Глава 1

Шагая под дождем, Карсон находил эту дорогу бесконечной. Когда он, наконец, добрался до сто первой Национальной, он был близок к сумасшествию от страха, ведь прошло уже слишком много времени с тех пор, как эти двое юношей заставили Шеннон влезть в их машину. Он опасался, что эти хулиганы могут избить ее.

Устремившись вперед по мокрому от дождя шоссе, Карсон пытался остановить проходящую машину, потом вторую, третью... Но удобно устроившись в теплом и сухом салоне автомобилисты, чьи лица проносились мимо него в темноте ночи белыми пятнами, сигналили ему, чтобы он посторонился, и проносились не останавливаясь. В том месте, где маленькая горная дорожка вливалась в Национальную, находился небольшой пост. Карсон, хромая, прошел по бетонной платформе и прищурил глаза, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь через залитое дождем окно. Ему казалось, что там висит телефонный аппарат. Он схватил лежавший неподалеку ящик и швырнул его в толстое дверное стекло.

Выло ровно три часа сорок пять минут утра, когда после вызова Карсона Уэнси, помощник шерифа Лос-Анджелеса, повернул к Национальной, чтобы остановиться перед постом. После того, что ему сообщил Карсон, помощник шерифа предпочел позвонить своему шефу и оповестить его о случившемся. Он передал ему это по рации.

Его рапорт был коротким и резким.

– На нас свалилось непростое дело. Немедленно объявить о розыске Джеймс А. Карсон Шеннон. Двадцать лет... рост пять с лишним футов, семьдесят два килограмма... синие глаза... светлая шатенка... Никаких особых примет. Очень красивая. По последним сведениям, она совершенно обнаженная. Ее засунули в багажник старой машины. Марка, выпуск и номер машины неизвестны, и это затрудняет преследование. Машину ведет один из двух негодяев. На вид они несовершеннолетние.

– Вы смеетесь? – резко осведомился начальник патруля.

– Не сейчас, капитан, – запротестовал Уэнси, вытирая с лица капли дождя. – Дело очень серьезное. – Он передал приметы юношей, которые сообщил ему Карсон, и продолжил: – Вот, что сказал тип, вызвавший нас. – Он взглянул на водительские права Карсона и проговорил: – Джеймс А. Карсон, проживает в доме четыреста пятьдесят по Палас Верд. Он ошибся дорогой на юге Вентури и кончил тем, что очутился на сто первой Национальной. Он возвращался из свадебного путешествия. У его машины был трейлер. Короче, когда он заметил, что ошибся, то попробовал вернуться по сто первой Национальной, для чего сделал поворот со старой дороги через Мур-парк, чтобы не разворачиваться на Национальной. Эти малолетки заставили их выйти из машины и залезть в трейлер. "Чтобы не стоять под дождем" – так сказали они. Но как только они оказались внутри трейлера, они взяли бумажник и часы Карсона. Потом негодяи решили, что женщина в достаточной степени аппетитна. Тогда, пока один держал Карсона, угрожая ножом, другой раздел его молодую жену и изнасиловал. Затем то же самое проделал и другой парень. Точно, капитан, один после другого. И они заставляли мужа смотреть на это. Но и этого им, этим ублюдкам, оказалось недостаточно. Когда они получили удовольствие, то решили увезти милашку с собой. Они оглушили мужа, и он потерял сознание. Последнее, что он запомнил, что его жена оказывала сопротивление этим двум мерзавцам, тащившим ее из трейлера.

Прикрыв рукой трубку, Уэнси спросил Карсона, правильно ли он изложил случившееся.

– Все точно, – ответил Карсон.

– Так вот, капитан, – продолжал Уэнси. – Трейлер остался там, в горах. Карсон не смог отцепить от него машину и пошел пешком. Около трех миль от этого места... Все ясно, капитан, мы подождем наших коллег.

