43. Поворот событий

— Я знаю, что вы не русские, — заявил Кога с заднего сиденья, где находился вместе с Чавезом. Кларк вёл машину.

— Почему вы так считаете? — недоуменно пожал плечами Джон.

— Потому что Ямата думает, что я встречался с американцами.

С того момента, как началось все это безумие, я разговаривал лишь с двумя гайджинами — с вами. Так что же происходит? — потребовал ответа бывший премьер-министр.

— Сэр, сейчас происходит только одно — мы спасаем вас от людей, которые собираются вас убить.

— Ямата не так глуп, чтобы пойти на такое, — проворчал Кога, все ещё испытывая потрясение от увиденного им насилия, которое совершилось не на экране телевизора, а в действительности.

— Тем не менее он начал войну, Кога-сан. Что значит ваша смерть по сравнению с этим? — негромко спросил сидевший за рулём.

— Значит, вы действительно американцы, — кивнул головой Кога. Чёрт возьми, зачем отпираться? — подумал Кларк.

— Да, сэр, мы американцы.

— Шпионы?

— Сотрудники разведывательного управления, — поправил его Чавез, предпочитавший такой термин. — Человек, который находился с вами в комнате…

— Убитый вами? Канеда?

— Совершенно верно, сэр. Он убил американскую гражданку, девушку по имени Кимберли Нортон. Должен признаться, что я рад его смерти.

— Что делала в Японии эта девушка?

— Она была любовницей Гото, — объяснил Кларк. — А когда Кимберли Нортон стала источником политической опасности для вашего нового премьер-министра, Райзо Ямата решил устранить её. Мы прилетели сюда лишь для того, чтобы отвезти её домой, вот и все, — закончил Кларк, говоря почти правду.

— Можно было обойтись без всего этого насилия, — бессвязно пробормотал Кога. — Если бы ваш Конгресс дал мне возможность…

— Не исключено, вы правы, сэр. Я не могу ответить однозначно, но не исключено, — заметил Чавез. — Однако разве сейчас это имеет значение?

— Тогда что, по-вашему, имеет значение?

— Нужно положить конец этому проклятому конфликту, пока не пострадало слишком много людей, — сказал Кларк. — Я принимал участие в войнах и знаю, что это вовсе не развлечение. В них гибнет множество молодых парней, прежде чем они успевают создать семью и вырастить своих детей. Вот это по-настоящему имеет значение, разве нет? — Кларк сделал паузу. — Это плохо для моей страны и, можете не сомневаться, станет намного хуже для вашей.

— Ямата считает…

— Ямата — бизнесмен, — прервал его Чавез. — Сэр, вы должны понять, что он не отдаёт себе отчёта в том, что наделал.

— Да, вы, американцы, умеете убивать людей. Я видел это собственными глазами пятнадцать минут назад.

— В таком случае, мистер Кога, вы также видели, что мы оставили одного живым.

Резкий ответ Кларка на несколько секунд положил конец разговору. Кога не сразу понял, что это правда. Охранник у входа в апартаменты Яматы, через тело которого они перешагнули, был жив. Он стонал и вздрагивал, словно от электрического шока, но был определённо живым.

— Почему вы не…

— Убивать его не было необходимости, — ответил Кларк. — Я не собираюсь извиняться за смерть этого подонка Канеды. Он сам выбрал себе такую участь. Когда я вошёл в комнату, он сунул руку за пистолетом и подписал свой смертный приговор, сэр. Ведь это не кино. Мы не убиваем людей ради развлечения и приехали, чтобы спасти вас, потому что кто-то должен положить конец этой проклятой войне — как вы считаете?

— Но даже в этом случае — даже в этом случае, ваш Конгресс принял закон… он подорвал экономику нашей страны…

— Неужели для всех будет лучше, если война продолжится? — спросил Кларк. — Если Япония и Китай начнут воевать с Россией, что тогда будет с вами? Как вы думаете, кто станет расплачиваться за эту ошибку? Китай? Сомневаюсь.

