– Да ты, дитя, настоящий Адонис! – тихо заметил он. – Ты не казался таким красавцем, когда твое лицо было залито слезами. – Нахмурившись, он слегка встряхнул девушку. – Позаботься, чтобы тебя не продали туркам, малыш. Ты поступаешь опрометчиво, бродя в одиночку.
      – О, господин, этого я боюсь больше всего, – отозвалась она, молитвенно сложив пальцы, и немедленно пожалела, что сказала слишком много.
      – Тогда держись в пределах слышимости, – отрывисто посоветовал он, видимо, не собираясь насмехаться над ней, – и никуда не отходи от меня.
      Его резкое наставление бросило Зению в водоворот противоречивых эмоций. Лорд Уинтер первый человек, когда-либо предлагавший ей вообще какую-то защиту, но, привезя ее сюда – в никуда, он лишил ее возможности добраться до Бейрута, а оттуда до Англии.
      Зения впала в полное отчаяние, и, пока она смотрела, как он, взяв мула за поводья, отводил его в сторону и возвратился к ослику, ей в голову пришла нелепая идея. В то время как внимание и руки лорда Уинтера были заняты багажными ремнями, она, не зная, как пользоваться незнакомыми пистолетами, вытащила из седельного чехла мушкет, а когда лорд Уинтер обернулся, Зения, подняв оружие, прицелилась ему прямо в голову и взвела курок. В своем пересохшем горле Зения искала слова, которые бы смогли подчинить мужчину ее воле. Лорд Уинтер, не двигаясь, спокойно смотрел, как она прицеливается. Он не сделал попытки воспользоваться своим ружьем и даже не выпустил из рук багажный ремень. По полному отсутствию у него страха Зения с досадой поняла, что мушкет, который она держала в руках, не заряжен и не готов к стрельбе. Она и лорд Уинтер смотрели друг на друга поверх тускло поблескивавшей стали. Наконец руки Зении задрожали, и она, медленно отведя дуло, направила его в землю.
      – Будь добр, разряди его, – мягко попросил лорд Уинтер, – то есть если ты не настроен на самом деле застрелить меня.
      Зения поняла, что ошиблась – мушкет, конечно же, заряжен, – и с горечью согласилась:
      – Я не буду убивать вас.
      – Очень надеюсь. – Кистью руки он отодвинул ствол от себя. – В таком случае давай положим эту штуку подальше, если не возражаешь.
      – У меня нет ни капли мужества, – призналась она, разрядив мушкет.
      – Не важно, – рассмеялся он, – у меня его хватит на нас обоих.
      – Мне от вас ничего не нужно, – угрюмо ответила она. – Вы сумасшедший.
      – Слишком сильно сказано, волчонок. Мой отец просто считает меня слабоумным. Или злой шуткой, которую сыграла с ним судьба. – Он забрал у Зении мушкет и поставил приклад на землю. Ухмылка лорда Уинтера превратилась в улыбку, и опаленное солнцем лицо осветилось удивительной нежностью. – Считай меня кем хочешь, но я меткий стрелок и не худший спутник для тебя на случай опасности. – Он приподнял мушкет и, покачивая его в руке, смотрел вниз на прицельную мушку.
      – Спутник! – воскликнула Зения. – Вы знаете, что говорят о вас здесь? Злые духи выгнали вас из вашего дома и загнали в самые ужасные пустыни, чтобы вы терпели страдания за тот ужасный грех, который совершили. Вот что все говорят о вас!
      Его руки на мгновение замерли, и он опустил голову, пряча лицо. Затем, легонько проведя большим пальцем по курку, он убрал на место разряженное оружие.
      – Значит, есть обоснованная причина – мой собственный демон. И, полагаю, он заставляет людей нервничать при встрече со мной. Удивляюсь, что никто никогда не говорил мне об этом.
      – Они не хотят.
      – А-а, турецкая воспитанность! А ты бедуин и, как я понимаю, не столь щепетилен. – Подняв голову, лорд Уинтер протянул Зении мушкет. – Он твой. Некоторое время назад я дал этой древности благородную отставку после небольшой неприятности с джинном.
