— Значит, мы позволим иностранной державе лишить американских граждан выбранного ими гражданства лишь потому, что нам трудно защитить их права? — негромко спросил Райан. — И что последует дальше? Как мы поступим, когда такое произойдёт в следующий раз? Скажите, в какой момент мы перестанем называться Соединёнными Штатами Америки? В конце концов, всё зависит только от нашей политической решимости, — продолжил советник по национальной безопасности. — Неужели её у нас не осталось?

— Доктор Райан, мы живём в реальном мире, — напомнил министр внутренних дел. — Имеем ли мы право рисковать жизнями людей, живущих на Марианских островах?

— Раньше мы утверждали, что свобода для нас ценнее жизни. Мы говорили то же самое о наших политических принципах, — ответил Райан. — Результатом стал мир, созданный на основе этих принципов. То, что мы называем правами, — никто не даровал нам, сэр. Мы завоевали их в жестокой борьбе. Люди гибли, защищая свои идеалы. Население этих островов — граждане Америки. Неужели мы ничем им не обязаны?

Слыша это, государственный секретарь испытывал неловкость. Так же неловко чувствовали себя и остальные присутствующие, а потому с признательностью посмотрели на Хансона, когда тот взял слово.

— Мы можем вести переговоры с позиции силы, но вести их приходится осторожно, не переступая определённых границ.

— Каких именно? — спокойно поинтересовался Райан.

— Черт побери, Райан, мы не можем идти на риск ядерного нападения из-за нескольких тысяч…

— Господин государственный секретарь, а из-за какого числа людей вы готовы пойти на риск подвергнуться ядерному удару? Какова эта магическая цифра? Миллион? Наше место в мире основано на нескольких простых идеях, и множество людей отдали свои жизни, защищая их.

— Это демагогия, — огрызнулся Хансон. — Я уже собрал команду, которая будет вести переговоры. Мы сумеем получить обратно Гуам.

— Нет, сэр, мы получим обратно все острова, оккупированные японцами, и я скажу вам почему. — Раздан наклонился вперёд и обвёл взглядом сидящих за столом. — Если мы не получим обратно все Марианские острова, то никак не сможем предотвратить войну между Россией, с одной стороны, и Японией и Китаем — с другой. Мне кажется, что я хорошо разбираюсь в том, как думают русские. Они будут воевать за Сибирь. У них просто нет иного выхода. Природные ресурсы Восточной Сибири — это тот единственный рычаг, с помощью которого они смогут достойно войти в двадцать первый век. И война может перерасти в ядерную. Япония и Китай так, по-видимому, не считают, но мне кажется, что они ошибаются. Я объясню вам причину.

Если мы, Соединённые Штаты Америки, не сумеем эффективно решить создавшуюся проблему, то кому это окажется по силам? Русские решат, что они остались в одиночестве. Наше влияние на них сойдёт на нет, они поймут, что их загнали в угол, и прибегнут к единственному средству защиты, которое имеется в их распоряжении. И тогда начнётся такая бойня, какой ещё не видел мир, а я отнюдь не намерен возвращаться в средневековье.

Таким образом, у нас нет выбора. Вы можете называть сколько угодно причин, но ситуация от этого не изменится: защитить население этих островов, людей, решивших стать американскими гражданами, — наш долг чести. Если мы не сумеем его защитить, значит, мы не в состоянии защитить ничего. Все перестанут доверять нам и уважать нас, да и мы сами потеряем к себе уважение. Стоит нам предать жителей Марианских островов, и все поймут, что мы вовсе не те, за кого себя выдаём, и все, что нами сделано, рассыплется в прах.

Президент Дарлинг все это время молча переводил взгляд с одного лица на другое, дольше всего останавливая его на министре обороны и на председателе Объединённого комитета начальников штабов — человеке, которого выбрал министр обороны для участия в процессе разоружения. Оба они сидели, молча уставившись в стол, и президент понял, что ни тот ни другой не сумеет в такой момент достойно выйти из создавшейся ситуации. Президент не сомневался, что страна не может сейчас позволить себе роскошь поручить им решение столь сложной проблемы.

