Уайт подошел к карте на стене:
      - Итак, две трети пути пройдено, путешествие близится к концу.
      Донахью усмехнулся:
      - Ты говоришь об этом с явным сожалением. Японочка, очевидно, запала тебе в душу. Будь осторожен с ней.
      ВАШИНГТОНСКАЯ "МАГИЯ"
      18 июля 1941 года
      Морской атташе - маленький, одетый со строгим изяществом, в английском духе - усадил Терано и Идэ в кресла у окна, выходившего на Массачусетс-авеню.
      - Представляю, как вы измучились... - атташе покачал головой, смазанной бриллиантином. - Не только физически, но и душевно, круглые сутки в нечеловеческом напряжении. Помню, лет десять назад меня посылали в Рим с одним пакетом. Мы срочно меняли шифры...
      - Я слышал об этой истории, - сказал Идэ. - У морского атташе пропали документы, и ему пришлось...
      - Да, он застрелился. И мне надо было ехать транссибирским экспрессом, потом через Москву и Берлин. Это было ужасное путешествие. Особенно когда ехал по Сибири. Целых десять дней ни одной спокойной минуты. До сих пор вспоминаю и вздрагиваю.
      - В Риме все произошло из-за учительницы языка, - бесстрастным голосом произнес Идэ. - Он мог винить только самого себя.
      Морской атташе пошевелил усиками:
      - А с вами ехали красавицы?
      - Какие-то ехали, - Терано махнул рукой, но нам было не до них.
      Атташе наклонился вперед и шепнул:
      - А Акияма находился далеко от вас?
      - Какой Акияма? - удивился Терано.
      Идэ тоже сделал недоумевающее лицо. Атташе обвел взглядом обоих и шепнул:
      - Не знали?
      - Что случилось? - Терано тоже перешел на шепот.- Я знал Акияма, который работал в Джакарте по линии специальной службы.
      - Он самый. Но это... - атташе сделал многозначительную паузу, - строго между нами. Он ехал с вами на одном пароходе. В числе пассажиров были два американских дипкурьера, они везли почту токийского посольства и харбинского генконсульства. В пути они свели знакомство с двумя очаровательными итальянками из шанхайского ночного клуба и не смогли устоять... Короче говоря, Акияма провел операцию.
      - А кто эти дипкурьеры? - спросил Идэ. - Военные?
      - Нет, чиновники государственного департамента. Среди взятых документов оказались копии нескольких телеграмм, отправленных американским посольством в Токио государственному секретарю. Одна из них довольно любопытная. Относится к началу этого года.
      - А мы не перехватывали ее в свое время? - спросил Идэ. - Наш четвертый отдел...
      - Нет, она нам была неизвестна. Очевидно, прошла по коду, который еще не удалось раскрыть аналитическим путем.
      Морской атташе прошел в соседнюю комнату и открыл небольшой сейф в стене, вынул кожаную папку, извлек из нее листок и передал Терано. Тот прочитал и показал Идэ.
      На листке был напечатан текст телеграммы, переведенной на японский язык:
      27 января 1941 года
      "Из Токио, от посла Гру
      В Вашингтон, государственному секретарю{1}
      Перуанский посланник в Токио сообщил чиновнику нашего посольства о том, что ему удалось узнать не только от японской стороны, но и из других источников о наличии намерения у Японии в случае разрыва отношений с Америкой неожиданно напасть на Пёрл-Харбор, бросив все силы и технику на проведение атаки. Сам перуанский посланник считает эти слухи абсурдными, но тем не менее счел нелишним уведомить о них одного из моих подчиненных."
      Терано покрутил головой:
      - Выходит, что уже пронюхали. Наверно, наши дипломаты выболтали.
      - Ничего страшного. Перуанский посланник не придает этому слуху никакого значения. И сам Гру, по-видимому, тоже не верит. В прошлую субботу германский морской атташе сказал мне, что недавно он имел откровенную беседу с видным американским адмиралом в отставке, близким к Белому дому. Тот заявил: японцы никогда не осмелятся напасть на Пёрл-Харбор - только сумасшедшие могут решиться на это.