      Зения держала чудесное оружие, и ей в ладонь перетекало тепло его металлического тела.
      – Почему вы отдаете его мне? – подозрительно спросила она.
      – Там, куда мы направляемся, оно послужит тебе лучше, чем демон.
      – Куда мы направляемся? – упавшим голосом спросила она.
      – О, естественно, в самую худшую из всех пустынь, – ответил он возмутительно жизнерадостным тоном. – Через красные пески к Неджду.
      – Можете взять его обратно. – Зения моментально протянула ему мушкет. – Я отправляюсь в Бейрут.
      – Правда? – Он улыбнулся мрачной загадочной улыбкой. – Хотел бы я знать как.
      – Прошу вас, – Зения облизнула губы, – вы же не собираетесь взять меня с собой.
      – Нет. Но я и не собираюсь доставлять тебя в Бейрут, так что выброси всякую надежду из головы. Если пожелаешь, я оставлю тебя в первом же поселении, до которого мы доберемся. Вероятно, в Мезарибе. Или Бусре, если нам удастся уйти так далеко на юг, как мне хотелось бы.
      – Бусра! – Зения слышала о ней. Большой город в нескольких днях ходьбы от Дамаска, лежавший на пути хаджа в Мекку. Она больше не будет в горах – она окажется в еще худших условиях, чем здесь: дальше от Бейрута, брошенная на краю пустыни, куда бедуины чаще всего совершают набеги и где у нее нет ни друзей, ни союзников.
      От лорда Уинтера не укрылось огорчение его спутника.
      – Если ты снова начнешь хныкать, я брошу тебя прямо здесь, – язвительно заметил он. – Слезай и будь хоть чем-нибудь полезен. И как, черт побери, тебя зовут?
      Зения, окончательно сломленная его приказом, понурив голову, спустилась с седла и проглотила болезненный стон, когда ее онемевшая и распухшая нога коснулась земли.
      – Селим, ваше сиятельство, – назвала она первое пришедшее в голову арабское имя.
      – В мешках корм, животным нужно зерно и вода.
      Зения торопливо заковыляла исполнять его распоряжение, ступая босыми ногами на холодные острые камни. Она так сильно дрожала на холодном горном ветру, что с трудом смогла отвязать поводок осла.
      Лорда Уинтера, очевидно, не интересовало, чем она занимается. Он поднялся на приподнятый выступ, сел там, положив чудесную винтовку на одно колено, и разглядывал горы. Зения ничего против не имела и была рада, что он чем-то занят. Она отвела животных к ручью, наполнила козий бурдюк свежей водой и принесла его лорду Уинтеру. Пока он пил, Зения стояла рядом, дрожа от холода.
      – Принеси мне поесть и сядь здесь, чтобы укрыться от ветра, – он указал ниже того места, где сидел, – нам нужно отдохнуть часок.
      Ничего не говоря, она порылась в багаже, нашла пресный хлеб и оливки и принесла их ему. Они сидели молча – лорд Уинтер все так же на скале, а она примостившись ниже, – пока последние звезды не стали исчезать и ветер не пронесся по горным вершинам.
      – К каким арабам ты принадлежишь?
      – Я аннези.
      – О, это впечатляет! – сухо заметил Арден. Аннези было крупным племенем, самым большим в пустыне, разбросанным от его главного места обитания в центре Аравийского полуострова до Сирии. – А к какой ветви среди аннези?
      Последовала более продолжительная пауза.
      – Эль-наср, – наконец ответил мальчик.
      – Веллах, – несколько разочарованно пробормотал лорд Уинтер. Наср относился к маленькому роду северного племени, значительно ослабленному с тех дней, когда его члены стали верными бедуинскими союзниками леди Эстер, но их шейх еще сохранил уважение среди всех аннези. «Мне следовало бы самому догадаться, что он с севера, – подумал лорд Уинтер, – мальчик очень худой, слишком высокий и слишком робкий для воспитанника безжалостных южных пустынь. Однако члены Эль-наср должны иметь связи со своими дальними южными родственниками аннези». – У рода Эль-наср есть какие-нибудь кровные враги? – спросил он.
