— Это вы, мисс Твайлер? Вэл кивнула.

Ливингстон показал ту же фотографию Филиппу.

— Вот это да, Вэл… — Филипп так и не смог договорить. Столь очевидное доказательство того, что Вэл была близко знакома с Атеной и даже запечатлена с ней на одном групповом снимке, казалось, буквально потрясло его.

— Профессор, я хочу попросить вас подождать в соседней комнате. Мне нужно поговорить с мисс Твайлер один на один.

— Да, конечно. Естественно. — Филипп тяжело поднялся и медленно направился к двери. На выходе его ждал помощник Ливингстона, чтобы сопроводить в соседний кабинет. “Разделяй и властвуй — вот оно, старое полицейское правило в действии”, — подумал Ливингстон, глядя на понурые плечи удаляющегося Филиппа, его мятый пиджак.

Ливингстон также отметил про себя, что, уходя, Филипп нарочно избежал предупреждающего взгляда Вэл. Комиссару показалось хорошим знаком то, что допрашиваемые не встретились глазами.

— Мисс Твайлер… у меня к вам несколько вопросов.

В следующий час Вэл последовательно пыталась отбиваться от сложных вопросов полицейского. При этом она использовала именно ту аргументацию, которую он от нее и ожидал услышать. Да, подтвердила Вэл, она действительно была гувернанткой в доме тети Атены и именно в то время, когда там произошел тот трагический инцидент. Как и многих других, ее допрашивали по этому поводу. Позже полиция неоднократно заявлялась к ней в учебный городок школы Пирсонс-холл. Это, естественно, породило всякого рода неприятные пересуды. Вэл, по ее собственным словам и подозревать не могла, что Атена собиралась приехать в “Сент-Поликарп” на учебу.

— Вы все это так и не рассказали своему жениху, Филиппу Уиткомбу?

— Видите ли, все мы какие-то вещи из своего прошлого предпочитаем не вспоминать и никому не рассказывать.

— Такие вещи, как трупы? — высказал предположение Ливингстон. — А вот Филипп явно что-то доверил вам очень важное. Что это было?

— Не знаю, что именно он имел в виду.

— В одно время у вас был голубой “остин”, не правда ли?

— Верно. — Глаза Вэл сузились.

— А можете вы вспомнить регистрационный номер?

— Нет, вряд ли. Не смогу.

— Он случайно не начинался с цифр три, один и пять?

— Я не помню.

— Мисс Твайлер, Атена Пополус записала “Б.А., три-один-пять” на спичках, которые оказались у нее в баре “Бул энд Беар”. Почему, как вы думаете, она это сделала?

— Не имею ни малейшего представления.

— А вы были в баре “Бул энд Беар” в ночь на двадцать третье апреля тысяча девятьсот восемьдесят второго года, то есть тогда, когда приезжали в Оксфорд на собеседование?

— Да, я заезжала в какой-то бар, чтобы перекусить по дороге обратно в Пирсонс-холл. Но я не уверена, что была именно в называемом вами баре.

— Знаете ли вы некоего Камерона Хардвика? Впервые Вэл, казалось, немного дрогнула.

— Не уверена, может быть.

— Владелец гостиницы “Барлейнек Инн” может подтвердить, что вы с ним регулярно виделись там в течение всех последних десяти лет.

— Это все так и было до моего обручения с Филиппом.

— Нет, не совсем так, в последний раз вы пили с Хардвиком чай в его номере в прошлую субботу.

— Я ездила к нему, чтобы сказать, что выхожу замуж.

“Сильна, все же она очень сильна”, — вновь подумал Ливингстон.

— А не кажется вам странным совпадением то, что Камерон Хардвик сейчас плывет на “Куин Гиневер”?

— Да нет, он вообще часто плавает на кораблях.

— Чем он занимается в жизни?

— Консультант по капиталовложениям. Во всех этих круизах всегда бывает куча пожилых женщин, готовых сделать крупные капиталовложения, но не знающих, как это сделать.