      Терано и морской атташе засмеялись.
      - А еще что-нибудь интересное взяли? - спросил Идэ.
      - Докладную записку Гру - его соображения относительно уступок, которые американская сторона могла бы сделать нам. Очень ценный документ. Акияма сделал хорошее дело.
      - Кроме этих итальянок еще кто-нибудь помогал ему? - спросил Терано.
      - Один человек из штата пароходной прислуги. Стюард.
      - Стюард? - переспросил Терано и посмотрел на Идэ. - А какой национальности?
      - Подождите минутку, спрошу, освободился ли посол. Он с утра заперся у себя.
      Морской атташе вышел из комнаты. Терано шепнул:
      - А не тот ли стюард-филиппинец, который был в нашем коридоре? Со сплющенным носом?
      Идэ наклонил голову и со свистом втянул воздух:
      - Я несколько раз замечал, как он ходил взад-вперед по коридору... Мне показалось это подозрительным.
      - Получается, что он наш человек. Ему было приказано помогать Акияма и заодно охранять нас.
      Идэ кивнул головой:
      - А нам об этом не сказали, чтобы мы не успокаивались.
      В дверях показался морской атташе и пригласил Терано и Идэ пройти к его превосходительству.
      Посол, адмирал Номура, несмотря на служебное время, был одет по-домашнему - в ночной халат. Он сидел за массивным столом из черного полированного дерева. Перед ним лежали продолговатые листки шелковистой бумаги, на них были начертаны китайские изречения и стихи - посол занимался каллиграфией.
      Морской атташе подошел к столу и замер от восхищения:
      - Хо-о... изумительно! У вашего превосходительства настоящий сунский стиль!
      Посол поправил очки и прищурил единственный глаз.
      - Ты ничего не понимаешь. Это тебе не покер. Раньше у меня получалось кое-что, а теперь нет силы в росчерках. Не тот взмах кисти. Прошу сесть.
      Посол отставил от себя малахитовую тушницу, положил кисточку на подставку и, шаркая шлепанцами, надетыми на босую ногу, подошел к дивану. Офицеры сели на стулья с высокими спинками.
      - Спасибо вам за труды, - сказал посол и коротко поклонился.
      Терано и Идэ вскочили и, держа руки по швам, согнулись пополам. Посол жестом предложил им сесть.
      - Вы выполнили чрезвычайно ответственное поручение, - начал тихим голосом адмирал, четко произнося каждое слово, - и доставили все в полной сохранности. Завтра уже пустим машинку в ход. Я не верю шифрам министерства иностранных дел. Самые крепкие и надежные шифры это наши, флотские. Скоро японо-американские переговоры вступят в острую стадию. И хорошо, что мы до начала этих чрезвычайно важных переговоров обеспечили безопасность нашей переписки с Токио. Благодарю за отличное выполнение крайне важного задания, за все ваши исключительные старания.
      Посол чуть заметно двинул головой. Офицеры снова вскочили и ответили поклоном. Посол продолжал:
      - Мне только что сообщили, что министром иностранных дел назначен адмирал Тойода. Ему будет очень приятно услышать о заслуге двух доблестных офицеров императорского флота.
      Открылась дверь, и секретарь доложил о приходе католического священника Драута. Посол сказал:
      - Проведи его в комнату рядом с библиотекой. Я переоденусь.
      Терано и Идэ откланялись и прошли в кабинет морского атташе. Японка-горничная принесла виски и сифон с содовой водой.
      Морской атташе плотно прикрыл дверь, затем включил радиоприемник. Передавали репортаж о матче боксеров. Гости устроились на диване около радиоприемника, атташе подсел к ним:
      - Я вам рассказал относительно Акияма. Теперь вы должны поделиться со мной секретами. Как идет подготовка?