      – Нет, – с неохотой ответил мальчик. – Но я не уверен… Я не был в пустыне… – пожав плечами, он помолчал, – очень давно.
      – Как давно?
      – Много лет, – неопределенно ответил он.
      – А сколько же раз в своей жизни ты встречал лето, о древний старец? – улыбнулся лорд Уинтер.
      – Я не знаю, милорд. – Селим сосредоточенно старался вытащить косточку из своей оливки.
      Виконт взглянул на темноволосую голову мальчика. Юный Селим был во многом загадкой для него. Бедуины не носят на себе отметок времени – в пустыне времена года меняются незаметно, если не происходит каких-либо чрезвычайных событий. Но Селим очень хорошо говорил по-английски, с едва заметным акцентом, изредка проглатывая шипящие, и Арден предположил, что леди Эстер, должно быть, посвятила много времени его обучению. Несомненно, мальчик должен знать, сколько времени оставался у нее.
      – Ты умеешь читать и писать? – спросил лорд Уинтер.
      – Да, милорд! – последовал быстрый гордый ответ. – По-английски и по-арабски.
      – Значит, – продолжал Арден, – ты собираешься добраться до Бейрута и стать клерком?
      – Я вовсе не хочу быть клерком. Я хочу… – Мальчик вдруг замолчал.
      – Чего?
      – Не имеет значения, милорд.
      – Пойдем со мной, – неожиданно предложил Арден, удивив самого себя. – У Эль-наср нет кровных врагов, и они платят всем за защиту. В другом случае мне придется каждый раз нанимать нового рафика, чтобы договариваться с разными племенами.
      – Я не хочу быть вашим проводником-посредником, милорд!
      – Почему? Я хорошо заплачу тебе.
      – Потому что тогда я не смогу уйти от вас. Я буду обязан отправиться с вами в лапы самой смерти, а я не хочу умирать.
      – По-твоему, смерть – неизбежный исход? – коротко усмехнулся виконт.
      – Говорят, в красных песках нет воды на протяжении пятнадцати верблюжьих переходов.
      – А-а, но только представь себе, что ты станешь причастным к истории и в будущем прослывешь абсолютно неустрашимым человеком.
      – Вы сумасшедший, – мрачно подытожил Селим. – Я намерен отправиться в Бейрут.
      – Почему, черт побери, тебя так тянет в Бейрут, маленький волк? Или ее светлость воспитала тебя слишком слабым для пустыни?
      – Да, ваше сиятельство, – мальчик с жадностью разжевал оливку и выплюнул косточку, – я ненавижу пустыню.
      – Жаль. Она не одобрила бы такого отношения.
      – Милорд! – Мальчик внезапно обернулся к Ардену и заговорил по-английски: – Вы тайный агент?
      – Нет. Хотя, несомненно, так обо мне можно подумать и о тебе тоже, малыш, потому что в напряженные моменты жизни мы оба сразу же переходим на английский.
      – Тогда зачем вы приехали сюда? Что нужно вам в таком месте?
      Лорд Уинтер обвел взглядом безбрежное ясное небо и лежавшую перед ним пустынную страну.
      – Разве ты не думаешь, что здесь прекрасно?
      – Просто нелепо! – Селим, дрожа, обхватил себя руками. – Ведь вы могли оставаться в Англии!
      – Ты говоришь в точности как моя незамужняя тетушка, – рассмеялся виконт. – Что ты знаешь об Англии?
      – Я знаю, что там все спят в мягких постелях, а не в горах на спине у мула, – ядовито ответил мальчик.
      – А-а, значит, тебя влечет в Бейрут мягкая постель?
      – Мне не нужна мягкая постель в Бейруте. Я хочу…
      Что бы это ни было, но мальчик страстно этого желает, понял лорд Уинтер по напряженному лицу собеседника, и его мечта – отнюдь не что-то обыденное.
      – Золота? – предположил виконт, зная, что все бедуины мечтают о золотых монетах.
      Селим бросил на него гордый смущенный взгляд – странная смесь презрения и интереса. «Однако, – подумал лорд Уинтер, – все, что ты хочешь, мой прекрасный малыш, можно купить за золото».
