Идэ дернулся и громко застонал сквозь стиснутые зубы. По его щекам покатились слезы.
      - Держите крепче, - сказал Баллигант солдатам и, вытащив из кармана клочок бумажки, протянул ее Шриверу. - При обыске нашли у него. Не хотел отдавать - орал, будто его режут...
      Издав отчаянный вопль, Идэ лягнул изо всех сил стоящего сзади солдата, выдернул правую руку и бросился на Шривера. Тот отшатнулся и, повалив стул, упал на пол. Идэ подмял его, выхватил бумажку и запихнул в рот, но Уайт успел вырвать половину листочка. Баллигант и солдаты навалились на Идэ и оттащили его в сторону. Японец вдруг перестал сопротивляться, весь обмяк, будто из него выпустили воздух. Его подняли, держа за руки и ворот пиджака, и бросили на стул. Баллигант размахнулся и ударил Идэ по щеке.
      - Не смейте! - крикнул Шривер. - Отойдите в сторону.
      Уайт передал Шриверу клочок. На нем были написаны пятизначные цифры и три буквы QQQ.
      - По-видимому, очень важный документ, - сказал Шривер. - Жалко, что половина пропала. Скажите, Идэ, что тут написано?
      Идэ пошевелил губами, сплюнул кровавую слюну и произнес не разжимая зубов:
      - Такие вопросы японским офицерам задают только идиоты.
      - Не скажете?
      - Нет.
      - Будете отвечать на вопросы?
      - Прикажите, чтобы освободили руки. Я офицер, а не бандит.
      - Не будете буйствовать?
      - Нет. Обещаю.
      Шривер приказал Баллиганту и солдатам отойти на шаг от Идэ.
      - Где Хаями Марико? - спросил Шривер.
      - Наверное, мертва, - спокойно ответил Идэ.
      - Вы убили ее?
      - Я поручил это японцу Абэ.
      - Где он?
      - Не знаю. Он должен был отвезти ее на Вайанаэ и потом закопать в чаще.
      - Зверь! Убийца! - крикнул Уайт и замахнулся, но Шривер схватил его за руку.
      Идэ не шевельнулся. Сидел с закрытыми глазами.
      - Я сейчас спрошу у Кита, - сказал Шривер. - Он, наверное, знал, что Идэ собирается убить Марико.
      - А он скажет? - спросил Уайт.
      - Скажет. - Шривер повернулся к Баллиганту: - Уведите его в комнату напротив. Не спускайте с него глаз. На вашу ответственность. - Он кивнул солдатам: - А вы встаньте в коридоре перед дверью.
      - Не убежит, - буркнул Баллигант. - А если побежит, пристрелю.
      Он увел Идэ из комнаты. Тот двигался, как кукла, не сгибая ног.
      - Я поговорю с Кита, - сказал Шривер, - постараюсь еще что-нибудь узнать, Потом вы с Зигмундом снова поедете искать.
      Он вышел в соседнюю комнату. Уайт стал ходить из угла в угол. Где-то включили радио - играли на гавайской гитаре. Громко запел мужчина. Затем стали передавать последние известия. Вдруг за дверью послышался громкий топот, грохот опрокидываемых стульев, крики, хлопанье дверей. Уайт подбежал к окну - во дворе никого не было, стояли пустые машины и грузовики.
      Дверь распахнулась, на пороге показался Баллигант. Он держал руку, обвязанную платком, у лба. Из соседней комнаты выбежал Шривер. Баллигант махнул рукой и прохрипел:
      - Выбросился... на скалу...
      Шривер схватился за голову: - Жив?
      Баллигант покачал головой и что-то пробормотал, Шривер оттолкнул его и выскочил из комнаты. Баллигант бросил взгляд на Уайта, потом на дверь, ведущую в комнату, где находился Кита, и вышел в коридор.
      Шривер вскоре вернулся и бессильно опустился на стул.
      Идэ выбросился из окна, стукнулся головой о выступ скалы, скатился по каменистому склону к берегу и умер, не приходя в сознание. Непонятно, как он мог так быстро подбежать к окну, перед которым были нагромождены столики и табуреты, вскочить на подоконник, поднять тростниковый полог и открыть окно.