      Терано стал рассказывать о состоявшемся 2 июля совещании под председательством императора. Было принято решение ввести войска в Индокитай и готовиться к дальнейшим действиям в южном направлении. Пока воздержаться от нападения на Россию, хотя Гитлер требует этого. Очевидно, после падения Москвы начнется развал советского административного аппарата и командования войск. Турецкий посол в Токио в доверительном порядке сообщил генералу Тодзио о том, что турки готовятся к вводу войск на Кавказ и в район Баку. Квантунская армия начнет в подходящий момент продвижение в глубь Сибири. Сейчас пока лезть в Россию не стоит. Надо сперва разрешить проблему нефти и каучука, то есть проблему Юга.
      Морской атташе сказал:
      - Вчера я был на банкете в шведской миссии. Советник германского посольства сообщил, что бои уже начались на линии Днепра, а группа армий "Север" двинулась на Ленинград.
      Репортаж о боксе кончился. Стали передавать объявления с музыкой.
      - У нас начали готовить карты Ирана, - сказал Идэ. - Для будущего десанта на побережье Персидского залива.
      Морской атташе осушил рюмку и громко вздохнул:
      - И вот в такое время сидишь здесь, перебираешь дурацкие бумажки и шляешься по раутам и коктейль-парти. За мной ходят по пятам шпики из Эф-Би-Ай{2}, ничего не дают делать. Я уже не раз просил отозвать меня. Особенно после истории с Кавабата и Йокоги.
      - А что случилось с Йокоги? - спросил Идэ. - Ведь он опытный работник.
      Атташе провел мизинцем по усикам:
      - Угодил в западню. Ему подсунули матроса с "Пенсильвании". Он завербовал матроса и купил липовые данные о крейсере "Феникс", а когда пошел на следующее свидание, его сцапали и засадили в тюрьму. Только благодаря послу удалось кое-как замять дело.
      - У вас здесь интересная и очень нужная работа, - сказал Идэ. - И на Гавайях - тоже. Там надо приготовиться как следует. Создать агентуру для массированных акций на земле. В нужный момент эта агентура специального назначения сыграет большую роль.
      Атташе внимательно посмотрел на Идэ. Узкая физиономия с холодными, как у ящерицы, глазами внушала доверие.
      - В Гонолулу сидит генконсул Кита, он связан с нами. Очень толковый человек. Ему помогают два офицера флота, прикрывающиеся чужими фамилиями. Скоро у них прибавится работы. Кита будет занят систематическим наблюдением за гаванью и аэродромами. Вы не поехали бы туда?
      Идэ тихо откашлялся в руку:
      - Я с удовольствием, но...
      - Это можно быстро устроить. Посол поддержит меня перед адмиралом Нагано, и вас откомандируют из моргенштаба в наше распоряжение.
      - Мне бы не хотелось ехать на Гавайи в качестве чиновника генконсульства, - сказал Идэ. - За мной будут все время следить. Меня смущает также, что я не знаю местных условий, скудный опыт...
      Атташе остановил его жестом руки:
      - О вашей работе в Бангкоке и Шанхае я слышал. Только на Гавайях придется действовать более мягко. Кое-чего нельзя будет делать...
      Терано тихо рассмеялся.
      - Когда у человека звание мастера дзюдзюцу четвертой степени, наверное, трудно удержаться. - Терано кивнул в сторону Идэ. - У него еще одно достоинство. Как подобает чистокровному кагосимскому воину, у него иммунитет в отношении женщин. Они вызывают у него тошноту.
      Атташе улыбнулся:
      - Значит, вкусы у нас расходятся. Я большой поклонник золотоволосых красавиц. Но я имею с ними дело лишь после того, как они завербованы. А до этого даже не смотрю в их сторону.
      - Где мы будем жить? - спросил Терано.
      - Для вас заказаны номера в "Фэйрфаксе", недалеко отсюда. Только там... - атташе показал на стены и потолок, - ни слова о деле. Где сейчас адмирал Ямамото?
      - Он был в Токио, когда мы уезжали. Уже закончили план атаки, но придется отшлифовать детали, это займет время. И надо провести несколько репетиций.
