4. Стеклянная стена

За окном вставало теплое, такое знакомое утро. Проснувшись, Кейд несколько минут лежал неподвижно, прислушиваясь к песне реки с одной стороны и щебету птиц с другой.

В Пхеньяне не было птиц. Впрочем, там многого не было. Закурив первую сигарету, он взглянул на дверь передней каюты.

Мими была привлекательной и удивительно милой. Она ему нравилась. Но лучше бы она сидела в Каракасе. У него своих проблем выше головы и нет ни времени, ни желания заботиться о чьей-то брошенной жене. Он подумал, что ни один нормальный мужчина не стал бы вести себя так глупо, как он.

Какой-то находчивый подонок, посланный на тренировочные полеты в Каракас, воспользовался возможностью провести восхитительную недельку. Наверняка дело обстояло именно так. Но Кейду все же не хотелось быть несправедливым. Может быть, обвинять Морана не было оснований. Если парень летал на реактивных самолетах, его могли заслать куда угодно. Служба безопасности умела напускать туман, ему-то это известно. Он слышал, как какое-то крупное начальство вывозило из Неллиса на судах ребят, которые мало-мальски разбирались в самолетах и умели летать на бреющем полете, поражая наземные цели. Куда их отвозили, где тренировали, никто не знал.

И потом трудно было поверить, что нормальный здравомыслящий человек по своей воле бросит такое прелестное создание, как Мими.

Кейд пожалел, что не купил вельбот побольше. Конечно, всегда трудно довольствоваться тем, что у тебя есть. Но он в самом деле впервые обнаружил на своей "Си Берд" серьезный недостаток: чтобы попасть на нос, надо пройти через каюту, в которой спала Мими.

Он спустил ноги на пол и приоткрыл дверь соседней каюты. Измученная всеми передрягами, Мими еще спала. Рубашка и брюки, аккуратно сложенные, лежали рядом на койке. Под простыней ей, видимо, стало жарко, и она сбила ее к ногам. Нож, прибинтованный к ее матовому бедру, выглядел уродливым наростом на ее прекрасном теле.

– Нет, я все-таки ненормальный! – прошептал он себе под нос.

Он притворил дверь так же бесшумно, как и открыл, и вышел на палубу. Река еще была затянута туманом, но он на глазах рассеивался. В этот ранний час из труб многих домов поднимался дым. С полдюжины белых и цветных рыбаков сидели на берегах канала и дамбе с удочками и ловили свой завтрак.

Кейд попытался вспомнить, когда в последний раз завтракал испеченным на углях лещом и кукурузной лепешкой. Он бросил взгляд на бесполезное снаряжение для ловли глубоководной рыбы, на остроги в футлярах возле рулевого колеса. Что бы ему купить обыкновенную удочку с простой леской и набором крючков!

Он взял из задней каюты туфли и брюки, достал из-под подушки пистолет и сунул его в правый карман. Напрасно Джо Лейвел и Токо воображают, что смогут заставить его уйти с реки. Здесь его родина и ему здесь нравится.

Когда он сходил с пирса, в бухту вошел сверкающий катер и остановился неподалеку от берега. Кейд насчитал еще пить или шесть катеров, по виду экскурсионных, оборудованных телефонами. Может быть, Токо расширил свой бизнес и у него теперь есть свой флот? Тогда понятно, почему они с Лейвелом ополчились на него. Зачем им еще одно судно на реке? Но вряд ли причина в этом. Даже заведи Токо Калавич полсотни прогулочных катеров, прибыль от них – капля в море по сравнению с доходом, который ему приносит промысел креветок и устриц.

Побои, обрушившиеся на него при вступлении на родную землю, не поддавались разумному объяснению. В сотый раз он прокручивал в уме вчерашний вечер. Лейвел сказал, что Токо хочет его видеть. Он ответил, что не испытывает никакого желания идти к нему. И Лейвел спустил с цепи Сквида.

