1. Старые знакомые

На Среднем Западе, слышал однажды по радио Джек, есть университет, где разработали программу и создали приборы для изучения процессов, происходящих внутри смерчей. Каждую весну аспиранты и пара профессоров располагаются в наиболее многообещающем районе страны и, едва заметив торнадо, стараются установить свои приборы — разумеется, названные «Тото» — на пути урагана. Пока их попытки не увенчались успехом. Скорее всего они неудачно выбирают места, думал Райан, глядя из окна на голые деревья в парке Лафайет. Кабинет советника президента по национальной безопасности привлекает гораздо больше ураганов, и, к сожалению, попасть в него куда легче.

— Знаешь, — заметил Райан, откидываясь на спинку кресла, — раньше это было намного проще. — И мне казалось, что так будет всегда, подумал он.

— Раньше в мире существовали законы, — напомнил ему Скотт Адлер. — Теперь они перестали править миром.

— Как президент справляется с международными проблемами, Скотт?

— Тебе действительно нужна правда? — спросил Адлер, хотя его слова означали: «Мы ведь находимся в Белом доме, ты не забыл этого?». Он посмотрел по сторонам, думая, а установлены ли здесь магнитофоны, записывающие все разговоры, которые ведутся в кабинете. — Так вот, мы наломали дров в Корее, но там нам повезло, удалось выпутаться. Слава Богу, в Югославии мы вели себя более разумно, потому что на Балканах не бывает везения и полагаться на него там не приходится. В отношениях с Россией тоже не сумели вести себя должным образом. Что касается Африки, то весь континент, можно считать, пошёл псу под хвост. Наверно, единственное, что нам удалось за последнее время, — это торговый договор…

— Который отказались подписать Япония и Китай, — закончил за него Райан.

— А ты забыл, что мы с тобой добились успеха на Ближнем Востоке? События там развиваются весьма благоприятно.

— Наиболее горячая точка в настоящий момент? — спросил Райан, не желая выслушивать похвалу. «Успех», достигнутый на Ближнем Востоке, привёл к самым неприятным последствиям и стал главной причиной, по которой он ушёл с государственной службы.

— Да их сколько угодно, — пожал плечами Адлер. — Выбирай любую.

Райан кивнул.

— Что ты думаешь о государственном секретаре?

— Хансон? Политическая креатура, — без колебаний ответил кадровый дипломат.

Действительно, напомнил себе Райан, Адлер посвятил всю жизнь международным отношениям и гордится этим. Он поступил на службу в Госдепартамент сразу после окончания колледжа Флетчера, где был первым в выпускном классе, и начал карабкаться по иерархической лестнице, преодолевал все препятствия, выполняя скучную и нудную работу, сторонясь внутренних политических распрей. В результате он утратил любовь первой жены и потерял почти все волосы. Джек знал, что Адлером руководила любовь к своей стране. Сын еврейского иммигранта, пережившего Освенцим, Адлер испытывал глубочайшее уважение к Америке, мало кому доступное. К тому же эта любовь не была слепой даже сейчас, когда занимаемая должность выводила его за рамки обязанностей кадрового дипломата, превратив в политика. Подобно Райану, он служил президенту, и всё-таки ему достало смелости честно ответить на вопросы советника по национальной безопасности.

— Даже хуже, — согласился Райан. — Он — адвокат, а адвокаты только тем и заняты, что без конца создают препятствия.

— Вот и ты поддаёшься на провокации, — улыбнулся Адлер и тут же продемонстрировал свои выдающиеся аналитические способности. — У тебя проводится какая-то операция, верно?

— Понадобилось свести старые счёты, — кивнул Райан. — Сейчас у меня этим занимаются два отличных специалиста.

После того как будут пробурены скважины и прорыты шахты, наступит особенно сложный заключительный этап — и все это следует завершить точно в срок. Сами шахты выглядели уже почти готовыми. Не так-то просто было пробить их в твёрдом базальтовом дне долины, даже одна требовала немалых усилий, не говоря уже о десяти, причём каждая была ровно сорока метров глубиной и десяти в диаметре. Три смены по триста человек в каждой работали, сменяя одна другую, круглые сутки и сумели, несмотря на принятые меры предосторожности, на две недели опередить график. От ближайшей железнодорожной линии Шин-Кансен сюда проложили шестикилометровую колею, и на всём её протяжении металлические опоры, обычно предназначенные для подвески контактной сети, удерживали четырехмильную маскировочную сетку.

