Акула - Охота на Санитара

      Супермен дрался, семеро обычных зеков, подсев поближе к телевизору, поддерживали его, сдержанно ругаясь матом. Графов подошел к Артуру:
      - Смотришь?
      - В детском садике насмотрелся.
      - Когда ты был в детском садике, такого у нас не показывали.
      - И правильно делали.
      - Почему? Человек должен иметь свободу выбора. Вот им, - Графов показал на увлеченных сокамерников,- подобного уровня качества хватает за глаза. Поэтому они и сидят здесь, а после суда пойдут по этапу.
      - Мы тоже здесь сидим.
      - Но я, в отличие от них, не собираюсь на зону.
      - А вот мне, похоже, придется.
      Графов уселся на "шконку", достал пачку "парламента".
      - Тебе не предлагаю...- Авторитет прикурил от "зипповской" бензиновой зажигалки.- Может и придется, но биться надо до конца.
      - Куда мне биться? Нормальный адвокат потребует такие бабки, которых ни у меня, ни у родичей отродясь не водилось. И то без гарантии результата.
      - Чтобы гарантировать результат, надо подкупить судью,- кивнул авторитет.Но ты не прав, когда считаешь, что бесплатно тебя никто не станет защищать. Есть такая хитрая контора под названием "Общество защиты прав осужденных". Некоммерческая общественная организация. Ее один нормальный парень держит, он в молодости сам по 148-й* не раз хаживал. Теперь за ум взялся, наколки вытравил, по фене больше не ботает, жрет икру на всяких презентациях, ручкается с банкирами да депутатами. Чуть что не так - сразу в суд обращается. Обычно в арбитражный, там у него связи покрепче. Короче, совсем другим пацаном стал, но прежнюю братву не забывает. С его шарагой многие известные адвокаты сотрудничают. В качестве спонсорской помощи, так сказать. Защищают права заключенных, которых посадили не по делу. Напиши в этот "ОбЗаПрОс" письмецо, а я замолвлю словечко, где надо, чтобы на него обратили внимание. Сам понимаешь, пишут им многие, а "всем помочь они не могут". Между прочим, даже судейские, когда видят, что за обвиняемым эта контора стоит, к делу относятся повнимательней.
      * Ст. 148 УК (до 1997 г.) - "Вымогательство".
      - Да кто за меня подпишется? Во-первых, я еще не осужденный. А во-вторых, кому я там нужен?
      - Я же сказал, что решу вопрос. Твое дело - маляву заслать, что просишь вмешаться, а дальше без тебя разберутся. Сам понимаешь, фирма хоть и общественная, и некоммерческая, но бабки наваривает реальные. Каким образом не твоего ума дело. Не боись, гонорары у них копеечные. Не по бумагам, в реальности. Считается, что "Общество" им что-то доплачивает...
      Ни на что не надеясь, Заваров написал письмо, текст которого продиктовал Дракула. Сколько Артур себя помнил, он всегда обламывался на обещаниях, которые давали посторонние люди. Что в армии, что на гражданке. Взять последние события: те два опера, Акулов и Волгин, обещали не трогать, выпустили, а потом сами сдали коллегам. Борисов, когда позавчера приезжал, так прямо и сказал об этом:
      "Мы бы тебя хрен вычислили, но "убойщики" подфартили, слили нам информацию. Не с руки им было тебя второй раз тормозить, вот и попросили нас прокрутить операцию. А я что? Я им подчиняюсь. Я хоть и начальник, но ма-а-ленький, отделенческий. А они - РУВД. За ними главк стоит..." - "А чего ж вы поначалу бодягу гнали, что меня черномазый признал?" - "Обставлялись!" Заваров объяснению поверил. Опера обманули, в родной охранной фирме кинули, ни хрена не выделили на приличного адвоката, а мать до сих пор динамят с зарплатой... Наверняка и здесь, в этом "Обсо-се"... Нет, в "ОбЗаПрОсе" прокатят. Да и черт с ними! Какая-никакая, а все-таки надежда есть, что хоть чего-то сделают. Если не адвоката, так передачу толковую организуют.