Кейд взглянул на часы. Без пяти семь. В девять Токо приходит в свою контору. Ну что ж, надо его там перехватить.

Он пошел по тропинке к старой усадьбе Кэйнов. При дневном свете дом не выглядел таким запущенным, каким показался ему в сумерках. Строгие линии, отличная планировка. Дом был построен еще руками рабов во времена, когда лес ничего не стоил. Открытая веранда под балконом второго этажа была просторнее, чем в нынешних постройках. Трава была скошена, а деревья, посаженные еще его прапрадедом, – подрезаны. Несмотря на почтенный возраст, апельсиновая роща выглядела превосходно.

Он вошел в покосившуюся калитку. И тут же увидел свежее объявление: "Продается. Собственность Токо Калавича".

От негодования он остановился и даже привалился к забору. Дом принадлежал Кэйнам больше ста лет, а сарай – еще больше. Он никому не давал права продавать дом!

"Мерзавец! – подумал Кейд. – Когда пришло сообщение, что я пропал без вести, Токо решил, что я никогда не вернусь!"

Он выкурил подряд две сигареты, привалившись к ограде, глядя на свое старое жилище и вспоминая счастливую пору детства.

Собственно, дом был в отличном состоянии. Заменить несколько досок, покрасить, и он еще послужит нескольким поколениям Кэйнов, если, конечно, его не снесет река – такой угрозе дом подвергался не один раз.

Мысли Кейда внезапно омрачились. Ведь он последний в старом роду Кэйнов! Вполне возможно, что у него не будет детей. Джанис так и не родила, хотя, видит Бог, первый год их совместной жизни они мечтали о ребенке.

Кейд совсем пал духом, словно перед ним выросла стена, на которую он был бессилен взобраться. Вспомнив о Джанис, он тут же перекинулся мыслью на Мими. Но она принадлежала другому. Она была сеньора Джеймс Моран. На мгновение он представил себе, что самолет Морана загорелся в воздухе, но тут же устыдился низости своей фантазии. И вообще Мими для него чужая. Он чувствовал к ней лишь физическое влечение. Морана он ей поможет найти, если это будет в его силах, а потом пожмет ей руку и адью!

Но сперва предстоит встретиться с Токо. Разговор обещал быть любопытным.

Он поднялся на дамбу и пошел на пирс, где стоял его вельбот. Мими проснулась и уже встала. Она была на камбузе и хлопотала у плиты. Он прыгнул на палубу и сунулся на камбуз.

– Привет! – поздоровался он, подавив в себе даже намек на какое-либо недоброжелательство.

Она на секунду подняла глаза на него:

– Доброе утро!

И конечно же именно в эту секунду кофе удрал из кофейника, а ломтик хлеба на вилке, которую она держала над горелкой, обуглился. Она тихонько выругалась про себя по-испански, сняла кофейник и выбросила сгоревший хлеб. При этом обожгла себе пальцы и тут же сунула их в рот.

Он с интересом наблюдал за ней. И вновь не мог не признать, что девушка необыкновенно хороша. Она закатала брюки до колен, и они стали просто модными. Когда она наклонялась, в отвороте рубашки мелькала умопомрачительная грудь кремового оттенка, по сравнению с которой бюст Мэрилин Монро уже не производил никакого впечатления.

– Не смейтесь! – с жаром воскликнула она и выложила подгоревшие гренки на тарелку.

– Вы были ко мне так добры вчера, что я решила попробовать приготовить завтрак. – И снова обратила все свое внимание на миску, в которой что-то размешивала.

– Прекрасно! – воскликнул Кейд.

Он устроился в сторонке, продолжая смотреть на нее. Одна мысль билась в его мозгу: как было бы здорово, если бы у плиты хлопотала Джанис!

Гренки подгорели. В кофейник она насыпала кофе не меньше четверти фунта. С видом средневекового алхимика она превратила яичный порошок в подобие клейстера и теперь собиралась сотворить из него омлет.