“Возможно, — констатировал Ливингстон. И даже вполне правдоподобно, черт побери! — разозлился комиссар. — На все случаи у нее припасены объяснения. И все они выглядят весьма основательно. Завтра надо будет поговорить подробно с Риган об этом Хардвике, а также позвонить в Нью-йоркский департамент полиции. Может быть, у них есть на него досье.

— Так могу я теперь отправиться домой, инспектор? Я действительно страшно устала.

Ливингстон взглянул на свои часы. Было пять минут третьего ночи.

— Давайте-ка все же еще немного подождем, ладно? Я сейчас попрошу кого-нибудь приготовить вам чашечку чаю, а сам тем временем переговорю с профессором Уиткомбом.

Как комиссар и надеялся, Филипп к этому времени совсем расклеился. Он страшно нервничал, был глубоко напуган происходящим, вспотел. “Что бы ни было у него спрятано в душе, он явно хочет поскорее от всего этого избавиться”, — решил Ливингстон.

— Професс… Филипп, если позволите… Вы что-то хотите мне сообщить. Это то, что вы уже рассказали мисс Твайлер. Поймите, невиновному человеку нечего бояться полиции. И переживать не из-за чего.

— Я н-н-ни в чем не виновен… н-н-ни в чем! — проговорил заикаясь Филипп.

Ливингстон решил ударить наугад.

— Ну, каждый из нас может на каком-то этапе своей жизни неверно оценить человека, ошибиться, — мягко предположил он.

И попал в точку. Филипп принялся кусать ноготь на большом пальце.

— “Ошибиться в человеке”. Точно! Именно это и произошло. Конечно, мне надо было сразу же рассказать все властям. — Губы его плотно сжались.

— Когда это произошло? — прошептал Ливингстон. — Когда, Филипп?

— Мне нужна была мульча, видите ли… ничто не может быть лучше для цветов, чем вот это, что под листьями в лесу. Куча компоста и все такое прочее… это распадается на необходимые ингредиенты… и получается просто замечательно…

— Да, так что же насчет ошибки в оценке человека, Филипп, насчет ошибки? — поторопил Ливингстон.

— Видите ли, за год до исчезновения мисс П-п-полус у меня была крупная неприятность…

— А что случилось? — Ливингстону показалось, что он на рыбалке и “ведет” попавшуюся на крючок рыбу, пытаясь подтащить ее к берегу.

— Одна очень неуравновешенная молодая женщина предложила мне с-с-сделать ей ребенка. Это было совершенно невозможно.

“Тебе не составит труда убедить меня в этом”, — согласился про себя Ливингстон.

— Однако все это было для меня достаточно неприятно… — Филипп смотрел в пол. — Какое-то время я с ней в-в-все же провел. Я сделал ошибку, неправильно оценил человека…

— Да, Филипп, именно…

— И вот в субботу, сразу после исчезновения Атены, я был в л-л-лесу…

— И…

— Видите ли, эта бедная девочка часто проезжала на в-в-велосипеде мимо нашего дома. И это все знали…

— Так…

— Я нашел ее тело! — выкрикнул Филипп.

— Значит, вы обнаружили ее тело десять лет тому назад!

— Это б-б-было просто ужасно. Я ударил по нему киркой. Когда увидел, во что попал, то едва не лишился чувств.

— И вы не сообщили о своей находке?

— Я боялся. Боялся сделать это из-за того, что случилось годом раньше… Я не хотел терять свою работу… был уверен, что тело Атены в конце концов найдет кто-то другой…

— Но его так никто и не нашел?

— Н-н-нет… до прошлой недели.

— Но вы рассказали мисс Твайлер об этом?

— Да… Как-то вечером я просто больше не мог все это держать в себе… и проговорился… Так вот на следующий же день она сказала, что если когда-нибудь тело отыщут, то лучше, если к тому времени я буду ж-ж-женатым человеком.

“Несколько необычная манера свадебного предложения”, — подумал Ливингстон.

— Так, понятно, — сказал он вслух.

— В принципе я вполне удовлетворен жизнью наедине с моими цветами, — как-то обреченно признал Филипп.

