— Тише, тише, — попытались остановить его Нора и Люк. Оба они при этом принялись судорожно оглядываться, надеясь, что никто все же не обратил внимания на вопль Гевина. Заметив Риган и леди Экснер, как раз выходивших позади них из лифта, Нора и Люк ускорили шаг и вскоре оказались на безопасном расстоянии от дочери и ее спутницы.

— Бой мой! Надо же было именно здесь повстречать этого Гэбби Гевина! — расстроилась Нора. — Чувствую, не будет у меня на этом круизе ни минуты покоя. О Боже, теперь еще и эти сюда идут!

Риган и леди Экснер неожиданно оказались всего в двух метрах от них. Риган поймала взгляд Норы и принялась отчаянно махать рукой, пытаясь что-то объяснить. К счастью, именно в этот момент леди Экснер остановилась зажечь сигарету и все свое внимание обратила на зажигалку, чей механизм явно не желал слушаться неловких пальцев пожилой женщины. Вероника раз за разом отчаянно крутила большим пальцем колесико, но огонь упрямо не появлялся.

Люк ухватил Гевина за руку и буквально оттащил его к одному из одиноко стоявших столиков.

— Мы должны тебе кое-что объяснить, — зашептал Люк в самое ухо Гевина.

Пришлось выложить все без утайки: их дочь находилась на этом же корабле в качестве компаньонки одной пожилой дамы, леди Вероники Экснер, чьей целью в жизни было заставить Нору литературно обработать ее глупые мемуары. Именно поэтому Нора и Люк не хотели, чтобы кто-то на этом корабле опознал миссис Люк Рейли как Нору Риган Рейли, писательницу детективных романов.

— Я уверена, что эта леди — замечательная женщина, — сказала Нора, — но мы в самом деле поплыли в этот круиз для того, чтобы немного отдохнуть и побыть вдвоем.

Гевину показалось, что он вдруг умер и попал прямиком в рай. Дочь Норы Риган Рейли оказалась никем иным, как той самой молоденькой компаньонкой леди Экснер! И именно они занимают теперь “Камелот Сьют”. Теперь для него не составит ни малейшего труда подружиться с ними.

— О, я прекрасно понимаю стоящую перед вами дилемму. Просто вы, мои знаменитые друзья, хотите покоя и уединения.

“Мои знаменитые друзья? Вот это здорово, — подумала Нора. — Ловко. Собственно только такие знаменитые люди его и интересуют, этого Гевина. Можно подумать, что он был ведущим популярнейшего “Тунайт-шоу”, а не какой-то там дешевенькой радиопередачи, у которой и слушателей-то бывало три с половиной человека”. Норе однажды пришлось поучаствовать в передаче Гевина, и она прекрасно помнила, что половину эфирного времени он потратил на то, что упрашивал аудиторию хоть разок позвонить в студию и задать хоть один вопрос. Люк и Риган, конечно, готовы были позвонить, но за полчаса передачи они так и не смогли узнать нужный телефон. “Что же касается покоя и уединения, то о них можно теперь забыть, — продолжала размышлять Нора. — Гевин не сможет сохранить тайну, все равно проболтается. Ему ведь страшно нравилось первым сообщать горячую новость”.

Гевин склонился над столом, как бы спрятав лицо от посторонних глаз и чересчур заговорщически подмигнул Норе и Люку.

— Это будет наш маленький секрет, — заверил он их. — Кстати, мне так кажется, что меня усадили как раз за их столик. Так что можете сказать дочери, что я буду рад сопровождать леди Экснер на все подряд развлекательные мероприятия. Да, знаете? Тут плывет с нами одна женщина — медиум, которая очень нравится пожилым людям. Они буквально валом валят на ее сеансы. Никак не пойму почему. — Гевин выпил содержимое своего бокала и разразился своим отрепетированным смехом ведущего радиопередачи. — Эта медиум специализируется на предсказании будущего. Учитывая же, что большинство ее клиентов выглядят так, как если бы им не суждено было дотянуть до окончания нашего плавания, то и просьбы, обращенные к ней, чаще всего касаются наиболее удобоваримых блюд в меню ресторана на следующий вечер и тому подобное. — Гевин поднялся. — По-моему, этой предсказательнице стоило бы сконцентрироваться на другой теме. Например: когда и кому из этих старушенций потребуются услуги таких контор, как ваша, Люк? А? Разве я не прав?

