По прочтении сжечь

      Подсев к столику, открыл книгу. Теперь читалось легко, все было понятно. Европейцы добрались до монастыря, им отвели комнаты, угостили вкусным китайским обедом - началась их удивительная жизнь в Шангри-Ла. Терано захлопнул книгу, налил из термоса кипятку в японский глиняный чайник и с наслаждением выпил три чашки зеленого чая.
      10
      - Куросиво сдаст дежурство в семнадцать и снова примет его в час ночи. - Донахью повернулся к профессору Дану. - Задачу, поставленную перед вами, вы знаете. Разобрать механизм, изучить его, сфотографировать все, что возможно, чтобы сделать в точности такую же штуку, которая будет шифровать и расшифровывать так же, как эта. Надо будет узнать, в какой условной последовательности переставляются кодовые таблицы. Но эту систему смены таблиц вы разгадаете, разобрав соответствующую часть машинки. Постарайтесь закончить работу к полуночи, чтобы мы смогли положить чемодан обратно в начале следующего...
      - Мы еще не начали, - перебил его густым басом Дан, - а вы уже понукаете. Не порите горячку.
      - Я вам объясняю ситуацию, а не порю горячку, как вы выразились, строгим тоном сказал Донахью. - Надо положить чемодан обратно как можно скорее. Чем дольше вы будете копаться, тем больше риска. И лучше всего вернуть чемодан во время следующего дежурства того, кто дежурит сейчас. Поэтому надо постараться...
      Бузони поправил очки и сказал подчеркнуто вежливо:
      - Простите, пожалуйста, я не могу работать, когда беспрерывно тараторят. Прошу выйти из каме... из каюты и там трещать.
      - Как вы смеете! - Донахью вспыхнул и мгновенно принял позу боксера. Хотите получить?
      Морнингстар замахал обеими руками:
      - Умоляю, только не сейчас. После - сколько угодно.
      Бузони, низко наклонившись к чемодану, осторожно повернул ключ в замке, подождал, как будто прислушиваясь к чему-то, потом повернул еще раз и кивнул головой. Вытащив ключ - он оказался очень длинным, - Бузони внимательно осмотрел его головку и сказал Морнингстару:
      - Ничего особенного. Такими замками пользовались еще при фараоне Тутанхамоне. Открывайте, только не сразу. Чуть-чуть приподнимите крышку и подержите так, потом дальше.
      - Выкладывать сюда? - Морнингстар показал на белую бумагу, разостланную на полу около шкафа.
      - И обратно кладите в том же порядке, - заметил Донахью. - Если перепутаете...
      - Не мешайте, - огрызнулся Морнингстар. Он открыл чемодан и вместе с Бузони стал вытаскивать вату, которой был обложен большой пакет, обвязанный тесемкой. - Чисто азиатское коварство. На самом чемодане никаких печатей и наклеек, а на этой тесемке наляпаны печати и пломбы.
      Бузони стал разглядывать сургучные печати. Потом пожал плечами и усмехнулся:
      - Азиатский примитив.
      - Не надо быть слишком самоуверенным, - сказал Донахью. - Можно напороться на ловушку, и тогда катастрофа... никак не исправишь. Тут ведь не уголовное дело, речь идет...
      Бузони повернулся к профессору Дану и показал головой на Донахью:
      - Пусть эта балаболка заткнется. Нервирует меня...
      Донахью покраснел:
      - Я руковожу операцией, прошу иметь это в ви...
      Профессор Дан с решительным видом снял пиджак и обратился к Донахью:
      - Категорически и ультимативно рекомендую убраться в... - он произнес крайне непристойное слово, - в противном случае я вас... - добавил он еще более крепкое слово.
      Донахью весь передернулся, но Уайт схватил его за локоть и быстро зашептал:
      - Ради бога, сдержись, сейчас нельзя, умоляю, все пойдет прахом...
      Он оттащил Донахью в угол и усадил на кровать. Бузони и Морнингстар распаковали пакет - вынули папку с кожаной обложкой фиолетового цвета и длинную машинку с двумя клавиатурами. Крист начал фотографировать машинку со всех сторон. Профессор Дан уткнулся в фиолетовую папку. Все работали в полном молчании.