Геологическая история этой японской долины должна быть любопытной, решил начальник строительства. Долина пролегала таким образом, что, стоя на её дне, солнце можно было увидеть только через час или даже больше после восхода — настолько круты её восточные склоны. Неудивительно, что в прошлом инженеры, строившие железные дороги, заглянув сюда, принимали решение идти обходным путём. Узкое ущелье — местами до десяти метров — было высохшим руслом реки, давным-давно отведённой в сторону и питающей теперь водохранилище. Оно походило на вырытый в скалах каньон, сооружение, оставшееся после войны. А может быть, специально для неё приготовленное, подумал он. В конце концов, это достаточно очевидно, хотя ему никогда не говорили о назначении строительства и только твердили о необходимости хранить все в строжайшем секрете. Выбраться из этого ущелья можно только двумя путями — либо прямо — вверх, либо двигаясь вдоль него. Первое возможно с помощью вертолёта, а второе — на поезде, все остальные способы требовали нарушения законов земного тяготения, что представлялось нелёгкой задачей.

У него на глазах гигантский экскаватор фирмы «Кова» вывалил в думпкар очередной ковш раздроблённой каменистой породы. Это был последний думпкар в составе, так что скоро дизельный маневровый локомотив потянет вагоны по шестикилометровой ветке к основной линии, где его заменит электровоз.

— Работа закончена, — произнёс стоявший рядом надзиратель, указывая на дно шахты. Там находился рабочий, который держал в руке конец металлической рулетки. Ровно сорок метров. Глубина шахты была, разумеется, уже выверена лазерным прибором, но в соответствии с традицией было необходимо проконтролировать её ручным способом. Эту операцию доверяли самым опытным рабочим, и потому на дне сейчас стоял один из них, и лицо его светилось гордой улыбкой. Разумеется, он не имел ни малейшего представления о назначении шахты.

— Хай, — удовлетворённо кивнул начальник строительства, а затем вежливо поклонился рабочему, стоявшему внизу. Тот ответил ему таким же поклоном. Следующий состав доставит сюда жидкий бетон, который зальют в уже подготовленную рядом с шахтой опалубку. Оставалось только опустить её вниз, как, впрочем, и в остальные шахты. Завершив строительство первой шахты, эта бригада опередила ближайшего соперника примерно на шесть часов, а бригаду, столкнувшуюся с наибольшими трудностями при проходке скальных пород, даже на двое суток. Впрочем, говоря откровенно, и проходчики, трудившиеся в шахте номер шесть, проявили себя наилучшим образом. Начальник решил, что ему нужно поговорить с ними, ободрить, поблагодарить за проявленные усилия и таким образом уменьшить бремя стыда, вызванного отставанием. Бригада шахты номер шесть состояла из его лучших рабочих, и не их вина, что им выпала самая трудная задача.

— Ещё три месяца, и мы в срок завершим работы, — уверенно заявил надзиратель.

— После окончания шестой шахты организуем праздник для рабочих. Они это заслужили.

— Скучно, — заметил Чавез.

— И жарко к тому же, — согласился Кларк. Кондиционер в «рейнджровере» не работал, а может быть, просто сдался от отчаяния. К счастью, у них был запас минеральной воды.

— Зато это сухая жара, — отметил Динг, словно такое обстоятельство имело какое-то значение при ста четырнадцати градусах по Фаренгейту. Впрочем, для облегчения можно считать по Цельсию — тогда температура сразу падает до сорока пяти градусов, но это приносило облегчение лишь до очередного вдоха. И тут невольно приходила мысль о пагубности раскалённою воздуха для лёгких независимо от того, в какой системе измеряется температура. Динг откупорил пластиковую бутылку. Просто поразительно, какой холодной кажется нагревшаяся до тридцати пяти градусов вода по сравнению с окружающим зноем, как приятна её прохлада.