      Прошло пять дней, и контролер отвел Заварова в следственный кабинет. Там находились двое мужчин, которые при его появлении разулыбались так, словно были нотариусами, специально прибывшими сообщить о кончине американского дядюшки, оставившего миллионное наследство.
      Заваров смотрел на них хмуро. Они, видимо, привыкли к подобной реакции и поторопились представиться. Тот, что выглядел моложе, оказался вице-президентом "Общества защиты прав осужденных". Второй, лет пятидесяти на вид, полноватый и слишком жизнерадостный для здешних стен, назвался адвокатом:
      - Вениамин Яковлевич Трубоукладчиков. Слыхали, наверное?
      Артур пожал плечами. Кажется, фамилия где-то мелькала. Но в какой связи? Скорее всего, упоминал Графов. Да, действительно, его интересы отстаивала целая команда юристов из конторы, в названии которой присутствовала эта раскатистая фамилия. Графов был спокоен за свое будущее, рассчитывая на их профессионализм. Он утверждал, что эта контора - лучшая в городе, почти 80 процентов оправдательных приговоров по делам, за которые они берутся. Выше бывает только в мед-клиниках, где лечат от импотенции. Неужели они возьмутся его защищать?
      - Мы получили ваше письмо, и оно нас тронуло, - сказал вице-президент некоммерческой организации. - Менты конкретно творят беспредел, и мы не можем оставаться в стороне. Вот,- он указал на Трубоукладчикова, - конкретный "Шапиро"*!
      * Адвокат (уст. блатн. жарг.).
      Вениамин Яковлевич поморщился, но одергивать президента не стал, к проблеме подошел с другой стороны:
      - Я сумел ознакомиться с материалами дела. Позиция обвинения выглядит, на первый взгляд, сильной, но, учитывая реалии, сегодняшнего дня, могу ответственно заявить, что не бывает, э-э-э, хороших нападающих, а бывают плохие защитники. Дело мы, безусловно, развалим. Судебного разбирательства избежать вряд ли удастся, но у меня лично не возникает сомнений, что при надлежащей подготовке, отсутствии эксцессов и доброй, э-э-э, воле всех заинтересованных сторон оправдательный приговор обеспечен.
      - Однозначно,- поддакнул вице-президент и улыбнулся, сверкнув фарфоровыми зубами.
      - Для начала мы сделаем это... - приступил Трубоукладчиков к инструктажу.
      Перво-наперво следовало отказаться от услуг прежнего адвоката. Трубоукладчиков поморщился, произнося его фамилию:
      - Это ведь известный всему городу аферист! Как вы могли с ним связаться, я просто не понимаю. Это, э-э-э, какой-то нонсенс!
      Манера разговора Трубоукладчикова, его поучительные интонации и бесконечное мычание Заварова раздражали, но он был вынужден слушать и не высказывать своего недовольства.
      Вице-президент откровенно скучал. Закончив грызть ногти, он углубился в изучение настенных рисунков и надписей. Бормоча себе под нос, читал по слогам, хихикая над смачными местами. Потом достал "паркеровскую" авторучку, шкодливо оглянулся и написал: "Бей актив, режь сук! Менты - козлы".
      За исключением указания сменить адвоката, все прочие инструкции Трубоукладчикова не содержали конструктивных идей и сводились к одной простой формуле: со следствием не дерзить, признавать то, что железно доказано, и намертво отрицать факты, имеющие двоякое толкование.
      - Ну-с, что сказать в итоге? Если вы станете придерживаться этих простеньких рекомендаций, то победа, несомненно, будет за нами. Об оплате не беспокойтесь. Все мои услуги по вашей защите оплатит "Организация", у меня с ней уже заключен соответствующий договорчик.
      Вице-президент жизнерадостно гыкнул и энергичным кивком подтвердил, что консенсус между "ОбЗаПрОсом" и популярным правозащитником действительно состоялся.
