Глава 2

Явгмот сошел с Тропы Пилигрима и теперь стоял на высокой смотровой площадке. Далеко внизу расстилалась каменистая пустыня. Унылую, бесплодную равнину, покрытую тонким узором протоптанных тропинок, пересекала лишь одна, кажущаяся бесконечной магистраль, соединяющая восемь городов-государств Империи Транов с их столицей Халционом.

Явгмот знал каждый фут этой дороги. Совет Старейшин отменил его изгнание, вызвал из ссылки, потребовал, чтобы он оставил своих товарищей и прибыл в столицу Империи, но при этом совершенно забыл позаботиться о его доставке в Халцион. В кровь стирая ноги на Тропе Пилигрима, он насчитал более сотни воздушных судов, промелькнувших над его головой. Очевидно, зерно и эль считались более драгоценным грузом, чем какой-то помилованный ссыльный.

По большому счету Явгмот ничего не имел против. Молодой – всего лишь тридцати пяти лет от роду, мускулистый и довольно высокий – на голову выше большинства транов, – он мужественно переносил все тяготы путешествия. Его загорелая кожа защищала выносливый организм от испепеляющего солнца, а густая жесткая черная шевелюра образовывала нечто вроде естественного козырька надо лбом. Грязная, изорваннаяit клочья одежда скрывала тело, привыкшее к тяжелому труду и лишениям. Итак, он легко перенес и долгий, изнурительный путь, и оскорбительное пренебрежение Совета. Он привык и к тому и к другому.

Много лет назад Явгмот среди прочих многочисленных практикующих целителей был официально депортирован из страны. Этим изгнанием завершилась гражданская война, развязанная добрую сотню лет назад, война за суверенитет городов-государств. Когда Халцион упрочил свои позиции в качестве столицы Империи, война приобрела характер идеологического противостояния между «изобретателями» и «евгенистами». Первые проповедовали возможность улучшения природы транов путем создания для них больших и лучших машин. Вторые верили в усовершенствование транов как популяции путем изменения их биологических свойств. И те и другие мечтали о совершенстве.

Между истинными «изобретателями» и истинными «евгенистами» открытых конфликтов не возникало. На государственном уровне каждая идеологическая система была представлена политической партией. За «изобретателями» стояла империалистическая элита, за «евгенистами» – республиканская чернь. Когда империалисты одержали верх, а чернь была повержена, из лидеров «евгенистов» сделали козлов отпущения и выслали из страны.

Явгмот и две сотни его последователей в течение пяти лет странствовали среди людей и ящериц Виашино, минотавров и гоблинов, врачуя и изучая многочисленные болезни, уносившие жизни этих существ. За все время изгнания ссыльным «евгенистам» доводилось встречать только отверженных транов: прокаженных и больных лунатизмом. Но и из этого Явгмот сумел извлечь пользу. Опыты над прокаженными помогли ему изучить способность микроорганизмов вызывать инфекционные заболевания.

Совет Старейшин полагал, что ссылка будет достойным наказанием евгенистам за их «нетрадиционный подход к лечению», но это только закалило вероотступников и заставило их совершенствовать свое искусство.

Оказалось, что заболевания и дисфункции у всех живых существ вовсе не были вызваны «злыми духами», «блоками на пути движения энергии» или «лунными циклами». Они были вызваны мельчайшими, невидимыми организмами, которые захватывают тело человека подобно тому, как вражеская армия захватывает город. Заболевания являлись следствием неправильного протекания физиологических процессов в организме. Евгенисты пришли к твердому выводу, что человеческое тело вовсе не было совершенным и функционировало по законам не более загадочным, чем любое производство. Из этого вытекало, что транам не следует более полагаться на целителей и их мошеннические уловки. Строгий научный анализ природы различных живых микроорганизмов, правильное понимание законов функционирования тела, создание эффективных лечебных препаратов должны стать основой разработки абсолютно материалистической концепции усовершенствования расы транов.

И вот настало время, когда Явгмот и его идеи понадобились Совету Старейшин. Великий изобретатель Гласиан гнил и разлагался, как простой прокаженный. Магия нанесла ему только вред. Уже год он слабел, чах и изнывал обездвиженный на больничной койке. Наконец решили призвать отверженного.

Самодовольная улыбка осветила лицо Явгмота. Наконец-то траны поняли, что нуждаются в нем. Теперь, когда они осознали это, он, Явгмот, не упустит своего шанса.