      - А где Баллигант? - спросил Уайт.
      - Я приказал найти его и привести сюда. - Шривер пошарил в кармане и вытащил клочок бумажки. - Надо будет расшифровать эти цифры. И эти три буквы в конце.
      - Может быть, насчет Марико?
      - Нет, наверное, о более секретных вещах. Поезжайте немедленно в сторону Вайанаэ, там бамбуковые заросли. С вами поедут сержант Астемборский и три солдата морской пехоты. Постарайтесь разыскать убийцу.
      - Надо найти Марико! - Уайт побежал вниз.
      В машине его ждал сержант Астемборский. В другой машине сидели солдаты с автоматами и лопатами.
      8
      - Дуй прямо к старым казармам третьей роты! - приказал шоферу Астемборский. - Потом поверни налево после лужайки, помнишь, где весной сенатора укусила обезьяна. Только не свались в темноте куда-нибудь. Посмотрев на Уайта, он энергична тряхнул головой. - Найдем обязательно, старший лейтенант, все будет хорошо. Богоматерь поможет, вот увидите.
      Он щелкнул пальцем по кобуре и стал подробно рассказывать об одном из своих предков - Збигневе Астемборском, который прибыл в Америку вместе с Костюшко и сражался в войсках Вашингтона. У Збигнева тоже украли невесту, но он догнал разбойников, спас девушку и женился на ней.
      Свое повествование, немного смахивавшее на сюжет ковбойского фильма, сержант закончил фразой:
      - И вашу невесту тоже найдем, и всех бандитов, - он ударил кулаком по кольту, - перебьем, как фазанов. Вот увидите.
      Проехав мимо виллы бывшей киноактрисы, машина свернула на нижнюю дорогу и спустя минут двадцать оказалась в японском поселке.
      Сержант и солдаты выскочили из машин и побежали, освещая дорогу электрическими фонариками. Большинство домиков лишилось хозяев - японцев уже увезли, - всюду валялись обломки мебели, старые чемоданы, осколки посуды. В поселке остались только корейцы, служившие у японцев. Их подняли с постели и стали расспрашивать. Один из них вспомнил, что позапрошлой ночью в лесу около ананасной плантации стреляли.
      Уайт решил проехать на плантацию. Она находилась близко. Пришлось разбудить хозяина плантации, толстого китайца, и его служащих. Все они заявили в один голос, что никаких выстрелов не слышали и никаких подозрительных людей не видели.
      - Давайте поищем в бамбуковом лесу за плантацией, - предложил сержант.
      Уайт упавшим голосом ответил:
      - Боюсь, Идэ сказал правду... Ее закопали где-нибудь.
      Сержант махнул рукой:
      - Она жива и ждет вас!
      Уайт взял у сержанта записку с номерами телефонов и позвонил из конторы плантации Шриверу. Тот сообщил: Кита знает лишь то, что Идэ в последние дни следил за Марико. Что же касается записки, найденной у Идэ, то расшифровать ее здесь некому - придется послать в Вашингтон.
      Уайт вышел из конторы на поляну, сел на камень и обхватил голову руками. Сержант взял у китайцев большие бумажные фонари и факелы и пошел с солдатами в лес. Спустя часа полтора они вернулись ни с чем.
      - Есть еще бамбуковая роща за обсерваторией, - сказал бодрым голосом сержант. - Там надо непременно посмотреть. Скоро начнет светать. Поехали туда.
      - Может быть, проверим вон тот старый колодец, - предложил один из солдат, показав в сторону высоких кокосовых пальм. - Могли бросить туда.
      Сержант поспешно прервал его:
      - Она жива! Садитесь в машины. Хорошенько обыщем чащу.
      Уайт молча влез в машину. Когда проезжали мимо казарм около зенитной батареи, сержант сказал Уайту:
      - Это казармы моего батальона. Разрешите забежать на минутку.
      Уайт с безучастным видом кивнул. Сержант побежал к воротам и скрылся за бамбуковым забором. Со стороны моря послышалось гудение самолетов. Они быстро приближались. Солдаты соскочили с машин и стали у обочины дороги. Уайт, не меняя позы, сидел в машине. Самолеты с воем пролетели над казармами и исчезли за горой.