      – Сколько, по-твоему, будет стоить в соверенах твое сопровождение меня? – поинтересовался лорд Уинтер. – Какова оплата за путешествие в Неджд и обратно?
      Мальчик ничего не ответил.
      – Два породистых верблюда? – предложил Арден. – Я знаю, что в Дамаске их продают за тридцать.
      – Мне не нужны верблюды. – Селим хмуро смотрел в землю.
      – За соверены ты сможешь купить все, что пожелаешь. Скажем, чистокровную арабскую кобылу за сто соверенов.
      – Я не хочу кобылу, – пробормотал мальчик, начиная проявлять заинтересованность.
      – Скажи, что тебе надо, и давай обсудим дело. – Лорд Уинтер поднял брови. – Быть может, нам удастся договориться.
      Селим смотрел на него – точнее сказать, сквозь него, – часто дыша, как будто его мозг производил какие-то сложные вычисления, и глаза его загорелись.
      – Вы заплатите золотыми соверенами? Английскими монетами?
      Лорд Уинтер кивнул и с возросшим любопытством начал быстро перебирать в уме возможные варианты: оплата доктора или колдуна для какого-то больного родственника, выкуп за дорогую невесту, покупка рощи финиковых пальм.
      – Сколько, ваше сиятельство… сколько стоит доехать до Лондона?
      – До Лондона! – Прозвучавшие слова заставили Ардена с изумлением взглянуть на мальчика. – Кого ты хочешь отправить в Лондон?
      – Я сам хочу поехать туда, милорд. – Нежный подбородок Селима застыл, и мальчик опустил голову, так что спутанные волосы упали вперед и скрыли его лицо.
      Во время долгой паузы Зения ощущала себя объектом пристального, критического изучения. Несмотря на резкие манеры лорда Уинтера, она чувствовала, что он в целом относится к своему волчонку вполне терпимо. Но открыть ему, что она женщина, Зения не могла, зная враждебное пренебрежение лорда Уинтера к слабому полу, как и леди Эстер. Только до той поры, пока Зения в его глазах представала бедуинским мальчиком, у нее оставалась надежда, что он будет терпеть ее или даже возьмет под свою защиту. Девушку, вероятнее всего, он мгновенно отдаст на попечение главы ближайшей деревни, который отошлет ее паше, если не отдаст в жены первому попавшемуся мужчине, будь то христианин или магометанин, который заплатит за нее. Можно было бы уйти на север, если бы она могла добраться так далеко, хромая и прося еду, но по дороге ее вполне могли убить или сделать рабыней. В пустыне бедный странник мог бы найти гостеприимство, во всяком случае, на несколько дней, но здесь мятежники и солдаты Ибрагим-паши столь долго обирали землю, что жители ее совсем обнищали. И если бы ей с Божьей помощью удалось добраться до племени Эль-наср, в котором она выросла, Зения оказалась бы там, где ей ненавистно все, и надежда попасть в Англию рухнула бы навсегда.
      А лорд Уинтер… Консулы кланялись бы ему, осыпая его золотыми соверенами по первой его прихоти; корабли прибывали бы по приказанию английского лорда – она видела, как это бывало. Ее собственная мать часто устраивала такое в дни своего могущества, до того как все ее деньги разошлись, а долги накопились. Лорд Уинтер, если бы соизволил, мог бы отправить ее в Лондон.
      – Странное ты дитя, – задумчиво произнес виконт, – но, в общем, твое желание неудивительно. Бедуин, который ненавидит пустыню и великолепно говорит по-английски, – не могу представить себе, к чему готовила тебя твоя хозяйка.
      – Миледи никогда ничего не обещала и не предпринимала, – абсолютно правдиво ответила Зения.
      – Она хотела, чтобы ты поехал в Англию?
      – Я сам хочу поехать туда, – твердо ответила девушка. – Миледи умерла, да пребудет с ней Аллах.
