— Все, ты побежден.
      — Еще раз! — попросил мальчик, пожав руку Тику. — Посмотрим, удастся ли тебе во второй раз эта хитрость.
      Но Тику не захотелось повторять прием, он использовал новый: обхватив противника, он кинул его на плечо, потом стал вертеться на месте, пока у того не закружилась голова. Тогда он легонько опустил его на землю.
      — Еще хочешь? — спросил победитель.
      — Хочу, — сухо ответил паренек и снова протянул Тику руку.
      — Но теперь я не хочу: тороплюсь.
      — Но ты должен меня научить этим приемам. А отцу я все равно скажу…
      — Ишь какой! А еще обещал…
      — Я скажу ему, как ловко ты меня уложил. Вот увидишь, он пожмет тебе руку.
      Тику пришлось показать новому знакомому еще несколько приемов.
      — Все. Теперь никто в деревне мне не страшен. Ну и хитер же ты! Пойдем вместе. А на что тебе Папуча?
      Тику паренек явно понравился. Он и дрался честно, и поражение свое встретил как подобает. Но уж не настолько он ему приглянулся, чтобы разоткровенничаться до конца.
      — Хочу попросить его помочь решить задачу…
      — Ага. А ты откуда?
      — А ты?
      Слово за слово — вскоре они уже были друзьями. Тик в утешение все же открыл новому приятелю, который назвался Траяном, один секрет: приехал он сюда, чтобы выяснить, нельзя ли устроить в Шоймень экскурсию.
      — А почему ты не приехал местным поездом? — спросил паренек.
      — Я доехал до самой Колцуну на попутной, — ответил Тик. — Почти совсем новая машина, вот я и покатался вволю.
      — Понятно. А знаешь, какие интересные экскурсии можно устроить по нашим местам? Ха! Люди просто не знают. Тут есть такие глухие места, куда нога человека еще не ступала!
      — Правда? А почему?
      — Там жуткие пропасти… А теперь я открою тебе самый большой секрет: тут и разбойники промышляют…
      — Ну, это ты уж загнул.
      — Я правду говорю. Мой батя тут участковый. Я подслушал, как он говорил, что наверху, в Бразь, появилась банда разбойников.
      — Все равно не верю, — подстрекал его Тик, крайне взволнованный услышанным.
      — Что ж ты думаешь, он зря каждый день поднимается в горы с военным патрулем? Это я тебе говорю!.. А когда же ты вернешься в город? Поезд-то уже ушел…
      — Может, опять на попутной…
      — Знаешь что? Айда ко мне спать! Батя знаешь как обрадуется тебе, когда узнает, что ты положил меня на обе лопатки! Он всегда говорит мне: «Смотри, в обиду не давай себя! А уж оказался кто ловчее тебя, уважай его!»
      — Хорошо, приду. Только сперва покажи, где живет Папуча.
      — Он живет по соседству с нами. Пока он решит твою задачу, я поговорю с мамой.
      Сын участкового показал Тику дом учителя и побежал домой. Тик постучал в ворота и, увидев хозяина, сказал просительно:
      — Господин учитель, не найдется ли у вас время помочь мне решить одну задачу?
      Учитель, высокий, сухощавый человек с подслеповатыми глазами, недоверчиво взглянул на просителя:
      — А на что тебе летом задачи?
      — У меня переэкзаменовка и уйма за…
      — Ага, — понял Папуча. — Входи. Давай свою задачу.
      — Это задача с эстафетой. Десять человек передают друг другу сверток на протяжении пятидесяти километров…
      — Велика сложность! Каждый нес его пять километров.
      — Да нет, — сказал Тик, — один из них выпил и проделал путь в два раза медленнее.
      — Вот оно что! А еще?
      — Другой хромает и потратил на свой путь в три раза больше времени. Третий теряет пакет на полдороге и, только дойдя до места, обнаруживает это, возвращается, находит и привозит его.
      — А в чем суть задачи?
      — В котором часу получил пакет первый?
      — А! Так это же проще простого! В пять часов и пять минут.
      — Как же вы быстро подсчитали!
      — Я так думаю.
      — Да, но знаете, время, когда он получил пакет…
      — Я так думаю, и все! Было пять минут, в крайнем случае десять минут шестого.
      — Но я же не сказал вам еще других условий задачи… Сколько потратил времени каждый, на сколько опоздал тот, который…
      — Ну и что! А я утверждаю: было пять минут шестого. Наука познается на опыте, любезный! Я сам получил такой пакет несколько дней тому назад от крестьянина, зовут его Епуре и живет он в Бразь. Это случилось в пять часов или в десять минут шестого. Почему же и в твоей задаче это не может произойти в то же самое время? К чему еще подсчеты?
      Все было так бессмысленно и в то же время так удачно, что Тик был готов расцеловать преподавателя. Он и надеяться не смел, что сможет так просто узнать ответ, который так его мучил. Заметив, что Траян ждет у ворот, Тик почтительно попрощался с учителем:
      — Большое спасибо. Прямо гора с плеч…
      Польщенный учитель ответил снисходительно:
      — А будут еще сложности, наведайся. Только не приходи с пустяками!
      Оказавшись на почтительном расстоянии от ворот учителя, Тик спросил Траяна:
      — Пойдешь со мной на почту? Хочу отбить друзьям телеграмму, пусть немедленно приезжают, тут у вас во какие места!
      И оба поспешили в почтовое отделение.
 