      - И я бы попросил вас еще вот о чем... Насколько мне известно, в одной камере с вами сидит Саша Графов. Мои компаньоны занимаются его проблемой. Я, разумеется, тоже в курсе дела. Так вот, если вам не сложно, передайте ему следующее...
      Информация, которую просил передать Дра-куле адвокат, выглядела совершенно невинной, и Заваров согласился выполнить просьбу.
      - Надеюсь, вы понимаете, что лучше это сделать так, чтобы не слышал никто из сокамерников. Всякие люди бывают, кто-то может и донести. Договорились?
      Все время, пока Трубоукладчиков излагал свою просьбу, вице-президент смотрел, не мигая, в лицо Заварова. Со стороны могло показаться, что он готов замочить Артура в случае непослушания.
      - Всего доброго! - Рука у адвоката была мягкой и влажной, вызывала странные и не очень приятные ассоциации с дохлой рыбой. - Мы скоро увидимся. Не переживайте, теперь ваши дела пойдут на поправку. И не такие обвинения сыпались!
      Когда Артур вернулся в камеру, Графов посмотрел на него внимательно, но задавать вопросы не стал, дождался вечера, когда остальные "сидельцы" собрались у телевизора.
      - Из "Организации" приходили?
      - Трубоукладчиков.
      - Считай, что тебе крупно повезло! Как юрист он, может, и не очень волокет, но обладает колоссальными связями. Можешь считать, что ты на свободе.
      - Сплюнь!
      - Чего зря плеваться? Он бы не взялся тебя защищать, если бы не был уверен в победе. Для него обвинительный приговор хуже нокаута. Такой удар по репутации, что... Он себе лучше, сам понимаешь, что отрежет, но не допустит провала. Собственные бабки судье проплатит, лишь бы отмазать. Не веришь? А зря! Вложит в твое освобождение пятнадцать кусков, но потом на одной рекламе заработает вдвое больше. Не, Трубоукладчиков - это голова. Такое дело надо отметить. "Кокс" будешь?
      - Не балуюсь.
      - А я нюхну.
      Дракула снял с крючка зеркало, протер стекло обшлагом спортивной куртки и выложил две кокаиновые дорожки.
      - Точно не будешь? Напрасно, здорово расслабляет. И привыкания нет никакого. Если, конечно, не вмазываться ежедневно...
      Прежде чем Графов употребил наркоту, Артур передал слова адвоката.
      - Вот так вот значит? - Авторитет ненадолго задумался. - Понял, мерси!
      ...Вениамин Яковлевич стал приходить регулярно, через день, сразу после обеда. Заваров оценил тот факт, что для них постоянно находился кабинет, всякий раз новый, но всегда - без "подсадки"*. Трубоукладчиков был настроен оптимистично, бодро сыпал байками из своей практики, но складывалось впечатление, что о деле он думает меньше всего. Прощаясь, он не забывал передать несколько слов для Графова. Со временем послания стали довольно пространными, а вскоре и Дракула стал передавать через Артура ответы.
      *Зачастую из-за нехватки места в СИЗО сразу нескольким следователям или адвокатам приходится работать в одном помещении.
      Заварова роль почтальона не тяготила. Первая эйфория прошла, он стал смотреть на ситуацию трезво. Рассудив, он пришел к выводу, что ничего страшного в этом нет.