“Конечно, не прав, — про себя ответил Люк. — Если кто и смахивает тут на покойника, так это ты!”

“И зачем я только ввязалась в эту историю”, — сокрушалась Риган. Неприятности следовали одна за другой. Вот и сейчас она никак не хотела присутствовать при том, как метрдотель обнаружит, что Вероника своей сигаретой прожгла спину его пиджака. Метрдотель, конечно, вспомнит, что произошло это именно тогда, когда он наклонился к плану, чтобы посмотреть, за каким столиком разместить двух дам.

Ничего не подозревающий метрдотель еще тогда улыбнулся и сказал:

— Следуйте за мной, прекрасные леди.

Когда леди Экснер и Риган подошли к своим местам, за столиком, вернее, просторным круглой формы столом уже сидели три человека: супружеская пара, тепло поприветствовавшая вновь прибывших, и тощая, как рельс, но очень модно одетая, сильно поседевшая блондинка, которой могло быть и пятьдесят, и уже ближе к шестидесяти. Восседала она на противоположном конце стола, подальше от супружеской пары. “Это она умно поступила”, — одобрила Риган. Одинокая дама сделала так, безусловно, в надежде, что оставшиеся места будут заполнены представителями редкого на круизах мужского пола.

Метрдотель усадил Веронику, потом отодвинул стул для Риган.

Сидевшие за столом представились друг другу. Супружеская пара, Марио и Иммакулата Буттакавола, воспользовались этим официальным моментом, чтобы оповестить всех присутствующих, что это их первое морское путешествие и что по этому случаю они решили шикануть и купить билеты первого класса.

— Видите ли, — принялся объяснять Марио, — сам я работаю в одной чудной гостинице в Атлантик Сити и однажды подумал: пришло время нам с женушкой почувствовать, что значит жить полной жизнью. К тому же, коли я работаю в ресторанной службе нашей гостиницы, то смог бы во время круиза поднабраться полезного опыта, посмотреть, как тут обслуживают пассажиров насчет еды и напитков. Может, что-то из этого и нам пригодится. И тогда мне все эти новые идеи зачтутся. Да, кстати, говорят, что на круизах люди только и делают, что едят. — Марио похлопал себя по огромному животу. — К этому я готов.

Иммакулата посмотрела на мужа восторженным взглядом. Такому взгляду позавидовала бы даже Ненси Рейган.

— Это у нас как бы второе свадебное путешествие, — промурлыкала она.

Сильви Арден была из Палм Спрингз.

— Я люблю путешествовать, — вздохнула она, — но ненавижу собираться, а потом еще и распаковываться. Поэтому-то круизы для меня — любимое времяпровождение. Здесь я решаю все свои проблемы. Достаточно распаковать багаж лишь однажды, а остальное время можно наслаждаться жизнью.

— Добрый вечер.

Риган и другие пассажиры, сидевшие за этим столом, увидели приблизившегося к ним изысканно одетого мужчину лет сорока. Глаза Сильви радостно заблестели, когда он выбрал место между ней и Вероникой.

— Разрешите? — спросил незнакомец.

— Конечно! — в один голос откликнулись Вероника и Сильви.

Спустя пару минут занятым оказалось и место слева от Риган. Здесь сел довольно зрелый мужчина. Он представился Гевином Греем и поприветствовал седовласую блондинку Сильви так, что стало ясно: они давно с ней знакомы.

— Я так рад опять повстречать тебя, Сильви, — сказал он.

— Вы друг друга знаете? — воскликнула Вероника, размахивая при этом своим мундштуком прямо перед носом Риган.