В помещении этого маленького поста стояли вращающееся кресло и письменный стол. Карсон упал в кресло и обхватил голову руками. У него пересохло в глотке и сильно болела голова. Он поранил себе руку, разбивая стекло в двери, но все это не имело для него ни малейшего значения. После того что случилось в трейлере у него на глазах, он сомневался, что сможет, как прежде, ходить с высоко поднятой головой.

Происшествие, как ни посмотри, казалось ему невероятным. Карсон с трудом верил в этот кошмар. Такие вещи хороши были для других, но не для него. Про такие случаи интересно читать в журналах и газетах, но такого не должно случаться на самом деле, и именно с ним.

Уэнси повесил трубку, сел на край стола и вновь обратился к Карсону:

– Итак, парень, дела идут неважно, не так ли?

Карсон, не отрывая рук от головы, ответил молчаливым, но отчаянным жестом. Помощник шерифа на минутку вышел и возвратился с медицинским пакетом первой помощи.

– Займемся пока вашей рукой. Кровь течет на пол, а это не дело. – Немного подумав, он добавил: – Говорить вам о вашей жене, как я понимаю, совершенно не хочется. На вашем месте я бы терзался не меньше. Но в настоящее время все необходимые сведения переданы по радио и полиция трех округов принялась за поиски машины.

Не зная, что на это ответить. Карсон прошептал:

– Я вам очень благодарен.

Наступило продолжительное молчание. Пахло горелым маслом. Снаружи доносился шум дождя, барабанившего по крыше, да иногда с шумом проносились запоздавшие автомобили.

Перевязывая руку Карсона, Уэнси спросил:

– Но прежде всего скажите, каким образом и за каким чертом вы очутились на сто восемнадцатой Национальной? Ведь поворот, который ведет на сто первую Национальную, отлично обозначен. Я проезжал там сотни раз.

– Не знаю, – пробормотал Карсон.

Он попытался размышлять логически. Неприятности начались в Вентури. Он остановился, чтобы залить в бак бензин. Было уже поздно. Шеннон устала, он – тоже. Шел дождь, и они торопились побыстрее вернуться домой. Пока служащий наполнял бак бензином; Карсон с Шеннон довольно оживленно поспорили относительно того, убрали ли препятствие на дороге, проходившей около Малибу и Санта-Моники. Шеннон уверяла, что дорога абсолютно свободна, а он в этом сомневался. Что же касается служащего, то он ничего не знал.

Несмотря на протесты Шеннон, Карсон все же настоял на своем: медовый месяц кончился. На следующий день он должен был выйти на работу. И это в первый раз он поехал с трейлером. Беспокоясь о том, что ему придется сделать поворот и что проезд все еще будет загроможден, Карсон хотел выехать на сто первую Национальную и поручил Шеннон следить за знаками, чтобы не проскочить поворот. Когда жена сказала ему об указателе, он повернул.

Карсон объяснил Уэнси, как это произошло.

– Ясно, – буркнул помощник шерифа.

Карсон добавил:

– Как только мы повернули, я понял, что мы ошиблись дорогой.

Он попытался вспомнить... Холодная черная ночь, тяжелая от дождя, превратившего поля в болота, и намокшие оливковые деревья, окаймлявшие дорогу. После потока машин, фургонов, грузовиков, направляющихся на юг или на север, после дороги с весьма интенсивным движением и множеством кафе и мотелей, отлично освещенных, они очутились в темноте и тишине, нарушаемой только ритмическим шумом машины. В свете фар Карсон заметил один из редко поставленных указателей: "Национальная 118". Но перемена декораций пришлась ему по душе. Чуть опустив стекла, чтобы не дать дождю проникнуть в машину, он почувствовал, как тепло и уютно внутри. И как это ни глупо звучит, но только в первый раз после такого серьезного шага, как женитьба, Карсон почувствовал себя по-настоящему наедине с женой. Ему было приятно осознавать, что достаточно протянуть руку, чтобы встретить манящее тело жены.