Порывисто откинув кудри со вспотевшего лба, она неуверенно сказала:

– Ну, как будто все готово. Выражаясь вашими словами, милости просим! – И окинула критическим взглядом свою стряпню. – Боюсь, что я плохая кухарка...

– Все отлично, просто превосходно! – сказал он.

Чтобы не обижать ее, он положил в рот ложку яичного клейстера и запил его горчайшим кофе. Удивительно было другое: как только Мими улыбнулась, омлет и кофе стали вполне съедобными и даже вкусными.

Мими все же сочла необходимым оправдаться:

– Дело в том, что я никогда этим не занималась. В Венесуэле другие порядки. Там готовит прислуга.

Он откусил гренок.

– У вас состоятельная семья?

Она пожала плечами.

– В Венесуэле у всех есть слуги.

"Кроме индейцев и метисов", – подумал Кейд.

– Что вы собираетесь делать, – спросил он, – если не найдете Морана? Напишете домой, чтобы вам прислали денег, и вернетесь к себе?

На лице Мими появилось выражение тревоги и озабоченности.

– Денег мне не пришлют, даже если я попрошу. Они же не дали мне денег на билет сюда. – Она решительно помотала головой. – Нет, теперь я уже никогда не смогу вернуться домой. Мой отец очень гордый. Теперь я должна сама о себе заботиться.

– В таком случае будем надеяться, что Моран отыщется. Вы слишком красивы, чтобы жить одной, без присмотра.

Мими почувствовала себя польщенной. Она положила руки на затылок и чисто женским движением выгнула грудь вперед.

– Вы считаете меня красивой?

Кейд едва удержался, чтобы не подтвердить это крепким объятием.

– Определенно.

После завтрака она мыла посуду, а он вытирал ее и ставил в шкаф. Атмосфера была совершенно домашняя, и он давно не чувствовал себя так приятна. Но раздражение против Джанис усилилось: ведь все могло быть так хорошо!

Как только на вельботе общими усилиями был наведен порядок, Мими заторопилась на берег.

Кейд пытался задержать ее.

– Человек, на имя которого вы посылали письма для своего мужа, раньше девяти в свой офис не приходит. – И, помолчав, добавил: – И потом сколько я ни старался, я так и не вспомнил ни одного Морана, что жил бы в этих краях.

Она посмотрела на него недоверчиво:

– Вы шутите?

– Нет, я говорю совершенно серьезно.

– Вы знаете этот город?

– Как свои пять пальцев! Знаю здесь каждый риф, каждое болото, каждый островок и заливчик. Дело в том, что я родился тут и жил до восемнадцати лет.

– Я вам не верю, – покачала она головой. – Не верю, что вы не знаете Морана. Вы просто не хотите, чтобы я нашла его.

Нижняя ее губа капризно надулась, она села на стул, сложила руки на коленях, взглядывая время от времени на Кейда из-под длинных черных ресниц.

– О'кей. Возможно, он крупный босс. В конце концов я не был здесь целых двенадцать лет.

Без пяти девять он проверил пистолет, выстрелив в воду.

– Зачем вы стреляете? – всполошилась Мими. – Зачем вам пистолет?

– Старая привычка. Без него ни шагу, особенно тут, в дельте.

Они направились в город. Кейд предпочел бы, чтобы на Мими было платье. На ходу бедра ее, обтянутые брюками, так обольстительно покачивались, что впору было сойти с ума.

– Где ваше платье?

– Сбросила, когда плыла. Оно было очень узкое.

С десяток мужчин и женщин, которых он не видел вчера, останавливали его и поздравляли с возвращением. Что бы ни говорили Токо и Лейвел, жители его родного города искренне радовались его приезду домой.

Утро был жаркое и влажное. Воздух был напоен запахом ила и богатой растительности дельты. Во всем мире нет второго такого места. Он дома и останется здесь.