Под ним расстилалась пустыня. Над ним возвышался сказочный Халцион. Тропа Пилигрима соединяла верх и низ. Это был крутой и опасный путь, подобный дороге из ада в рай. Явгмот находился всего в нескольких шагах от рая.

Узкая тропинка заканчивалась у огромных беломраморных ворот, украшенных колоннадой. В глубоких нишах по обеим сторонам высокой арки высились статуи обнаженных мужчин и женщин – рослые и мускулистые, они были образчиками красоты, на которую ориентировалась культура транов.

Явгмот горько усмехнулся. Он изучил человеческие тела вдоль и поперек, он знал их внутри и снаружи, перещупал каждый дюйм человеческих внутренностей. Даже самые здоровые мужчины и женщины не походили на эти образцы.

«Они не только отвергают мои теории, – подумал Явгмот, – они даже не догадываются, как выглядят их собственные тела».

Изящные и одновременно величественные городские ворота приглашали войти внутрь. Широкий порог, выточенный из ослепительно белого мрамора, омывался прозрачной водой. Явгмот оценил этот архитектурный символизм: всякий входящий в город вынужден был пересекать этот поток, как бы смывая с ног пыль нижнего мира, а когда люди покидали город, вода увлажняла их обувь, и к ней прилипала грязь.

– Кому это могло прийти в голову?

– Нам, – донесся до него спокойный приятный голос с противоположного берега символической реки. – Добро пожаловать в Халцион, мастер Явгмот.

Изгнанник поднял глаза и увидел молодую женщину, облаченную в белый балахон, какие носили все члены Совета Старейшин. Церемониальный наряд не шел ей. Пальцы то и дело нервно перебирали широкие неудобные рукава. Бронзовая кожа и выгоревшие на солнце волосы говорили о том, что эта женщина привыкла работать на свежем воздухе. В глазах ее читались раздражение и неловкость оттого, что пришлось облачиться в столь неудобное платье.

– Простите мне мой вид. – Виноватая улыбка осветила ее лицо. – Я только что из лазарета. Я предполагала, вы воспользуетесь воздушным транспортом. Я связывалась с Фоеноном…

Явгмот взмахнул рукой, остановив поток ее слов.

– Поняв, что сначала мне придется переправиться от Ямураа по воде, а затем пройти весь путь до Фоенона пешком, я не стал рассчитывать на великодушие.

Молодая женщина зарделась. Румянец стыда отчетливо проступил сквозь загар.

– Да, я вас понимаю. Примите мои извинения за все причиненные вам неудобства. Но знайте, чтобы добиться окончания вашей ссылки, мне пришлось выдержать не одно сражение. Совет запретил отправлять за вами транспорт и сопровождение.

Явгмот улыбнулся в ответ. Цену своей ослепительной улыбки он прекрасно знал.

– Итак, вы из тех, кто сражался за мое возвращение?

– Да, – нервно усмехнулась женщина. – И единственная; Меня зовут Ребекка.

– Вы Ребекка??? Архитектор пространства Империи! – Явгмот был ошеломлен.

Ребекка снова зарделась. На сей раз клюнув на лесть.

– Вы слышали обо мне?

– Да, вы известная личность даже среди отверженных и прокаженных. – Явгмот взглянул вниз, на течение, разделявшее их. Ребекка стояла на белом мраморе, а он в грязи.

– Это ритуальное омовение, – произнесла женщина и, словно извиняясь, снова смущенно улыбнулась. – Я придумала это, чтобы напомнить всем нам, что мы поднимаемся к чистым небесам из грязи и пыли.

– А что это за люди?

– Это символы… – прервала его Ребекка, – олицетворение Отца и Матери транов.

Явгмот стряхнул пыль с холщового рюкзака и вновь опустил глаза.

– Такой маленькой струйки не хватит, чтобы смыть с меня следы пребывания в миру. Эта грязь забилась мне под ногти и въелась глубоко в кожу. Даже моя кровь на одну часть состоит из грязи…

Ребекка сделала приглашающий жест:

– Проходите. Если я не смогла обеспечить вам транспорт и сопровождение, то, по крайней мере, я могу омыть ваши натруженные ноги.

– Может, Халцион и в самом деле приветствует меня, – тихо прошептал Явгмот, пристально глядя на красивую женщину, согнувшуюся в почтительном поклоне, и вступил в прозрачные воды.