Уэнси продолжал обрабатывать рану, задавая вопросы:

– Вы знали, что ошиблись дорогой? Но почему же вы продолжали ехать в том же направлении, вместо того чтобы развернуться? Почему?

Карсон вытер губы здоровой рукой. Почему он не развернулся? Теперь это трудно объяснить. Он вспомнил, как тихонько посвистывал за рулем. Без этого трейлера, прикрепленного к машине жестким соединением, который он купил против своей воли, он чувствовал бы себя совсем счастливым. Но с этим придатком в двадцать футов длиной он ощущал себя очень стесненным в движениях. Без этого балласта он, вероятно, развернулся бы и выехал на освещенную дорогу.

"А радости жизни в трейлере? А другие удобства?" – думал Карсон.

Что касается его самого, то он был городским жителем. Он любил чувствовать тротуар под ногами. В общем, Карсон был совершенно доволен своей судьбой. И если он иногда и ссорился с молодой женой или, наоборот, тащил ее в постель, то всегда хотел ощущать добрые стены, отделяющие его от соседей.

Карсон был точен. Этот медовый месяц в общем оказался превосходным, он это признавал. Но если он рассчитывал найти уединенный уголок, то такового он не обнаружил. Потому что трейлер и буксиры не могли себе позволить остановиться где-нибудь, кроме специально отведенных для этого мест. Например, в кемпингах, где все и так забито автомобилями и малейшие детали частной жизни делались достоянием окружающих. Все знали, принимаете ли вы душ, ходите по-маленькому или развлекаетесь с женой.

В небольших дозах это занимательно, но супруги частенько боялись, что соседи могут услышать шум их любовных игр. Или в самый неподходящий момент раздавался стук в дверь: их приглашали принять участие в пикнике или какой-нибудь рыбак звал половить рыбку. В общем, жители кемпинга общительны и любят проводить время в компании, не думая о том, что некоторым парам это может не понравиться.

Тем не менее, Карсон и Шеннон умудрялись уединяться для интимного времяпровождения. При воспоминании об этом Карсон невольно испытывал трепет. И после скромности и недоступности Шеннон во время их досвадебного периода молодая женщина, надев на руку обручальное кольцо, безраздельно отдала себя мужу. Каждый раз, когда он хотел этого, независимо от того, было это днем или ночью.

"Может, я ошибаюсь, но, по моему мнению, было бы гораздо меньше разбитых браков, если бы женщина проводила столько времени в постели, сколько она проводит на кухне", – заявила как-то Шеннон.

Карсон думал, что это были две самые счастливые недели его жизни, конечно, за исключением происшествия на горе... Такие недели должны длиться вечно... А теперь? Что теперь?.. Тут он понял, что испытывает терпение помощника шерифа.

– Послушайте, мой друг, – говорил Уэнси. – Вы провели гнусные четверть часа, я это знаю, и это еще не кончилось. Но я вам задал вопрос. Вы сказали мне, что знали, что ошиблись дорогой, но почему же вместо того, чтобы развернуться, вы продолжали путь по этой незнакомой и неудобной дороге? Почему?

– По правде говоря, я и сам этого не знаю. К тому же, я чувствовал себя неуверенно при езде с трейлером. Я ехал с ним в первый раз. Потом мне не хотелось огорчать жену, упрекая ее в том, что она виновата в этой ошибке.

– Выехав на сто восемнадцатую, до какого места вы доехали?

– До перекрестка дорог, который находился приблизительно в тысяче футов от Мур-парка. По крайней мере так было написано на дорожном указателе: "Мур-парк", и ниже "Национальная сто один, десять миль", и еще стрелка указывала на пересекающую дорогу.

– Эти места я отлично знаю. Дальше...