— Как нам следует приступить к осуществлению такой задачи, Джек? — спросил он.

— Я ещё не знаю, господин президент. Но прежде чем приступить к делу, нужно принять решение, будем ли мы бороться за возвращение островов или нет. А такое решение должны принять вы, сэр.

Дарлинг взвесил слова Раиана, подумал, не поставить ли вопрос на голосование своих министров, но по выражению их лиц понял, что делать этого не стоит. Он вспомнил службу во Вьетнаме, вспомнил, как сказал солдатам, что их жизни будут отданы за свободу Америки, хотя и знал, что это ложь. Дарлинг навсегда запомнил, какое выражение было на солдатских лицах, когда они услышали эти слова от своего офицера. Мало кто знал, что почти каждый месяц он тёмной ночью покидал Белый дом, чтобы направиться к стелле, установленной погибшим во Вьетнаме, где знал точное место каждого погибшего солдата своего подразделения. Президент подходил к ним, одному за другим, и говорил, что да, их смерть была не напрасной, что в великом круговороте жизни она сыграла свою роль, изменила мир к лучшему и, хотя для них это оказалось слишком поздно, это не было поздно для и! соотечественников. И президент Дарлинг думал ещё об одном: никто никогда не отнимал землю у Америки. Может быть, в этом и крылась истина.

— Бретт, немедленно начинайте переговоры. Дайте понять японской стороне, что ситуация, возникшая в западной части Тихого океана, совершенно неприемлема для американского правительства. Мы никогда не согласимся на что-либо меньшее, чем восстановление положения, существовавшего до начала военных действий, и полное возвращение Марианских островов Соединённым Штатам. Никогда, — повторил Дарлинг.

— Слушаюсь, господин президент.

— Мне нужны планы и возможные варианты удаления японских вооружённых сил с островов на случай, если переговоры потерпят неудачу, — повернулся он к министру обороны. Тот молча кивнул, но по выражению лица министра президент прочитал его мысли — он считал, что силой острова не вернуть.

Адмирал Чандраскатта считал, что времени потребовалось больше, чем нужно, однако он проявил терпение и знал, что может это себе позволить. Итак, как будут развиваться события дальше? — подумал он.

Все можно было осуществить гораздо быстрее. Он медлил, стараясь выяснить планы и методы американца, образ мыслей своего противника — контр-адмирала Майкла Дюбро. Американский флотоводец проявил себя умным противником, искусно маневрировал своим флотом, а поскольку он был умным, то неизбежно сделал вывод, что ему противостоит глупый противник. В течение недели американское соединение находилось к юго-западу от Чандраскатты, и он, начав перемещаться на юг, вынудил Дюбро направиться сначала к северу, а затем на восток. Если бы его оценка оказалась ошибочной, американским кораблям все равно пришлось бы двигаться в том же направлении, к востоку от мыса Дондра, вынудив танкеры срезать угол и плыть напрямую. Рано или поздно они попали бы в поле зрения индийских воздушных патрулей, и наконец так и произошло. Теперь ему оставалось только следовать за ними, а Дюбро не мог приказать им изменить курс, разве что на восток. А это означало, что американский адмирал будет вынужден вести весь свой флот на восток, удаляясь от Шри-Ланки и открывая путь для десантного соединения индийского флота, готового взять на борт войска и бронетехнику.

У американского флота оставалась единственная альтернатива — повернуть навстречу индийскому соединению и вступить с ним в бой.

