Глава 7

Вечерние развлечения закончились, и большинство гостей предпочли отправиться на покой. Проходя в гостиную, Аннабел увидела собравшихся в углу подруг, улыбнулась им и повела всех к нише, где можно было обменяться несколькими словами без свидетелей.

— Ну? — требовательно спросила Лилиан.

— Завтра утром мы с мамой идем на прогулку с лордом Кендаллом, — объявила Аннабел.

— Одни?

— Одни. Мы и встречаемся на рассвете, чтобы избежать нашествия охотниц за мужьями.

Будь они в более спокойном местечке, наверное, завизжали бы от радости. Но вместо этого пришлось обменяться торжествующими взглядами, и только Дейзи стала притоптывать ножкой в ритме победного танца.

— Н-ну, какой он? — спросила Эви.

— Робкий, но очень славный. И похоже, наделен чувством юмора, на что я и надеяться не смела.

— И зубы у него все свои, — добавила Лилиан.

— Ты была права, когда сказала, что его легко напугать, — продолжала Аннабел. — Уверена, что Кендалла не привлекают женщины с сильным характером. Он осторожен и мягок в обращении. Я пытаюсь казаться скромной и застенчивой, хотя, возможно, буду терзаться угрызениями совести за свой обман.

— Все женщины так себя ведут до брака, да и мужчины тоже мастера притворяться, — прозаически заметила Лилиан. — Мы пытаемся скрыть наши недостатки и говорим вещи, которые, как нам кажется, хочет услышать собеседник. Притворяемся, что мы всегда прелестны, милы и послушны и прощаем другим их гнусные привычки. Ну а после свадьбы вновь становимся собой.

— Вряд ли мужчинам приходится притворяться столько же, сколько женщинам, — вздохнула Аннабел. — Если у мужчины брюшко или гнилые зубы или просто мозгов не хватает, женщины все равно вьются около него при условии, что он богат или титулован. А вот для женщин требования куда строже.

— П-поэтому мы и сидим у стенки, когда другие танцуют, — пожаловалась Эви.

— Ничего, недолго осталось — с улыбкой пообещала Аннабел.

Из бального зала выплыла тетушка Флоренс, похожая на ведьму в своем черном платье, только подчеркивавшем желтоватую кожу. Между высохшей злобной фурией и рыжеволосой голубоглазой веснушчатой Эви почти не было фамильного сходства.

— Эванджелин! — резко окликнула она, бросив на компанию неодобрительный взгляд. — Я предупреждала, что нельзя исчезать, не предупредив! Я повсюду искала тебя целых десять минут и не помню, чтобы ты спрашивала разрешения встретиться со своими подругами. Что же касается девиц, с которыми ты общаешься…

Сердито выговаривая девушке, тётя Флоренс устремилась к парадной лестнице и потащила за собой опечаленную Эви. Та едва успела помахать на прощание подругам.

— Эви говорит, что ее семья очень богата, — сообщила Дейзи. — Но при этом утверждает, что все они очень несчастны. Интересно, почему бы это?

— Старые деньги, — вздохнула Лилиан. — Отец считает, что долгие годы изобилия способствуют пониманию, что не все можно купить за золото. — И, взяв сестру под руку, велела: — Пойдем, дорогая, прежде чем мама нас хватится. А ты, Аннабел? Может, прогуляемся вместе?

— Нет, спасибо. Через минуту явится мама. Мы уговорились встретиться у подножия лестницы.

— В таком случае спокойной ночи. К тому времени как мы проснемся, ты уже успеешь прогуляться с Кендаллом. Я ожидаю полного отчета за завтраком.

Аннабел шутливо отсалютовала ей и, оставшись одна, медленно побрела к лестнице и притаилась в тени. Похоже, Филиппа никак не наговорится со своими приятельницами! Но Аннабел не раздражало ожидание, тем более что ей было о чем поразмыслить. Следовало бы придумать темы для завтрашнего разговора, составить план, как привлечь его внимание и покрепче подцепить на крючок, несмотря на конкуренцию девиц, которые станут преследовать его следующие несколько недель. Если она окажется достаточно умна, чтобы понравиться лорду Кендаллу, и если подруги сумеют осуществить свой замысел поймать его в компрометирующей ситуации, каково это будет — играть роль жены такого человека? Инстинкт подсказывал, что она никогда не сможет влюбиться в мужчину, подобного Кендаллу, однако девушка поклялась, что сделает все возможное, дабы стать для него идеальной супругой. И разумеется, со временем она привыкнет и даже полюбит его. Брак с Кендаллом будет приятным и необременительным, а жизнь — удобной и благополучной. И ей больше никогда не придется беспокоиться о том, есть ли еда на столе. Но самое главное, Джереми сможет учиться дальше, а матери больше никогда не придется терпеть омерзительные знаки внимания лорда Ходжема.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Стоя у перил, Аннабел с легкой улыбкой подняла голову… и оцепенела, глядя в мясистое лицо, обрамленное жирными седеющими волосами. Ходжем! Но этого быть не может!

Ходжем тем временем спустился пониже и встал перед ней, удостоив небрежным поклоном. До чего же нестерпимо самодовольная рожа!

Глядя в холодные голубые глаза врага, Аннабел ощущала, как вся съеденная за ужином еда шипастым комком перекатывается в животе.

Откуда он взялся? И почему она не видела его сегодня днем?

При мысли о матери, с которой они уговорились встретиться на этом самом месте, в ней вскипела ярость. Этот наглый тип, считавший себя их благодетелем и подвергший мать неслыханному унижению в обмен на жалкие подачки, теперь явился преследовать их в самое неподходящее время. Страшно подумать, как подействует на Филиппу присутствие Ходжема, тем более что он в любой момент способен выдать истинную природу своих с ней отношений. О, как легко он может уничтожить Пейтонов! А у них нет средств заставить его молчать!

— Да это мисс Пейтон, — пробормотал Ходжем, раскрасневшись от злорадного удовольствия. — Какое приятное совпадение, что именно вы — первая гостья, которую я встречаю в Стоуни-Кросс-Парк!

По спине Аннабел пополз холодный озноб, но она вынудила себя не отводить взгляда, и, хотя старалась выглядеть абсолютно бесстрастной, Ходжем ехидно улыбнулся, очевидно, понимая, как девушка боится и ненавидит его.

— После всех тягот пути, — продолжал он, — я предпочел поужинать у себя в комнате. Жаль, что мы не увиделись раньше. Однако в последующие недели у нас будет немало возможностей для встреч. Полагаю, ваша очаровательная матушка тоже здесь.

Аннабел отдала бы все за возможность ответить отрицательно. Сердце билось так часто, что воздух никак не попадал в легкие… но она старалась не обращать внимания на настойчивый стук.

— Не смейте приближаться к ней, — потребовала она, удивленная, что голос звучит спокойно и твердо. — И тем более разговаривать.

— Ах, мисс Пейтон, вы раните меня, меня, который был единственным другом вашей семьи в те тяжелые времена, когда остальные вас предали!

Она, не мигая, не шевелясь, смотрела на него, словно осталась лицом к лицу с ядовитой, готовой ужалить змеей.

— Не правда ли, как приятно, что мы встретились в этом доме? — продолжал Ходжем и тихо рассмеялся. Зачесанная на лысину прядь сальным флажком скользнула на низкий лоб. Он пригладил ее пухлой ладонью. — Фортуна и вправду улыбнулась мне, позволив оказаться рядом с женщиной, которую я так высоко ценю.

— Между вами и моей матерью не может быть ничего общего, — процедила Аннабел, до боли сжав кулак, чтобы не всадить его в эту нагло ухмыляющуюся физиономию. — Предупреждаю, милорд, если вы хотя бы каким-то образом ее побеспокоите…

— Дорогая моя, так вы вообразили, будто я имел в виду Филиппу? Вы чересчур скромны! Я говорил о вас, Аннабел. Я так давно восхищался вами и горел желанием продемонстрировать вам истинную природу своих чувств. Теперь, как видно, судьба подарила нам идеальную возможность получше познакомиться друг с другом.

— Я скорее лягу спать в змеином гнезде, — холодно сообщила Аннабел, но, уловив едва заметную нерешительность в ее голосе, он торжествующе усмехнулся.

— Ну разумеется, сначала вы будете противиться, как все девушки вашего сорта. Но потом все же поступите разумно, мудро и сами увидите все преимущества нашей дружбы. Запомните, дорогая, я могу стать вам бесценным другом, а если вы мне угодите, награда будет немалой.

Аннабел отчаянно пыталась придумать, как надежнее всего убедить негодяя не делать ее своей любовницей. Возможно, боязнь посягнуть на собственность другого мужчины — это единственное, что остановит поползновения Ходжема.

— А что, со стороны кажется, будто я нуждаюсь в вашей так называемой дружбе? — спросила она, теребя ткань нового платья. — Вы ошиблись. У меня уже есть покровитель, и притом куда более щедрый, чем вы. Так что вам лучше оставить меня и мою мать в покое, иначе придется отвечать перед ним.

Эмоции, обуревавшие Ходжема, сменялись с удивительной быстротой: недоверие, гнев, злоба, подозрительность…

— Кто он?

— Не думаю, что вам должно быть до этого дело, — ответила Аннабел, холодно улыбаясь. — Предоставляю вам гадать.

— Лжешь, ты, хитрая сучка!

— Хотите — верьте, хотите — нет, — пожала она плечами.

Ходжем хищно согнул пальцы, словно умирая от желания схватить девушку за горло и вытрясти из нее правду. Одутловатая физиономия, казалось, распухла еще больше.

— Я еще не покончил с тобой, — прошипел он, брызгая слюной. — Запомни это!

И, не прощаясь, ушел, слишком взбешенный, чтобы вспомнить о правилах приличия.

Аннабел еще долго стояла, не шевелясь. Ярость улеглась, оставив неотвязную тревогу. Сумеет ли сказанное ею удержать Ходжема на расстоянии? Нет… вряд ли… это всего лишь временное решение. Отныне он начнет следить за ней, перебирая в памяти каждое слово и каждый поступок, чтобы удостовериться, правду ли она сказала о неведомом покровителе. Конечно, начнутся угрозы, колкости, будут пущены в ход все средства, чтобы довести ее до отчаяния. Но она должна сделать все, чтобы он не проболтался об отношениях с Филиппой. Это убьет ее и, уж разумеется, погубит все шансы Аннабел на удачный брак.

Мысли лихорадочно клубились в голове, и она продолжала стоять, застывшая и напряженная, пока раздавшийся из темноты тихий голос не вывел ее из ступора. Аннабел от неожиданности едва не подскочила.

— Интересно, о чем это вы так горячо спорили с лордом Ходжемом?

Аннабел, побелев как полотно, развернулась и оказалась лицом к лицу с Саймоном Хантом, подкравшимся к ней с кошачьей легкостью. Его широкие плечи заслоняли свет, лившийся из гостиной. В своем каменном самообладании он казался бесконечно более угрожающим, чем Ходжем.

— Что вы слышали? — выпалила Аннабел и тут же мысленно прокляла себя за глупость и опрометчивость.

— Ничего, — вкрадчиво заверил он. — Просто увидел ваше лицо и понял, что вы чем-то расстроены.

— Ошибаетесь, мистер Хант. У меня все в порядке.

Саймон покачал головой. Аннабел потрясенно наблюдала, как его палец обводит темно-розовый островок на не закрытом перчаткой предплечье.

— Вы вся идете пятнами, когда сердитесь.

Он сказал правду. Кожа Аннабел имела несчастную тенденцию реагировать на смену настроений.

Она зябко передернула плечами и отодвинулась, не желая терпеть его прикосновения.

— Вы попали в беду, Аннабел? — тихо спросил Хант. Он не имел права сочувствовать, утешать, уговаривать… неужели считает, что стал для нее тем, к кому она может обратиться за помощью?.. Словно Аннабел может позволить себе нечто подобное!

— А вам бы очень этого хотелось, не так ли? — парировала она. — Любое случившееся со мной несчастье безмерно бы вас обрадовало. Как же, такая возможность предложить помощь и воспользоваться ситуацией!

Но взгляд прищуренных глаз по-прежнему оставался пристальным.

— В какой помощи вы нуждаетесь?

— Мне ничего от вас не надо, — резко бросила она. — И не смейте звать меня по имени. Буду очень благодарна, если станете обращаться ко мне как полагается. А еще лучше, если мы вообще не будем разговаривать.

И, не в силах больше выносить этого взгляда, она спокойно прошла мимо.

— А теперь прошу простить, но мне нужно найти матушку.

Сидевшая перед туалетным столиком Филиппа с ужасом взирала на дочь. Та подождала, пока они не поднимутся к себе, прежде чем сообщить матери гибельные новости. Филиппа была так потрясена, что даже не сразу осознала всю меру грозящего им несчастья. Человек, которого она ненавидела и презирала больше всего на свете, тоже гостит в Стоуни-Кросс-Парк!

Аннабел почти ожидала, что мать разразится слезами, но, к ее удивлению, Филиппа, только склонила голову набок и уставилась в темный угол со странной, усталой улыбкой. Эту улыбку Аннабел раньше никогда не видела на лице матери. Кажется, Филиппа твердо уверилась, что, как бы они ни пытались выбраться из создавшегося положения, судьба все равно их раздавит.

— Может, уехать отсюда? — пробормотала Аннабел. — Немедленно вернемся в Лондон и забудем обо всем.

Вопрос словно повис в воздухе.

— Если мы это сделаем, — ответила наконец Филиппа глухим, незнакомым голосом, — значит, ты окончательно потеряешь возможность найти достойного мужа. Нет… выход один: дотерпеть до конца. Завтра мы идем на прогулку с лордом Кендаллом, я не позволю Ходжему украсть твой последний шанс.

— Но он будет постоянным источником неприятностей, — негромко возразила Аннабел. — Если мы не вернемся домой, жизнь превратится в настоящий кошмар.

Филиппа, все также неприятно улыбаясь, повернулась к дочери.

— Дорогая, вот если ты не найдешь себе мужа, тогда по возвращении в Лондон и начнется настоящий кошмар.

Глава 8

Терзаемая тревогой, Аннабел долго ворочалась, прежде чем уснуть, но проспала не более двух-трех часов. Проснувшись, она подошла к зеркалу и печально покачала головой: бледное, измученное лицо, под глазами круги…

— Черт побери, — пробормотала она, смочив платок в холодной воде и прижимая к лицу, — так не пойдет. Я выгляжу столетней старухой.

— Что ты сказала, дорогая? — сонно переспросила подошедшая мать, кутаясь в поношенный халат. Домашние туфли тоже видели лучшие времена.

— Ничего, мама, это я себе, — вздохнула Аннабел, с силой растирая щеки, чтобы они хоть немного порозовели. — Плохо спала ночью.

Филиппа подошла ближе.

— Вид у тебя немного усталый. Сейчас пошлю за чаем.

— Попроси большой чайник, — бросила Аннабел, но, увидев свои покрасневшие глаза, добавила: — Два чайника.

Филиппа сочувственно улыбнулась.

— Что мы наденем на прогулку с лордом Кендаллом?

Прежде чем ответить, Аннабел выжала платок и повесила на умывальник.

— Думаю, что-то попроще, во всяком случае, не новые платья, поскольку на лесных тропинках может быть грязно. Зато сверху накинем шелковые шали, подаренные Лилиан и Дейзи.

Выпив чашку обжигающего чаю и съев несколько кусочков холодного тоста, принесенных горничной, Аннабел закончила одеваться и принялась критически изучать себя в зеркале. Голубая шелковая шаль, завязанная спереди узлом, скрывала поношенный лиф желтоватого платья. А новая шляпка, тоже дар Боуменов, удивительно ей шла: переливающаяся синяя подкладка была в точности того же оттенка что и глаза.

Широко зевнув, девушка последовала за Филиппой к задней террасе дома. Большинство гостей в этот ранний час еще были в кровати. Только несколько джентльменов, пристрастившихся к ловле форели, потрудились подняться на рассвете. Небольшая компания мужчин завтракала на террасе, пока слуги ждали поблизости с удочками и плетеными корзинками для рыбы. Утренняя тишина, однако, была испорчена громкой болтовней и смехом, совершенно неожиданными для такого времени суток.

— Господи Боже! — тихо воскликнула мать. Проследив за ее неверящим взглядом, Аннабел узрела на противоположном конце террасы целый рой щебечущих, хихикающих, визжащих ярко одетых девиц. Очевидно, они окружили кого-то таким плотным кругом, что Аннабел никак не могла разглядеть предмета их пристального внимания.

— Что их привело сюда? — озадаченно спросила Филиппа.

— Утренняя охота, полагаю, — обреченно вздохнула Аннабел.

— Не хочешь же ты сказать… неужели их жертвой пал бедный лорд Кендалл?!

Аннабел кивнула.

— Судя по тому, как обстоят дела, от него мало что останется, когда они с ним покончат.

— Но… но он собирался погулять с тобой, — запротестовала Филиппа. — Только с тобой и со мной в качестве твоей компаньонки.

Стоило девушкам заметить Аннабел, как они еще плотнее сгрудились перед своей добычей, словно чтобы защитить Кендалла от ее взгляда. Аннабел слегка качнула головой. Либо Кендалл по глупости проболтался кому-то о своих планах, либо брачная лихорадка достигла такой степени, что бедняга не мог выглянуть из комнаты без того, чтобы не привлечь толпу стервятников женского пола, даже если последним приходилось подниматься ни свет ни заря.

— Да не стой ты так, — урезонивала Филиппа. — Иди туда и попытайся привлечь его внимание.

Аннабел с сомнением посмотрела на мать:

— Некоторые из этих особ выглядят настоящими хищницами. Не хотелось бы потом лечить укусы.

Она хотела добавить еще что-то, но осеклась, услышав тихий смех. Что же, этого следовало ожидать. У самых перил сидел Саймон Хант с кофейной чашкой, почти утонувшей в его широкой ладони. Сегодня он оделся так же просто, как и остальные рыбаки, в твидовую куртку, бриджи из грубого твида и поношенную полотняную сорочку с расстегнутым воротом. Издевательский блеск глаз лучше всяких слов выдавал его интерес к происходящему.

Аннабел, сама того не сознавая, потихоньку продвигалась ближе к нему. Оказавшись в нескольких шагах, она оперлась о перила и устремила взор в окутанный туманом сад. Хант поднялся и прислонился к перилам спиной, но даже не соизволил поздороваться. Раздраженная Аннабел, которой не терпелось сорвать на ком-то злость, пробормотала:

— Лорд Кендалл и лорд Уэстклиф — не единственные холостяки в Стоуни-Кросс-Парк, мистер Хант. Странно только, почему вас в отличие от них оставляют в покое?

— Но это же очевидно, — учтиво пояснил он, поднося чашку к губам. — Я не пэр, не аристократ. Да и муж из меня никудышный. — Он бросил на нее проницательный взгляд и покачал головой. — Что же касается вас… несмотря на все мое сочувствие к вашему положению, я бы не советовал ставить на Кендалла.

— Мое положение? — немедленно оскорбилась Аннабел. — Что вы под этим подразумеваете?

— Да только то, что вы хотите, Аннабел Пейтон, добра и всего самого лучшего на свете. Но Кендалл не подпадает под эту категорию. Ваш брак был бы сущим несчастьем.

Аннабел разозлилась до того, что ее глаза превратились в щелки.

— Это еще почему?

— Потому что он слишком славный и милый для такой, как вы… о, не обижайтесь, я не в этом смысле. Поверьте, будь вы славной и милой, я бы на вас и не посмотрел. То есть не питал бы к вам и сотой доли тех чувств, которые испытываю сейчас. Поэтому и вы не годитесь Кендаллу, и он очень скоро это поймет. Да вы бы каждый день и каждый час вытирали об него ноги, пока остатки его благородной души не превратились бы в рваные лохмотья.

Аннабел до смерти хотелось сбить улыбку превосходства с его лица. И это она, которая никогда и никому не причиняла физической боли. И ее мало утешало то, что он во всем прав. Она прекрасно сознавала, что слишком горяча, резка и порывиста для такого скромного, хорошо воспитанного, но кроткого человека, как Кендалл. Но какое дело до этого Ханту? Можно подумать, он или другой мужчина собирается предложить ей более приемлемую альтернативу! Что-то никто не торопится звать ее замуж!

— Мистер Хант, — пропела она, сверля его взглядом, — почему бы вам не пойти и не…

— Мисс Пейтон! — воскликнул измученный голос, и Аннабел увидела тощую фигуру лорда Кендалла, выползающую из пестрой массы юбок. — Доброе утро, мисс Пейтон, — окликнул он, проталкиваясь к ней, но остановился, чтобы поправить галстук и сбившиеся на кончик носа очки. — Похоже, не только нам пришло в голову прогуляться сегодня утром, — со вздохом заметил он и, бросив на Аннабел извиняющийся взгляд, спросил: — Может, мы тем не менее попытаемся?

Аннабел поколебалась. Чего можно достигнуть в обществе не менее двух десятков женщин? Они и подступиться к Кендаллу не дадут. С таким же успехом можно вести разговор в самой гуще стаи вопящих сорок. С другой стороны… не может же она отвергнуть приглашение. Столь робкий человек немедленно отступится и вряд ли попросит ее еще раз.

Она ответила с сияющей улыбкой:

— Буду счастлива, милорд.

— Превосходно. Здесь есть весьма занимательные образцы флоры и фауны, которые я хотел бы вам показать. Будучи ботаником-любителем, я тщательно изучал всю типичную для Гемпшира растительность…

Последние слова утонули в восторженном визге.

— Как я обожаю растения! — пропищала одна из девиц. — И нахожу все, до последней травинки, абсолютно очаровательными!

— Ах, деревня была бы так скучна без них! — вторила другая.

— О, лорд Кендалл, — умоляюще прошепелявила третья, — вы просто обязаны объяснить разницу между флорой и фауной…

Толпа унесла беднягу, как морской прилив — щепку. Филиппа поспешила за ними, полная решимости оберегать интересы Аннабел.

— Моя дочь слишком скромна, чтобы признаться в живейшем интересе к природе… — объявила она Кендаллу.

Оглянувшись, тот бросил на девушку беспомощный взгляд, но охотницы за мужьями энергично увлекли его за собой.

— Мисс Пейтон!

— Иду, — откликнулась Аннабел, приложив ладони рупором к губам. Ответа, если таковой и был, она не услышала.

Саймон Хант не торопясь поставил чашку на ближайший столик и пробормотал что-то слуге, державшему рыболовное снаряжение. Последний кивнул и удалился. Хант пошел рядом с Аннабел. Та мгновенно сжалась, поняв, что он не отступится.

— Что это вы задумали?

Хант сунул руки в карманы твидовой куртки.

— Иду с вами. Все, что бы ни произошло у полного форели ручья, и вполовину не так интересно, как зрелище разгоряченных девиц, пытающихся вырвать Кендалла друг у друга. Кроме того, как ни прискорбно, я очень плохо разбираюсь в ботанике. А вдруг мне удастся узнать что-то новое?

Проглотив язвительную реплику, Аннабел решительно последовала за Кендаллом и его окружением. Все спустились с террасы и направились по тропинке, ведущей в лес, где величавые дубы и серебристые березы царили над толстыми покрывалами мха, папоротников и лишайников. Поначалу Аннабел старательно игнорировала присутствие Саймона Ханта, упрямо семеня за поклонницами Кендалла. Тот обливался потом, помогая то одной, то другой перепрыгивать через, казалось бы, абсолютно пустяковые препятствия. Упавшее дерево, ствол которого был не толще руки Аннабел, оказалось столь непреодолимой преградой, что все до одной потребовали помощи несчастного. Одна барышня прямо на глазах становилась беспомощнее другой, так что бедняге пришлось на руках перетаскивать последнюю через бревно, пока та вскрикивала в притворном страхе, обвив руками его шею.

Аннабел, по-прежнему оставаясь позади, отказалась принять протянутую руку Ханта и спокойно перешагнула через бревно. Тот слегка улыбнулся, глядя на ее плотно сжатые губы.

— А я ожидал, что к этому времени вы окажетесь во главе отряда, — заметил он.

Аннабел презрительно фыркнула:

— Не собираюсь тратить время и усилия на битву с этими дурочками. Подожду более подходящего момента, чтобы заставить Кендалла меня заметить.

— Он уже заметил. Нужно быть слепым, чтобы не заметить. Вопрос в том, почему вы считаете, что вам удастся получить предложение именно от Кендалла, хотя за два года нашего знакомства ни один мужчина не удосужился пойти с вами к алтарю.

— У меня есть план, — коротко пояснила она.

— И какой именно?

— Можно подумать, я собираюсь вам исповедаться, — презрительно бросила она.

— Надеюсь, это что-то хитрое и коварное, — торжественно объявил Хант. — Похоже, обычные приемы воспитанных леди до сих пор вам не помогали.

— Только потому, что у меня нет приданого, — парировала Аннабел. — Будь у меня деньги, я бы вышла замуж много лет назад.

— Ну, у меня деньги есть. Сколько вам надо? — предложил он.

Аннабел ответила сардоническим взглядом.

— Я имею прекрасное представление о том, что вы потребуете взамен, мистер Хант, и можете быть уверены, что мне от вас и шиллинга не нужно.

— Приятно слышать, что вы так разборчивы в знакомствах, — кивнул Хант, отводя низко нависшую ветку. — Судя по слухам, утверждающим нечто совершенно противоположное, это далеко не так. Но я рад, что сплетни, как всегда, лгут.

— Слухи? — Аннабел неожиданно остановилась посреди дорожки и, повернувшись, рассерженно уставилась на него. — Насчет меня? Но что можно выдумать обо мне такого?

Хант промолчал, рассматривая ее встревоженное лицо и предоставив Аннабел сделать выводы.

— Разборчива… — бормотала она, — в знакомствах.., полагаю, это должно означать, что у меня какие-то неприличные…

Она мгновенно осеклась едва перед глазами всплыло кирпично-красное злобное лицо Ходжема.

Хант заметил и внезапную бледность, и сосредоточенно сведенные брови. Окинув его холодным взглядом, Аннабел отвернулась и спокойно пошла дальше. Хант легко догнал ее, вполуха прислушиваясь к долетавшим сюда обрывкам лекции Кендалла, описывавшего своим ревностным слушательницам тот или иной образец флоры. Тирады сопровождались восхищенными охами и вздохами. Семейство орхидей… чистотел… несколько разновидностей плесени…

— Эти низшие растения, — говорил Кендалл, приостанавливаясь, чтобы показать на слой мхов и лишайников, покрывавших несчастный дуб, — классифицируются как бриофиты и требуют для произрастания влажной среды. Лишенные тени, они погибают…

— Я ничего дурного не делала, — коротко бросила Аннабел, удивляясь, почему мнение Ханта должно что-то для нее значить. И все же значило, до такой степени, что она принялась гадать, кто передал ему эти слухи и особенно в чем они заключались. Неужели кто-то заметил Ходжема, выходившего ночью из их дома? Это худо. От подобного рода злословия защититься невозможно.

— И я не питаю никаких сожалений.

— Печально, — беспечно заметил Хант. — Сожаления — это единственный признак того, что в вашей жизни было нечто интересное.

— Тогда о чем сожалеете вы?

— О, у меня тоже нет сожалений, — сообщил он, коварно блеснув глазами. — Но не из-за недостатка стараний. Я продолжаю вытворять немыслимые вещи в надежде пожалеть о них как-нибудь потом. Но пока… ничего.

Несмотря на охватившее ее смятение, Аннабел невольно хмыкнула и протянула руку, чтобы отвести длинную ветку, нависшую поперек тропинки.

— Позвольте мне, — попросил Хант.

— Спасибо.

Она протиснулась мимо, глядя вслед Кендаллу, но неожиданно охнула, ощутив сильный укол. Остановившись, она приподняла подол, чтобы исследовать причину несчастья.

— Что случилось? — спросил Хант, мгновенно очутившись рядом и сжав ее локоть, чтобы не дать упасть.

— В моей туфле что-то острое.

— Давайте помогу, — сказал он, присаживаясь на корточки, и схватил ее за щиколотку. Впервые мужчина коснулся ее ноги, и Аннабел залилась краской.

— Не дотрагивайтесь до меня, — яростным шепотом потребовала она и отпрянула, едва не потеряв равновесия. Пришлось опереться о его плечо. — Мистер Хант…

— Погодите, я вижу, в чем дело. Вы наступили на ветку терновника, и она проткнула чулок.

Он повозился немного и протянул ей обломок колючей ветки.

Не знающая, куда деваться от стыда, Аннабел продолжала тем не менее держаться за его плечо. Поразительно надежное плечо. Жесткое. Упругие мышцы и кости, не смягченные слоями ваты. Потрясенный разум до сих пор отказывался сознавать, что это она стоит посреди леса, позволяя Саймону Ханту держать ее за щиколотку.

Отметив ее убитый вид, Хант неожиданно ухмыльнулся:

— Тут еще пара колючек. Вынуть?

— Только побыстрее, — раздраженно бросила она, — пока Кендалл не обернулся и не увидел вашу руку под моей юбкой.

Хант с приглушенным смехом принялся за дело, ловко вынимая одну колючку за другой. Пока он трудился, Аннабел смотрела на черные пряди волос, слегка завивавшиеся на затылке.

В завершение Хант торжественно надел ей туфельку.

— Моя сельская Золушка, — прошептал он, поднимаясь и оглядывая ее раскрасневшееся лицо.

Аннабел невольно потупилась.

— Почему нужно надевать такие дурацкие туфли на прогулку в лес? — насмешливо спросил Хант. — Я думал, что у вас хватит здравого смысла надеть ботинки.

— У меня нет ботинок, — отрезала Аннабел, раздраженная намеком на ее легкомыслие. Можно подумать, она настолько глупа, что не могла выбрать подходящую обувь! — Старые развалились, а новых я не могу себе позволить.

Как ни удивительно, Хант не воспользовался возможностью поиздеваться над ней. Наоборот, его лицо стало совершенно бесстрастным.

— Нам следует присоединиться к остальным, — спокойно заметил он. — Они, возможно, успели обнаружить разновидность мха, которую мы еще не видели. Или, Боже, помоги нам, необычный гриб.