      Чирешары давно сложили вещи и собрались на обочине шоссейной дороги в ожидании автобуса или другого попутного транспорта. Но так как на дороге не видно было движения, они уселись в кружок на траве и снова заговорили о древней грамоте радного логофэта Кристаке Зогряну.
      Виктор говорил тихо, ни к кому не обращаясь:
      — Что мы конкретно узнали, прочитав этот документ? Ровным счетом ничего. Ни на одно имя невозможно в нем опереться. Только во вступлении еще кое-что содержится, словно приманка. А в документе? Чем больше я Чита его, тем больше у меня голова раскалывается.
      — Ага! — удовлетворенно протянул Дан. — А мне хочется выть от злости. Знать бы, где находится могила третилогофэта, я бы…
      — Могила, скорее всего, в селе Зогрень, — сказал наобум Виктор.
      — В Зогрень? — удивилась Мария. — Ты думаешь, село названо по имени логофэта?
      — Так было во многих селах… Но оставим это, тут нет ничего, что могло бы помочь разгадать тайну. Где следует применить все указания документа, вот в чем загвоздка.
      — А ты в самом деле уверен, что это следует сделать? — спросила с деланным равнодушием Лучия.
      — Разумеется. Иначе какой же от них толк?
      — Как же тогда объяснить это беспорядочное нагромождение стольких данных? Одни конкретны, другие очень таинственны. Каша такая, что ничего не поймешь.
      — А я по-прежнему считаю, — вставил Дан, — что некоторые факты приводятся нарочно, чтобы сбить со следа искателей. И этот летописный стиль тоже.
      — Надо найти ключ и отобрать нужные предложения, а ненужное отбросить.
      — Какой ключ? — спросил Урсу. — Перед каждым предложением «затем», «а затем». Опусти он хоть раз это слово, и то мы бы знали, что предложение лишнее, как, например, последнее с этим «ничего». Впрочем, почему понадобилось сказать столько раз слово «ничего»? Разве одного раза не достаточно?
      Виктор взглянул на него с некоторым удивлением. Именно этот вопрос не давал и ему покоя. Он тоже заметил обилие этих «затем» и посторенние слова «ничего».
      — Да, почему? — спросил он.
      — А эти заповеди… — продолжал Дан.
      — И еще надо придумать новые, — напомнила Мария.
      — И святой четверг, и лес, заросший бузиной, и три пасхальных дня, и великие истины про десять заповедей и еще одну, да про восьмые ворота… — сердито заметила Лучия. — Хаос, бессмыслица!
      — И все-таки смысл есть, — упорствовал Виктор.
      — Да? Ты уже уловил его? — радостно вскинулся Дан.
      — Нет, — ответил печально Виктор. — Если бы я смог… Но смысл должен быть, и очень даже точный.
      — В такой бессмыслице? — укоризненно сказала Лучия.
      — В такой бессмыслице, — подтвердил Виктор, и в голосе его было восхищение.
      — А я уж и не надеюсь дождаться того часа, когда в этой путанице фраз откроется какой-то смысл. Я все больше и больше убеждаюсь, что это невозможно.
      Это сказал Дан. Не сердито, а спокойно и уверенно.
      — Давайте начнем с конца, — предложила Мария. — Со слова «ничего».
      — И тут же наткнемся на «конец всех концов»! — раздраженно вставила Лучия.
      — А разве это не означает, что тут где-то есть своя логика? — спросил Виктор.
      Но Лучию не так просто было убедить.
