустили большую ошибку, - помолчав, снова заговорила Олька. - И теперь должны найти в себе силы в ней признаться. Мы, Кир, столкнулись с необыкновенным явлением, а действовать начали простыми, обыкновенными методами. Милиция, слежка... Вот и лопухнулись. Этот чертов старик нас победил.
      - Что значит - победил? - сразу же насупился Кир.
      - А то и значит. Старичок напугал нас до полусмерти, и благополучно исчез. При том мы так и не узнали, что или кого он там прятал в домике, в хибарке. Скажешь, не так? Он ускользнул, а мы остались в дураках. Покусанные, всеми обруганные ... ни за что, ни про что. Так ничегошеньки и не поняли. Лишь только, что тут дело какое-то сильно нечистое...
      - Нечистое, - подтвердил Кир.
      В принципе, получалось, что Олька первой нашла в себе храбрость высказать вслух то, о чем он и сам потихоньку все время думал. Выходило, что она все-таки была смелее?
      Но его, Кира, все-таки продолжали волновать больше чисто практические вопросы: кого прятал старик в домике, и куда он мог спешно переехать?
      Перебраться ещё дальше от города вдоль по берегу? Навряд ли - сразу же за лесом начиналась лодочная база, и дальше - грузовой порт.
      Да и как он мог уплыть слишком далеко на такой дырявой лодке?
      Неожиданно Кир вспомнил, что не далее, как вчерашней ночью, оказавшись у реки, он заметил на затопленном островке какой-то огонек, вроде отблеска от костра.
      Тогда Кира это слегка удивило, и только: кому вдруг понадобилось ютиться на болотных кочках, как будто бы на реке и других мест мало?
      Но теперь мальчику пришло в голове, что там вполне мог прятаться "их" старик, потому что ни один нормальный человек, кроме разве что Водяного, там остановиться точно не мог.
      Но Кир не стал сейчас высказывать вслух свое предположение. Он был не из тех, кто просто так бросался словами и догадками. Что он, Ледик, что ли, чтобы болтать сразу же вслух непроверенную информацию, первое, что случайно взбредает в голову?
      - Я долго думала, и пришла к выводу, что мы с тобой действовали совершенно неправильно, - снова тихим, заговорщецким голосом проговорила Олька.
      Я читала, что победить тайную силу можно тоже лишь тайной силой, причем удвоенной, а ещё лучше - утроенной. Ты понимаешь, что я имею в виду?
      - Не-а, - честно признался Кир.
      - Нам нужно объединиться, и создать свое тайное общество, чтобы бороться, действовать сообща. А мы все наоборот перессорились. Кто в болезни ударился, кто - с девчонками гулять. Нет, так у нас дело не пойдет. Мы должны действовать вместе, только тогда у нас появятся шансы на успех.
      - И против кого мы будем бороться? - немного подумав, спросил Кир.
      - Да бороться мы вообще не будем, не в этом дело! Тут одними кулаками все равно ничего не сделаешь.
      Олька начала терять терпение, но потом взяла себя в руки, и продолжила уже спокойно:
      - ...Если, конечно, нас самих никто первыми не тронет, как получилось с тем стариком. Главная цель нашего тайного общества - как можно подробнее изучать всякие необычайные явления, с которыми нам придется сталкиваться. Потому что вместе - не так страшно. Честное слово, одна бы я ни за что в жизни ни в первый раз, ни тем более во второй не пошла к тому домику, ни за какие коврижки... но ведь мы были вместе, втроем. Вот тогда-то мне в голову и пришла мысль, что нужно объединиться, и не просто так, а серьезно, чтобы представлять реальную ответную силу и для всяких там оборотней, и для демонов, и ... для русалок. И лично я ничего смешного в этом не вижу.
      Но теперь Кир тоже не смеялся, а задумчиво поскреб пальцем коротко стриженый затылок.
      - Ага, понял. - сказал он. - Как в "Секретных материалах", точно?
      Олька вздохнула - толково разговаривать с Киром получалось только при помощи видеофильмов, потому что книг он читал почему-то катастрофически мало.
      Не полюбил Кир читать, и хоть ты тресни!
      - Ну, наподобие, - кивнула Олька. - Только у нас все должно быть свое. Мы и устав свой придумаем, и клятвы. И договор зарегистрируем.
      - Снова деньги, что ли, понадобятся?
      - Балда, какие деньги? Мы должны будем заплатить не деньгами, а кровью. Я это называю регистрацией. А ещё вот что скажу - детям даже проще иметь дело с разной нечистью, потому что они её лучше воспринимают, и не отмахиваются, когда сталкиваются с чем-нибудь непонятным, как взрослые. Ты хотя бы на Ледика нашего посмотри - он один стоит сотни взрослых агентов, потому что когда даже ещё говорить не научился, а уже с разными своими черными вовсю общался. Понимаешь, взрослые так устроены: если сразу чего-нибудь не понимают, то называют это чушью собачьей...Ну, вот, опять я про собаку...
      - Значит, клятву кровью будем скреплять, точно? - оживился Кир, радуясь, что сможет лишний раз продемонстрировать свое полное презрение к физической боли.
      Он даже и глазом не моргнет, когда придется делать себе ножом ритуальный разрез на руке.
      - Знаешь, а я даже сейчас название придумала нашему тайному обществу, - с довольным видом сообщила Олька. - Предлагаю назвать его - "КОЛ".
      - Почему это кол? Может быть, лучше двойка? - спросил Кир.
      Двойки он получал в школе все-таки гораздо чаще.
      - Бери выше: КОЛ - это тройка.
      - Не понял...
      - Вот, чудик. Во-первых "КОЛ" расшифровывается по начальным буквам наших имен - Кирилл, Оля, Ледик, в смысле - Леонид. Потом, помнишь, все началось именно с кола, с осинового кола? Как только Ледик про кол осиновый сказал, я тогда впервые испугалась до жути, и поняла, что тут дело очень даже не простое...
      - Вообще-то началось все с собаки, когда твой троюродный братец заорал и в кусты сиганул...
      - Не важно, - строго оборвала товарища Олька, которая чувствовала настоящий прилив вдохновения. - Для Ледика, может быть, началось, и с собаки, но меня-то она не кусала. Нет, для меня все закрутилось как раз с кола. И потом, кол - это ещё и единица. Можно использовать, как тайный знак, и даже со временем целый шрифт специальный при помощи колов разработать, что-то вроде пляшущих ...палочек. Ничего, этим делом я тоже займусь в самое ближайшее время.
      Олька даже раскраснелась от возбуждения - она прекрасно себя чувствовала в роли идейного вдохновителя нового общего дела, его главного мозгового центра.
      Кир в который раз подумал: вот дает, девчонка! Мозги у нее, как говорится, были на своем месте. Но все-таки не слишком ли много она на себя брала?
      - "КОЛ" - можно ещё объяснить, как сокращенное "колдуны"! - снова возбужденно зашептала Олька. - То есть мы, все трое, тоже должны в какой-то степени сделаться колдунами, чтобы вступать в схватку с тем, что не поддается объяснению никаким здравым смыслом. Скажешь, не так? Взять того же старика с собакой. Б-р-р-р! Как, Кир, что молчишь? Ты согласен?
      - Не знаю пока, - нарочито небрежно пожал плечами Кир. - Подумать надо.
      Признаться, его все же несколько задело, что не ему первому пришла в голову такая замечательная идея насчет тайного общества. И клятвы, и идея, и название - на самом деле Киру все понравилось с первого раза, но он не хотел сразу же высказывать свою радость и одобрение Ольке. Ведь это она в очередной раз придумала такую интересную игру.
      Но все же, если "КОЛ" расшифровывать как начальные буквы имен трех главных членов нового тайного общества, то имя Кира стояло в этом ряду самым первым, и мальчику это нравилось особо.
      Потому что, как ни крути, но он, Кир, был из этой тройки самым сильным.
      Впрочем, Ольку можно было назвать умной. А заморыша-Ледика? Самым трусливым?
      Оказывается, Олька тоже как раз задумалась про Ледика, потому что сказала:
      - А ты, Кир, должен пообещать, что с сегодняшнего дня тоже перестанешь смеяться и по-всякому другому издеваться над Ледиком, потому что он будет являться третьим законным членом нашего тайного общества. И хорошо бы даже перед ним извиниться...
      - Да прям, не буду, - сразу же набычился Кир.
      - Но хотя бы тогда мне дать обещание.
      - Вот уж...
      - Лично я сегодня же попрошу у него прощения, - сказала Олька.
      - Твое дело. Мне-то что?
      - Может, ты не хочешь и тайное общество?
      Кир пожал плечами, давая понять, что ещё ничего для себя не решил, и слишком суетиться по этому поводу не собирается.
      Олька сразу же тяжело, обиженно задышала, и даже прикрылась ладонью, на тот случай, если у неё случайно от обиды на глазах покажутся слезы.
      Стоило ей столько времени зря распинаться перед этим тупицей, вот уж превеликое удовольствие!
      - Не хочешь - как хочешь, - с усилием выговорила Олька. - Мне как-то все равно...
      Но она не успела договорить, выговорить обиду - помешала баба Сима.
      - Олька, ты чего там расселась, в аптеку не идешь? У нас же даже аспирин закончился! - раздался от скамейки голос бабушки. - Сама застудила мальчонку, замыкала не поймешь где, а теперь сидишь спокойно. Он ведь у нас худенький, хворобый оказался, все от экологии их столичной...
      Это она уже давала необходимые попутные пояснения деду Грише.
      - Потом схожу! - прокричала в ответ Олька, недовольная тем, что надо было снова спускаться на землю, и думать о совершенно обыденных вещах.
      - Никаких потом!
      - Ну сейчас, сейчас - все брошу, и сразу побегу.
      Не понятно было, что именно Олька собралась бросить, потому что у неё ничего не было в руках, и даже карты она раздраженно швырнула в траву.
      Олька теперь не смотрела на Кира, и вообще старалась не встречаться с ним взглядом.
      - Давай я вместо тебя сбегаю в аптеку, - предложил Кир примирительно. - А чего? Я быстро.
      - Беги, - разрешила Олька. - Катись...колбаской.
      Она хотела было даже сказать:"Беги, околачивай ноги, раз ты ни на что другое не способен," но произнесла фразу в сильно укороченном варианте, впрочем вложив в неё все силу переполнявших её чувств.
      Атмосфера заговора, волнующей тайны общего, черезвычайно важного, секретного дела, была разрушена окончательно и бесповоротно.
      Стало слышно, как дед Гриша в десятый раз завел свой монолог про колорадского жука, и про холодное лето.
      - Молодец, сходи хоть ты, женишок, - проворчала баба Сима, вручая Киру деньги на лекарство.
      Если бы Кира так назвал кто-нибудь из пацанов, то он знал бы, как с ними разобраться. Кир только недовольно повел плечом, и вышел за калитку.
      На улице начинались первые сумерки, так что аптека должна была быть открыта - она работала до восьми часов вечера. По привычке тихонько насвистывая на ходу, Кир вошел в тесное помещение аптеки, занимающей половину промтоварного магазина, и ... от неожиданности замер на пороге.
      Возле прилавка стоял тот самый старик, убивший собаку, и торопливо рассовывал по карманам своего плаща какие-то флаконы.
      Старик повернулся в сторону выхода, и Кир едва успел отшатнуться от двери, и быстро спрятаться за домом, чтобы дождаться, когда этот нелюдь выйдет на улицу.
      Что и говори, но с координацией движения у Кирилла Худякова был полный порядок.
      Никаких сомнений - Кир сразу же узнал черный, и снова почему-то влажный плащ, болотные сапоги, суетливую, старческую походку, седую бороду, которая сейчас отчего-то тоже была мокрой и имела довольно жалкий вид.
      "На ловца и зверь бежит", - вспомнил Кир любимую присказку своего старшего брата. Впрочем, кто тут ловец, а кто - зверь, разобраться сейчас было трудно.
      Но Кирилл тут же забыл, что баба Сима ждет его назад с аспирином.
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ. РУСАЛОЧКА.
      Старик пошел по направлению к реке, и мальчик, стараясь держаться поближе к кустам, начал потихоньку двигаться вслед за ним.
      К счастью, по дороге старик ни разу не оглянулся, и Кир почувствовал себя свободнее.
      Один раз даже показалось, что он услышал, как в кармане у старика тихонько встряхнулся пузырек с таблетками, когда тот неловко перескакивал через большую лужу. Старик подошел к безлюдному в такую погоду пляжу, и вдруг остановился, неподвижно замер на берегу.
      Кир быстренько спрятался за закрытым коммерческим ларьком - не так давно его кто-то обчистил, и теперь на ларьке вот уже второй месяц висела табличка с надписью "учет товара". Хотя все в округе знали, что никакого товара там теперь не было и в помине.
      От быстрой ходьбы Кир почувствовал, как сильно за колотилось у него под рубашкой сердце.
      Не от страха, конечно. Кого ему было бояться? Неужто какого-то коротышку-старика, который, вон, и так еле ноги таскал? Старик сейчас не был вооружен, и при нем не видно было даже палки, или хотя бы какой-нибудь клюки.
      И все же приходилось признать, что его неподвижная, крошечная фигура в черном, длинном плаще, застывшая на берегу реки, вызывала у Кира невнятный страх.
      Мальчик, например, нисколько бы не удивился, если бы старик не раздеваясь вошел сейчас в воду, и растворился в серых, свинцовых волнах.
      Или тут же, на берегу, превратился... В кого? Да в кого угодно!
      Но ничего такого не произошло.
      Постояв некоторое время возле кромки воды, старик двинулся в сторону тропинки, что вела сквозь камыши к знакомой коряге. Скорее всего, он оставил свою лодку на прежнем месте, и приплыл сюда на берег только для того, чтобы купить в городе лекарства.
      Интересно, кто же у него заболел? Неужто сам? Что-то не похоже.
      Не русалка же ненароком простудилась?
      Кир вспомнил, как они с Олькой хохотали по поводу этой самой русалки, и невольно усмехнулся снова. Но сейчас слишком сильно расслабляться было нельзя.
      Прежде, чем исчезнуть в камышах, старик неожиданно оглянулся, и обвел глазами берег, словно проверяя, нет ли за ним слежки, и Кир еле успел увернуться от его пронзительного взгляда.
      Через некоторое время Кир тоже подошел к камышам и задумался.
      Он размышлял - стоит ли ему иди к коряге, чтобы проследить, куда старик направится дальше, или действовать одному все-таки было излишне опасно? Что-то Киру не слишком хотелось неожиданно оказаться с этим дедушкой совсем уж один на один, а тем более в уединенном, глухом месте.
      Из глубины камышей, куда вела вдоль берега узкая тропинка, доносилось кваканье растревоженных лягушек, какой-то плеск. Наверное, бредущий вдоль берега старик устроил там такой лягушачий переполох.
      - Ква...Ква.. кавако, кавако, - казалось, нараспев, на разные голоса, выводили прибрежные певуньи, словно бы передразнивая Кира.
      Такое ощущение, что они из всех сил старались напомнить, как он недавно посмеялся над Ледиком, когда тот рассказал про водных оборотней кавако.
      Кир подумал, что если бы сейчас он был не один, а вместе с Олькой и Ледиком, то не топтался бы здесь в нерешительности, и не тратил бы напрасно драгоценное время.
      Наверняка они втроем уже крались бы за стариком по кустам, и без труда выследили бы, куда и зачем он теперь направлялся. Все-таки неплохую Олька выдвинула идею насчет тайного общества! А если потом к тому же вооружиться, и поставить невидимую защиту от нечисти при помощи всяких клятв и ритуалов, которые наверняка знал московский Ледик, то тогда они могли бы сделаться и вовсе неуязвимыми.
      Напрасно он все-таки не поддержал Ольку насчет "КОЛ"а.
      Может, она теперь обиделась, и больше с ним, Киром, не захочет связываться, и они с Ледиком возьмут третьим кого-нибудь другого?
      Неожиданно Кир услышал, что его кто-то окликает:
      - Эй, тут наши сейчас случайно не проплывали?
      Кир оглянулся, и увидел одноместную спортивную байдарку, в которой сидел знакомый мальчишка Валерка Морковкин по дворовой кличке "Морква".
      Валерка был небольшого роста, но имел острый нос, который почему-то всегда был красным - зимой от мороза, летом - от солнца, хотя его обладатель постоянно носил солнцезащитные очки, а в жару обычно прикрывал свой знаменитый на всю округу нос ещё и зеленым листиком.
      - Да нет, никого я не видел, - ответил Кир.
      - Вот чертовщина - снова отстал, - пояснил Валерка, причаливая к берегу.
      - Курить есть?
      Кир достал из кармана пачку сигарет, зажигалку, и Валерка неумело закурил.
      Мальчишке казалось, что сигарета поможет ему хотя бы немного согреться.
      - Ты чего, ждешь, что ли, тут кого? Или купаешься в такую холодину? А я вон тоже накупался. Два раза сегодня уже кувыркнулся в воду...
      Кир с пониманием кивнул.
      Прошлым летом он тоже ходил в здешнюю байдарочную спортивную секцию, но потом Киру это надоело - от занятий греблей развивались только руки и плечи, а ему хотелось большего. Но зато Кир неплохо узнал ребят, которые занимались в секции, и они по старой памяти давали ему покататься на байдарке, если встречались на пляже.
      Валерка Морковкин начал ходить в секцию совсем недавно, постоянно отставал от основной группы, терялся, и то и дело барахтался в воде. С ним никто специально не возился, и не опекал - спортивная философия подразумевала, что каждый должен был учиться сам в одиночку справляться с трудностями. Те, кто не выдерживали такого подхода - уходили, быстро отсеивались, зато таким образом происходил естественный отбор ребят, кто хотел чего-то добиться в спорте.
      Вот и сейчас - пока Валерка, кувыркнувшийся в воду, подплывал к берегу, и вытряхивал из байдарки воду, остальные мальчишки скрылись в неизвестном направлении, и бедный новичок теперь не знал, где всех искать. Самое разумное было - дождаться, когда группа снова будет проплывать мимо пляжа, и попытаться на ходу к ней присоединиться.
      Кир посмотрел на одноместную байдарку, и в голове у него возник неплохой план.
      - Слушай, Морква, дай мне прокатиться на твоем корыте, - сказал он нарочито равнодушным голосом. - Мне только вон до того острова доплыть надо, и сразу же обратно...
      Кир кивнул в сторону заболоченного острова.
      Он прекрасно знал, что основное правило байдарочной секции - ни под каким видом не доверять лодку никому из посторонних лиц. Нарушители могли поплатиться за самовольство даже исключением из секции, и Валерка Морковкин наверняка был на этот счет тоже как следует проинструктирован. Но также Кир знал и то, что это правило многие ребята все равно постоянно негласно нарушали, и тренер - Сергей Петрович потом даже не догадывался о том, что мальчишки самовольничали и сдавали байдарку "в аренду" порой всего лишь за банку фанты или пепси-колы.
      - Не, нельзя, - нерешительно проговорил Валерка. - Увидят - голову открутят.
      - Да кто увидит? Мне даже Пират только что давал погонять байдарку, и то ничего...
      - Как Пират? Быть не можешь, врешь ты все...
      Павел Пыреев по кличке Пират был наиболее авторитетным и опытным пацаном в байдарочной секции, которому все остальные незаметно подражали, копируя и хорошие, и плохие манеры. Расчет Кира оказался верным, потому что Валерка сразу же призадумался и заколебался.
      Пират был серьезной фигурой, ещё даже покруче, чем тренер Петрович.
      - Да мы друзья с ним, с Пиратом, - напомнил Кир. - Кореша с детства. Если что - он тебя от Петровича отмажет, я попрошу, а мне до того островка сгонять надо.
      - Врешь ты все, - снова повторил Валерка, но уже как-то неуверенно.
      - Вот и узнаешь, когда я ему скажу, что ты мне лодку зажал. Тогда сразу все и узнаешь, - пригрозил Кир.