      Морнингстар снял каретку и стал вытаскивать из-под пружин разноцветные провода. Он повернул голову в сторону офицеров. Лицо его было измазано черной и красной красками.
      - Идите сюда и помогайте! - сердито сказал он. - Сидят, как в театре.
      Уайт улыбнулся и, сняв пиджак и галстук, подошел к работающим. Профессор Дан пробурчал:
      - Расселись словно... - из его уст вылетело еще несколько предельно нецензурных слов.
      Донахью дернулся, будто его ударило током. Уайт покачал головой:
      - Вот уж не ожидал, что светило науки, гордость Массачусетского технологического института пользуется таким... экстравагантным лексиконом.
      Профессор поднял голову и рассмеялся. Его морщинистое лицо с мохнатыми бровями стало совсем ребяческим.
      - У нас в институтской команде регбистов всегда говорили так во время тренировок. А потом приносили друг другу извинения. А драться со мной не советую - мои апперкоты смертельны.
      Морнингстар заставил Уайта помогать Кристу - нумеровать сфотографированные части машинки и вести их краткое описание под диктовку Дана и Морнингстара. Донахью взял с ночного столика будильник и, подойдя на цыпочках к профессору, поставил перед ним часы. И так же на цыпочках вернулся на свое место.
      11
      Без десяти минут пять явился Идэ. Он взглянул на чемодан и кивнул головой:
      - Все в порядке?
      Терано откинулся в кресле и засмеялся:
      - Никаких происшествий. Жизнь идет монотонно и безмятежно.
      Идэ включил радио и стал разглядывать чемодан. Потом присел на корточки.
      - Странно... - Он покрутил головой. - Я положил нитку на пол в виде буквы "му", но, кажется, не совсем так... этот завиток был больше. А впрочем... Ты подходил к чемодану?
      - Я ходил по каюте, кружил и подходил к чемодану. Надо было меня предупредить. - Терано улыбнулся. - Или, может быть, проверяешь меня?
      - Нет, пожалуй, так и было. - Идэ отошел от чемодана. - Все-таки следовало бы поставить на нем сургучные печати и пломбы на всякий случай. Но наши решили не привлекать к нему внимания.
      - По-моему, следовало бы кроме этой штуки дать нам еще другие чемоданы с дипломатической почтой. Чтобы замаскировать.
      Идэ не согласился.
      - Если бы дали еще и почту, было бы труднее следить за этим чемоданом. Хорошо, что не дали больше. Все время трясусь за этот чемодан, не могу спать спокойно.
      - Ничего не сделается. - Терано встал и проделал несколько движений фехтовальщика. - Мы преувеличиваем опасность. Никто не знает о нашем багаже. А книжка эта интересная, недаром ею зачитываются в Европе... о том, как четверо белых попали в ламаистский монастырь и что они там увидели. Читал и не мог оторваться... ни на минуту.
      - А я почитаю что-нибудь полегче. О похождениях Миямото Мусаси. - Идэ подошел к столику и вытащил из ящика, книгу в картонном футляре. - Чтобы не заснуть.
      Терано пожелал ему спокойного дежурства и пошел в 22-ю каюту. После обеда он лег спать, проснулся в половине двенадцатого ночи и пошел подышать свежим воздухом. На верхней палубе к нему подошел пожилой американец и спросил по-японски:
      - Когда Гонолулу?
      - Наверно, через четыре дня, - ответил Терано. - Спросите у капитана.
      Американец подошел ближе:
      - Зажигалка есть? Спички?
      Терано похлопал по карманам:
      - Оставил в каюте.
      - Слышали радио, последние новости?
      - Нет.
      - Немцы взяли Рига, окружили русский около Белосток, русский совсем катастрофа.
      Терано кивнул головой и хотел отойти, но американец слегка коснулся его рукава, продолжал, коверкая японские слова:
      - Америка и Япония война нельзя. - Он ткнул себя в грудь. - Мой оффис в Токио, продаю нефть, каучук, покупаю камфара, жемчуг. Америка и Япония...