— О да, — ответил Гевин. — Мы были во многих таких же вот круизах вместе. Видите ли, вообще-то я из Манхэттена. Многие годы был ведущим популярной нью-йоркской радиопрограммы “Гости Гевина”. Я взял интервью у нескольких тысяч знаменитостей. И вот теперь, уйдя на пенсию, я решил поставить свой опыт на благо корабельной компании, занимающейся организацией круизов. Так что здесь я выступаю в качестве одного из ваших “хозяев”, готовых сделать ваше пребывание на корабле максимально приятным.

“Гевин Грей, — принялась вспоминать Риган. — Гевин Грей. Где-то я слышала это имя. Ну, конечно! Я же была в Нью-Йорке с матерью, когда ее пригласили в его программу. Нора еще называла его Гебби Гевин и говорила, что сомневается, что он читал хоть одну из книг, прежде чем приглашать ее авторов к себе на передачу”. У Риган похолодело сердце. Если он вдруг заметит Нору и расскажет об этом Веронике, то все будет кончено.

Решил представиться и черноволосый мужчина, севший по правую руку от Вероники:

— Меня зовут Камерон Хардвик. Я из Нью-Йорка. — При этом он приятно улыбнулся.

— Я леди Вероника Экснер из Оксфорда, вдова умершего сэра Джилберта Экснера, а это моя милая подруга Риган Рейли.

Большие карие глаза Иммакулаты Буттакавола выразили понимание и сочувствие.

— Так вы недавно лишились мужа? — мягко спросила она.

— Нет, сорок лет назад, — быстро ответила Вероника и добавила: — Но иногда мне кажется, что это произошло вчера.

“О, Бог мой! — вздохнула Риган. — Будем надеяться, что эта самая Иммакулата не спросит, как долго супруги Экснер были женаты”.

— Риган Рейли, — задумчиво повторил за Вероникой Гевин Грей. — Какое хорошее имя. — Он со знающим видом взглянул на Риган и чуть заметно подмигнул.

Старший официант с блокнотом в руке приблизился к их столику.

— Желаете ли вы заказать напитки, господа?

— Как мило! — воскликнула Вероника, которая сама себя уже успела назначить лидером застольной группы. — Скажите, любезный, заняты ли эти оставшиеся два места. — Голос Вероники был полон надежды.

Риган не могла не заметить, что и Сильви Арден тоже не терпелось услышать ответ на поставленный вопрос.

— Да, конечно, они тоже заняты. — Ответ прозвучал из уст одного из двух мужчин, которые как раз обходили столик, направляясь к свободным стульям. Ответивший был высокого роста, порядка ста семидесяти восьми сантиметров, среднего телосложения, с редеющими, тронутыми сединой темно-русыми волосами и такого же цвета усами. За крупными, достаточно толстыми очками сверкали веселые, умные глаза. Шедший вместе с ним человек был сантиметров на пять повыше и чуть крупнее по комплекции. Его ярко блестевшие черные волосы были стянуты на затылке в небольшой хвостик и закреплены заколкой с бриллиантом. Обоим мужчинам было лет по сорок.

Риган заметила, что все надежды Сильви растаяли быстрее капли воды на раскаленном асфальте. Дело в том, что вновь прибывшие, без сомнения, были “супружеской” парой.

— Как вовремя вы подоспели, — воскликнула Вероника, — мы как раз собирались все заказать по “черри”.

— “Черри” мне не надо, — запротестовал Марио.

— У него от “черри” голова болит, — принялась объяснять Иммакулата. — Мы обычно перед обедом пьем какой-нибудь коктейль. Например, “Текила санраиз”, виски, или вообще что-нибудь старомодное. По особым случаям я достаю свою собственную настойку и начинаю готовить…

— Может быть, мы все-таки чего-нибудь закажем, а? — прервал ее Камерон Хардвик. Голос его звучал немного раздраженно.

Первый из двух только что подошедших мужчин сел рядом с Иммакулатой. Он быстро повернулся к соседке и тепло улыбнулся:

— Как мило с вашей стороны было отметить, что можно пить и старомодные напитки. Может быть, вы присоединитесь к нам? Мы как раз собираемся заказать один такой старомодный напиток? Ты согласен, Кеннет?