– Мы остановились, чтобы обдумать, что нам делать дальше. Лично я хотел повернуть обратно, но Шеннон, после того как изучила карту, посчитала глупым делать двадцать миль зря, чтобы достичь Вентури, когда мы находились лишь в десяти милях от сто первой Национальной дороги.

– Следовательно, вы продолжали ехать по старой горной дороге, не так ли?

– Да.

В конторе стало холодно, ветер задувал в открытую дверь, но, вспомнив происшедшее, Карсон вспотел. Раньше ему никогда не бывало холодно. Он работал на пляжах. Работал под дождем, работал изо всех сил и наконец получил место начальника в нефтяной компании в Эль Секундо.

Но эта шоссейка ужаснула его. Дождь усилился. Карсон вспомнил, как он с трудом разбирал дорогу. Менее чем через полторы мили после поворота, шоссе стало подниматься в гору. К концу четвертой мили оно превратилось в кошмар. Кругом огромные лужи. Во время спуска он не стал тормозить из боязни, чтобы трейлер не наехал на машину и не раздавил ее. Во время подъемов машина тащила за собой ужасный груз.

Потом развернулись эти трагические события.

– Откуда появилась машина напавших на вас людей? – поинтересовался Уэнси.

– Я ничего не знаю... В какой-то момент я бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел ее.

– Вы заметили ее марку или год выпуска?

– Нет. Сперва я увидел лишь фары в нескольких десятках футов от себя. Когда я замедлил ход, они сделали то же самое. Я прибавил газ, они также. Они все время держались от нас на одной и той же дистанции.

Тут Карсон вспомнил, что ничего не сообщил об этом жене, не желая ее пугать.

Помощник шерифа продолжил допрос:

– Эта машина показалась вам подозрительной?

– И да, и нет.

– Как это?

– Вначале я старался убедить себя, что это какой-то пьяница, у которого чердак поехал. Вы только представьте – ехать вплотную за трейлером по такой дороге! Или это могла быть парочка, искавшая уединения и поэтому не прибавлявшая скорости. Но, – сознался Карсон, – интуитивно я все время ощущал какую-то грядущую опасность.

Он поднес ко рту забинтованную руку и почувствовал, что она дрожит. Какой же он дурак! Любой негодяй за несколько долларов мог достать себе револьвер или складной нож. Но честный человек не имел права носить оружие для защиты собственности и себя. Он принужден обращаться за помощью к специальным органам. Итак, полное одиночество в два часа ночи... И что самое смешное, Карсон, будучи начальником и кассиром нефтяной компании в Эль Секундо, имел разрешение на ношение оружия. Но это разрешение он использовал только когда ему приходилось иметь дело с крупными суммами денег. Уэнси закрыл медицинский пакет и спросил:

– И сколько это продолжалось? Долго они вас преследовали?

– Более двух миль. После этого дорога перестала подниматься. Мы находились на прямом участке. И тогда эти типы прибавили газу и перерезали нам путь.

Уэнси, который собирался отнести аптечку в полицейскую машину, застыл на пороге и осведомился:

– Они обогнали вас на большой скорости? А когда они заставили вас остановиться и съехать с дороги?

– Это случилось не совсем так. Все произошло после того, как мы проехали щит с указанием объезда.

– В каком месте? – пробурчал Уэнси.

– На возвышении, откуда виднелась Национальная. Несмотря на проливной дождь, я сделал большой крюк и увидел в трех милях от себя фары машин, мчащихся по сто первой Национальной. Потом я доехал до объявления, прибитого к столбу посередине дороги: "Ремонт моста. Объезд по сто первой Национальной". Мне не оставалось иного выхода, как следовать указаниям стрелки. Но это оказалась ловушка! Это не было дорогой. Через девяносто футов от стрелки я совсем завяз и вышел из машины, чтобы посмотреть, куда двигаться дальше, и тогда я заметил машину, которая следовала за нами и недавно нас обогнала. Она загораживала путь, который вывел бы нас на верную дорогу. – Невольно вспомнив эти ужасные события, Карсон ощутил, как сжалось его горло. С большим трудом, он продолжил: – С этого момента оба парня, а им не больше восемнадцати, вышли из своей машины и направились к нам, точнее, ко мне. На них были надеты кепочки, белые трикотажные брюки и куртки из черной кожи с надписью на спине: "Драгун египетский".

