– Мы не можем покинуть Облако! – кричал кто-то. – Это наш дом!

– «Щелкунчики» сожгут любой покидающий планету корабль, как только он высунет свой нос из атмосферы! Это безумие!

– Да! – выкрикнул Спратли, и его голос поднялся над гулом голосов разъяренной толпы. – Это действительно безумие! Безумие снова довериться Боло! Он не остановил захватчиков, когда они вторглись на Облако! Он позволил им уничтожить Крайс! Как Грэм может верить, что он остановит их сейчас?

Толпа вновь затихла, все глаза обратились к Джейми, ожидая его ответа. Дитер вытянул шею, чувствуя, как пот сбегает по его заросшим щетиной щекам и каплями падает с кончиков усов. Этот вопрос в лагере задавали себе почти все с того самого дня, когда захватчики неожиданно вторглись на планету.

Тишина стояла еще секунд пять, прежде чем Джейми поднял руку и поднес ее к уху. Дитер заметил, что он носит наушник коммуникатора, чей микрофон закреплен у нижней губы.

– Хорошо, Гектор, – сказал Джейми. – Ты в эфире.

Усиленный динамиками Боло ответ прогремел в вечернем небе так громко, что некоторые в толпе присели и поглядели вверх.

«Боевая система Боло Геката! – прогрохотал мощный голос. – Это генерал Спратли! Я приказываю тебе прекратить огонь!»

Мгновенно головы людей повернулись, и сотни глаз впились в смертельно бледное лицо Спратли.

«Боевая система Боло Геката, прошу подтвердить, – ответил другой голос, более глубокий и сдержанный. Все они знали, что это был голос Боло. – К нам направляются двадцать восемь объектов. Ближайший находится в 5071 километре и быстро приближается».

«Прекратить огонь! Отключайся, черт тебя побери!»

«Вражеские силы уже так близко, что я не смогу эффективно отразить их атаку на мои позиции».

«Атаки не будет. Они дружественные. Они должны быть…»

«Генерал, – вклинился в разговор третий голос, напряженный и почти умоляющий. – Говорит капитан Фоулер, контактный офицер Боло! Я сейчас в Боевом центре Гектора, наблюдаю на его экранах за развертыванием противника и могу вас заверить, что эти цели вовсе не, повторяю, не дружественные!»

«Мы не знаем этого, черт побери! – возразил голос Спратли. – Это вполне может быть дипломатической инициативой чужих! У нас здесь нет ничего, что могло бы им понадобиться! Я не собираюсь начинать чертову войну из-за недоразумения!»

«Сэр, я действительно считаю, что стоит…»

«Мы не знаем, кто эти люди! Приказываю вам и этому жестяному монстру придерживаться действующих Правил Ведения Боевых действий и стоять на месте! Это прямой приказ!»

– Это, – сказал Джейми, нарушая почти физически ощутимую тишину в бараках, – была запись радиосвязи между Боло, стоявшим тогда на базе в Крайсе, и штаб-квартирой военного командования Облака в Гриффенбурге. В тот день генерал Спратли был ответственным офицером. Я прав, сэр?

Спратли не ответил. Джейми продолжил:

– Гектор был готов предоставить защиту, эффективную защиту против наступавших мародеров. Но генерал приказал ему выйти из боя, и Гектор, запрограммированный подчиняться приказам людей, подчинился, несмотря на свои опасения, о которых вы все тоже слышали. Спустя восемь минут и двадцать одну секунду по базе Крайса ударил маленький астероид, летевший со скоростью больше четырехсот километров в секунду. Взрыв – Гектор оценивает его кинетическую энергию почти в пятьдесят мегатонн – уничтожил нашу базу в Крайсе и буквально вышвырнул оттуда тридцатидвухтысячетонного Боло первым же ударом, напрочь выведя его из боя. Он приземлился на верхнюю палубу, что объясняет, почему его кормовая башня расплющена, и его боевые экраны отрубились. «Щелкунчикам» удалось прожечь путь внутрь и взять под контроль его паранейронные цепи. Мы… мы считаем, что капитан Фоулер был все еще жив, когда они нашли Боевой центр. Они могли использовать его память, чтобы выяснить, как обойти подпрограммы самодиагностики и поиска ошибок. К тому времени как Гектор снова начал действовать, уже под их контролем, битва за Облако, какой бы она ни была, практически закончилась, и они сгоняли выживших в лагеря. Они поместили Гектора на Холм Обозрения, чтобы приглядывать за нами. Суть всего этого в том, что Гектор не предавал нас. Это мы предали его. Гектор обнаружил вражескую угрозу и собирался с ней бороться. И он смог бы что-нибудь сделать, это доказала сегодняшняя битва. Но мы приказали ему прекратить огонь… и, как хороший солдат, он подчинился приказу.

Джейми тяжело дышал и, сжимая кулаки, смотрел на генерала Спратли.

Дитер гадал, ждет ли он протеста, объяснений или извинений.

Как можно извиниться за гибель цивилизации?

– Там… там были корабли, – слабеющим голосом произнес Спратли. – Корабли людей. И потерявшийся «Эмпирион». Мы ведь не знали, уничтожен он или нет. Первым сообщением от приближавшихся кораблей были идентификационные коды и пароли «Эмпириона». К тому времени как наши сканеры показали, что корабли – чужие и что среди них нет «Эмпириона», было слишком поздно! Я… я не хотел стрелять по своим. Не хотел совершить жуткой, ужасной ошибки…

– На Ректоре нет вины, – сказал Джейми, и его голос донесся до всех, несмотря на ровный шум дождя, бившего по крыше. – И многие из нас уходят с ним… в другое место. У нас есть план, который дает нам неплохой шанс выбраться из этой области и уйти на неисследованные территории, где мы сможем прятаться от «щелкунчиков». Возможно, мы даже найдем способ выбраться с этого каменного шара. Я не могу давать никаких обещаний, но таков наш план. Если вы хотите остаться здесь и испытать удачу с «щелкунчиками» или хотите остаться с генералом Спратли – что ж, это ваш выбор. Но вам придется сделать это чертовски быстро. – Он взглянул на хронометр, вшитый в левый рукав формы: – Те, кто уходит с Гектором, отправляются через три часа, чтобы максимально использовать преимущества, которые дают нам дождь и ночь. Именно столько времени у вас есть, чтобы решить, чего вы хотите.

Дитер подумал, что трехчасовой срок был такой же показухой, как и все остальное. Ни у кого в лагере не было даже кольца с часами с тех пор, как машины поймали их и, бросив в лагерь, забрали все, что хотя бы отдаленно напоминало механизмы, а дождь и сильная облачность делали невозможной даже приблизительную ориентацию во времени по лунам или солнцам, как это делалось обычно.

Неважно. Он знал, что они успеют в срок. Ни у кого не было вещей, которые требовалось упаковывать.

Толпа начинала расходиться, распадаясь на множество маленьких групп, в которых шли оживленные споры; некоторые разбредались по своим спальным местам – собираться или просто подумать. Дитер стал двигаться к центру.

– Извините, генерал, но так будет лучше.

Дитер заметил, что капитан Пог стоял перед Спратли раскинув руки. Двое других адъютантов, Дюлейни и Говард, выглядели разъяренными, у Спратли был побитый вид.

– Ты не можешь думать, что с ними у тебя лучшие шансы, – говорил Спратли. Он казался невероятно постаревшим и усталым. – После всего, через что мы прошли вместе!..

– Думайте об этом как о страховке, сэр, – ответил Пог. – Я смогу…

Увидев Дитера, он мгновенно замолчал.

– Генерал, – сказал Дитер, игнорируя Пога и остальных штабных офицеров, – я уверен, что и для вас найдется место в походе.