Первое сообщение о случившемся поступило в Вашингтон по космической связи. Один из разведывательных спутников Агентства национальной безопасности, АНБ, занимающихся сбором электронной информации, случайно обратил внимание на то, что прекратился обмен сигналами — таков был термин АНБ — между тремя японскими самолётами радиолокационного обнаружения. Другие посты прослушивания АНБ зарегистрировали радиопереговоры, продолжавшиеся несколько минут и затем внезапно прерванные. В докладе, который держал Райан, говорилось, что аналитики пытаются разобраться в этом.

Всего один сбитый мной самолёт, подумал полковник. Ну что ж, придётся довольствоваться этим. Его ведомый сбил последний из оставшихся японских «иглов» F-15J. Пара «молний» на южном фланге записала на свой счёт три вражеских истребителя, а ударные F-15E сбили пять сразу, после того как японцы внезапно лишились радиолокационной поддержки, что оставило их дезориентированными и уязвимыми. По-видимому, группа «Зорро» справилась с третьим Е-767. В общем удачная ночь, хотя и слишком долгая, подумал полковник, собирая свою четвёрку для встречи с заправщиком и последующего трехчасового перелёта на Шемью. Самым трудным было соблюдать радиомолчание. Его пилоты испытывают, должно быть, прилив эйфории, как часто случается с лётчиками-истребителями, справившимися с заданием и сумевшими уцелеть, чтобы потом рассказать о происшедшем. Им очень хочется поговорить друг с другом. Скоро это настроение изменится, подумал он, вспомнив первый самолёт, сбитый им в воздушном бою. Там было тридцать человек! Проклятие, обычно испытываешь радость после успешного боя. Тогда почему сейчас все по-другому?

Произошло что-то интересное, подумал Датч Клаггетт. Они едва успели обнаружить в этом районе след японской подводной лодки, как она по какой-то причине повернула на север и ушла, оставив «Теннесси» на позиции. Как обычно поступают во время патрулирования, Клаггетт вчера отдал команду подвсплыть достаточно близко к поверхности, чтобы поднять над водой антенну и следить за японскими самолётами радиолокационного обнаружения, а собранную информацию передать для дальнейшего использования. Сбор электронной информации был одной из задач подводных лодок ещё до того, как он начал учиться в Аннаполисе, и в составе его команды были два техника-электронщика, уже продемонстрировавших редкое умение в этой области. Но едва им удалось обнаружить два самолёта с мощными радарами на борту, как оба — бах! — и исчезли. Затем были перехвачены радиопереговоры, ведущиеся взволнованными голосами, и они тоже стихли один за другим где-то к северу отсюда.

— Вы полагаете, капитан, что нам удалось добиться успеха? — спросил лейтенант Шоу, рассчитывая на всезнание Клаггетта, потому что капитаны должны знать все, хотя на самом деле это вовсе не так.

— Похоже на то.

— Рубка, говорит гидропост.

— Рубка слушает.

— Наш друг снова всплыл на шноркельную глубину, пеленг ноль-ноль-девять, контакт в зоне схождения, — сообщил старший акустик.

— Начинаю слежение, — произнёс Шоу, направляясь в сторону кормы к прокладочному столику.

— Итак, что произошло? — спросил Дарлинг.

— Мы сбили три японских самолёта радиолокационного обнаружения, и наши истребители уничтожили все восемь перехватчиков, которые вели патрулирование.

— Это был самый сложный момент?

Райан кивнул.

— Да, сэр. Нам нужно ещё некоторое время подержать их в замешательстве, но пока они знают — что-то происходит. Им стало ясно…

— Им стало ясно, что разразилась настоящая война. Есть что-нибудь новое о Коге?

— Пока нет.

Было четыре часа утра, и все трое выглядели усталыми. Первый шок у Коги прошёл, и сейчас он старался полагаться на разум, а не на эмоции. Двое его спасителей — именно так он начал думать о них, к собственному удивлению, — ездили с ним по городу и продолжали сомневаться, правильно ли они поступили, оставив в живых одного из охранников у дверей кондоминиума Яматы. А вдруг он уже пришёл в себя? Как он поступит? Вызовет полицию? Или позвонит кому-то ещё? Каков будет исход ночного нападения?

