viii

Резиденция

Кастл-Хилз, Данкельд

Гленгарри, пограничная область Скаи

13 часов 42 минуты, 18 марта 3057 года

В «Мародера» Грейсона попал еще один снаряд, ослепительная голубая молния из вражеской ПП, и он инстинктивно уклонился, быстро нагнув голову вправо, — и в то же мгновение экран его главного компьютера взорвался, стеклянная поверхность разлетелась миллионами маленьких осколков, пластмассовый каркас монитора разорвало в клочья, а электронная начинка внутри корпуса взорвалась, со свистом разбрасывая вокруг фрагменты печатных плат. Что-то сильно ударило по гладкой блестящей поверхности корпуса пульта управления позади Грейсона, и он почувствовал, как обожгло ему шею, когда дюжина пуль с жужжанием пронеслась над его головой, как рой пчел.

Выработанный годами инстинкт самосохранения заставил Грейсона еще ниже склонить голову вправо и податься вперед, когда вторая порция смертоносных пуль ударила в клавиатуру, разлетевшуюся на маленькие кусочки. Он быстро опустился на четвереньки, потом перекувыркнулся через плечо и скользнул под край голографического проекционного стола как раз в тот момент, когда еще одна порция пуль пронизала неодушевленные голографические изображения на имитируемом поле сражения и ударила по пластиковой поверхности стола.

Он спрятался под основанием стола, начиненного электронной аппаратурой для воспроизведения голографического изображения, и отполз еще на метр, а пули продолжали стучать по столу в нескольких сантиметрах от его головы. Он потянулся к кобуре и уже через секунду держал в руке свой лазерный пистолет «КК-98», переведя переключатель в режим готовности. Но Грейсон не мог выстрелить в своего невидимого противника, не мог даже обнаружить его, потому что для этого ему нужно было выбраться на открытое пространство и подставить себя под град летящих пуль.

Следующая очередь не попала по столу и ударила недалеко от него, разбросав по полу маленькие серые пули-флетчеты. Вероятно, стреляли из какого-то короткоствольного автоматического ружья. Каждая пуля представляла собой небольшую стрелу, сделанную из свинца, и имела хвостовое оперение на конце для обеспечения ее стабилизации в полете. Выпускаемые кучно по двадцать штук и больше одновременно из каждого патрона, они были смертельно опасны на расстоянии до ста метров.

А выстрелы продолжали раздаваться, но на этот раз они были направлены на зрителей, заполнивших трибуны.

На зрителей! Люди на трибунах пронзительно кричали. Началась дикая паника. Грейсона охватило бешенство. Он не мог прятаться под столом и ничего не делать.

Он почувствовал что-то теплое и липкое на своей руке и взглянул на нее. Вся рука была в крови, которая просочилась через рукав мундира. Его ранило, а он даже не заметил…

Пардо смотрел через прицел своего ружья, обводя им ряды зрителей и выискивая вторую цель. Черт… куда же она подевалась? Он был совершенно уверен, что поразил первую цель, хотя Грейсон и спрятался под столом. Пардо видел, как брызнула кровь, когда он попал в Грейсона. А теперь ему необходимо расправиться с женщиной. Но где же она?

При первом же выстреле, повинуясь инстинкту воина, Лори Карлайл упала на пол и перекувыркнулась. Поднимаясь на колени, она уже держала в руке автоматический пистолет «Император» девятимиллиметрового калибра. Невидимый противник косил очередью из автоматического оружия людей вокруг нее. Она стояла за надежным прикрытием бортика, который отделял арену от зрительских трибун.

Но остальные зрители находились на линии огня снайпера. Люди, набившиеся битком на трибунах вокруг Лори, умирали в страшных мучениях прямо у нее на глазах. Очень полная дама в модном и богато расшитом оранжевом костюме вдруг вскинула руки и повалилась на людей, стоящих позади нее: ее одежда и грудь были пробиты пулями и превратились в сплошное кровавое месиво; пожилой мужчина в шоке смотрел на фонтан крови, бивший из того места, где еще недавно была его рука; юноша упал к ногам Лори — пули разнесли ему череп…

— Ложитесь! — закричала она людям, пытаясь перекричать вопли толпы. — Ложитесь за сиденья!