— Сегодня ночью ожидается резкое похолодание, градусов до двадцати семи.

— Хорошо, что я прихватил свитер, мистер К. — Чавез вытер пот с лица и снова поднёс к глазам бинокль. Это был отличный бинокль, с большим увеличением, однако пользы от того здесь — разве что чётко видна колышущаяся от жары пелена раскалённого воздуха, волны которого перекатывались над поверхностью пустыни. Не место тут было ничему живому — если только случайно залетал стервятник. Можно не сомневаться, что эти питающиеся падалью птицы очистят до костей труп всякого животного, имевшего несчастье здесь появиться. А ведь было время, напомнил себе Чавез, когда он считал, что нет унылее места, чем пустыня Мохаве на юге Калифорнии. Но там хоть обитают койоты.

Все как и раньше, ничего нового, думал Кларк. Он занимался подобными операциями уже… Неужели тридцать лет? Ну не совсем тридцать, но почти. Подумать только. Милосердный Боже, тридцать лет! Хоть бы раз провести операцию в нормальной обстановке! Правда, сейчас это перестало казаться таким уж важным. Их легенда становилась все менее правдоподобной. В багажнике «ровера» лежали ящики с образцами пород и приборы, применяемые при геологической разведке, — достаточно убедительно, чтобы доказать неграмотным туземцам, что в недрах вон той одинокой горной вершины таятся колоссальные залежи молибденита. Туземцы знали, конечно, как выглядит золото, — кто этого не знает? — но минерал, известный геологам под ласковым названием «молли», представлял собой загадку для непосвящённых во всех отношениях, кроме разве высокой рыночной цены металла. Кларк неоднократно прибегал к такой уловке. Открытие богатого месторождения являлось именно той возможностью внезапно разбогатеть, которая привлекала к себе людей, разжигая в них извечную человеческую жадность. Их завораживала мысль, что вот здесь, прямо под ногами, находится нечто ценное, а Джон Кларк со своим обветренным, словно высеченным из камня, честным лицом казался настоящим разведчиком-геологом, приехавшим сюда, чтобы доверительно сообщить счастливую новость.

Он посмотрел на часы. До встречи оставалось девяносто минут, она должна состояться незадолго до захода солнца, а они с Чавезом приехали пораньше, чтобы проверить обстановку. Вокруг было пустынно и жарко, место встречи находилось в двадцати милях от горы, о которой пойдёт речь с генералом, хотя переговоры будут недолгими. Здесь был перекрёсток дорог, двух полос в выжженной солнцем глине, одной — проложенной примерно в направлении с севера на юг, другой — с запада на восток. Обе все ещё отчётливо виднелись на пустынном грунте, несмотря на то что песок и гравий, переносимые ветром, уже давно должны были замести все следы человеческого присутствия. Это озадачивало Кларка. Многолетняя засуха являлась тут главной бедой, но трудно вообразить, чтобы даже при редких дождях кто-то рискнул бы здесь жить. И всё-таки кто-то жил тут раньше и, по-видимому, живёт и сейчас, когда появляется трава для коз… если не приходят вооружённые люди, которые убивают пастухов и угоняют стада. Оперативники ЦРУ продолжали терпеливо сидеть в машине с опущенными стёклами, они пили минеральную воду из бутылок и молча потели, так как исчерпали в разговорах все мыслимые темы.

Машины появились, когда уже наступили сумерки. Сначала американцы увидели вдали жёлтые в лучах заката облака пыли, похожие на кильватерные струи за кормой катера. Как в такой пустынной, такой нищей стране кому-то под силу поддерживать на ходу машины. И всё-таки, как ни странно, кто-то занимался ими. Значит, ещё не все потеряно для такого забытого Богом места. Если это по плечу преступникам, то по силам и законопослушным гражданам. Разве не поэтому они с Чавезом здесь? — подумал Кларк.