Но пойдут ли они на это? Нет, не пойдут. Единственный разумный выход для американцев — отозвать Дюбро с его двумя авианосцами в Пирл-Харбор, ще они станут дожидаться решения политических руководителей своей страны, начинать ли военные действия против Японии или нет. Они уже нарушили главный принцип Алфреда Тайера Мэхэна[19], который Чандраскатга усвоил в военно-морском колледже в Нью-Порте, штат Род-Айленд, где не так давно учился в одном классе с Юсуо Саго. Он вспомнил теоретические дискуссии с однокашником-японцем, когда они прохаживались по набережной и, глядя на яхты, рассуждали о том, как малые военно-морские силы могут одержать верх над большими.

Прибыв в Пирл-Харбор, Дюбро не минует встреч в разведывательном и оперативном управлениях Тихоокеанского флота, там оценят ситуацию и поймут, что сделать это было скорее всего невозможно. Индийский адмирал представил себе, как американцы будут расстроены и рассержены.

Но сначала надо преподать им урок. Теперь он преследовал американские корабли. При всей своей скорости и подготовке, они не могли покинуть определённый район океана, так что рано или поздно их возможности маневрирования придут к концу. Сейчас, наконец, он сумеет оттеснить их, и его страна получит возможность сделать первый шаг к имперскому господству на Тихом океане. Крохотный шаг, почти незаметный в глобальном масштабе, но тем не менее это будет достойный гамбит, поскольку вынудит американцев отступить, дав тем самым возможность его стране двинуться вперёд, как это уже сделала Япония. К тому времени, когда Америка сумеет восстановить свою былую мощь, будет уже слишком поздно что-либо изменить. По сути дела весь вопрос — во времени и в пространстве. И Япония и Индия вступили в схватку со страной, раздираемой внутренними трудностями и потому не способной стремиться к главной цели. Японцы проявили незаурядный ум, заметив это.

— Все прошло лучше, чем я ожидал, — произнёс Дарлинг. На этот раз он впервые прошёл для беседы в кабинет Райана, а не пригласил его к себе.

— Вы действительно так считаете? — удивлённо спросил Джек.

— Не забудь, почти весь состав кабинета я унаследовал от Боба. — Президент сел. — Все их внимание сфокусировано на внутренних проблемах страны. Это стало причиной многих моих затруднений.

— Вам нужны новый министр обороны и другой председатель Объединённого комитета начальников штабов, — холодно напомнил президенту советник по национальной безопасности.

— Я знаю, но сейчас неудачный момент для этого. — Дарлинг улыбнулся. — Это предоставляет тебе более широкие полномочия. Но сначала мне хотелось задать тебе вопрос.

— Я не уверен, что мы сумеем добиться успеха, — тихо проговорил Райан, рисуя завитушки на листе блокнота.

— Прежде всего нам нужно уничтожить их баллистические ракеты.

— Да, сэр, знаю. Мы найдём их. По крайней мере я надеюсь, что это случится, тем или иным путём. Есть ещё две сомнительные карты — заложники и наша способность нанести удар по островам. Эта война — если так можно назвать происходящее — станет развиваться по другим правилам, и я пока не уверен, какими они будут. — Райан все ещё не пришёл к окончательному решению по поводу оповещения общественности. Как отреагирует на это американский народ? Какой будет реакция японцев?

— Тебя интересует, что думает твой верховный главнокомандующий? — спросил Дарлинг.

На лице Райана появилась улыбка.

— Разумеется.

— Я принимал участие в войне, что велась по правилам, которые диктовал противник, — заметил президент. — Тогда у нас все получилось не слишком здорово.

— Тут мне хотелось бы задать вопрос, — сказал Джек.

— Давай.

— Насколько далеко можно зайти при решении этой проблемы?

Президент задумался.

— Формулировка слишком неопределённая, — заметил он наконец.

— Обычно при всяких боевых действиях вражеское командование является законной целью для уничтожения, но до сих пор командование противника состояло из военных.

— Ты хочешь нанести удар по верхушке дзайбацу?

— Да, сэр. По нашим сведениям именно они отдают приказы. Но это гражданские лица, и удар по ним будет походить на убийство.

— Мы решим этот вопрос, когда подойдём к нему, Джек. — Президент встал и направился к выходу. Он сказал все, что намеревался сказать.