      Атташе показал головой на дверь.
      - К нашему адмиралу скоро приедет помощник - профессиональный дипломат. Они вдвоем начнут крутить голову Хэллу, будут тянуть до нужного момента. Он повернулся к Идэ. - Итак, будем считать вопрос решенным. Подумаем, под каким соусом послать вас в Гонолулу. Может быть, сперва поедете куда-нибудь в Бразилию или Мексику, чтобы приобрести защитную окраску, и уже потом направитесь на Гавайи. Там такие красотки... Виноват, забыл, что они вас не волнуют.
      - Вы не ответили на один вопрос, - сказал с улыбкой Терано, - это не так важно, но все-таки хотелось бы узнать...
      - Какой вопрос? - атташе тоже улыбнулся. - Насчет девочек?
      - Нет. Кто тот стюард, который помогал Акияма?
      - На пароходе? - Атташе наморщил лоб. - Насколько мне помнится, Акияма говорил, что это был филиппинец, бывший боксер, с перебитым носом.
      Терано и Идэ переглянулись.
      19 июля
      Начальник управления морских операций адмирал Старк положил телефонную трубку. На его одутловатом лице с коротким носом появилась гримаса разочарования:
      - Сборная тихоокеанского флота проиграла сборной армейцев. Счет: пять два. Все шло хорошо до восьмого гейма, и вдруг они два хомрана закатили, мерзавцы.
      Донахью с огорчением покачал головой:
      - Наших тренировал радист с "Энтерпрайза", раньше был в команде "гигантов".
      - Пусть он провалится к черту. Из-за него я проиграл сто долларов генералу Майлсу. - Старк набил трубку. - Так вот... Я сообщил секретарю президента обо всем, а он доложил самому. Молодцы, здорово обтяпали джапов!{3} Насчет награды... - Старк несколько раз пыхнул трубкой. - Вы провели дело настолько секретно, что ради сохранения тайны придется пока воздержаться от награждения всех вас. Примерно через полгода, после каких-нибудь маневров, представим всех к награде... придумаем предлог. Значит, этот код у них называется "пурпуровым"?
      - Да. Пользоваться им будут посольства в Америке, Англии, России, Германии, Италии...
      Старк перебил:
      - Мне уже докладывал об этом Уилкинсон. Перехватом и обработкой телеграмм, идущих по "пурпуровому" коду, будем заниматься мы и армейцы вперемежку: один день мы, другой - они, чтобы обеспечить бесперебойность. Как часто джапы будут менять кодовые таблицы?
      - В четные дни два раза, в нечетные - три.
      - Перехватываемые японские телеграммы будем условно именовать... Старк поднял глаза к потолку и решительно кивнул головой, - "магической информацией"... или просто "магией". Перехватом и расшифровкой "магии" у нас будет ведать отдел разведки скрытой связи. Уилкинсону уже даны указания. Он доложил мне, что непосредственно дешифровкой "магии" будет ведать капитан второго ранга Сэффорд. А ее переводами займется секция переводов капитан-лейтенанта Элвина Крамера. Уилкинсон сказал, что начальник японского направления капитан третьего ранга Макколла уже приступил к формированию группы. Ты будешь состоять при начальнике разведывательного управления. Какие у тебя отношения с Уилкинсоном? В такой максимально доверительной работе надо, чтобы личные отношения между офицерами, посвященными в тайну, были безупречными.
      Донахью пожал плечами:
      - Мы с Уилкинсоном непримиримые враги за биллиардным и картежным столами.
      - Отлично. Но тебе придется быть непосредственно связанным с Сэффордом и начальником японского направления. Как у тебя с ними?
      - Сэффорд - мой однокашник. Макколла я знаю мало. Человек он суховатый, педантичный. Но, говорят, умница.
      - Надеюсь, вы сработаетесь. А в помощь Крамеру в группу лингвистов, которые будут переводить "магию", можно назначить твоего коллегу по операции... этого, как его... Блэка...
      - Нет, Уайта.
      - Какой у него чин?