      - Туда, что ли? - спросил Валерка, сложив козырьком руку над своим красным носом, и тоже поглядев в сторону заболоченного острова. - Туда, где позапрошлым летом девчонка утопла? Зачем тебе?
      - Какая ещё девчонка?
      Кир почему-то не помнил такого случая.
      Впрочем, как раз позапрошлым летом он два месяца провел в оздоровительном лагере, где от нечего делать до одурения гонял на спортивной площадке футбольный мяч, и ждал времени, когда его позовут в столовую на завтрак, обед, полдник или ужин.
      - Ну как же, девчонка, - снова повторил Валерка. - Я точно не помню как звали, но говорили - рыжая такая на вид, сильно рыжая. Она там купалась, и в сетях потом запуталась - там как раз за островом сетей на щуку наставили, неужто не помнишь?
      - Не помню, - пробормотал Кир, слегка бледнея.
      Рыжая...Утопленница с рыжими волосами. Русалка. Старик - Водяной.
      Слишком много выходило случайных совпадений. Или вовсе не случайных?
      Кир вспомнил про Ледика - он бы хоть что-нибудь смог объяснить, пусть бы даже брякнул какую-нибудь глупость, но все равно, хоть что-то...
      - А я чего-то боюсь с тех пор в то место плавать. - сказал Валерка. Кто-то говорит, что сети виноваты, а другие, что в том месте есть водовороты. Ну их совсем... засосет еще. Чего я там забыл?
      - Да ладно, давай байдарку - я быстро, - сказал Кир, чувствуя, как утекает драгоценное время на бесполезную болтовню.
      Пока он сидел тут на берегу, старик мог уплыть слишком далеко, и скрыться из вида. Где его потом искать?
      - Ладно, только быстренько, - согласился наконец-то Валерка. - Только туда - и обратно. А я у тебя ещё сигаретку стрельну.
      Валерка вылез из байдарке, и шлепая босиком по воде, подтянул её к берегу.
      Кир устроился на твердом сиденье, взял в руки весло, оттолкнулся от воды.
      Самое трудное в этом деле - научиться удерживать веслами равновесие. Кир отлично помнил, сколько раз поначалу ему пришлось перевернуться, и побарахтаться в воде, прежде чем он научился удерживать шаткую лодочку прямо, и заставлять её быстро скользить по поверхности реки.
      Поначалу он тоже думал, что спортивная байдарка не сильно отличается от туристической, на которой умеют плавать все, кому не лень, и сполна поплатился за свое неведение. Пришлось тренироваться целое лето, прежде чем байдарка Кира тоже словно сама собой понеслась по водной глади, не переваливаясь то на один, то на другой бок.
      Но теперь, после длительного перерыва в тренировках, Киру пришлось сначала сделать несколько судорожных движений, чтобы вспомнить прежние навыки, выровнять байдарку на воде, и направить в сторону заболоченного острова.
      Сначала Кир даже принялся, как когда-то учил Сергей Петрович, считать про себя: и-раз, и-два, и-три... Но вскоре счет уже не понадобился, и мальчик начал быстро и уверенно грести, оглядываясь по сторонам.
      Байдарка легко заскользила вдоль камышей, и Кир нарочно надвинул на глаза спортивную кепку, чтобы старик при встрече его случайно не узнал.
      Кир пожалел, что не попросил также у Валерки черные очки, которые тот всегда носил в кармане, но возвращаться из-за этого назад на пляж не хотелось.
      Наконец, обогнув камыши, и вырулив на простор, Кир смог наконец-то как следует оглядеться вокруг, и оценить обстановку. Он сразу же заметил плоскодонку с фигурой в черной плаще, которая медленно, но между тем уверенно двигалась по направлению к затопленному острову.
      Кир тоже подналег на правое весло, и байдарка легко понеслась к нужному берегу.
      Мальчик решил, что пока старик будет грести к берегу, он уже сумеет на байдарке быстренько обогнуть остров, и посмотреть, не обнаружится ли там что-нибудь интересного, необычного. Потом можно будет издалека проследить, куда старик причалит свою лодку, и тогда уже спокойно принимать решение, как действовать дальше.
      По крайней мере, благодаря такому маневру, Кир точно узнает, куда перепрятался зловредный дед, и сможет рассказать об этом Ольке и Ледику. Все вместе они что-нибудь придумают - и это будет первым общим делом тайного общества "КОЛ".
      Возле острова, к которому наконец-то с легкостью приблизился Кир, не было ни одной лодки, и не видно было ни единого человека. Берега для купания здесь были сильно неподходящими, илистыми, и поэтому отдыхающие вот уже много лет обходили островок стороной.
      Кроме того, остров был постоянно залит водой, весь зарос камышами и низкими ивами, и лишь кое-где на нем виднелись небольшие сухие островки, больше напоминающие болотные кочки. Кир обогнул островок, чтобы посмотреть, как он выглядит с обратной стороны, и начал медленно объезжать его вокруг, вглядываясь в камыши.
      Неожиданно он заметил под одним из низкорослых, кривых деревьев что-то наподобие шалаша, наскоро сооруженного из прислоненных к дереву веток.
      Или это просто было поломанное дерево?
      Кир опустил на воду оба весла, чтобы удержать равновесие, и пристальнее вгляделся в заросли.
      Ну, конечно, это был шалаш, и его наверняка сделал старик. Кир даже разглядел, что в одном месте ветки были накрыты знакомой сетью, чтобы лучше держались между собой, и удерживали ещё высыпанную сверху охапку травы и сухих водорослей.
      Что и говорить, это жилище было похоже на настоящее логово Водяного.
      Вдруг из-за кустов появилась какая-то маленькая, белая фигура.
      Кир прямо-таки остолбенел, и от неожиданности так сильно загреб вниз веслом, что байдарка чуть было не опрокинулась, и лишь в последнюю секунду ему удалось кое-как удержать равновесие.
      В кустах, среди зарослей ивы, возникла тоненькая фигурка девочки со спутанными, рыжими волосами.
      Девочка была очень бледной, и Кир успел заметить, что в волосах её запутался стебель от водорослей.
      Она стояла, наполовину спрятавшись в кустах, так что ног её Киру было не видно.
      Впрочем, он боялся даже как следует туда и смотреть - а вдруг там и правда покажется огромный рыбий хвост?
      - Мальчик, а, мальчик, возьми меня с собой, - сказала утопленница очень тихим, плачущим голосом. - Мальчик, спаси меня...Увези меня домой, я хочу к папе...
      Кир почувствовал, что у него похолодели кончики пальцев, и даже мочки ушей.
      В другой момент он мог бы сказал, что, мол, как же я тебя возьму в одноместную спортивную байдарку, дурочка ты глупая, если она рассчитана только на одного человека? Но теперь Кир буквально онемел от страха, и не мог разлепить словно примороженных друг к другу губ.
      И потом, он не знал - можно ли вообще разговаривать с утопленницами, превратившимися в русалок? Из какого-то сказочного фильма Кир смутно помнил, что русалки нарочно стараются разжалобить живых людей, расположить к себе приятными словами, прежде чем утащить их потом на дно...
      - Мальчик, а, мальчик, я с тобой, возьми меня, а, мальчик, - снова заговорила русалка, и Кир увидел, что она и правда плачет, и смотрит на него умоляющими глазами.
      Мало того, утопленница уже шагнула по направлению к байдарке по-крайней мере, кусты возле неё опасно шевельнулись.
      - Со мной нельзя, - выговорил, наконец, строго Кир. - Нечего тут. Кыш отсюда, кыш!
      - Ну, пожалуйста, мальчик...Я не могу тут больше.
      Русалка стояла в кустах, и тянула к Киру тонкие, прозрачные ручки.
      Ее движения были замедленными, словно бы Кир сейчас видел девочку во сне.
      Впрочем, именно так Кир обычно и представлял себе оживших мертвецов, и всяких там утопленников. Он бы много отдал сейчас за то, чтобы думать, что все это ему только снится, и совсем скоро он проснется в своей кровати, где для укрепления позвоночника вместо матраца лежали две деревянные доски.
      - Мальчик, пожалуйста, а, мальчик, иди сюда... Ближе... - призывно махнула русалка рукой.
      Но это было уже слишком.
      Кир словно вмиг очнулся, и быстро заработал веслами.
      Он услышал за спиной, что русалочка продирается к нему сквозь кусты, и собирается припуститься вдогонку.
      - Ма-а-а-льчик, - послышался её жалобный голос. - Куда же ты, мальчик?
      Кир подумал, что если сейчас он потеряет равновесие, и байдарка перевернется, то для него это будет - все, полный конец. Тогда русалка его точно утащит под воду, и больше его, Кирилла Анатольевича Худякова, никто никогда в жизни не найдет.
      Будут также потом говорить: вон, нынешним летом возле острова ещё один мальчишка упал с байдарки, и утонул. А Валерка Морковкин подтвердит точно, утоп, буль-буль, карасики. Скажут: нехорошее место, наверное, там и правда есть какие-то водовороты, которые затягивают людей на глубину, потому что Кир всегда считался хорошим пловцом, и про это знали на пляже все мальчишки.
      От этих мыслей в голове у Кира сразу же прояснилось, и он напряг все свое внимание, чтобы не сбиться со счета, и поскорее оплыть как можно дальше от берега.
      Раз-и, два-и, три-и...
      Теперь Кир орудовал веслами, больше не оглядываясь назад, хотя ему и мерещилось, что русалочка что-то кричала ему вслед, и бежала по воде.
      "Все, теперь не догонишь," - с облегчением подумал Кир, выруливая на простор, и с радостью ощущая, как вспотевшие щеки и лоб начал обдувать приятный волжский ветерок.
      Кир не был трусом, но сегодня испугался ни на шутку.
      Он снова вспомнил Ледика, и поскорее поплыл по направлению к пляжу. Нужно было ещё купить лекарство, и вообще - успеть по душам поговорить с ребятами, помириться с Олькой.
      Уже отплыв на достаточное расстояние от злополучного затопленного острова, Кир нашел в себе храбрость оглянуться, и увидел, как к острову, неподалеку от того места, где стоял замаскированный шалаш, причалила лодка, и из неё на берег быстро выпрыгнул старик, выкрикивая на ходу какие-то ругательства.
      Но Кир не расслышал слов, потому что их сейчас относил ветер.
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. КЛЯТВА, ОБОРВАННАЯ НА ПОЛУСЛОВЕ.
      Больше всего Олька боялась, чтобы кто-нибудь из мальчишек не начал вдруг по-дурацки, не вовремя смеяться, и отпускать ненужные шуточки.
      Но и Кир и Ледик, чинно рассевшиеся возле знакомого уже костровища у последнего домика на турбазе "Осинка", сегодня выглядели как никогда серьезными и даже многозначительными.
      Олька до сих пор вспоминала, каким бледным и перепуганным показался ей вчера вечером Кир, когда сбивчиво рассказывал о своем путешествии на заболоченный остров, и в особенности про встречу с русалкой. У него прямо-таки тряслись губы, хотя Кир изо всех сил старался казаться спокойным и веселым.
      А сегодня утром сам пришел, и объявил, что полностью разделяет идею насчет организации тайного общества, и к тому же - что было вовсе не в правилах Кирилла Худякова - согласился помириться с Ледиком, и действительно пробормотал ему что-то приблизительно напоминающее извинения. Правда, очень приблизительно, но все же...
      - А вы хорошо придумали, - развивал теперь вслух эту мысль и Ледик. По всем правилам, только волшебство земных сил способно победить волшебство водяных.
      Он задумчиво посмотрел на разгоревшийся огонь, и добавил:
      - Не исключено, что в ваших краях тоже водятся сельки.
      - Кто? - удивился Кир. - А этих тварей ещё с чем едят?
      - Когда я был с родителями в Скандинавии, в смысле - в Швеции, нам про сельков рассказывали во время одной экскурсии по старинному замку. Сельки это души утонувших мужчин и женщин. И, наверное, девочек и мальчиков тоже. Вот ты, Кир, ведь сам говорил, что рыжая утопленница пыталась бежать за тобой вдоль берега...
      - Ну, было дело. И чего с того?
      - Просто я сразу же подумал, что русалка не смогла бы со своим хвостом спокойно разгуливать, а тем более бегать по камышам, это факт. А вот сельки - запросто. Они же души, наподобие отпечатков настоящих людей. И появляются как раз обычно в сумерках. Но это я так говорю, к слову. В порядке полезной информации.
      - Ничего себе - ты разве был в Скандинавии? Вот это да, - проговорила Олька. - И ничего не рассказывал.
      - А что такого особенного? - пожал плечами Ледик. - Я и в Египте был, и в Германии, и в Турции, и вроде ещё где-то. Меня родители часто с собой таскают. Но этой весной я гриппом сильно болел, вот они и решили меня в деревню к бабе Симе сплавить, чтобы окреп. Они думают, что здесь деревня, коровы повсюду пасутся, молочные реки с кисельными берегами текут. Но я сейчас не про это. Вспомни, Кир, ты когда к острову подплывал, чаек, случайно, не заметил?
      Кир поднапрягся, вспомнил.
      Ну да, кажется, когда он подгребал на байдарке к островку, над головой кружилась и громко пищала какая-то полоумная чайка. Он ещё подумал, что, наверное, в этом месте должна водиться рыба - не даром же рыбаки расставляют здесь сети, в которых потом запутываются несчастные купальщики.
      Крик чайки был чем-то похож на человеческую ругань.
      - Была чайка, и что с того?
      - Да так... Я просто хотел сказать, что в Англии испокон веков чайки считались душами погибших моряков, и вообще - душами непогребенных утопленников, - неопределенно заметил Ледик.
      - Ха, но тогда можно подумать, что вся наша Волга - это сплошная братская могила, - усомнилась Олька. - Знаешь, у нас сколько тут чаек водится? Тьма-тьмущая...
      - Я же говорю, просто к слову...В порядке полезной информации. А ты чего, Кир, на меня теперь так глядишь, а?
      - Больно ты мне нужен, было бы на что глядеть...
      Но хотя Кир и пробурчал такие слова, он все равно глядел на Ледика словно бы новыми глазами.
      Оказывается, этот мальчишка уже успел каким-то образом объехать почти что весь мир, и совсем не хвалился своим счастьем, но никому про это не рассказывал, и даже нисколько не задавался.
      Взять того же Пирата - тот всего один раз побывал недавно на сборах под Волгоградом, но разговоров на эту тему потом было столько, как будто бы он слетал на Марс, или был отправлен в качестве лунохода на луну.
      - Ну вот, хватит, люди, опять вы начинаете... А ведь мы, наоборот, пришли сюда брататься. Но погоди, Ледик, ты начал про сельков, и Скандинавию. Я что-то не очень тебя поняла.
      - Я просто хотел напомнить, что в некоторых случаях названия не имеют никакого значения, - с готовностью пояснил Ледик. - Например, в северногерманских прибрежных деревнях люди до сих пор бояться гонгер. Они так называют призраки утопленников, которые в сумерки выходят из заводей гонгеры...
      - В сумерки? - зачем-то переспросил Кир.
      Он вспомнил, что его встреча с рыжеволосой утопленницей произошла как раз в сумерки, когда на реке только-только начало смеркаться.
      - Вот я и говорю: там их называют гонгерами, в Скандинавии - сельками, у нас ещё как-то. А вот в Ирландии люди издавна верят в одного морского духа, которого они называют Адамастором. Вроде как это бородатый и мрачный старик, который ближе к ночи появляется на берегу в поисках человеческих душ. Но это я так, к слову...
      - Ты прямо как будто про нашего Водяного сейчас рассказываешь. Просто вылитый, - задумчиво проговорила Олька. - Мрачный, косматый старик.
      - А ещё в Скандинавии водятся такие особые привидения - их ещё называют панами. Эти вообще умеют прикидываться чем угодно, и появляются перед людьми в виде лодок, старичков, собак, или больших рыбин, лишь бы как-нибудь заманить в глубину... Другими словами - все они оборотни, которые умеют хитрить как угодно, лишь бы заполучить человеческую жертву. Но это...
      - ...Я так, к слову, - засмеялась Олька. - Все, хватит нам полезной информации. И так ясно, что другого пути у нас теперь нет. Я думаю, что водные духи обладают большой силой, тут не поспоришь, но только до тех пор, пока сталкиваются на земле с одними слабаками. А мы не из таких, точно, Кир? Огонь уже разгорелся - сейчас будем начинать.
      Олька сразу же сделалась серьезной, и достала из рюкзачка небольшой острый нож.
      - Кто первый?
      При этом она почему-то посмотрела в сторону дерева, на котором до сих пор болталась ржавая цепь, а возле корней виднелся могильный холмик. Кир не поленился, и похоронил Сатану как следует - вот только цепь ещё не успел отцепить.
      Не дожидаясь ответа, Олька протянула ножик Киру.
      Мальчик спокойно полоснул себя по левой руке, даже не успев почувствовать боли, и начал наблюдать, как алая кровь медленно, и словно бы нехотя засочилась из надреза.
      Ледик слегка побледнел, а когда все же сделал небольшой порез на левой ладони, зажмурился и сморщился от отвращения. Он почему-то боялся, а точнее, не любил смотреть на кровь. Это напоминало ему больницу.
      Но Ледик сам рассказал ребятам про такой ритуал в качестве "полезной информации", и назвал его наиболее верным способом скрепления клятвы при помощи человеческой крови, так что теперь деваться было некуда.
      - Клянемся, что отныне мы, члены тайного общества "КОЛ", будем действовать сообща, и помогать друг другу на земле, в воде...
      - И в воздухе, - шепотом подсказал Ледик.
      Предложенный им ритуал состоял в том, что нужно было капнуть капелькой крови сначала в огонь, потом на землю, а затем в сосуд с водой и вином. Это означало, что отныне сила тайного общества должна будет распространяться на все стихии.
      Кир достал фляжку с красным домашним вином, и наполнил до краев хрустальный фужер на высокой ножке, который нарочно для этой цели был незаметно временно изъят из праздничного сервиза бабы Симы. Само вино имело происхождение из погреба родителей Кира, и являлось фирменным продуктом его матери, занимающейся время от времени домашним виноделием.
      Конечно, вино было вовсе не бургонским, а малиновым, но Ледик сказал, что для ритуала вполне подойдет и такое. По крайней мере на вкус оно оказалось вполне сладким и ароматным.
      Фужер пошел по кругу, и каждый должен был капнуть в него по капле своей крови.
      Это оказалось самой долгой частью ритуала - смотреть, как кровь медленной струйкой стекает по руке, и капает в общий сосуд, сливаясь с вином, и кровью других членов тайного братства.
      Затем каждому следовало сделать из фужера большой глоток. Но сначала, пока ранки не успели затянуться, нужно было ещё приложиться своим порезом к ранам товарищей, чтобы кровь смешалась также и на человеческих телах.
      Олька первой сделала большой глоток вина, и передала фужер Киру.
      Но тот передал ритуальную чашу сначала Ледику. Киру хотелось приложиться к фужеру последним, и хлебнуть как следует, от души.
      Но Ледик не успел сделать свой ритуальный глоток, и испуганно замер с фужером в руке, потому что возле домика внезапно появился незнакомый человек.
      Он появился незаметно, как из-под земли.
      Однако незнакомец ничем не напоминал привидение, а был похож на обыкновенного усталого путника, замученного горожанина. Он нес на спине большой рюкзак, и с его узкого лица в очках стекали капли пота.
      Человек снял свои кругленькие, запотевшие очки, и принялся их протирать, при этом близоруко щурясь, а затем снова нацепил их на нос, и искоса поглядев на ребят, заглянул в домик. Но тут же вышел назад, никого в помещении не обнаружив, с новым удивлением уставился на детей, сидящих возле костра.
      - Эй, а вы чего тут делаете? Выпиваете, что ли, обормоты? - спросил он. - Вот нашли тоже место...И куда только родители смотрят? Если бы я так не спешил, то прочитал бы вам лекцию о вреде алкоголя...
      Мужчина был определенно не из местных, а кто-то из чужаков.