      – Очень правильно, – с насмешкой отозвался лорд Уинтер. – Как я понял из того, что ты говорил, она не хотела, чтобы твоя нога ступила на английскую землю. – Он встал и вскинул на плечо винтовку. – Что ж, мне нет дела до твоего желания, маленький волк. Если ты так мечтаешь увидеть Англию, тогда, ай биллах, ты поедешь туда, но только после того, как проведешь меня в Эр-Рияд и Хаиль и обратно как мой проводник-посредник.
      Зения взглянула на него. Она никогда не посещала Неджд, самое сердце Аравийского полуострова. Все годы, проведенные ею с бедуинами, прошли на горячих равнинах к северо-востоку от Дамаска. У рода Эль-наср, маленькой ветви великого племени аннези, не было ни причины, ни желания пересекать мертвые красные пески на юге. Ни один из тех, кого знала Зения, не присоединялся даже к хаджу в Мекку. Для них южная пустыня считалась фантастической землей, жилищем их предков. Сейчас Эр-Рияд находился во владении жестоких ваххабитских принцев, готовых силой обратить весь мир в ислам. Они ненавидели неверных, но больше всех остальных не выносили христиан и даже отрезали языки простым мусульманам за то, что те пели, ибо их строгие шейхи сказали, что песня может привлечь дьявола. Таковы истории, которые Зения слышала о земле, лежащей за красными песками Нефуд.
      – Ваше сиятельство, – осторожно заговорила она, – если вы отправите меня в Англию, я готов делать все, но сначала я должен увидеть деньги.
      – О-о, вот как? Тогда иди и посмотри на них. Но только если не сможешь добраться до Дамаска и вернуться за четверть часа, сделка не состоится.
      Зения облизнула губы и потупилась, а он усмехнулся при виде ее замешательства.
      – Ну и изобретательный разбойник, – проворчал лорд Уинтер. – Я не ношу с собой сумки, полные монет, специально для молодых головорезов. Вот тебе два соверена, малыш, в залог того, что ты не уйдешь от меня без разрешения и что твоя поездка в Лондон состоится после нашего возвращения. – Неожиданно ему в голову пришла мысль, от которой на его лице заиграла злорадная ухмылка. – Черт побери, я сам отвезу тебя туда. В Суонмире мы будем пить чай с моей матерью, настоящей леди, и вести себя ужасно прилично.
      – Неужели ваша мать, леди, примет меня? – Зения с удивлением посмотрела на виконта.
      – Не сомневаюсь, что она приняла бы самого дьявола, если бы смогла снова заполучить меня в свои лапы. – Легкими шагами он спустился с валуна и протянул Зении руку. – Что скажешь, волчонок? Подойдут нам Неджд и Англия?
      Зения с трудом перевела дыхание. Такой шанс и такой риск! Однако другой возможности у нее нет.
      Немного помедлив, она в ответ протянула ему руку, которую он крепко пожал.
      – Если ты будешь моим спутником, – пообещал он по-арабски, – я отвезу тебя в Англию после нашего возвращения из Неджда.
      Зения встала, оставив пальцы крепко зажатыми в его руке.
      – Пока мы путешествуем, у нас одна судьба, будь мы живы или мертвы, – дрожащим голосом произнесла она обычную клятву рафиков. – Я отведу вас туда, куда вы сказали, и, Бог свидетель, не оставлю вас. – Почувствовав, что он разжимает пальцы, она внезапно сжала его руку. – Господь видит, что вы взяли меня под свою защиту!
      Она произнесла «дакхилак» – другую клятву, которая, если лорд Уинтер принимал ее, возлагала на него ответственность за жизнь девушки.
      Зения взглянула ему в лицо. Сумасшедший английский лорд смотрел на нее и улыбался своей суровой, едва заметной улыбкой. «Он сумеет защитить меня от чего угодно», – подумала Зения, но она боялась его, потому что он смеялся над злыми духами и любил пустыню.
      – Милорд, пожалуйста, – тихо попросила она, – не дайте мне умереть, пока я не увижу Англию.
      – Клянусь Богом и своей честью, Селим, ты под моей защитой, – заявил лорд Уинтер и крепче сжал ее руку. – Я буду охранять тебя ценой собственной жизни.

Глава 4