      Ясное дело, оставаться без связи с волей Графов не мог. И повседневные проблемы уцелевших бойцов, и мероприятия по его собственному освобождению требовали регулярного личного контроля. Существовали три основных способа связи. По сотовому телефону, через своего адвоката и через подкупленных работников СИЗО. Все три варианта имели существенные недостатки. Телефоны периодически изымались, и запросто могло так случиться, что аппарата не окажется под рукой именно в тот момент, когда он больше всего необходим. Кроме того, Дракула опасался, что разговоры могут прослушиваться. Как сокамерниками, среди которых наверняка был кто-то, сотрудничающий с оперчастью, так и технической службой РУБОП. Анализируя причины ареста, Дракула понимал, что в его группировке оказались предатели. Кто-то сдал обдуманно и из корыстных побуждений. Кто-то - просто по глупости наболтал лишнего там, где молоть языком не следует. Две трети членов группировки, задержанных поначалу, вышли на свободу в течение месяца, и среди них несомненно должны быть агенты РУБОПа. Как старые, так и свежезавербованные. Исключить, что кто-то из выпущенных может передавать в органы номера сим-карт сотовых телефонов, которые засылал своему боссу Санитар, Дракула не мог. Точнее, был просто уверен в том, что утечка информации идет регулярно, а потому хоть и пользовался мобильниками, но серьезных разговоров не вел и команд о проведении острых акций не отдавал. Трепался в основном на темы, которые ментов интересовали в последнюю очередь, либо специально подсовывал "дезу", чтобы направить следствие по ложному следу, тем самым изматывая оперов и выигрывая время.
      По той же причине страха перед прослушиванием Дракула очень осторожно общался со своими защитниками. Он понимал, что с учетом бедственного материально-технического положения органов правопорядка оборудовать микрофонами несколько десятков следственных кабинетов попросту невозможно, но продолжал вести себя предельно осторожно. В конце концов, он не за кражу курицы сидит, ради него могут и постараться, сыскать необходимые резервы! То обстоятельство, что встречи с адвокатами происходили в разных кабинетах, зачастую выбираемых в самый последний момент из числа освободившихся, значительно снижало риск, однако Дракула привык перестраховываться.
      Что касается продажных ментов, то им авторитет доверял меньше всего. Кто предал однажды, предаст и вторично. Вопрос в цене и обстоятельствах. К тому же неизвестно, кто из "цириков" действительно продался, а кто был подставлен тем же вездесущим РУБОПом.
      Использование "почтальона" в этих условиях представлялось достаточно надежным способом. Конечно, если такой "почтальон" не вызывает сомнений, действительно подвернулся случайно, а не был целенаправленно введен в разработку. Приглядевшись к Заварову, Дракула решил, что может ему доверять. Естественно, в определенных пределах и подстраховавшись. Как только Артур появился в камере, Дракула через адвоката поручил Санитару навести необходимые справки. Ответ пришел скоро. С большой долей уверенности помощник утверждал, что отставной десантник не является "подсадкой". Он должен быть обижен на ментов, которые обошлись с ним не слишком приветливо, а на свободе у него остались мама и любимая девушка - близкие ему и, главное, беззащитные люди. Одним из методов проверки были приезды в СИЗО Борисова. Тот прокачал Заварова на предмет сотрудничества с органами, убедился в резко негативной реакции Артура на такого рода намеки и заодно подлил масла в огонь, переведя стрелки на Акулова с Волгиным. Для того, чтобы Борисов выполнил это задание, пришлось задействовать целую цепочку посредников, поскольку прямого выхода на Александра Санитар не имел, но это не сказалось на конечном результате. Свои четыреста долларов Борисов отработал сполна, так и не поняв, кто конкретно и для каких именно целей его использовал..
      Ставка на Заварова казалась верной, обязанности связника он исполнял добросовестно. Долго это продолжаться не могло. В конце концов тюремные опера должны были прочухать, с какой стати известный и высокооплачиваемый адвокат подключился к защите рядового уголовника, и принять меры. Но полтора-два месяца, по расчетам Дракулы, такой канал связи должен был просуществовать. Он был уверен, что встречи Трубоукладчикова и Артура контролировать никому не придет в голову. Главное - не засветиться в "хате", не показать возможной "наседке", что преступного авторитета с бывшим разведчиком связывает нечто большее, чем совместные тренировки. Способствовать освобождению Артура Дракула не собирался. Трубоукладчиков, по указанию Санитара, вешал подзащитному лапшу на уши, изображая кипучую деятельность, но забывал о нем, как только покидал пределы следственного кабинета, где им приходилось общаться. Такая роль адвоката не тяготила. Если бы всем артистам за выступления на театральных подмостках платили столько же, сколько ему!