Когда они свернули на Мейн-стрит, Мими тронула своей маленькой ручкой его локоть.

– Вы долго отсутствовали?

– Двенадцать лет, я уже говорил.

– И ни разу не приезжали домой?

– Ни разу. Я служил в авиации, летал на реактивных истребителях, а два последних года был в лагере для военнопленных на севере от Малу.

Мими сжала его руку.

– Я вам так сочувствую!

Ерунда, конечно, сколько людей говорили Кейду эти слова, но прикосновение пальцев Мими к его руке, интонация, с которой она сказала это, теплый взгляд по-настоящему взбодрили его. Где бы ни находился муж Мими, она будет его ждать, не думая о себе, и встретит его без упреков, с улыбкой на губах и слезами радости. Уж такой ее сотворила природа!

Кейд закурил, оглядывая новый офис Токо. Одноэтажное строение в современном стиле, широкие окна с цветными стеклами. На одном из них надпись: "Фирма Токо Калавич". Кондиционеры его уже не удивили и дорогая мебель приемной тоже. В приемной сидела молодая, нарядно одетая секретарша.

Бей-Пэриш мало изменился, чего не скажешь о Калавиче. Двенадцать лет назад это был чванливый контрабандист, промышляющий наркотиками и тайной переправой через границу иностранцев. Теперь он стал видной персоной, крупным предпринимателем дельты. Черные волосы на висках серебрились. На нем был черный костюм стоимостью не меньше двухсот долларов. На пальце сверкал бриллиант.

Нарядная секретарша провела их в кабинет, и Токо солидно встал из-за своего огромного письменного стола. Он протянул Кейду пухлую белую руку.

– Здравствуйте, Кейд! – сказал он, улыбаясь. – Я слышал, что вы вчера прибыли на новом вельботе. Мне очень хотелось встретить вас и сказать, как я счастлив, что вы вернулись, но, к сожалению, срочно пришлось лететь в Новый Орлеан.

Кейд демонстративно не заметил протянутой руки Токо. Тот без тени неловкости вернулся на свое место, по-прежнему улыбаясь. Но улыбка была уже предназначена Мими.

– А эта очаровательная молодая особа, уж не новая ли миссис Кэйн?

Кейд покачал головой.

– Нет, это миссис Джеймс Моран. Она ищет своего мужа, капитана Джеймса Морана, который оставил ей ваш адрес для передачи писем ему.

– Да, да... – кивнул Токо. – Джим Моран, знаю, знаю... – Он продолжал улыбаться Мими, не сводя своих карих глаз с третьей пуговицы на ее белой рубашке. – Он работал у меня несколько месяцев.

Она робко спросила:

– Он сейчас здесь?

Калавич покачал головой:

– Сказать по правде, я не знаю, где он сейчас. Видите ли, после демобилизации он служил у меня личным пилотом. – Калавич рассмеялся. – Но боюсь, Бей-Пэриш показался ему слишком скучным, и он отправился искать чего получше. – И тут же участливым тоном поинтересовался: – Неужели он вам не сообщил своего нового адреса?

Она покачала головой:

– Нет.

Калавич старался быть галантным.

– Может быть, адрес знает мисс Спенс. Моя секретарша все письма на его имя относила на почту.

Мими обрадовалась.

– А где здесь почта?

Кейд не хотел, чтобы Мими присутствовала при его разговоре с Калавичем.

– Вернитесь немного назад по той улице, по которой мы шли сюда. И ждите меня там.

– Хорошо.

Она улыбнулась Кейду, а потом и человеку за столом.

– Огромное вам спасибо, сеньор!

Калавич проводил ее взглядом до дверей кабинета.

– Очень мила...

Когда дверь за Мими закрылась, Калавич вскинул глаза на Кейда:

– Ну, а теперь скажите, в чем дело? – Он посмотрел на свои руки. – Они что – грязные или заразные?