      Услышав, что его зовут, Уайт поднял голову. У машины стоял сержант.
      - Узнал... Вчера вечером... - задыхаясь проговорил сержант, - офицер из контрольно-наблюдательного... На днях поймали... молодого японца, сидит под стражей у них... у него нашли веревку...
      Уайт крикнул:
      - Скорей туда!
      9
      Контрольно-наблюдательный пункт "М" находился в пятнадцати минутах езды. Уайт и сержант спрыгнули с машины и побежали к бунгало, возле которого стоял матрос-часовой. В комнате дежурного сидел негр-капрал. Он сказал Уайту, что шпион содержится в палатке около столовой. Уайт спросил, где начальник. Капрал ответил, что командир пункта лейтенант Мэлиган, разумеется, спит, потому что сейчас четверть четвертого ночи. Уайт позвонил лейтенанту. Пришлось звонить дважды. Наконец он услышал в трубке сонный голос:
      - Что там?
      Уайт назвал себя, объяснил, в чем дело, и попросил разрешения поговорить с задержанным.
      - Пожалуйста, - сказал зевая лейтенант. - Я бы давно сдал его куда надо, да нам сейчас не до него. Мы еще не допрашивали как следует... Он дурака валяет, и девица тоже.
      - Девица?
      - Да, она выгораживает его, болтает всякую ерунду - будто бы они заблудились. Она его сообщница.
      Уайт покачал головой:
      - Значит, это не то, что я ищу...
      - Может быть, возьмете их? Отдам даром.
      - Нет, я должен ехать искать дальше. Простите за беспокойство.
      Уайт передал трубку дежурному и пошел к выходу. Сержант потянул его за рукав и шепнул:
      - Все-таки взглянем на него, поговорим. Может быть, он видел кого-нибудь?
      Капрал встал, взял с полки большой электрический фонарик и широко улыбнулся:
      - Возьмите этого шпиона, на кой он нам дьявол нужен. Приходится охранять его, кормить - возня с ним.
      - Ну-ка покажи, - сказал сержант. - Понравится - заберем.
      Капрал вышел из бунгало, Уайт и сержант последовали за ним. Палатка находилась рядом с гаражом. Ее охраняли два солдата. Капрал вошел в палатку и осветил фонариком японца, совсем молодого, с синяком под глазом, в изодранной рубашке.
      - А шпионка в той половине, - капрал осветил полог, деливший палатку на две части.
      Сержант откинул полог. Луч фонарика пополз по походной кровати, на которой лежала, накрывшись дождевиком, женщина. На земле валялась соломенная сумочка.
      - Встать! - гаркнул капрал и ударил ногой по кровати.
      Женщина повернулась, скинула с себя дождевик и поднялась, прикрывая глаза рукой от света фонарика.
      - Встать! - снова крикнул капрал. - Живо!
      Женщина встала с кровати и пошатнулась, не отнимая руки от глаз. Направив на нее луч, капрал скомандовал:
      - Открыть морду! Живо!
      Она опустила руку. Глаза были закрыты. Уайт ахнул и дрожащим голосом произнес:
      - Марико-сан, это я, Ник...
      Она тихо вскрикнула, сделала шаг вперед, упала прямо на руки Уайту и заплакала, уткнувшись лицом в его рукав. Уайт повернул голову в сторону сержанта. Тот поднял кулак с отставленным большим пальцем, подмигнул и выскользнул из палатки.
      - Уберите фонарь, - строгим голосом сказал Уайт капралу. - Это моя родственница, а не шпионка. А того арестованного я тоже возьму и сдам в контрразведку.
      10
      Уайт и Марико прошли в учительскую к Шриверу. Тот встал из-за стола и подошел к ним, протянув вперед руки:
      - Итак, счастливый конец! Поздравляю!
      Марико поклонилась по-японски:
      - Простите, столько хлопот из-за меня... Большое спасибо.
      Шривер оглядел ее с нескрываемым восхищением, потом перевел взгляд на Уайта:
      - Теперь ясно, почему вы так усердно искали. Я бы на вашем месте тоже...