– Продолжайте.

– Само собой разумеется, я забеспокоился, но не за себя, конечно, а за жену. Я спросил у них, что им нужно. Тот, который находился ближе, ответил: "Руки вверх!" и приставил лезвие ножа к моему животу, вероятно, чтобы показать, что они не шутят.

– А потом?

– Я отпрянул несколько назад и ударил его кулаком по морде. Он покатился по земле и выронил нож. Пока мы с ним дрались, я крикнул Шеннон, чтобы она закрыла окна и заперла двери в машине. Но прежде чем она успела это сделать, другой молодчик вытащил ее из автомобиля и приказал открыть трейлер и зайти в него, если она не хочет, чтобы он разделался с ней и со мной.

– И она послушалась?

– Да.

– Продолжайте.

– Так мы все оказались в трейлере. Один из негодяев зажег фонарь, который работал у меня от батареи, и велел мне отдать ему бумажник.

– Потом?

– Он взял из бумажника деньги, что-то около сорока долларов, и я подумал, что из-за такой малости они потратили слишком много усилий, – Карсон вздохнул и продолжил: – Другой заявил ему, что это ерунда, но что девицу он находит достаточно аппетитной, и положил руку на воротник ее платья, прибавив, что раз они зря потратили свое время и силы ради несчастных нескольких долларов, они заберут с собой "курочку" в качестве компенсации. Моя жена громко зарыдала и сказала тем типам, что мы проводили свадебное путешествие, и умоляла оставить ее в покое. Но это на них не подействовало. Один из них разорвал на Шеннон платье, бросил ее на кровать и проговорил, обращаясь к напарнику, что он ей покажет, что значит лечь в постель с настоящим мужчиной.

Уэнси все еще стоял на пороге.

– А что делали вы в это время?

– Я стоял с приставленным к горлу ножом и смотрел на все это.

– Вы даже не пытались сопротивляться?

– Я не мог.

– Почему?

Карсон попытался объяснить, почему он поступил именно так, хотя это казалось ему не требующим объяснений. Это не было страхом перед смертью. Ему было гораздо легче умереть, чем присутствовать при такой сцене. Но его смерть не помешала бы изнасилованию Шеннон. И Карсон боялся, что если он вынудит негодяев убить себя, то они потом прикончат и Шеннон, чтобы не оставлять свидетелей преступления. Правда, то, что они сделали до этого, тоже было достаточно скверным, но тогда дело квалифицировалось бы только как вооруженный грабеж. Сейчас бандиты достаточно хитры. Они знают, что если не пролилась кровь, то суд может ограничиться небольшим сроком. Вот по этой причине он и не боролся с этими гаденышами.

Но когда они забрали с собой Шеннон, Карсон убедился, что ошибся в них. Все то время, пока он с ножом у горла смотрел, как насиловали его жену, он говорил себе, что главное – это остаться в живых. Потом он сделает все, чтобы Шеннон позабыла этот позор, и обязательно найдет этих насильников... и... голыми руками...

В течение нескольких секунд ночь, потонувшая в дожде, оживилась. Где-то вдалеке послышались гудки сирен.

Когда полицейская машина остановилась перед постом, дождь неожиданно прекратился. Ночь мгновенно наполнилась шумом и движением. Стало слышно, как резко нажали на тормоза, раздался визг шин по мокрому асфальту. Со стуком открывались и закрывались дверцы машин. Дюжина фар и прожекторов осветила полицейский пост, и около двадцати рослых, одетых в форму и хорошо вооруженных человек вышли из машин.