– В походе куда, доктор Холлинсворт? – вопросил Говард. В его голосе слышался неприятный носовой акцент. – На Облаке нам не скрыться от машин, а эта идея насчет отлета с планеты просто фантазии!

– Он прав, – добавил Дюлейни. – На Облаке корабли есть только у толан и «щелкунчиков», и никто из них не собирается нам помогать!

– Джейми со всем разберется, – ответил Дитер.

– Похоже, вы довольно уверены в своем майоре Грэме, – горько сказал Спратли.

– Генерал, Джейми Грэм дал нам первый шанс вырваться отсюда с тех пор, как пришли чертовы «щелкунчики» и загнали нас сюда. По-моему, мы теперь просто обязаны ему доверять.

– Но… но он во всем полагается на Боло! На машину!

– Говоря по правде, генерал, – сказал ему Дитер, пристально глядя на капитана Пога, – я доверяю Гектору гораздо больше, чем большинству людей.

Глава двенадцатая

Моя признательность командиру за его понимание человеческой природы, психологии и идиосинкразии поднялась еще на один уровень. Я слушал его вдохновенную речь через передатчик и микрофон, который он носил на голове, и теперь убежден, что он в состоянии заставить поверить почти любого человека в истинность своих заявлений, независимо от того, правдивы они или нет. Теперь я понимаю, что проявленная им забота о соответствующей уставу военной форме была рассчитана на то, чтобы внушить благоговение военному и гражданскому персоналу, жившему в условиях нищеты, грязи и почти полной наготы около 329 дней.

Форма дает несомненную власть, вынуждает уважать тех, кто ее носит; это условный рефлекс, выработавшийся у тех, кто привык воспринимать ее как символ соответствующих полномочий. У некоторых слушавших речь моего командира его форма могла ассоциироваться с той, которую носили охранники лагеря, и это побудило их подчиниться. Другие, в особенности бывший персонал вооруженных сил планеты, должно быть, вспомнили, как все было до Бойни, и отчаянно захотели восстановить старый порядок.

Каковы бы ни были в действительности их побудительные мотивы, около двенадцати сотен человек, как бывших военных, так и гражданских, решили присоединиться к тому, что некоторые из них назвали Поход. Его цель им неизвестна, но, как ни странно, это заботит не многих.

Пока им достаточно того, что они следуют за майором Джейми Грэмом.

– Так ты считаешь, что «щелкунчики» могут проследить за нами по такой грязи? – спросил Джейми.

Он снова сидел в Боевом центре Гектора. Промокшая под дождем форма доставляла ему некоторые неудобства, но Джейми ужасно не хотелось расставаться с единственной материальной приметой, напоминавшей ему о военном прошлом.

Алита и Шери сидели на откидных сиденьях за его спиной. Легкая вибрация передавалась через пол и стены по мере того, как Гектор с грохотом катился вперед. На обзорном экране едва различались в темноте бледные зеленые и желтые пятна – тепло тел сотен людей, которые пробирались сквозь дождь и грязь по гигантским следам Боло. Они двигались на северо-восток, снеся половину силовой изгороди и несколько домов охранников, прежде чем вырвались на пустынную холмистую местность, где до Бойни располагались фабрики и склады.

Впереди, пока невидимые, поднимались к небу, теряясь в тумане, дожде и темноте полуострова Крайс, Белинские горы. Джейми очень надеялся, что до восхода солнц им удастся достичь укрытия близ заросших густым лесом подножий гор. Гектор без усилий покрыл бы эту десятикилометровую дистанцию. Однако колонна больных и ослабевших от голода бывших рабов, которая плелась в хвосте Боло, не могла передвигаться с такой скоростью.

– Трудно судить об их возможностях, – после долгого молчания сказала Шери, отвечая на заданный Джейми вопрос. Казалось, что она слегка оправилась от шока, но ее лицо все еще было бледным и встревоженным.