      Уайт перебил:
      - Как дела у Пейджа?
      - Допрашивает Кюна! Тот признался во всем.
      - А Донахью?
      Шривер рассмеялся:
      - Увы, у него горькое разочарование. Он ведь приехал снимать пенки с сенсационного дела о советской шпионской сети на Гавайях. А все оказалось мыльным пузырем. Он выклянчил у меня шифрованную записку, взятую у Идэ, и улетел в Вашингтон. Не возвращаться же с пустыми руками.
      - А что с Кита?
      - В общем, закончил свою исповедь. Под конец, собака, признался, что был в курсе всего... Знал, что Абэ должен был убить Марико-сан.
      - Меня? - Марико удивленно вскинула брови и повернулась к Уайту. - Не может быть... Я давно знаю Абэ, он такой смирный...
      Она рассказала, как все произошло. Абэ пришел к ней поздно вечером и со слезами на глазах сообщил, что его сестра, с которой она училась в школе, пыталась повеситься. Ее вынули из петли и отвезли в больницу. Она хочет увидеть Марико и что-то сказать ей. Очевидно, объяснить, почему она хотела покончить с собой.
      Абэ и Марико поехали на попутной машине, слезли около полигона и стали искать дорогу через бамбуковый лес, чтобы пройти поскорее в больницу, но сбились с пути и, наткнувшись на проволочные заграждения, повернули обратно, решив пойти по старому шоссе мимо военной радиостанции. Вскоре их нагнали солдаты, набросились на Абэ и потащили обоих в штаб батальона, а потом бросили в палатку.
      - Благодарите Кита и генерал-майора Шорта, - сказал улыбаясь Шривер. Это они спасли вас.
      Он рассказал, что незадолго до нападения на Пёрл-Харбор Кита пустил через своих агентов слух о готовящемся нападении японской "пятой колонны" на аэродромы, военные склады и радиостанции. Слух облетел Гонолулу, Пёрл-сити и другие населенные пункты, и генерал-майор Шорт приказал частям, расквартированным на островах, принять чрезвычайные меры предосторожности и задерживать всех мало-мальски подозрительных японцев в случае появления их около военных объектов.
      - Вот почему вас и схватили, - сказал Шривер. - Если б не Кита и Шорт, этот Абэ завел бы вас в лес и спокойненько прикончил.
      Марико чуть заметно вздрогнула и закусила губу. Уайт взял ее руку и вздохнул.
      - Наверное, Кита не все сказал, - заметил он. - Надо его еще потрясти.
      - Возможно, что у него еще кое-что осталось, - согласился Шривер. - Но главное он уже сказал. Я дал ему бутылку бренди - гонорар за ценные показания.
      - Действительно ценные?
      - Могу рассказать вам обоим. Марико-сан тоже будет интересно послушать, речь идет и о ней. Но сперва идите вниз и подкрепитесь.
      - Закажем кофе и омлет с крабами, - предложил Уайт. - Вы, наверно, голодны. И возьмем еще пирог, потом шоколад...
      Марико покосилась на Уайта и сказала с улыбкой:
      - Сперва интересный рассказ, потом омлет с крабами.
      11
      Шривер рассказал следующее.
      Работник 3-го отдела морского генерального штаба Японии капитан-лейтенант Идэ прибыл в Гонолулу из Мексики под фамилией Акино с заданием создать на Гавайских островах специальную агентуру для проведения диверсий в нужный момент.
      Идэ связался с Кита - руководителем агентурной сети, основной задачей которой было непрерывное наблюдение за Пёрл-Харбором.
      Кита дал Идэ сведения о Марико и уступил своего агента - шофера Абэ. С помощью последнего Идэ познакомился с Марико, имея в виду использовать ее в своей работе.
      Кита, встречаясь с Абэ, получал от него сведения о работе Идэ. В то же время он был и в курсе мероприятий местного отдела Эф-Би-Ай - поддерживал тайную деловую связь с начальником японского сектора гонулулского отдела Эф-Би-Ай Баллигантом.