      Он пожал одной рукой другую - изобразил рукопожатие. Терано снова кивнул головой и быстро отошел. Подозрительный тип. Может быть, нарочно заговорил, чтобы задержать здесь, а тем временем кто-нибудь залез в 22-ю каюту? Наверно, роется там. А у него в кармане другого пиджака записная книжка - там есть запись о том, когда была произведена последняя проверка упаковки "особого груза". Если прочитают эту запись, могут догадаться, что "груз" едет в чемодане, находящемся в 39-й каюте.
      Терано почти бегом направился вниз. Подбежал к двери 22-й каюты, влетел в нее, но там никого не оказалось. Осмотрел угол за диваном, открыл шкаф, полез в карман пиджака - записная книжка на месте, заглянул под кровать все в порядке. Однако тот американец неспроста заговорил с ним. Но с какой целью?
      Посмотрел на часы - надо подкрепиться на ночь. Терано обычно ужинал по-японски. Он позвонил стюарду. Кривоносый филиппинец принес рис в кастрюльке. Терано полил рис зеленым чаем и съел его с консервами сладковатыми мидиями, побегами бамбука и маринованной редькой.
      Зазвенел будильник на ночном столике - без десяти час. Терано пошел на дежурство.
      12
      Морнингстар осторожно закрыл чемодан и подул на него.
      - Вот и все. Хирургическая операция окончена благополучно.
      Он вынул платок, вытер лысину и стал обмахиваться.
      - Без десяти двенадцать. Управились в срок, - тихо произнес Бузони, укладывая инструменты в замшевый футляр.
      Профессор Дан громко крякнул, встал с пола и пошел к умывальнику. Помыв руки, он подошел к Донахью и протянул руку:
      - Прошу великодушно извинить, капитан-лейтенант, за некоторые гиперболические выражения, вырвавшиеся по вашему адресу совершенно непроизвольно. Чистосердечно раскаиваюсь.
      Донахью молча пожал Дану руку.
      - За такую работу мы заслужили ордена, - сказал Крист.
      - Вот именно. - Уайт рассмеялся. - Всех вызовут в Белый дом, президент вручит награды, а в газетах будут напечатаны ваши портреты и подробное описание того, что вы проделали.
      Профессор сел в кресло, закурил трубку и прогудел:
      - Никогда барды и менестрели не будут слагать о нас оды, и ни один пес не будет знать о деяниях наших.
      Таков удел наш. Во мраке творим дела и во мраке растворимся, как призраки.
      - Я сделаю представление, - сухо сказал Донахью. - Может быть, получите отнюдь не призрачные конверты. - Он обратился к Морнингстару: - Сможем сделать точную копию?
      Морнингстар пожал плечами:
      - А почему бы и нет? Устройство переключателя таблиц и перемещения клавишей довольно остроумное, но мы все сфотографировали и набросали схемы. По-моему, вы должны угостить нас шампанским.
      - Правильно, - сказал Дан. - Моя любимая марка Луи Редерер, гран...
      Донахью остановил его:
      - Не торопитесь. Вы свою работу кончили, но самое главное впереди. Надо положить эту штуку обратно. Это самое опасное.
      Бузони повернулся к профессору Дану и показал головой на Донахью и Уайта:
      - Это верно, что на их долю приходится самая рискованная часть операции. Ведь их могут схватить полиц... то есть японцы.
      Профессор вынул трубку изо рта:
      - Зато они получат следующий чин на два года раньше. За них не беспокойтесь. Их не обидят, и они сами себя не обидят.
      Донахью стал ходить по комнате, заложив руки за спину. Часто смотрел на часы, подносил их к уху и встряхивал: идут ли они. Он сильно нервничал. Подойдя к Уайту, спросил шепотом:
      - А вдруг с Пако что-нибудь стряслось? Кто-нибудь из пассажиров задержит его... или он забудет...
      Уайт усмехнулся:
      - Трудновато забыть про пять тысяч долларов.