— Откуда я знаю, что могу доверять вам? — нарушил тишину Кога.

Руки Кларка стиснули руль с такой силой, что, казалось, на пластике останутся вмятины. Такие идиотские вопросы задают только под впечатлением кино и телефильмов. На экране шпионы выделывают всякие замысловатые штуки, стараясь обмануть своих не менее умных противников, которые встали у них на пути. В действительности все обстояло иначе. Здесь прилагают все усилия, чтобы до предела упростить операцию, потому что даже в этом случае могут возникнуть всякие непредвиденные осложнения, а если твой противник и впрямь такой умный, ты просто не узнаешь, кто он, черт побери; есть только один способ обмануть людей и заставить их поступать, как тебе хочется, — не давать им выбора. Но и в этом случае они могут повести себя самым неожиданным образом.

— Сэр, мы только что рисковали жизнью ради вашего спасения, но вы правы — не надо доверять нам. Я не настолько глуп, чтобы говорить вам, как следует поступать. Для этого я недостаточно знаком с вашей политикой. Скажу вам очень просто. Мы будем проводить разные операции — какие именно, я не знаю, потому что, в чём все они заключаются, мне неизвестно. Мы стремимся к тому, чтобы закончить войну с минимальным кровопролитием, но потери с обеих сторон неизбежны. Вы ведь тоже хотите, чтобы война окончилась, правда?

— Хочу, разумеется, — проворчал Кога, от усталости забыв о вежливости.

— Тогда, сэр, поступайте так, как подсказывает вам здравый смысл, хорошо? Видите ли, мистер Кога, вам совсем не нужно доверять нам, а вот мы действительно должны надеяться на то, что вы выберете лучший выход из создавшегося положения как для своей страны, так и для нашей. — Замечание Кларка, хотя и произнесённое с раздражением, оказалось в данный момент единственно правильным.

— Ага. — Политический деятель задумался. — Да, вы совершенно правы.

— Куда вас отвезти?

— К дому Кимуры, — сразу ответил Кога.

— Отлично. — Кларк вспомнил адрес и повернул машину на шоссе 122, ведущее в ту сторону. Затем он напомнил себе, что этой ночью узнал кое-что крайне важное и эту информацию нужно немедленно отправить в Вашингтон — сразу после того, как отвезёт бывшего премьер-министра туда, где Кога будет в относительной безопасности. Улицы были пустыми, и, несмотря на то что ему отчаянно хотелось остановиться где-нибудь и выпить чашку кофе, меньше чем через сорок минут машина въехала в район небольших домов, где жил сотрудник Министерства международной торговли и промышленности. Когда они остановились рядом с домом, там уже горел свет. Чавез открыл дверцу, и Кога направился к дому.

Исами Кимура распахнул дверь и пригласил гостя войти. На лице его было выражение полного изумления, причём рот открылся почти так же широко, как двери дома.

Кто осмелился утверждать, что эти люди умеют скрывать свои чувства? — подумал Кларк.

— Как, по-твоему, откуда он узнал о приезде Коги? — спросил Динг с заднего сиденья.

— Молодец — ты тоже это заметил.

— Я ведь не единственный выпускник колледжа в этом автомобиле, мистер К. — Динг поднял крышку лэптопа и начал печатать черновик донесения в Лэнгли, которое будет отправлено через Москву.

— Так что они сделали? — рявкнул Ямата в телефонную трубку.

— Мы понесли тяжёлые потери, — сообщил генерал Арима, которому только что позвонили из Токио. — Американцы прорвали нашу противовоздушную оборону и улетели.

— Каким образом? — потребовал ответа промышленник. Чёрт возьми, ведь его уверяли, что самолёты «ками» неузвимы!