      Чтобы обеспечить успех в работе своей агентуры, Кита решил пустить Эф-Би-Ай по ложному следу. Ничего не сказав Баллиганту, он подбросил ему анонимку, навлекшую подозрения на старика корейца, владельца аптеки.
      Расчет Кита оправдался полностью. Эф-Би-Ай клюнуло на приманку, потому что Гувер и его подчиненные только и мечтали о раскрытии "резидентуры красной разведки".
      В ответ на донесение гонолулского отдела Вашингтон приказал не спускать глаз с корейца-аптекаря.
      Когда начинаешь подозревать кого-нибудь в чем-нибудь и страстно желаешь, чтобы твои подозрения подтвердились, активно начинает работать "творческое воображение", не нуждающееся в фактических данных; оно само создает факты - "творит" их.
      Материальным результатом "творческого воображения" работников Эф-Би-Ай явилось пухлое досье, где концентрировались все бумаги, касающиеся "филиала Гепеу" в Гонолулу.
      Затем Кита подбросил тому же Баллиганту анонимку относительно человека, которому какая-то женщина, якобы имеющая отношение к советским дипломатам, передала задание провести диверсии на Гавайях и явиться на конспиративную квартиру в Гонолулу - в аптеку корейца. Эта анонимка вызвала фурор в Вашингтоне.
      Направляя подозрение Баллиганта на аптекаря, Кита рассчитывал на следующее: во-первых, наблюдая за аптекой, Баллигант узнает, что туда приходит за лекарствами Марико; во-вторых, начав наблюдение за Марико, он установит, что она встречается с Акино, то есть с Идэ, и в-третьих, Баллигант начнет следить за Акино-Идэ.
      Кита вовсе не имел в виду проваливать работу Идэ. Поэтому он приказал Баллиганту все, что тот будет узнавать об Идэ, докладывать не своему начальству, а ему - Кита. Таким образом он хотел контролировать деятельность Идэ через Баллиганта.
      Все шло хорошо до того дня, когда вдруг выяснилось, что назревает катастрофа и что источником беды, как это бывает часто, является женщина, в данном случае студентка Хаями Марико.
      Баллигант узнал от начальника пёрл-харборской контрразведки Уолша о том, что тот решил использовать Марико для агентурной работы и что Акино-Идэ взят на мушку. Баллигант немедленно известил обо всем Кита, тот предупредил Идэ - и шоферу Абэ было приказано завести студентку в лес, задушить и закопать. Первую часть задания - выманить жертву из дому - Абэ выполнил успешно, умело изобразив горе. Но по причинам, не зависящим от него, ему не удалось довести дело до конца.
      12
      В середине рассказа Шривера в комнату бесшумно вошел Пейдж. Прижав руку к сердцу, он молча поклонился Уайту и Марико и сел у дверей. Как только Шривер кончил говорить, Пейдж погрозил пальцем Марико:
      - В следующий раз, когда за вами придет молодой человек, вы будете более осторожны.
      Марико покраснела и, посмотрев на Уайта, сказала:
      - Из этой истории я сделала вывод: не верить мужским слезам.
      - Все-таки, Энди, не совсем понятно... - Уайт покрутил головой. - Вы говорите, что Кита все рассчитал и предусмотрел, но ведь, направив внимание Баллиганта на аптеку корейца, он должен был знать, что Марико неминуемо попадет в поле зрения Эф-Би-Ай и что наблюдение за ней наведет Баллиганта на Идэ. А Кита не имел в виду проваливать Идэ и поэтому запретил Баллиганту докладывать своему начальству о нем. Но начальство Баллиганта могло узнать о встречах Идэ с Марико из других источников, и тогда вся комбинация с анонимками могла обернуться против самого Кита. И вообще она очень запутанная и рискованная... слишком много накручено.
      - Это верно, - согласился Шривер. - Но разведывательные комбинации часто бывают запутанными и, как правило, связаны с риском. Риск ведь присущ любому более или менее серьезному делу. Жизнь без риска - это шампанское без пены.
      - А как с Баллигантом? - поинтересовался Пейдж.