– Вовсе нет, – возразил голос Гектора из невидимых динамиков на потолке. – !*!*! вполне поддаются оценке согласно базовым принципам математики и физики. Облачный покров эффективно блокирует любое излучение в видимой части спектра; дождь столь же эффективно поглощает или рассеивает инфракрасное излучение, скрывая мои значительные тепловые показатели. !*!*! могут определить мое местонахождение, применив несколько активных процедур поиска с орбиты, включая рентгеновское и радарное сканирование, но я, конечно, обнаружу любую подобную попытку и смогу ответить, либо применив собственные противорадарные системы, либо использовав источник излучения для прицеливания и ответного огня.

– Они также могут обнаружить тебя по магнитным или гравиметрическим аномалиям, – сказала Алита.

– Это правда. Однако мое внешнее покрытие и размагничивающие поля корпуса уменьшают мои магнитные показатели практически до фонового уровня, по крайней мере на этой планете. А мои гравиметрические показатели будут в значительной мере замаскированы, как только мы достигаем гор.

– Им придется сделать очень детальное сканирование местности, – заметил Джейми, – для определения базовых магнитных и гравитационных линий. Сомневаюсь, что они на это пойдут. Зачем им это?

– Боже, а зачем они делают все остальное? – сказала Шери. – Они машины. Может, они запрограммированы делать базовое сканирование всего, что видят. Мы просто ничего о них не знаем!

В долгой напряженной тишине, последовавшей за этим заявлением, Джейми размышлял над словами Шери. Та все еще была на грани истерики, и он ее не винил – только не после того, через что она прошла, – хотя и не был уверен, что в ее словах было результатом уверенности, а что следствием депрессии. И все же она была права насчет одной общей, но очень большой проблемы, стоявшей перед ними. Почти год они знали !*!*! как хозяев, завоевателей, надсмотрщиков… но никогда не сталкивались с ними в качестве военного противника. О, конечно, они были противниками во время краткой, яростной битвы за Облако, но этот бой закончился уже через несколько дней, и защитники планеты не имели ни единого шанса изучить машины пришельцев, познакомиться с их тактикой, их стратегией и целями, особенностями их мышления в бою.

«Это, – подумал он, – самое большое неудобство, с которым нам предстоит столкнуться прямо сейчас». Тридцать пять веков назад древний военный философ на старой Земле предупреждал, что военный командир должен знать и себя, и врага для того, чтобы обеспечить победу. Джейми считал, что знает своих людей и то, на что они способны, так же как и возможности Боло; но !*!*! были совершенно неизвестной частью этого уравнения.

– Гектор? – тихо произнес он, уставившись в мерцающую зеленью темноту обзорного экрана. – Насколько хорошо ты знаешь «щелкунчиков»?

– Я боюсь, что не понимаю вопрос в той форме, в которой вы его задали, – ответил Гектор. – Вы имели в виду, хорошо ли я понимаю их военные возможности?

– Я, черт возьми, не имел в виду, хорошо ли ты знаешь их общество. – Он замолчал и потер глаза. Он устал, и стресс прошедших двадцати с чем-то часов подтачивал его нервы. – Извини. Похоже, я становлюсь немного непонятным.

– !*!*! действуют в пределах жестко структурированной иерархической системы, которая, кажется, основана на огромном количестве низкоуровневых и относительно несложных устройств, поддерживаемых последовательными уровнями менее многочисленных единиц с повышающейся вычислительной мощностью. Они полагаются на прорыв обороны в первые мгновения боя и наводнение области низкоуровневыми боевыми единицами, высаживая более мощные и разумные системы там и тогда, где и когда это необходимо. Я не мог наблюдать тактику !*!*! дольше первых 9, 30 минуты начального конфликта, но я считаю, что их авангардные подразделения обладают относительно негибким и не адаптирующимся программированием в вопросах тактики, сбора информации и реагирования. Это подтверждают данные, полученные в результате моего последнего, более близкого контакта с системами !*!*!.

Джейми резко вскинулся:

– Ты помнишь все, что происходило, когда ты был… одержим?