      Но со временем Графов задумался, не постараться ли действительно вытянуть Артура из тюрьмы. Заваров представлялся перспективным кадром с точки зрения возможного применения в группировке. Дракула не сомневался, что проблему можно решить. Достаточно одного его слова, чтобы потерпевшие азербайджанцы навсегда забыли о своих обидах, и сравнительно скромной суммы, чтобы судья усмотрел в деле множество недоработок и вынес оправдательный приговор.
      Только надо ли стараться? На свободе разгуливает множество парней, имеющих физические данные и боевой опыт не хуже, чем у Артура, но свободных от заморочек с законом. Тем более что Заваров постепенно превращался в человека, обремененного излишней информацией. Излишней - в смысле опасной. Опасной пока еще только потенциально, пока еще чисто теоретически, но в свете последовавших за арестом событий авторитет старался максимально сузить круг людей, чьи знания могли принести ему вред. Ослабил в свое время меры безопасности, стал либеральничать - вот и получил результат.
      Таким образом, оценив все нюансы, Дракула пришел к выводу, что как только масса носимой Заваровым информации станет критической, его лучше "списать". Возможности для этого имелись. Графов не любил слов "убийство" или "убить". "Списать", "ликвидировать", "устранить" звучало благороднее, можно сказать, почти ласкало слух, вознося кровавое действо из разряда примитивной уголовщины в сферу деловых интересов. Кто виноват, что в нашей стране так делается бизнес? Дракула уж точно не виноват. Никто не интересовался его мнением, когда писались правила. Он присоединился к уже начатой игре, пройдя путь от рядового бойца до авторитетного лидера. Следовательно - играть научился.
      Принятое решение не отразилось на отношении Дракулы к десантнику. Общались по-прежнему, стараясь делать это хоть и на глазах у всей камеры, но таким образом, чтобы никто не догадался о подноготной. Тренировки-и ничего больше. Разговоры исключительно о спорте. Все услуги - из разряда "передай, пожалуйста, ложку".
      Заваров ни о чем не догадывался. В помощь Трубоукладчикова пока еще верил, благо Графов не жалел времени, чтобы развеять любые сомнения в профессионализме адвоката.
      Вернувшись с очередного свидания, Артур улучил минуту и передал сообщение, которое заставило Дракулу помрачнеть. Больше суток авторитет размышлял, прежде чем составил ответ.
      - Значит, так. Скажи: пусть передаст Санитару...
      - Кому?
      - Санитару! Слушай внимательно...
      - Это кликуха такая?
      - Нет, блин, профессия.
      - Просто меня в армии тоже так звали. Во совпадение!
      - Тебя-то за что?
      - Я два курса медицинского училища успел закончить. И потом, в десанте уже, специальные курсы. В нашей разведгруппе был кем-то вроде врача. Не только во время "боевых", но и вообще.
      - Понятно, Санитар-два. Так вот, пусть адвокатишка передаст следующее...
      10. Акулов и Волгин.
      Четверг, 19 октября
      - Я заподозрил неладное, когда обратил внимание, что этот Трупорезкин слишком уж зачастил к Заварову. Никаких следственных действий не происходит, никаких дополнительных обвинений, допросов и очняков, следак здесь вообще не показывается, а эта падла каждый день прибегает. Ясен пень, что бабками тут и не пахнет. Тогда какой интерес может быть?
      Акулов, как недавний постоялец СИЗО, просек тему быстрее Сергея:
      - Передаточное звено, посредник?
      - Вот именно! - Тюремный опер улыбнулся.- Почтальон между адвокатом и Графовым, другой крутизны в той камере просто нет. Я попросил своего человечка к ним повнимательней присмотреться, но он не смог сказать ничего определенного. Вроде бы иногда шепчутся, перетирают какие-то темы, а вроде ничего особенного и нет. По утрам качаются вместе да боксируют иногда. Все как будто на виду...
      - А с самим Заваровым не пробовал поговорить?
      - Как не пробовал? Пытался подобраться, глаза ему раскрыть. Ровно неделю назад это было, как раз удобный случай представился. "Три-шесть-девять" "хата" спокойная, инциденты редко случаются, а тут два пассажира взяли и передрались. Прежде чем их разняли, успели друг дружке морды разбить. Не так чтобы сильно, но заметно, а нас по каждому синяку заставляют дознание проводить. Правильно, в принципе, заставляют. Так вот, я под это дело Заварова к себе и вытянул. Битый час с ним кувыркался, а все без толку. Упертый до невозможности. Знаешь, чего он мне под конец заявил? Я, говорит, может, в чем-то и ошибаюсь, но это моя ошибка, и мне за нее отвечать, а помощи от ментов мне не надо, спасибо, говорит, помогли один раз. Ну, "менты" он, конечно, не говорил, иначе выразился, это уж я так, для краткости, от себя прибавил. Я ему на Трупорезкина сперва глаза открыл. Объяснил, что эта крыса не станет, хоть ты его режь, обычным арестантом заниматься. Меньше двух-трех тысяч баксов он за одно дело не получает. А какие у Заварова баксы? Значит, есть другой интерес. Смотрю - и по глазам вижу, что он сам давно это понял. Подхожу тогда с другой стороны. Пытаюсь пристыдить, что он, мол, на Графова шестерит. Желваками играет, отдувается, как бык. Молчит. Чувствую, что хочет ответить, но молчит. Я последний козырь выложил, про пацана из "три-пять-пять", которого повешенным нашли. Никакое, говорю, это не самоубийство, инсценировка сплошная, фуфло. Пацан тоже для бандитов старался, связником у них ишачил, вот и довертелся. Лишнего узнал или напутал чего...
      - А что, его действительно повесили?
      - Нет. Похоже и правда, что сам в петлю залез. Подружка его с воли письмо прислала нехорошее, вот он и расклеился. Чуть бы раньше шухер поднялся - могли бы и откачать. Но он время удачное выбрал, вот и проморгали. Бывает! Я так скажу, что если человек твердо решил счеты с жизнью свести, то никто его не остановит. Хоть ты его догола раздень и посади в комнату с мягкими стенками, где не то что удавиться, а головой шмякнуться не обо что - можешь не сомневаться, он придумает способ. Хорошо, что таких, "твердых", мало встречается. В основном придуриваются, внимание хотят к себе привлечь или на послабление какое рассчитывают. Вешаются, надеясь, что их успеют вовремя снять. Вены режут, заранее зная, что ничего из этого не получится, даже царапины приличной не выйдет. А этот, видать, настырный был. С первой попытки - в "десятку". Но Заваров-то этого знать не мог! По тюрьме всякие слухи гуляют, в том числе и про то, что его за карточный долг удавили. Я приподнес дело так, словно бандиты с ним посчитались. Те же, из группировки Графова. После суицида "три-пять-пять" расформировали, а прежде там сидел один неслабый пацанчик. Слышал бы ты, как я здесь распинался! Без толку... Вроде бы сдвинулось у него что-то в сознании, но, один черт, на разговор не пошел. Я прикинул, что позже, когда ему постановление о продлении срока ареста объявят, заново подкачу. В такие минуты у многих язык развязывается. В глубине души все ведь надеются, что могут отпустить. Мало ли, у следака какая неувязочка вышла; прокурор находился в хорошем настроении и санкции на новый срок не дал; адвокат подсуетился, подсунул кому-нибудь взятку... Заваров, как мне кажется, на чудеса не рассчитывал, готовился сидеть плотно и долго. Поэтому, видать, и подфартило. Эх, если бы не дежурство! Меня вне графика дежурить поставили, вот и получился неожиданный выходной. А я за смену так умаялся, что свалил домой, обо всем позабыв. Еле-еле утренний развод отсидел. Домой пришел и грохнулся спать. Может, мне и звонили, да я не слышал ни черта. Только вчера про Заварова вспомнил. Позвонил, чтобы его из камеры сюда доставили, а мне и отвечают... По-идиотски все получилось!
      Акулов вздохнул. Недоработка следователя, прошляпившего отправку документов, обошлась чертовски дорого. Почему так произошло? Лень, пьянство, непрофессионализм? Обычное раздолбайство, благодаря которому страна и движется особым, ни на что не похожим путем? Одна жизнь загублена, одна висит на волоске. Скорее всего, ничего хорошего не произойдет и с третьей, Светланиной, - если, конечно, ее действительно похитили, а не бегает она вместе с дружком по городу, водя за нос ментов.
      - Я могу еще чем-нибудь помочь? - прервал молчание тюремный оперативник.
      - Информацией.
      - Все, что было, я рассказал. - Он развел руки, почувствовал неуместность этого жеста в деловом разговоре и поджал губы. - Никто ведь специально по Заварову меня работать не просил. Сам понимаешь, в первую очередь приходится заниматься теми, за кого походатайствовали, а на остальных иной раз просто времени не остается. Если б заранее знать! Кстати, мужики! Только сейчас вспомнил: к Заварову дважды приезжал кто-то из ваших.
      - Кто?
      - Сейчас посмотрю. - Оперативник раскрыл ежедневник, быстро отыскал нужную страницу.- Вот! Борисов, замначальника 13-го. Может, Заваров ему что-то сказал? Со мной Борисов, правда, в контакт не входил...
      - И здесь его уши торчат!
      - А что такое? - Тюремный сыщик насторожился, переводя взгляд с Акулова, у которого вырвалось эмоциональное замечание, на уравновешенного Волгина. Что-то не так?
      - Если эта тварь снова приедет, спусти ее с лестницы. Или, еще лучше, закрой в самой беспредельной "хате" и выброси ключ.
      - Хм... Не понял я вас, мужики, ну да ладно. Боюсь, что больше помочь ничем не могу. Само собой, как только появится что-нибудь новое, я отзвонюсь.
      - Спасибо. Скажи, столовая у вас еще работает?
      - Работает, но качество там стало не очень. Да и цены подросли. Лично я туда давно не хожу.
      - А мы, наверное, заглянем. Когда еще случай представится? Пока. Удачи!
      - И вам того же...
      Когда вышли в коридор, Андрей сказал Сергею:
      - По-моему, не врет. Тебе как показалось?
      - Нормальный мужик.
      - Нормальный. Только курит многовато. Ты. обратил внимание на сигареты? Твой "житан" по сравнению с ними - дешевка. И все здесь такие. До "честерфилда" и "винстона" мало кто опускается, я уж не говорю про свой "беломор". Ничего не поделаешь, давние традиции в сочетании с местной спецификой. А мужик действительно порядочный. Я про него слышал, еще когда сидел. О! Помяни черта, так он сразу появится. Мой опер канает...
      Навстречу "убойщикам", переваливаясь на коротеньких ножках, грузно топал полненький краснолицый майор, как и все на этом этаже, одетый в зеленую форму внутренней службы. Одной рукой он прижимал к боку папку с бумагами, другой массировал шею. Выглядел майор серьезно озабоченным.
      - Не иначе как нагоняй у шефа получил,- прокомментировал Акулов и шагнул так, чтобы перегородить дорогу своему бывшему "куму". - Добрый день, товарищ капитан! Поздравляю с присвоением очередного специального звания май...
      - Акулов? - Оперативник остановился и поступил несколько странно. Сильнее придавил локтем папку, отступил вправо и посмотрел за спину. - Камера "два-один-семь"?
      - Так точно. Акулов Андрей Витальевич, семьдесят первого года рождения, статья...
      - Прекрати. - Майор поморщился, явно раздумывая, здороваться с бывшим подопечным за руку или повременить. - По делам заскочил?
      Они все-таки обменялись рукопожатием.
      - По делам.
      - Значит, восстановился?
      - Так меня никто и не увольнял. Просто дали возможность отдохнуть, поразмышлять о своем поведении. Как только одумался и снова стал хорошим, меня сразу освободили.
      Майор снова поморщился. То ли нервничал, то ли просто фуражка была тесна.