Некоторая напряженность спала, когда все, наконец, заказали себе напитки.

“А этот парень ничего, добрый, — отметила про себя Риган, улыбаясь через стол мужчине в очках. — Так, а ты что из себя представляешь, Камерон Хардвик? — задалась она вопросом. — Симпатичный, хорошо одет, к тому же в том возрасте, который так привлекает женщин. Наконец, путешествуешь в одиночестве. Почему? Скорее всего, ты все же какой-нибудь негодяй”.

Знакомство продолжалось. Риган была рада, что собравшиеся за столом просто-напросто называли свои имена. Последними представились мужчина в очках и его спутник.

— Меня зовут Дейл Кохун, — сообщил мужчина в очках. Он говорил от имени обоих. — А это мой друг, Кеннет Майнерд.

— Рад с вами всеми познакомиться, — нервно улыбнулся Кеннет, не переставая приглаживать волосы и поправлять манжеты. — Мы еле-еле успели сюда к сроку. Дейл и я были на палубе, загорали и в результате незаметно заснули. Когда же проснулись, то едва успели одеться как подобает по случаю торжественного обеда.

— Бедняжка Кеннет, — голос Дейла был полон любви и сочувствия, — я таскаю его за собой по всей Европе в поисках предметов антиквариата для моего магазина. Живем мы оба в Сан-Франциско.

— Антиквариат! — радостно сверкнули глаза Вероники. — Я обожаю ходить по всяким антикварным магазинчикам.

“Да ты, вероятно, лишь этим в своей жизни и занимаешься, — подумала Риган. — Только покупать-то ничего все равно не покупаешь. Единственная антикварная вещь в твоем Ллевелин-холле — это водопроводные трубы”.

— А вы кто по профессии, Кеннет? — спросила Вероника.

“Она точно может работать детективом”, — заметила Риган.

— Я — парикмахер, — гордо ответил Кеннет. Принесли напитки. Камерон Хардвик заговорил о чем-то с леди Экснер. Гевин Грей выслушивал поток вопросов, которыми одолевали его Марио и Иммакулата, интересуясь буквально всем, что происходит на корабле.

Риган оглядела зал. Лайнер грациозно двигался по ночным волнам. Помещение было окрашено в зелено-голубые цвета океана. По обоим бортам стены ресторана были сделаны сплошь из стекла. Ярко светила луна, как будто скользившая по темному морю. Все столики были уже практически заполнены, между ними сновали официанты, принимавшие заказы и подносившие блюда на серебряных подносах. Дворецкий с впечатляющего вида тяжелой церемониальной цепью на шее театральным жестом откупоривал бутылку “Дон Периньона”. За столиком для двоих некоторые пары улыбались друг другу, а некоторые, напротив, выглядели так, как если бы они исчерпали все темы для разговора лет двадцать назад. Скрипач степенно расхаживал между столиками, твердо удерживая деку скрипки могучим подбородком. “Интересно, как поступают скрипачи с маленькими подбородками, — подумала Риган. — Их, наверное, мучают страшные боли в шее”.

Риган оглянулась через плечо. Со своего места увидеть Нору и Люка она никак не могла.

— Они в углу, за столиком, который спрятан от нас колонной, — неожиданно прошептал ей Гевин Грей.

Риган удивленно уставилась на него.

— Что вы сказали? Он подмигнул ей.

— Я хороший друг вашей матери и отца, — прошептал мужчина, — я только что выпил с ними по стаканчику в коктейльном зале, и они мне поведали об угрозе, которая над вами нависла. Я готов оставить нашу маленькую тайну между нами. — Он взял руку Риган и тихонько пожал. И опять подмигнул.

На этот раз Риган, правда, засомневалась, уж не нервный ли тик у сидящего рядом мужчины. Кое-как она вытащила свою руку из его ладони. Одновременно тоже попыталась ему подмигнуть, но вовремя поняла, что выглядеть это будет слишком глупо.

— Риган, тебе что-нибудь в глаз попало? — спросила Вероника.