— Пока неизвестно, но я звоню вам, чтобы сообщить о крайней серьёзности ситуации. Теперь они могут нанести удар по самой Японии.

Думай, скомандовал себе Ямата. Он потряс головой, чтобы прояснились мысли.

— Генерал, они по-прежнему не в состоянии осуществить высадку на наши острова, не так ли? Однако теперь у них появилась возможность причинить нам немало неприятностей, но им не под силу победить нас, пока в нашем распоряжении есть ядерное оружие…

— Если только они не попробуют что-то иное. Американцы ведут себя не так, как мы предполагали.

Это замечание болезненно укололо будущего губернатора Сайпана. Сегодня Ямата собирался начать кампанию за избрание на эту должность. Ну хорошо, он действительно переоценил эффективность удара, нанесённого по американскому финансовому рынку, но ведь им удалось ослабить американские ВМС, оккупировать Марианские острова, у Америки нет реальных возможностей отвоевать хотя бы один из них. Наконец, Америка не обладает достаточной политической решимостью, чтобы нанести ядерный удар по его стране. Это означает, что Япония по-прежнему ведёт выигрышную игру. Разве можно было рассчитывать, что американцы не добьются в чём-то успеха, хотя бы частичного? Нет, разумеется. Ямата поднял пульт дистанционного управления и включил телевизор, успев захватить самое начало новостей Си-эн-эн, и вот перед ним американский корреспондент, стоящий на краю какого-то причала, а позади виднеются два американских авианосца, застывших в сухих доках для капитального ремонта, все ещё на месте, все ещё не способные выйти в море.

— Что сообщает разведка относительно обстановки в Индийском океане? — спросил он генерала.

— Оба американских авианосца по-прежнему там, — заверил его Арима. — Вчера они были обнаружены как визуально, так и на экранах радиолокаторов в четырехстах километрах от Шри-Ланки,

— Значит, они не могут нанести по нам удар?

— Нет, пожалуй, — согласился генерал. — Но мы всё-таки должны принять и другие меры.

— Тогда я советую вам принять их, Арима-сан, — ответил Ямата настолько вежливо, что его слова можно было истолковать только как резкое оскорбление.

Хуже всего было то, что никто не знал, как это случилось. Передача информации в штаб ПВО с трех сбитых самолётов Е-767 прервалась в тот момент, когда на землю рухнул «Ками-2». Все остальные данные основывались скорее на предположениях, чем на твёрдых фактах. Наземные станции слежения принимали передачи с «Ками-4» и «Ками-6», а затем оба самолёта одновременно исчезли из эфира. Ни с одного из самолётов не поступило сигнала тревоги. Они просто прекратили передачи и пропали, оставив всего лишь плавающие обломки на поверхности бушующего океана. Что касается истребителей, то в штабе находились магнитофонные записи радиопереговоров, продолжавшихся меньше четырех минут. Сначала уверенные лаконичные замечания пилотов, сближающихся с целью, затем несколько недоуменных вопросов, за которыми последовали поспешные призывы включить бортовые радиолокаторы, панические возгласы о том, что их освещают радары противника. Один пилот сообщил, что он подбит, и тут же связь с ним прервалась — но подбит кем? Каким образом смогли те же самые самолёты, что сбили «ками», успеть атаковать истребители? У американцев всего четыре новейших F-22, и с «ками» не поступало никаких сообщений о появлении этих истребителей. Что за чёрная магия… Но в этом и заключался главный вопрос. Они не знали, что произошло.

Специалисты по противовоздушной обороне, а также инженеры, разработавшие самые совершенные воздушные радиолокаторы в мире, недоуменно качали головами, глядя в пол и испытывая стыд от сознания колоссальной вины, но не могли ничего объяснить. Из недавно построенных десяти самолётов раннего радиолокационного обнаружения пять погибли, всего лишь четыре могли вести патрулирование, и командование ПВО знало только то, что больше нельзя рисковать ими для несения службы оповещения над морем. Был отдан приказ подготовить стоящие в резерве самолёты Е-2С, на смену которым пришли 767-ые, но это были менее совершенные самолёты, спроектированные в Америке, и командование вынуждено было признать, что противовоздушная оборона Японии серьёзно нарушена.