Кейд подскочил к столу, схватил Калавича за лацканы его шикарного пиджака и правой рукой дал ему в челюсть.

– Это вам за вчерашний вечер! С какой стати Джо Лейвел натравил на меня Сквида?

Калавич достал белоснежный платок, чтобы вытереть кровь в углу рта.

– Вы что, ненормальный? Я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Не вы посылали Лейвела и Сквида за мной к Сэлу?

– Нет.

– Не вы велели Лейвелу предупредить меня, чтобы я убирался отсюда к полудню, иначе Сквид сделает из меня котлету?

Калавич аккуратно сложил свой носовой платок.

– Нет.

– Вранье! Другой вопрос: каким образом на моем доме появилось объявление: "Продается"?

– На вашем доме? – деланно удивился Калавич.

– Я сказал то, что вы слышали.

Калавич покачал головой:

– Но это не ваш дом. Это мой дом. Я был уверен, что она вам написала.

– Кто и что мне должен был написать?

– Ваша жена, то есть ваша бывшая жена, очаровательная блондинка миссис Кэйн.

Кейд почувствовал холод в желудке.

– Джанис была здесь?

Калавич постукивал холеными ногтями по столу.

– Конечно. Как иначе я мог бы купить недвижимость? Полагаю, ничего незаконного в этой сделке нет. Она действовала от вашего имени, как ваш правопреемник.

– Я был в плену, когда она развелась со мной.

– Но она была вашим правопреемником?

– Да.

– В таком случае сделка совершенно законная.

– Вы и землю купили?

Калавич пожал плечами.

– Разумеется, но лишь по ее настоянию. Для чего, скажите на милость, мне нужна земля в этом забытом Богом месте?

Он сунул носовой платок в карман.

– А теперь уходите. Вам выпало пережить много тягот, поэтому я вас прощаю.

Он вышел из-за стола и открыл дверь кабинета.

– Однако не советую вам повторять нечто подобное. Уходите.

Кейд, мгновение поколебавшись, резко повернулся и, пройдя через приемную, вышел на улицу. Мими стояла под дощатым навесом почты. Даже издали можно было заключить, что она плакала.

У Кейда появилось ощущение, что за ним следят. И не Токо. От неподвижного, знойно-влажного, какого-то зловещего воздуха спирало дыхание.

Он пожалел, что не спросил у Калавича, здесь ли еще Джанис.

Во всяком случае, она была здесь и предала его. Калавич был известным сердцеедом. Вполне вероятно, Джанис продала ему не только старый дом и землю. Ему не понравилось, как Токо сказал: "Очаровательная блондинка миссис Кэйн!"

Кейд тяжело дышал. Пистолет в правом кармане натирал бедро. Вот он и повидался с Токо.

Собственно, ничего нового он не узнал. Кроме того, что Джанис приезжала в Бей-Пэриш и, возможно, еще здесь и находится.

Кейд оперся о стену дома, чтобы устоять на ногах. Его охватило такое же отчаяние и растерянность, как тогда, когда он сидел у своего старого дома и испытывал ощущение, будто безуспешно пытается взобраться на стеклянную стену. И только один Бог знает, что скрывается за этой стеклянной стеной.

5. Поиски виновных

По улицам засновали первые утренние покупатели, спешившие на рынок. Кредо местных жителей – делать свое дело и не лезть в чужие дела. Впрочем, как все женщины на свете, и здешние женщины не всегда подчинялись этому незыблемому правилу. Дородная Мамма Салватор, затянутая в корсет и облаченная в черное платье, с большой корзиной на руке, увидев Кейда, тут же остановилась. Ее большие глаза уставились на его разбитый нос и заплывший глаз.

– Что с тобой сделал этот мерзавец, этот негодяй Лейвел! – Негодование ее не знало границ. – В городе творится Бог знает что! Ты чем-то насолил этому подонку?

– Возможно.