— Нет, все в порядке. — Нервным, быстрым движением Риган схватила свой стакан. “Хотелось бы мне доверять этому типу”, — подумала она.

Официант принял их заказ на обеденные блюда. Риган, леди Экснер и Гэбби решили взять по “кок-о-вен” в качестве главного блюда. Марио, Кеннет и Дейл заказали жаркое из ягненка. Камерон и Сильви остановили свой выбор на стейке с перцем. Марио и Иммакулата ужасно долго выбирали между стейком и ягненком. Наконец, они решили заказать по порции каждого блюда, а потом поделиться. Заказали они также и луковой суп. Когда же официант совсем собрался отойти от их столика, Марио заорал ему вдогонку:

— Да, еще мы хотели бы попробовать эти ваши закуски из крабов.

За обедом разговор то объединял собравшихся за столиком, то разбивал их на группки, где у каждой была своя тема. Сильви Арден оправилась от постигшего ее разочарования по поводу немногочисленности одиноких мужчин за столом и со знанием дела принялась обсуждать с Дейлом Кохуном особенности мебели эпохи регентства. Марио же не произнес за весь обед ни единого слова. Он только довольно урчал, поглощая одно блюдо за другим. И даже промокнул подливку кусочком чуть подсохшего грубоватого хлебца на своей тарелке.

Кеннет с потрясающим терпением выслушивал Иммакулату, живописавшую своих прелестных внуков: Консепсьон, “которую как бы назвали в мою честь”, и Марио Третьего, “точную копию своего отца”. Иммакулата даже заставила Марио Большого достать из бумажника фотографии внуков и показать их всем присутствующим. Риган улыбнулась, глядя на снимки двух пухлощеких карапузов.

Вероника на фотографии не обратила ни малейшего внимания. Она была страшно занята попытками хоть как-то зажечь одну из своих слежавшихся сигарет. Она передала снимки Камерону не глядя, пробормотав вежливые комплименты. Хардвик смотреть не стал, скривился и сунул их дальше по кругу Сильви. Официант бросился было помогать Веронике, продолжавшей сражаться с зажигалкой, но она умудрилась справиться и без него: после долгого пыхтения, глубоких вдохов и выдохов, крошечный огонек все-таки вспыхнул на конце ее несчастной сигареты. Выполнив эту задачу, Вероника со всей своей энергией принялась повествовать о том, как покойный сэр Джилберт обожал “кон-о-вен”. После этого она перешла к описанию всяческих подробностей из жизни супруга. В результате оказалось, что сэр Джилберт был страстным приверженцем искусства ренессанса и к тому же еще писал прекрасные стихи.

Когда, наконец, Вероника решила чуточку передохнуть, этим не преминула воспользоваться Сильви, быстро сменившая тему разговора. Она спросила Гевина о том, не нашелся ли тот браслет, что был утерян одним из пассажиров в ходе прошлого круиза.

— Нет, насколько я знаю, — ответил Гевин. Голос ее прозвучал немного натянуто.

— Мне об этом рассказал один из стюардов, — сообщила Сильви. — Я была на нескольких круизах с этой миссис Уоткинс. Она всегда навешивает на себя украшений столько, что порой выглядит, как новогодняя елка. Но браслет, который она потеряла в этот раз, был действительно вещицей выдающейся. Объявили даже вознаграждение в пятьдесят тысяч долларов тому, кто найдет его.

— Так как же это произошло? — заинтересованно спросила Вероника.

— Гевин, ты же присутствовал при этом. Расскажи, — сказала Сильви.

— Ну что ж, я просто был в это время на корабле, — ответил Гевин, как бы оправдываясь, но потом тут же перешел на обычные свои интонации гостеприимного “хозяина”. — Видимо, браслет свалился у нее с руки. Произошло это в тот вечер, когда капитан устраивал один из своих приемов Так что ничего неизвестно. Поднять оброненный браслет мог кто угодно.

— Из того, что сказал мне стюард, я знаю: они тут все перевернули в поисках браслета, — настойчиво продолжала Сильви. — Миссис Уоткинс часто плавает на кораблях этой компании, — объяснила она всем присутствующим. — Я с ней сама сталкивалась раз десять, а то и двенадцать. Она всегда тратит кучу денег и снимает именно “Камелот Сьют”.