Риган с некоторым волнением наблюдала за Вероникой. Бесспорно, она провела очень активно все последние несколько дней. Тем не менее очевидный и очень резкий упадок сил пожилой женщины не мог не настораживать. Более того, это даже пугало. К концу ужина Вероника выглядела абсолютно изможденной. На пути к лифту она вообще была вынуждена опираться на руку Риган. В каюте ей едва хватило сил, чтобы кое-как стянуть с себя вечернее платье.

Риган помогла соседке надеть ночную рубашку, уложила в кровать. “Хорошо еще, что я ее уговорила не принимать сегодня традиционную ванну перед сном, иначе, возможно, пришлось бы ее выуживать из воды”. Риган еще раз взглянула на леди Экснер, уже спавшую крепким сном, и почувствовала прилив добрых чувств к пожилой женщине. “Она выглядит такой беззащитной, особенно сейчас, когда еще не начала храпеть”, — подумала Риган, ощущая некоторую вину за свое не всегда лояльное отношение к соседке.

Попытки Вероники упаковать хоть что-то из своего багажа завершились практически ничем. Тем более что перед самым обедом она вновь перерыла содержимое своих чемоданов в отчаянных поисках какой-то поэмы сэра Джилберта, посвященной радостям семейной жизни. Она очень хотела прочитать это произведение на первой же встрече со своими племянницами в Нью-Йорке.

Риган нашла то, что та искала, в кармане спортивного костюма Вероники, в котором пожилая леди была на поэтическом семинаре.

— Ну конечно! — радостно вскричала Вероника. — Я хотела прочесть эти стихи на нашем втором поэтическом занятии. Я еще тогда выучила наизусть эту строчку “Скажи мне, скажи, скажи…”

Собственно, из-за поисков поэмы у них едва хватило времени на то, чтобы одеться к ужину.

Теперь же, когда Вероника была окончательно отстранена от упаковки вещей, Риган смогла наконец-то начать немного странное, но важнейшее в сложившейся обстановке занятие, состоявшее в сортировании вещей Вероники и их последующем запихивании в чемоданы. Это заняло почти два часа. Ровно в полночь Риган вытащила собранные чемоданы в коридор, потом приняла душ и улеглась в кровать. “До свиданья, до свиданья, милый диванчик, — подумала Риган, — завтра ночью я буду уже спать в настоящей постели”.

Она потянулась было потушить свет, помедлила, поднялась и подошла к двери. Заперла ее.

Риган отвела часы на час назад, как это делалось на корабле каждый вечер, и поставила будильник на три часа ночи. Сама перспектива подъема уже через какие-то четыре часа заставила ее мгновенно заснуть. Однако чувство беспокойства не покинуло ее даже во сне.

Марио и Иммакулата шли по коридору на цыпочках к “Мерлин Сьют”. Иммакулата тихонько хихикала.

— Мне кажется, что мы от кого-то бежим, — прошептала она.

Марио завозился с ключом и вдруг выронил его. Ключ подпрыгнул и со звоном — “пинг” — стукнулся о дверь.

— Ш-ш-ш, — забеспокоилась Иммакулата. — Если нас тут кто-нибудь обнаружит, то…

Ночью роскошный люкс выглядел еще великолепнее, чем тогда, когда они были там на вечеринке у Вероники и Риган. Марио положил на пол вещи, которые они с собой принесли и которые могли им понадобиться в эту ночь, и обнял Иммакулату.

— Позволь мне перенести тебя через порог террасы, — с достоинством предложил он. — Опп-па!

— Марио, Марио, но твоя спина!.. Ты что, опять хочешь оказаться на больничной койке?

— Ты права. — Марио потер рукой спину. — Она все еще у меня побаливает.

— Это у тебя ишиас, Марио.

— Знаешь что? Я тогда лучше просто открою шампанское, и мы его выпьем на балконе.

Иммакулата кивнула.

— Я только зайду внутрь на секундочку, чтобы надеть мое новое нижнее белье.