      Донахью закурил и снова стал ходить по каюте. Профессор вытащил карманные шахматы и стал играть с Бузони. Крист и Морнингстар развалились на диване, задрав ноги на спинки стульев. Крист вскоре захрапел. Бузони сделал мат профессору, и тот произнес несколько энергичных слов. Они начали вторую партию.
      Вдруг стукнули в дверь - три раза. Донахью замер на месте и бросил сигарету на пол. Уайт вскочил:
      - Куросиво пошел дежурить.
      Донахью кивнул головой и, подойдя к чемодану, простонал:
      - А что, если он... не ужинал? Тогда мы погибли.
      Он поднес указательный палец ко рту и закусил его.
      13
      - Добрый вечер, - сказал Терано, входя в каюту.
      Идэ показал на кофейник:
      - Я заварил крепкий кофе. Отгоняет сон.
      - Жалко, что я раньше не догадался. А то сегодня утром... - Терано запнулся, - подумал... есть ли у нас кофе?
      Идэ кашлянул:
      - Я открывал часто иллюминатор и, кажется, немного простудился. Приму сейчас лекарство и снотворное.
      После его ухода Терано налил себе чашку кофе и выпил. Потом выпил вторую. Обезопасил себя с этой стороны - больше никогда не заснет на дежурстве.
      Но беда подкралась с другой стороны. Спустя полчаса после того как он заступил в ночное дежурство, у него начались боли в животе. Сперва покалывало, потом стало схватывать острее и острее.
      14
      - Как только выйдет, пойдешь за ним, - сказал Донахью Уайту, затем приказал Кристу: - А вы встаньте у поворота и, если Уайт подаст сигнал тревоги - поднимет обе руки, - пулей к тридцать девятой, стучите в дверь, затем сюда.
      Уайт прильнул к двери. Началось напряженное ожидание. Донахью стал кружить по каюте, время от времени потирая виски. Профессор Дан, Морнингстар и Бузони начали партию покера.
      Донахью остановился, ударил себя по голове и произнес свистящим шепотом:
      - А что, если... не подействует? И он не выйдет никуда? Я с ума сойду.
      15
      Патентованные пилюли не помогли - они не могли так быстро подействовать. Рези усиливались с каждой минутой. Терано закрыл глаза и скрипнул зубами. Проклятые консервы, это они. Мидии или редька. Наверное, мидии. Он наклонился и прижал руки к животу - не помогало. Помассировал, двигая рукой по часовой стрелке, - стало еще хуже. Он закусил губу и, затаив дыхание, стал считать в уме, но, досчитав до тринадцати, сообразил, что это ни к чему. Схватывало все сильнее и сильнее - терпеть больше было невмоготу.
      Вынув из ящичка листочек тонкой бумаги, смазал его клеем, потом вытащил из кармана пиджака нитку и застыл на месте. Переждав приступ, положил нитку около чемодана и хотел придать ей вид буквы "хо", но раздумал - не было времени. Он вышел из каюты, последним напряжением воли повернулся к двери и наклеил на дверь бумажку. И тут пришлось выдержать новый приступ - на лбу у него выступил пот. Он прижал руки к животу и медленно побрел вдоль кают.
      16
      Уайт закрыл дверь и обернулся:
      - Пошел. Имей в виду: наклеил бумажку.
      Уайт вышел, за ним Крист. Донахью вынул из портфеля листочек, смазал его клеем, в другую руку взял чемодан и, приказав Морнингстару стоять у приоткрытой двери, вышел.
      Спустя минуту он влетел обратно с чемоданом, бросил его с шумом на пол и плюхнулся в кресло.
      - Идите за ними... - сказал он Морнингстару, с трудом переводя дыхание. - Сообщите: операция финита. Все! - Он налил воду из графина и поднес стакан ко рту.
      Профессор подошел к Донахью и поздравил с успешным окончанием дела. Бузони и Морнингстар последовали его примеру. Дверь распахнулась, вошел Уайт. Он посмеивался:
      - Куросиво ругается по-японски тонким голосом и бьет себя, очевидно, по щекам. Слышно в коридоре.
      - А какие у японцев ругательства? - поинтересовался профессор.