— Так это не апартаменты, где мы остановились! — воскликнула Вероника. — Риган и я, мы там наверху совсем одни. Я надеялась, что у нас там будут хотя бы соседи, но в апартаментах по другую сторону коридора в этом круизе никого не будет. — Она неумело пыхнула сигаретой. — Думаю, мне стоит поискать в нашем номере, не спрятано ли там где какое сокровище.

— Стюард, с которым я разговаривала, уверен, что браслет был унесен с корабля в чьем-нибудь багаже, — продолжала рассказывать Сильви. — Они уверены, что тот, кто нашел браслет, оставил его себе. Я, конечно, понимаю, что украшение очень дорогое, но все равно поступать так подло!

— Антикварные драгоценности — единственные драгоценности, которые достойны того, чтобы их держать у себя, — заявил Камерон Хардвик. — Последние настоящие ювелиры-мастера умерли лет двести тому назад.

— У меня есть приятель, занимающийся именно антикварными драгоценными вещами. Так вот он полностью разделяет ваше мнение, — заметил Дейл. — А вы сами тоже коллекционируете?

— У меня есть одна-две интересные вещицы, — со знающей улыбкой ответил Хардвик.

Только после того, как Марио и Иммакулата расправились с несметным количеством заказанных ими блюд, череду которых завершил десерт под названием “симфония свежих фруктов в слоеном пирожном под малиновым сиропом” и капуччино, Иммакулата решила тоже поучаствовать в разговоре. Причем начала она именно с того, чем закончила Сильви.

— Нет ничего хуже того, чем быть ограбленным. Как можно так вот вторгаться в жизнь других людей! В прошлом году, когда мы с Марио навещали Марио Младшего с Розой и их детьми (они живут милях в двадцати от нас), мы у них заночевали. И, слава Богу, что наша машина не завелась! Марио Младший предложил одолжить нам свою машину, но у него была старая система переключения передач, а на таких мой муж лет тридцать уже не ездил. Так что, в общем, мы решили остаться у детей на ночь, чтобы на следующий день починить машину и ехать на своем автомобиле. Тем более, что внуки страшно любят, когда мы остаемся на ночь. И именно в эту ночь наш дом ограбили. Соседи заметили какую-то машину, стоявшую у нашего дома в одиннадцать часов вечера. Как раз в тот час, когда мы, по идее, должны были подъезжать к дому! И кто знает, что могло бы произойти, если бы завелась наша машина. Мы могли войти в дом, напороться на грабителей и они бы нас убили. Я поняла: что-то не так, как только мы повернули на дорожку, ведущую к дому. Все потому, что сразу увидела старую вставную челюсть Марио, валявшуюся на коврике у входной двери. Его новая челюсть не так хорошо сидит, и поэтому, на всякий случай, он хранит еще и старую, чтобы надевать, когда бывает дома. И лежала эта челюсть всегда вместе с дорогими запонками и золотыми часами в шкатулке для драгоценностей. Поэтому мы сразу поняли, что у грабителей с зубами, должно быть, было все в порядке, и вставная челюсть им совсем не нужна. — Иммакулата громко рассмеялась над своей, как ей показалось, удивительно уместной и остроумной шуткой.

— Так вот, они забрали все мои драгоценности, в том числе кольцо, которое Марио Старший подарил мне, когда родился Марио Младший. Они унесли также наличные и серебро… — Иммакулата обхватила голову руками. — И все равно, я считаю, что, если бы Роз не уговорила нас остаться… И машина наша вообще-то тогда почти завелась, но потом заглохла. Марио собирался попробовать еще разок, но Роз сказала: “Если она опять заглохнет где-нибудь по дороге, под этим дождем, вы можете попасть в аварию”. Она не хотела, чтобы мы ехали. И я думаю, что именно она спасла наши жизни. Ужасно! Ужасно! Вы ведь знаете, что каждый четвертый житель Америки становится жертвой преступления?