      Кир тут же с воинственным видом вскочил на ноги. Насчет пьянчуг - это могло сойти и за оскорбление.
      - А вы чего сами сюда пришли? Это наше место, - ответил за всех Кир.
      - Ну-ну-ну, - сразу же несколько сбавил обороты Очкарик. - Я ничего, молчу - пейте, колитесь сколько влезет, мне-то что за дело...Пусть родители с вами сами разбираются, мне-то что за дело?
      Некоторое время он постоял возле двери, растерянно озираясь по сторонам, и словно бы постоянно все время к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь, как сторожевой пес.
      Узкое лицо, и пегая шевелюра на голове придавали ему сильное сходство с русской борзой. Если бы не очки на остром носу, конечно же.
      Видно было, что незнакомцу вовсе не хотелось сейчас лишних конфликтов, и вообще он куда-то сильно спешил.
      - Слушайте, ребятишки, а вы тут моего дедушку случайно не видели, а? спросил Очкарик вдруг неожиданно сладеньким голосом. - Старенький такой, седенький. Меня тут дедушка ждать должен, а вот нет его чего-то...
      Ледик вовсе забыл про свой фужер с ритуальным вином и развернулся к очкарику.
      - Дедушка? Он тут один должен быть, или с кем? - спросил мальчик, немного запинаясь от волнения.
      Ребята с интересом уставились на незнакомца - всем было интересно, что тот ответит.
      Очкарик почему-то смутился, и снова зачем-то взялся протирать свои и без того теперь уже чистые очки.
      - Почему - один? Ну, да, один, а как же. И какая разница, Да один, один...А что? - забормотал он что-то нечленораздельное.
      - Я хотел спросить - он был с собакой?
      - Да, с собачкой. Выходит, вы его видели, детки?
      - Нет, не видели, - ответил за всех Ледик.
      - Да как же так? Как же не видели, раз сами говорите? - снова засуетился очкарик. - Э, да вы что-то того...А точнее, вы у меня что-то не того, темните. А ну-ка, деточки, давайте говорите, а то я ...нет, так не хорошо... Я тороплюсь очень сильно. Значит, видели?
      "Фу, ты, противный какой, привязался со своими "деточками", - тихо шепнула Олька Киру, а вслух сказала:
      - Да нет, просто слышно было, как здесь собака какая-то лаяла.
      - Когда? И что же?
      - А ничего. А теперь вы, вон, пришли, тоже спокойно не посидишь...
      - А дедушка?
      - Его не слышали. Он что, тоже голос должен был все время подавать? Лаять, что ли?
      Кир усмехнулся, но очкарик от волнения даже не заметил маленькой издевки.
      - Странно, - пробормотал он, неловко переминаясь с ноги на ногу. Очень, очень даже странно. Дедушка должен был меня тут дожидаться. Хоть бы намекнул, куда он теперь подевался.
      - Да там в домике валялась какая-то записка, - вдруг сказала Олька, глядя на незнакомца серьезными карими глазами, которые всем взрослым почему-то казались на удивление правдивыми.
      - И где она? Где записочка?
      - Сожгла. Костер разжигали, а я по всей поляне бумажки собирала, - с невинным видом сообщила девочка, наблюдая, как у очкарика на глазах меняется выражение лица.
      Она тоже была очень, очень сильно сердита на этого дядьку. Надо же, принял их за пьяниц! Да он что, слепой, что ли, совсем? Пусть тогда другие очки себе пропишет.
      - Ах ты, черт! Вот алкашки малолетние, - прошипел незнакомец сердито. - Небось, и колетесь здесь к тому же? Чего руки все в крови, а? А ты, малолетка особо запомни, что женский алкоголизм практически не излечим...
      От бессильной, сдавленной злости Очкарик теперь заговорил противным, свистящим шепотом.
      Олька смотрела на него со спокойным интересом, как на любопытный экспонат, не более того. И даже перестала на него обижаться, хотя тот оскорблял их все больше и больше, по нарастающей, и уже незаметно записал в наркоманы. Интересно даже, до чего дальше дойдет дело?
      После того, как она побраталась с мальчишками кровью, девочка чувствовала, что у неё заметно прибавилось храбрости. Да что там говорить и наглости тоже.
      Незнакомец поглядел на ребят, но понял, что ругаться бесполезно.
      И тут же снова быстро сменил тактику.
      - Девочка, а ты случайно не помнишь, что было написано, в записочке-то этой? - просюсюкал он опять довольно ласковым, противным голосом. - А я тебе за это что-нибудь дам, конфетку, например...
      - Нужна мне больно ваша конфетка. У меня зубы болят.
      - А что тебе, солнышко, нужно?
      - Бутылку водки, чего зря спрашивать? - высказалась Олька, и Кир с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. - Нет - три бутылки водки. Каждому по бутылке. Пить так пить!
      Ледик тоже тихонько прыснул от смеха.
      - Так что было в записке? Значит, ты запомнила? - нетерпеливо переспросил Очкарик.
      - Может запомнила, а может и нет...У меня, дяденька, с памятью становится совсем плохо, все хуже и хуже. Наверное, от наркотиков. Придется сбавить дозу.
      - Чертовы дети, - пробормотал очкарик, и полез в рюкзак. - Не поколение, а мусор, сплошное отребье. Все продажные. Куда от вас деваться?
      Очкарик поднял рюкзак, и начал копаться в нем, удерживая на весу.
      Ребята подошли поближе, и стали с интересом наблюдать, что он в конце-концов достанет. Неужто, и правда бутылку водки?
      Вот будет ходячий анекдот!
      Очкарик поторопился, случайно вывернул рюкзак слишком сильно, и на траву выпала железная кружка, мятая кепка, перчатки, складной ножик, и...пачка долларов.
      Кир многозначительно присвистнул.
      Судя по первой банкноте, это была целая пачка стодолларовых купюр. На фоне сочной, летней зелени банкноты казались блеклыми, неказистыми и какими-то невзаправдошними.
      Незнакомец торопливо схватил пачку, и засунул её обратно в рюкзак.
      А потом, наконец-то, отыскал в недрах рюкзака кошелек, и протянул Ольке три десятирублевых бумажки. Как раз столько, сколько хватало на бутылку водки.
      Кажется, у этого человека было все же очень плохо с чувством юмора.
      Лицо у Очкарика сделалось красным от неожиданного казуса с пачкой денег, и от злости на детей, но он лишь вымученно улыбнулся, и постарался адресовать свою сомнительную улыбочку конкретно Ольке.
      - Так что там было - в записочке-то, а, красавица?
      Олька спокойно пересчитала деньги.
      - Вообще-то я дословно не помню, - сказала она, пожав плечами. - Я же всего один раз прочитала. Кажется, там ошибок грамматических было слишком много, это точно. Но, в общем, там вроде было написано, чтобы кто-то кого-то тут дожидался, и никуда не уходил до темноты.
      - Когда прийдет? Сколько ждать? Да он что, с ума, что ли, совсем сошел? У нас же все было рассчитано по минутам... - начал было вслух возмущаться Очкарик, но тут же опомнился, что этого делать было совсем ни к чему.
      Не та, так сказать, аудитория.
      - А ещё тут выстрелы какие-то было слышно... - подсказал Ледик.
      - Выстрелы? - быстро повернулся к нему очкарик. - Какие выстрелы? Кто стрелял? Может, милиция? Ты точно слышал?
      Он начал нетерпеливо озираться по сторонам, как будто прямо сейчас из-за кустов могла выскочить засада.
      - Да прям, - сказал Кир, глазами показывая Ледику, что нельзя быть стопроцентным болваном, и надо хотя бы немного думать, прежде чем открывать рот. - Здесь у нас уток в камышах все время стреляют. Вот ему и показалось...
      - Уток? Значит, уток. Уток, ребяточки, говорите...А раньше тут полная тишина была. Тишина и покой - никаких тебе уток.
      Незнакомец помолчал немного, и снова обратился к Ольке:
      - Вот что, ребятушки, давайте так договоримся: я вам ещё немного деньжат подкину, но вы никому не должны говорить, что меня тут встретили. Вот если только дедушку вдруг увидите...А мне в тишине хочется побыть - в кои-то веки за город выбрался. А то все одна работа, да работа...
      - А где вы работаете? - тут же спросила Олька.
      - Там работаю, где мы с тобой, может ещё с такими темпами и встретимся, красавица, - ответил Очкарик загадочно. - Значит, постреливают у вас, охотнички балуются? Ну-ну...
      Незнакомец порылся в кошельке, достал сто рублей, немного помедлив, протянул деньги Ольке, и раздраженно махнул рукой, чтобы дети как можно скорее убирались прочь, и больше путались у него под ногами.
      Ребятам ничего не оставалось делать, как покинуть место ритуальной клятвы которая оказалась оборванной на полуслове по вине ещё одного неприятного типа.
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ДУРНЫЕ ДЕНЬГИ.
      Олька не успела даже прочитать вслух проект устава, и основные задачи тайного общества "КОЛ", в общих чертах ей старательно разработанные и записанные в блокноте.
      Итак, значит снова приходилось действовать не по уставу, а руководствуясь интуицией. А интуиция подсказывала Ольке, что появление Очкарика сулило новые, дополнительные хлопоты.
      - Хорошо ещё, что он не понял, чем мы на самом деле занимались, сказал Кир. - И не догадался, что мы теперь "КОЛ" - дуны. Только вот домик он наш напрасно занял. Я думал, мы там теперь устроим свой штаб.
      - Штаб? Зачем нам штаб? - пожал плечами Ледик. - Мы что, партизаны, что ли?
      - А как же, любому тайному обществу нужен штаб, место для встреч. Или мы возле коряги, что ли, будем собираться? Где сделаем штаб?
      Ледик остановился, и поглядел на Кира снизу вверх, но с таким выражением, как иногда глядят взрослые на малых, неразумных детей.
      - Штаб должен быть вот здесь, - сказал он, и выразительно похлопал себя пальцем по белокурой голове. - Вот тут все должно храниться...
      Кир тут же почувствовал себя задетым его замечанием.
      - Ты на кого намекаешь? Думаешь, один у нас такой умный? Да, один?
      У него даже сами собой сжались кулаки.
      - Ну вот, опять вы начинаете, - вздохнула Олька, которая и без того выглядела удрученной. - Но как же? Слушайте, люди, так нельзя - вы же теперь братья, вон, вино выпили с кровью...
      - Я не выпил, не успел, - заметил Кир с угрозой в голосе. - Значит, мне пока что можно этому умнику врезать как следует, чтобы зря не задавался!
      Олька остановилась, и задумчиво поглядела на нахохлившихся мальчишек.
      - Слушайте, а вы заметили у этого противного типа целую пачку долларов? Ледик, ты видел?
      - Ну и что такого?
      - Как это - что такого? Неужели тебя это совсем не удивило?
      Ледик тоже остановился, но на всякий случай встал подальше от Кира.
      - А что? У моих родителей тоже всегда так, в пачках...
      - Ха, так, значит, ты, суслик, у нас сынок "новых русских"? воскликнул Кир. - Теперь все понятно, почему ты из себя такого крутого строишь. Думаешь, если у твоего папаши мерседес ворованный, так ты и по голове стучать можешь, и пальцы показывать?
      - Да нет, никакие они не "новые русские", - проговорил Ледик. Обыкновенные люди. У них фирма своя туристическая, и ещё они какой-то недвижимостью в Испании занимаются. У нас там тоже дом есть, в Испании. Но я его терпеть не могу. Скрипит весь, как будто вот-вот развалится от морского ветра. Тут, у вас, мне в сто раз больше нравится.
      - Ничего себе! Неужели у нас даже лучше, чем в Испании? - удивилась Олька.
      - Здесь я вас потому что встретил, - спокойно пояснил Ледик. - Знаете, как здорово, когда у тебя появляются настоящие друзья? И причем сразу двое. Я всю жизнь об этом мечтал.
      Кир не нашелся, что и ответить.
      Признаться, он был обезоружен таким простодушным признанием почти что в любви.
      Даже драться сразу расхотелось. Все свои двенадцать лет от роду Кир прожил в одном и том же, вот этом самом прибрежном районе, на окраине провинциального города, и так сложилось, что даже в Москве никогда ещё не был, не то что - в Испании...
      Правда, несколько раз он ездил к тетке в деревню, но это путешествие было недалеким - всего пару часов от центра на автобусе.
      - Слушай, так ты, может, и корриду настоящую видел? Бой быков? вспомнил Кир, и во все глаза уставился на Ледика.
      - Еще чего. Во-первых, это дорого. Но если бы мне такую же пачку денег дали, как у этого типа была в рюкзаке, я бы и то не пошел смотреть, как быков убивают. Тоже мне - удовольствие!
      Но Кир на этот счет был совсем другого мнения. На какое-то время он даже позабыл и про старика, и про русалку, и про Очкарика, и начал представлять, как в Испании проходит коррида...Тореадор, смелее...
      Но Олька быстро вернула мысли товарища в прежнее русло.
      - Пусть этот нехороший человек меня обидел, - сказала она, нахмурившись, - Но я тоже неплохо ввернула ему про записку, которой и в помине не было. Зато теперь Очкарик точно до вечера будет ждать нашего Кавако. Интересно бы подслушать, о чем они будут разговаривать. Тогда все сразу же станет ясно, и загадки раскроются...
      Поспорить с этим было трудно.
      Олька посмотрела на Ледика, и добавила:
      - Знаешь что, может быть, у вас в Москве многие ходят с пачками долларов в рюкзаках, а я такое первый раз вижу. Нет, здесь что-то не то. Не понравился мне этот добрый дядечка, который сначала обзывал нас алкашами, а потом тут же дал денег на водку. Нет, нам теперь нельзя ни одного, ни другого теперь упускать из вида...
      Не прошло и получаса, как на реке появилась лодка с двумя новыми рыбаками, которые расположились ловить рыбу как раз напротив затопленного острова.
      Изображать ловлю на удочках на глубине было бесполезно и выглядело слишком неправдоподобно, поэтому Кир нарочно позаботился насчет специальных снастей с блеснами, которые мальчишки называли между собой "дрыгалками". На такие штуковины в здешних местах неплохо ловились судаки, лещи, и некоторые другие глубоководные речные рыбины.
      Утомительность подобной рыбалки заключалась в том, что нужно было постоянно ритмично дергать рукой, чтобы блесны под водой мелькали, и были похожи на мальков, которых стремились на лету заглотить их хищные подводные собратья.
      Но Кир воспринимал это занятие, как дополнительную тренировку для мускулатуры руки, и махал "дрыгалкой" так старательно, что на его блесны между делом попалось уже штук пять приличных судаков, так что он незаметно для себя начал входить в рыбацкий азарт.
      В большой отцовской шляпе фасона "сомбреро", надвинутой на лоб, Кир был сейчас неузнаваем, и казался сам себе особенно мужественным.
      На него сильно подействовало упоминание об Испании, разбередив несбыточную пока что мечту о дальних путешествиях и приключениях. Но пока приходилось довольствоваться лишь тем, что в своей соломенной шляпе Кир воображал себя то мексиканским рыболовом, который вышел в море за тунцом, то ковбоем, что на время отвлекся от охоты за дикими мустангами, чтобы поймать себе на обед рыбы, то кем-нибудь еще...
      Половину Олькиного лица закрывали солнцезащитные очки и козырек большой мужской кепки, так что она тоже могла сойти за кого угодно - хоть за друга ковбоя, хоть за второго мексиканского рыбака.
      Но больше всего Олька сейчас была похожа на американского военного корреспондента из какого-то фильма, названия которого Кир не помнил - она держала в руке фотоаппарат, и делала снимки с таким видом, словно фотографировала не красивые речные виды, а сверхсекретные военные объекты.
      Ребята приготовились к тому, что появления Водяного ждать придется долго, и запаслись не только терпением, но также термосом с чаем и бутербродами.
      Кир был доволен, что догадался взять с собой настоящие снасти, и ему по крайней мере было совсем не скучно дожидаться появления злополучного старика.
      Кстати, давненько Киру так сильно не везло в рыбной ловле, как сегодня.
      А Ольке - с погодой, и она радовалась, что виды фотографии обещали получиться необыкновенной четкости красоты.
      Но активнее всего девочка все же фотографировала берег заболоченного островка.
      Ей казалось, что там вот-вот зашевелятся кусты, и покажется рыжеволосая утопленница, или сам Водяной-Кавако с белой, всклоченной бородой. Но время шло, а бережок напротив выглядел совершенно безлюдным, неестественно пустынным и тихим. Там даже птицы почему-то не щебетали, и лягушки не квакали, как на других, соседних островах.
      Странное, заколдованное место...
      Пленку надо было экономить, и Олька подолгу просто глядела на воду, размышляя о том, что любая река, не говоря о море или океане, на самом деле хранит множество самых невероятных тайн, скрытых от людей под толщей воды.
      В этих тихих заводях и протоках существовала совсем другая, загадочная жизнь, к которой им, членам тайного общества "КОЛ", случайно удалось прикоснуться.
      Разумеется, из-за Ледика, по этому поводу не было никаких сомнений. Может, троюродный братец и впрямь обладал свойством притягивать к себе всякие сверхъестественные явления? Или служил незаметным проводником в этот сказочный мир?
      Олька вглядывалась в глубину, и порой ей даже мерещилось, что она видит в глубине что-то белое, серебряное, золотистое, различает какое-то таинственное свечение из - под воды, как будто бы на самом дне существовало на самом деле отдельное царство-государство с удивительными замками, золотыми крышами. Царство, откуда появились и русалочка, и Водяной, и живут также другие таинственные существа, временно спрятавшиеся от чужих глаз?
      Солнце вошло в зенит, и висело уже над самой лодкой.
      Можно было, разумеется, объяснить мерцание солнечными бликами на воде, но почему-то сегодня Ольке не хотелось довольствоваться столь примитивным доводами.
      Нельзя же все на свете объяснить только при помощи законов физики. Недаром во все времена люди верили во всевозможные приметы, и из поколения в поколение строго соблюдали многие непонятные обычаи.
      Олька покосилась на Кира.
      Говорят, настоящие мореплаватели с трудом выносили на борту женщин, потому что всякий раз это им грозило каким-нибудь несчастьем, или по меньшей мере - крупными неприятностями.
      Но Кир переносил её присутствие вполне нормально - наверное, просто ничего не слышал про такое правило.
      Олька сонно подумала, что это даже к лучшему, что Кир так мало читает, и многого просто-напросто не знает, как тот же Ледик, который сейчас остался на берегу, и наверняка наблюдает в бинокль, как их лодка тихонько покачивается, качается, качается на волнах...
      Олька прикрыла глаза, и почувствовала, что запросто может уснуть, убаюканная плеском воды, но тут увидела, как от берега затопленного островка отделилась знакомая плоскодонка старика.
      - Не оборачивайся, - прошептала Олька. - Наконец-то. Наш Кавако поплыл к городу.
      Кир от неожиданности чуть было не выронил свою "дрыгалку", но быстро справился с собой, и только озабоченно сдвинул черные, густые брови.
      Старик греб по направлению к городу, и, скорее всего, снова намеревался оставить лодку возле коряги. Как раз там, где его будет поджидать Ледик, который попытается проследить, куда Водяной двинется дальше, пока Кир с Олькой тоже причалят к берегу. Не могут же они сейчас же припуститься за стариком в погоню?
      Это только вызовет ненужные подозрения.
      Признаться, сначала Кир немного удивился, что Ледик сам вызвался караулить Водяного на берегу. Все же одному связываться с такими странными типами было слишком опасно.
      Но потом все объяснилось - Ледик просто-напросто совсем не умел плавать, и самое трудное занятие на земле для него все равно было гораздо предпочтительнее, чем любая прогулка по воде.
      Бояться воды! Такое у Кира даже в голове не укладывалось.
      Олька потянулась, зевнула, и сделала вид, что вдруг ужасно захотела спать. А потом легла на заднем сиденье лодки, свернувшись калачиком, и укрылась с головой пропахшей рыбой телогрейкой. Она сидела лицом к старику, и не хотела, чтобы он её узнал и тем более заподозрил слежку.