      - Ищут. - Шривер почесал голову. - Я допустил ошибку... При нем сказал Нику, что пойду и спрошу у Кита. Баллигант сразу смекнул, что Кита стал давать показания и может выдать его. А что, если и Идэ знает о нем? И Баллигант решил не мешать Идэ - позволил ему вскочить на подоконник, открыть окно и выброситься. И после этого сам исчез. Я думаю, он удрал на служебном самолете в Вашингтон.
      - В Вашингтон? - удивился Уайт.
      - Да. Он на очень хорошем счету у руководства Эф-Би-Ай. Постарается доказать начальству, что установил связь с Кита для проведения комбинации и еще не успел доложить об этом. Его, наверное, простят - такие "опытные" работнички нужны Гуверу.
      - Почему Идэ покончил с собой? - спросил Пейдж. - Ведь он же не дал никаких показаний. Совесть его была чиста.
      - Это я виноват, - сказал Уайт. - Не надо было этого делать... Из моих слов он понял, что мы стянули у них тогда машинку "девяносто семь". Самурайская честь не могла примириться с этим.
      - И вдобавок сегодня взяли у него шифрованную записку, - сказал Шривер. - Он обязан был уничтожить ее, а не таскать с собой, как носовой платок. Он не мог простить себе этого.
      - Итак, все выяснилось, все тайны получили разгадку. - Уайт повернулся к Марико. - И даже ваша...
      - Какая? - спросил Пейдж.
      Марико рассмеялась:
      - Почему я пошла ночью с молодым человеком.
      Шривер поднял руку:
      - Не торопитесь, леди и джентльмены, не все тайны разгаданы. При прощании со мной Донахью сказал, что надо непременно, ценой любых усилий, раскрыть две тайны. Первая: что же написано в шифрованной записке, найденной у Идэ? Наверное, три буквы "кью" в конце шифровки имеют чрезвычайно важный смысл. И вторая тайна: почему четвертого и пятого декабря был подан тот сигнал в виде сводки погоды, а на деле - ударили в другую сторону? Вот две тайны, которые надо непременно разгадать. И он не успокоится, пока...
      - Эти две тайны можно будет разгадать только после войны, - сказал Пейдж. - И только после нашей победы.
      - Пёрл-Харбор... - тихо произнес Уайт. - Это название станет теперь нарицательным, так же как Ватерлоо, Седан и Цусима. Для меня Пёрл-Харбор отныне будет ассоциироваться с преступной беспечностью.
      - А для меня с чудовищным просчетом, - сказал Пейдж.
      - Пёрл-Харбор еще раз напомнил всем, - Шривер поднял палец, - что хорошая разведка - половина победы. Японцы действовали наверняка, потому что знали о состоянии гавани ничуть не меньше адмирала Киммела.
      После недолгого молчания Пейдж деловито сказал Уайту:
      - Ты должен немедленно подать рапорт и добиться разрешения жениться на Марико, иначе ее интернируют. - Он поправил очки и провел рукой по лысине. Если ты боишься... я согласен.
      - Можешь не приносить себя в жертву, - засмеялся Уайт. - Скоро получишь приглашение на свадьбу. Какой коктейль тебе приготовить?
      Пейдж ответил тоном знатока:
      - "Соленую собаку".
      ЧЕРЕЗ ГОД ПОСЛЕ ВОЙНЫ
      1
      Уайт был тяжело ранен в самом конце войны - на Окинаве. Его отправили на Гуам, оттуда - на Гавайи. Выходила его Марико - дала ему два литра своей крови.
      - В моих жилах теперь течет кровь англосаксонская, японская, корейская и, наверное, еще какая-нибудь, - говорил Уайт. - Получился настоящий коктейль.
      Он вышел в отставку в чине капитан-лейтенанта и спустя год после окончания войны приехал в Японию. Марико настояла на том, чтобы поселиться недалеко от Токио в маленьком одноэтажном домике европейского типа, рядом со старинным буддийским храмом.
      Однажды раздался телефонный звонок. Уайт снял трубку. Сперва он не узнал, кто с ним говорит по телефону. Оказалось, что это контр-адмирал Донахью, только что прибывший в Японию с комиссией по обобщению опыта стратегических бомбардировок. Он должен опросить нескольких японских генералов и адмиралов, имевших отношение к противовоздушной обороне. Донахью случайно узнал, что Уайт в Японии, и решил навестить друга.