Риган хотела было вступить в разговор и привести более точную статистику по данному вопросу хотя бы для того, чтобы прервать бурный монолог Иммакулаты, но вовремя передумала. “В ходе этого круиза, — решила она, — лучше будет, если я воздержусь от рассказов о своей действительной профессии”.

К их столику подошел старший официант.

— Не желаете ли чего-либо крепкого или, например, ликера?

Кеннет, Дейл, Сильви, Камерон и Гевин хором отказались. Все они почти одновременно резко поднялись из-за стола. Вероника решила не следовать их примеру и согласилась выпить вместе с супругами Буттакавола по рюмочке “Крем-де-мант”.

Риган же попыталась в уме подсчитать, сколько миль еще им осталось проплыть до устья Гудзона.

После обеда Камерон Хардвик сбежал ото всех на палубу. Он больше не мог выносить, как Марио и Иммакулата охали да ахали по поводу каждого блюда или раздававшейся в зале скрипичной партии. Страшно надоела ему и эта старая перечница, то и дело размахивавшая перед его носом своим чертовым мундштуком. Только после того, как пепел с сигареты попал в салат и суп Хардвика, старуха немного успокоилась — положила мундштук на стол и принялась за обед.

Хардвик надеялся, что, когда придет время избавиться от старухи, она будет иметь при себе и этот мундштук, и свои проклятые сигареты. И тогда все это исчезнет в океане вместе с хозяйкой.

Ночной ветер был сильным и пронизывающим. По палубе прохаживались всего несколько пар, однако, как заметил Камерон, большинство гулявших, особенно женщин, предпочитали возвращаться во внутренние помещения лайнера, едва на них налетал первый холодный порыв ветра. “Боятся, что морской ветер растреплет им волосы”, — осуждающе подумал Хардвик, оперся руками о перила и, подавшись чуть вперед, взглянул вниз, туда, где черные волны с шапками кипящей пены бились о борт корабля. Вдруг откуда-то слева послышался знакомый голос.

— К тому же, Риган, дорогая, независимо от того, какая погода, и где нахожусь, на суше или в море, я всегда выхожу на свою традиционную ежедневную прогулку. Вдохни-ка этот замечательный терпкий аромат. В нем чувствуется печать тысячелетий, он взращен веками приливов и отливов. Я так обожаю вот эти стихи… ну, знаешь? “Я должна вернуться к морю…”

— Вероника, я тоже с удовольствием погуляю с вами. Но давайте все-таки быстренько поднимемся в каюту и возьмем там ваш жакет.

— Смотри, смотри, а вот и наш дорогой Камерон Хардвик! Риган, если вы так хотите, то можете и вправду сходить за моим жакетом. А я тут вас подожду вместе с Камероном. Мы с ним пока поболтаем.

Хардвик почувствовал, как рука леди Экснер легла на его локоть. Собрав в кулак всю свою волю, он сумел кое-как изобразить на лице приветливую улыбку и даже вежливо похлопал ладонью старушечьи веснушчатые пальцы.

— Какая приятная неожиданность встретить вас тут!

“А что, если эта Рейли раскусила его”, — вдруг подумал Камерон. Даже в темноте он ощущал, что Риган продолжает внимательно, изучающе наблюдать за ним.

— Мне не хочется оставлять здесь леди Экснер в одиночестве, — сказала Риган Камерону, — Вероника, все же лучше будет, если вы…

— С ней все будет в порядке. — Хардвик попытался придать своему голосу убедительность. — Вообще-то, я думаю, мы можем даже не стоять здесь на месте, а немного прогуляться по палубе. Сходим на нос, потом повернем обратно. Мы будем все время на этой стороне палубы.

К этому моменту рука Вероники была уже в его ладони, как в капкане.

— О, какая сильная, очень мужская у вас рука, — кокетливо промурлыкала Вероника.

— Вы мне льстите, леди Экснер, — ответил Хардвик тоном, который, как он надеялся, звучал достаточно заигрывающе.