Через пару минут оба с бокалами в руках — Иммакулата в своем просвечивающем черном сатиновом “неглиже” и Марио в шортах и полосатом халате — замерли на балконе люкса. Они подняли тост друг за друга, наблюдая, как корабль продолжает в темноте свое величественное движение вперед.

Ливингстон допил свою четвертую чашку чая. В Оксфорде было уже половина пятого утра.

— Так, Филипп, — проговорил комиссар мягко, — скажи мне, как, по твоему мнению, была отравлена мисс Этуотер? Неужели ты действительно считаешь, что твоя тетя способна на то, чтобы сознательно посягнуть на чье-то здоровье? Рискуя при этом еще и переборщить с дозой?

— Н-н-нет. Нет. — Филипп буквально расползся по стулу. Он почти до крови сгрыз ногти на пальцах. — И зачем только я пошел искать эту чертову мульчу?

— Теперь вы точно знаете, что с вами мисс Твайлер поступила нечестно. В этих условиях изменятся или нет ваши планы относительно женитьбы?

Филипп кивнул. Взгляд его ничего не выражал.

— Я буквально потрясен. Теперь, как я понимаю, мне уже не удастся скрыть тот факт, что я тогда обнаружил тело.

Ливингстон покачал головой.

— Боюсь, что не удастся.

— Я н-н-надесь все же, что директор колледжа поймет, по какой причине я так поступил. — Филипп в упор посмотрел на Ливингстона. — Нет, я не собираюсь теперь жениться на Вэл.

— Разве я не прав, говоря, что она практически шантажом заставила вас сначала обручиться с ней. А теперь пытается вынудить и жениться.

— Она иногда приезжала к нам в дом… иногда нам очень помогала. Но у меня и в мыслях никогда не было жениться на ней.

— А у вас никогда не складывалось впечатления, что если, например, вы отказались бы на ней жениться, то она могла бы сделать так, что ваш маленький секрет стал бы достоянием гласности?

— Ну, она как-то сказала, что если бы все это случайно с-с-стало известно, то, по ее словам, ж-ж-жене все равно не поверили бы власти, так как она не может давать показания п-п-против своего мужа.

Ливингстон оставил Филиппа одного. Выйдя в коридор, он пробурчал, обращаясь к своему помощнику:

— Он так же беззащитен и бессловесен, как двухлетний карапуз. Все, что мы хотим узнать, знает та молодая леди.

Помощник выглядел несколько обеспокоенным.

— Сэр, мы так еще им и не предъявили обвинения. А они оба страшно устали.

— Я это понимаю, но есть и другие обстоятельства: погибла девушка, попытались отравить пожилую женщину, наконец, кто-то оставил без матери трех малолетних детей. И все это происходило именно тогда, когда “на сцене присутствовала” некая Валери Твайлер, она же Мэри В.Кук.

В два часа ночи оркестр заиграл композицию “Когда праздник завершен”. После нее музыканты принялись складывать инструменты Гевин и Сильви сидели у бара.

— Прекрасно повеселились, — пробормотал Гевин.

Сильви посмотрела на своего старого знакомого с сочувствием.

— Ты выглядишь ужасно расстроенным. Что случилось?

— Ничего страшного. Получить бы миллион долларов и все как рукой бы сняло. — Гевин пил свой четвертый за вечер коктейль “Коллинз” с водкой. — Зато ты выглядишь просто счастливой.

Сильви помедлила, пожала плечами, потом придвинулась к нему поближе и прошептала в ухо:

— Милтон пригласил меня к себе домой в Аспен на следующей неделе, после того как он отвезет Виолет в Майами. Если бы он спросил меня, я бы ему подсказала не только отвезти ее туда, но и забыть там навеки.

— Ты думаешь, что он как раз тот… ну, которого ты сумеешь удержать.

— Не будь циником. Я и правда думаю, что он замечательный человек.

— Что ж, тогда советую тебе все же до свадьбы не подписывать никаких брачных обязательств.