      - Старший лейтенант.
      - Справится?
      - Он великолепно знает японский, учился в Токио, в университете Кэйо, обладает незаурядными лингвистическими способностями, светлая голова...
      Адмирал оттопырил нижнюю губу:
      - Это не характеристика, а дифирамб. У тебя привычка все преувеличивать. Какие у него недостатки?
      - Недостатки? В упрек ему, пожалуй, можно поставить то, что он по характеру и образу мышления больше штатский, чем военный. Очень добросовестен, повышенно эмоционален, иногда наивно принципиален.
      - Я вижу, что твой дружок стал офицером по недоразумению. Ну ладно, пусть занимается "магией". А ты будешь ведать специальными сводками для чинов высшего командования и Белого дома. - Старк выколотил пепел из трубки в пепельницу и откинулся в кресле. - Ну, как там мартышки? Готовятся? Мне кажется, что мы все-таки преувеличиваем опасность. А?
      Донахью ответил после небольшой паузы:
      - Я беседовал с некоторыми весьма осведомленными людьми в Токио. По их мнению, японцы будут всячески пугать нас, делать вид, что пойдут на все. Но вряд ли решатся на войну.
      - Я тоже так думаю. Если и начнут, то надо иметь в виду короткую схватку. Десять раундов им без нефти не выдержать. Значит, им надо начать с удара, чтобы послать нас в нокдаун. Куда же они должны ударить? Только по Пёрл-Харбору. Но они отлично знают, что в Пёрл-Харборе нельзя атаковать торпедами. Для торпед требуется глубина не меньше семидесяти пяти футов{4}.
      - А в Пёрл-Харборе не больше тридцати, - сказал Донахью. - Для того чтобы напасть на Пёрл-Харбор, японцы должны сперва углубить гавань в два раза.
      Оба рассмеялись. Старк ударил кулаком по кожаной папке.
      - Бог ниспослал нам удачу - мы стащили у японцев машинку и теперь будем регулярно читать "магию". И эта "магия" подтвердит правоту наших предположений относительно дальнейшей политики Токио. Они, конечно, помирятся с нашей помощью с Чунцином{5}, чтобы освободить себе руки для нападения на северного соседа.
      На белом телефоне одновременно с гудением загорелась красная лампочка. Старк взял трубку и, выслушав то, что ему доложили, сказал Донахью:
      - В секторе радиоразведки начали действовать две машинки, сделанные нами по японскому образцу. Быстро управились, молодцы. Уже приступили к перехвату "магии". Приготовь к вечеру первую сводку.
      Донахью вскочил с кресла и щелкнул каблуками.
      26 августа
      Салон красоты был уже закрыт. Отдельных клиенток впускали только через террасу в той половине дома, где проживала Рут Кюн, хозяйка одного из лучших в Гонолулу косметических кабинетов. Этим ходом могли пользоваться только самые почетные клиентки.
      В приемной сидели три дамы. Перед ними на лакированном столике стояли бокалы с ананасным соком и тарелочки с солеными земляными орехами. Дамы ждали вызова в соседнюю комнату - вход в нее закрывала китайская ширма с золотым шитьем.
      - Я рада, что Эрни наконец-то переведут с этой галоши, - произнесла важная горбоносая дама, похожая на верблюда. - И именно на то самое судно, как предсказал хиромант.
      Дама оглянула собеседниц, но они не откликнулись. Очевидно, потрясающая история с переводом ее сына на другой корабль уже была известна всему Гавайскому архипелагу.
      Не дождавшись вопросов, горбоносая вынуждена была сама прервать паузу:
      - Я рада, но в то же время боюсь, что надолго расстанусь с моим мальчиком...
      Ее длиннолицая соседка с тойтерьером на коленях изобразила удивление:
      - Почему? Уезжаете отсюда?
      Выдержав паузу, горбоносая ответила:
      - Нет. "Лексингтон" уйдет, кажется, на Мидуэй. В ноябре.