— Я не шучу. Мой дорогой Джилберт был человеком слабосильным. Ума был неимоверного, но вот телом слаб, очень слаб. Беги, беги, Риган, — на этот раз властно скомандовала Вероника. — Я в безопасности, меня должным образом будет охранять наш дорогой господин Хардвик.

Риган подумала и решила, что, коли Хардвик действительно не против посторожить Веронику, он сможет вытерпеть ее хотя бы недолго. А ей и понадобится всего минут пять. С другой стороны, если сейчас не принести ее жакет, она простудится, схватит воспаление легких и завершит этот круиз где-нибудь на госпитальной койке.

— Ну, коли вы не против… — пробормотала Риган и нырнула обратно в двери коктеильного зала.

— Какая она милая девушка и так обо мне беспокоится, — сказала Вероника, когда они с Хардвиком медленно двинулись к носу корабля. — Мне вообще нравятся люди, которые собрались за нашим столиком. Все они такие интересные. Милый господин Гевин предложил сопроводить меня на занятия спортивной секции завтра утром. Чудесный господин Кохун обещал подсказать мне несколько идей по модернизации Ллевелин-холла. Он даже обещал заехать ко мне домой в ходе своей очередной поездки в Лондон. Я также собираюсь проконсультироваться с господином Кеннетом насчет моей прически. Я не меняла ее уже четыре года, так что, вероятно, она уже вышла из моды. Боюсь, правда, что общение с этой нашей супружеской парочкой может со временем наскучить нам всем, если они и далее будут злоупотреблять историями про своих внуков. Хотя неизвестно, может быть, на обратном пути я тоже буду без устали рассказывать о всяких милых проказах племянниц. Я так хочу поскорее увидеться с ними, сделать их членами нашей семьи. Филипп, мой племянник, добрый, но совсем непрактичный человек. И вообще, видите ли, женщины все же больше хотят иметь дочерей, чем сыновей, вы согласны? И хотя невеста Филиппа — просто чудо, такая энергичная, такая вдумчивая, я все-таки чувствую, что немного ее раздражаю. Впрочем, иначе и быть не может. Все мы — люди, и в жилах у нас течет кровь, а не вода. Правильно я мыслю?

К этому моменту она остались на палубе почти совсем одни. Было темно. Весила леди Экснер, вероятно, не больше девяноста фунтов. В одно мгновение Хардвик способен был оглушить ее, чтобы она больше уже не могла вскрикнуть, а потом сбросить за борт. Когда же придет Риган Рейли, он может сказать ей, что Экснер отправилась в туалет, а потом расправиться и с самой компаньонкой. Кому придет в голову подозревать его? Они ведь только что встретились. Он пошел прогуляться один. Одни вышли на палубу и Рейли с Экснер…

“Так что, может быть?.. Да”, — решил Хардвик.

Такой прекрасный случай может и не повториться. Сейчас они находились как раз в самом темном месте палубы. Камерон отвел для удара свободную руку.

И тут услышал чьи-то шаги.

Со стороны носа, с правой палубы, приближалась еще одна пара. Сначала он услышал их голоса, потом увидел и силуэты.

— Нора, ты одета недостаточно тепло. Давай вернемся внутрь.

Когда силуэты приблизились, Хардвик понял, что это та же пара, вслед за которой он сегодня утром поднимался на корабль. Гуляющие тоже заметили их с леди Экснер, стоящих у перил. Ни слова не говоря они повернулись и удалились.

Время, однако, было уже упущено. К тому же Хардвик понял, что он не может рисковать и пытаться избавиться от леди Экснер и Риган Рейли на палубе, месте, открытом доступу других пассажиров. Хардвик понял, что для достижения цели ему надо искать другой путь.

На обратном пути в каюту Вероника и Риган зашли в маленький “Пиано-бар” выпить по рюмочке на ночь.

— Я должна принять чего-нибудь горячительного, чтобы прогнать озноб из костей, милая Риган. И думаю, что капелька “Скоча” прекрасно поможет в этом.

Вероника уселась прямо рядом со стоявшим в баре пианино и уставилась на музыканта, исполнявшего одну за другой композиции из “Призрака оперы”.