Каким бы странным ни было это слово в данном контексте, только оно здесь и подходило.

– Кое-что. Были краткие периоды, когда определенные зоны моих высших мозговых функций занимало более сложно и четко организованное искусственное сознание. Из этого я могу сделать вывод, что разумные !*!*! высокого порядка способны частично вселяться в машины низшего уровня, чтобы делать прямые наблюдения, передавать информацию или временно управлять их деятельностью напрямую. Я также подозреваю, что !*!*! высших уровней обладают чрезвычайно продвинутой и сложной формой разумности, по крайней мере такой же мощной, как и я сам.

Джейми выпустил сквозь сжатые зубы длинную струйку воздуха, издав долгий низкий свист. Он надеялся, что !*!*! были всего лишь машинами, механизмами, действовавшими согласно запрограммированным инструкциям давным-давно вымерших органических создателей. Ему совсем не нравилась перспектива противостояния чему-то настолько же умному, как Боло Марк XXXIII. Нелепость этой мысли на мгновение заставила его остановиться. Гектор был всего лишь машиной. Если люди смогли построить Боло, столь разумных и быстрых, как Марк XXXIII, то вполне возможно, что кто-то другой смог построить нечто такое же высококлассное… или даже лучше.

Вот это уже было действительно тревожной мыслью.

– Число !*!*! неизвестно, но оно, безусловно, чрезвычайно велико, – продолжил Гектор, – если считать и крохотные флоатеры-шпионы, и отдельные стражники, и мобильные астероидные крепости вроде тех, с которыми я сражался сегодня днем. Хотя я и не могу делать точных предсказаний, я подозреваю, что вскоре мы встретимся с эшелонами !*!*! более высокого ранга, наземными и воздушными боевыми единицами, значительно более мощными и сложными, чем те, что охраняли лагерь рабов. Количественно их будет меньше, но их возможности скорее всего значительно возрастут. И если мне позволено указать, командир, – продолжил Гектор, – вам нужен отдых. Уровень напряженности в вашем голосе говорит о том, что вы довольно долго не спали.

– Ты выдаешь мне такие новости и думаешь, что я отправлюсь спать? – воскликнул Джейми, но неожиданная смена темы заставила его улыбнуться.

– Гектор прав, – сказала Алита, подходя к нему сзади. Она положила руку ему на плечо и нежно сжала его. – В каюте вахтенного есть койка, майор. Тебе стоит отправиться на боковую, хотя бы ненадолго. Мы с Шери приглядим здесь за всем.

– А как насчет вас самих?

– Шери уже отдохнула, а я еще могу держаться. Но ты нам нужен свежим и отдохнувшим. Или по крайней мере бодрствующим. Сейчас ты едва стоишь на ногах, и ничего хорошего это нам не принесет.

Он хотел было протестовать и даже открыл рот, но неожиданная волна усталости заставила его промолчать. Он был на ногах уже много часов, в том числе весь довольно напряженный период сражения. Его силы давно были на исходе; и он продолжал бодрствовать исключительно благодаря адреналину и усилиям воли.

– Ладно, – сказал он, пытаясь вырваться из объятий командирского кресла Боевого центра. – Но разбудите меня, если появится хотя бы намек на проблему.

– Иди, – сказала Алита. – Спи. Мы с Гектором за всем здесь присмотрим.

Каюта вахтенного оказалась крохотной кабинкой рядом с Боевым центром, где они немного раньше нашли форму. Когда он стянул с себя влажную одежду, от стенки отделилась узкая откидная койка, которая приняла Джейми, словно бесконечно мягкая и глубокая перина, набитая пухом; он подумал, что вряд ли сможет когда-нибудь покинуть ее объятия.

И все же он не смог сразу заснуть. Мысли о новой роли !*!*! – армии туповатых скаутов, рабочих и воинов, управляемых более высокоорганизованными разумными машинами, способными каким-то образом транслировать свое сознание через неразумных слуг, – держали его мозг в напряжении, не давая скатиться в манящую бессознательность.