К двум пятнадцати утра Хардвик был в потной готовности. Он зашел в казино, выпил стаканчик в “Кингз Лаунж”, по-дружески пожелал спокойной ночи бармену. Свои чемоданы он давно уже выставил в коридор.

Потом он надел серый свитер с высоким воротом, такого же цвета спортивные брюки. Наверх, к люксам, Хардвик решил подниматься не в лифте, а по лестнице. Здесь бы он точно никого не встретил в такой час. Если же он и натолкнулся бы вдруг на кого-то, этот кто-то точно решил бы, что перед ним один из пассажиров, совсем помешанный на своем здоровье, который направляется на палубу, чтобы совершить последнюю пробежку на целебном морском воздухе.

Подъем занял у Хардвика не больше минуты. Он поднялся на этаж люксов и прислушался. Комната стюарда, из которой он на днях стащил нужные ключи, находилась совсем рядом, за изгибом коридора. Никаких звуков оттуда не доносилось. Хардвик понимал, что те десять секунд, которые должны будут ему понадобиться, чтобы достичь каюты Экснер, и другие десять секунд, в течение которых он покроет обратный путь от каюты до этого места, являлись двумя самыми уязвимыми частями плана. Бесшумными прыжками Хардвик преодолел несколько метров коридора и тихонько вставил ключ в замок двери “Камелот Сьют”.

Нора Риган Рейли никак не могла устроиться: она ворочалась, замирала на какое-то время, потом поворачивалась опять, взбивала подушку, вздыхала, пила воду из стакана, что стоял на ночном столике. Рядом безмятежным сном спал Люк.

“Почему это я так нервничаю? Смешно все это. Впрочем, я всегда начинаю страшно нервничать в последний день отпуска”, — попыталась успокоить себя Нора. Ей страшно захотелось пообщаться с Риган. Это было бы просто замечательно. Как бы то ни было, а завтра в полдень они будут обедать вместе в “Таверне на зеленой траве”. Ждать встречи с дочерью осталось совсем немного, каких-нибудь двенадцать часов…

Ночка выдалась длинной, очень длинной. И все же кое-что она дала, потому что под конец Вэл все же начала проявлять некоторые признаки беспокойства. То и дело она поглядывала на часы.

Почему это ее так вдруг стало интересовать время?

— Я уверен, что у вас на данный момент не назначено никаких встреч, не так ли? — спросил Ливингстон. — Потому что большинство людей избегают назначать рандеву раньше семи часов утра.

В течение последние трех часов комиссар расспрашивал Вэл в основном об убийстве, случившемся некогда при ограблении дома Карвелус в Греции. Раз за разом они возвращались к тому известному факту, что Вэл попыталась удержать Элен Карвелус от возвращения домой с пляжа за предписанными ей врачом темными очками. Именно этот факт заставил греческую полицию в свое время подозревать Вэл в сообщничестве в ограблении дома Карвелус. К тому же было очевидно, что тот, кто тогда вторгся в этот дом, прекрасно знал шифр к сейфу, находившемуся в хозяйской спальне. Вэл могла знать этот шифр, потому что часто находилась в спальне с детьми и Элен, когда та одевалась для выхода в свет. Дело в том. что Элен Карвелус так никогда и не смогла запомнить шифр сейфа, и поэтому он просто был записан на листочке, постоянно лежавшем на ее ночном столике. Об этом не могла не знать Мэри В.Кук.

— Все это делает вас соучастницей в убийстве, — вновь и вновь напоминал Вэл Ливингстон. — Вы, должно быть, знаете, что в греческих тюрьмах нет ничего привлекательного. Кроме того, вы подозреваетесь и в соучастии в убийстве Атены Пополус.

Дело в том, что, как только Филипп сообщил вам об обнаружении тела, вашим гражданским долгом было сообщить об этом властям.

Вэл вновь посмотрела на часы. На ее лбу выступили крупные капли пота.

— Филипп сказал мне, что в его намерения никогда не входило жениться на вас. Если честно говорить, то, по моему мнению, это вряд ли вас серьезно огорчило бы. Исходя из того, что я знаю о Камероне Хардвике, полагаю, он вам больше подходит.