      Полная дама, курившая сигарету, сказала:
      - Не надо убиваться преждевременно. Марджори тоже боялась, что ее муж окажется в подчинении у своего дядюшки, но все кончилось благополучно.
      - Она имела право ужасаться, - заметила длиннолицая. - Дядя Рональда знаменитый на весь американский флот людоед - питается жаренными в сухарях лейтенантами.
      Из-за ширмы показалась высокая белокурая женщина с массивным бюстом Рут Кюн, хозяйка салона. При виде тойтерьера она вытянула губы и наклонилась к нему, заскрипев корсетом. Песик лизнул ее в щеку. Рут сказала с легким немецким акцентом владелице песика:
      - Вам этот цвет бровей очень идет. Подчеркивает цвет лица.
      - Посмотрим, как оценит это мой магараджа, - ответила длиннолицая. - Он очень строгий критик.
      - Муж - это еще не так важно, - вставила горбоносая. - Надо, чтобы нравилось другим раджам. Когда вернется ваш тиран?
      - В следующую среду.
      Рут стала почесывать песика за ухом. Дамы заговорили о вчерашнем событии в парке Моаналуа, где знатный турист из Европы, испанский маркиз, застал свою супругу со старшим артиллеристом с "Аризона" в положении, не требующем пояснений, и подал жалобу командующему тихоокеанским флотом. Затем стали говорить о капитане третьего ранга Риччи, на которого вдруг свалилось наследство от тети в Каире. По слухам, тетушка нажила состояние не совсем приличным путем. У Риччи состоялась отчаянная пьянка, кончившаяся тем, что два офицера морской пехоты решили взобраться на крышу башни Алоха - их сняли с третьего этажа.
      Беседу прервали вышедшие из-за ширмы массажистки - они пригласили клиенток. Рут чмокнула песика в носик и прошла к себе.
      В столовой сидел ее отец - Бернард Кюн, крупный мужчина с серебристой шевелюрой. Рут поцеловала его в щеку и вопросительно подняла брови.
      - Я пришел, Рутхен, без предупреждения, - Бернард погладил дочь по руке. - Экстраординарные обстоятельства. Сейчас сюда приедет на минутку один джентльмен...
      Рут сдвинула брови и покачала головой:
      - Так не годится...
      - Не беспокойся, деточка. Это местный японский генеральный консул Кита. Ему надо срочно поговорить со мной, а в обычном месте сегодня нельзя. Насчет слежки не бойся. Он заедет сюда только в том случае, если убедится, что за ним нет хвоста.
      - Все равно - очень рискованно.
      - Не волнуйся. - Он улыбнулся. - Как дела с сестрой полковника Флинта?
      - Завтра повезу ее смотреть рыб.
      - В аквариум?
      - Нет, на туристском пароходе со стеклянным дном. Потом меня пригласят к Флинтам на партию маджонга.
      - Что нового?
      - Ничего особенного. Капитан второго ранга Кристофер, по-видимому, получит назначение в Сан-Диего, а "Лексингтон" в ноябре направится на Мидуэй, только что слышала.
      - Кто сказал?
      - Мать лейтенанта Юстеса, который переведен на авианосец с минного заградителя "Оглала".
      Кюн хмыкнул:
      - Это очень интересно. Значит, оба авианосца - "Лексингтон" и "Энтерпрайз" - уйдут отсюда. Но это надо проверить как следует.
      - Кстати, миссис Вандергрифт говорит, что ее муж не будет назначен к своему дяде - вице-адмиралу Лесли. А тот находится на Филиппинах.
      - Вандергрифт плавает на "Хелене"?
      - Нет, на миноносце "Кэссин".
      Раздался тихий звонок. Рут вышла из комнаты и через минуту вернулась вместе с японцем - худощавым, с резко выпирающими скулами, очень подвижным. Рут предложила ему кофе, но он помахал рукой перед носом. Она неслышно выскользнула из комнаты.
      - Беспрерывное наблюдение за рейдом начнем через две недели, - быстро заговорил японец. - А до этого надо будет срочно подготовить те посты, о которых мы говорили. Как дела у вас?