Первый грузовик опередил остальные машины. Он был старым, скорее всего в прошлом армейским, но таким побитым, что установить его происхождение и марку было просто невозможно. Грузовик объехал «ровер» на расстоянии сотни метров, сидевшие в нём не отрывали от американцев цепкие, ничего не упускающие взгляды, причём особенно напряжёнными были глаза человека, стоявшего за установленным на турели русским пулемётом калибра 12, 7 миллиметра. Теперь их босс называл своих солдат «полицейскими», а не «техниками», как раньше. Через несколько минут грузовик остановился, солдаты по-прежнему не сводили глаз с «ровера», сжимая в руках старые и грязные, но, по-видимому, исправные винтовки М-3. Ещё немного — и на солдат можно будет почти не обращать внимания. Наступал вечер, а все они жевали местное растение наркотического действия — как.

— Почему бы этим кретинам по крайней мере не курить его? — раздражённо спросил Чавез, глядя на туземца, который, сидя в тени грузовика, жевал стебель.

— Плохо влияет на лёгкие, ты ведь знаешь. — Человек, с которым им предстояло встретиться сегодня, недурно зарабатывал на торговле наркотиками. По сути дела на них тратилось более трети валового дохода страны, что позволяло содержать множество небольших самолётов, которые и доставляли наркотики из Сомали. Это оскорбляло чувства Кларка и Чавеза, но порученная им операция никак не была связана с личными чувствами — им предстояло расквитаться по давним счетам. Генерал Мохаммед Абдул Корп — генеральское звание присвоили ему репортёры, не знавшие, как называть его иначе, — когда-то, достаточно давно, был повинен в смерти двадцати американских солдат. А точнее, произошло это ровно два года назад, что уходило далеко за горизонты памяти средств массовой информации, так как после убийства американцев он принялся за своё обычное занятие и продолжал убивать соотечественников. Формально Кларку и Чавезу поручили провести операцию именно по этой последней причине, однако у правосудия много форм, и потому Кларк с удовлетворением занялся этим делом. А то, что Корп был одновременно ещё и торговцем наркотиками, явилось чем-то вроде дара Господнего, который находился в особенно хорошем расположении духа.

— Может быть, умоемся перед его приездом? — предложил Динг, чувствуя, как его охватывает все большее напряжение, и стремясь потому лишний раз щегольнуть своим спокойствием. Теперь солдаты, все четверо, сидели у своего грузовика и жевали как, тупо глядя прямо перед собой. Винтовки покоились у них на коленях, а крупнокалиберный пулемёт — в кузове. Они являли собой передовую группу службы безопасности, если так её можно назвать, своего генерала.

— Напрасная трата времени, — покачал головой Кларк.

— Черт побери, мы торчим здесь шесть недель, — отозвался Динг. Целых шесть недель — и все ради одной только встречи, добавил он мысленно. Но что тут поделаешь, такова служба!

— Мне нужно было сбросить пять фунтов, — улыбнулся Кларк, но улыбка его тоже была напряжённой. А сбросил, пожалуй, даже больше, решил он. — На такие вещи уходит немало времени — если хочешь, чтобы все прошло гладко.

— Интересно, как там у Пэтси дела в колледже? — проговорил Динг и поднёс к глазам бинокль.

Кларк промолчал. Ему виделась какая-то непристойность в том, что дочь считает Чавеза, его напарника по оперативной работе, таким необычным, интересным и… привлекательным, хотя ростом он был чуть меньше Пэтси — та пошла в свою высокую и длинноногую мать. В прошлом Чавеза случалось всякое, и Кларк не мог не признавать, что тот приложил немало усилий, преодолел массу препятствий, поставленных судьбой у него на пути, чтобы добиться успеха в жизни. Мальчишке сейчас тридцать один год. Мальчишке ли? — подумал Кларк. Он на десять лет старше его маленькой девочки. Патриции Дорис Кларк. Кларк мог бы сказать, что во время операций им приходилось прибегать к грязным уловкам, но тогда Динг ответил бы, что не он принимает решения, и это было бы правдой. Сэнди тоже придерживалась такой точки зрения.

Кларк никак не мог выбросить из головы, что его Патриция, его маленькая любимая девочка, вполне возможно, близка с… Дингом? Эта мысль беспокоила его как отца, но он не мог не признаться, что и сам когда-то был молод. Дочери, подумал он, служат Божьей карой за то, что ты мужчина: приходится жить в смертельном страхе, что они могут когда-нибудь встретить человека, похожего на тебя самого в молодости. В случае с Пэтси сходство было слишком разительным, чтобы легко с ним согласиться.