Раздался шум быстрых шагов по бетонной платформе поста, и инспектор Филипс спросил:

– Ну, так где же он? Где этот тип, жена которого позволила себя изнасиловать?

Еще никогда в жизни Карсон не испытывал более жгучего стыда. В этот момент он задавал себе вопрос, жива ли еще Шеннон?

– М-м-м, – промычал он.

Что касается его, то он предпочел бы быть сейчас трупом.

Глава 2

Затишье длилось недолго. Как только цепочка полицейских машин заняла возвышение и поворот на встречную дорогу, вновь хлынул дождь.

Карсон просил, чтобы его не заставляли сидеть в трейлере, в котором специалисты и техники-лаборанты снимали отпечатки пальцев и искали другие следы преступников. Его посадили в одну из замыкающих полицейских машин, в которой помощник шерифа Гидаш снимал с него официальные показания и печатал их на пишущей машинке.

Карсон повторил ему то, что раньше объяснил Уэнси, и добавил, побагровев:

– Когда второй покончил с Шеннон, они собирались покинуть трейлер, но потом, посоветовавшись, решили увезти с собой мою жену.

– Почему? – осведомился инспектор Филипс.

Через залитое дождем окно Карсон смотрел на освещенный многочисленными прожекторами подъем. Солидные люди с серьезными лицами, в плащах, блестящих от дождя, двигались туда и сюда по небольшому пространству земли. Слышались разговоры по радио и передаваемые распоряжения.

Машина сорок два получила распоряжение обследовать участок до такого-то поста, машина тридцать восемь должна была встретиться с ней, а машине девяносто один нужно было остановить старую машину, которая, как они думали, везла двух молодчиков и молодую женщину и которую заметили на основной магистрали по дороге в Хермозу. Полиция зашевелилась. Теперь, когда было уже, по-видимому, поздно!

– Я вам задал вопрос, – напомнил Филипс.

– Я не понял.

– Ваша жена продолжала плакать?

– Да.

– Они позволили ей одеться?

– Нет.

– Когда они стали тащить ее из трейлера, что сделали вы?

– Я освободился от типа, который угрожал мне ножом и чем-то ударил. – Карсон провел рукой по лицу и продолжил: – Мне кажется, что это была кофеварка. Мы позабыли ее упаковать.

– А что потом?

– Парни вынули ножи и набросились на меня. Они били меня какими-то тяжелыми предметами, пока я почти потерял сознание. Эти предметы показались мне сделанными кустарным способом.

– А почему вы думаете, что они сделали их сами?

– Просто догадка... Я вспоминаю, что мне сразу показалось, что эти предметы сделаны любителями. Вероятно, они вырезали куски кожи, сшили их и наполнили песком или дробью.

– Продолжайте.

– Шеннон пыталась их остановить: она умоляла не убивать меня. Наконец они перестали меня лупить и вытащили жену из трейлера. Приподнявшись, я последовал за ними, ползя на четвереньках. Я видел, как они принудили Шеннон влезть в багажник их машины. В тот момент, когда мне наконец удалось встать, эти ублюдки снова накинулись на меня и снова начали избивать. Когда я пришел в себя, я лежал под дождем, а они исчезли.

– Это произошло около двух утра?

– Около того.

– Сколько времени, вы, по-вашему, находились без сознания?

– Я ничего не знаю. Но если верить часам, то было ровно три часа сорок пять минут, когда помощник шерифа, которого я вызвал по телефону, вошел на станцию.

Прекратив печатать, Гидаш заметил:

– С таким запасом времени они могут находиться сейчас в Сан-Диего или Сан-Обиспо.

– Вполне возможно, – подтвердил инспектор Филипс и добавил: – Но я все же не понимаю, зачем они увезли с собой миссис Карсон. В сущности, после грабежа они должны были удрать. – Он повернулся к Карсону и уточнил: – Вы говорили, что они оба воспользовались ею в трейлере?