— Филипп и я, мы друг друга очень любим! Просто Филипп немного расстроен тем, что я не все ему рассказывала, но это совершенно понятно.

— Не обманывайте себя, мисс Твайлер. Все это может обернуться неприятностями для Филиппа… Возможно, он даже потеряет свою работу. Но, поверьте мне, я знаю: вы точно никогда не станете хозяйкой Ллевелин-холла после смерти леди Экснер. Да что это с вами, мисс Твайлер?

Лицо Вэл вдруг стало совсем белым, белым как мел.

— Через несколько минут она умрет! Вместе с ней погибнет и Риган Рейли!

Зазвонил телефон. Тяжело разомкнув веки, Риган потянулась к аппарату, на ощупь добралась до трубки. Неожиданно на ее запястье сомкнулись чьи-то пальцы. В это же мгновение рука закрыла ей лицо. Риган почувствовала, как кто-то с силой прижимает ее вниз, к подушке. Придя в себя, она извернулась и вцепилась зубами в руку, зажимавшую ей рот. Сдавленно выругавшись, Хардвик ослабил хватку. Это дало возможность Риган вскрикнуть. На столике продолжал надрываться телефон.

— Никто не подходит, сэр. — Голос корабельной телефонистки звучал сонно. — Возможно, они там его просто выключили на ночь.

— Вы должны обязательно к ним пробиться!

— Но они же не поднимают трубку, сэр! Я могу попросить кого-нибудь подсунуть им под дверь записку, — так же сонно продолжала телефонистка.

Что же за идиотка попалась! Ливингстон пытался отчаянно придумать выход из создавшегося положения. Этой дуре все равно ничего не объяснишь, только время зря потеряешь. Так, но ведь на корабле плывут еще и мать и отец Риган!.. Надо срочно связаться с ними… Черт, как же зовут ее отца?..

— Там, там на корабле плывет еще некий господин Рейли. Срочно соедините меня с ним!

— У нас тут еще целых два Рейли. Один — Люк, а другой…

— Люк! Именно. Это он! Быстро соедините меня с ним. Быстро!

Иммакулата положила голову на могучую грудь Марио. Муж спал, довольный и умиротворенный. А сама Иммакулата просто купалась в удовольствии: так ей нравилось лежать на королевских размеров кровати. Оглядываясь, Иммакулата вбирала в память каждую деталь окружавшей ее роскоши и с радостью думала о предстоящей скорой встрече с Марио Младшим и его семьей. Произойдет это всего через несколько часов.

Вдруг она замерла, напряглась, услышав слабый, но очень ясный звук. Что это было? Чей-то крик? Может, леди Экснер или этой симпатичной девушке Риган приснился какой-нибудь кошмар? Осторожно, так, чтобы не разбудить Марио, она поднялась с кровати, на цыпочках подошла к двери, приоткрыла ее и прислушалась. Больше криков не было.

В то же время, кто-то в соседнем люксе все же двигался. А что, если леди Экснер вдруг заболела? Не стоит ли позвонить в дверь и узнать, не требуется ли кому помощь? Правда, они с Марио и не должны были бы быть здесь. Возвращаться в постель, не выяснив, что происходит, все же не хотелось, поэтому Иммакулата так и замерла в нерешительности в проеме чуть приоткрытой двери.

Зазвонил телефон. Рука Норы стремительно взметнулась и схватила трубку.

— Алло. — Она выслушала говорившего. — О, мой Бог!

— Люк, Люк! Кто-то хочет убить Риган! — закричала Нора.

Люк буквально подпрыгнул на кровати. Нора громко заплакала.

— Мой Боже, не дай нам опоздать! Не дай нам прийти к нашей девочке на помощь слишком поздно!