      - Могу вас успокоить, профессор, - ответил Уайт. - Японцы на редкость бездарный народ по части ругательств. Им так же далеко до вас, как детской свистульке до тяжелой гаубицы.
      - А где Крист? - спросил Донахью.
      - Крейсирует около клозета, - сказал Уайт. - Наше второе снадобье тоже отлично сработало. - Он вдруг сделал испуганное лицо. - А ты после себя наклеил бумажку?
      - Какую?
      Уайт ахнул и схватил Донахью за руку:
      - Ту са-самую... то-тонкую...
      Донахью шевельнул уголком рта:
      - Я всегда все помню. И не развожу истерики.
      17
      Терано пробежал по коридору, содрал бумажку с двери и, вскочив в каюту, подошел к чемодану. Ниточка лежала на том же месте.
      Он погладил живот, потом похлопал по нему и широко улыбнулся. Напрасные страхи, зачем пугать себя выдуманными опасностями? Кому взбредет в голову лезть в каюту в половине второго ночи? И вообще в это время никого в коридоре не бывает, а особенно в этом тупике. Правда, какие-то двое, по-видимому пьяные, сейчас стояли перед каютой наискосок от клозета, искали что-то в карманах и на полу, наверное, ключ. Но больше никого в коридоре не было.
      Он проглотил еще две пилюльки и сел на диван. Хотел прилечь, но раздумал: опасно. Несмотря на две чашки кофе, можно заснуть. Все-таки он здорово переволновался, а теперь наступит реакция. Боль в животе постепенно утихала. Больше нельзя есть в пути никаких консервов и вообще ужинать по-японски. Не стоит рисковать. Хорошо, что Идэ не узнает об этом случае. И о первом тоже.
      Терано еще раз посмотрел на чемодан. Все обошлось благополучно. Он подумал: "А что, если бы украли чемодан?" У него похолодело внутри от этой мысли.
      18
      Вошел Крист и доложил: японец вернулся в каюту. Профессор Дан хлопнул в ладоши:
      - Ну, теперь можно выпить. Выкладывайте, что у вас есть в погребах. Как насчет коньяка хэннеси экстра? Только чтоб был не моложе семидесяти лет.
      Донахью мотнул головой:
      - Еще рано торжествовать. Самое главное впереди - проявить снимки. А вдруг не получились? Тогда все пойдет насмарку.
      - А ниточка лежала? - тихо спросил Уайт.
      - Лежала. Я ее не сдвинул. - Донахью вынул бумажник и извлек оттуда конверт. - Вручи Пако, расписку не бери. Скажи, что он получит еще.
      Морнингстар покачал головой:
      - Значит, шампанского не будет? Нам можно идти?
      - Идите, - сказал Донахью, - и помогите Кристу. Я не успокоюсь, пока не выяснится, получились ли снимки. Теперь все зависит от Криста.
      Донахью закурил и поставил локоть на стол. Рука его дрожала, и дым от сигареты поднимался зигзагообразно. Крист тряхнул рыжей гривой и провел пальцем по животу:
      - Если плохо получилось, сделаю харакири.
      Донахью брезгливо скривился:
      - Мне нужны отчетливые фотоснимки, а не ваши разрезанные кишки.
      Донахью и Уайт остались вдвоем. Донахью вынул из шкафа бутылку шабли и налил себе и Уайту. Они осушили всю бутылку. Открыли вторую.
      Уже совсем рассвело, когда явился Бузони - как всегда, чинный и строгий - и сообщил, что все снимки получились - ни одного испорченного. Крист не подвел.
      - Садитесь, пейте, маэстро, великолепное вино. - Донахью хлопнул Бузони по спине. - Почему не пришли все? Я уже перестал сердиться. Берите стакан.
      Бузони поправил галстук и одернул пиджак:
      - Спасибо, я не пью. А другие не пришли потому, что пребывают в состоянии крайнего опьянения - все лежат на полу.
      19
      После ночного дежурства Идэ захотелось проветриться. В последние дни у него совсем не было аппетита и часто побаливал затылок. Он поднялся на верхнюю палубу. На ней было довольно много пассажиров. Очевидно, все, кого качка уложила в первые дни рейса, ожили и выползли из кают.