– Да.

– И вы даже не пытались ей помочь? – негодующим тоном и с издевкой проговорил Филипс. – А когда они захотели увезти ее вы попробовали им помешать?

– Да.

– Пресса не очень-то будет к вам расположена. Вы это понимаете?

– К черту прессу! – взорвался Карсон. – Я сделал для жены все, что в моих силах. Вы не представляете, как тяжело было оставаться там, все видеть и не быть в состоянии оказать ей помощь.

Инспектор Филипс не спускал с него тяжелого, испытующего взгляда.

– Я сомневаюсь в этом, мистер Карсон. Сколько вам лет?

– Тридцать шесть.

– Вы были на войне?

– Это старая история.

– Я задал вам вопрос.

– Да, был.

– В каких войсках?

– В морской пехоте, и если вы думаете, что я не начал действовать раньше, потому что струсил, то вы глубоко ошибаетесь. Я не трус! Я могу показать вам следы раны, которую нанес мне в живот выстрел японского солдата, не говоря уже о медали за храбрость.

Инспектор Филипс был немолодым человеком, со сдержанными манерами и сединой на висках.

– Никто не упрекает вас в трусости, – мирно произнес он. – Но у вас все же существовала возможность выбирать, и вы сделали свой выбор, мистер Карсон. Как по-вашему, эти парни наркоманы?

– Я так думаю.

– Почему?

Карсон пожал плечами.

– По правде говоря, я не эксперт по наркотикам, но я много читал о действии наркотиков и эффекте, который они вызывают. И мне кажется, что они хватили тогда добрую дозу. Потом они вели себя так, будто находились в трансе. Словно для них не существовало времени. Все казалось им очень забавным. Пока один возился с Шеннон, другой отпускал дикие шутки, которые вызывали у них приступы идиотского смеха.

– Хорошо. Теперь скажите мне, пожалуйста, мистер Карсон, какая у вас профессия?

– Я главный бухгалтер и начальник финансового отдела нефтяной компании в Эль Секундо.

– Хорошее дело?

– Неплохое.

– Я думаю, что через ваши руки проходят, вероятно, огромные суммы денег, так?

– Совершенно верно, – подтвердил Карсон. – Но я не вижу никакой связи между моей профессией и исчезновением Шеннон.

– Я просто поинтересовался, не ограбили ли вас случайно эти два подонка. Вы утверждаете, что содержание вашего бумажника разочаровало их?

– Да.

– Теперь объясните, и хорошенько подумайте, прежде чем ответить, вы совершенно уверены, что никогда не видели ни того, ни другого молодчика на заводах вашей компании или у вашего офиса? Короче, у места вашей работы? Вы совершенно убеждены, что они у вас не работали?

– Абсолютно уверен.

– А миссис Карсон?

– Что?

– Она никого из них не узнала?

– Нет.

– И они напали на вас совершенно неожиданно среди гор?

– В четырех милях отсюда, чтобы быть точным. Столько до того места, с которого они стали следить за нами.

Инспектор Филипс попросил помощника шерифа, сидящего на переднем сиденье машины, передать ему две первые странички показаний Карсона и бросил на них беглый взгляд, после чего продолжал:

– Теперь о другом. Эта доска с объявлением: "Ремонт моста. Объезд по сто первой национальной", которую, как вы утверждаете, вы видели...

– Как это "я утверждаю" – оборвал его Карсон. – Я ее великолепно видел!

– Это обычное официальное объявление?

– Во всяком случае, я принял его за таковое.

– И оно было освещено?

Карсон напряг память.

– Да, – ответил он после некоторого раздумья. – С каждой стороны висело по красному фонарю.

– Но доска с объявлением и оба красных фонаря исчезли, когда вы пришли в себя и спустились на большую дорогу, чтобы вызвать полицию, да?

– Действительно, я не помню, чтобы видел их еще раз, – честно признался Карсон.