— Понятно, сэр. — Значит, мне предоставляются более широкие полномочия. Эта фраза могла означать многое. Главным образом то, что Райан мог принимать решения, но в одиночку и без посторонней поддержки. Ну что ж, подумал Джек, я и раньше так поступал.

— Что мы наделали? — спросил Кога. — Почему мы позволили им такое?

— Для них это так просто, — ответил политический советник, столько лет работавший с бывшим премьер-министром. Ему не требовалось называть, о ком идёт речь. — Мы разобщены и потому не в состоянии оказать давление, продемонстрировать свою силу. А они могут толкать нас в любом направлении, и с течением времени… — Он пожал плечами.

— И с течением времени оказалось, что политика нашей страны формулируется двадцатью или тридцатью людьми, избранными директорами их собственных корпораций. Но чтобы зайти так далеко? — Кога пожал плечами. — Почему?

— Мы оказались в таком положении. Неужели вы предпочитаете, чтобы мы закрыли на это глаза? — спросил советник.

— И кто является сейчас гарантом и защитником нашего народа? — поморщившись — и зная ответ, — спросил бывший — какое горькое слово — премьер-министр.

— Гото, разумеется.

— Мы не можем допустить этого. Вы знаете, к чему это приведёт. — Советник кивнул и улыбнулся бы, если бы не крайняя серьёзность ситуации. — Скажите мне, что такое честь? — спросил Могатару Кога. — К чему она обязывает нас сейчас?

— Наш долг, господин премьер-министр, — способствовать благополучию и процветанию народа Японии, — ответил советник. Их дружба началась ещё в Токийском университете. Затем он вспомнил слова кого-то из древних западных мужей — кажется, Цицерона, подумал советник:. — Высшим законом является благо людей.

И этим сказано все, подумал Кога. По-видимому, всякая государственная измена и политическая авантюра всегда начиналась с этого. Это следует обдумать, решил он, утро вечера мудрёнее.

Затем он посмотрел на часы и с недовольной гримасой увидел, что утро уже наступило.

— Мы уверены, что это колея стандартной ширины?

— Ты можешь сам проверить полученные снимки, — сказала ему Бетси Флеминг. Они вернулись в отделение Национального управления фоторазведки, НУФ, расположенное в здании Пентагона. — Использованная для транспортировки железнодорожная платформа, которую увидели наши люди, рассчитана на стандартную колею.

— Может быть, это попытка дезинформации? — спросил аналитик НУФ.

— Диаметр баллистической межконтинентальной ракеты SS-19 составляет 2, 82 метра, — ответил Крис Скотт, передавая текст факса, полученного из России. — Добавим ещё 270 сантиметров на транспортный контейнер, в котором размещается ракета. Я сам проверил эти цифры. Узкоколейка с трудом справится с таким негабаритным грузом. Справится, но едва-едва.

— Нужно исходить из того, — продолжила Бетси, — что они не захотят рисковать. К тому же русские тоже исходили из возможности транспортировки ракет по железной дороге и при проектировании птички приняли это во внимание, а в России ширина железнодорожной колеи…

— Извини, я упустил это из виду. У них ширина колеи больше нашей стандартной, верно? — Аналитик кивнул. — О'кей, это облегчает нашу работу. — Он повернулся к своему компьютеру и ввёл команду прохождения задач, которую рассчитал несколько часов назад. Теперь при каждом пролёте над Японией узкофокусные камеры с высочайшей разрешающей способностью, расположенные на разведывательных спутниках, будут отслеживать заданные точные координаты. Любопытно, что самой полной и современной информацией о японских железных дорогах обладала американская железнодорожная компания «Амтрак», и в данный момент одного из её директоров знакомили с правилами секретного делопроизводства, связанного с изучением космических фотографий. Вообще-то процесс ознакомления с этими правилами был прост и краток. Он гласил: стоит вам рассказать кому-нибудь об увиденном, и можете рассчитывать на длительный срок в тюрьме строгого режима в Марионе, штат Иллинойс.