      - Если память не изменяет, на суде тебя не оправдали, "дослед" назначили. Закончилось чем-нибудь?
      - Не-а, ничем. Дело в горпрокуратуре валяется, футболят от одного следака к другому. Все руки не доходят заехать туда и разобраться конкретно.
      - Ничего, когда-нибудь прекратят. Ты свои вопросы здесь решил? Заезжай, звони, если что-то потребуется. Счастливо!
      Прощаясь, майор руки не подал. Скорее всего, постеснялся. Может быть, Акулова. А может - начальника оперчасти, вышедшего из туалета в конце коридора.
      - По большому счету зла от него я не видел, - делился воспоминаниями Акулов, пока они спускались по лестнице и шли через внутренний тюремный двор от одного административного корпуса к другому. - Но и что-то хорошее он делал редко. Безвольный какой-то, во всем начальника слушается, чуть что не ясно сразу бежит советоваться. Нельзя сказать, что для нашей системы он человек лишний, но своей должности явно не соответствует. Ему бы в паспортном столе каком-нибудь сидеть...
      - СИЗО уже давно к нашей системе не относится.
      - Перестань! Министру нужно было чем-то себя проявить, вот и сочинили эту канитель с передачей тюрем юстиции. По сути все осталось прежним, по крайней мере для зеков. Разве что ментам тяжелее стало работать. Как и бывает всегда от грандиозных пертурбаций. Стоп, заворачивай! Пришли. У нас это будет считаться как: поздним завтраком или ранним обедом?
      - Рассчитываешь сегодня еще где-то пожрать? Молись, чтобы это не оказалось единственным обедом на ближайшие несколько суток.
      - Тоже верно. Хотя я, в принципе, оптимист.
      - А я вот слишком хорошо информирован, чтобы быть оптимистом. Здравый смысл и хорошая милицейская практика мне подсказывают, что попасть домой удастся очень не скоро. Чего будем брать?
      - Шампанского. И креветок.
      Выбор блюд в столовой был небольшим, порции - минимальны, но и стоило такое удовольствие копейки. Солянка, пара котлет с макаронами, компот и сладкая булочка обошлись в шестнадцать рублей.
      - Осколки тоталитарной системы, - вздохнул Андрей, отыскивая свободный стол в основательно заполненном зале,- Проклятое наследие коммунистического режима. Такие цены остались только в тюрьме и в кабаках для господ депутатов.
      - Я думаю, это не случайное совпадение.
      А здесь, как я посмотрю, в основном "залетные" питаются? Следаки с адвокатами да свободные художники наподобие нас?
      - Почему? Местные тоже захаживают. Рановато еще...
      Управившись с первым блюдом, заговорили о деле.
      - Если я не ошибаюсь, Дракулу твой знакомый упаковал? - спросил Андрей. Сдается мне, что надо ехать к нему на поклон.
      Чувствую, он должен что-то знать.
      - Знать-то он знает. Вот захочет ли с нами делится?
      Четверо зеков, сопровождаемые спецназовцем в черной шапочке-маске, пронесли в подсобку мешки с сахаром. Акулов углядел знакомого: Петька!
      Один из арестантов обернулся, начал искать взглядом кричавшего, но цепочка продолжала движение, и он исчез за дверьми кладовой прежде, чем Андрей сумел привлечь его внимание.
      Акулов коротко матюгнулся. Потом развернулся к Сергею:
      - Пожалуйста, не смотри с таким сочувствием. Я в полном порядке, и прошлое меня не беспокоит.
      11. Заваров.
      Среда, 18 октября
      Артура обыскали. Сперва внимание бандитов привлек пистолет:
      - Кайфовый шпалер! Где взял?
      Старший из троицы - невысокий, жилистый, с "ежиком" жестких черных волос, на висках и в лобной части обильно прореженных сединой, разрядил оружие. Поставил затвор на задержку, с видом знатока осмотрел ствол, потом вогнал магазин обратно в рукоять и щелкнул предохранителем.