      Широкоплечий миссионер долго разглядывал в бинокль островок, затем сообщил красивой седой даме в зеленом пальто:
      - Это остров Гарднер. На нем, если не ошибаюсь, есть церковь. Смотрите, справа плывет кит, - вдруг закричал он.
      Пожилой американец в темных очках тоже посмотрел в бинокль и безапелляционно изрек:
      - Сразу видно, что ваше преподобие не в курсе земных дел. Этот кит входит в состав американского тихоокеанского флота и вооружен торпедными аппаратами и сорокамиллиметровыми пушками.
      Седая дама взяла бинокль у миссионера.
      - За китом пенится вода, - констатировала она. - Это настоящий кит.
      - Пенится вода потому, что миноносец движется со скоростью сорок узлов, - возразил американец.
      - Марико, идите сюда! - Дама передала бинокль девушке в красном плаще. - У вас нормальные глаза, не пропитанные спиртом. Подтвердите, что это кит,
      - Советую встать на сторону истины, а не болезненного упрямства, сказал американец. - Это явный миноносец, мисс Хаями.
      Девушка рассмеялась:
      - Я ведь немножко близорука. Боюсь, что опутаю. Вы держите пари?
      - К сожалению, нет. - Американец покосился на даму. - А следовало бы.
      Идэ остановился у борта и внимательно оглядел девушку. Судя по имени, японка. А Терано принял ее за кореянку, вероятно, из-за высокого роста. Наверное, гавайская японка - манеры у нее западные, отлично говорит по-английски, без всякого акцента, без труда выговаривает "эль".
      Марико посмотрела в бинокль, опустила его и бросила лукавый взгляд на американца:
      - Из этого миноносца только что брызнул фонтан.
      Миссионер прыснул. Седая дама повернулась к американцу и ласково протянула:
      - Это, наверное, гибрид. Помесь миноносца с китом.
      Американец дернул головой.
      - По этому случаю угостимся гибридом. - Он взял миссионера под руку. Я ставлю джин, а вашему преподобию придется взять вермут. А нашей даме поднесем коктейль... только томатный.
      Дама фыркнула:
      - Я не настолько стара, чтобы пить дурацкие соки. Поднесите мне американский бурбон со льдом.
      Мужчины ушли в бар вместе с дамой. Марико скользнула взглядом по Идэ и заговорила с проходившей мимо толстой японкой.
      Идэ побродил минут десять по палубе и спустился вниз. Он сообщил Терано, что таинственная кореянка оказалась самой обыкновенной гавайской японкой. Зовут ее Марико, а фамилия не то Хаяма, не то Хаями - хорошо не разобрал, потому что фамилию произносил американец. Из подслушанного разговора выяснилось, что она постоянно живет в Гонолулу.
      - Если японка, нам нечего опасаться ее, - сказал Терано.
      - Но она знакома с молодым миссионером и американцем в темных очках. И при мне стала болтать с толстой японкой, кажется, женой нашего вице-консула в Нью-Йорке. Что-то больно общительна.
      - Может быть, она наша... только работает по другому ведомству...
      Идэ пожал плечами:
      - А может быть, зря подозреваем и английского миссионера, и пожилого американца? Они заговаривали с нами и не боятся попадаться нам на глаза. Я думаю, если за нами ведется наблюдение, то это должны делать незаметно.
      - Скорей всего, мы преувеличиваем опасность, - произнес Терано, зевая и потягиваясь. - Не так уж страшна американская разведка, как у нас считают. Возьми эту недавнюю историю в Кобэ. Говорили, что американский консул - один из лучших работников их разведки, а на поверку оказался самой обычной разиней. Мы подсунули ему трех наших и дурачим его уже целый год - кормим дезинформацией. И другие американские разведчики, наверное, недалеко ушли от него. У них нет традиций и опыта. Их разведка, пожалуй, напоминает любительскую спортивную команду.
      - А те шифры, которые имеются у нас в четвертом отделе... их взяли в Кобэ?
      - Не только в Кобэ. Один шифр мы купили в Португалии у помощника морского атташе, В общем, их разведчики... - Терано махнул рукой.
      Идэ усмехнулся:
      - В общем, ты прав. Американские военные пропитаны штатским духом, и вряд ли у них могут быть такие мастера разведки, как у англичан и немцев. Но нам все-таки надо быть настороже, особенно теперь. Если американцы собираются предпринять что-либо против нас, то сделают это к концу путешествия, рассчитывая на нашу усталость и притупление бдительности.
      Терано кивнул головой:
      - Успокаиваться, конечно, нельзя.
      - Лишняя предосторожность никогда не повредит. - Идэ бросил взгляд на чемодан. - Давай теперь и дежурить и отдыхать в этой каюте, а ту совсем закроем. Обезопасим себя на все сто процентов.
      20
      Гонолулу остался позади. Уайт долго смотрел на угасший вулкан, возвышающийся над городом. Потом перешел к другому борту - отсюда был виден остров Мауи с горой Халекала. У самого борта в шезлонге сидела девушка в красном плаще, японка или кореянка, на голове у нее был белый платок. Она читала маленькую книжку. Уайт замедлил шаг и прочитал на обложке имя японского поэта Китахара Хакусю.
      Девушка слегка спустила книгу и взглянула на Уайта. Продолговатые глаза, пухлые губы, маленький аккуратный носик, как у японских кукол. Она улыбнулась уголком рта. Уайт кивнул ей головой.
      - Простате за назойливое любопытство, - произнес он по-японски. - Я люблю японскую поэзию.
      - Наверно, старинных поэтов. Европейцы обычно интересуются только классиками.
      - Нет, я люблю и современных. И не только тех, кто слагает танка, но и тех, кто пишет стихи западного образца. Мне, например, очень нравятся Вакаяма Бокусуй и в то же время такие, как Такетомо Софу и Каваи Суймэй.
      - А я люблю больше стихи. По-моему, танка все-таки ограничивает поэтическую фантазию. Танка вроде сонета, но еще более стеснительна.
      - Вы живете в Нью-Йорке?
      - Нет, я живу с мамой и бабушкой в Гонолулу, учусь в университете. Но сейчас еду в Окленд.
      - Я сперва принял вас за кореянку.
      - Вы наполовину угадали.
      - Наполовину?
      - Мой отец был японец, он умер, а мама моя - кореянка. - Она привстала и поклонилась. - Меня зовут Хаями Марико.
      Уайт присел около нее. Они заговорили о поэзии. Марико сказала, что из американских поэтов любит Флетчера.
      - Его стихи очень похожи на японские. Он, наверное, тоже знал японских поэтов. Вы любите его?
      Уайт наморщил лоб и пошевелил губами:
      - У него есть одна вещица. Она, наверное, переведена на японский. - Он стал читать:
      Обломки на берегу, опавшие листья,
      очертания кровель
      в синеватой дымке
      и ветка сломленной ивы...
      Марико шепотом повторила последние строчки.
      - Это из сборника "Японские эстампы". Там есть очень хорошие стихи.
      - Но больше всех мне нравится... - Уайт сделал паузу и окинул взглядом девушку, - Хильда Дулитл... из той же группы.
      - Она мне немного напоминает Йосано Акико. - Марико слегка покраснела и, отведя глаза в сторону, стала декламировать вполголоса:
      Сказали мне, что эта дорога
      меня приведет к океану смерти,
      и я с полпути повернула вспять.
      С тех пор...
      Она вдруг остановилась. Мимо них прошел коренастый, с подстриженными усиками японец.
      - Он каждый раз смотрит на меня, как удав на кролика, - тихо произнесла Марико. - Он похож знаете на кого? На скупщика живого товара. Наверное, едет в Америку покупать бедных девушек, а потом повезет их в Сингапур... А вы как думаете?
      Уайт пожал плечами:
      - Я не физиономист. Но мне кажется, что он не коммерсант. А смотрит на вас потому, что он, как и всякий японец, обладает врожденной способностью ценить все изящное.
      Марико отвесила легкий поклон.
      - Спасибо. А вы... - она искоса посмотрела на Уайта, - сейчас угадаю. Вы - молодой ученый, преподаватель истории японской литературы в университете, специалист-ориенталист. Да?
      - Вы почти угадали. Я изучаю Японию.
      Они проговорили до обеденного гонга. Две старушки позвали Марико. Они пошли в столовую и заняли места в углу, под щитом гигантской черепахи. Уайт сел рядом с Донахью на противоположном конце стола, где подавали кантонские блюда. После обеда они спустились в каюту. Вскоре пришел Пако и доложил, что японцы поселились в одной каюте, в 39-й, и теперь все время будут вместе.
      - Я правильно тогда решил - сразу же провести операцию, не откладывая. И хорошо, что мы быстро обработали чемодан и вернули на место. Теперь мы уже не смогли бы положить его обратно. Все получилось великолепно.
      Уайт наклонил голову:
      - Но почему они вдруг приняли меры предосторожности? Может быть, заподозрили что-нибудь? Проверили чемодан и догадались?
      Донахью разлегся на диване.
      - Чепуха. Если бы догадались, то не ходили бы по очереди в бар. Просто решили быть осторожными, потому что приближаются к американским берегам. Не надо преувеличивать достоинства японских разведчиков: у них явно дутая репутация. Все эти разговоры о том, что японские шпионы действуют во всю и в Америке, и на Филиппинах, и в южных морях, сильно преувеличены. Мы сами себя пугаем и дезориентируем.
      Уайт покачал головой:
      - А я считаю очень опасным такое отношение к японской разведке. У нее богатый опыт. Уже в пятнадцатом веке в Японии разработали теорию разведки и привели в стройную систему все типы агентурных комбинаций, в том числе и...
      Донахью перебил его:
      - Это все азиатские первобытные приемы. Самурайская разведка вполне соответствовала вооружению самураев - мечу и луку. Все это устарело и может произвести эффект только на тибетских пастухов и каких-нибудь ботокудов.
      - Весь мир знает о том, как ловко работали японские шпионы накануне русско-японской войны.
      - Эту легенду распространили сами русские, чтобы как-нибудь смягчить впечатление от их скандального поражения.
      Уайт покачал головой:
      - Все-таки как просто получилось... Хваленые японские разведчики - и так легко дали себя обыграть.
      - Вся история разведки заполнена такими случаями, - сказал Донахью. Даже самые умные и хитрые разведчики сплошь и рядом остаются в дураках и в свою очередь одурачивают других.
      - На этот раз очко в нашу пользу. Теперь очередь японцев. На чем же они подловят нас?
      Донахью пожал плечами:
      - Если бы боксеры знали заранее, куда их ударят, пришлось бы отменить навсегда этот вид спорта. Вся прелесть разведки заключается в том, что ты не знаешь, какую пакость готовит тебе враг.
      Уайт взял с полочки японскую книжку и стал ее перелистывать.
      - Между прочим, я познакомился с японочкой, - сообщил он. - Она студентка, учится на медицинском, американская подданная.
      - Откуда она?
      - С острова Оаху. Сейчас едет в Окленд к знакомым.
      - Наверняка японская шпионка. - Донахью подмигнул. - Очевидно, ей приказано следить за тобой, А всех толковых шпионов японцы бросили против настоящего противника, противника номер один, то есть против России.
      - По-твоему, Япония не собирается воевать с нами?
      Донахью энергично мотнул головой.
      - Ни в коем случае. И особенно сейчас. Вчера в салоне я слушал радио. Немцы уже полностью разгромили русских в Белоруссии и пошли к Смоленску. Генерал Кроули из Сингапура, с которым я вчера играл в бридж, говорит, что русские сложат оружие через месяц, не позже. И тогда японцы двинутся на Сибирь. Поэтому им надо как можно скорей выбраться из китайской трясины. После паузы Донахью добавил: - Скоро мы начнем с божьей помощью расшифровывать все японские телеграммы и окончательно убедимся в том, что японские генералы повернулись к нам задом и смотрят в сторону Урала.