Почему же Вероника так до сих пор и не проснулась? Она-то как раз могла бы уже давным-давно позвать на помощь. Мысли проносились в голове Риган. Она резко повернулась, метнулась в сторону, пытаясь вывернуться из объятий нападавшего. И вновь попробовала закричать. Крика не получилось. Подушка теперь совсем уже плотно была прижата к ее лицу. Сбросив с ног одеяло, Риган со всей силы ударила нападавшего и попала ему прямо в живот. Мужчина согнулся пополам. Это позволило ей мельком увидеть его лицо. Она мгновенно узнала того, чье прошлое попросила выяснить у комиссара Ливингстона. Камерон Хардвик!

Риган скатилась с кровати на пол, на ковер, вскочила на ноги и бросилась к дверям. Ее единственным преимуществом в сложившейся ситуации была способность быстро передвигаться. Тут только ей в голову пришла мысль, что Веронике просто-напросто подсыпали снотворное. “Так, нечего мне терять силы и вопить тут, — подумала Риган. — Мой единственный шанс — добраться до коридора…”.

Она уже схватилась за ручку двери, стала было ее открывать, как вдруг крепкая рука обхватила ее за талию, подняла с пола, а другая рука вновь зажала рот. Ее сильно рванули назад. Через мгновение она услышала, как открылась дверь на террасу. В лицо дунул холодный ночной воздух. Где-то далеко внизу Риган представились кипящие темные волны океана…

Гевин и Сильви как раз прощались друг с другом, стоя на одной из лестничных площадок. Вдруг Гевин повернулся. Ему показалось, что мимо пронеслось видение: босоногая Нора Риган Рейли, в одной лишь розовой тоненькой ночной рубашке, плача, едва поспевала за одетым в пижаму мужем, который вдруг резко остановился, поняв, что ступеньки наверх кончились. Тут только Нора заметила Гевина.

— Гевин! — закричала она, — Риган! Леди Экснер! Как нам найти их каюту?!

Люк схватил его за плечи и встряхнул.

— Ты был у них в каюте! Где это?!

Гевин увидел выражение отчаяния на их лицах и решил не тратить время на лишние расспросы.

— Следуйте за мной! — прокричал он и бросился по коридору.

Риган удалось ухватиться за ручку на внешней стороне двери террасы. Она вцепилась в нее и не выпускала, хотя казалось, что пальцы сейчас просто сломаются от напряжения. Рука, зажимавшая ей рот, ослабла. Теперь Хардвик пытался оторвать пальцы Риган от ручки двери. Это дало возможность Риган опять закричать, однако ей показалось, что крик ее просто растаял в шуме ветра и волн. Хардвику наконец удалось оторвать пальцы Риган от ручки, и он вновь зажал ей рот. Риган резко изогнулась в его руках, подалась назад, затем в сторону. От этого движения Хардвик потерял равновесие, поскользнулся на мокрой палубе и тяжело упал вместе со своей непокорной ношей.

“Вот это точно был крик, — решила Иммакулата. — На этот раз кто-то действительно крикнул”.

— Марио! — громко позвала она. — Марио, проснись!

Через мгновение муж стоял около нее.

— Что случилось?

Иммакулата показала рукой на дверь номера напротив.

— Там происходит что-то нехорошее. Я уже во второй раз слышу, как кто-то кричал. Я абсолютно в этом уверена.

Как раз в этот момент на лестнице и в коридоре послышались шаги бегущих. К ним приближались Гевин Грей плечо к плечу с другим мужчиной, которого Марио не раз видел в ресторане. Жена этого мужчины и Сильви бежали следом за ними.

Все остановились у дверей в каюту леди Экснер. Гевин взялся за ручку.

— Заперто.

Удивленный Марио наблюдал за тем, как оба мужчины разом бросились на дверь, пытаясь ее вышибить.

Раздался еще один тихий вскрик.

— О Боже, это Риган! — воскликнула Нора. Марио отодвинул Гевина в сторону.

— Отойдите-ка. — Дверь разлетелась в щепки от бычьего удара Марио. Он навалился на нее всей своей массой.

Марио и Люк вместе ввалились в коридор “Камелот Сьюта”. Здесь было совершенно темно и очень холодно.

— Черт, где тут выключатель? — спросил Люк.