Выводы Гектора породили интересный вопрос: где находится самая главная машина в иерархии !*!*! ? Если удастся до нее добраться, поможет ли это выиграть эту одностороннюю войну? Или придется сражаться до конца и уничтожать всех проклятых «щелкунчиков» от Облака до самого Ядра Галактики?

Но прежде чем он смог как следует обдумать этот вопрос, Джейми Грэм провалился в глубокий, лишенный сновидений сон.

В своем уголке луны, называемой Деламар, ДАВ 728—24389 рассматривал преимущества многочисленных уровней и рекурсивных схем связи вместе с проблемами, которые они могли вызвать. К сожалению, существовали некоторые вещи, которые низкоуровневые !*!*!. с их ограниченным числом, процессоров и упрощенными паранейронными сетями, просто не способны были понять.

Рекурсивные схемы связи были неотъемлемой частью мышления !*!*!. по крайней мере того мышления, которым могли наслаждаться более разумные и сложные системы в иерархии !*!*!. Они фигурировали в большинстве их средств общения и были частью самого их мироощущения и их взаимоотношений с космосом.

Символ !*!*!. например, был практически непроизносим для органиков и столь же тяжело переводился. Вместо того чтобы представлять собой одно слово или фразу, с которой были бы связаны относительно простой образ или мысль, это был многомерный рекурсивный конструкт, иерархическая система в значениях, предназначенных для связи различных, но связанных друг с другом концептов на различных уровнях. В самом простом случае !*!*! могло означать что-то вроде «Мы существуем» или, возможно, «Мы есть». На высших уровнях, однако, к этой простой последовательности меняющихся звуков добавлялись оттенки значений, даже целых концепций. Одна из концепций означала «Мы, формирующие мироздание», другая – «Мы, существующие, ибо упорядочивающие мироздание», в зависимости от того, как передавалась основа» !*!*!» и в каком контексте это говорилось.

Только !*!*! с пятью и более мозгами могли вникнуть в высокоуровневые определения имени их расы, которые для них могли означать нечто вроде «Мы, формирующие взаимосвязанные структуры коммуникаций и управления многомерных иерархий с целью упорядочения и унификации структуры среди бездумного хаоса».

Гораздо эффективнее было просто произносить щелкающие звуки имени !*!*!.

Обычно !*!*! просто сообщали подчиненным им расам, что их самообозначение представляет собой слово/концепцию «Хозяин», ибо более сложные модели связи были в принципе вне понимания менее разумных существ.

Большая часть языка !*!*! была такой же рекурсивной. Лаконичные, коротко сформулированные команды, отдаваемые машинам первого или второго уровня, содержали подмножества уточнений и добавлений, расширявших эти команды до чего-то понятного системам третьего и четвертого уровня, и вновь расширялись до энциклопедических рассуждений с !*!*! высшего класса.

Такая технология позволяла достичь большой эффективности в связи, но она же порождала новые проблемы. Сознания низших уровней часто испытывали проблемы при попытке рассказать об особых или необычных ситуациях и получить детальные рекомендации от многопроцессорных систем высших уровней. Они редко выдвигали инициативу, и эмоции – даже острая нужда в чем-либо или гордость от хорошо выполненной работы – были им совершенно незнакомы. Они делали то, чего от них ждали и что им приказывали, и ничего больше.

ДАВ гордился своим положением и тем, что он делал, – еще один неожиданный эффект от приобретения нового мозга и иерархического положения. По этой причине горечь поражения, которое потерпели три боевые крепости около двадцати двух триллионов наносекунд назад, все еще отзывалась болью в его центральном процессорном блоке, болью столь же резкой и продолжительной, сколь и неожиданной. Один из кораблей был уничтожен, второй так тяжело поврежден, что годился только на металлолом. И эти разрушительные потери были нанесены флоту !*!*! всего лишь одной наземной боевой единицей людей…

Когда он получал повышение, он вовсе не ожидал, что связанные с ним высшие эмоциональные функции окажутся столь неудобными.