      - Вполне нормально. - Кюн взял карандаш и набросал на бумажной салфетке план. - Посты учредим здесь и на возвышенности Вайанаэ, оттуда просматривается вся гавань.
      - А в Калама?
      - Скоро будет готово. В Раникае уже есть.
      - А на Мауи?
      - Пункт между Ровакула и Балеакала подготовлен.
      Кита удовлетворенно хмыкнул:
      - Особенно важен пост на Мауи. Там надежный человек?
      - Родственник моей жены, немец. Он врач санатория в Кура.
      - Устройте так, чтобы с ним мог держать прямую связь Нисина. Тот самый, которого вы видели в прошлый раз.
      - Помню. - Кюн улыбнулся. - Хорошо, что он похож на гавайца.
      - Вот его запасной телефон. Но по нему надо говорить только кодом. Встречаться с ним можно у китайца-ювелира на Кинг-стрит.
      Кита написал номер телефона и адрес на бумажной салфетке. Кюн прочитал, вынул зажигалку и сжег бумажку в блюдце, затем аккуратно размял пепел кончиком карандаша.
      - Вас привез сюда Нисина? - спросил Кюн.
      - Нет. На нашей машине в таких случаях ездить рискованно. Я приехал на такси. Шофер - японец, мой человек.
      Кита встал. Кюн провел его по коридорчику и открыл дверь на террасу. Кита подошел к машине, стоявшей на другой стороне Калакауа-авеню под пальмами.
      Как только машина двинулась, он спросил у шофера:
      - Что сказал Нисина?
      - Он связался с капитан-лейтенантом Идэ, и тот ждет вас сейчас на горной дороге около виллы Эспинозы за скалой, - четко отрапортовал шофер. Нисина просил иметь в виду, что с прошлой недели около банановой фермы установлен новый пост военной полиции.
      - Идэ хорошо прикрыт?
      - Очень хорошо. Он из Вашингтона проехал прямо в Мексику, достал там мексиканский паспорт на имя Доминго Акино и, приехав сюда, устроился на ананасной плантации. Мексиканец японского происхождения.
      Кита ударил себя кулаком по колену:
      - Вот так они всегда делают. Держали от меня в строжайшем секрете, но потом увидели, что дело хлопотное, и подкинули мне. Хлопоты мои, заслуги их.
      - Нисина сказал, что Идэ приказано работать самостоятельно, но он будет держать связь с вами.
      Кита сердито дернул головой:
      - Значит, будет лезть в мои дела. И мешать...
      Проехав мимо пляжа Вайкики, они домчались до подножия Макапуу, затем повернули обратно и по горной дороге поехали в сторону университетского поселка. На море виднелись огни проходивших пароходов. Со стороны острова Кауаи летел самолет с зеленым и красным огоньками. Оставив позади коттеджи профессоров, машина пошла вверх - в сторону Нууану-Пали. Кита приказал потушить фары.
      Они проехали мимо опытного сада с ореховыми деревьями и плантации сахарного тростника, огороженной колючей проволокой, и остановились у скалы, выступающей на дорогу. Из зарослей папоротника вышел человек. Шофер открыл дверцу, человек проскользнул в машину и, сев рядом с Кита, показал головой на шофера. Кита сказал:
      - Мой связной, он в курсе всего.
      Человек поклонился и назвал себя:
      - Доминго Акино. Идэ.
      Кита ответил поклоном:
      - Мне сообщил о вас Нисина. Связь будем держать через него.
      Идэ откашлялся в руку и подчеркнуто вежливо сказал:
      - Мы будем держать прямую связь. Это санкционировано.
      Кита запротестовал:
      - Это не совсем удобно. Такие встречи сопряжены с огромным риском.
      - Ваши опасения понятны, но все равно мы должны встречаться лично. Не ночью, не так таинственно, как сегодня. Из Японии будут приходить в адрес генконсульства письма от моей матери. Переписка будет касаться ее переезда сюда - это мой личный код. Я стану сам получать письма. Вряд ли американские контрразведчики заподозрят человека, который совершенно открыто среди бела дня будет приходить к вам за письмами, присылаемыми обычной почтой. Предельная хитрость - это отсутствие всякой хитрости.