      Кир сидел неподвижно, окаменев, слушая, как за его спиной тихо шлепали по воде весла.
      Черт побери, эти мокрые, шлепающие звуки, о которых говорил Ледик, и вправду словно бы повсюду сопутствовали старику, и были неотъемлемой частью этого Кавако, а по-русски - Водяного.
      Лодка проплыла мимо, и Кир перевел дыхание. Старик их, кажется, не узнал.
      - Ты чего сидишь? - прошептала из-под телогрейки Олька. - Эй, кол, давай кол..
      Кир не сразу понял, о чем она толкует, но потом вспомнил про систему условных сигналов.
      Как только покажется лодка старика, он должен поднять вверх одно весло, и показать Ледику, что старик был в лодке один, и два весла - если они перебирались на большой берег вдвоем с русалкой.
      Кир, правда, не разглядел, находился кто-нибудь на дне лодки, или нет, но, помедлив, на всякий случай поднял вверх одно весло. По крайней мере, он видел только старика, и за него мог поручиться точно.
      Издалека поднятое вертикально весло напоминало единицу, или - как любят говорить дети в школе - кол. И это вполне соответствовало названию тайного общества. Ольке нравились такие совпадения, которые заметно украшали любую игру и даже серьезные дела.
      Теперь нужно было только выждать время, когда лодка Водяного скроется в камышах, и как можно скорее подналечь на весла.
      Кир начал торопливо сматывать снасти, но тут совсем близко послышался звук лодочного мотора.
      Мальчик и опомниться не успел, как рядом с его весельной лодкой оказался новенький катер "Прогресс" с флажком на носу, в котором сидели двое незнакомых мужчин в форменных фуражках. Кирилл Худяков узнал катер рыбнадзора.
      - Разве вы не знаете, что в это время действует запрет на ловлю рыбы? - крикнул один из мужчин. - Вы что тут делаете?
      Олька окончательно высунула из-под телогрейки всклоченную голову.
      Ее кепка сбилась на бок, челка торчала дыбом.
      - Да тут дети, - разочарованно сказал мужчина, обращаясь к своему спутнику, который сидел за рулем. - Еще лучше. Чья лодка? Кто разрешил находиться на воде без взрослых?
      - Моя лодка, - соврал Кир.
      На самом деле, лодка принадлежала Ивану Долгову - одному из товарищей его старшего брата Сергея.
      Ванюшка был человеком широкой души, и кому угодно давал старую посудину напрокат. Вот и младшему брату своего друга он тоже на этот раз не отказал, и даже разрешил Киру попользоваться своими знаменитыми рыбацкими снастями, которые были предметом его гордости, и зависти многих рыбаков. Свои блесны Иван самолично сделал на заводе, где не так давно устроился работать учеником токаря, и они блестели лучше магазинных - дорогих и совершенно бестолковых.
      - Пошли к родителям - пусть платят за вас штраф. Следующий раз будут лучше за вами следить. А пока отдавайте снасти и рыбу, сделаем опись...
      Олька умоляющими глазами уставилась на усатого охранника.
      Можно было только представить, что скажет баба Сима, если к ней сейчас явится этот человек и потребует отдать последние деньги от пенсии.
      Вот где начнется настоящий страх и ужас!
      - Да мы даже и не ловили ничего, дяденька, мы просто так - гуляли, фотографировали, следили...
      - За кем следили?
      Олька прикусила язык и замолчала.
      Не могла же она сказать этому строгому, усатому мужчине в рыбнадзорской фуражке, что они с Киром следили за Водяным и Русалкой, а рыбу ловили так, между делом...
      Тогда они могут отправить детей даже не к родителям, а сразу куда-нибудь ещё подальше.
      - Хватит мне язык заговаривать, - оборвал девочку усатый охранник природы. - Вот дети пошли - врут прямо в глаза, и даже не краснеют. Смотри, Михаил, сколько они тут набраконьерили - не каждый взрослый ещё столько наловит.
      Рулевой перегнулся через борт катера, и заглянул в лодку под ноги Кира, где стояло ведро с рыбой.
      - Вот деловые, - подтвердил Михаил. - И вся с икрой, наверное. Вон судачки какие - один к одному.
      - Честное слово, дяденька, мы просто не знали, что сейчас нельзя ловить, а то мы бы ни за что... - снова принялась конючить Олька.
      Кир молчал, угрюмо прижимая к груди снасти, и готовясь защищаться до конца, но ни за что не отдавать чужое рыболовное снаряжение в руки рыбнадзора...Терять ему было нечего - в противном случае Иван так и так самолично начнет отвинчивать Киру голову за то, что не вернул в целости и сохранности его драгоценность.
      Но тут Олька нащупала в кармане деньги, полученные от Очкарика и, к счастью, ещё не потраченные, и торопливо протянула их охранникам.
      - Вот. Только не надо родителей. Мы сейчас сами отсюда уплывем, к базе...
      Возьмете, мне только что на мороженое дали.
      Усатый взял сторублевую купюру, покрутил в руке:
      - Ого, на мороженое, а ты не объешься? На вид вроде бы такая маленькая.
      Тут и на двадцать штук эскимо хватит. Как ты думаешь, Михаил, выручим малышку? А то у неё точно горло не выдержит...А рыбу все равно придется отдать.
      Кир молча передал представителям рыбнадзора ведро с рыбой, подождал, когда они переложил её в свой мешок.
      - Выручим, - кивнул Михаил, ловко заводя мотор, который перекрыл все остальные слова и звуки.
      Из-за моторного рева можно было услышать последние распоряжения стремительно удаляющегося усача:
      - Но чтобы сразу же... к берегу... лодку на место... и чтобы без взрослых...
      Окончания фразы слышно не было - катер быстро уносился вдаль. Да оно и к лучшему - за такие деньги можно было как-нибудь обойтись без лишних нравоучений.
      - Вот чертовщина, - проговорил Кир, любовно разглядывая снасти, и торопливо пряча их в сумку, чтобы в полной сохранности передать Ивану.
      - Не повезло. И рыбу отняли, и старика мы упустили. Да и денег тоже лишились. А ведь как бы пригодились ...
      - А ты хоть понял, какие это деньги? - спросила Олька.
      - Нормальные. Еще бы - целых сто рублей.
      Кир вздохнул, и запоздало погрозил вслед катеру, который увез и рыбу, и деньги своим загорелым, крепким кулаком.
      - Ух, ворюги!
      - Дурацкие деньги, нехорошие, - уточнила Олька. - Не чистые. Как пришли, так и ушли. Нечего жалеть.
      - Да уж конечно, - проворчал недоверчиво Кир. - Те, которые остались у Очкарика в рюкзаке, баксы, гораздо лучше. Я и не спорю.
      - Теперь вся надежда на Ледика, - сказала Олька, и Кир только недоверчиво усмехнулся.
      Вот уж, надежда! Как на такого человека вообще в чем-то можно было надеяться?
      В некоторых вопросах Олька была все же излишне наивна, и напоминала всех остальных девчонок.
      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. СПЯЩИЙ КРАСАВЕЦ.
      Как только дети причалили к берегу, они сразу же бросились искать Ледика.
      На всякий случай сначала подбежали к коряге. Лодка Водяного болталась уже тут, привязанная к сучку обмахрившейся петлей.
      Все шло по плану: третий член тайного общества "КОЛ" должен был сразу же отправиться за стариком по направлению к домику.
      На всякий случай Кир присвистнул условленным свистом, но никто не отозвался.
      Удочки лежали на том же самом месте, но сейчас они никому не были нужны.
      Какая тут может быть рыбная ловля, когда под самым носом творится черт знает что!
      Кир и Олька тоже двинулись к турбазе "Осинка", соблюдая все правила конспирации. Но, как выяснилось, он старались совершенно напрасно. В домике с распахнутой настежь дверью никого не оказалось.
      Не было видно ни Очкарика, ни Водяного, ни Ледика.
      Олька металась по поляне, стараясь понять, не оставил ли троюродный братец хоть какой-то знак. Хоть какую - нибудь стрелку, или кол. Мог бы и догадаться, черт побери!
      И вдруг она уселась на траву, и разревелась.
      - Ты чего? - удивился Кир, который никогда не видел свою подругу плачущей.
      - Ведь я же знала, что нельзя...никак нельзя его было оставлять одного. Где теперь его искать? Что я скажу бабе Симе? Да и вообще - это такой человек, с которым в любой момент может случиться черт знает что... Он же магнит...притягивает...Он же сам нам говорил, а мы...
      Девочка помолчала, потом с трудом выговорила:
      - А вдруг они его застукали, и с собой увели? Ну, этот Водяной? Или Очкарик с долларами? Или...убили?
      - А труп тогда где? - поинтересовался Кир.
      - Какой ещё труп? Ты думаешь, что хоть говоришь? Не надо никакого трупа! Ты хоть думай немного, что вообще говоришь...
      Ребята молча пошли по тропинке, которая вела к городу. Может быть, Ледик каким-то образом оказался уже дома?
      - Погоди, что это там? - остановился вдруг посреди дороги Кир, заметивший под кустом что-то белое.
      Дети быстро побежали туда, и увидели лежащего на боку ...Ледика.
      Олька вскрикнула, и вдруг тоже упала на колени, словно кто-то невидимый ударил ей по ногам.
      Ничего более страшного невозможно было и придумать и в самом страшном сне.
      Кир первым подбежал к Ледику, схватил его за руку, и тут же издал громкий, счастливый вопль. Олька смотрела на него непонимающими, и почему-то ставшими совсем черными от ужаса глазами.
      - Да живой он, живой! Тепленький совсем! - прокричал Кир. - Эй, вставай, чего ты тут спрятался? Испугался так, что ли? Ба, гляди, да он спит! И как крепко - палками не добудишься.
      - Спит? - выдохнула Олька. - Погоди, тут что-то не то. Надо посмотреть - может быть, он ранен?
      Олька осторожно, на цыпочках подошла к Ледику, словно боясь его потревожить и разбудить. Троюродный братец и впрямь крепко спал, положив под щеку ладони, сложенные лодочкой, и не реагировал на попытки Кира вырвать его из сладостных объятий Морфея. Что ещё за новая чертовщина?
      Кир развернул Ледика, и положил его на спину, чтобы удобнее было трепать за все части тела, хлопать по щекам, хоть как-нибудь растормошить. Но сонный красавец лишь изредка бормотал что-то непонятное, упорно не открывая глаз.
      Олька тем временем подробно, со всех сторон его осмотрела - нигде не было видно ни капли крови, ни оторванной пуговицы, и вообще никаких признаков насилия.
      Странно...Очень, очень странно.
      - Может, у него это такая реакция на тот собачий укус? - сказал Кир.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Ну...бешенство. Просто оно проявилось в такой сонной форме. Мало ли что бывает?
      - Так точно не бывает, - подумав, высказалась Олька. - Я в свое время всю медицинскую энциклопедию от корки до корки прочитала. Похоже на то, что ему вкололи какие-то снотворное. Но - кто? Почему? Знаешь что - на всякий случай нам нужно отсюда пока убираться - мало ли что.. И Ледика поскорее унести.
      Делать было нечего - Кир послушно взвалил Ледика себе на загривок, и потащил подальше от злополучного, таинственного места.
      Хорошо еще, что троюродный брат Ольки был таким худосочным. Хотя нести его на себе все равно было не слишком-то райским наслаждением.
      Обливаясь потом и кряхтя, Кир дотащил Ледика до берега.
      Несколько раз по дороге он останавливался, и пытался поставить свою ношу на ноги, в надежде, что Ледик наконец-то очухается, и пойдет своим ходом. Но все было бесполезно - москвич тут же снова падал, и Киру приходилось на лету его подхватывать и снова взваливать на спину.
      - Знаешь, а я поняла, почему тогда, на дорожке, сначала было видно две пары следов, а потом снова только сапожищи старика, - вдруг сказала Олька, с сочувствием глядя на надрывающегося Кира. - Он точно также кого-то переносил на спине, и иногда отдыхал. Точно!
      - Ага - русалку, обутую в кроссовки, - огрызнулся на ходу Кир, которого сейчас гораздо больше беспокоила собственная тяжелая ноша.
      - Слушай, - высказал он новое предположение. - А может, у твоего братца - солнечный удар?
      - Как это его могло ударить? Он же в тени был, под деревьями...
      Но Олька не успела договорить.
      - А сейчас проверим, - заявил Кир, а вдруг сбросил Ледика в воду, поднимая фонтан брызг, заглушивший невольный Олькин визг.
      Как это ни удивительно, но проверка удалась на славу.
      Не прошло и несколько секунд, как Ледик пулей выскочил из воды, и уже стоял на своих ногах, отряхивая воду и с безумным видом озираясь по сторонам.
      - Смотри, ожил! - воскликнула Олька. - Ура, вот она - живительная сила воды.
      - Да вы чего? Чего это вы? Вы зачем меня топите?
      У Ледика, который только что не подавал никаких признаков жизни, теперь был такой смешной, обиженный вид, что невозможно было удержаться от улыбок.
      Он сел в стороне от ребят, и принялся вытряхивать из сандалий воду.
      - Ты чего? - приступил с расспросами Кир.
      - Сижу.
      - Хорошо еще, что не лежишь, - сказал Кир, глядя на недовольное лицо москвича в мелких крапинах веснушек на носу. - А старик где?
      - Убежал. Туда куда-то, - Ледик показал рукой в сторону пляжа. Видели бы вы, как он драпанул. Здорово я его припугнул! А вы меня в воду чего это вы?
      - Ну-ка, давай, не тараторь, а говори по-порядку, - приказала Олька, которая тоже ничего не могла понять. - Ты наш сигнал видел? В смысле когда мы весло поднимали? Водяного встретил? Проследил, куда он пошел? Хоть что-нибудь выяснил? И вообще - чем ты тут занимался?
      Ледик снял с шеи спортивный свисток, негромко свистнул, и чему-то рассмеялся.
      А потом сказал:
      - Вот этим. Свистел.
      Этот свисток Кир нашел в своем спортивном инвентаре, и как-то принес Ольке, чтобы она на всякий случай брала его с собой, когда возвращалась откуда-то домой поздней ночью. Свисток издавал трели наподобие милицейского, и им можно было запросто неожиданно распугать хулиганов.
      Кир сразу же узнал свой свисток в руках москвича, и нахмурился.
      А Ледик тем временем начал рассказывать, как ему удалось обогнать старика, когда тот, крадучись, двинулся по дорожке по направлению к турбазовскому домику, и как громко он засвистел, изображая милицию, после чего старик быстро развернулся и побежал к городу.
      - А у меня как раз горло болит - и я тут как крикну потом ещё хрипло, как крикну: "Стоять! Ни с места!"
      - Зачем? - перебил нетерпеливо Кир.
      - Напугался чтобы...
      - Почему?
      - А знаешь, я как громко свистнул, даже у самого уши заложило.
      - Да нет, я спрашиваю, зачем ты, бестолочь такая, начал свистеть?
      Ледик глядел на Кира большими, прозрачными, и совершенно непонимающими глазами. И взгляд этот был - прямо-таки младенческим.
      "Опять все только напортил, - подумал про себя Кир сердито. - Эх, всыпать бы ему как следует хоть разок, чтобы не высовывался, когда не надо, а слушался старших. Если бы не Олька, я бы из него давно человека сделал..."
      Олька тоже с немалым удивлением разглядывала Ледика из-под огромного козырька кепки.
      - Я тоже что-то ничего не понимаю, - проговорила она более спокойно, чем Кир. - Ведь мы же договаривались, что ты просто за Водяным будешь следить, так?
      - Так...
      - Мы должны были посмотреть, как пройдет их встреча с Очкариком, и по-возможности постараться подслушать, о чем они будут говорить между собой. Разве не так?
      - Так, вроде...
      - А теперь ты все снова напортил. Так, что ли, получается?
      - Так...Но...
      Ледик тяжело, обиженно задышал, а потом проговорил:
      - Дело в том, что я вдруг почувствовал, что им, этим, ни за что нельзя давать встречаться. Правда, я даже не знаю, как это объяснить. Нельзя - и все. Если они встретятся, то тогда нам всем станет ещё хуже...
      - Куда уже хуже? Нет, ты все же объяснись! - угрожающе протянул Кир. Мы не такие идиоты, как ты считаешь, как-нибудь поймем.
      Ледик посмотрел на товарища с привычным испугом, и неприметно сделал шаг в сторону Ольки.
      - Я почувствовал, что если эти встретятся, то они сразу же обо всем договорятся, и...исчезнут. Нет, честное слово. По-по-понимаете, мы не должны давать им объединяться, а то они тоже сделаются вдвое сильнее, как мы...Поэтому я и стал свистеть, чтобы спугнуть старика с пути... - почти что шепотом сказал Ледик.
      А потом обиженно добавил:
      - Между прочим, мне тоже было страшно, но я же не про себя, а и про вас тоже
      думал...
      - И ты полагаешь, Водяной не сможет подобраться к домику другим путем? Вот только мы про это уже ничего не узнаем. Может быть, они сейчас как раз уже встретились с Очкариком, пока мы тут...
      - Исключено, - прошептал ещё тише Ледик.
      - Почему это?
      - Я проверил - Очкарик из домика сразу же смылся. Наверное, он тоже услышал свист, и исчез.
      Кир раздраженно сел на берег, и ударил кулаком по земле.
      Лучше бы, конечно, это была не земля, а безмозглая, белобрысая голова Ледика, который умудрился всех без всякого толка распугать, и испортить намеченную операцию.
      Олька тоже села рядом с Киром, и отвернулась от своего троюродного братца.
      Черт побери, она тоже уже начинала жалеть, что сама предложила кандидатуру Ледика в члены тайного общества. Да он просто был ещё не готов к серьезным делам, вот и все! Вообще-то, ещё было не поздно взять третьим другого пацана, который, по крайней мере, не будет бояться каждого шороха в кустах, собак, воды, йода, врачей...
      Но главное - сумеет выполнять приказания старших.
      Дело было сделано, а точнее - проиграно. Очкарик исчез. Старик тоже убежал, и теперь, наверняка надолго где-нибудь затаится, так что навряд ли они его когда-нибудь вновь увидят. Русалка...
      - А я узнал в аптеке, какие Водяной покупал лекарства, - тихо сказал Ледик, прерывая сердитое молчание ребят. - Такие же как и мне нужны - от горла и простуды. Микстуру от кашля, детский панадол...Странно как-то. Зачем ему понадобился детский панадол? И в домике тогда тоже нашатырным спиртом, и ещё какими-то лекарствами пахло...
      - Тебя лечить собрался, - огрызнулся Кир. - Будет по ночам вместе с Черной рукой выходить из-за шкафа, и тебе в рот вливать, чтобы рассвистывался тут поменьше ...
      Но Ледик после этой шутки вдруг слегка побледнел, и потер лоб, словно бы что-то припоминая.
      - Вот вы будете смеяться...Я знаю точно, что вы будете смеяться, но ведь я ЕЕ видел.
      - Кого?
      - Черную руку. Но только она вылезла не из-за шкафа, а из-за дерева. И вдруг быстро, больно, чем-то меня уколола. Я закричал - и она сразу же исчезла. А потом я не помню совсем ничего. Ах, да, вы зачем-то топить меня начали. За что? Что я такого сделал?
      Кир и Олька удивленно уставились на Ледика - было видно, что он нисколько не шутил.
      - И - куда? Куда она тебя уколола? Хоть это-то ты помнишь?
      - Вот сюда, - показал Ледик на свое предплечье. - И так больно-пребольно, правда, прямо сквозь рукав футболки. Как будто укусила, или даже ужалила.
      - Покажи.
      Ледик засучил рукав, и Олька непроизвольно ахнула - на плече у троюродного братишки явственно различался красный, слегка припухший след от недавнего укола.
      - Что это? Неужто и правда? - прошептала Олька.