— Занимайся делом, Динг.

— Понял, мистер К. — Кларку даже не понадобилось поворачивать голову, чтобы увидеть улыбку на лице напарника. Он чувствовал почти физически, как улыбка исчезла, когда в пелене колышущегося воздуха показались облака пыли.

— Сейчас тебе придёт конец, ублюдок, — выдохнул Динг, снова сосредоточившись. Дело было не только в убитых американских солдатах. Люди, подобные Корпу, уничтожали все, к чему прикасались их руки, а эта часть мира заслуживала того, чтобы попытаться построить тут более счастливое будущее. Такая возможность могла возникнуть двумя годами раньше, если бы президент прислушивался к советам своих полевых командиров, а не ООН. Ну что ж, по крайней мере теперь он вроде набирается опыта, что совсем нелишне для президента.

Солнце скатилось к самому горизонту, и стало чуть прохладнее. Машины приближались. Хорошо бы, их было не слишком много, подумалось обоим американцам. Чавез перевёл взгляд на четырех охранников, которые в сотне ярдов от него лениво переговаривались между собой — явно в наркотическом опьянении. В иных обстоятельствах было бы опасно иметь дело с наркоманами, которые держат в руках оружие, но сейчас ситуация изменилась. Второй грузовик быстро приближался. Оба агента ЦРУ вышли из машины, чтобы размяться и поприветствовать гостей — не делая резких движений, разумеется.

Личные телохранители генерала, его элитная охрана, мало отличались от тех солдат, которые приехали раньше, разве что на некоторых были расстёгнутые рубашки. От первого охранника, подошедшего к американцам, пахло виски, наверняка украденным из личных запасов генерала. Это нарушало законы ислама, но. с другой стороны, торговля наркотиками тоже не поощрялась Кораном. Кларка всегда восхищало то, как судебные власти Саудовской Аравии быстро и решительно расправлялись с подобной категорией преступников.

— Привет, — улыбнулся Кларк подошедшему охраннику. — Меня зовут Джон Кларк. А это мистер Чавез. Мы ждём генерала, как и договаривались.

— Что у вас в машине? — спросил «полицейский», удивив Кларка знанием английского языка. Джон показал на мешок с образцами пород, а Динг — на пару электронных приборов. Заглянув внутрь машины, «полицейский» вернулся к грузовику, даже не обыскав американцев, к немалому их удивлению.

Затем появился Корп в сопровождении своих самых надёжных телохранителей — если их можно было так назвать. Охрана приехала в русском джипе, а генерал — на «мерседесе», принадлежавшем прежде, до того как правительство страны окончательно развалилось, одному из его чиновников. Внешний вид автомобиля свидетельствовал о том, что в прошлом за ним ухаживали с любовью, хотя и сейчас он, наверно, был лучшей машиной в стране. Генерал выступал в парадной форме — свободной рубашке цвета хаки с погонами, на которых какое-то украшение означало, по-видимому, его воинское звание, габардиновых брюках и сапогах, начищенных до блеска где-то в начале прошлой недели. Солнце исчезло за горизонтом. Скоро должно было стемнеть, и благодаря разреженной атмосфере расположенного на большой высоте плоскогорья, на небе выступили крупные звезды.

Генерал оказался вежливым человеком — по крайней мере внешне. Он — решительным шагом подошёл к американцам и протянул руку. Кларк в ответ протянул свою, невольно подумав о судьбе прошлого владельца «мерседеса». Не иначе, убит, как и остальные члены правительства. Причиной их гибели явилась отчасти неспособность управлять страной, но главным образом варварство, и убийцей был скорее всего человек, который обменивался сейчас с ним тёплым рукопожатием.

— Вы уже завершили геологические изыскания? — спросил Корп, снова удивив Кларка правильностью своего английского.

— Да, сэр, мы закончили работу. Хотите ознакомиться с результатами?

— Конечно. — Корп последовал за ним к «рейнджроверу». Кларк достал из машины геологическую карту и несколько спутниковых фотографий, приобретённых у коммерческих фирм.