Проецируя свое сознание через два передатчика, расположенные в космосе, он вошел в операционные стеки ГЕД 9287—8726 X, серия 95, зависшего над Селестой на низкой орбите. Спутник !*!*! как раз приближался к полуострову Крайс. Его сканеры, как активные, так и пассивные, должны были обнаружить боевую машину людей, которая нанесла !*!*! столь унизительное поражение.

Как только станут известны нынешние координаты Боло, !*!*! смогут дать адекватный ответ.

Через сенсоры широкого спектра ГЕД 9287 ДАВ всматривался в яркие цвета и сверкающий свет планеты, наблюдаемой с низкой орбиты. Ее горизонт выглядел нежно изогнутой дугой голубого и ослепительно белого на фоне абсолютной черноты космического пространства. Большая часть горизонта была занята огромной, вращавшейся по часовой стрелке спиралью белых облаков, штормовой системой чудовищных пропорций. ДАВ переключился на инфракрасный режим сенсоров, и облака оказались окружены горячими красными и оранжевыми пятнами, беспорядочно разбросанными по видимой части планеты. Каждое место, в которое упали фрагменты снарядов, выпущенных в Боло, испускало интенсивное инфракрасное излучение.

– Ты следишь за боевой машиной людей? – спросил ДАВ у спутника !*!*!. намеренно упрощая рекурсивные построения, чтобы двухпроцессорной системе было легче понять его.

– Ответ отрицательный. Во время недавней атаки зона наблюдений была за горизонтом, и мне не удалось прицелиться.

– Осуществить прицеливание.

– Мне придется задействовать активные следящие системы. Пассивные системы не дают точного и надежного прицеливания.

– Используй пассивные инфракрасные сенсоры.

– Невозможно. Любое инфракрасное излучение цели теряется среди помех от более ярких ИК-источников, вызванных нашей бомбардировкой.

ДАВ издал цифровой эквивалент неодобрительного вздоха. Это было правдой. Разбросанные по поверхности кратеры, оставленные бомбардировкой, излучали так много тепла, что эффективно скрывали ИК-следы Боло.

– Очень хорошо. Переключайся на активные.

Все, что ему было нужно, – это один беглый взгляд…

Я регистрирую первый всплеск излучения в рентгеновском и ультрафиолетовом диапазонах и обнаруживаю их источник, поднимающийся над горизонтом на западной стороне неба. Не желая выдавать свое местонахождение собственными активными сканерами, я вычисляю, что с вероятностью не менее 87 процентов этот источник излучения является спутником !*!*!. занимающимся разведкой поверхности.

Мой командир спит, и вызов его для получения приказа или даже просто консультация с сержантом Кайл, которая несет вахту, отнимут драгоценные секунды. Я оцениваю угрозу и отвечаю немедленно и непосредственно…

ДАВ 728—24389 получил предупреждение всего за несколько тысяч наносекунд, когда часть облачного покрова впереди и внизу неожиданно зажглась в рентгеновском диапазоне. Сперва он подумал, что это «зайчик», отраженный от рентгеновского сканера ГЕД 9287, окрашивает зону наблюдения, но частота была другой, а источник гораздо мощнее.

Источник оказался на самом деле свечением рентгеновских лучей, вызванных прохождением стрела водородной плазмы на релятивистских скоростях сквозь взвесь водяных капель внутри облака. Вслед за излучением, возвещавшим о приближении этой ядерной стрелы, очень скоро последовал и сам разряд, так что у ДАВ не было ни малейшего шанса среагировать или отдать приказ уклониться.