      Донахью приехал через два часа.
      - Ай как жалко, - сокрушался Уайт. - Марико на весь день уехала в Токио по моему поручению - делать выписки из старых газет в библиотеке.
      Донахью мало изменился - остался таким же изящным, юношески стройным. Правда, в волосах появилась седина, но она очень шла ему. Он обнял Уайта за плечи:
      - Я сейчас проезжал около речки, мимо маленькой гостиницы на холме, и вспомнил... Это, кажется, та самая гостиница, где к нам в ванную ввалились дамы. Помнишь?
      Уайт кивнул:
      - Та самая. Теперь там веселое заведение для наших солдат.
      Донахью похлопал Уайта по спине:
      - А ты, старина, в этих очках прямо великолепен, похож на маститого ученого. Очень рад за тебя. Мне говорили, что ты будешь преподавать в гонолулском университете. Стал историком?
      - Да, собираю материалы по истории тихоокеанской войны.
      Донахью поинтересовался, в каких операциях участвовал Уайт, потом стал рассказывать о себе - сначала служил в Вашингтоне, потом был назначен в КОССАК - объединенный англо-американский главный штаб в Лондоне, долгое время состоял при Эйзенхауэре, а незадолго до конца войны вернулся в Вашингтон - получил назначение в плановый отдел управления морских операций.
      - Мне показывали стенограмму твоей речи на банкете в честь адмирала Ингерсола, - сказал Уайт. - Решительно не согласен с тобой, Уолт. Я считаю выводы объединенной комиссии конгресса правильными. А обвинения, которые выдвигаются теперь против Рузвельта, совершенно абсурдны. И как только язык поворачивается говорить такое!
      - Видишь ли, Никки, - мягко заговорил Донахью, наливая виски в бокал с ананасным соком. - Комиссия старалась всячески замять дело, боялась шума. А должна была вести себя иначе. Ведь она была создана не для того, чтобы почтить память павших в Пёрл-Харборе, а для того, чтобы выяснить и сказать Америке всю правду, голую, нелицеприятную правду. А она, эта правда, в том, что Пёрл-Харбор - дело рук Рузвельта. Дай договорить, не мешай. Рузвельт знал, что большинство конгресса против того, чтобы Америка влезала в войну вообще. А он хотел во что бы то ни стало выступить на стороне Англии и России - в Европе и на стороне Китая - в Азии. Это он приказал Хэллу идти на обострение отношений с Японией, вести дело к разрыву. Читая ежедневно "магию", Рузвельт знал, что японские военные тоже настроены решительно. Он действовал наверняка - требовал от Японии, по существу, полной капитуляции, отлично зная, что Япония не пойдет на политическое харакири. Он убрал из Пёрл-Харбора авианосцы "Энтерпрайз", "Лексингтон", "Саратогу" и пять тяжелых крейсеров нового типа и как бы пригласил японцев: "Господа, пожалуйста, ударьте по базе тихоокеанского флота, успех обеспечен". И добился того, что Япония нанесла удар по Пёрл-Харбору. Эффект получился именно такой, на какой он рассчитывал. Америка была потрясена и возмущена коварным нападением, конгресс - тоже. Рузвельт сразу же обеспечил себе всеобщую поддержку и ринулся в войну против Германии и ее союзницы Японии. Без Пёрл-Харбора он не смог бы ничего этого сделать. Это был великолепный ход. Недаром Рузвельт был крупнейшим политиком нашего времени.
      - Ты хочешь сказать, что он сознательно подставил под удар наш тихоокеанский флот?! - воскликнул Уайт. - Это же несусветная чепуха!
      Донахью сделал маленький глоток из бокала.
      - Ты рассуждаешь как профан. Что мы потеряли в то утро? Под японские бомбы и торпеды попали восемь старых линкоров, из них шесть через некоторое время вернулись в строй. Все крейсеры уцелели. Затонули два эсминца и совсем старая галоша "Юта", которую можно было бы поднять, но решили не возиться с ней. Вот и все наши потери...