      - Вот тебе и на, - отозвался Кир. - А мы смеялись...
      - КОЛ, КОЛ, вколю тебе укол, - вспомнила Олька строчку из какого-то детского стихотворения.
      А что тут ещё можно было сказать?
      Ледик посмотрел ребят с видом победителя. Наконец-то они поняли, что все, про что он говорил - это вовсе не какие-нибудь шуточки, а настоящая правда.
      - Послушай, а может, тебя змея ужалила? Какая-нибудь черная, и не очень ядовитая гадюка? - подумав, спросил Кир.
      - Да нет, - пояснил Ледик. - Я же её видел - Черная рука. Она даже пальцами шевелила, и что-то такое держала...
      - А ты не разглядел - что именно?
      - Да, разглядишь тут, конечно, скажете тоже, - поежился Ледик. Может, мне её надо было ещё пожать, поздороваться?
      - Послушай, а она, твоя Рука вся была черной? Ну, как будто бы рука у негра? Или похоже, что на ней была перчатка?
      - А какая разница? Вообще-то как перчатка...
      Кир громко хлопнул в ладоши.
      - Ну, разумеется! Как же мы сразу не поняли? Это же Очкарик! Точно он! Разве вы не заметили, что когда у него из рюкзака вместе с долларами всякие вещи стали выпадать, там были и черные, кожаные перчатки!
      - Что-то я не помню, - призналась Олька.
      - А я как раз хорошо запомнил, потому что подумал про себя сначала: зачем ему в такую жару зимние перчатки понадобились? Он что - на северный полюс, что ли, собрался? А потом подумал, что если человек будет часто ездить на рыбалку и веслами много грести, то такие перчатки - очень даже удобная вещь, чтобы мозолей не было. И тут же потом про них забыл...
      - Точно! - воскликнула Олька. - Тогда все становится понятно. Прежде, чем удрать, Очкарик решил на всякий случай обезвредить Ледика, чтобы тот случайно не поднял лишнего шума, и дал ему спокойно уйти. Наверное, у него были основания быть таким осторожным. Поэтому он подкрался к нему из-за кустов, и всадил какое-то снотворное. И теперь - ищи его, свищи.
      - Как снотворное? Но я не видел никакого шприца!
      - А тебе разве никогда не делали уколы такими специальными "пистолетиками"? - спросила Олька. - Немного больнее, зато - очень быстро. Хлоп - и готово. Наверное, у Очкарика была такая штука. И ведь правда чего ты, Ледик, сильно боялся, то с тобой и случилось. Как нарочно.
      Некоторое время ребята посидели молча.
      Олька первой поднялась с нагревшейся на солнце травки.
      - Слушай, Кир, а опиши-ка мне ещё раз, как выглядела твоя утопленница, - вдруг попросила она.
      Кир нахмурился - ему неприятно было лишний раз вспоминать про тот случай.
      Ведь он никому не сказал, как драпанул тогда подальше от острова с такой скоростью, словно бы у байдарки выросли подводные крылья.
      - Да такая какая-то, - сказал он неопределенно. - Прозрачная, ручки тоненькие, в волосах трава запуталась. Белая совсем. Бледная, как поганка.
      А потом помолчал и добавил:
      - Бледная и рыжая. И говорит таким голосом, каким живые люди сроду не говорят...
      - А как? Как она говорила? - не отставала Олька.
      Кир сделал ужасное лицо с остекленевшими глазами, и прошептал замогильным голосом:
      - Мальчик, а, мальчик... Иди сюда, мальчик, возьми меня домой, я хочу домой...
      - Значит, под воду, - уточнил Ледик.
      - А ты молчи - тебя не спрашивают, - оборвал его Кир. - Это и так ясно.
      - И все? - с прокурорским видом смотрела на весь этот театр одного актера Олька.
      - Мальчик, а, мальчик, иди, иди сюда, а, мальчик... - снова зашептал Кир завывающим голосом, издавая при этом протяжные вздохи. - Подойди поближе, мальчик...
      - Хватит, - остановила, наконец, товарища Олька. - Вот что: я должна сам её увидеть, своими глазами.
      - Кого?
      - Как кого? Русалку, кого же еще? Чего вы не меня так смотрите? Насколько я помню, русалки и всякие там души обычно охотятся за существами противоположного пола, а это значит, что меня она точно не тронет.
      - А ты в этом так уверена? - поежился Ледик.
      - Девчонка с девчонкой всегда сможет договориться и найти общий язык, даже если одна из них с рыбьим хвостом...По крайней мере, это единственное живое существо, у которого можно постараться хоть что-то узнать.
      - А ты уверена, что - живое? - снова тихо спросил Ледик.
      - Не важно. Скажи, Ледик, ведь старик, которого ты испугал своим посвистом соловья-разбойника, в лодке был один?
      - Один.
      - Значит, русалка осталась на острове, и пока наш Кавако где-то здесь прячется, самое лучшее время её навестить. Это последнее, что нам теперь остается. Посмотрим - если лодка старика все ещё болтается возле коряги, мы можем успеть быстренько туда сплавать.
      - Но...но зачем тебе? Думаешь, она тебе что-нибудь расскажет?
      Ледик смотрел на сестру большими, страшными глазами, словно она добровольно собралась отправиться на верную погибель.
      - Не важно. Допустим, я хочу её просто сфотографировать для нашего архива секретных материалов, - пояснила девочка, показывая на фотоаппарат. - А то у нас нет никаких документальных подтверждений, как произошло наше первое столкновение с тайными силами. Разве что волосинка...Да ещё ржавая цепь, что Кир отцепил от дерева. Нет, не убедительно. Нужен хотя бы один нормальный снимок, и тогда все будет в порядке. Кто со мной? Хорошо бы, чтобы кто-нибудь все же подождал меня в лодке, пока я буду пробираться в шалаш.
      Последние слова Олька проговорила почти что умоляюще.
      Она и представить не могла, чтобы одной отправиться к заболоченному острову, и прежде всего надеялась на Кира. Но если получится втроем - то ещё лучше.
      Как показывал опыт, втроем у них получалось все же действовать гораздо слаженнее и эффективней, а как только члены тайного общества "КОЛ" разъединялись - сразу же начинались всякие досадные глупости и накладки, начиналась сплошная художественная самодеятельность.
      - Снова надо у Ивана лодку брать, - сказал Кир. - Интересно, он ещё на пристани сидит, или куда-то ушел?
      В принципе, этот и было его положительным ответом.
      - А я как же? Нет уж, теперь я точно только с вами - хоть на воде, хоть...под водой, - заявил Ледик, торопливо вставая и боясь, что ребята могут уйти без него.
      Теперь Ледику так сильно хотелось реабилитироваться своими друзьями, что это сейчас это желание заслонило даже извечный страх перед водой.
      - А кого нам бояться? - несколько насмешливо сказала Олька.
      А потом добавила серьезно:
      - По крайней мере, нам не надо какое-то время бояться возможной встречи со стариком. Но даже если он нас и увидит...Ведь могли же глупые дети случайно отправиться рыбачить именно на это место, к острову? Мало ли... Водяной же не знает, что мы за ним следили, и даже про то, кто свистел в кустах...Надеюсь, Ледик, ты ему хотя бы не показал свой фэйс?
      - Да нет, я потихоньку, из-за деревьев.
      - Значит, якобы случайная встреча с Водяным вполне допустима...еще раз. Хотя я надеюсь, она все же не состоится. Я проникну на остров до того, как старик вернется, и сфотографирую хотя бы шалаш...
      - Давайте все же помнить, что у него есть ружье, - сказал Кир, и добавил. - Но это я так, к слову, в порядке полезной информацией.
      Ребята рассмеялись, и даже Ледик улыбнулся тоже, понимая, что ему дали шанс показать себя с наилучшей стороны.
      ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. В ЛОГОВЕ ВОДЯНОГО.
      Вообще-то плыть к заболоченному острову побаивались все, включая Ольку, и каждый по своей, невысказанной вслух, причине.
      Но теперь они, как члены тайного общества, ничего не должны были бояться, просто не имели на это никакого права. К тому же, в предложении Ольки была та доля бесшабашной смелости, которая нередко помогала творить чудеса, и обещала успешный результат.
      Всегда лучше не прятаться от зверя, а самому первым проникать в его логово, даже если это логово Водяного.
      - Знаете, а этот Очкарик чем-то на нашего учителя билогии смахивает, сказала Олька, уже забираясь в лодку. - И очками, и походкой. Такой же противный. Но он, по счастью, больше у нас преподавать не будет, говорят, уволился. А вдруг этот на его место придет? Или такой же? Он же сказал, что мы можем у него на работе ещё встретиться.
      - Не волнуйся - этого, с пачкой баксов, ты теперь тоже никогда больше не увидишь, - хмыкнул Кир. - С такими деньгами он найдет себе работу получше, чем в школе. А мне этот тип кого-то другого напоминает. Ага, вспомнил, нашего школьного психолога...
      - Почему это?
      - Да тоже такой же непонятный - сроду то одно говорит, то другое, то вроде бы нормально разговаривает, а потом начинает: тю-тю-тю, детки, му-тю-тю-тю-тю-тю...Не знаешь, куда от него сбежать.
      - Но похоже, что все-таки турист. Или учитель биологии, но на экскурсии...Может ведь такое быть?
      - Ага, точно - Водяных изучает, - рассмеялся Кир. - А экскурсия у него - в страну дураков. Доллары с кустов собирает. Может, нас к нему присоединиться, а?
      Пока ребята переговаривались между собой, Ледик молча загляделся на реку.
      В этом месте Волга была широкой, её противоположный берег утопал в дымке знойного марева, и это чем-то напоминало мальчику море, на котором, говорят, легче всего получается научиться плавать. Но он все равно так и не научился, хотя объехал немало разных морей.
      - Слушай, Ледик, ты вроде бы говорил, что знаешь всякие магические заклятия от тайных злых сил, всевозможных оборотней, - прервала его задумчивость Олька. - Нам бы сейчас не помешало чем-нибудь таким вооружиться. Так, на всякий случай...Раз ружья у нас нет, то хотя бы словами
      Ледик с готовностью начал припоминать все, что он знал по этой теме.
      На первом месте - костер. С древнейших времен костер был самым испытанным и надежным средством против любой нечистой силы. Но разводить костер на лодке, и тем более на чужой - пожалуй, это было чересчур.
      Ледик даже не стал говорить ничего вслух, опасаясь, что тогда Кир окончательно взбесится, и сбросит его с лодки вниз головой.
      Рябиновый посох? Несомненно.
      Но этот способ защиты больше подходил для путников, сухопутных странников, бредущих ночами по дорогам, сквозь темные леса и овраги.
      Небольшие охранные амулеты - вот чем было бы неплохо сейчас каждому на всякий случай разжиться и незаметно вооружиться.
      Ледик призадумался. Например, в Британии мудрые люди никогда не отправлялись на встречу с нечистой силой, не запасаясь заранее цветком маргаритки, который они называли "дневным глазом", и считали волшебным. У других народов маргаритка заменялась клевером - он тоже считался святым цветком, потому что его листочки напоминали форму креста. Или листьями папоротника, который на здешних берегах почему-то не произрастал...
      Но где их сейчас взять, такие цветы?
      Ледик перебрал в уме все, что знал про защитные амулеты, и вдруг припомнил ещё одну вещь, которая во все времена служила надежной охраной от всевозможной нечисти.
      Простая корка хлеба!
      Ну, конечно - особенно, в тех краях, где хлеб всегда считался основой жизни.
      Недаром в одном старинном предании складно объяснялось, что "эта корочка святая от лихой беды спасает..."
      - У нас остался хлеб? - спросил Ледик.
      В рюкзаке запасливого Кира всегда на всякий случай водилось что-нибудь съестное - кусок булки, печенье, какая-нибудь старая карамель, которая могла при случае спасти от голода, и даже несколько бульонных кубиков "Галина Бланка". Мало ли...
      - Батюшки, неужто есть захотел? - удивилась Олька, которая каждый день наблюдала, с каким трудом баба Сима заставляла Ледика проглотить лишний кусок, патетически вопрошая при этом, обращаясь в пространство, как же она такого худого ребенка-заморыша будет в самую Москву, в столицу нашей Родины, назад отдавать?
      - Да нет, просто каждый из нас должен сейчас взять в руку по корочке хлеба...
      - Ничего себе, а как я тогда грести буду? - удивился Кир. - Мне что же, твою корку прикажешь в зубах держать? И зачем это?
      - Так надо. Заклятие.
      Ледик произнес это так просто и убедительно, что спорить с ним никто не захотел.
      Дети молча разломили небольшую краюху черствого ржаного хлеба на три части, и каждый взял себе в руки по корке.
      Кир посмотрел на свой охранный амулет со вздохом, и нехотя засунул его за пазуху.
      Свою новую полосатую футболку он только что самолично выбирал с матерью в торговых рядах, и стоила она не слишком-то дешево, если учесть размеры материнской получки, вовсе не в долларах и не в немецких марках. Не хотелось напрасно пачкать новую вещь.
      Олька крепко зажала свой амулет в руке, и что-то про себя прошептала.
      Стало ясно, что она уже морально готовилась к встрече с русалкой, или как там ее...
      Кир посмотрел на подружку с уважением. Все же не каждая девчонка отважится на встречу с утопленницей, и тем более пойдет туда по собственному желанию.
      Нет, все же Олька было необыкновенной девчонкой, совсем не как все другие.
      Но с хлебной коркой за пазухой Кир тоже сейчас почувствовал себя почему-то гораздо спокойнее и увереннее. Правда, во время гребли она все время неприятно скребла по животу, но ради такого дела вытерпеть было все же можно.
      Кир отлично запомнил место, где вчера вечером приметил шалаш.
      Но сегодня его там уже не оказалось.
      Наверное, старик сделал кое-какие выводы, и перенес свое сооружение из веток подальше от посторонних глаз, в самую глубину островка. Или вовсе перебрался совсем в другое место.
      Для Ольки это тоже стало не слишком приятной неожиданностью - она все же надеялась совершать свой подвиг фоторепортера хотя бы под присмотром мальчишеских глаз. Так, на всякий случай.
      Кир обогнул на лодке весь небольшой островок, но никаких признаков жилья по-прежнему не обнаружилось.
      На заболоченном островке стояла какая-то нереальная, обморочная тишина, когда даже плеск воды под веслами воспринимался, как необычайный шум. Слышно было даже, как стрекозы слегка стрекотали крыльями, низко пролетая над водой, и задевая стебли осоки, а когда в воду меланхолично прыгали зазевавшиеся на берегу жабы, то казалось, будто кто-то начинал швыряться камнями, и хотелось поневоле пониже пригнуть голову.
      Мысль о том, что на острове сейчас хотя бы точно не было Водяного, немного придавала Ольке храбрости. Но не сказать, чтобы слишком.
      Наконец, Кир приткнул лодку к камышам, и Олька с наигранной беспечностью соскочила за борт, оказавшись по колено в воде.
      - Я лучше с тобой пойду, - сказал Кир. - Одной как-то... того. Не того.
      Кир не сказал "жутковато", но все поняли, что он подразумевал именно это.
      - Нет, ты только можешь все напортить, - ответила девочка, открывая крышку фотообъектива. - Я же сказала, что русалки, и всякие прочие загадочные дамочки охотятся почему-то только за парнями и мужчинами, так повелось. Мне она точно ничего не сделает, а за тобой начнет ещё гоняться...Скажет, почему ты меня не спас, спаситель ты наш геройский... Что тогда прикажешь делать? И потом - я быстро. Тут остров-то смехотворный - за пять минут обойдешь.
      - Неужели не боишься? - прошептал Ледик.
      - Не-а, - весело ответила Олька, стараясь не смотреть на ребят.
      В конце-концов, она сама предложила этот план, за язык никто не тянул, значит, идти на попятную теперь не годилось. И тем более хныкать, напрасно пищать.
      - А я бы точно помер со страха, - честно признался Ледик.
      - Не успеешь, я тебя здесь сам вперед убью, если будешь панику нагонять, - пришикнул на него Кир, и только тогда понял, что он кричит на товарища тоже почему-то шепотом, боясь лишний раз растревожить обступившую со всех сторон тишину.
      Договорились, что Кир сразу же свистнет, если на горизонте неожиданно появится Водяной - ему в виде жертвы Олька очень даже подходила, и лучше было лишний раз не пытать судьбу, и избежать новой встречи со стариком.
      Впрочем, нет, о всяких непредвиденных обстоятельствах даже и думать не хотелось.
      У девочки без того тряслись поджилки.
      Олька обулась в резиновые сланцы - идти в глубину острова приходилось по колено в воде, раздвигая перед собой двумя руками камыши. Больше всего теперь она боялась змей. Как правило, в таких уединенных и болотистых уголках как раз и гнездились речные гадюки.
      Но чем больше Олька старалась переключиться, и стараться о них не думать, тем чаще зеленые водоросли под ногами казались ей спинами гадюк, или других неведомых, но ядовитых рептилий.
      Водоросли слегка колыхались под тощей воды, отзываясь на каждый шаг девочки, и Ольке начинало мерещиться, что она вообще ступает по целому клубку из змей.
      Любое прикосновение острой осоки тоже сразу же отзывалось болезненным ожогом, и напоминало о смертельных змеиных укусах. И ещё почему - то - о Черной руке с шевелящимися пальцами, которая тоже могла, по идее, вылезти из любого места.
      В какой-то момент девочка даже остановилась, думая, что больше не выдержит, такого испытания и, пока не поздно, лучше ей все же вернуться назад.
      Но что она скажет мальчишкам? Признается, что струсила?
      Поэтому вместо того, чтобы повернуть обратно, Олька набрала побольше в легкие воздуха, и приказала себе вообще больше не смотреть под ноги и не думать ни про какие руки.
      Она пошла быстро, почти побежала бегом, не разбирая дороги, и держа в поле зрения лишь верхушку ближайшей ивы, и вскоре вышла на более сухое место, заросшее белыми и очень пахучими болотными цветами. Цветы имели какой-то сладковатый запах, слегка отдающий тиной.
      Нет, духи с таких запахом ей бы точно не понравились. Этот аромат больше подходил для русалок, и прочих призрачных речных красавиц.
      Сразу же за небольшой цветочной поляной Олька заметила шалаш.
      Более-менее сухая, да и то с небольшими островками воды, центральная часть островка была такой маленькой, что спрятаться здесь было практически негде.
      На полянке, больше напоминающей большую кочку, больше никого не было: только Олька и этот шалаш, кое-как сложенный из веток и прикрытый каким-то тряпьем.
      Шалаш почему-то казался живым, корявым существом, чем-то вроде огромного, затаившегося в глубине ивы, зеленого паука.
      - Эй, кто там есть живой? - тихо, по привычке окликнула Олька, и осеклась.
      Ледик бы сейчас добавил: "И не живой тоже".
      Но даже от одного этого воспоминания девочке сейчас сделалось не по себе.
      От звука её голоса, в кустах тонко вскрикнула потревоженная чайка и взлетела в небо.
      Олька вспомнила рассказ Ледика о чайках, про то, кем на самом деле считаются эти безобидные на вид птицы, и побледнела от страха.
      Совсем недавно Ледик рассказал легенду про прибрежного грабителя, который однажды ночью во время прибоя нашел тело моряка, снял с него одежду, обувь, и даже золотую серьгу удачи - в далекие времена такие талисманы носили все бывалые м моряки. Но грабитель и не подумал похоронить беднягу, и оставил мертвое тело качаться на волнах. С того самого дня каждую ночь в окно его дома начала биться и резко кричать чайка, и продолжалось это до тех самых пор, пока грабитель не сошел с ума и не помер.
      Говорили, что в образе чайки к негодяю прилетала душа моряка, требуя отмщения...
      Олька нарочно сейчас тянула время, вспоминая всякие небылицы, чтобы подольше не приближаться к шалашу.
      Несколько раз она издалека сфотографировала логово Водяного, и только тогда решилась подойти ближе.
      Если утопленница успела превратиться в чайку, и улетела, то, значит, внутри шалаша будет пусто, можно будет сделать ещё один снимок, и спокойно возвращаться назад.
      Это соображение заметно придало Ольке решимости.
      Она нагнулась, заглянула в шалаш, но тут же отпрянула.
      Русалочка находилась внутри этого темноватого, влажного сооружения из веток логова - она спала.
      Неестественно бледная, рыжеволосая девочка лежала внутри шалаша, раскинувшись, на знакомом черном плаще Водяного, и тяжело дышала маленьким, ярко-красным, слегка приоткрытым ртом. Олька пригляделась - по крайней мере ноги у девчонки были на месте, никакого хвоста не наблюдалось и в помине. Из-под короткого платья выглядывала пара худых ножек-палочек рыжеволосой малютки, которой на вид было не более семи, или самое большее - восьми лет от роду.
      Имелось в виду - человеческих лет, исчисление которых остановилось, как только бедняжка начала жить в совсем другом измерении времени, запутавшись однажды в рыбацких сетях.
      На бледном, заострившемся личике рыжеволосой сельки, под закрытыми глазами, лежали темные тени, какие бывают у очень измученных, изможденных людей.
      Ольке вдруг сделалось страшно - а вдруг это создание сейчас проснется и откроет глаза? И тут же схватит её тонкими, голубоватыми, и почему-то такими холодными на вид пальчиками, начнет душить и тоже что-нибудь говорить таким ужасным голосом, какой недавно изображал Кир?
      Девочка поскорее нащупала на груди фотоаппарат.
      Раньше ей казалось, что во время съемок отцовский "Зенит" щелкал почти что беззвучно, но сейчас, в пропитанной зноем и ледяным страхом тишине, щелчок прозвучал, словно выстрел.
      Рыжеволосая селька пошевелилась, и еле слышно застонала.
      Олька поспешно сделала ещё один снимок. Все правильно: днем, при таком ярком солнце, речные духи и всевозможные болотные создания должны обычно крепко спать - лишь вечером, с наступлением сумерок они начинают выходить на опасные для людей прогулки.
      Она выбрала для фотоохоты хорошее, самое подходящее время.
      Теперь, главное, поскорее проявить пленку и получить фотографии.
      Тогда сразу будет понятно, действительно ли это лицо той самой девочки, утонувшей в здешних заводях позапрошлым летом. Если это так, то в таком случае эти снимки окажутся бесценными, и будут проходить первым номером среди собранных тайным обществом "КОЛ" уникальных, секретных материалов.
      А постепенно они соберут целое досье на всевозможных монстров и "жутиков", о которых так любит рассказывать Ледик в порядке "полезной информации".
      Олька на всякий случай решила сделать ещё одну, последнюю фотографию, но тут случилось то, чего она боялась больше всего - рыжеволосая селька открыла глаза, и поглядела на неё туманным, загадочным взглядом.
      - Мальчик, а, мальчик, - прошептала она, еле шевеля голубоватыми губами. - Ты пришел, мальчик. Пойдем домой. Пойдем, пойдем со мной, а, мальчик...Дай мне хлебушка, мальчик...Я очень кушать хочу.
      И селька протянула к Ольке тонкие ручки, и, казалось, собирается вот-вот обнять её за шею.
      Олька вспомнила про кепку, с которой не расставалась весь сегодняшний день, и про свою клетчатую рубашку.
      А ведь в такой одежде она действительно, похожа на мальчишку - не отличить.
      Но даже если сдернуть с головы кепку, то там все равно окажется очень короткая стрижка, которая ещё больше делала Ольку похожей на пацана.
      Такого поворота событий Олька явно не предусмотрела. А что, если селька спросонья примет её за мальчишку, начнет охотиться, и утаскивать в свой подводный дом?
      Попробуй потом докажи, что тебя случайно не за того приняли...Скорее всего, будет уже поздно.
      - Мальчик, - снова прошептала селька, и схватила Ольку рукой, которая оказалась на удивление горячей, чуть ли не раскаленной.
      По крайней мере, Олька вскочила с места, как будто и впрямь больно обожглась, и, не оглядываясь больше на шалаш, что есть мочи припустилась к лодке.
      Больше всего девочка теперь боялась ненароком заблудиться к камышах она слышала, что водные духи нередко устраивают с людьми такие всевозможные в прятки, до изнеможения заставляя делать круги по одним и тем же местам, и думать, что обреченные на гибель жертвы вот-вот сумеют от них спастись. Неужто она тоже уже попалась в невидимый плен, или все же ещё сумеет выбраться?
      Поэтому когда Олька увидела перед собой лодку с Киром и Ледиком на борту, которая оказалась почему-то вовсе не на том месте, где она должна была быть, девочка издала сдавленный крик - вопль спасения.
      - Что случилось? - вскочил сразу же навстречу Кир.
      Лицо Ольки было перекошено от испуга, но она проговорила, забираясь за борт, и стараясь выглядеть совершенно беспечной:
      - Да так, ничего, я просто потеряла на обратной дороге свой охранный амулет, и поэтому начала беспокоится.
      Она показала пустую, слегка трясущуюся ладонь.
      - Я имею в виду - хлеб, корку.
      Кир тут же взялся за весла.
      - А я думал, ты не услышала мой свист.
      - Разве ты свистел?
      Вместо ответа Кир кивнул головой в сторону, и Олька заметила приближающуюся у острову лодку старика.
      - Нужно отсюда поскорее убираться. Как хотите, но я припоминаю, что у этого сумасшедшего всегда с собой охотничье ружье. Перестреляет нас тут, как уток, и будем знать, как попадаться ему на глаза, - пробормотал Кир.
      Но Ледика гораздо больше интересовало совсем другое.
      - А как там русалка? Ты её видела?
      - И не только. Теперь она у меня вот здесь, - ответила Олька, показывая на фотоаппарат. - Эх, если бы ещё и нашего Кавако удалось заснять...
      - Неудачная шутка, - процедил сквозь зубы совершенно взмокший Кир. Он приближается. Нас в лодке трое, поэтому он движется быстрее. Вот если бы, конечно, кое-кого выбросить за борт, от кого все равно нет никакой пользы...
      И он бросил свирепый, выразительный взгляд в сторону москвича. Ледик слегка побледнел, и это доставило Киру что-то вроде наподобие мстительного удовлетворения.
      Он улыбнулся и добавил, передразнивая слегка шепелявую речь Ледика:
      - Но это я так, к слову - в порядке полезной информации.
      И действительно, как Кир не старался, но лодка Водяного приближалась очень быстро и уверенно, словно её сзади, из воды подталкивала какая-то невидимая сила.
      Кир ещё больше подналег на весла.
      Можно было все же постараться улизнуть у старика из-под самого носа, по крайней мере, такой шанс ещё оставался. И пускай Кавако потом машет сколько угодно вслед кулаками, топает по дну своей лодки сапогами, и даже палит из ружья в бессильной ярости в воздух.
      Будет знать, как связываться с членами тайного общества "КОЛ"!
      Только бы успеть сейчас благополучно смыться! Теперь вся надежда была на крепкую мускулатуру, которую Кир вовсе недаром наращивал в неустанных тренировках - такого преимущества, хотя бы одного, у Водяного и в помине не было.
      - Эй, вы там! - донесся до старческий, дребезжащий голос Водяного. Вы чего тут делаете?
      Никто и не подумал ему отвечать.
      Кир был озабочен лишь тем, чтобы ещё сильнее ускорить греблю, Олька обеими руками крепко держала фотоаппарат, у которого внутри была пленка с уникальными кадрами.
      Неожиданно Ледик, который сидел на носу лодки, поднялся на ноги, и прошептал трагическим голосом:
      - Он нас совсем догоняет. Ой, мамочки. Слушай, Кир, давай вместе грести. В два раза быстрее получится.
      - Отстань, сядь на место, - процедил Кир, не разжимая губ.
      От напряжения его лоб и щеки были покрыты мелкими капельками пота, и он даже не хотел тратить даже лишней капли энергии на пустые слова.
      Но Ледик, похоже, и впрямь на полном серьезе вообразил себя ненужным балластом, который в критическом случае товарищи смогут принести в жертву, и выбросить за борт.
      - Я тоже могу грести. Давай, я тоже...
      Ледик схватился одной рукой за весло, и Киру пришлось довольно грубо на ходу его оттолкнуть.
      - Ты лучше не мешайся, - сказала Олька, но Ледик уже снова схватился за весло, и попытался молча пересесть на место возле Кира, со всего размаха на него плюхнулся...
      Лодка резко качнулась и перевернулась на бок.
      Дети и понять ничего не успели, как все трое уже очутились в воде.
      - Ой-ой-ой, спасите, тону! Я же плавать совсем нисколько не умею, завопил что есть силы Ледик, вцепляясь пиявкой в плечо Кира, показавшееся из-под воды.
      - Тону, спасите, помогите!
      Он действительно захлебывался, и бестолково молотил по воде руками, ещё больше зарываясь в брызги.
      Олька ловко вынырнула из-под лодки - переворачиваясь, она накрыла её с головой, и хорошо еще, что ударила сверху не слишком сильно, не до потери сознания.
      - Пленка. Фотоаппарат. Все, - проговорила Олька, показываясь из воды возле Кира.
      Это говорило, что с сознанием у неё хотя бы было все в порядке.
      Но Киру теперь было не до пропавших снимков.
      Ледик уже вовсю пускал пузыри, и норовил скрыться под водой.
      - Тону...Тут водоворот. Меня затягивает, ой, не могу...
      Кир только теперь понял, как хорошо, что у москвича имелись такие длинные волосы, которые при необходимости можно было бы быстро накрутить на руку и выдернуть из воды. Он умудрился кое-как вытащить Ледика из глубины, и крикнул в его обезумевшее от ужаса лицо:
      - Плыви, слышишь? А ну, плыви! Учти, я больше не буду тебя держать...Быстро плыви сам.
      Ледик с новой силой замолотил руками и ногами, и потом сумел кое-как самостоятельно зацепиться за скользкое днище лодки, и немного перевел дыхание.
      Олька тоже держалась за лодку с другой стороны, и уже потихоньку подталкивала её к берегу.
      Пока дети шумно барахтались в воде, Водяной успел подплыть совсем близко, и теперь, мрачно усмехаясь, глядел на них сверху вниз, не предлагая помощи, и вообще не говоря не слова. Но у него было такое выражение лица, что Кир нисколько бы не удивился, если бы старик принялся бы лупить им по головам веслами и топить, как котят, расстреливать в упор без суда и следствия.
      Черт возьми, как-то так незаметно получалось, что все они снова находились в полной власти этого дряхлого, немощного старика с седыми космами и белыми глазами.
      Он опять был хозяином положения, и это никак не удавалось объяснить иначе, как колдовством, или каким-нибудь другим похожим словом из мистических рассказов проклятущего Ледика, который снова оказался во всем виноват.
      - Проклятье! Это опять вы! - вдруг воскликнул старик, внимательно вглядываясь в ребят, и только теперь из узнавая. - Я же предупреждал, вы что... вы что тут...
      Старик прямо-таки задыхался в бессильной ярости, и даже с трудом подбирал слова.
      - Мы случайно, мы тут рыбку ловили, дедушка, - пискнула Олька из-за лодки.
      Она умела в нужный момент изобразить из себя маленькую и совершенно беззащитную девочку. Но Водяной был не из тех, кого с легкостью можно было подцепить на эту удочку.
      - Ах, рыбку? Я вам покажу - рыбку! А кто лазал на остров? Ну, признавайтесь, поганцы! Я видел, как кто-то из вас вылезал из камышей! А ну, быстро говорите!
      Кир лишний раз удивился про себя: вот так старенький, подслеповатый дедушка!
      Да у него дальнозоркость, как у пушки со снайперским прицелом, и слышимость ушей, как у локаторов, хоть он и притворяется слепым, да глухим.
      - Я туда ходила, - призналась Олька, пока Кир собирался взять вину на себя.
      - Ты лазала? А чего ты там потеряла? На кой? - взвился дед.
      - По-маленькому...
      - Чего?
      - Ну, пописать захотелось. По-маленькому. Но я тут рядышком, в камышах.
      Кир чуть было не наглотался воды от подступившего смеха: ну, девчонка! Такой палец в рот лучше не клади.
      - А чего вы здесь рыбачить взялись, а? Другого места вам, что ли, мало? - уже несколько спокойнее спросил Водяной, окидывая взглядом территорию острова, и беспокойно вглядываясь в кусты. - Последний раз предупреждаю, учтите, гаденыши...
      - Да конечно - места мало, - вдруг проговорил Ледик, державшийся обеими руками за лодку, и даже посиневший от напряжения.
      Кир подумал: смотрите-ка, он ещё и голос подает!
      - Конечно, мало. Туда, где мы всегда рыбачили, мужчина незнакомый пришел в золотых очках. Тоже говорит: идите отсюда, и всех выгнал. Говорит, я здесь человека дожидаюсь, а вам здесь нечего делать. Такой худой, с большим рюкзаком, и очки у него ещё в золотой оправе, как у профессора.
      Старик, который уже собрался было плыть дальше, притормозил лодку, и резко повернулся к ребятам.
      - Говоришь, в золотых очках? Где?
      - Да там, на турбазе. Он в том же самом домике остановился, где вы собачку из ружья убили...
      Ледик простодушно глядел на старика большими, серыми глазами.
      - Он сказал, что будет ночевать, и тоже предупредил, чтобы мы ему ни разу на глаза не попадались. Вроде бы утром он уже уйдет. Вообще уже - все только гонят отовсюду, нигде нам места нет...
      Сейчас Ледику было легко изображать обиду, потому что у него и без того был очень жалкий, напуганный и обиженный вид.
      Он мечтал только об одном - скорее выбраться из воды, или хотя бы ощутить под ногами дно.
      Старик с тоской поглядел на дальний берег, а потом на небо, словно пытаясь сообразить, сколько ещё осталось времени до наступления ночи, чтобы под покровом темноты пробраться к домику.
      Олька пожалела, что теперь её фотоаппарат оказался в нерабочем состоянии.
      Сейчас особенно было заметно, какие у старика были светлые, почти что белые глаза, в которые невозможно было смотреть слишком долго. Настоящие глаза Водяного.
      Увы, теперь это лицо могло запечатлеться только у неё в памяти.
      Старик последний раз скользнул взглядом по ребятам, и погреб к камышам.
      И как только он скрылся из вида, Кир нащупал под ногами дно.
      Бред какой-то - ну почему не раньше, тогда бы они не были перед Кавако такими беззащитными и жалкими! В этом году на Волге появилось много новых отмелей, и рыбаки жаловались, что даже посередине реки есть опасность напороться на мель, и повредить лодочный мотор.
      Зато теперь можно было наконец-то немного отдышаться, и попытаться понять, что произошло.
      Кир подумал, что хорошо бы сейчас для профилактики подержать немного Ледика под водой, чтобы он в следующий раз не самовольничал, и слушался на борту старших с единой команды.
      - Может, он все-таки герметичный? - спросила вслух сама себя Олька, но когда раскрыла фотоаппарата, оттуда сразу же полилась вода.
      Надежда на уникальные снимки окончательно утонула в мутноватой, волжской воде.
      - Это что, а я снасти Ивана, кажется, все-таки утопил! - вдруг вспомнил Кир, и выразительно повернулся к Ледику, который и без того дрожал без остановки.
      Чертыхаясь, Кир снова поплыл на глубину, и принялся нырять в том самом месте, где предположительно перевернулась лодка.
      Но он и сам понимал тщетность своих попыток - драгоценные снасти утонули. И теперь Киру не было пощады.
      Снова громко прокричала пролетевшая над головами детей крупная чайка.
      Птица зорко всматривалась в плавающие повсюду на поверхности воды запасные поплавки и бумажки, которые она сверху сначала приняла было за рыбок.
      Олька проводила полет птицы горестным вздохом - ей захотелось даже зареветь от обиды, и на глазах выступили невольные слезы.
      Столько усилий - и все напрасно! Старик снова победил, опять оставил всех в дураках.
      К счастью, слезы на лице девочки были сейчас не заметны, потому что смешались с брызгами и струйками воды, стекающей с волос по лицу.
      Олька поглядела на Ледика, у которого, наоборот, почему-то было на редкость же сияющее, радостное лицо, несмотря на то, что зубы уже выбивали от холода морзянку.
      Нужно сегодня же исключить его из членов тайного общества - только бы узнать, как сделать, чтобы клятва кровью оказалась недействительной. К тому же они все равно не успели довести ритуал до конца.
      Кир явно будет не против...
      - У меня появился отличный план, - проговорил вдруг Ледик торжественно. - Ты думаешь, я зря сказал ему сейчас про Очкарика? Дудки теперь Водяной в точно наших руках...
      - А по-моему, пока мы в его лапах, - вздохнула девочка.
      - Нет, пока ты в моих руках - ну, теперь берегись! - выкрикнул Кир, выныривая совсем близко, и хватая под водой Ледика за ноги.
      - А-а-а! - раздался новый отчаянный вопль москвича. - Тону-у-у!
      Олька подумала, что от такого крика из камышей выбежит целая толпа разных потревоженных и разбуженных водных оборотней.
      Но из кустов никто не появился, ни единой души.
      Складывалось ощущение, что заболоченный островок и заводи вокруг него и впрямь были заколдованными, и с удивительным упорством скрывали все свои тайны от любопытных глаз.
      ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ПРАЗДНИК САТАНЫ.
      ... Была глухая ночь, когда к берегу, к большой коряге, неслышно причалила лодка.
      К ночи снова начал накрапывать дождь - климат этим летом выдался просто субтропический: то жара, то дожди - и в такую погоду на берегу, а тем более в лесу, не было ни единой души.
      В темноте коряга ещё больше напоминала тело испуганного человека, который поднял руки вверх, и пятился в воду. Из лодки медленно выбралась небольшая фигурка в мокром, длинном, до пят, плаще.
      Старик, кряхтя, кое-как выбрался на скользкий берег, с трудом удерживая равновесие, и чуть не упал, поскользнувшись на мокрой от дождя траве. Некоторое время он постоял, глядя себе под ноги, и, по всей видимости, пытаясь получше рассмотреть дорожку, а потом, тихо чертыхаясь, направился в глубину леса.
      От усталости и недоедания старик уже еле держался на ногах, но мысль, что сегодня, совсем скоро, да что там - прямо сейчас, все его мучения могут закончиться, значительно придавала ему решительности.
      На подходе к турбазовскому домику старик ещё сильнее замедлил шаги, и начал озираться по сторонам, вгядываясь в чернеющие кроны деревьев, и вслушиваясь в ночные звуки.
      Но вокруг все было тихо, спокойно.
      Лишь под ногами чавкала вода, успевшая на лесной дорожке собраться в небольшие лужи, да ещё капли дождя то и дело срывались с промокших насквозь веток.
      В лесу пахло грибами и немного дымом костра. Старик принюхался, потянул носом: нет, ничем съестным, вкусным здесь не пахло... А уж могли бы о нем и побеспокоиться, и хоть что-нибудь приготовить к его приходу, пока он тут терпел лишения и голодал, как последняя собака...
      С того дня, когда из-за чертовых детей, которые привели к турбазовскому домику безусого мента, ему пришлось спешно перебраться на затопленный остров, старик ни разу не ел вареной пищи, потому что боялся лишний раз зажечь костер и обнаружить свое присутствие. Не мудрено, что от такой непривычной "диеты" у него заметно побаливал живот.
      К тому же на затопленном островке практически не оказалось дров. Лишь один раз удалось набрать сухих прутьев и разжечь костер, на котором пришлось согреть воды для этой...
      Старик подошел к домику, и несколько раз тихо кашлянул, давая знать, что он уже явился. Но никто не отозвался ему в ответ.
      На всякий случай, старик вскинул на плечо ружье, и ещё несколько минут подождал возле закрытой двери.
      - У-у-у, - кто-то тонко то ли пропищал, то ли проскулил в кустах, и старик узнал ночную песню летучей мыши.
      Летучие мыши в этом лесу были не редкостью, и он даже однажды нашел под деревом одну мертвую тварь с перепончатыми крыльями, и так напугал девчонку, что она вообще стала бояться подавать голос, и слушалась его молчаливых приказов даже с первого взгляда.
      Старик ещё раз кашлянул, и вошел в домик.
      Он хорошо видел в темноте, и очень быстро убедился, что внутри помещения, ни в первой, ни во второй маленькой комнатушке, никого не было.
      Странно, но где же в таком случае спрятался долгожданный гость?
      Потоптавшись в затхлой темноте, повздыхав, и снова прошептав себе под нос проклятия, старик собрался снова выйти на улицу, толкнул дверь плечом...
      Но теперь она оказалась закрытой с обратной стороны.
      - Что за шутки, эй, Глеб? - прохрипел испуганно старик. - Открой, это же я.
      Эй, ты что там задумал? Открой! Если ты вздумал меня убить, то не узнаешь, где девчонка. Открывай...
      Из-за двери никто не отвечал, и старик забеспокоился ещё сильнее.
      - Ты что? Думаешь, тебе это просто так пройдет?
      Он застучал что есть мочи кулаками в запертую дверь, и метнулся к окну, накрепко забитому досками, примериваясь, как их лучше отодрать, но тут же отшатнулся в испуге.
      На улице внезапно загремел барабан, затрубила какая-то пронзительная дудка.
      Старик приложился глазом к щели между досками, и увидел, что на поляне вдруг быстро, словно сам собой вспыхнул костер, как если бы в него плеснули бензином, и за окном сразу же сделалось светлее. А возле костра появилась странная, маленькая фигура в белом балахоне, наподобие привидения, которая принялась бегать вокруг огня, издавая какие-то непонятные, душераздирающие звуки - и голосом, и при помощи музыкальных инструментов.
      Среди нечленораздельных воплей можно было различить слова, которые исполнялись на разный мотив:
      - Праздник сатаны! Праздник сатаны! - извиваясь, выкрикивала фигура, размахивая факелом, и то и дело пропадая в тени деревьев.
      Старик перепугался ни на шутку, но вовсе не приведения.
      Он испугался факела, и вообще - огня. Ведь если сейчас это непонятное существо вздумает поджечь домик, то тогда ему за запертой дверью точно прийдет конец.
      Доски к окну были прибиты так крепко, что он ни за что не сумеет их оторвать.
      Поэтому старик что есть силы замолотил ногами в дверь, и ещё раз поднажал на неё всем телом.
      Но самое удивительное, что дверь внезапно поддалась, и старик выкатился на освещенную поляну, и с ошалелым видом принялся озираться по сторонам, прикидывая, в какие лучше всего ему поскорее метнуться кусты.
      Щурясь, старик ещё раз вгляделся в темноту, и собрался уже сорваться с места, как замер от неожиданности в нелепой позе, растопырив в разные стороны руки.
      Из-под того самого дерева, где он пристрелил собаку, вдруг отделилась черная собачья тень, и раздалось грозное рычание, перешедшее затем в безостановочный, заливистый лай.
      - Сатана, фас его, фас! - скомандовал чей-то голос. - Вот твой убийца, хватай его, фас! Пусть и ему тут тоже прийдет конец!
      Собака заливалась лаем и рвалась с цепи, с трудом сдерживаемая своим невидимым грозным хозяином. Старик, согнувшись от ужаса напополам, бросился было в противоположную сторону, но из других кустов тоже раздался ещё более громкий, и прямо-таки душераздирающий лай, заставивший его вновь остановиться на месте в смертельном испуге. К тому же Сатане ответила воем и рычанием собака, спрятавшаяся совсем в другой другой стороне, возле самого домика.
      Казалось, в этом лесу собралась целая свора свирепых псов, которые собрались, чтобы отомстить за убитую овчарку - черный призрак Сатаны требовал отмщения.
      И тогда к лаю примешался ещё один неприятный звук - короткий, сдавленный крик старика, который больше не раздумывал ни минуты, и побежал, не различая пути, к тому самому месту, где оставил лодку, то и дело спотыкаясь и падая на мокрой тропе.
      Ему мерещилась, что промедли он лишнюю секунду, и собаки-призраки догонят его, настигнут, набросятся сзади, и начнут разрывать в клочья. Поэтому старик ни разу не оглянулся назад, и не остановился, хотя то и дело путался в полах своего длинного плаща.
      Он почти что щучкой прыгнул в лодку, одной ногой отпихивая её на ходу ногой от берега, и стараясь как можно скорее затеряться от ужасной погони в спасительных камышах.
      Через некоторое время на поляне сделалось совсем тихо.
      Лишь из-под дерева доносилось смачное похрустывание, с которым собака разгрызала честно заработанную кость.
      - Молодец, Шарик, ешь. Заслужил, ешь, умница, - приговаривал Кир. - Из тебя получилась отличная Сатана.
      Он гладил по спине большую, беспородную дворнягу, которая и правда с блеском справилась с полученным заданием.
      Шарик был псом хоть и ничейным, но очень умным, а главное - своим в доску. Он постоянно ходил купаться с местными мальчишками, или часами сидел возле них, слушая дворовые блатные песни под гитару, и даже иногда тихо что-то подвывая в такт нехитрым мелодиям.
      - Эх, жалко, что баба Сима никак не хочет взять Шарика к себе, сказала Олька, вылезая из-под мокрого куста, и по-собачьи отряхиваясь. Ну, и погодка, как назло. Я боялась, что батарейки отсыреют, но вроде бы все прошло нормально.
      И ребята засмеялись при воспоминании, как сильно старик испугался собачьего лая, записанного Олькой на переносной кассетный магнитофон.
      Хотя Шарика под видом Сатаны все-таки гораздо больше.
      Когда Олька включила магнитофон на полную громкость, ей и самой поначалу сделалось не по себе от грозного собачьего рыка, но она все равно успела перебежать со своей переносной аппаратурой в другие кусты, чтобы зловредному старику собак-призраков померещилось ещё больше.
      Ледик в изнеможении присел рядом с ребятами, убирая в карман губную гармошку, до сих пор зажатую в руке - остальные музыкальные инструменты валялись разбросанными где-то в траве.
      Конечно, он знал, что взрослые люди не слишком бояться привидений, но все равно не смог отказаться от идеи изобразить возле костра Силу Возмездия.
      Ведь именно костер во все времена был самой надежной защитой от злых духов, а Ледик упорно верил, что злополучный Водяной принадлежит именно к их числу.
      И потом, как предисловие к основному номеру с появлением Духа Черной Собаки, его танец с соответствующим музыкальным сопровождением смотрелся не так уж и плохо.
      - Слушайте, люди, а я все-таки успела сделать несколько фотографий нашего Водяного, - поговорила Олька, показывая на фотоаппарат. - На вечную память. Сдается мне, что больше он здесь никогда не появится. Здорово мы его припугнули.
      - И отомстили тоже, - отозвался Кир. - За собаку. Подумаешь, укусила разок кое-кого для профилактики. Да я иногда и сам бы его так куснул, честное слово.
      Но не убивать же меня теперь из-за этого.
      Ребята тихонько рассмеялись, за исключением примолкнувшего Ледика.
      - А ты, Ледик, все равно молодец, - повернулась к нему Олька, пытаясь разглядеть за слоем белой краски с красными разводами выражение лица троюродного брата. - Здорово придумал. И сам завывал хорошо - почище настоящей собаки.
      Олька знала, что говорила.
      Никто из мальчишек не представлял, сколько поначалу ей пришлось помучаться, прежде чем записать на магнитофонную пленку высококачественный собачий лай.
      Наверное, целый час Олька была вынуждена бродить по чужим дворам, и дразнить всех попавшихся собак, чтобы взять у них "интервью".
      Но Кир все же придерживался насчет Ледика совсем другого мнения.
      Общий замысел был, конечно не плох, тут ничего не скажешь, но все-таки...
      Вообще-то, положа руку на сердце, ему до сих было не по себе подходить к тому месту, где была застрелена собака. Не то, чтобы он боялся.
      Кир самолично как следует прикопал мертвую овчарку землей, и даже отпилил с дерева цепь, чтобы она не гремела во время сильного ветра.
      Просто Кир до самозабвения любил собак, и в упор не понимал, как их можно бояться. А ведь если бы тогда Ледик не бросился от овчарки в кусты, все сложилось бы совершенно по-другому.
      А для овчарки по клички "Сатана" - особенно.
      - Знаешь, Ледик, а когда ты начал визжать возле костра, я подумал, что ты теперь по-настоящему взбесился, - усмехнувшись, проговорил Кир. - Я думаю, надо тебя все-таки проверить. Говорят, бешенство проявляется не сразу, а через пару дней. Как раз пришел срок.
      - Опять начинаешь? - шепотом спросил Ледик.
      Он и сам не понимал, почему вдруг охрип - то ли орал слишком сильно, то ли от сырости у него снова разболелось так все ещё не долеченное до конца, простуженное горло.
      Как бы то ни было, но говорить он теперь снова мог только шепотом.
      - А чего скрывать? Тут все свои - бешенство - штука серьезная. Чего доброго, ты теперь весь наш район заразишь, - продолжил Кир, сделав при этом на редкость озабоченное лицо. - А потом Москву. И потом ещё Испанию. Представляешь, от тебя одного весь мир пострадать мажет? Начнется мировая эпидемия собачьего бешенства, почище всякого СПИДа...И все потому, что мы тебя не заставили вовремя сделать несколько укольчиков.
      - Значит, начинаешь?
      - Ой, как ты смотришь - того и гляди, сейчас укусишь, - не унимался Кир. - Ну, давай - гав, гав, гав! Если укусишь - значит, точно бешенство.
      Шарик лениво оторвался от своей сахарной кости, и посмотрел на лающего мальчика с превеликим удивлением.
      Но Кир и сам не понимал, что это такое на него вдруг нашло.
      Наверное, он все ещё никак не мог так быстро остыть после эффектной, запоминающейся сцены с устрашением Водяного.
      - Слушайте, люди, да прекратите вы, что ли! Вы же побратались, или забыли?
      Может, не до конца, поэтому клятва и правда пока так плохо на вас действует? Ну почему, почему вы снова начинаете...собачиться?
      - Ага, вот и я говорю - оно во всех проникает, поэтому мы уже все и пересобачились, - подхватил Кир. - А на нас с тобой его бешенство скажется быстрее всего. Это потому что мы тогда друг друга кровью перемазали...Видишь, я уже начинаю лаять. Смотри, прямо ничего с собой не могу поделать - р-гав, р-гав! Дайте мне скорее кого-нибудь загрызть!
      - Да что с вами, в самом деле? Слушайте, люди, а давайте сейчас произнесем общую клятву? Теперь нам никто не помешает. Все равно это надо было делать ночью - мы немного перепутали, и поэтому так все получилось.
      - Я согласен, - сказал Кир. - Но если только клятва должна быть на собачьем языке. У-у-у...Р-р-р, гав, гав, гав! Что же вы? Помогайте!
      Он поднял вверх лицо, и завыл, подражая Ледику, потом вскочил, и начал носиться возле костра, размахивая в разные стороны руками.
      - У-у-у! Праздник Сатаны! Мы духи бешеной собаки. Праздник Сатаны!
      - Вот дурак, - рассердилась Олька. - То вроде бы ничего, а то совсем, как маленький...
      - А я не могу, у меня горло пока болит, - извиняющимся шепотом сказал Ледик сестре.
      - Чего ты не можешь?
      - Ну, тоже погавкать...Чтобы все вместе.
      - Странно...Ты как будто на него и не обижаешься...
      - А зачем? Кир - отличный пацан. Я никогда таких раньше не встречал. Да и ты тоже...Хорошо все-таки, что у меня есть такая сестра. Хоть и троюродная. Но все равно - лучше всех.
      Олька удивленно поглядела на Ледика:
      - Неужели нисколько-нисколечки не обижаешься?
      Ледик совсем по-взрослому покачал головой.
      - У него энергетический срыв, что тут особенного? Просто человек никогда прежде не имел дела с потусторонними силами, вот и все. Но это я просто к слову, в порядке полезной информации. Пусть гавкает, сколько влезет. Зато я благодаря ему немного плавать научился. Нет, правда. Я вечером потом ещё раз один попробовал - уже получается немного на воде держаться...
      - Вечером? Под дождем? Один? - всплеснула руками Олька, и в этот момент сделалась как никогда похожей на свою бабушку Симу. - Да вы оба чокнутые, со сдвигом. Все пацаны, что ли, такие глупые? Представляю, что теперь скажет баба Сима, когда услышит твой ангельский голосок...А вдруг она случайно проснулась среди ночи, и увидела, что нас нет? Скажи что-нибудь.
      - Гав, гав, - шепотом пролаял Ледик. - Громче не получается. А ещё я в лодке старика снизу одну заплатку отлепил, она из автомобильной шины была сделана.
      - А он не утонет?
      - Кто? Да ты что? Он же Водяной.
      Потом Ледик подумал, и добавил.
      - Но даже если он и не вполне Водяной, то все равно как-нибудь доплывет до своего логова. Но только будет очень, очень сильно мокрым.
      - Дальше рисковать нельзя - нужно успеть залезть обратно в окно до того, как баба Сима вздумает среди ночи проснуться. А то нам с тобой тоже будет - очень, очень, очень плохо.
      И схватив брата за руку, Олька, не говоря больше ни слова, потащила Ледика, как маленького, скорее домой.
      Она хорошо знала, что Кир сначала покривляется, побесится, а потом все равно не забудет погасить костер, и все сделает, как надо.
      В этом смысле на него можно было положиться.
      ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ПОСЛЕДНЕЕ КВА-КВА.
      ... Было не слишком раннее утро, когда Кир потихоньку отворил калитку, удивившись, что на этот раз в саду почему-то никого из ребят не оказалось.
      Он уже было попытался высвистать Ольку через окно, но никто не отозвался, и даже не выглянул из-за занавески.
      Кир догадался, что Олька и Ледик просто-напросто до сих пор на него обижаются за вчерашнюю дурную выходку с собачьим лаем.
      И правда, что это на него вдруг такое нашло?
      Кир хотел было уже пройти в дом, но откуда-то вдруг появилась баба Сима с мотыгой в руке, и с воинственным видом загородила мальчику дорогу.
      - Куда, голубчик, нацелился?
      - К ребятам...
      - Ишь, гуленый какой выискался! Опять собрался детей моих куда-то увести? Не выйдет, все. Они у меня теперь под арестом. Никого весь день из дома не отпущу. Пока Леонид совсем до конца не излечится, даже и не думайте никуда идти. Не пущу!
      Кир не сразу понял, что баба Сима так назвала Ледика, и чуть заметно улыбнулся.
      - А как он там? До сих пор шепчет, или голос уже прорезался? Может, я схожу проверю?
      - Ну, конечно! Ни за что - и так всю ночь снова где-то шлялись, бесстыдники. Мокрые явились, грязные. А я не спала, думала, пропали совсем мои дети. С ног сбилась, не знала, где искать, даже соседей вон из-за этого среди ночи подняла. Все, зато сегодня я всех на ключ заперла, так что никто даже носа на улицу высунуть не сможет...Вот пусть родители приезжают - и сами освобождают, а я потом за них отвечать не желаю. Надо, надо проучить...
      - Да зачем так? Каникулы все же... - пробурчал Кир.
      Баба Сима даже всплеснула руками от возмущения:
      - Смотри, какие умники! Вот и Олька тоже говорит, мол, ты, бабушка, применяешь против нас жестокие репрессии. Смотри чего придумала репрессии, говорит, как Сталин. А сама и знать не знает, что у нас в городе дети пропадать стали. Вы же радио не слушаете, а там все время передают, и по телевизору вчера показывали, и даже в газете написали... Но где вам читать? Вы за свои каникулы забываете, небось, даже как буквы пишутся, только по ночам где-то гоняться можете до полного одурения...
      - Да сказки все это, выдумки, - попытался оправдаться Кир, заглядывая бабе Симе через плечо. - Кто там ещё пропадает? Кому мы сто лет нужны? Может, конечно, инопланетяне уносят? Они, говорят, снова где-то тут поблизости объявились.
      Кир нарочно заговорил про инопланетян, желая хоть как-то заглушить воинственный настрой бабы Симы, и переключить её внимание на другие, не менее интересные темы.
      Можно ещё и про Шарика рассказать, который умеет на людей, которые ему сильно не нравились, лаять: "Гад! Гад! Гад!"
      Кир осторожно заглянул старушке через плечо. Обычно распахнутая входная дверь с тюлевой занавеской от комаров, ведущая в сени дома бабы Симы, сегодня и впрямь была закрыта.
      Похоже, баба Сима нисколько не шутила, и перешла к крутым мерам. К самым настоящим репрессиям.
      - Но я их точно не украду, я только на минутку зайду. Я Ледику специальной травы принес, чтобы горло полоскать, только отдам, научу как надо делать - и сразу назад.
      - Травы? - недоверчиво спросила баба Сима. - А ты покажи сначала. А иначе - не пущу.
      Кир порылся в своем рюкзачке.
      Вообще-то он всегда носил с собой в целлофановом пакетике пучок душицы, на случай, если закончиться заварка, а где-нибудь в лесу или на рыбалке вдруг захочется выпить чая. А сейчас душица, похоже, выполняла совсем другую роль - помогала размягчить душу бабы Симы.
      - Смотри-ка, и правда, не врешь, - сказала она, разглядывая и даже обнюхивая пакетик. - Ладно уж, иди, но только не на долго. А то там теперь такой лазарет, на приведи Господь...
      В доме у бабы Симы и впрямь стоял больничный полумрак, и почему-то сильно пахло горчицей.
      В главной комнате, на диване спал Ледик с большим компрессом на горле.
      Возле него, на столе, были расставлены какие-то микстуры, пузырьки, бутылочки, ровной стопочкой лежали горчичники.
      Судя по всему, баба Сима была настроена очень серьезно, и на этот раз собралась долечить своего московского внученка до победного конца.
      - Ты чего, все спишь? - спросил Кир, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Ты кончай болеть-то других дел полно...
      Вообще-то Кир по дороге сюда придумывал, как бы так незаметно, в виде шутки извиниться перед Ледиком за вчерашние приколы про бешенство.
      Но Ледик посмотрел на него такими голубыми, сияющими глазами, что можно не говорить никаких лишних слов.
      - Ура! - шепотом сказал почему-то Ледик, и хотел ещё что-то добавить, но из его горла вырвался только непонятный шепот и свист.
      Похожее на "ква-а-а, ква-а-а."
      - А Олька где?
      Ледик показал рукой на дверь в соседнюю комнату.
      Кир туда осторожно зашел и...остолбенел.
      Олька лежала на огромной кровати бабы Симы, сооруженнной из многочисленных пуховых перин, словно мертвая - безжизненно свесив к полу тонкую руку и приоткрыв перекошенный рот. Кир даже подумал, не позвать ли поскорее кого-нибудь на помощь - он никогда не видел прежде, чтобы лицо человека выражало такое невыносимое страдание. Но тут один глаз девочки приоткрылся, а в следующий момент она уже села на кровать и засмеялась.
      - А-а-а, это ты, - сказала Олька. - А я думала - бабуля.
      - Ты чего, перед ней, что ли, концерт ломаешь? - осторожно присел рядышком Кир.
      - Приходится. Она совсем уже собралась меня домой отвозить, и мне ничего не осталось, как тоже прикинуться больной и совершенно... нетранспортабельной. Главное, выиграть время - денек-другой. Наша бабушка человек отходчивый - она завтра уже простит, и оставит меня у себя, а потом мы снова что-нибудь придумаем, верно?
      - Надо же, а я думал, ты совсем коньки отбросила...так было похоже.
      Олька пристально посмотрела на мальчика.
      - А тебе жалко было бы?
      - Чего?
      - Ну, если бы я коньки отбросила?
      - Конечно...
      - Правда?
      Олька с довольным видом откинулась на подушку, и зачем-то закрыла глаза.
      - Ладно, ты пока иди, - сказала она негромко. - Лучше завтра заходи, а то баба Сима ещё что-нибудь заподозрит, что мы тут с тобой разговорились. Я ведь с ней пока вообще только жестами объясняюсь, как будто бы у меня тоже ангина, как у Ледика.
      Кир положил на столик пакетик с душицей, и подмигнув по пути Ледику, вышел на залитый солнцем двор.
      Баба Сима уже возилась со шлангами - поливала помидоры.
      - Вот, не украл никого, - зачем-то сказал Кир.
      Но баба Сима вдруг рассердилась, и даже бросила себе под ноги шланг.
      - Все смеешься? Не веришь взрослым людям? А ты возьми, да и сам в газетке почитай, если такое неверующий...
      Баба Сима недовольно поджала губы.
      - Вон, на лавочке газетка лежит. Почитай своими глазами, если ещё за каникулы читать не разучился и буквы помнишь. И сразу же домой иди, не маячь перед глазами. Я такой человек: могу терпеть, терпеть, но когда терпение лопается, то лучше со мной не связываться, я тебя предупреждаю...
      Вообще-то Кир и так уже прекрасно знал, каким человеком по характеру была баба Сима. Старушкой хоть и вспыльчивой, но отходчивой.
      Олька права - сейчас с ней и впрямь лучше было не связываться, а просто выждать немного времени, когда баба Сима успокоится сама.
      Кир ни за что не стал бы в другое время читать газету.
      По его глубокому убеждению, пресса, и в особенности - газеты существовали только для того, чтобы писать про всякие глупости и сплошное вранье. Ну, и еще, чтобы иногда печатать кроссворды.
      По крайней мере, так обычно говорил его старший брат, Серега, и Кир привык повторять его слова.
      Но сейчас ему сильно не хотелось возвращаться домой - что там делать? - и благодаря газетке, он мог ещё немного посидеть на лавочке в саду у бабы Симы, скоротать время.
      Кир развернул газету, и...буквально обомлел.
      На большом снимке на первой полосе была изображена русалка! Та самая, его русалочка.
      Правда, на черно-белой фотографии не было заметно, что она рыжая, да и выглядела девочка не такой худой, как тогда на берегу, и даже чему-то смеялась...
      Но сомнений быть не могло - Кир узнал это лицо.
      Мальчик тут же принялся быстро читать статью, от волнения не сразу понимая смысл то одной, то другой фразы, и перечитывая некоторые строчки по несколько раз.
      Или баба Сима была права, и он действительно за лето уже совсем разучился читать?
      Но все же смысл статьи постепенно вырисовывался, становился понятнее.
      Оказывается, вот уже несколько дней все вокруг только и говорили, что что о загадочном похищении девятилетней Люси Гуревич, изображенной на снимке - единственной дочери известного в городе бизнесмена.
      Неизвестный преступник потребовал за ребенка выкуп, и даже уже получил не малые деньги. Но в обещанный срок ребенка родителям так и не вернул.
      Люся до сих под не найдена, хотя прошло уже...
      Кир старался читать ещё медленнее, чтобы не пропустить ни слова, но строчки так и прыгали у него перед глазами.
      Особую обеспокоенность родителей и общественности вызывал тот факт, что девочка была похищена из детской областной клинической больницы, где излечивалась от тяжелой ангины, и только-только пошла на поправку...Она ещё нуждалась в серьезном лечении...
      "Так-так, теперь понятно, почему старику срочно понадобились лекарства, - лихорадочно соображал Кир. - Всякий там детский панадол..."
      Он попытался сосредоточиться ещё сильнее.
      Именно поэтому родители, опасаясь за слабое здоровье единственной дочери, были так уступчивы, и согласились отдать любой выкуп, лишь бы поскорее получить ребенка назад.
      "Вот оно - происхождение пачки долларов. Ай да Очкарик!"
      Имелись подозрения, что соучастником преступления стал сторож детской клинической больницы, семидесятишестилетний гражданин К., имеющий за плечами скрытую судимость тридцатилетней давности, о которой никто не знал. Сторож исчез в ту же ночь, когда было совершено преступление вместе со сторожевой собакой.
      "... Знаем, по кличке Сатана... - продолжил про себя Кир. - Так вот почему она так реагировала на детей - сторож её нарочно науськал, чтобы она возвращала назад больничных беглецов."
      Но полуграмотный сторож К, семидесяти шести лет, по мнению следствия, явно не смог бы так четко и грамотно организовать похищение дочери богатых родителей, а главное - получение от них крупной суммы денег.
      Мало того, что неизвестный преступник обманул семью Гуревичей, он к тому же и сумел обвести вокруг пальцев милицию.
      "Вот ловкач! Осторожный..." - подумал Кир, с неожиданной ясностью вспомнив лицо Очкарика, когда тот стоял возле открытой двери хибарки, и к чему-то старательно принюхивался.
      Итак, почти сразу же у следствия возникло предположение, что преступление совершил кто-то из медицинского персонала больницы. И этот человек был хорошо осведомлен и о режиме работы медицинского учреждения, и о физическом состоянии девочки, которая не могла в момент похищения оказать должного сопротивления, а также почти наверняка был хотя бы немного знаком с родителями Люси Гуревич.
      Некоторое время ушло на отработку различных версий, но на сегодняшний день следствие склонялось к тому, что организатором преступления являлся старший врач-педиатор С. Правда, накануне похищения Люси Гуревич, гражданин С. официально оформил документы на очередной отпуск, и, якобы, уехал из города, но обнаружились свидетели, которые видели врача в клинике ночью, когда было совершено преступление...
      "Вот это да! Так Очкарик - детский врач? Еще почище, чем учитель. Вот Олька удивиться, когда узнает", - мельком подумал Кир.
      В статье высказывалась надежда, что похищенный ребенок до сих пор жив, и скоро убитые горем родители снова увидят Люсеньку.
      Хотя тут же, в этой же статье, зачем-то приводились статистически данные о пропавших за последний год детях, которые до сих пор не были найдены, или обнаружены уже мертвыми.
      Бр-р-р - многовато, что и говорить, для не слишком-то большого города.
      В рамочке чуть ниже помещалось объявление о денежном награждении, которое обещали родители Люси Гуревич тому, кто обнаружит местонахождение их дочери.
      Кир не запомнил точно сумму - что-то с несколькими нулями.
      Но почему-то он сразу же вспомнил бледное, исхудавшее лицо русалочки, показавшееся тогда из-за кустов, и то, как она жалобно тянула к нему руки.
      И то, как она просила: "Мальчик, а, мальчик, я хочу к папе..."
      Кир сразу же вскочил со скамейки, как ужаленный.
      - Ты чего? - удивилась баба Сима, отвлекаясь от своей грядки. - Чего вдруг вздернулся?
      Но Кир только один раз посмотрел на дом - жалко, что он сейчас не сможет взять ребят, и должен бежать в милицию один.
      Впрочем, медлить было нельзя, и Кир припустился по улице с такой скоростью, что если бы в этот момент проходил урок физкультуры, и ученики бежали кросс, он бы точно вырвался вперед, и установил новый школьный рекорд.
      И потом - а вдруг старик уже перевез русалку...то бишь Лену Гуревич совсем в другое место?
      Неожиданно Кир вспомнил: а все-таки правильно, оказывается, сделал Ледик, что не дал старику встретиться с Очкариком. Не известно, какие дальнейшие планы были у них насчет Люси, но ведь старик тогда так и не получил обещанных денег за свою подлую работу, а, значит, наверняка, вынужден продолжать крутиться где-нибудь поблизости, ожидая вознаграждения.
      Только бы он не понял, что Очкарик его просто напросто кинул, испугался, и убежал со своей пачкой долларов в неизвестном направлении!
      Пока Водяной думает обменять Люсю на деньги - ещё есть надежда её спасти...
      Кир вспомнил белые, безучастные глаза Водяного, безжалостный выстрел в собаку, и...побежал ещё быстрее.
      Но тут почти лицом к лицу столкнулся с Пиратом, который шел к пристани, прижимая к груди большую бутылку пепси-колы и пакеты с чипсами.
      Пират оставил байдарку на берегу под присмотром Валерки Марковкина и других членов своей свиты, а сам решил пройтись до магазина за подкреплением.
      - Слушай...срочное дело...помоги мне, - выпалил Кир на ходу.
      Он тут же понял, что Пират - это именно тот человек, который сейчас был ему нужен больше всех на свете.
      Пока в милиции будут составлять протокол, выспрашивать подробности...
      Нет, сейчас была дорога буквально каждая минута. Дело касалось жизни и смерти человека.
      Пират не размышляя ни минуты, и даже сразу же бросил жевать свои любимые чипсы, когда Кир в самых общих чертах рассказал куда и зачем нужно срочно доплыть.
      Никаких подробностей и уточнений не потребовалось - одна минута, и Пират уже бежал рядом с Киром, предлагал свои варианты возможных боевых действий.
      Теперь к заболоченному острову отправилась целая флотилия мальчишек.
      Кир еле-еле успевал за ними на весельной лодке, которая по сравнению со спортивными байдарками казалась неповоротливой раскорякой.
      Но Пират нарочно придерживал свою прыть, чтобы дать возможность Киру не отставать и идти вровень.
      Флотилия направлялась в сторону затопленного острова, над которым сегодня почему-то кружилась большая стая чаек.
      У Кира даже екнуло сердце - не к добру... Но он старался сейчас не очень-то брать в голову глупые суеверия.
      На порядочном расстоянии от острова Кир подал знак, и байдарки начали разделяться. Так было задумано, чтобы все десять лодок подплыли к острову с разных сторон, и взяли его в кольцо.
      ...Старик очень скоро чутко уловил в камышах подозрительный шорох, и выскочил из шалаша, держа наперевес ружье.
      Впрочем, шорох разносился сразу со всех сторон, как будто бы вокруг поднялся непонятный ветер.
      Впрочем, старик и так уже еле держался на ногах, и у него сильно шумело в ушах и голове.
      Теперь у него не было даже лодки, чтобы удрать с острова, и он ждал любого, что мог бы помог ему хоть как-то выбраться из этого злополучного места.
      - Кто здесь? - испуганно, словно обращаясь к самому себе, спросил Старик.
      Кто? Эй, люди, помогите кто-нибудь...
      Мальчишки замерли, не зная, что делать дальше.
      Вообще-то они не очень успели договориться, как наиболее слаженно себя вести, и теперь слегка растерялись.
      Вроде бы старик сам сдавался, просил о помощи, но при этом крепко держал в руках ружье.
      - Кто здесь? - повторил старик немного погромче.
      - Кв-а-а, - подал вдруг голос Кир.
      И остальные поняли это, как знак.
      - Ква-а-а! Ква-а-а, - стало доноситься громкое, и прямо-таки надрывное кваканье со всех сторон.
      Признаться, на лягушек это было мало похоже - дети орали что есть мочи, и на островке стоял теперь такой гвалт, что даже все чайки разлетелись прочь от этого странного места.
      Старик заметался по пятачку сухого пространства возле шалаша, не в силах ничего понять.
      - Бросайте оружие! - прокричал, наконец, Пират в мегафон.
      Сергей Петрович доверял Пирату этот мегафон, когда оставлял за старшего, и тот кричал в него нередко на всю реку: "Раз-и, два-и, берем правым...", к великому неудовольствию местных рыбаков.
      Старик послушно бросил ружье на землю, и даже не сопротивлялся, когда на него набросились со всех сторон мальчики - мал мала меньше, и начали связывать веревками руки и ноги.
      А Кир скорее бросился в шалаш.
      Маленькая, рыжая девочка сидела, забившись в самый угол, натянув до самого лица черный клеенчатый плащ, и глядела на него большими, немигающими глазами.
      - Мальчик, а, мальчик, - только и прошептала она, увидев Кира.
      ВМЕСТО ЭПИЛОГА.
      Двое человек сидели на берегу реки возле большой коряги, напоминающей фигуру человека.
      В воду были закинуты удочки, но на них даже никто не глядел. Кир и Олька были слишком увлечены разговором.
      Бедного Ледика баба Сима по-прежнему держала под домашним арестом, и выпускала не дальше сада. Он бродил по дому с компрессом на горле, очень бледный, но все равно - веселый, и даже слышать не хотел о том, чтобы поскорее возвращаться в Москву.
      И даже написал родителям письмо, что ещё задержится у бабушки на месяц, потому что в здешних краях продаются очень вкусное молоко и сметана.
      Олька подшучивала, что Ледик нарочно носил повязку на горле, чтобы на шее были не так заметны следы укусов вампиров. И вообще - теперь они только и делали, что шутили и друг над другом, вспоминая подробности дела "бешеной собаки".
      Как говорила Олька - дела номер один кол.
      Но с Киром они сейчас говорили об этом деле гораздо серьезнее, и на всякий случай - шепотом.
      - Знаешь, а я почему-то до последнего не могла поверить, что главным похитителем ребенка оказался врач, противный Очкарик, - сказала девочка задумчиво. - Сторож лишь помогал прятать девочку, должен был получить деньги, и передать её в назначенном месте этому самому Глебу Петровичу. Если бы не мы - то так бы все и случилось... Мы тогда случайно спугнули, выгнали старика из хибарки, где была назначена встреча, и после этого у них сразу же все пошло наперекосяк...Даже подумать странно - если бы наш Ледик не боялся так сильно собак, их план мог бы сработать...Знаешь, а все же быть трусом - это, оказывается, не очень-то и плохо...
      Кир пожал плечами.
      - Ты правильно говорила: он трус - но особенный. Но все равно нормально получилось, как надо. Не известно, стали бы преступники вообще возвращать девочку родителям, или...
      - А я видел вчера нашего очкарика по телевизору, - перебила его Олька. - Он делал заявление в местной программе "Человек и закон". Просто возмутительно - и как им только на такого гада времени не жалко? Простой человек захочет выступить, так ни за что не разрешать, а этот - распинался себе спокойно.
      - Какое заявление?
      - Ну, что врачам в больницах платят слишком мало денег, и он, Очкарик, якобы нарочно пошел на этот шаг, чтобы привлечь к себе внимание общественности, и преследовал лишь благородные цели. Так сказать - хотел людям открыть глаза на тяжелое положение врачей, и только. А как только все бы как следует переполошились, он вроде бы Люсю сразу же собирался бесплатно вернуть назад родителям.
      - Врет он все! - возмутился Кир. - Вот... оборотень. Еще почище Водяного.
      - Вот и я то же самое думаю. Иначе, почему же он потом сбежал? Говорят, его уже в соседней области задержали. Даже старика не захотел дожидаться, решил, что не обязательно делиться. Нет, тут все ясно - он сейчас нарочно накручивает всяких сказок, чтобы ему срок дали поменьше, вот и вся его политика.
      - Это его Ледик так сильно напугал, что он до соседней области драпанул, - улыбнулся Кир. - Моим спортивным свистком. Но кое-чего он все же добился. Видишь, по телеку выступает...Телезвезда.
      Ребята вспомнили сюсюкающего Очкарика.
      Интересно, как все же научиться с первого взгляда распознавать плохих людей, если они тоже умеют мило улыбаться, и притворяться добрыми дяденьками? А потом ещё говорить красивые слова о справедливости?
      Вот загадка, так загадка. Хотя вообще-то Ольке этот тип сразу же, с первой секунды не понравился. Но все же не настолько, чтобы заподозрить в нем похитителя детей, да ещё к тому же - из своих маленьких подопечных.
      Дома у этого "доброго доктора" нашли множество документов, которые он воровал у больных, и особенно у покойников во взрослом отделении.
      Вот и документы на имя Ивана Сергеевича Петрова оказались настоящими, если только учесть, что его владельца, сельского егеря, к тому времени уже не было в живых. Расчет преступника отличался детской наивностью, но сработал на славу: многие старики, заросшие белыми, седыми бородами, почему-то внешне казались очень похожими и выглядели, как братья, примерно на одно лицо.
      Кстати, ведь Лешка Коротков легко и попался на эту удочку, потому что сразу же углубился в исследование печати и в поиски подправленных букв, а вовсе не схожих черт лица.
      - Девочку жалко, - вспомнила Олька. - Говорят, если бы сторож ещё немного продержал Люсю взаперти в турбазовском домике, или тем более в сыром шалаше, она точно могла бы не выжить. Состояние и так уже было критическое. А хорошие у неё оказались родители, верно? Так благодарили, как будто мы не знаю что... Спрашивали, что мы хотим в подарок. Знали бы они...
      Олька слегка покраснела, и Кир тоже отвел глаза.
      Ему до сих неприятно было вспоминать про свою первую встречу с "русалочкой".
      Ведь Кир не просто видел Люсю Гуревич, но имел возможность с ней поговорить, и узнать, что произошло.
      Мало того - она просила у него о помощи, а он... Улепетнул, как последний трус.
      Вот тебе и "Секретные материалы"!
      Олька думала примерно о том же самом, и удивлялась сама себе.
      Почему её не остановило, что у "русалки" оказалась такая горячая рука, и тяжелое, температурное дыхание? И к тому же девочка попросила у неё хлеба?
      Могла бы, дурочка, догадаться, что никакая селька не стала бы с такой жадностью хватать хлебную корку.
      Впрочем, в тот момент ей было не до умных, логических выводов.
      И вообще, теперь легко рассуждать, когда страшная история осталась
      позади, и все объяснилось на удивление просто.
      Но там, на заболоченном острове все выглядело совсем, совсем по-другому.
      Хотя, если разобраться, не все было так уж печально.
      Олька до сих пор не могла удержаться от улыбки при воспоминании, как им все-таки удалось как следует поучить сторожа обращению с животными, вызвав Духа Черной Собаки. Вряд ли, конечно, ему это теперь сможет пригодиться, но все равно "праздник Сатаны" получился, что надо.
      Разумеется, больничная сторожевая собака оказалась вовсе никакой не бешеной.
      Просто голодной очень, и обозленной на всех детей в мире. В частности, за что, что её куда-то утащили из сторожевой будки охранять незнакомую девчонку, пропахшую лекарствами. Овчарка словно предчувствовала, что для неё эта история хорошо не закончится.
      Так ведь и получилось.
      - Выходит, ты самого начала была права, что мы имеем дело с обыкновенными преступниками, - проговорил Кир. - И если бы не этот Ледик...
      - Ну, не скажи, - перебила его Олька. - Наоборот, Ледик оказался прав. Нам с тобой надо было его больше слушать и меньше смеяться.
      - Почему это?
      - А ты ответь мне на такой вопрос - почему одни люди становятся преступниками, как этот Очкарик и Водяной, а другие - нет? Загадка? Еще какая загадка. И её так просто не разгадать, если не смотреть в самую глубину. А Ледик почему-то таких людей лучше других чувствует, и это надо признать...А ещё он говорит, что взрослые совсем ничего не знают о детях. И это тоже правильно. Скажешь, не так?
      Девочка замолчала на полуслове и прислушалась. В камышах послышалось шлепанье весел по воде. Кто-то, пока что не видимый, продирался на весельной лодке сквозь камыши к берегу.
      Но - нет, на этот раз лодка проплыла мимо.
      - Хочешь, я тебе покажу, какие получились фотографии нашего Водяного? - усмехнулась Олька. - И даже могу подарить на память его портрет.
      Кир взял в руки снимок.
      Фотография по краям была серой, на ней различалось что-то наподобие контуров леса, зато в центре виднелось только большое черное пятно.
      - Что это?
      - Я же говорю - портрет.
      - Наверное, там, на поляне, темно было слишком, - проговорил Кир неуверенно. - Или он как раз в этот момент куст прыгнул.
      Олька задумчиво пожала плечами:
      - Может, и так.
      А, немного помолчав, добавила:
      - Но может быть - и совсем не так. Поживем - увидим. Почему-то мне кажется, что все ещё только начинается.
      КОНЕЦ ПЕРВОЙ ИСТОРИИ.