С таким же успехом она могла бы кричать глухим. Люди, которые еще мгновение назад сидели на своих местах прямо перед ней, справа и слева от нее, дико крича, толкаясь и отпихивая друг друга, ринулись со своих мест, ища спасение от пуль. Над Лори нависла опасность оказаться раздавленной этой неуправляемой, обезумевшей толпой. Она увидела, как мужчина, потерявший руку, был сметен и затоптан хлынувшими с трибун людьми. Несколько тел придавили Лори к твердому пластиковому покрытию бортика, и она задохнулась, не в силах ни двинуться, ни освободиться. У нее мелькнула мысль выстрелить из пистолета в воздух, но она тут же отогнала ее: это еще больше увеличит панику. Ведь людям, которые скопились вокруг нее, тоже некуда было деться.

Над толпой продолжали раздаваться выстрелы. Вопли и крики становились все громче. Оружие, которое предназначалось для использования в бою, сейчас било по беззащитным людям, кося их направо и налево. Лори попыталась вытянуться и приподняться над бортиком, чтобы вздохнуть и оглядеться. Она была уверена, что огонь ведется с балкона для прессы, идущего вдоль стены арены над трибунами, но она хотела увидеть это своими глазами.

Мужчина, которого толпа прижала к Лори так, что он не мог шевельнуться, вздрогнул, сраженный пулей. Его кровь брызнула Лори на голову и плечи. Она вдруг почувствовала дикую боль в боку, а давление толпы все нарастало…

Джеймс Вульф, сидевший на своем месте в тридцати метрах от Грейсона Карлайла, при первом же выстреле наклонил голову. Но тренированным ухом сразу уловил, что стреляют не в него, по крайней мере пока не в него. Выхватив из кобуры свой старый, но верно служивший ему лазерный пистолет «Марк XXI Нова», он включил его и, подождав, пока тот будет готов к выстрелу, выглянул из-за края стола, пользуясь тем, что можно прятаться за имитируемыми холмами и лесами проекционного стола.

Он выискивал место, откуда ведется огонь. Вот! Нашел! Балкон для прессы, почти прямо напротив места, за которым он сидел. На таком расстоянии — пожалуй, больше ста метров — он не мог четко разглядеть, кто там находится, но он увидел силуэт человека, склонившегося к ружью и стреляющего по толпе справа от Вульфа.

Двигаясь осторожно и очень медленно, чтобы не привлечь к себе внимание, Джеймс поднял свой пистолет, для устойчивости взял его в обе руки и поднялся над краем стола. Вздохнул… задержал дыхание… и выстрелил.

Пардо отпрянул от окна, когда рукав его кожаной куртки загорелся от вспышки лазерного луча, огонь распространился по рукаву к правому плечу и опалил его длинные вьющиеся волосы.

— Ай! Босс! Я горю!

— Это Вульф! — Второй мужчина наклонился через него, прицеливаясь из своего пистолета. Пистолет издал резкий звук, когда скоростные пули полетели в сторону Вульфа, но старый воин уже исчез из вида, и пули лишь стукнули по тому месту, где он был за секунду до этого.

Мужчина посмотрел налево, где на трибунах, истекая кровью, лежали люди. Подняв рукой в перчатке электронный бинокль к глазам, он рассматривал распростертые тела убитых и раненых, но нигде не видел жену Карлайла. Он не видел и самого Карлайла, хотя Пардо наверняка попал в него. Черт побери! Он должен быть в этом уверен…

Грейсон понял, что его раны не опасны, хотя потеря крови ослабила его и не позволяла быстро двигаться. Но теперь ему необходимо действовать. По звукам, раздававшимся вокруг него, он услышал, как невидимый противник, стрелявший по толпе, вдруг замолчал.

Судя по траектории попадавших в стол пуль, стрелок находится где-то высоко, вероятно на балконе для прессы, идущем вдоль стены арены над сиденьями для зрителей, прямо за пультом управления Грейсона, который он занимал во время игры. Он быстро проверил свой «КК-98», убедившись, что переключатель стоит в нужном положении. Ему бы, конечно, хотелось поставить пистолет на полную мощность, чтобы точно поразить цель, но в такой ситуации он не мог быть уверен в точности своего выстрела, поэтому решил увеличить только объем заряда.

С трудом Грейсон отполз немного в сторону, держа лазерный пистолет в обеих руках, и почти сразу же обнаружил цель. Выглянув из-за края проекционного стола, он прицелился в большое окно ложи для прессы и выпустил первый заряд — мгновенную вспышку лазерного луча, которую скорее можно было услышать, чем увидеть. Нарастающее жужжание пистолета подсказало ему, что оружие перезарядилось, через секунду на нем замигал зеленым светом диод, и Грейсон выстрелил опять. И опять…

Мертвое тело мужчины свалилось с Лори, когда обезумевшая толпа ринулась по ступенькам и проходам. Тяжело дыша и придерживая рукой бок, причиняющий страшную боль, Лори наконец смогла выпрямиться в тот миг, когда Вульф и Грейсон начали стрелять из лазерных пистолетов по ложе балкона. Облокотившись на бортик, она подняла свой «Император», нацелилась на ложу и открыла огонь.

Часть окна ложи в двух метрах над полом сначала стала молочно-белой, затем расплавилась от теплового эффекта лазерного импульса. Другой лазерный разряд оставил черное пятно на потолке ложи. Пуля пробила стекло, вторая попала в светильник. Место, откуда еще недавно велась стрельба, теперь превратилось в мишень и ловушку, и оставаться здесь было смертельно опасно.

— Нужно немедленно убираться отсюда к чертовой матери! — заорал Пардо. Правая сторона лица у него была опалена и вздулась пузырями там, где первый лазерный разряд пролетел буквально в нескольких сантиметрах от его кожи, а его куртка все еще дымилась. Но как только он поднялся на ноги, чтобы ринуться к двери, еще один лазерный разряд ударил ему в лицо, и Пардо с криком закрыл его обеими руками.

— Глаза! Мои глаза!

Нельзя было терять ни одной секунды. Второй мужчина хладнокровно бросил свой пистолет рядом с Пардо, снял перчатки и достал другое оружие, тяжелый военный лазерный пистолет «ТК-70».

— Прощай, Пардо.

Он выстрелил, послав разряд прямо в грудь своему недавнему напарнику; одна десятая мегаджоуля, сконцентрированная в десятой доле секунды, была эквивалентна двадцати граммам тротила. Кратер величиной с кулак распорол грудь Пардо, разбрызгивая кровь и раскидывая куски плоти по всей ложе.

Снизу, с арены, продолжали обстреливать ложу, разбивая стекла и оставляя отверстия в ее стенах. Низко нагнувшись, все еще держа свой пистолет в руке, мужчина открыл дверь и выскользнул из ложи.

С арены на балкон для прессы вела винтовая лестница, по которой сейчас быстро поднимались четыре солдата Серого Легиона Смерти с лазерными винтовками наперевес.

— Не стреляйте! — закричал им мужчина, все еще стоя согнувшись и направив дуло своего пистолета в потолок. Его голос дрогнул. Господи, чуть не попался! — Не стреляйте!

— Бросай оружие! — рявкнул один из четырех солдат, свирепый мужчина с сержантскими нашивками. И мужчина физически ощутил себя под прицелом четырех армейских лазерных винтовок, когда бросил свой пистолет на пол. — Руки вверх! Вверх! Давай!

Мужчина повиновался беспрекословно.

— Я расправился с ним! — сказал он, тяжело дыша и медленно выпрямляясь. — Я взял его, сержант!

Сержант подошел ближе, держа незнакомца на мушке лазерной винтовки.

— Кого это ты взял, сукин сын?

— Того, кто стрелял, сержант! Я убрал его! Он там, внутри!

За прозрачным забралом шлема на лице сержанта промелькнуло недоверие.

— Ты кто? — грубо спросил он.

— Вы позволите? — осторожно спросил мужчина.

— Давай! Только не делай резких движений!

Медленно, очень медленно мужчина полез во внутренний карман пиджака. Затем он еще медленнее вытащил свое личное удостоверение, держа его между большим и указательным пальцами, и передал его сержанту.

Двое других солдат обошли их и скрылись в ложе. Через секунду один из них с бледным лицом появился в дверях.

— Господи, сержант! — с трудом произнес он. — От него осталось кровавое месиво!

Сержант передал протянутое удостоверение солдату, стоящему сзади него.

— Блейн! Проверь удостоверение!

Блейн вставил документ в портативное считывающее устройство и посмотрел на экран.

— Вроде один из наших, сержант! Лейтенант Вальтер Дюпре, вторая рота, третий батальон!

— Лейтенант Дюпре, да? — Сержант нахмурился, — Я тебя не знаю.

— Я новенький, сержант, — ответил Дюпре, — вступил в Легион только две недели назад.

— Водитель боевого робота?

— Так точно. До этого служил в Лиранской Гвардии, но решил попробовать себя в качестве наемника. Легион мне больше подходит.

Сержант немного расслабился, но дуло его лазерной винтовки все еще было направлено в голову Дюпре. Он окинул взглядом гражданский костюм Дюпре, затем взглянул ему в глаза.

— Ты сегодня в увольнении?

— Так точно. Пришел посмотреть состязание.

— Ну и что?

Продолжая двигаться очень медленно, Дюпре показал на дешевые места на трибуне в последнем ряду.

— Я сидел здесь, почти около этой двери.

Сержант не повернулся, чтобы посмотреть, куда показывает Дюпре, а продолжал смотреть ему прямо в глаза.

— Продолжай.

— Когда раздались выстрелы, я понял, что стреляют из этой ложи. У меня с собой был пистолет, поэтому я быстро подскочил к этой двери и открыл ее, чтобы убедиться, что я прав. Войдя в дверь, которая, к моему счастью, была не заперта, я увидел парня, стоявшего в этот миг ко мне спиной, и в тот момент, когда он стал поворачиваться от окна к двери, я выстрелил. Если я не ошибаюсь, то он все же успел уложить некоторых там, на трибунах.

— Повернись.

— Что?

— Повернись!

Дюпре выполнил приказ. Его обыскали быстро и профессионально. Затем сержант схватил его поднятую правую руку и резко опустил вниз. Дюпре почувствовал на запястье холодное прикосновение браслета наручника и услышал звук защелкивающегося замка.

— Извини, что приходится так поступать с тобой, парень, — сказал сержант, запирая в наручники левую руку Дюпре за спиной, — но ты же знаешь, что сначала надо все проверить.

— Конечно, сержант. СПД, стандартный порядок действия. Это ваша обязанность — проверить все мои слова.

— Вот и отлично. Ты все понимаешь. Если ты рассказал правду и твоя история подтвердится, то ты будешь героем, парень!

— Я просто сделал то, что считал необходимым, — с улыбкой ответил Дюпре. Но вдруг улыбка исчезла с его лица. — Послушайте! Все говорит за то, что этот парень стрелял в полковника! Ему…

— Я видел, как полковник палил по этой ложе, — усмехнувшись, ответил сержант, — вряд ли он тяжело ранен, а ты как думаешь?

— О! Хорошо. Это… прекрасно!

— Чтобы уложить нашего полковника, нужен не один поганый стрелок, а целая дюжина, — добавил Блейн, — это уж поверь мне на слово, парень!

— Жаль, что ты убил этого ублюдка, — сказал один из солдат, — сукин сын стрелял из флетчера по безоружной толпе. — Он поморщился. — Скажу тебе, он слишком легко отделался, по моему мнению!

— А твое мнение никого не интересует, — резко оборвал его сержант. — А теперь пошли, лейтенант. Отдел безопасности проверит тебя, и если ты чист, то выпивка за мной!

— Ну что ж, сержант, — ответил Дюпре со вздохом облегчения, — это меня вполне устраивает.

— Отец! — Алекс вскочил со своего места и широко открытыми глазами уставился на экран дисплея, на котором в этот момент были кадры, показывающие мечущихся в панике людей на трибунах арены в Гленгарри, и не переставая звучали выстрелы. Камера продолжала бесстрастно и четко записывать все, что происходило на арене. Застывший от ужаса Алекс смотрел, как пули ложатся вокруг пульта управления Грейсона Карлайла и как он упал со своего сиденья и отполз под стол. Он видел, как огонь ружейных выстрелов перенесся на зрителей, увидел, как мирные люди гибнут от рук убийцы, и со страхом подумал о своей матери, которая должна была находиться в этом зале.

— Спокойно, сынок, — сказал Макколл, его ласковая, но твердая рука легла на плечо Алекса, — мы сейчас ничего не можем сделать для них.

Алекс почти задохнулся от негодования, ярости и страха.

— Мы должны…

— Паррень, паррень… то, что ты сейчас видишь, прроизошло на Гленгарри почти полчаса назад! Вспомни, задерржка во врремени!

Камера дала панораму арены, и Алекс продолжал молча смотреть на экран затаив дыхание. Изображение было таким ясным и четким, что невозможно было подумать о несовместимости во времени. Но сигналы, несущие эту информацию с Гленгарри, добирались до шаттла «Песня Скаи» двадцать семь минут.

События, которые он видел на экране, там, на Гленгарри, уже изменились. И кто знает, что там происходит сейчас?

Стрелок засел в ложе для прессы над толпой. Вот на экране появился Джеймс Вульф, стрелявший из своего лазерного пистолета на расстоянии, почти невозможном для ручного оружия. А вот и отец! Поднявшийся из-за проекционного стола и тоже начавший стрелять по ложе балкона. И мать… она тоже там: склонившись над бортиком, ведет огонь по противнику. Несколько солдат, расположившись по периметру арены, тоже обстреливают ложу балкона, изрешеченную пулями, с выбитыми стеклами и опаленными рамами оконных проемов. Наверное, вооруженные солдаты уже поднимаются по лестницам, ведущим на балкон, и хотя камера стояла под таким углом, что Алекс не мог этого вИдеть, он был уверен, что это именно так.

— Леди и джентльмены! — раздался на фоне криков и шума толпы голос мужчины-комментатора. — Это ужасно… просто ужасно! Еще минуту назад мы с увлечением следили за игрой… а в следующую минуту… О Боже! Боже!

Голос мужчины дрогнул и оборвался, но тут же раздался женский голос:

— Роб, мне кажется, солдаты уже добрались до балкона, откуда ведется стрельба. Кажется… да! Смотри, они схватили человека, который это все натворил. Я вижу, как они ведут кого-то со связанными за спиной руками. Леди и джентльмены! Нам скоро должны дать информацию о жертвах. Говорят, я подчеркиваю, говорят, что кто-то попытался организовать покушение на полковника Карлайла, открыв по нему огонь с балкона для прессы. Я вижу медтехов, помогающих людям на трибунах. Я вижу полковника Карлайла. Он жив!

Жив! Он ранен, но жив и сейчас идет к бортику.

— Линда, — раздался голос Роба, все еще дрожащий и слабый, — я только что получил информацию, что десятки зрителей ранены и убиты, но полковник Карлайл и командор Джеймс Вульф невредимы…

— Полковник ранен. Роб. Я видела кровь на его руке и лице, но он на ногах и сейчас идет к бортику. Он… я думаю… да! Я вижу его жену, подполковника Калмар-Карлайл. Она находилась на трибуне с той стороны, куда убийца стрелял, и такое впечатление, что… Боже, она вся в крови и передвигается так, как будто ранена…

— Я должен вернуться домой, — еле слышно проговорил Алекс, но Макколл услышал его.

— Алекс, Алекс, воспользуйся хоть рраз тем, что находится в твоей башке! Мы не можем веррнуться, не можем, рразве я не пррав? И мы ничего не сможем поделать с тем, что там прроизошло! Все, что ты видел и слышал, все уже закончилось!

Алекс с трудом взял себя в руки, стиснул кулаки и с горящими глазами посмотрел на Макколла. Но ему пришлось согласиться с его доводами.

— Извините, Д-дэвис.

— Все будет хоррошо, паррень. Мне тоже нелегко. Я тоже взбешен из-за того, что видел, и от мысли, что ничем не могу помочь.

— Мы можем послать вызов по радио, — сказал Алекс. — Ведь можем? Ну, чтобы убедиться… убедиться, что они оба в порядке.

— Конечно, сынок, мы так и сделаем.

— Послушайте, — обратился к ним мужчина в яркой рубашке, подойдя к Макколлу сзади, — мне показалось, что парень крикнул «отец», когда началась стрельба.

— А? Да, да. Его отец находился на тррибунах. Он, конечно, волнуется за него, вы же понимаете его чувства.

— Да, понимаю. Это ужасно. Видит Бог, это ужасно! И наше пари не состоялось, а, Шотландец? Потому что игра вряд ли теперь будет закончена!

Макколл протянул руку и сграбастал мужчину за плечо так, что его большой палец лег на пуговицу на воротнике.

— Если я не ошибаюсь, то мы ставили на то, пойдет ли полковник пррямо на прротивника или обойдет его с флангов. Я думал, что мы ррешили этот вопррос еще до того, как началась эта заваррушка, я пррав?

— Я… о! — Лицо мужчины исказилось гримасой боли. — Да! Конечно, вы правы! Вот!

— Спасибо, сэрр. Очень прриятно иметь дело с такими людьми, как вы! — Макколл принял от мужчины пачку С-чеков и аккуратно пересчитал их. — Одна сотня, все веррно. И между пррочим, сэрр, не называйте меня больше Шотландцем! Не надо!

— Полковник? — обратился к Карлайлу Гуннарсон. — Он здесь, сэр.

— Пусть войдет.

— Вам повезло, что у вас служат такие люди, полковник! — сказал Джеймс Вульф с другой стороны кабинета. — Страшно подумать, сколько людей могли еще погибнуть, если бы он не действовал так быстро.

— Спасибо, командор. Я тоже рад, что он вовремя подоспел.

Грейсон Карлайл стоял за письменным столом и смотрел на Лори, сидящую против него. Голова Грейсона была забинтована, а левая рука на перевязи, чтобы не беспокоить раненое плечо. По словам Элен Джамисон, которая осмотрела Карлайла после того, как все закончилось, в него попало несколько флечетов.

Странно. Он совершенно не чувствовал, что ранен, до тех пор, пока не прекратились выстрелы, стоны и крики на трибунах. Одна из пуль оцарапала ему висок, другая оторвала кончик мочки уха, а три пули прошли навылет через левое плечо. Если бы он сидел прямо, то ему разнесло бы голову и верхнюю половину торса.

Ему здорово повезло. Лори пострадала серьезнее, чем он. У нее было сломано два ребра в давке, когда в проход, где она стояла, хлынула толпа зрителей, спасаясь от пуль. Элен предписала ей оставаться в постели, но надо знать Лори. Она настояла на том, чтобы присутствовать в кабинете, и теперь сидела против него, завернутая в бинты под форменным кителем, как мумия. У нее также были забинтованы лоб и правая рука, это она пострадала от жесткой поверхности бортика, к которой ее прижала толпа.

Молодой мужчина в форме лейтенанта Легиона вошел в кабинет, остановился и отдал честь.

— Лейтенант Дюпре явился по вашему приказанию, сэр.

— Вольно, лейтенант, — ответил Грейсон, — проходите. Позвольте вам представить командора Джеймса Вульфа.

— Весьма польщен, сэр.

— А с нашим старшим помощником командира вы уже знакомы.

— Добрый вечер, подполковник Калмар. Я слышал, вы были тоже ранены.

— Ничего серьезного, лейтенант, — ответила Лори, — спасибо за заботу.

— Мне доложили, — продолжил Грейсон, — что вы тот самый человек, который расправился с убийцей. Хорошо сработано, лейтенант.

— Спасибо, сэр.

— Не было ли безрассудством врываться вот так, через дверь ложи, только с пистолетом в руках? А если бы он там был не один?

— Я слышал выстрелы только одного ружья, полковник. Если бы там было больше одного человека, то были бы слышны выстрелы еще одного тяжелого оружия, — скромно ответил лейтенант.

— У убийцы был еще один пистолет, — заметил Джеймс Вульф, — страшное оружие. Он убил им двух корреспондентов, а только потом воспользовался флетчетом. Он также… — Вульф вдруг замолчал и задумался.

— Что случилось, командор? — спросил Грейсон.

— Да так, ничего. Меня просто вдруг поразила мысль, почему это убийца вдруг перестал стрелять из флетчета в вашу сторону и начал стрелять из пистолета в меня. Интересно. Я только сейчас об этом задумался.

— А может, у него заело автоматическое оружие? — предположил лейтенант Дюпре. — Или кончилась обойма?

— Да, такое возможно, и это объясняет то, что произошло.

— В любом случае мы очень признательны вам, лейтенант, — сказал Грейсон.

— Я рад, что оказался полезным, сэр.

— Проверка показала, что вы служили офицером в Пятнадцатом полку Лиранской Гвардии, — сказала Лори, — лет восемь?

— Почти девять, подполковник.

— А где он расквартирован? На Гесперусе II?

— Совершенно верно.

— А почему вы ушли из полка?

— Заела бюрократия. Думаю, я способен на большее.

— Понимаю, вы честолюбивый человек, — сказала Лори.

— Да, мэм. Я мечтаю когда-нибудь основать свою собственную компанию.

— Я уверен, у вас это получится, капитан Дюпре, — сказал Грейсон.

Дюпре какое-то время мигая смотрел на Грейсона, потом расплылся в довольной улыбке.

— Благодарю вас, сэр!

— К сожалению, я пока не могу дать вам пост, соответствующий вашему новому званию, капитан Дюпре… — продолжил Грейсон, — капитан Ривера пока еще не получил повышение, а другой вакансии у меня нет. Кроме того, я не люблю продвигать своих офицеров по служебной лестнице до тех пор, пока не увижу их в действии на поле боя. Однако обещаю вам, что вы будете первым в списке на повышение, после того как я увижу вас в бою. И обещаю вам полностью перевооружить вашего «Шейха» в первую очередь.

— Большое спасибо, сэр! Рад стараться!

— Я знаю, сынок, — ответил отечески Грейсон. — Вы свободны.

— Приятный молодой человек, — сказал Вульф, когда Дюпре вышел из кабинета, — а может, он подумает о переходе в Драгуны?

— Он, может, и захочет, Джеймс, — с усмешкой ответил Грейсон, — да я не отпущу. Он мой! Они рассмеялись.

Капитан Вальтер Дюпре, пройдя проверку на посту при выходе из административной части Резиденции, сел в лифт и поехал на уровень, где размещался офицерский состав.

Внутри у него все ликовало. Он верил в свой успех.

Да! Да! Да!

ix

Зенитная прыжковая точка

Система Гленгарри, пограничная область Скаи

Федеративное Содружество

10 часов 20 минут, 19 марта 3057 года

— У нас здесь все прекрасно, — сказала Лори, улыбаясь нежно и ласково. — Твой отец и я оба живы и почти здоровы. Мы отделались небольшими ушибами и царапинами.

Блок информации появился на светящемся трехмерном голографическом проекторе, стоящем на небольшом столике в каюте шаттла, которую Алекс и Макколл делили еще с четырьмя пассажирами. Но сейчас Алекс был в каюте один. Макколл вежливо, но твердо выпроводил остальных пассажиров в коридор, чтобы Алекс мог спокойно поговорить с матерью.

Неосторожное движение — и Алекс поплыл от экрана, но вовремя ухватился за край стола и остановил движение. Уже почти восемь часов корабль «Песня Скаи» находился в состоянии невесомости, с того момента, как он пристыковался к прыжковому кораблю «Альтаир» сегодня рано утром по стандартному времени.

«Микрогравитация, так, конечно, правильнее», — поправил себя Алекс. Он мог бы измерить местную гравитацию — или ускорение корабля, что в данном случае одно и то же, — если бы у него были с собой соответствующие приборы. Прыжковые корабли в промежутке между прыжками не вращаются по орбите вокруг местных звезд, а висят в космосе над зенитной или надирной точками, собирая энергию, необходимую для подзарядки их двигателей Керни-Фушиды с помощью огромного угольно-черного солнечного паруса, имеющего в поперечнике больше километра. Вот уже восемь дней, как «Альтаир» висел над такой точкой с развернутым между кораблем и солнцем парусом, поддерживая стабильное положение с помощью почти неощутимой тяги заряженных частиц, поступающих через специальный круг, расположенный в центре паруса.

Однако эта тяга была так мала, что все пассажиры шаттла «Песня Скаи», который сейчас висел на одном из стыковочных узлов «Альтаира», как маленькая блоха на теле большой собаки, находились в условиях невесомости. Несколько часов назад, когда корабль стал готовиться к прыжку в систему Гладиус, даже незначительное ускорение двигателей для поддержания корабля в определенном положении в пространстве было отключено. Серводвигатели осторожно собрали, сложили и убрали парус. Теперь гленгаррианское оранжевое солнце, больше не закрываемое от пассажиров шаттла парусом, светило бледным призрачным светом и излучало тепло почти в полумиллионе километров от корабля.