      — Тогда скажи мне, пожалуйста, какая логика в этом предложении: «отвори седьмой замок и ты увидишь саженцы в глубине двора». Ну что, скажи!
      — Нет, не скажу, — признался Виктор. Но все же какая-то логика тут есть.
      — Или в другом, — продолжала Лучия. — «Затем тебе поможет первое путешествие и не совсем последнее». Что это за «первое путешествие» и, главное, «не совсем последнее»?
      — Не знаю! Откуда мне знать?
      — Или еще: «затем вознеси молитву всевышнему и ищи не дальше второй ели…»
      — Лучия, в конце концов, текст должен иметь свой смысл. Мы просто не знаем ключа, в этом все дело. Был бы ключ, все было бы очень просто.
      Дану пришла неожиданная идея:
      — А почему господарь велел убить логофэта?
      — Чтобы никто не смог узнать тайну, — ответила Мария.
      — А вдруг его убили потому, что ему не удалось зашифровать документ, или потому, что он посмеялся над «высочайшим повелением», написав эту галиматью? Я говорю серьезно, клянусь честью.
      — Тогда не старались бы скрыть документ, да еще так тщательно, — умерил его пыл Виктор. — Его бы тотчас разорвали на клочки, верно?
      — Верно. И все же… есть и другой вариант. Что, если этот документ — фальшивка и его нарочно подсунули в тайник, а подлинный документ…
      — Это вполне возможно… — согласился Виктор, подумав. — Но мы не можем принять эту гипотезу, пока не нашли подлинного документа или пока не убедились окончательно, что имеющийся у нас текст абсолютно бессмыслен и составлен только ради обмана.
      — По-моему, последняя гипотеза оказалась или окажется единственно верной, — настаивал Дан.
      — Нет, я так не думаю, — сказал Виктор. — Столь искусная западня должна содержать некоторые указания для тех, кто в нее попался, чтобы «увести» их, как выразился бы Тик.
      — И я того же мнения! — воскликнула сестра.
      Лучия тоже объявила, что не может принять всерьез гипотезу Дана, хотя на первый взгляд документ и кажется бессмысленным.
      — Я думаю, мы просто еще не использовали всех возможностей, чтобы разгадать документ. В этом главное.
      Урсу придерживался мнения Виктора.
      — И вот еще что, — продолжал Виктор. — Точно ли переписали грамоту? Ничего не пропустили?
      — Ничего, — уверила его Лучия. — А почему бы тебе самому не посмотреть оригинал?
      Она достала из рюкзака толстую папку, открыла ее и протянула Виктору два пожелтевших от времени листа. Виктор взял их и сосредоточенно стал читать. Он неплохо знал кириллицу. Прочитав документ раз, другой, он сказал:
      — Вы действительно ничего не пропустили, я помню его уже наизусть. Хотя стойте! Где-то все же вы допустили промашку. Вы не во всем соблюдали порядок предложений оригинала. Надо было в точности переписать оригинал. Давайте сделаем это, до прихода автобуса еще есть время.
      — Волынка какая-то! — воспротивился Дан. — Вроде бы уже мы покончили с этим, и вот нате…
      Мария гневно уставилась на него:
      — Никто тебя не неволит. Скажи прямо, что лень.
      — Чепуха! Дело не в этом, просто зло берет. Сколько бились над этими бумажками. Я уже смотреть не могу на них…
      Хотя в душе Лучия не придавала особого значения порядку предложений, она переписала страницу текста в точном соответствии с оригиналом, а Виктор то же самое проделал и со второй страницей.
      Текст теперь выглядел так:

      Я, логофэт Кристаке Зогряну, тень покорная великого светлого князя
      Сперва с какого конца ни начнешь, все одно узнаешь;
 
      По получении высочайшего повеления из уст владыки нашего,
      затем путь ведет в крепость, именуемую Орлиной, а в ней вряд ли найдешь,
 
      что по примеру могучего дуба, древа верного и не кривого,
      затем из десяти заповедей отбери пятую и десятую,
 
      милостью своей охраняет пределы страны, трудился в поте лица здесь в затем прошагай вспять несколько саженей, вернее, пять,
 
      Шоймень, в княжеском дворце, и не раз сон заставал меня на заре,
      затем споро шагни вперед, после чего опять дважды остановись,
 
      покуда не запечатлел в нераскрываемых словах тайну Орлиной крепости,
      затем отдохни, понеже вдоволь натрудился да и путь небезопасный,
 
      именуемой иными Замком двух крестов. Сама природа охраняет твердыню, что — люди говорят — да и под низом ничего кроме пустоты,
 
      строилась при свете месяца давно в княжение живого в памяти восьмого затем дерзни в путь со всеми евангелиями и придумай еще одну заповедь,
 
      Мушатина и что никто ныне не укажет к ней путь.
      затем шаги твои измерят восемь без одного и девять и один,
 
      Как о том говорят, за ней первой честь и долг укрыть затем поможет тебе первое путешествие и не совсем последнее,
 
      в лихую годину сокровища, ставшие славе нашей вершиной,
      затем с трудом доберешься до самой околицы села,
 
      а также княжьих отпрысков, у ног коих прекло затем оставишь околицу и в последних дворах посиди в тени стрехи,
 
      няем мы все колени. В тени кремневой скалы стрела,
      затем стой на месте все три пасхальные дни,
 
      неприятелем пущенная в нас, не страшна. Так князь оберегает нас затем после прыжка упрись ногой в землю и еще одно движение,
 
      в лихие времена от беды, словно солнце живительное.
      затем с бережением считай ступеньки, однако не на последней остановись,
 
      И труд мой был не напрасен, ибо не ведаю, отыщется ли затем пробьешься, коли приступишь в неведомый день,
 
      во всем ведомом мне мире среди ведомых и неведомых людей затем вольготно бреди по лесу, заросшему бузиной,
 
      светлый ум, коий найдет ключ к тайне, а стало быть,
      затем остановись у источника и в святой четверг займись сложением,
 
      и вход в твердыню. Тот, чей путь ведет не вниз,
      затем вознеси молитву всевышнему и ищи, но только не дальше второй и еще седьмой, восьмой, десятой ели,
 
      а вверх, может знать в равной мере и путь и место крепости.
      затем стучи во вторые, шестые, седьмые и восьмые ворота,
 
      Ведома тайна и мне, но я затем забуду ее, понеже князь сказал,
      затем отвори седьмой замок и увидишь саженцы в глубине двора,
 
      что только забвение прямо ведет к тихой бескровной смерти в старости затем подойди с опаской к четвертой ступени, и еще к одной,
 
      иотпрыски мои смогут остерегаться беды и избежать княжьего гнева,
      затем сложить положено первую, пятую и шестую,
 
      не навлекут на себя кары, что злодея ждет у каждого порога.
      затем достигнешь трех концов и конца всех концов,
 
      А писал я, радный третилогофэт Кристаке Зогряну,
      ибо ничего сию тайную грамоту во второе княжение светлого господаря уже нет,
 
      Мойсея Мовилэ ничего,
 
      на сорок первом году моей жизни, коий ничего,
 
      божьим изволением последним не будет.
      ничего.
 
      «РАДНЫЙ ЛОГОФЭТ КРИСТАКЕ ЗОГРЯНУ ПРЕСТАВИЛСЯ В ШЕСТОМ МЕСЯЦЕ
      ЛЕТА 7141 ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА. А КАКУЮ ПРИНЯЛ КОНЧИНУ, СКАЗАТЬ НЕВОЗМОЖНО».

      — Ну вот теперь можно сказать, что перед нами подлинный вариант документа, — довольно заметил Виктор. — Остается один вопрос: не утеряно ли, вернее, не утеряли ли вы какой-нибудь страницы.
      — Мы? — оскорбился Дан. — Пылинки и то не потеряли. Возможно, какая-нибудь страница отсутствовала с самого начала, когда замуровывали документ.
      — Нет, пожалуй, — возразил Виктор. — На документе печать, она удостоверяет, что ничего не утеряно.
      — Где ты увидел печать? — спросила Мария.
      — Фраза о гибели третилогофэта так написана, что производит впечатление печати. Если бы грамота состояла из трех страниц, то и надпись растянулась бы на все три. Не кажется ли вам, что это как бы удостоверяет подлинность документа?
      С Виктором все согласились.
      — Так ты уверен, что в наших руках полностью весь документ? — сказала Лучия.
      — Да, в этом я уверен. Полный текст документа в наших руках. Но где ключ к нему?
      — А вот и автобус, — сообщил Дан. — Может, он подскажет ключ…
      Действительно, вдали показался автобус.
      — Урсу, может, поедешь ко мне? — спросил Виктор. — Отец уехал, так что мы могли бы спокойно заняться документом. Я все равно не усну, пока не разберусь в нем, пусть хоть целый месяц придется не спать.
      Урсу молча кивнул.
      Всю дорогу до города чирешары ломали головы над таинственной грамотой.
      Где же ключ?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