— Риган! — закричала Нора. — Риган, где ты? Гэбби на ощупь нашел выключатель на стене справа от дверей. Повернул его, и все вокруг — и комнаты, и террасу — залил яркий свет.

Дверь, ведущая на террасу, была распахнута, и вбежавшие увидели Риган. Отчаянно изогнувшись, она повисла почти за перилами террасы, изо всех сил пытаясь удержаться и оттолкнуть от себя Камерона Хардвика. Ноги девушки болтались в воздухе, волосы развевались на ветру. А Хардвик тем временем все ниже и ниже наклонял ее.

Нора страшно закричала. Подстегнутый этим криком, Люк стремительно рванулся вперед. Пробежав через гостиную, он распластался в прыжке, перелетел всю террасу, врезался Хардвику в спину и, изловчившись, успел схватить Риган за щиколотку, когда, казалось, та уже готова была скользнуть за перила. Хардвик повернулся к Люку и ударил его по ногам. Вместе они упали на пол. При этом Люк продолжал изо всех сил держать дочь за ногу. Каким-то неимоверным усилием ему все же удалось не только удержать ее, но затем и приподнять чуть выше.

— Я схватил ее! — заорал Марио. — Я тоже ее держу! — Он привлек к себе Риган, поднял и опустил ее рядом с собой на палубу, потом всей тяжестью рухнул на извивающегося в объятиях Люка Хардвика.

— Все. Все в порядке. Ваша дочь в безопасности. — Иммакулата прижимала к себе впавшую в истерику Нору. — Мой Марио и этот мужчина в коричневой пижаме спасли ее.

С огромной кровати из глубины каюты донеслись стоны, затем вялый голос:

— Вот это да! Вот это да!

Сильви бросилась к леди Экснер и попыталась ее привести в чувство, успокоить.

— Боже мой, у нее от всего этого может случиться сердечный приступ.

Гевин, видя, что с Риган все в порядке, понял вдруг, что у него появился последний и, возможно, самый реальный шанс. В конце концов, потом он всегда может сказать, дескать, пошел за спасательным жилетом.

К черту стулья! Он пододвинул первое попавшееся кресло и залез на него. Рывками Грей сбрасывал вниз все жилеты подряд. Вдруг его пальцы нащупали то, что он искал. Вещь все еще лежала на своем месте. “Спасибо, Боже! Спасибо!” — возблагодарил Гевин.

— Мой дорогой господин Грей, что это вы там нашли?

Оказалось, что леди Вероника Экснер все это время стояла позади него и наблюдала. Спать ей не хотелось.

По лестнице поднялись Кеннет и Дейл. У Кеннета под мышкой был зажат его чемоданчик с косметическими принадлежностями. В другой руке он держал бутылку шампанского. Встретив в коридоре пассажиров, направляющихся от люкса леди Экснер, и двух офицеров из экипажа корабля с серьезными, хмурыми лицами, крепко державших за руки Камерона Хардвика, закованного в наручники, оба они остановились как вкопанные.

— Что происходит? — спросил потрясенный Дейл.

Хардвик проигнорировал этот вопрос. Дейл и Кеннет переглянулись.

— Видимо, случилось что-то серьезное.

Два друга торопливо двинулись дальше по коридору. Дверь в каюту леди Экснер была распахнута. Они заглянули внутрь и замерли от удивления.

— Риган, — сказал Кеннет, — вы нас не предупреждали, что у вас тут будет костюмированная “пижамная” вечеринка. Мы тогда принесли бы с собой побольше шампанского.

Леди Экснер, на руке которой блистал потрясающей красоты браслет, выпалила:

— Смотрите-ка! Господин Гевин нашел браслет миссис Уоткинс! Правда, он просто великолепен!

Дейл подбежал к Сильви.

— Он действительно нашел этот браслет? Сильви взглянула на Гевина. Во взгляде ее было сочувствие, но одновременно и понимание того, что все обстояло несколько иначе.

— Что ж, в некотором смысле, он действительно его нашел.

— Но это значит, что ему причитается награда в пятьдесят тысяч долларов.