Компьютерный приказ был адресован в Саннивейл, штат Калифорния, оттуда его ретранслировали на военный спутник связи и далее на два орбитальных спутника КН-11, один из которых пролетит над Японией через пятьдесят минут, а другой десятью минутами позже. Все трое, что сидели в Национальном управлении фоторазведки, думали об одном: насколько искусно укрывают японцы свои секретные объекты камуфляжными сетками. Не исключено, что ничего просто не удастся обнаружить. Оставалось одно — ждать. Они смогут посмотреть на открывающуюся картину в реальном масштабе времени по мере поступления изображения, но, если им не удастся сразу обнаружить что-то явное, дешифровка будет осуществляться в течение многих часов и дней. Если им повезёт, разумеется.

«Курушио» находилась на поверхности, а это обстоятельство всегда служит источником беспокойства для любого командира подводной лодки, и капитан третьего ранга Угаки не составлял исключения. Но они не останутся здесь надолго. Топливо поступало в цистерны по двум шлангам большого диаметра, а остальные припасы, главным образом продовольствие, спускали краном на палубу, где их ожидали матросы. У японского военно-морского флота нет специальных кораблей, предназначенных для снабжения подводных лодок. Для этого использовались главным образом танкодесантные суда, но сейчас они были задействованы в другом месте, и приходилось довольствоваться обычным торговым транспортником, «купцом», команда которого выполняла эту работу с энтузиазмом, но без должной выучки.

Лодка Угаки была последним из боевых кораблей, направлявшихся в гавань Агана-Харбор, поскольку находилась дальше всех от Марианских островов, когда там началась высадка оккупационных войск. В ходе операции Угаки произвёл всего один выстрел и с удовлетворением увидел, насколько успешно действует торпеда типа 89. У «купца» не было снаряжения, чтобы пополнить его боезапас, но, напомнил себе капитан, на борту ещё находились пятнадцать торпед и четыре крылатых ракеты «Гарпун», и, если американцы предложат ему столько целей, он с радостью пойдёт им навстречу.

Матросы, не занятые погрузкой припасов на кормовой палубе, собрались на носу и грелись под солнечными лучами, как это любят подводники. Капитан последовал их примеру, разделся до пояса и уселся на вершине боевой рубки, на «парусе», чтобы выпить чаю и продемонстрировать улыбкой своё хорошее настроение. Следующим заданием было патрулировать к западу от Бонинских островов, где они будут перехватывать все американские суда — скорее подводные лодки, — пожелавшие приблизиться к Японским островам. Эта операция, подумал Угаки, будет типичной для подводной лодки — однообразной, но напряжённой.

Следует поговорить с экипажем и объяснить всю ответственность возложенной задачи.

— Так где же проходит патрульная линия? — спросил Джоунз.

— В настоящий момент вдоль 165-й долготы к востоку от Гринвича. — Адмирал Манкузо кивком указал на карту. — У нас мало сил, Джоунзи, и мы рассредоточены на большом пространстве. Прежде чем отправить их в бой, я хочу, чтобы они привыкли к этой мысли. Пусть командиры подводных лодок подготовят своих людей. Понимаешь, Рон, никто не может сказать, что его команда полностью готова к боевым действиям. Никто.

— Это верно, — согласился штатский. Он пришёл с распечатками записей, сделанных на патрульной линии, чтобы продемонстрировать, что все известные подводные контакты исчезли с экрана. Две линии гидрофонов, управляемых с Гуама, перестали передавать информацию. И хотя они были соединены с остальной гидрофонной сетью подводным кабелем, их, по-видимому, отключил обслуживающий персонал на Гуаме, и пока никто с главного центра в Пирл-Харборе не смог снова задействовать их. Но была и хорошая новость — гидрофонная сетка рядом с островом Самар у Филиппин продолжала функционировать, однако она не могла обнаружить японские подводные лодки у гавани Агана, которые пополняли свои запасы, хотя их засекли разведывательные спутники из космоса. Космические разведчики сумели даже опознать их. Наверно, сумели, подумал Манкузо. Японцы все ещё наносили номера на свои боевые рубки — «парусы», поправил себя адмирал, — и камеры на борту спутников отчётливо их видели. Придёт время, и японцы тоже научатся обманывать космическую разведку подобно русским, а затем американцам — они будут менять номера или просто совсем откажутся от них.