      Кита сердито промычал:
      - Если они начнут подозревать, я сейчас же прерву связь с вами.
      Идэ пропустил эти слова мимо ушей.
      - Значит, я буду ходить к вам. А они следят за вами?
      - За генконсульством?
      - 3а всеми, и особенно за вами.
      - Мы приняли кое-какие меры. Один секретарь-практикант делает все, чтобы подогревать интерес к себе.
      - Мне сказали в Токио, что вам удалось завербовать крупного джимена{6}, чуть ли не самого Шиверса. Кажется, так зовут начальника местного отдела Эф-Би-Ай?
      Кита фыркнул:
      - Скоро на Гиндзе будут болтать, что я завербовал государственного секретаря Хэлла.
      Идэ тихо сказал:
      - Когда я работал в Шанхае, еще до начала войны с китайцами, нам удалось обработать двух европейцев, работавших в полиции сеттльмента. А потом оказалось, что они были подставлены к нам и дурачили нас.
      - Значит, зона вашей деятельности... - начал Кита, но Идэ с вежливым поклоном перебил его:
      - Ваша работа мне известна. Я не буду мешать вам, мы не будем дублировать друг друга. - Идэ посмотрел в окошко машины. - Поверните назад, я скоро выйду. Мне хотелось бы попросить вас составить список японцев, местных уроженцев, которых можно будет использовать. И не только жителей Оаху, но и других островов. В первую же очередь японцев, проживающих около аэродрома Канеохэ и Соленого озера...
      - Директивы по работе, - прервал его Кита, - я получаю по соответствующей линии. А ваши...
      Идэ повторил:
      - Прошу составить список. Через некоторое время дипкурьер доставит вам нужные распоряжения. И еще прошу. К дочери хозяйки плантации, где я работаю, на днях приезжала одна японка. Недавно я ехал с ней на пароходе из Иокогамы. Судя по всему, она имеет широкий круг знакомств среди американцев и может пригодиться нам. И внешние данные подходящие.
      - Как ее зовут?
      - На пароходе она называла себя Хаями Марико. Слышали о ней?
      - Нет. - Кита повернулся к шоферу: - Абэ, тебе известна такая?
      Шофер уклончиво ответил:
      - Наверное, кто-нибудь знает.
      Идэ продолжал:
      - Я хотел бы познакомиться с ней через кого-нибудь. С вашей помощью. Но сперва прошу собрать о ней сведения. Буду надеяться...
      Посмотрев в окошко, Кита быстро сказал:
      - Вылезайте здесь. За поворотом заправочная станция и казарма, там не показывайтесь. - Он поклонился и сердито буркнул: - Берегите себя.
      - Прошу извинить за хлопоты, которые я вам доставляю, - учтиво ответил Идэ. - Берегите себя.
      Как только машина замедлила ход, Идэ поклонился и выскочил. Машина помчалась в гору - внизу, направо от дороги, показалось море.
      - Он будет здорово мешать мне, - Кита цокнул языком, - довольно бесцеремонный господин. Наверное, потребует, чтобы ему передали Нисина или еще кого-нибудь. И не нравится мне вся эта история с мексиканским паспортом. Может с треском провалиться.
      - Но он опытный, - заметил Абэ, - работал в Шанхае. Нисина сказал...
      - Здесь не Шанхай, болван! - крикнул Кита. - Там на рейде стояли наши линкоры. Никакого риска. Там мог работать любой идиот. - После короткой паузы Кита сказал: - Наверное, придется отдать тебя этому Идэ.
      Абэ повернулся к Кита и жалобно протянул:
      - Лучше кого-нибудь другого...
      - Будешь выполнять только отдельные его поручения. Но ни слова ему о моей работе, слышишь? О том, из какой истории я тебя вытащил, никому не скажу. Понял?