      - А четыре с половиной тысячи убитых и раненых?- закричал Уайт и стукнул кулаком по столику. Пепельница упала на пол. - Это ерунда? Выходит, Рузвельт хладнокровно принес их в жертву ради своей политики!
      Донахью поднял пепельницу с пола и ответил ровным голосом:
      - История требует жертв. Большие политики, такие, как Рузвельт, никогда не были мягкотелыми слизняками. Я воздаю должное Рузвельту. Подсунув японцам Пёрл-Харбор, он выбил почву из-под ног всех наших изоляционистов. Это у него великолепно получилось - удар в стиле короля тенниса Тильдена.
      Уайт осторожно погладил ушибленный кулак и усмехнулся.
      - Все понятно. Рузвельта надо скомпрометировать посмертно. Оплевать его имя, смешать с грязью. И все потому, что Рузвельт проводил политику сотрудничества с Москвой в борьбе против наци. Я помню его слова, могу точно процитировать: "Американский народ рад и гордится тем, что находится в союзе с храбрым народом России". Так заявил он - один из самых выдающихся президентов в истории Америки. И он смотрел далеко вперед, как подобает великому человеку. Он считал, что без полного искоренения германского милитаризма нельзя будет обезопасить человечество от новой войны. Помнишь его выражение "незавершенный мир"? Под этим он подразумевал сохранение остатков войны. Он неоднократно предупреждал, что надо обезвредить нацистов до конца, не оставлять у них ни одной частицы военной мощи, иначе они опять поднимутся, накопят силы и обязательно снова нападут на миролюбивые народы. Он вам завещал продолжать дружбу с Россией, чтобы не допустить возрождения германского милитаризма. Но тот, кто поселился в Белом доме после Рузвельта, хочет полностью зачеркнуть его политику. Вот почему благословляющие нынешний курс решили опорочить память Рузвельта, а заодно замазать и свалить на него свои непростительные ошибки и просчеты. Вот почему создается гнуснейшая легенда о том, что Рузвельт сознательно и хладнокровно организовал Пёрл-Харбор. Какая невероятная клевета!
      Донахью осушил бокал и, откинувшись на спинку кресла, улыбнулся. Но глаза его оставались серьезными.
      - Узнаю тебя, Никки. Такой же, каким был и прежде... совсем не повзрослел. Эмоциональный, сентиментальный, сумбурный, наивный. И судя по всему, стремительно катишься влево. Придется поговорить с твоей женой, чтобы удержала тебя. - Донахью похлопал Уайта по руке. - Но наши идейные разногласия не должны отражаться на нашей старой дружбе.
      Уайт кивнул головой:
      - Хочу надеяться...
      - Все-таки смешно, - продолжал с застывшей улыбкой Донахью, - смешно, что ты защищаешь Рузвельта. Уж кому-кому, но не тебе...
      - Почему?
      - Потому что ты работал по "магии" и великолепно знаешь - Рузвельт ежедневно читал наши сводки и был в курсе того, что японский генконсул в Гонолулу регулярно осведомляет Токио о состоянии гавани. Рузвельт знал, что готовится нападение на Гавайи. Но он не счёл нужным предупредить как следует Киммела и Шорта. Сделал это умышленно.
      - Чушь! - крикнул Уайт. - Предупреждение о предстоящем нападении должны были своевременно сделать Маршалл и Старк, стоявшие во главе армии а флота, это входило в их прямые обязанности. А они этого не сделали. Виновны они.
      Донахью посмотрел на ручные часы:
      - Мне надо ехать... Знаешь к кому? Помнишь Терано, у которого мы тогда... коренастого, с мордой жуира?
      - Помню.
      - Он работает сейчас в демобилизационном департаменте, разбирает архивы. Передает нам документы бывшего морского генерального штаба. Я доеду к нему выяснять тайны.
      Уайт улыбнулся:
      - Тайну сигнала о нападении...
      - Да, и тайну зашифрованной записки с тремя "кью" в конце. Терано может помочь, если только захочет. - Донахью встал. - Передай привет очаровательной миссис Уайт. Жаль, что так и не повидался с ней. Рад был себя увидеть, дорогой Ник! Надеюсь, встретимся в Америке.