— Было бы неплохо иметь в своём распоряжении ещё несколько быстроходных ударных лодок, верно? — произнёс Джоунз, внимательно посмотрев на карту.

— Да, конечно. Может быть, мы получим указания из Вашингтона… — Манкузо задумался. Расположение каждой подводной лодки, находившейся под его командованием, было помечено на карте черным силуэтом. Помечены были даже те лодки, что находились в ремонте, только в этом случае силуэты были белыми и рядом стояла дата ввода в строй. В данный момент это ничем не могло ему помочь. Но ведь в Бремертоне таких силуэтов пять!

Титры СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ появились на экранах всех телевизоров, принимающих программы основных телевизионных компаний. В каждом случае приглушённый голос диктора объявлял, что программы передач прерываются для выступления президента США по поводу экономического кризиса, урегулированием которого занималась его администрация в течение последней недели. Затем на экранах появилась президентская эмблема. Те, кто следили за развитием событий, с удивлением увидели улыбающееся лицо президента.

— Добрый вечер, уважаемые сограждане. На прошлой неделе чрезвычайное событие потрясло устои американской финансовой системы.

Я хочу начать своё выступление сегодня следующими словами: экономика Америки сильна и ничто не может поколебать её. Знаю, — он снова улыбнулся, — это заявление может показаться странным после того, что все вы могли узнать из средств массовой информации. Однако позвольте мне объяснить вам суть происшедшего. Начну с вопроса: а что изменилось? Американские рабочие по-прежнему собирают автомобили в Детройте и в других городах Америки. Они по-прежнему выплавляют сталь. Фермеры Канзаса собрали урожай озимых и готовятся к новой посевной. В Силикон-вэлли все ещё изготавливают компьютеры. В Акроне по-прежнему делают покрышки для автомобилей. На заводах «Боинга» выпускают самолёты. На Аляске и в Техасе продолжают добывать нефть, а в Западной Виргинии — уголь. Всем, чем вы занимались неделю назад, вы занимаетесь и сейчас. Так что же изменилось?

А изменилось следующее: по медным проводам, по телефонным линиям вроде вот этой, — президент поднял телефонный провод и бросил его на стол, — проносились электроны, вот и все. — Он продолжал говорить голосом умного добродушного соседа, пришедшего к знакомому, чтобы дать ему совет. — Никто не погиб. Ни одна компания не разорилась. Богатство нашей страны не оскудело. Ничего не пропало.

И всё-таки, мои друзья и соотечественники, кое-кто из вас ударился в панику — из-за чего?

За последние четыре дня нам удалось выяснить, что была сделана намеренная попытка помешать деятельности американских финансовых рынков. Министерство юстиции Соединённых Штатов при содействии американцев, работающих на этих рынках, настоящих патриотов, преданных своей стране, ведёт сейчас расследование и собирает доказательства против тех, кто совершили уголовное преступление, кто несут ответственность за эту попытку. Я не могу быть в данный момент более откровенным, потому что даже ваш президент не может лишить граждан права на беспристрастное и справедливое разбирательство дела в суде. Однако мы знаем, что случилось, и я с полной ответственностью заявляю: происшедшие события носят сугубо искусственный характер.

Итак, что же последует дальше? — спросил сам себя Роджер Дарлинг.

Биржи и финансовые рынки были закрыты на протяжении всей недели. Они снова откроются в полдень будущей пятницы и…