Не обращая внимания на хлынувшую из разбитых пыльных ботинок грязь, Ребекка сняла с прибывшего гостя обувь и принялась массировать мозоли и ноющие от долгой ходьбы косточки. Ее прикосновения были одновременно нежными и настойчивыми. Прохладная вода уносила боль и усталость, а теплые женские руки возрождали силы. На секунду Явгмот опустил веки, и с его губ чуть не слетел стон удовольствия. Открыв глаза, гость стал разглядывать ворота.

– Вы сами занимались обточкой камней?

– Это труд моего мужа, – ответила Ребекка. – Сейчас он болен. Вас вызвали именно для того, чтобы вылечить его.

Явгмот осторожно высвободил ступню из ее рук.

– Ваш муж?

Подхватив грязные ботинки, он ступил на белую мраморную плиту и чуть было не поскользнулся. Ребекка поддержала его за локоть, и он почувствовал, как много силы в ее нежных руках.

– Это моя оплошность. Влажный мрамор становится очень скользким…

– Я понимаю и это иносказание. – Явгмот даже не пытался скрыть ехидной усмешки. – Аутсайдер, каким являюсь я, может войти в столицу только с помощью кого-либо из горожан.

– В противном случае он может приземлиться на свою задницу. Да. Вот такой роскошный символизм, – поддержала шутку Ребекка. – Сюда, пожалуйста. Опирайтесь на меня, пока я не усажу вас в кресло.

– У меня нет выбора.

– Почему же? Есть. Вы можете шлепнуться на пятую точку.

– В такой прекрасной компании этого я себе позволить не могу.

Явгмот оперся на плечо Ребекки, и они наконец прошли под довольно широкой аркой. Казалось, полупрозрачные своды величественного сооружения высечены изо льда. Стены арки изгибались таким образом, чтобы ни один любопытствующий не мог увидеть города, не пересекая порога. И ни один горожанин, желающий покинуть столицу, не мог увидеть внешнего мира, не выйдя за арочный проем. Полого поднимающаяся тропинка напоминала путникам, что им предстоит путь наверх и что идти наверх – это труд. Оставив позади городские ворота, Явгмот позволил себе взглянуть на сказочный и надменный город.

Столица Империи Транов была великолепна. Ее богатые и оживленные районы восемью террасами поднимались к самой высокой точке – западному плато. Мостовые из белого кирпича петляли между трех – и четырехэтажными особняками, сложенными из известняка. Голубая черепица покрывала крыши домов поскромнее.

На самой высокой террасе, приходящейся вровень жерлу вулкана, были возведены минареты с куполами луковицами, изысканные постройки, украшенные тонкими, стремящимися вверх колоннами и изящными стрельчатыми сводами окон. Там располагался огромный стадион, рядом с ним амфитеатр, Дворец Советов и Дворец Правосудия. Библиотеки, архивы, дворцы знати, храмы… Широкая белая стена окружала город. Арочные пролеты вели к пяти аэропортам, где приземлялись торговые воздушные суда.

– Красивый город, – сказал Явгмот. – Словно видение из сна.

– Здание… вот там… с белыми балконами и полукруглыми выступами, поросшими плющом… это и есть лазарет. Именно туда мы и направляемся.

– Я хотел было пошутить, что по форме лазарет очень напоминает груду тарелок, приготовленных для мытья. Но это, по всей видимости… ваш проект?

Ребекка кивнула.

– Вы очень быстро все схватываете. – Она указала на ближайшее к ним самопередвигающееся кресло. Низкое плетеное сиденье крепилось к раме из белых, перекладин. – Мы воспользуемся этим видом транспорта, – сообщила женщина.

– Этим? – Явгмот недоверчиво покосился в сторону хитроумного приспособления. – Я привык ездить на телегах, доверху наполненных навозом.

Ребекка уже устроилась в кресле. Ее широкие белые одежды зацепились за подлокотник, и она в нетерпении рванула материю.

– Держитесь меня, и город ваш.

– Звучит заманчиво, – усмехнулся Явгмот. – Считайте, что я согласен. – Он устроился в кресле рядом с Ребеккой и осторожно опустил рюкзак на специальную подставку для багажа. – Я прихватил с собой все мои скудные приспособления.

