Глава 8

— Бал? — Вивьен уставилась на Гранта с таким видом, словно он сошел с ума.

Они сидели в нижней гостиной, и он посвятил ее в план, предложенный сэром Россом. Хотя Грант с пониманием отнесся к ее чувствам, было ясно, что он не оставляет ей выбора.

— Вы просите меня появиться на публике, — взволнованно продолжила Вивьен, — причем не просто на публике, а на грандиозном балу, чтобы поставить всех в известность, что я жива. Но с той минуты я буду рисковать во сто крат сильнее, чем сейчас.

— Вы будете под моей защитой, — возразил Грант, садясь рядом с ней на обтянутую золотистым дамастом кушетку. Он стиснул в ладонях ее судорожно сжатый кулачок и согрел своим теплом, пока ее пальцы не разогнулись. — Доверьтесь мне, — сказал он и едва заметно улыбнулся, глядя в ее встревоженное лицо. — Я никому не позволю причинить вам зло.

— Я никого там не знаю, — проговорила она, вцепившись в его руку. — Что мне говорить и делать?

— От вас требуется только присутствовать.

— Но я не хочу, — умоляющим тоном произнесла она, потирая лоб свободной рукой, чтобы успокоить пульсирующую боль.

— Понимаю, — тихо сказал он. — И тем не менее это необходимо сделать, Вивьен. Ну а пока… я отвезу вас в ваш особняк, чтобы подобрать туалет для бала. У вас по крайней мере две дюжины бальных платьев, и мне понадобилось бы черт знает сколько времени, чтобы выбрать подходящее. Вы же хотели побывать у себя дома — вот вам отличный повод совместить приятное с полезным.

Вивьен нахмурилась, глядя на их сплетенные пальцы, и глубоко вздохнула, пытаясь овладеть собой. Все-будут таращить на нее глаза. Как ей вести светскую беседу, улыбаться и танцевать, если она не помнит ни единой души из своей прошлой жизни? У нее не было никакого желания находиться среди незнакомцев, которые наверняка сочтут ее странной и неискренней. Но более всего ее страшила перспектива оказаться в положении мишени. Что, если покушавшийся на нее субъект вернется, чтобы завершить начатое? И что, если Морган будет ранен или даже убит при этом?

— Бессмыслица какая-то, — сказала она. — Зачем мне идти на бал, устраивая спектакль из своего появления? Почему нельзя как-то иначе распространить нужные сведения? Вы не имеете ни малейшего представления, кому понадобилась моя смерть, не так ли? И хотите, используя меня как приманку, вытащить злоумышленника на свет Божий, поскольку у вас нет ни одного подозреваемого.

— Я хочу, чтобы подонка поймали, — невозмутимо ответил Грант. — А при вашем участии мы скорее добьемся цели.

Он поднял ее с кушетки и вывел в холл, велев экономке принести пальто. Набросив плащ на плечи Вивьен, он надел ей на голову шляпку с вуалью из сиреневого газа, окутывавшей лицо призрачной дымкой.

— И шляпка какая-то траурная, — заметила Вивьен. — У меня такое чувство, будто я отправляюсь на похороны. Остается лишь надеяться, что не на собственные.

Он мягко рассмеялся:

— Извините. Не могу же я допустить, чтобы с вами что-нибудь случилось. Без вас этот мир станет скучным, хотя, возможно, и более спокойным.

Морган облачился в пальто, и лакей проводил их к ожидавшей у дверей карете. Вивьен, полагавшая, что они воспользуются наемным экипажем, была удивлена, увидев красивую коляску, покрытую блестящим черным лаком с золоченой отделкой, запряженную парой идеально подобранных гнедых.

— Никак не ожидала, что у вас такая коляска, — восхищенно сказала она. — Я думала, сыщики передвигаются исключительно пешком.

В его зеленых глазах заплясали веселые искорки.

— Если хотите, можно и пешком.

Вивьен едва заметно улыбнулась.

— Нет уж, спасибо, — отозвалась она с показной беспечностью. — Придется довольствоваться тем, что есть.

Лакей помог ей сесть в коляску и закутал в теплую накидку из толстого кашемира. Поблагодарив его, Вивьен удобно устроилась на мягком кожаном сиденье. Резкий ветер приятно холодил ее лицо после нескольких дней, проведенных взаперти. Усевшись рядом с ней, Грант уверенно взял в руки вожжи. Он подождал, пока лакей заберется на высокое сиденье на запятках, затем потянул вожжи и стегнул лошадей. Они взяли с места ровным аллюром. Хорошо смазанный экипаж плавно двинулся по булыжной мостовой

Вивьен безучастно созерцала расстилавшиеся перед ними картины, выискивая взглядом хоть какие-нибудь знакомые детали.

Каждая улица обладала собственным характером: одну облюбовали издатели и пишущая братия, вдоль другой высились монументальные здания церквей. Благородные господа пробирались по извилистым переулкам, населенным нищими и проститутками. Богатство и бедность находились здесь в тесном соседстве. В воздухе висела такая густая смесь запахов животных, пищи, речной воды, нечистот и пыли, что вскоре Вивьен перестала обращать внимание на это зловоние. Они миновали группу сорванцов, пристававших к разряженному в атлас щеголю… пьяного гуляку, который вывалился из таверны, поддерживаемый под руки потаскушками… коробейников с деревянными ящиками на груди.

Довольно скоро внимание Вивьен переключилось на Моргана, который ловко управлял коляской, маневрируя между запрудившими мостовую повозками, скотом и пешеходами. Он чувствовал себя совершенно свободно среди городской сутолоки, знакомый с каждой улицей и переулком. Вивьен пришло в голову, что Морган принадлежит к числу немногих, кому довелось общаться со всеми слоями общества — от членов королевской фамилии до жалкого карманного воришки.

Они добрались до улицы, застроенной элегантными домами, и остановились перед особняком с массивной бронзовой дверью.

— Это мой дом? — с сомнением спросила Вивьен, уставившись на арочный портал с колоннами.

Морган бросил на нее непроницаемый взгляд:

— Ваш.

Лакей поспешил к лошадям, а Морган помог Вивьен выбраться из коляски. Затем предложил ей руку, проводил до двери и отпер ее.

Вивьен нерешительно вошла внутрь и остановилась в холле в ожидании, пока Морган зажжет лампы и настенные светильники. Просторное помещение, с панелями из набивной французской ткани с цветочным узором и элегантной мебелью в стиле Людовика XIV, было красивым, типично женским… и абсолютно незнакомым.

Яркий свет залил холл, и Вивьен медленно двинулась вдоль застекленного простенка. Остановившись у золоченого столика с мраморной столешницей, она взяла в руки изящную фарфоровую статуэтку и принялась ее рассматривать. Две сидящие фигурки — кавалер и дама с корзинкой на коленях, потянувшаяся за полевым цветком, — очаровали ее своей безыскусностью. Однако, повернув статуэтку, Вивьен обнаружила, что джентльмен запустил руку под юбки дамы. Смущенная грубой шуткой, она поставила статуэтку на место и посмотрела на Моргана. Он наблюдал за ней со странным выражением, словно развлекался и досадовал одновременно.

— Ничего пока не вспомнили? — поинтересовался он.

Она покачала головой и направилась к лестнице. Морган последовал за ней, приноравливаясь к ее шагу. В руке он нес лампу, отбрасывавшую по сторонам причудливые тени. Поднявшись на второй этаж, Вивьен остановилась.

— Спальня там, — подсказал Морган. Легко сжав локоть своей спутницы, он повел ее к последней двери справа. Они вошли в комнату, обитую темно-зеленым шелком, с резной кроватью, водруженной на постамент. Она напоминала небольшую сцену, где все подготовлено к началу представления. Нахмурившись, Вивьен с неловким чувством разглядывала кровать, пока Морган зажигал лампы. Потом она повернулась и увидела картину.

Ей понадобилось некоторое время, прежде чем она сообразила, кто запечатлен на холсте.

— Это я, — произнесла Вивьен сдавленным шепотом. Жаркий румянец залил ее лицо. Она ахнула и резко отвернулась, не в силах смотреть дольше.

— Стало быть, вы не помните, как позировали для портрета. — Голос Моргана подозрительно дрогнул от сдерживаемого веселья. Вивьен, однако, не разделяла его легкомысленного настроения. Она была слишком подавлена: ее захлестнули гнев и стыд за собственное поведение. До сего момента крошечный уголок ее сознания так и не мог поверить, что она действительно известная куртизанка. Но теперь правда предстала перед ней, заключенная в позолоченную раму, — ее прошлое, выставленное на всеобщее обозрение во всей своей вульгарной неприглядности.

— Как я могла… как вообще можно позировать для такого? — вопрошала она, закрыв лицо руками.

— Художники часто используют обнаженные модели. Вам это должно быть известно.

— В данном произведении нет ничего художественного, — презрительно бросила Вивьен. — Его единственное предназначение состоит в том, чтобы…

— Возбуждать, — вкрадчиво закончил Морган.

Она уронила руки, все еще не решаясь повернуться к нему лицом. Какое чудовищное унижение… Оно опаляло ее изнутри подобно пламени костра…

— Снимите его или хотя бы прикройте, — с отчаянием в голосе попросила она.

— Я уже видел его, Вивьен, — ответил он в замешательстве.

Она понимала всю нелепость своей просьбы, но не могла вынести вида портрета — будто это она сама предстала перед ним в костюме Евы.

— Мне он не нравится, — резко сказала Вивьен. — Я не останусь в этой комнате, пока эта вещь здесь висит. Сделайте что-нибудь, прошу вас.

Он подошел к ней сзади и сжал ладонями ее узкие плечи.

— Вы дрожите, — удивился он. — Не надо так расстраиваться.

— А что бы вы чувствовали на моем месте?

Грант неожиданно фыркнул:

— Сомневаюсь, что найдется художник, который согласится изобразить меня в чем мать родила. Я никудышный натурщик.

«Спорный вопрос», — подумала Вивьен. Морган был привлекательнее большинства мужчин, удостоившихся чести быть запечатленными на холсте… но она не собиралась просвещать его на этот счет.

Мягким движением он попытался повернуть ее к себе:

— Ну, ну, все не так уж плохо. Дышите глубже.

Вивьен противилась, упрямо наклонив голову и уставившись в пол.

— Я не сдвинусь с места, пока вы не уберете этот портрет.

— Ладно, будь по-вашему. — Отпустив ее, он решительно пересек комнату, направляясь к портрету. Вскоре до нее донесся шорох, затем поскрипывание тяжелой рамы, и наконец голос Моргана нарушил напряженное молчание:

— Можете открыть глаза.

Вивьен обернулась и увидела, что он снял портрет и прислонил его лицевой стороной к стене.

— Благодарю вас, — сказала она, прерывисто вздохнув. — Эту ужасную вещь надо сжечь.

— Возможно, вы передумаете, когда восстановится память.

— Мне наплевать, что произойдет после того, как вернется моя память, — возразила она. — Я не намерена оставаться куртизанкой.

Морган смотрел на нее с явным скептицизмом, безмерно раздражавшим ее.

— Поживем — увидим, — пробормотал он.

Внимание Вивьен привлекла другая картина — небольшое, написанное маслом полотно в изящной золоченой раме. Оно висело на стене рядом с туалетным столиком, словно ей было приятно смотреть на него, пока она пудрилась, душилась или расчесывала волосы. Подойдя ближе, она уставилась на холст с возрастающим любопытством. Картина совсем не соответствовала стилю, в котором был выдержан дом. Написанная любителем, она отличалась яркими живыми красками. На ней был изображен маленький деревенский коттедж, выкрашенный в белый цвет, с темным переплетением деревянных балок, окруженный ковром пурпурного вереска и высившимися позади серебристыми березами. Буйно разросшиеся розовые кусты, покрытые пышными белыми цветами, частично закрывали фасад коттеджа.

Вивьен не могла отвести глаз от пейзажа. У нее не было сомнений, что она посещала это место раньше и была там счастлива.

— Как странно, — вымолвила она. — Мне кажется, что эту картину дал мне кто-то, кто… — Она умолкла в замешательстве. — О, если бы я только знала, где находится этот коттедж.

— Таких уголков в Англии предостаточно, — сардонически заметил Грант.

Вивьен дотронулась до подписи в углу полотна.

— Дивейн, — прочитала она вслух. — Знакомое имя. Интересно, кто это: друг или…

— Любовник? — тихо продолжил Грант. Она убрала руку и нахмурилась.

— Наверное. — Воспоминания рвались через непроницаемую завесу в ее мозгу. Вконец раздосадованная, Вивьен подошла к массивному, состоявшему из нескольких секций гардеробу с вставленными в дверцы высокими зеркалами, по обеим сторонам которого расположились комоды. Открыв одну из четырех дверей, она увидела длинный ряд платьев всевозможных расцветок из шелка, бархата и атласа, широкие юбки которых трепетали, словно крылья бабочек. Все предметы одежды источали слабый аромат духов — сочетание розы с пряным запахом сандалового дерева, — который сладко будоражил, обволакивая ноздри.

— Похоже, здесь представлены фасоны на любой вкус, — заметила она, чувствуя на себе взгляд Моргана. — Все что угодно: от спокойного до шокирующего. Какого эффекта мы надеемся достигнуть?

— Вивьен Дюваль во всем ее великолепии, — последовал ответ.

Она посмотрела на него через плечо.

— Что на мне было, когда мы впервые встретились?

— Нечто вроде наряда русалки. Зеленый шелк с крошечными рукавчиками из газа.

Деловито порывшись в коллекции туалетов, Вивьен нашла платье, соответствующее описанию.

— Вот это? — спросила она, являя туалет ему на обозрение.

Он кивнул с неожиданно мрачным видом.

Вивьен приложила к себе платье и опустила глаза, разглядывая переливающийся зеленый шелк с крошечными рюшами из белого атласа, напоминавшими пену на гребешках волн. И в самом деле наряд русалки. По-видимому, у нее прекрасный вкус… почему бы и нет? Умение подать себя наилучшим образом должно быть основной заботой куртизанки.

— Может, надеть его? — сказала она. — Как вы считаете? Стоит показаться в нем еще раз?

— Нет. — Он посмотрел на платье с нескрываемой антипатией.

Глубоко задумавшись, Вивьен повесила платье обратно в шкаф.

— Мы не поладили при первой встрече, верно? — поинтересовалась она, перебирая одежду.

— Вы вспомнили?

— Нет… но, глядя на ваше лицо, любой бы догадался, что это был не слишком приятный эпизод.

— Пожалуй, — отрывисто согласился он.

— Это вы не понравились мне или наоборот?

— Полагаю, неприязнь была взаимной.

— Как же тогда… то есть почему вы все-таки заключили со мной соглашение?

— Вы обладаете удивительной способностью застревать у мужчин в сознании.

— Как кость в горле, — удрученно заметила она, невесело рассмеявшись. Вытащив из шкафа белое, бронзовое и сиреневое платья, она бросила красочную охапку на кровать и принялась аккуратно складывать отобранные вещи под пристальным взглядом Моргана. — Одно из них прекрасно подойдет.

— Почему бы вам их не примерить? — спросил он.

— Зачем? Это мои платья. Какие могут быть проблемы?

— Вы несколько похудели после купания в Темзе. — Подойдя к ней, он уверенно обхватил ее талию.

Вивьен вздрогнула от его прикосновения. Близость Гранта Моргана, застеленная шелком постель — все это вмиг лишило ее присутствия духа. Она попыталась сдержать дрожь при воспоминании о его руках, с нежным сладострастием скользивших по ее телу, о губах, прильнувших к ее рту, и восхитительных поцелуях. От него, должно быть, не укрылось ее непроизвольное движение, и он крепче сжал ее талию, приблизив свои губы почти вплотную к ее уху.

— Нет необходимости что-либо примерять, — с трудом выговорила она. — К тому же я не смогу самостоятельно справиться с таким количеством пуговиц.

— Я охотно помогу.

— Не сомневаюсь, — ответила она с застенчивой улыбкой. Восхитительное предвкушение чувственных восторгов забурлило в ее крови и разлилось внизу живота, колени ослабли. На какое-то безумное мгновение ей захотелось откинуться назад и прижать его руки к своей груди.

Но прежде чем закрылись ее глаза, она уловила в зеркале отражение помпезной кровати… и комнаты, где она принимала великое множество мужчин… От этой мысли ей внезапно сделалось дурно. Не исключено, что Морган ждет от нее удовлетворения каких-то свойственных лично ему фантазий. Скажите на милость, как ей соответствовать собственной репутации? Она не имела ни малейшего понятия, как доставить удовольствие мужчине. Почему-то в памяти не сохранилось ничего из ее прошлого богатого опыта. В полном смятении она резко отстранилась от него.

— Грант, — взволнованно проговорила Вивьен, — скажите, когда вы и я… то есть когда мы с вами… — Она бросила несчастный взгляд на кровать, а затем снова посмотрела в его недоверчивые зеленые глаза. — Какое у вас сложилось впечатление? Я хочу сказать… О, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! — Залившись густым румянцем, она не сводила с него глаз.

Как ни странно, Морган пришел в не меньшее замешательство.

— Я не стал бы сравнить вас ни с одной женщиной, с кем мне приходилось спать, — уклончиво ответил он.

— И все же? — настаивала она, ожидая продолжения.

Морган почувствовал себя загнанным в угол. В его ушах назойливо звучали откровения лорда Джерарда, касающиеся Вивьен.

— Вы совершенно бесстыдны в постели, если не сказать больше, — бесстрастно произнес он, скрывая волнение.

— Как странно, — пробормотала она, все еще пунцовая. — Если учесть, что я очень стыдлива от природы.

Они обменялись настороженными взглядами, словно каждый из них таил секрет, в который не собирался посвящать другого ни при каких обстоятельствах.

Глава 9

Посетив на своем веку немало балов и вечеринок, Грант относился к подобным мероприятиям, как к неизбежному злу. Одно событие ничем не отличалось от другого. Парад мужчин в черных фраках, чересчур откровенные туалеты дам… пожилые гости, коротающие время за игрой в вист, пока молодежь танцует в бальном зале, а влюбленные парочки жмутся по углам в гостиной. Традиционный оркестр из пианиста, скрипача и виолончелиста… дамы, тоскующие на сдвинутых в сторону стульчиках в ожидании кавалеров… оживление возле столов с закусками… и ужин, впечатляющий обилием полуостывших блюд.

А также духота, сплетни, неискренние светские улыбки, сладковатые запахи помады для волос и густой аромат духов.

Одним словом, непрерывная скука с первой до последней минуты.

Нынешний вечер, однако, обещал быть совершенно иным. Он придет в сопровождении женщины, которую все в Лондоне считают умершей. К утру в самых разных слоях общества распространится известие, что Вивьен Дюваль жива и появилась на балу леди Личфилд под руку с Грантом Морганом. Он не сомневался, что после событий этого вечера злоумышленник, покушавшийся на Вивьен, так или иначе выдаст себя.

Прихлебывая бренди, Грант ждал в холле своего дома. Черный с золотом экипаж стоял перед парадным входом с верховыми и лакеями в полной готовности. Вивьен опаздывала на десять минут, но Грант по опыту знал, что женщинам всегда не хватает времени одеться к назначенному сроку.

Одна из горничных, Мэри, кубарем скатилась с лестницы с сияющим от возбуждения лицом.

— Она почти готова, сэр. Миссис Баттонс наносит последние штрихи.

Грант коротко кивнул и, оглянувшись, увидел, что в холле постепенно собрались лакеи, дворецкий, горничные и даже его камердинер, Келлоу. Все они благоговейно взирали на лестницу. Его озадачило нескрываемое удовольствие, которое слуги получали от происходящего. Присутствие Вивьен внесло оживление в их существование, неуловимо изменив чисто мужскую атмосферу в доме, который больше не казался обителью холостяка. Нетерпение, с которым слуги ожидали появления Вивьен в бальном туалете, напоминало ритуал, сопровождавший парадный выход хозяйки, обычный для множества лондонских резиденций… и совершенно невероятный для его дома.

Грант хмуро косился на пребывавших в приятном возбуждении слуг, которых, казалось, не трогало его сдержанное неодобрение. Как, впрочем, и то, что Вивьен не является хозяйкой дома. Все его домочадцы, от экономки до кухонной челяди, невольно прониклись симпатией к его гостье, очарованные ее обаянием и деликатностью. Грант презирал их всех, включая самого себя, за полную и безоговорочную капитуляцию перед Вивьен.

Но стоило ей появиться, как все мысли вылетели у него из головы, а слуги дружно испустили вздох восхищения. Совершенно одна, она спускалась по лестнице, одетая в переливающееся платье из бронзового шелка, плескавшееся вокруг ее бедер и ног, словно жидкий металл. Никакой другой оттенок не смог бы столь выгодно подчеркнуть великолепие ее волос и безупречный цвет лица. Глядя на приподнятые низко вырезанным корсажем полушария ее грудей, Морган чуть не облизнулся. Сглотнув, он уставился на нее, забыв о бокале бренди, который Келлоу предупредительно забрал из его нетвердых пальцев.

Короткие пышные рукава оставляли обнаженными плечи Вивьен, тогда как руки полностью закрывали длинные белые перчатки. Шарф бронзового цвета французского шелка с золотой каймой, перекинутый через локти, свободно опоясывал ее сзади. Единственным украшением служил расшитый бронзовыми и золотыми нитями корсаж, сходившийся углом на тонкой талии Вивьен.

Грант встретился с ней взглядом, и его сердце бешено забилось при виде смеющихся голубых глаз, осененных густыми ресницами. Ее волосы были подняты вверх и уложены в корону из кос и локонов — прическу, которой он не видел прежде, но не сомневался, что уже завтра ее подхватят все лондонские модницы. На Вивьен не было драгоценностей — упущение, простительное для Гранта, но совершенно необъяснимое для нее. Прежняя Вивьен не забыла бы о столь важной детали туалета, особенно собираясь на бал, где дамы блистают самыми изысканными украшениями.

Но, как оказалось, Вивьен и слуги нашли выход из положения. Узкая полоска тончайшего газа под цвет платья обвивала ее шею, скрывая еще не рассосавшиеся синяки. Спереди импровизированный шарфик скреплялся крошечной золотой булавкой для галстука в виде короны, происхождение которой не оставляло сомнений. Это был подарок короля, преподнесенный каждому из сыщиков, охранявших его в особых ситуациях. Единственная драгоценность, принадлежавшая Гранту.

Знак отличия сыщика в качестве украшения на прелестной шейке Вивьен вызовет настоящий ураган сплетен. Все как один приглашенные на бал решат, что Вивьен — любовница Гранта.

Польщенный и в то же время раздосадованный, Грант бросил вопросительный взгляд на Келлоу. Продолговатое, с глубокими залысинами лицо камердинера побагровело.

— Э… миссис Баттонс спросила, нет ли у нас какой-нибудь булавки, — извиняющимся тоном сообщил он. — Это все, что мне удалось найти, сэр.

— В будущем постарайся не раздавать мои личные вещи без разрешения, — проворчал Грант.

— Слушаюсь, сэр.

Подойдя к Гранту, Вивьен выгнула темно-рыжую бровь в молчаливом вопросе.

Грант не ответил на ее улыбку.

— Сойдет, — лаконично бросил он, не решаясь сказать больше из опасения, что его голос дрогнет.

С минуту слуги сверлили его укоризненными взглядами. Затем разразились комплиментами, стараясь сгладить грубость хозяина.

— Вы такая хорошенькая, мисс, ну просто картинка!

— …вы там всех затмите…

— …совсем как королева в этом платье…

Жаркое, тревожное чувство разлилось в груди Гранта. Ему хотелось одернуть слуг и пресечь их кощунственное преклонение перед женщиной, избравшей распутство своим ремеслом. Но он не сделал ничего подобного… ибо был очарован ею ничуть не меньше, чем все остальные.

Отрывочный разговор, который они вели по пути, окончательно заглох, когда экипаж въехал на подъездную аллею лондонских владений леди Личфилд. Вивьен сильно нервничала, и Грант ощутил укол вины, что ничего не сделал, чтобы предупредить ее страхи. Ей предстояло появиться перед множеством совершенно незнакомых людей. Помимо этого, на нее давило сознание, что по завершении нынешнего вечера она снова превратится в мишень для неведомого убийцы. Грант восхищался ее отвагой, внешним спокойствием и готовностью, с которой она доверила ему свою жизнь.