Филипс вернул оба листка Гидашу и продолжал:

– Теперь скажите, мистер Карсон, с какого времени у вас имеется трейлер? Мне это необходимо знать для большей ясности.

– Недели две... Я оплатил его стоимость накануне свадьбы и забрал его в день свадьбы.

– Следовательно, вы купили его с расчетом провести в нем ваш медовый месяц во время путешествия?

– Совершенно верно, – произнес Карсон и с горечью добавил: – Вот о чем я теперь сожалею. Зря я купил его! Если бы мы отправились в свадебное путешествие без него и жили бы в отеле "Кэрмел" или даже в Лас-Вегасе, как я предполагал раньше, то ничего такого бы не случилось! Но это Шеннон хотела приобрести трейлер, и она даже на этом настаивала. Она говорила, что первые две недели хочет провести вдали от людей.

– И вы были вдали от всего и от всех?

– На площадках кемпингов, – Карсон обхватил голову руками. – Это не испортило наш медовый месяц, он был восхитителен. Если бы только, – воскликнул он, ударив раненой рукой по переднему сиденью, – я не поверил Шеннон, когда она сказала мне, что необходимо повернуть! Едва только мы повернули, как я сразу смекнул, что ошибся дорогой.

– Когда вы оказались на сто восемнадцатой Национальной, на юге Вентури?

– Да.

Импозантная фигура Уэнси появилась в свете прожекторов. Помощник шерифа в блестящем от дождя плаще подошел к дверце автомобиля и стукнул в окно.

Инспектор Филипс опустил стекло.

– Что случилось?

– Я хочу сказать вам пару слов, инспектор.

– Сейчас, – Филипс открыл дверцу и вышел из машины.

Пока дверца была открыта, Карсон не без иронии обратился к Уэнси:

– Только не рассказывайте мне, что какой-то бдительный полицейский уже задержал машину с обоими прохвостами.

– Мы тут не дурака валяем, – спокойно парировал Уэнси.

– Во всяком случае, двое малолетних гангстеров с голой женщиной в багажнике разъезжают по штату в пять часов утра и это не обращает на себя внимания. Разве это не так?

– Безусловно, – холодно подтвердил Уэнси, – Но старых машин очень много, и трудно выловить из них нужную. Ведь патрулирующие автомобили не знают ни номера, ни марки, ни года выпуска машины бандитов.

Помощник шерифа закрыл дверцу и направился вместе с Филипсом к трейлеру.

Гидаш перестал печатать на машинке и закурил сигарету. Немного погодя, он предложил сигарету Карсону.

– Да, тяжкое дело, парень, – констатировал Гидаш. – Это ужасно для всякого. Я ставлю себя на ваше место, и меня бросает в дрожь.

Карсон взял сигарету и закурил.

– Спасибо.

– Прошло всего лишь пятнадцать дней, как вы женаты?

– Да.

– А вы давно познакомились с женой?

– Не особенно, не больше трех месяцев назад.

– Любовь с первого взгляда?

– Если хотите...

– Где же вы с ней встретились?

– На пляже.

– Эти истории так обычно и начинаются.

– "Возможно", – подумал Карсон. Но не его идиллия с женой. Их встречи не походили ни на одну из тех, что случались у него раньше. Между ними ничего не было, абсолютно ничего, до самой свадьбы. Шеннон была против всякой близости до женитьбы.

"Это унизительно для женщины, – объясняла она ему. – Когда мы поженимся, я буду принадлежать вам, где вы захотите и когда вы захотите. Но это в будущем. До этого времени, мой дорогой, об этом не может быть и речи".

– А ее семья?

– Что семья?

– Хорошо бы предупредить их, – продолжал Гидаш. – На вашем месте я постарался бы как можно быстрее поставить их в известность. Если ей удастся ускользнуть от этих поганцев, то возможно, что стесненная всем происшедшим, она направится прямо к родственникам, а не к вам.