Она положила свою пухлую ладонь на его руку.

– Чего они взъелись на тебя, Кейд?

– Не знаю.

Она похлопала его по руке.

– Приходи вечером. Я тебя вкусно накормлю. И если этот сукин сын снова явится и Сэл его не выставит за дверь, я сама его вышвырну.

Кейд закурил.

– Он шериф.

В ее черных глазах сверкнула какая-то мысль, она хотела что-то сказать, но передумала и только повторила:

– Приходи вечером.

И пошла своей дорогой.

Кейд смотрел ей вслед. Мамма тоже на ходу раскачивала бедрами, но не так, как Мими. Она переваливалась с ноги на ногу по-утиному, и это было, пожалуй, даже некрасиво. Нет, в Мамме не было ничего волнующего, разве что для Сэла. Она потрясала не женственностью, а силой и энергией. Кейд не сомневался, что Мамма в самом деле способна вышвырнуть Лейвела из своего заведения. А поднатужится, так и со Сквидом справится. И плевать ей на закон и его представителей! Она прошла через столько бед и испытаний! Ведь это с ее помощью Сэл доставлял на моторке ром, вино, сигареты, минуя акцизные сборы.

Кейд усмехнулся, и на него навалились собственные проблемы.

От сигаретного дыма во рту оставался неприятный привкус. В горле саднило.

Теперь он знал: старый дом больше ему не принадлежит. Новые поколения Кэйнов там жить отныне не будут. Джанис обобрала его до нитки. И самое обидное, что с точки зрения закона ничего предосудительного она не совершила. Когда она таким образом распорядилась его собственностью, она еще была его женой.

У Кейда запылали даже уши при мысли о том, каким способом Джанис удалось уговорить Токо купить у нее дом и землю. Двух мнений здесь не могло быть. Токо был отличным дельцом, он никогда не пошел бы на невыгодную сделку. Джанис использовала свои прелести как дубинку, или как рычаг, или как лестницу. Если у Токо появилось желание познакомиться с ней поближе, то есть в постели, а он не упускал ни одной привлекательной женщины, Джанис заработала не только на усадьбе Кэйнов.

Так вот чем объясняется нескрываемое презрение Калавича и сочувственные взгляды Маммы Салватор! Вот почему Лейвел велел ему убраться из города к полудню!

Калавич понимал, что Кейда в городе быстро просветят, и хотел обойтись без лишних неприятностей.

С чувством глубокого разочарования, полной безнадежности шел он в теки дощатых навесов, тянувшихся над тротуаром...

Но как там дела у Мими?

Она ждала его с безропотным терпением, столь характерным для латиноамериканок.

Всю дорогу на почту девушку провожали восхищенные взоры громкоголосых продавцов устриц, креветок и свежей рыбы, а когда за ней закрылась дверь, все дружно закивали головами и одобрительно зацокали: мужчины по достоинству оценили ее соблазнительную походку, тонкую талию и округлые бедра.

Кейд признался себе, что все его подозрения рассеялись бесследно. Мими просто невозможно было заподозрить в чем-то дурном!

Он надеялся, что ей удалось раздобыть адрес мужа. Ему не хотелось, чтобы она оставалась у него на борту дольше, чем это было необходимо. И дело было не в девушке. Голод его был тлеющим костром, а каждое ее движение, улыбка, смех лишь подливали масла в огонь. Он ни капельки не винил мужчин за то, что они с таким бесстыдством пялили на нее глаза. Если бы он в свое время женился не на Джанис, а на Мими!

Он подошел к девушке, стоявшей возле почты.

– Получила адрес Морана?

Мими кивнула головой, глаза ее блестели.

– Он в Новом Орлеане, живет в отеле. – Она взглянула на клочок бумаги в руке. – Мисс Спенс была так любезна, что все мне написала. Она этого отеля не знает, но, судя по адресу, он в старом французском квартале, неподалеку от "Трактира двух сестер".