– В лазарете есть все, что только пожелаете. – Архитектор посмотрела в небо. – Наша больница очень хорошо оснащена. Я уверена, у них найдется все, что вам может понадобиться…

– Ножи, пилы для костей, кривые иглы, тампоны, пиявки, шунты, опиаты, наркотические средства, спирты… – Видя, как она нервничает, Явгмот ухмыльнулся.

– Впрочем, – продолжала Ребекка, – я рада, что вы захватили свой инструмент с собой. Совсем забыла, что вы пользуете своих больных новейшими препаратами и ставите на ноги собственными методами.

Ребекка легонько прикоснулась к кнопке из драгоценного камня в серебряной оправе, вмонтированной снизу в подлокотник, и путешественники поднялись в воздух. Летающее кресло плавно и бесшумно скользило по воздуху. Ворота остались далеко позади. Внизу мелькали крыши с голубой черепицей и мостовые из белого кирпича.

Явгмот был явно озадачен… и заинтригован.

– И вы еще говорите о моих революционных методах?

– Этот силовой камень заменяет пульт управления.

Нажимая ладонью на всю поверхность кристалла, я поднимаю летательный аппарат в воздух. Чтобы повернуть, я просто нажимаю на одну или другую сторону камня. Чтобы поднять нос или корму, я нажимаю вот сюда.

– А что если пуститься в свободное плавание? – Явгмот убрал руку молодой женщины с кнопки управления. Кресло зависло в воздухе.

Ребекка улыбнулась:

– Это изобретение моего мужа. Вы не можете упасть на землю с небес. Кресло может провисеть в воздухе сколь угодно долго.

– А если откажет кнопка? – поинтересовался Явгмот, когда крыши снова поплыли назад.

– Силовой камень не может отказать.

– Все когда-нибудь начинает отказывать, – скептически пожал плечами Явгмот.

Видя его недоверие, женщина попыталась объяснить:

– Будучи заряженными один раз, они становятся прочнее и тверже алмаза. Это камни совершенной геометрической формы, но, даже если их геометрия будет слегка нарушена, они не потеряют своих свойств.

Явгмот указал на здание лазарета, туда, где копошились рабочие, перепачканные в песке и цементе.

– Там что-то случилось?

Ребекка удивленно взглянула на собеседника:

– Значит, вы уже кое-что слышали о несчастном случае? Ну… какие-нибудь досужие разговоры на дорогах?

– У меня было время, чтобы разобраться в пустых сплетнях… понять, почему меня вызвали в такой спешке…

– То, что произошло… это… невероятно. Неприкасаемый дотронулся до камня, который не успел остыть. Я думаю, кровь изменила свойства этого камня.

– Я слышал, кровь попала на многие камни. Вы избавились от них?

– Ну, вот мы и прибыли, – прекратила неприятный разговор Ребекка, нажала на кнопку, и кресло приземлилось на крыше лазарета.

Подхватив рюкзак с инструментами, Явгмот последовал за спутницей к одной из лестниц.

– Значит, вы все-таки используете их, не так ли?

Внизу сама собой раскрылась дверь, и Ребекка вошла в коридор больницы.

– Прежде чем использовать, мы очистили и проверили каждый камень. Бракованных не оказалось…

– Все дело в том, что вы не знаете, что стало причиной взрыва. – Уверенной походкой Явгмот шел рядом с Ребеккой по слабо освещенному больничному коридору. – Вы даже не знаете наверняка, как, собственно, работают ваши камни. Вы возвели город, который живет за счет источника энергии, принципа работы которого вы не понимаете! И это вы называете магией! Как это умно! А когда ваш магический трюк провалился, вы просто говорите: я должна быть еще более «магичной». Вы только взгляните на ваш изолятор! Да ведь это просто памятник предрассудкам и фарисейству. Вы связали ваши надежды с мошенничеством и плутовством. Неудивительно, что ваш гениальный муж умирает от неизвестной болезни!

Последние слова Явгмот произнес, когда они уже входили в одно из помещений.

Пациент – понуро опустив плечи, он сидел на стуле с колесиками, управляемыми волшебной кнопкой – был невероятно истощен и бледен. Взгляд больных, тусклых глаз скользнул по фигуре Ребекки и уперся в ее спутника.

– Вы, должно быть, Явгмот. А я и есть тот самый гениальный муж, который умирает от неизвестной болезни.