— Это месторождение может стать самым крупным после Колорадского, а содержание металла в руде просто ошеломляющее. Вот, смотрите. — Кларк ткнул стальной указкой в точку на карте.

— Всего в тридцати километрах от места, где мы сейчас находимся…

Кларк улыбнулся.

— Хотя я очень давно занимаюсь этой работой, а все не перестаю изумляться. Пару миллиардов лет назад огромный пузырь всплыл, должно быть, из центра Земли. — Он рассказывал с подлинным увлечением. У Кларка была огромная практика, да и прочитал он немало, заимствуя из книг по геологии наиболее красочные фразы для последующего общения с дилетантами.

— В любом случае, — вмешался в разговор через несколько минут, в заранее согласованный момент, Динг, — никаких проблем с вскрышными работами мы не видим, и координаты месторождения определены с максимальной точностью.

— Как вам это удалось? — спросил Корп. Существующие карты его страны создавались слишком давно, когда допуски были ещё весьма щедрыми.

— С помощью вот этого прибора, сэр. — Динг передал прибор.

— Что это? — поинтересовался генерал.

— Локатор GPS, Глобальной навигационной спутниковой системы, — объяснил Чавез. — Он помогает нам определить место, где мы находимся, сэр. Нажмите кнопку — вот эту, на резиновом чехле.

Корп нажал кнопку, поднял большую плоскую коробку из зелёного пластика и уставился на экран дисплея. Сначала там появилось точное время, затем прибор принялся определять координаты, демонстрируя, что уже замкнулся сначала на один, затем на три и, наконец, на четыре космических спутника Системы глобальных координат.

— Удивительный прибор, — пробормотал он, даже не подозревая, что определение координат являлось меньше чем половиной предназначения прибора. Нажав на кнопку, Корп тем самым послал радиосигнал. Ему и в голову не пришло, что они находятся всего в сотне миль от Индийского океана и что за пределами видимого горизонта может плыть корабль с вертолётами на палубе. В данный момент палуба была почти пустой, потому что вертолёты улетели час назад и сейчас ожидали сигнала в тридцати пяти милях к югу, в надёжном укрытии.

Корп ещё раз взглянул на дисплей и передал прибор Чавезу.

— Что там дребезжит? — спросил он.

— Плохо закреплены батареи, сэр, — с улыбкой объяснил Динг. Внутри находился их единственный пистолет и к тому же небольшой. Генерал понимающе кивнул и повернулся к Кларку.

— Сколько? — задал он короткий вопрос.

— Видите ли, чтобы определить точные размеры месторождения, потребуется…

— Я имею в виду деньги, мистер Кларк.

— «Анаконда» готова заплатить вам пятьдесят миллионов долларов, сэр. Мы внесём эту сумму поэтапно, по двенадцать с половиной миллионов, а также будем выплачивать десять процентов от общей прибыли, полученной от добычи руды. Деньги — аванс и процент от прибыли — выплачиваются в американских долларах.

— Этого недостаточно. Я знаю рыночную цену молибдена. — Направляясь к месту встречи, он прочитал «Файненшиэл таймс».

— Но ведь пройдут два года, может быть, даже три, прежде чем удастся начать добычу руды. Затем придётся найти наиболее удобный способ её транспортировки к побережью. Возможно, автотранспортом, а может быть, по железной дороге — если месторождение действительно такое крупное, как мне кажется. Нам придётся потратить не меньше трехсот миллионов долларов, прежде чем мы приступим к собственно добыче. — Кларку не понадобилось объяснять, что это огромные затраты даже при такой дешёвой рабочей силе, как в этой стране.

— Мне нужно много денег, чтобы удовлетворить потребности моего народа. Вы не можете не понимать этого, — привёл разумный довод Корп.

Будь моё предложение настоящим, подумал Кларк, такие переговоры могли бы стать интересными. Генералу нужны были деньги авансом, чтобы произвести закупки оружия и заново завоевать страну, когда-то принадлежавшую ему почти целиком. Войска ООН свергли его, но не сумели победить окончательно. Скрывшись в горах, генерал пережил последний год, поставляя местный наркотик как в города — если так можно назвать местные поселения.