Наступило семь вечера, и Райан собирался ехать домой, когда зажужжал кодированный факс. Телефон зазвонил ещё до того, как из факса поползла бумажная лента.

— Неужели ваши люди не могут держать что-то в тайне? — раздражённо спросил мужской голос с заметным акцентом.

— Это ты, Сергей? Что случилось?

— Для окончания военных действий нам приходится полагаться только на Когу, а кто-то с вашей стороны сообщил японцам, что он поддерживает контакт с вами! — почти кричал Сергей, говоривший из дома в Москве, где сейчас было три часа ночи. — Вы что, хотите, чтобы его убили?

— Сергей Николаевич, ради Бога, успокойся! — Джек опустился в кресло и на этот раз сумел прочитать шифровку, поступившую из центра связи посольства США в Москве, несомненно по просьбе Службы внешней разведки России. — Проклятие! — выдохнул он. Наступило короткое молчание. — Но ведь мы сумели выручить его, правда?

— У вас работает высокопоставленный японский агент, Иван Эмметович.

— Ну что ж, ты ведь знаешь, как легко добиться этого.

— Мы прилагаем все силы, чтобы выяснить, кто он. — Голос руководителя российской разведывательной службы все ещё звучал сердито.

Вот это будет просто великолепно, подумал Джек, болезненно прищурившись. Служба внешней разведки России даёт показания в федеральном суде.

— О Коге мало кто знает. Я перезвоню тебе.

— Я просто счастлив, что у вас доступ к столь секретной информации ограничен узким кругом в высшей степени надёжных людей, Джек. — Связь прервалась. Райан положил трубку и нажал кнопку быстрого набора хорошо знакомого телефонного номера.

— Мюррей слушает.

— Это Райай. Дэн, прошу тебя срочно приехать ко мне. — Затем Джек позвонил Скотту Адлеру и направился к Овальному кабинету. В том, что ему предстояло доложить президенту, было нечто положительное. Дело в том, что противная сторона использовала важную информацию, полученную ею, крайне неуклюже. Райан не сомневался, что и в данном случае Ямата действовал не как профессиональный разведчик, а как бизнесмен. Он даже не пожелал как-то замаскировать полученные им сведения, ничуть не думая, что тем самым раскрывает их источник. Японский промышленник не отдавал себе отчёта в том, что у него немало недостатков. Рано или поздно ему придётся дорого заплатить за это.

Последние приказы, отданные Джексоном перед вылетом в Тихий океан, касались переброски на восток двенадцати бомбардировщиков Б-1В 384-го бомбардировочного авиакрыла из авиабазы в южном Канзасе с промежуточной посадкой на Азорских островах и далее с размещением на авиабазе Диего-Гарсиа в Индийском океане. Для перелёта в десять тысяч миль потребовалось более суток, и, когда бомбардировщики совершили посадку на самой отдалённой от Америки базе, их экипажи были на грани изнеможения. Следом приземлились воздушные заправщики КС-10, доставившие группы наземного обслуживания и снаряжение. Вскоре после этого все отправились спать.

— Что это значит?! — выкрикнул Ямата в приступе ярости, чувствуя, как кровь холодеет у него в жилах. Вторглись в его собственный дом. Кто?

— Кога исчез, и Канеда убит. Один из сотрудников вашей службы безопасности остался в живых, но, по его словам, он видел только двух или трех гайджинов. Охранник утверждает, что потерял сознание, но даже не знает почему.

— Какие меры предприняты?

— Это рассматривается как обычное преступление, — сообщил своему боссу Кацуо Таока. — Разумеется, я ничего не сказал полиции о Коге.

— Его нужно найти, и как можно быстрее. — Ямата посмотрел в окно. Ему по-прежнему везло. Телефонный звонок застал его дома.

— Не знаю…

— Я сам займусь этим. Спасибо за звонок. — Ямата положил трубку и тут же набрал другой номер.

Мюррей поспешно прошёл через посты службы безопасности Белого дома, оставив свой табельный пистолет в служебном автомобиле. За последний месяц ему так же не везло, как и остальным правительственным департаментам. Он провалил дело Линдерс из-за глупейшей ошибки, непростительной даже для новичка-полицейского. Бренди и лекарство от простуды, напомнил он себе, пытаясь догадаться, что скажут об этом Райан и президент. Уголовное дело развалилось, и единственным утешением оставалось то, что он по крайней мере не привлёк к суду, возможно, невиновного человека и не опозорил этим Федеральное бюро ещё больше. Для него, высокопоставленного сотрудника ФБР, играло всего лишь второстепенную роль, виновен Эд Келти или нет. Если ты не можешь собрать достаточно убедительных доказательств для суда присяжных, значит, обвиняемый будет признан невиновным, вот и все. К тому же Келти скоро навсегда покинет государственную службу. По крайней мере это уже что-то, сказал себе Мюррей, следуя за агентом Секретной службы, который проводил его не к Райану, а в кабинет, расположенный в противоположном углу Западного крыла.

— Привет, Дэн, — сказал Джек, поднимаясь из кресла, когда вошёл Мюррей.

— Здравствуйте, господин президент, — произнёс он, глядя на Дарлинга. С третьим человеком в Овальном кабинете он не был знаком.

— Меня зовут Скотт Адлер, — представился тот.

— Здравствуйте, сэр. — Мюррей пожал протянутую руку. Ну да, конечно, это он руководит делегацией, ведущей переговоры с японцами.

Часть работы была закончена ещё до прихода Мюррея. Райан не мог поверить в то, что утечка столь чувствительной информации исходила от Адлера. Кроме него об этом знали лишь он сам, президент, Бретт Хансон, Эд и Мэри-Пэт и, может быть, несколько секретарш. А также Кристофер Кук.

— Насколько внимательно вы ведёте наблюдение за японскими дипломатами? — спросил Райан.

— Они не передвигаются по городу без сопровождения наших сотрудников, следящих за ними, — заверил его Мюррей. — Ты имеешь в виду шпионаж?

— Может быть. Просочились исключительно секретные сведения.

— Это Кук, — покачал головой Адлер. — Больше некому.

— О'кей, есть вещи, о которых вам нужно знать, — сказал советник по национальной безопасности. — Меньше чем три часа назад мы разгромили японскую систему противовоздушной обороны. По нашему мнению, сбито десять или одиннадцать самолётов. — Он мог бы продолжить, но решил ограничиться этим. В конце концов, утечка информации могла исходить и от Адлера, а следующий этап операции «Зорро» должен быть полной неожиданностью для японцев.

— Этим мы разворошили осиное гнездо, а ведь у них по-прежнему есть ядерное оружие. Опасная комбинация, Джек, — заметил заместитель государственного секретаря.

Ядерное оружие у японцев? Боже милосердный, подумал Мюррей.

— Есть какие-нибудь перемены в позиции японской делегации на переговорах? — спросил президент. Адлер покачал головой.

— Никаких, сэр. Они готовы вернуть нам Гуам, но хотят оставить себе остальные острова Марианского архипелага. С этой позиции они не отступают ни на шаг, и мне не удалось поколебать их.

— Хорошо. — Райан повернулся к Мюррею. — Дэн, мы установили связь с Могатуру Когой…

— Это их бывший премьер-министр? — прервал Мюррей, стараясь убедиться, что понимает, о чём идёт речь. Джек кивнул.

— Совершенно верно. У нас в Японии работают два агента ЦРУ, маскирующиеся под русских журналистов. Они встретились с Когой под этим прикрытием. Однако его похитили по приказу японца, который стоит во главе всего происходящего. И этот японец сказал Коге, что знает про его контакты с американцами.

— Это может быть только Кук, — снова произнёс Адлер. — Он единственный из делегации, кто знает об этом, и с моего разрешения ведёт неофициальные переговоры со вторым по влиянию членом японской делегации, Сейджи Нагумо. — Дипломат сделал паузу и произнёс, не скрывая гнева: — У него просто идеальное положение для этого.

— Значит, дело идёт всё-таки о шпионаже? — спросил Мюррей. Он обратил внимание на то, что президент дал Райану возможность ответить на этот вопрос.

— Нужно провести расследование, и как можно быстрее и незаметнее, Дэн.

— А потом? — поинтересовался Адлер.

— Если это он, мы используем этого подонка в наших интересах. — Услышав эту фразу, Мюррей кивнул.

— Что ты имеешь в виду, Джек? — спросил Дарлинг.

— Нам представилась редкостная возможность. Они считают, что это превосходный источник информации, поступающей прямо из правительства, и уже продемонстрировали готовность полагаться на неё. Ну что ж, прекрасно, — улыбнулся Райан, — вот мы и воспользуемся этим. Мы станем снабжать его дезинформацией, которая будет выглядеть очень важной, и пусть они подавятся ею.

Сейчас требовалось срочно укрепить противовоздушную оборону Японии, что оказалось неприятным сюрпризом для штаба вооружённых сил страны. К тому же эта информация была неполной и на неё нельзя было полагаться — совсем не то, что точные сведения, использованные для разработки общего оперативного плана, на который продолжало опираться японское командование. Самая лучшая система раннего радиолокационного оповещения их страны базировалась на четырех эсминцах типа «конго», вооружённых ракетными комплексами «иджис», которые патрулировали у северных Марианских островов. Это были грозные боевые корабли с независимыми системами ПВО. Являясь кораблями, они не были столь манёвренными и мобильными, как самолёты Е-767. Тем не менее их радары обладали большей мощностью и могли принять все необходимые меры, связанные с собственной безопасностью. Вот почему перед рассветом на все четыре эсминца соединения был передан приказ с максимальной скоростью отправиться на север и установить патрульную радиолокационную линию к востоку от японских островов. В конце концов, американский Военно-морской флот не предпринимал никаких активных действий, и, если удастся укрепить оборону Японии, остаётся немалая вероятность добиться разрешения конфликта дипломатическим путём.

Адмирал Сато, поднявший свой флаг на «Мутсу», понял логическую правильность такого приказа. Он тут же распорядился, чтобы все эсминцы вышли в море и направились к месту назначения с предельной крейсерской скоростью. Тем не менее он испытывал беспокойство. Ему было известно, что мощные радиолокаторы его кораблей в состоянии обнаружить самолёты, построенные на основе технологии «стелс», — это наглядно продемонстрировали американцы при испытаниях своих радиолокационных систем. Эскадренные миноносцы несли мощное ракетное и ствольное вооружение, так что американские самолёты не сочтут их лёгкой добычей. Адмирала беспокоило нечто иное: впервые вооружённые силы его страны были вынуждены реагировать на действия американцев, утратив, таким образом, стратегическую инициативу; Но он надеялся, что такое положение окажется временным.

— Интересно, — сразу заметил Джоунз. Трассы появились всего несколько минут назад, но их было две, скорее всего они представляли несколько кораблей, движущихся вплотную друг к другу с низким рёвом силовых установок. Пеленг медленно менялся на север.

— Надводные корабли, в этом можно не сомневаться, — заметил техник-акустик второго класса Бумер. — Похоже, они плывут… — Он замолчал, когда Джоунз обвёл красным фломастером ещё одну трассу.

— А вот это скорость вращения гребных винтов. Они несутся со скоростью, выходящей далеко за тридцать узлов. Не иначе, боевые корабли, спешат куда-то полным ходом. — Рон подошёл к телефону и позвонил командующему подводными силами Тихоокеанского флота. — Барт? Это Рон. Мы только что обнаружили любопытную картину. Помнишь соединение эсминцев, действовавших в районе Пагана?