Явгмот разрядил неловкое молчание, повисшее в комнате:

– Больше не умираете:

Уверенным движением он снял с плеча рюкзак, стащил дорожный плащ и швырнул все это на пустую больничную койку, не обращая внимания на пыль, сыпавшуюся с его одеяния. Плеснув в таз воды из кувшина и тщательно вымыв руки до локтей, он извлек из рюкзака маленький нож, набор пинцетов и несколько пузырьков, наглухо заткнутых пробками.

– Больше никакого мошенничества. Я собираюсь докопаться до причины вашего заболевания. Я буду тебя лечить, – твердо сказал Явгмот, неожиданно перейдя на «ты».

Гласиан бросил долгий страдальческий взгляд на жену и тяжело вздохнул.

– Ты должен понять, ты вовсе не спаситель. У нас здесь полно настоящих целителей. Но они уже перепробовали все свои техники и умения. Мы обратились к тебе только от отчаяния. Мы не отказываемся от магии, мы призываем все силы, которые могут помочь нам. Твои так называемые «методы» нам хорошо знакомы. Я был среди тех старейшин, которые голосовали за твое изгнание. Если бы решать приходилось только мне, ты до сих пор маялся бы в своей далекой Ямураа, делая уколы сифилитическим мулам. Но моя жена беспокоится обо мне, а город и Совет не мыслят жизни без меня, так как, по сути дела, я единственный человек, который хоть что-то понимает в устройстве всех инженерных сооружений, которые обеспечивают жизнедеятельность Халциона. Поэтому они готовы обратиться за помощью к кому угодно. А ты, Явгмот… ты всего лишь квалифицированный специалист.

Взгляды мужчин встретились. И ненависть змеей проползла между ними.

– Ты прав только в одном, – продолжал Гласиан. – Я умираю от изнурительной болезни. Я ее раб. И только покорность болезни заставляет меня позволить тебе ковыряться в моем теле. Ты не можешь причинить мне большего вреда, чем смерть, которая скоро придет.

Явгмот закатил глаза и усмехнулся. Его явно раздражала многословность пациента.

– Будь ты сифилитическим мулом, ты бы этого не сказал.

Гласиан скривил рот, откашлялся и произнес:

– Нет, будь я смертельно больным мулом, я бы все равно сказал это.

– Тем не менее мне придется переубедить тебя. Тебя и весь Халцион. – Явгмот присел на корточки возле кресла. – Так… люди в дороге говорили… у тебя повреждение тканей. Я хочу взглянуть.

Глаза Гласиана вспыхнули.

– Дорожные сплетни?

– Вся Империя обеспокоена твоим здоровьем, – постарался загладить неловкость Явгмот.

Эти слова, словно бальзам, смягчили Гласиана, и вспыхнувшая в глазах ярость тут же погасла.

– По сути дела, ты не единственный с такими симптомами. В некоторых городах-государствах подобные заболевания становятся чуть ли не эпидемическими. Инфицированы многие бедные люди. В Пещерах Проклятых, говорят, это распространенное заболевание. Им страдают даже несколько высокопоставленных особ. Но ты национальное достояние, ты единственный такого уровня человек, заболевший этой болезнью. А теперь приступим к осмотру.

– Самая большая язва находится у него на спине, – подсказала Ребекка, торопливо снимая рубаху с плеча мужа.

– Ты можешь согнуться?

– Я не согнусь ни перед кем, – усмехнулся изобретатель. – Скоро ты это поймешь.

– Тогда придется уложить тебя в кровать, – сказал Явгмот, и пациент неожиданно оказался в его руках. Движения доктора были настолько быстрыми и такими уверенными, что у Гласиана не было возможности сопротивляться. Целитель быстро перевернул его на живот и одним рывком сдернул рубашку.

Гласиан лежал на кровати, маленький, беззащитный, задыхающийся. Ребра проступали сквозь мертвенно-серую кожу, сплошь покрытую гнойниками и ссадинами. Только на одной лопатке роились сотни грязных пятен, сочащиеся беловатой жидкостью. У каждого гнойника имелся черный хвостик, который уходил глубоко под кожу.

– Когда это появилось?

– Сразу после того, как в мужа попали камнем, – ответила Ребекка. – Они появились один за другим. Целители не смогли с ними справиться. С каждым днем их становилось больше, и они гноились все сильнее. На животе и левой ягодице есть целые сегменты гнойников.