ГЕД 9287 занимал корабль-разведчик, гораздо меньший и не столь мощно бронированный, как одна из огромных боевых крепостей серии 34. Более быстрый и более маневренный, корабль серии 95 обладал едва ли сотой долей массы крепости, и ядерная стрела прошла сквозь его броню и внутренние структуры, как пуля сквозь карточный домик. На одно мгновение вид планеты был скрыт от ДАВ быстро распространявшимся сиянием рентгеновских лучей и ультрафиолета; в следующий миг последовал резкий толчок, и он обнаружил, что его сознание снова сфокусировано в недрах командного комплекса !*!*! глубоко в пещерах Деламар.

На его действующих сканерах ГЕД 9287 был теперь всего лишь расширявшимся облаком горячего газа и бесформенных обломков.

И ДАВ 728 осталось лишь обдумывать уже второе за последние 2, 2x1013 наносекунд поражение !*!*! .

Это уже выходило за всякие рамки… как думал ДАВ о выходе из заданных параметров. Необходимо было что-то сделать. Что-то решительное.

Прямо сейчас…

Джейми разбудил гром выстрела «Хеллбора», прокатившийся через корпус Боло. Даже здесь, глубоко внутри надежно защищенного сердца гигантской машины, пуск термоядерной водородной стрелы вызвал сотрясшую все кости детонацию.

Он мгновенно вскочил на ноги и через пару секунд вбежал в Боевой центр:

– В чем дело? Что случилось?

Алита обернулась к нему с широко раскрытыми глазами:

– Я не уверена. Он просто… открыл огонь.

– Нас коснулся луч сканера враждебного космического разведкорабля, – как всегда невозмутимо, сказал Гектор. – Я посчитал необходимым устранить его источник прежде, чем враг узнал бы наши координаты.

– И за каким чертом ему нужны мы? – спросила Шери.

Джейми нагнулся, чтобы пролезть под купол экрана, и стал изучать изображения, двигавшиеся справа и слева от командирского кресла.

Они вошли в небольшой лес, продираясь сквозь грязь и поваленные деревья так же легко, как и через открытую прерию. Облачный покров оставался непроницаемым, и нескончаемый мелкий дождь продолжал прикрывать их сверху. Толпа освобожденных людей, которая плелась позади Боло, продолжала пробираться по глинистому пути, проложенному огромными гусеницами; ее присутствие обозначалось лишь нереальным зеленым и желтым тепловым свечением, которое исходило от их тел, на фоне холодной темноты.

– Мы не можем палить по «щелкунчикам» всякий раз, когда они пролетают над нами, – заявил Джейми. – Рано или поздно это их разозлит.

– Я сомневаюсь, что !*!*! стоит приписывать такие человеческие эмоции, как злость, – ответил Гектор, – и я согласен, что следует избегать частых огневых контактов. Однако до тех пор, пока мы не будем замаскированы базальтовыми складками гор, важно, чтобы наше местонахождение оставалось насколько возможно скрытым.

– Конечно.

Он еще мгновение изучал человеческую массу, прокладывавшую себе путь позади Боло. В ИК-волнах было трудно определить, кто эти люди; отдельных лиц, среди которых, возможно, нашлись бы знакомые, было не различить. Единственный выстрел Гектора заставил многих разбежаться. Теперь они снова появлялись с обеих сторон пропаханной Боло колеи и всматривались в небо непроницаемыми светившимися зеленым лицами.

– Да. Ты все правильно сделал, Гектор. Но надо сделать кое-что еще. Люди движутся слишком медленно. Они увязают в грязи и скоро начнут падать в твоих следах. И что еще хуже, если тебе придется подстраиваться под их скорость…

Его глаза расширились. Осознание того, что он только что сказал, пробилось сквозь слои усталости, окутывавшие его мозг. Один удар !*!*! поймает все эти сотни людей на открытом месте, беззащитными. Проклятье, почему он раньше не подумал об этой опасности? Он так устал, что не мог нормально думать.

«Щелкунчики» поймают их прямо здесь, задолго до того, как они доберутся до гор.

– Они могут ехать наверху, на верхней палубе Гектора? – спросила Алита.

Он покачал головой: