– Мой Бог, – продолжал Клейборн, – как вы позволили вовлечь себя в подобное, зная, что нужны мне? Я стараюсь всячески пресекать вражду среди жителей города, но если креолы испытывают ко мне неприязнь…

– Креолы не испытывают к вам неприязни, – сухо прервал его Макс.

– Нет? – Клейборн немного успокоился.

– Они в большей степени безразличны к вам. Скорее, вы не нравитесь своим соотечественникам.

– Знаю, черт побери! – Губернатор мрачно посмотрел на Макса. – Пожалуй, было бы лучше, если бы Сажесс победил на дуэли.

Макс слегка улыбнулся:

– Это маловероятно. Однако если мне не повезет против Сажесса, мое отсутствие все равно не решит ваших проблем.

– Черт побери! Полковник Бэр в настоящее время находится в Натчезе и замышляет поднять мятеж в Луизиане, что приведет к опустошению бог знает какой части континента. Он прибудет сюда через несколько недель, чтобы убедиться в поддержке своих сторонников. К тому времени, весьма вероятно, вы будете уже похоронены у подножия дерева, вместо того чтобы проверять сообщения, которые я получаю. И если Бэру удастся его авантюра, ваше имущество будет конфисковано, богатство семьи разграблено, а ваше желание увидеть Луизиану присоединенным штатом никогда не осуществится.

В золотистых глазах Макса появился злой блеск.

– Да, они разорят всю территорию, как стая хищных птиц. Никто не способен на такое опустошение земли и грабеж, как американцы.

Клейборн пропустил это замечание мимо ушей.

– Волеран, в дуэли нет особой необходимости.

– Она нужна была мне в течение десяти лет.

– Десяти лет? Но почему?

– Я должен идти. Уверен, вы найдете кого-нибудь, готового помочь вам, – сказал Макс, вставая и протягивая руку для короткого рукопожатия, которое американцы предпочитали обычаю креолов целоваться в обе щеки. Англосаксы были более щепетильными, замкнутыми и лицемерными.

– Почему вы должны идти? – спросил Клейборн. – Я хотел обсудить с вами еще кое-что.

– Новости о моем пребывании здесь уже распространились по городу, и я ожидаю получить вызов, возможно, даже у порога вашей резиденции. – Макс слегка поклонился. – Всегда к вашим услугам, губернатор.

– А что, если завтра вы будете убиты?

Макс мрачно улыбнулся:

– Если вам нужен совет из преисподней, я окажу вам такую услугу.

Клейборн рассмеялся:

– Обещаете, что будете часто навещать меня?

– Вы будете первым, кто встретится с привидением Волерана, – заверил его Макс, надевая свою широкополую шляпу на голову и направляясь быстрым шагом из комнаты.

Когда Макс достиг входной двери резиденции губернатора, к нему приблизилась небольшая толпа мужчин. В воздухе царило возбуждение. Креолы оторвались от своих неспешных повседневных дел и взволнованно обсуждали предстоящую дуэль Волерана.

– Джентльмены, – медленно произнес он. – Позвольте мне обойтись без вашей помощи.

Один из мужчин вышел вперед, тяжело дыша, и уставился в смуглое лицо Макса. Внезапно он бросил перчатку ему в щеку.

– Я вызываю вас от имени Этьена Сажесса, – сказал он. Макс улыбнулся, отчего по спинам присутствующих пробежал холодок.

– Вызов принимаю.

– Назначьте секунданта, чтобы обсудить детали поединка.

– В таких случаях мне помогает Жак Клеман. Договоритесь с ним.

Клеман был опытным посредником, который уже дважды улаживал споры до того, как скрестились шпаги. Однако на этот раз Макс дал ему понять, что переговоры не требуются. Дуэль будет вестись насмерть на рапирах на берегу озера Понт-чартрейн. Там было довольно уединенное место, подходящее для такого развлечения.

– А врач? – спросил секундант. – Кого вы выбираете?..

– Выберите его сами, – ответил Макс безразличным тоном, зная, что в этой дуэли врач не потребуется.

Взволнованные слухами, распространившимися по городу, Жюстин и Филипп носились босиком по дому, изображая дуэль на тросточках и метлах, опрокидывая безделушки, когда задевали столы, бюро и полки. Никто из них не сомневался, что их знаменитый и грозный отец одержит верх над Этьеном Сажессом. Они хвастались перед своими друзьями: Максимилиан докажет, что ему нет равных независимо от выбора оружия – пистолетов или шпаг.

Ирэн заперлась в своей комнате, отчаянно молясь за спасение сына и прося прощения за его жестокость и греховное желание отомстить. Лизетта сидела в гостиной, ошеломленная и взволнованная, стараясь убедить себя, что ее не беспокоит то, что может случиться с Максимилианом Волераном. Она смотрела в окно на туманное небо с переливчатыми облаками. В Новом Орлеане влага в воздухе никогда до конца не просыхала, что делало сумерки такими великолепными.

Где сейчас Максимилиан? Он появился днем, затем ушел, не поужинав. Ноэлайн хитро намекнула, что он у любовницы. Эта мысль вызвала у Лизетты смешанное чувство.

– Меня не волнует, будь у него хоть сотня женщин, – сказала она самой себе, но слова прозвучали фальшиво.

Она не могла мириться с тем, что в это самое время Макс находится у любовницы. О чем мужчина может говорить с женщиной, зная, что на следующий день его, возможно, убьют? Лизетта полуприкрыла глаза, представив женщину, лица которой не видно, ведущую Макса, призывно покачивая бедрами и держа его за руку. А Макс смотрит на нее с насмешливой улыбкой, затем наклоняет голову, чтобы поцеловать, а его руки начинают расстегивать ее одежду. «Я должен провести с тобой свою последнюю ночь, – должно быть, шептал он ей. – Обними меня…» И женщина прильнет к нему, откинув голову назад в страстном желании. Неожиданно Лизетте почудилось свое собственное лицо с приподнятым подбородком, а ее руки обвивают его широкие плечи… Задыхаясь, она затрясла головой и закрыла глаза от смущения.

– О мой Бог, что я делаю? – прошептала она, сжимая голову руками, как бы пытаясь прогнать безнравственные мысли. – Как я могла, как могла только подумать об этом…

– Мадемуазель! – прервал ее размышления Филипп. Лизетта увидела, что он приближается к ней, а за ним медленной походкой, очень напоминающей отца, следует Жюстин. – Чем вы так удручены? – Голубые глаза Филиппа радостно засверкали. – Вы недовольны тем, что мой отец будет завтра драться на дуэли, чтобы защитить вашу честь?

– Недовольна? – повторила она. – Как же я могу быть довольной? Это ведь ужасно!

– Но это высший комплимент женщине. Только представьте звон шпаг, кровь, и все это ради вас!

– Эта дуэль не ради нее, – решительно сказал Жюстин, глядя своими голубыми глазами в бледное лицо девушки. – Не так ли, Лизетта?

– Да, – сказала она подавленно. – Это так.

– Что? – Филипп выглядел озадаченным. – Все говорят, что дуэль из-за тебя.

– Болван, – проворчал Жюстин и сел на софу рядом с Лизеттой, глядя на нее с любопытством и, казалось, понимая, чего она боится. – Он не проиграет, будь уверена. Он никогда не проигрывает.

Лизетта приподняла подбородок и заставила себя смотреть прямо в глаза Жюстину.

– То, что происходит с твоим отцом, меня не касается.

– Неужели? Тогда почему ты ждешь его возвращения?

– Ничего подобного!

– Нет, ждешь. И будешь ждать весь вечер. Правда, иногда он возвращается только под утро. Ты ведь знаешь, с кем он, не так ли?

– Нет, и не хочу… – Голос Лизетты оборвался, и она покраснела. – С кем?

Филипп сердито прервал брата:

– Жюстин, не смей говорить ей такие вещи!

– Он с Мириам, – сказал Жюстин улыбаясь. – Вот уже несколько лет она является любовницей отца. Но он не любит ее.

Лизетта с трудом подавила в себе желание задать Жюстину несколько вопросов. Ей не пристало слушать сплетни этого мальчишки.

– Я больше ничего не хочу слушать, – сказала она, и Жюстин засмеялся.

– Тебе очень хотелось бы узнать о нем побольше, – возразил он, – но я не скажу.

Внезапно сверху послышался женский крик:

– Жюстин! Филипп! Что вы тут наделали! Немедленно идите сюда!

Жюстин даже не подумал подняться с софы, и Филипп беспокойно дернул его за рукав:

– Пошли, Жюстин! Бабушка зовет нас!

– Пойди и узнай, чего она хочет, – лениво произнес Жюстин.

Голубые глаза Филиппа сузились.

– Без тебя не пойду! – Он ждал, в то время как Ирэн звала их, но Жюстин продолжал молча сидеть не двигаясь. Филипп раздраженно покинул комнату.

Лизетта скрестила руки на груди и презрительно посмотрела на мальчика.

– Ты хочешь сообщить мне еще какую-нибудь сплетню? – спросила она.

– Я подумал, знаешь ли ты о том, что Максимилиан сделал с моей матерью, – медленно произнес Жюстин с улыбкой на губах.

Он очень злой, этот мальчик, подумала Лизетта, и ей вдруг стало почему-то жаль его. Как ужасно жить с такими подозрениями относительно своего отца, как ужасно знать, что его мать изменяла мужу.

– Не стоит говорить об этом, – сказала Лизетта. – Это меня не касается.

– Очень даже касается, – возразил Жюстин, понизив голос. – Ты должна знать, что мой отец собирается жениться на тебе.

Из легких Лизетты со свистом вырвался воздух. Она смотрела на него, как на сумасшедшего.

– Не может быть!

– Не будь дурочкой. Почему же в таком случае бабушка позволила ему скомпрометировать тебя, если она не была уверена, что он в дальнейшем поступит надлежащим образом?

Лизетта задрожала.

– Я не позволю. Не хочу ни за кого выходить замуж.

Жюстин засмеялся:

– Посмотрим. Мой отец всегда добивается того, чего хочет.

– Он не хочет меня, – упорствовала Лизетта. – Ему нужна только месть. Дуэль с месье Сажессом.

Поднявшись с софы и поклонившись, Жюстин удовлетворенно улыбнулся, видя расстроенное лицо девушки.

– Не пройдет и недели, как ты станешь мадам Волеран. Если, конечно, его не убьют… Впрочем, он никогда не проигрывает.

В комнате слышно было только поскрипывание пера по бумаге. Этьен Сажесс писал, склонившись за небольшим письменным столом. Белый лист заполнялся строчками, а лицо над ним становилось все более красным от напряжения.

Затем, тщательно промокнув письмо, он сложил его и запечатал, после чего подержал в руках, словно легкое оружие. На короткое мгновение его бирюзовые глаза смягчились, будто перед ним возникли воспоминания.

– Этьен? – Его старшая сестра Рене вошла в комнату. Она была удивительной женщиной – необыкновенно рослая, довольная собой, уважаемая за то, что является послушной женой и матерью троих здоровеньких детей. В течение нескольких лет она заботилась об Этьене, как мать, хотя порой и закрывала глаза на некоторые его поступки, не зная их истинного характера. – Что ты делаешь? – спросила она.

Он показал ей письмо.

– В случае если завтра события будут развиваться не так, как мне хотелось бы, – сказал он, – передай это Максимилиану Волерану.

– Зачем? – спросила Рене, нахмурившись. – О чем в нем говорится?

– Это должен знать только Макс.

Рене подошла и встала рядом, положив свою длинную руку на спинку кресла.

– Зачем тебе драться из-за нее? – спросила она.

– На это есть причины, и не только потому, что Лизетта Керсэн единственная женщина, на которой я хотел бы жениться.

– Но почему? Она ведь ничем не примечательна! Ну, хорошенькая, да, и благородных кровей… но таких, как она, очень много!

– Возможно.

– Почему бы тебе не выбрать одну из девушек… – Рене осеклась, но Этьен понял, о чем она хотела спросить.

– Значит, ты знаешь о них, да? – спокойно поинтересовался он.

– О да, знаю, – тихо призналась Рене. – И весь город тоже. Зачем тебе соблазнять этих невинных девушек вместо того, чтобы… почаще посещать женщин, более подходящих для твоих забав?

– И это говорит моя благопристойная сестра! – Этьен насмешливо улыбнулся. – Если ты действительно хочешь знать, проститутки никогда не возбуждали меня.

– Этьен, – смущенно запротестовала Рене.

– Меня увлекают охота и завоевание, – продолжал он. – После того как я добиваюсь цели, дальнейшее мне неинтересно. Невинность – временное качество, и самые хорошенькие молодые женщины скоро увядают, независимо от происхождения.

– Тогда что ты скажешь об этой девушке Керсэн…

– Она красива, но не тщеславна. Умна и тем не менее очень наивна. Любой мужчина был бы рад иметь жену с таким характером, как у нее… Стоит только возбудить в ней страсть, сестра моя, и эта женщина станет непревзойденной.

– Поэтому ты считаешь, что из-за нее надо драться на дуэли? Рисковать своей жизнью?

– Дуэль должна произойти в любом случае, – ответил Этьен. – Как тебе известно, она мало касается Лизетты.

– Неужели ты сможешь спокойно жить, убив Максимилиана? – тихо спросила Рене.

Странная улыбка промелькнула на губах Сажесса.

– Возможно. Посмотрим. Но уверен, что Максу это не удастся, если он выйдет победителем. – Этьен положил бумагу на стол. – Если это произойдет, не забудь о письме. Я буду наблюдать из могилы, когда Волеран прочтет его.

Голубые глаза Рене гневно вспыхнули.

– Я никогда не могла понять твоего отношения к этому жестокому, злобному человеку. Максимилиан Волеран не стоит того, чтобы уделять ему хотя бы мгновение твоего времени, но тем не менее ты рискуешь своей жизнью, чтобы удовлетворить его потребность в мести!

Казалось, Этьен только наполовину слушал ее.

– А помнишь, как было раньше? – спросил он рассеянно. – Все девушки обожали Макса. Даже ты.

Кончики ушей Рене покраснели, выдавая ее чувства. Как и многие другие женщины, Рене была влюблена в Максимилиана в те давние времена, когда ее карие с рыжинкой глаза светились теплом и невинностью, а его галантность заставляла сердце девушки учащенно биться.

– Конечно, помню, – ответила сестра. – Теперь же он стая совсем другим человеком, Этьен. Максимилиан Волеран, с которым ты собираешься драться на дуэли, сущий дьявол.

Озеро Понтчартрейн было довольно мелким, всего шестнадцать футов в самом глубоком месте. И все же, на вид спокойное, оно таило опасность. Иногда налетал сильный ветер и поднимал такие волны, что некоторые суда переворачивались и многие люди погибали.

Этим утром вода была спокойной, и в серой глади, словно в зеркале, отражалось начинающее светлеть небо. Лишь слабый ветерок дул с озера. Дуэль между Максом и Этьеном должна была состояться на опушке соснового леса, где земля твердая и ровная, а воздух наполнен живительным ароматом зелени.

В то время как секунданты и группа свидетелей стояли на поляне, Макс и Этьен отошли в сторону.

Противники были одинакового роста и телосложения, оба опытные дуэлянты, хорошо владеющие искусством фехтования. Ни один из присутствующих не мог отдать предпочтение тому или другому, хотя некоторые заметили, что Сажесс уже не так подвижен. В последнее время он слишком много пил и ел, а также вел распутный образ жизни, что не могло не отразиться на его бойцовских качествах. В отличие от него Макс сохранял превосходную физическую форму и двигался очень легко.

Этьен Сажесс посмотрел на Макса со слабой улыбкой на красивом лице.

– Волеран, – тихо сказал он. – Не было никакой необходимости так долго ждать. Ты мог найти другой предлог несколько лет назад. Зачем тебе понадобилась моя невеста, чтобы спровоцировать дуэль? Ты лишил меня такого лакомого кусочка…

На губах Макса появилась усмешка:

– Мне кажется, все идет так, как надо.

– Полагаю, тебя это устраивает, но едва ли наш обмен можно назвать равноценным. Лизетта – целомудренная и скромная девушка в отличие от твоей распутной жены.

У Макса перехватило дыхание:

– Я убью тебя!

– Как убил Корин? – Этьен небрежно усмехнулся. – У меня не было возможности поблагодарить тебя за то облегчение, какое ты принес мне, избавив от твоей ужасно надоедливой супруги. Ты должен признать, что мой вкус относительно женщин значительно превосходит твой. Скажи, Лизетта действительно так восхитительна, как я предполагал? Я только едва успел попробовать ее прелести, как она ускользнула от меня.

Странно, но мысль о том, что Сажесс держал Лизетту в своих объятиях, бесила Максимилиана больше, чем любовная связь Сажесса с Корин. Макс с трудом сдерживал гнев.

– Поберегись, – прошептал Сажесс. – Ты даешь мне преимущество, позволяя эмоциям овладеть тобой.

– Теперь мои эмоции не так уж важны. Я уже добился того, чего хотел, – усмехнулся Макс. – И вот мы здесь.

Улыбка Сажесса погасла.

– Ну что же. Тогда начнем.

Они обменялись последними взглядами, прежде чем повернуться, чтобы взять оружие. Макс отбросил нежелательные воспоминания, хранящиеся в глубине его сознания. Интересно, помнит ли Сажесс то, о чем знали немногие в Новом Орлеане? Когда-то они были неразлучными друзьями…